Раннеземледельческие культуры Восточной Ойкумены вне «Плодородного полумесяца»

Одним из направлений распространения раннеземледельческих культур центральной части Внешнего Загроса (Хузистана) был юг - Сузиана и Южная Месопотамия. Этот этап характеризовался развитием раннего поливного зем­леделия и одомашнивания быка и разделяется на четыре фазы [Антонова,

1982].

Фаза Хазине (первая половина V тысячелетия до н.э.) проявилась во всем Хузистане и, судя по керамике, содержит халафские элементы. Но более родст­венна она культурам Сузиана В и Хаджи Мухаммед в Южной Месопотамии. Сходство культуры Хаджи Мухаммед с указанными иранскими культурами, по мнению Дж. Мелларта [1982], настолько очевидно, что позволяет уверенно го­ворить о миграции населения из Ирана в Южную Месопотамию. Там культура Хаджи Мухаммед наложилась на местный субстрат, сменив культуру Эреду, древнейшую из обнаруженных в этом регионе и сложившуюся на рубеже VI и

V тысячелетий до н.э. Для поселения Эреду характерны маленькие прямоуголь­ные дома и святилища из сырцового кирпича. Керамика локальна, но по стилю близка к самаррской, что позволяет говорить о «северном» влиянии. Вместе с тем это едва ли может служить указанием на происхождения носителей культу­ры Эреду. Сходные с Эреду керамические находки были сделаны на полуостро­ве Катар (юго-западный берег Персидского залива) и датированы началом

V тысячелетия до н.э. [Антонова, 1982].

Культуры Эреду и Хаджи Мухаммед подготовили становление в Южной Месопотамии в начале второй половины V тысячелетия до н.э. убейдской куль­туры, вскоре распространившейся по всей Месопотамии до г. Элазига в верховь­ях Евфрата, Мерсина в Киликии и г.

Теплые и влажные условия, установившиеся в Загросе в начале атлантиче­ского оптимума, способствовали развитию там местных вариантов керамиче­ского неолита. В верховьях рек Карун и Керхе сложилась культура Тепе Гия- на V, игравшая важную роль в контактах между самаррой и позднее халафом и культурами Сузианы [Мелларт, 1982]. Позднее она оказалась в сфере влияния убейдской культуры. В районе оз. Урмия известна культура Хаджи Фируза [Мелларт, 1982]. Её древнейшие горизонты с нерасписной плохо обожжённой керамикой вскрыты в поселении Янык Тепе восточнее озера. Алебастровые со­суды, браслеты и статуэтки роднят эти слои с раннекерамической культурой се­верной части Внешнего Загроса, известной по Тепе Сарабу и Шимшаре. Более высокие горизонты поселения Хаджи Фируза южнее озера содержат и распис­ную керамику. Древнейший слой имеет радиоуглеродный возраст около 7500 лет [6400-6380 гг. до н.э.], а второй сверху слой - около 7115 лет [6000-5930 гг. до н.э.]. В первой половине V тысячелетия до н.э. их сменяет культура Далма, распространившаяся от Янык Тепе на севере до Гияна на юге и представленная в поселении Далма Тепе южнее оз. Урмия [Мелларт, 1982]. Дома состоят из маленьких комнат, группирующихся вокруг двора с очагами и ямами для припасов. Нижние горизонты поселения содержат нерасписную ке­

рамику, орнаментированную оттисками острых предметов и защипами пальцев.

Размеры и количество древних поселений в Западном Иране к востоку от Загроса «делает почти несомненным предположение о прочном установлении земледелия» [Мелларт, 1982, с. 75]. Наиболее изучена культура поселения Си- алк между г. Тегераном и г. Кашаном. Древнейший Сиалк I представлен глино­битными постройками. Керамика Сиалка I, вероятно, синхронная хассунской, часто имеет форму и орнамент, придающие ей сходство с корзинами. Сиалк II характеризуется постройками из сырцового кирпича, употреблением кованой меди для изготовления мелких орудий и украшений и нарядной керамикой, сход­ной по орнаменталистике с самаррой. Почти непрерывное развитие поселения привело к культуре Сиалка ІП, одновозрастной халафской и позднее убейдской культурам. Медные предметы стали отливаться в формах. Керамика богато ор­наментирована. В Сиалке III,4 найден гончарный круг.

Дальнейшее распространение раннеземледельческих культурных влия­ний на восток едва ли могло быть успешным в засушливых районах Цент­рального Ирана. Но вдоль Эльбурса в Южную Туркмению, где в начале ат­лантики, в VII тысячелетии до н.э., установились теплые и достаточно влаж­ные условия, такое проникновение было возможным, и наложение этих за­падных влияний на местные традиции дало благодатный результат. В VI ты­сячелетии до н.э. на подгорной равнине Копетдага, ограниченной с юга зоной Главного Копетдагского разлома, сложилась земледельческая джейтунская культура [Массон, 1971]. Основные участки её распространения совпадают с тремя современными оазисами: районами Кызыл-Арват-Бами на северо-за­паде (поселения Вами и Найда-Депе), Геок-Тепе-Ашхабад в центре (Джей- тун, Песседжик-Депе, Чопан-Депе, Тоголок-Депе, Новая Ниса, поселение се­вернее Анау) и Меана-Чаача на юго-востоке (Чагыллы-Депе).

