Приказы
Вопрос, интересующий всех подсудимых по данному делу, касается уголовной ответственности за разработку,
передачу и выполнение преступных приказов их начальников.
Впервые в истории отдельные лица должны держать ответ перед уголовным судом за конкретные нарушения международного права.
Наказуемость отдельных лиц.была еще раньше декларирована и признана, когда дело касалось известных нарушений международного права, и в этих случаях виновные были действительно наказаны. Но нюрнбергские процессы расширили понятие ответственности отдельных лиц за рамки этих особых и до известной степени ограниченных случаев. Поэтому данный суд должен не только установить, представляют ли определенные действия нарушение международного права, но и решить, должно ли отдельное лицо привлекаться к уголовной ответственности за такое нарушение. При этом мы должны учитывать не только положения международного права, но и признанные всеми цивилизованными народами мира основные принципы уголовного права. Этим руководствовались военные трибуналы, вынесшие свои приговоры ранее, и данный трибунал придерживается той же точки зрения.Для того чтобы можно было признать уголовную от-ветственность подсудимого, следует установить факт нарушения закрепленного международным правом морального обязательства, должно иметь место действие, добровольно совершенное данным лицом, и совершивший его должен понимать преступный характер этого действия в соответствии с положениями международного права.
Закон Контрольного совета № 10, статья II, параграф 4 «Ь», гласит:
«Тот факт, что какое-либо лицо действовало во исполнение приказов своего правительства или вышестоящего над ним начальника, не освобождает его от ответственности за преступления, но может служить смягчающим обстоятельством при определении наказания».
Считается, что командующий несет уголовную ответственность за передачу преступного приказа, в какой бы форме эта передача ни была произведена.
Трибунал полагает, что такое мнение позволяет заходить слишком далеко. Передача распоряжения соответствующиминстанциям — это часть выполнения приказа. Такие приказы олицетворяют командную власть начальника, издающего их, и подчиненного ему командира, передающего их дальше для исполнения. Однако трибунал считает, что простой административный акт передачи приказа вышестоящей по отношению к передающему инстанции тем подразделениям, которые подчинены передающему, не содержит в себе связанного с выполнением приказа действия со стороны начальника, через ин-станцию которого эти приказы только проходят. Такая передача приказа является лишь канцелярским актом, который зачастую осуществляется персоналом командной инстанции, и самого командира не ставят о нем в известность. Начальник не может проверять приказы, передаваемые таким образом. Его служебная инстанция не используется вышестоящей командной инстанцией в качестве исполнительного органа, а просто обходится.
Кроме того, в каждом отдельном случае следует делать различия в зависимости от характера преступного приказа. Приказы — это основа, на которой строятся действия любой армии. Основой дисциплины любой армии служит то, что приказы подлежат неукоснительному выполнению. На этом принципе строится дисциплина. Без соблюдения этого принципа ни одна армия не будет боеспособной, и уж наверняка в обязанности солдата, занимающего подчиненное положение, не входит про-верка приказов его начальников с целью установления их законности. В известных пределах он вправе предполагать, что приказы его начальников и государства, на службе у которого он находится, не выходят за рамки международного права.
Некоторые из обвиняемых — это бывшие командиры фронтовых соединений. На них лежала тяжелая ответственность во время военных действий. Они имели лишь ограниченные возможности для того, чтобы советоваться с юристами. Они были солдатами, а не юристами. Согласно международному праву, войсковых коман-диров на фронте, несущих большую ответственность за операции, нельзя обвинять в том, что они участвовали в издании приказов, не имевших открыто преступного характера, если не доказано, что им был известен преступный характер этих приказов с точки зрения международного Драва, От войскового командира нельзя тре-бовать, чтобы он проводил тонкие различия в вопросе о законности приказов или делал собственные выводы в этом отношении.
Пока ему не известно обратное, он вправе предполагать, что законность этих приказов выяснена надлежащим образом еще до их издания. На него нельзя возлагать ответственность за юридическую ошибку в сомнительных с точки зрения права вопросах.Поэтому трибунал приходит к выводу, что войсковой командир действующей армии может быть привлечен к ответственности за передачу такого приказа только в том случае, если он передал его обычным порядком и если при этом приказ был явно преступным либо доказано, что войсковой командир знал о его преступном характере.