Джейтунские поселения располагались у водотоков, которые в ту относи­тельно влажную эпоху были водоносными круглый год. Вдоль них росли мно­гочисленные деревья, что подтверждает обилие их остатков. Среди 106 образ­цов древесного угля Чагыллы-Депе 43 принадлежат тополю, 57 - карагачу, 3 - клёну, 2 - тамариску и 1 - арче. Паводковые воды естественным путём ороша­ли поля, и необходимость в ирригации была минимальной. Земледелие было важнейшим элементом экономики. Возделывались двухрядный ячмень, мягкая и карликовая пшеница. Те же злаки культивировались здесь и в эпохи энеолита и бронзы.

Дикие предки обоих указанных видов пшеницы принадлежат, по Н.И. Вави­лову, к восточному, ирано-афганскому ареалу. Карликовая пшеница, например, встречена в южноафганском поселении III тысячелетия до н.э. и среди расте­ний, культивировавшихся в хараппской цивилизации. Распространение земледе­лия подтверждается ассортиментом каменного инвентаря, изготовлявшегося из местных материалов. Его существенную часть составляют вкладыши и основы серпов. Серпы имели архаичную прямую форму, тогда как в Хассуне, Джармо

и Сиалке в это время использовался более прогрессивный изогнутый серп. Ка­менная или костяная мотыга были неизвестны.

Мясная пища обеспечивалась охотой и скотоводством. Последнее уже в раннюю фазу давало значительную часть мясного рациона. При оценке мясных поступлений от диких и домашних животных следует иметь в виду, что призна­ки одомашнивания безоарового козла обнаружены уже в VII тысячелетии до н.э. в мезолитических слоях пещер Дам-Дам-Чешме и Гари-Камарбанд в Юго-Восточном Прикаспии. В слоях Джейтуна, представляющих раннюю фазу культуры, остеологические остатки распределены следующим образом: безоа- ровый козел - 58, домашние козы и овцы - 23, достоверно дикие животные (ба­ран, джейран, кабан) - 57, неопределённые копытные - 51.

В поселениях джейтунской культуры можно выделить суммарно 15-18 стро­ительных горизонтов, охватывающих в целом несколько столетий, возможно, до тысячи лет. Поселения были довольно скученными и состояли из прямо­угольных домов и хозяйственных построек, глинобитных, а позднее складывав­шихся из сырцовых блоков. В Вами, расположенном возле скалистых предго­рий, подводились каменные фундаменты. Полы и стены обмазывались изве­стью или глиной и окрашивались чаще всего охрой. В одном из сооружений Песседжик-Депе обнаружена роспись из геометрического орнамента и изобра­жений животных. Создавалась и использовалась архаичная керамика, изготов­лявшаяся ленточным способом и окрашивавшаяся с простыми геометрически­ми узорами.

Для выяснения происхождения джейтунской культуры важны черты сходст­ва её каменного инвентаря с верхними горизонтами мезолитических разрезов пе­щер Юго-Восточного Прикаспия. Там найдены признаки одомашнивания козы, но крайне редок или отсутствует такой непременный и распространенный атри­бут собирательства и земледелия как вкладыши для серпов. Вместе с тем при значительном своеобразии керамики и каменного инвентаря джейтуна намеча­ются параллели этих изделий её ранней фазы с верхами разрезов Тепе Гурана и Джармо, а поздней фазы - с Сиалком I [Массон, 1971]. Бесспорным проявлени­ем их влияния может считаться проникновение в Предкопетдагские оазисы мяг­кой пшеницы, дикие предки которой не представлены в местной флоре.

В других районах Средней Азии переход к производящей экономике скла­дывался, согласно В.М. Массону [1971], иначе - на базе преимущественного или исключительного развития скотоводства. Элементы этого в виде приручения козы наметились уже в мезолите пещер Юго-Восточного Прикаспия.

В Закавказье первые убедительные признаки земледелия и скотоводства за­фиксированы в комплексе Шому-Тепе на р. Акстафа, относящемся к керамиче­скому неолиту [Кушнарева, 1993] (см. раздел 6.1). С ним параллелизуются ком­плекс Шулавери в Квемо Картли, Грузия, и памятники Хатунарх и Цахнунк в Армении. Комплекс Шулавери представляет собой группу поселений, общая продолжительность существования которых оценивается в 800 лет. В поселени­ях культуры «шулавери-шомутепе» сооружались небольшие, часто округлые постройки из сырцового кирпича и землянки. Возделывались пшеница, ячмень, полба; среди костей, найденных на поселениях, преобладают домашние живот­ные - бык, свинья, мелкий рогатый скот [Массон, 1971]. Использовались изог­нутые серпы с вкладышами и мотыги из кости и рога. В каменной индустрии широко применялся малокавказский обсидиан. Производилась грубая лепная керамика с налепами.