В соответствии с этим командир может быть привлечен к уголовной ответственности за выполнение преступного приказа своего начальника. Теперь возникает вопрос, может ли он быть привлечен к уголовной ответственности за действия, совершенные в районе, на который распространялась его командная власть, на основании преступных приказов, доведенных до войск без его посредничества. Его возможности выразить протест против такого приказа ограниченны: 1) он может издать приказ, отменяющий предыдущее распоряжение; 2) он может подать в отставку; 3) он может в известной мере саботировать выполнение приказа.
Для отмены приказа вышестоящего начальника у него нет ни права, ни власти. Контрприказ имел бы своим последствием самое тяжкое наказание для командира, был бы совершенно бесцельным, а в условиях Германии, несомненно, привел бы к тому, что Гитлер стал бы особенно внимательно следить за неукоснительным выполнением приказов. Вторая из имевшихся возможностей— выйти в отставку — была немногим лучше. В военное время армейские офицеры вообще не имеют права подавать в отставку. Этот принцип соблюдается также и в армии Соединенных Штатов. Отрицательное отношение к политике государства в том виде, как она отражена в приказе, вряд ли может служить основанием для прошения об отставке. Если бы в гитлеровской Германии офицер привел такой мотив, подавая прошение об отставке, это, по-видимому, имело бы для него самые серьезные последствия.
Еще одна возможность выступить против приказа заключалась в том, чтобы саботировать его.
Это офицер мог сделать только устно и лично. Такой устный и личный призыв игнорировать приказ никогда не мог оказать такого широкого воздействия, чтобы тем самым можно было сорвать выполнение приказа.Четвертая возможность, имевшаяся у него, заключалась в том, чтобы вообще ничего не делать.
Закон Контрольного совета № 10 (ст. II, параграф 2) предписывает следующее:
«2. Любое лицо независимо от его национальности и должности, которую оно занимало, считается совершившим преступление, как это определено в параграфе 1 данной статьи, в том случае, если оно было: ...Ь) соучастником в совершении какого-либо из этих преступлений, отдавая приказ или подстрекая к преступлению;
давало согласие на участие в нем;
участвовало в разработке планов или мероприятий, повлекших за собой совершенные преступления...»
Как указывалось выше, это «участие» должно заключаться в том, что виновный действовал вопреки моральному долгу. Так толкуется это выражение в соот-ветствии с международным правом в приговорах, вынесенных до сих пор военными судами. Но участие может заключаться и в попустительстве. Согласно принципам командной власти и ответственности, офицер, пассивно наблюдающий, как его подчиненные выполняют отданный его вышестоящим начальником преступный приказ, нарушает моральный долг, налагаемый на него международным правом. Это бездействие не может служить достаточным основанием, для того чтобы освободить от ответственности, возлагаемой нормами международного права. Единственным обстоятельством, которое может быть приведено в оправдание этого офицера, является тот факт, что приказ отдан его вышестоящим начальником, а это рассматривается в законе Контрольного совета № 10 лишь как смягчающее обстоятельство.
Во всяком случае, до решения вопроса об уголовной ответственности подсудимых по данному делу необходимо не только установить, был ли приказ преступным сам по себе, но и выяснить, можно ли было сразу усмотреть преступность этого приказа. Некоторые приказы по вермахту и по германским сухопутным силам были явно преступными.
Для того чтобы установить это, не было необходимости подвергать эти приказы юридической экспертизе. С точки зрения любой цивилизованной нации они нарушали законы и обычаи ведения войны и общепризнанные принципы гуманности. Любой командир, обладающий нормальным интеллектом, должен был заметить и понять преступность этих приказов. Всякое участие в выполнении таких приказов, пусть даже молчаливое, всякое молчаливое согласие на то, чтобы этот приказ выполняли подчиненные, представляет собой противозаконное действие командира.На данном процессе было представлено много дока-зательственных материалов и велась дискуссия по вопросу о задачах и обязанностях штабных офицеров при разработке и передаче приказов, имеющих преступный характер. По вопросу об ответственности начальника штаба фронтового соединения трибунал получил для ознакомления обоснование приговора, вынесенного пятым трибуналом на процессе № 7. Ссылаются на то, что в ходе процесса № 7 в отношении начальников штабов решались только вопросы факта, а решение вопросов права имело значение лишь для установленных там фактических обстоятельств дела. Данный трибунал считает правовые принципы, перечисленные в приговоре, вынесенном на процессе № 7, правильными и пользуется ими, однако не одобряет широту толкования этих принципов, на которую претендуют защитники на данном процессе, заявляя, что за все преступления, совершенные в определенном районе, отвечает только генерал, командовавший здесь войсками, а его начальник штаба должен быть освобожден от всякой ответственности по той простой причине, что ответственность может быть возложена на его вышестоящего начальника. Указывают также, что обстоятельства дела, разбиравшегося на процессе № 7, отличаются от положения любого из подсудимых на данном процессе.
Заявления, которые сделали на данном процессе отдельные подсудимые по вопросу о функциях штабных офицеров и начальников штабов, целиком не совпадают. Подсудимые — генералы, командовавшие войсками,— указывали, что существовали определенные функции, «о- торые они были вынуждены передавать своим начальникам штабов, и что иногда генералы не знали о некоторых приказах, отданных, возможно, от их имени.
Подсудимые — офицеры генерального штаба — утверждали, что только командующий несет ответственность за все приказы, отданные от его имени. Оба утверждения следует детально изучить.Различные документы и показания свидетелей позволяют заключить, что задачи и обязанности офицеров генерального штаба в германской армии в общем мало отличались от задач и обязанностей офицеров генштаба армий других стран. 'Планы и общие директивы излагаются в разработанных в установленном порядке приказах с целью претворения их в жизнь военной организацией. Разрабатывать такие приказы должны офицеры генерального штаба. Штабные офицеры — это необходимое звено в цепи, ведущей в конечном счете к выполнению приказов. Если основная идея приказа преступна с точки зрения международного права, то штабной офицер нарушает нормы международного права, когда он либо сам облекает эту идею в форму военного приказа, либо поручает это сделать своему подчиненному, либо сам предпринимает шаги, чтобы довести приказ до войсковых частей, которые должны его выполнить.
Штабные офицеры обладают командной властью лишь в ограниченных областях. Подчиненные офицеры выполняют свои функции обычно от имени своего начальника штаба. Каждая командная инстанция имеет начальника штаба, который, по крайней мере официально, стоит ближе других к командиру. Его задача — заботиться о том, чтобы пожелания командира выполнялись. Он обязан держать своего командующего в курсе всех событий, происходящих в районе, на который распространяется его командная власть. В его обязанно-сти также входит и забота о том, чтобы командующий не занимался мелкими и повседневными делами и чтобы после издания тех или иных директив предпринимались необходимые шаги и меры для проведения этих директив в жизнь. Сфера деятельности начальника штаба складывается по-разному в зависимости от личных качеств и интересов его командующего; эта деятельность получает более широкий размах в зависимости от поста и круга обязанностей командующего.
Поскольку порядок подчиненности не предоставляет начальнику штаба командной власти, подписанный им приказ не имеет обязательной силы для подчиненных частей. Однако документы, предъявленные на данном процессе, показывают, что начальник штаба подписы-вал приказы от имени и по поручению своего командующего. На практике случается, что командующий иногда и не видит этих приказов. Однако предполагается, что в этих приказах выражена его воля. Возможно, что командующий не видел этих приказов, и даже очень часто это могло иметь место, но в соответствии с принятым в штабах порядком прохождения дел его информируют об этих приказах и они считаются выражением его воли, если только он не заявляет о своем категорическом несогласии с их содержанием. Когда командная власть осуществляется с нарушением заведенного порядка, начальник штаба освобождается от ответственности.
Начальник штаба, не принимавший участия в издании преступных приказов или -в их выполнении войсковым соединением, не может быть привлечен к уголовной ответственности за преступные действия, имевшие место в этом соединении. Он не располагает командной властью над подчиненными частями. В таких случаях он имеет возможность только обратить внимание своего командира на происходящее. Командная власть и ответственность за ее осуществление целиком лежат на командире.
Согласно порядку, принятому в военных организациях, командир подписывает бумаги, направляемые в вышестоящие командные инстанции. В определенных случаях он подписывает также приказы подчиненным частям. Это делается тогда, когда речь идет о важных директивах или когда необходимо подчеркнуть значение приказа. Однако большинство приказов командной инстанции, как показывают представленные документы, отданы «по поручению» или «по приказу» и подписаны только начальником штаба. Все эти приказы обязательны для подчиненных. В какой мере начальник штаба, отдавая приказы, может действовать, не получив заранее полномочий от своего командира или не поставив его в известность,— это зависит от многих факторов, например от его собственной квалификации, чина и звания, характера командной инстанции, личных отношений с командиром и в первую очередь от личности самого командира. Начальник штаба не ротный писарь. В германской армии начальники штабов назначались только в соединениях, начиная с армейского корпуса и выше. Воинские звания этих штабных офицеров и та тщательность, с которой их подбирали, уже сами по себе говорят о большом объеме их ответственности; в результате вполне могло иметь место, — а во многих случаях это, несомненно, так и было, — что начальник штаба брал на себя многие обязанности в области командной власти и управления войсками, действуя от имени своего командира.
Одна из важнейших задач начальника штаба состояла в том, чтобы освободить командира от некоторых второстепенных обязанностей и дать ему возможность заниматься делами, которые он считал более важными. Начальник штаба, естественно, был обязан осведомлять командира о происшествиях в районе, на который распространялась его командная власть, по крайней мере о тех, которые могли показаться командиру важными. Другая общепризнанная функция начальника штаба и всех штабных офицеров заключается в том, чтобы они в соответствии со своей компетенцией подготавливали приказы и распоряжения, которые они считают в данной области необходимыми и уместными, и представляли их своему начальнику на утверждение.
Как уже установлено, предоставленное начальнику штаба право издавать от имени командира приказы и распоряжения ничем не регламентировалось и соответственно на практике начальники штабов пользовались далеко не одинаковыми возможностями для того, чтобы принимать самостоятельные решения по своему усмотрению. Другие штабные офицеры также могли проявлять собственную инициативу в разной мере. Однако тот факт, что такая возможность все-таки имелась, подтверждается показаниями тех подсудимых, которые сами занимали посты в штабах и которые, давая показания, описали несколько случаев, когда они изменяли недвусмысленные пожелания своих начальников, действуя в интересах права и человечности. Если они могли делать это, они смогли использовать свои полномочия также и в других целях и, следовательно, не являлись только простыми получателями приказов.
Офицеры штаба ОКВ сохраняли свои высокие чины и посты наверняка не потому, что они противились воле своих национал-социалистских господ и хозяев или игнорировали их, и, уж конечно, не поэтому они имели возможность пользоваться благами, которые щедро рас-точали им власти третьего и «тысячелетнего» рейха.
Невозможно требовать от суда, чтобы он поверил, будто три мертвеца — Гитлер, Кейтель и Иодль,— которые в одиночку или вместе выполняли многочисленные задачи как в военной, так и в политической области, несут ответственность также и за многочисленные отдельные поступки, за высказывания на совещаниях и даже за речи, которые произносились. Мы согласны, что многие из жестоких и бесчеловечных преступлений, со-вершенных во время последней войны, зародились в головах этих людей. Но, с другой стороны, совершенно ясно, что вызванное и поощряемое ими зло не могло самостоятельно распространиться и дойти до самых мелких подразделений вермахта. Для передачи приказов нужны были штабные офицеры, и эти последние не могут избежать уголовной ответственности за свой существенный вклад в исполнение этих приказов, ссылаясь на то, что они якобы лишь выполняли приказы своих начальников, бывших еще более опасными преступниками.