Древнейшая радиоуглеродная дата, полученная из неолитических слоёв Шо­му-Тепе, - 7510 ± 70 лет [6430-6250 гг. до н.э.] [Кушнарева, 1993]. В.М. Массон [1971] приводит и более молодые даты из слоев рассматриваемой культуры - 6625+210 лет [572(^-5370 гг. до н.э.], 6260 ± 125 лет [5350-5050 гг. до н.э.] и 5920 ± 300 лет [5080-4480 гг. до н.э.], что позволяет распространять её на VI и даже начало V тысячелетия до н.э. Отнесение культуры к концу VU и VI тыся­челетиям следует и из её археологического сопоставления с другими регионами Ближнего и Среднего Востока [Кушнарева, Чубинишвили, 1970]. Отсутствие неких переходных к этой культуре мезолитических или ранненеолитических культур, конечно, может быть результатом недостаточной изученности. Но представляется, что дело ещё и в том, что довольно прохладный и сухой климат сдерживал до поры до времени развитие здесь производящей экономики, и она сложилась лишь в эпоху атлантического оптимума при непосредственном влия­нии соседних культур «Плодородного полумесяца».

Производящая экономика получила дальнейшее развитие в эпоху энеолита, чему способствовало улучшение климатических условий в атлантический опти­мум. Памятники энеолита, распространённые не только в бассейне Куры, но и в бассейне Аракса от Араратской долины до Муганской степи, относятся, судя по археологическим параллелям [Кушнарева, Чубинишвили, 1970] и наиболее достоверным радиоуглеродным определениям [Кушнарева, 1993], к V тысяче­летию до н.э. Ему соответствует, например, радиоуглеродная дата 5775 ± 90 лет [4720-4520 гг. до н.э.] из нижнего горизонта поселения Кюль-Тепе в окрестно­стях г. Нахичевани. Для него характерна сырцовая архитектура с округлыми до­мами. Наряду с изделиями каменной индустрии появляются медные наконечни­ки стрел и украшения, для изготовления которых использовалась местная руда. Керамика грубая и мало дифференцированная, но наряду с ней встречена высо­кокачественная импортная посуда халафа и убейда. Находки вкладышей сер­пов, костяных мотыг, зерновых ям и зёрен злаков говорят о развитом земледе­лии. В нижнем горизонте существенно преобладают кости мелкого рогатого скота, а выше возрастает доля костей крупного рогатого скота [Массон, 1971]. Заключительная фаза энеолита - комплекс Сиони - датирована в Шида Карт­ли, Грузия, 3820-3640 гг. до н.э. [Badaljan et al., 1992]. Она подготовила расцвет закавказского земледелия, представленный куро-аракской культурой ранней бронзы (см. раздел 6.1).

В VI тысячелетии, а, возможно, начиная с конца VII тысячелетия до н.э. происходило становление земледельческо-скотоводческой экономики в Юго­Восточной Европе. Ранее всего оно зафиксировано в Македонии и Фессалии ещё в докерамическую фазу и несёт признаки культурного влияния или прямо­

го проникновения анатолийского населения [Мелларт, 1982]. Так, костяные крючки и каменные застёжки из Суфли Магула и других древних поселений Фессалии сходны с аналогичными изделиями начала VI тысячелетия до н.э. из Чатал Хююка и Хаджилара. Древнейшая монохромная керамика, появившаяся в Греции в первой трети VI тысячелетия до н.э., аналогична посуде Чатал Хю­юка, а появление в конце VI тысячелетия расписной керамики последовало за аналогичным событием в Хаджиларе.

Раскопанное поселение Неа Никомедия в Македонии даёт представление об экономике второй половины VI тысячелетия до н.э. [Мелларт, 1982]. Дома со­оружались из обмазанных глиной столбов, были больше и стояли свободнее, чем в Хаджиларе, чьё влияние особенно заметно в керамике и каменной инду­стрии. Найдены зёрна пшеницы, ячменя, чечевицы, гороха, жёлуди и фисташ­ки - набор, весьма сходный с Чатал Хююком. Были одомашнены овцы и козы; меньше культивировались свиньи и крупный рогатый скот. Показательно, что дикие предки одомашненного мелкого рогатого скота и некоторых видов зер­новых отсутствуют в Греции и имеют анатолийское происхождение.

Культурные достижения Македонии распространялись как на юг, в Фесса­лию и Центральную Грецию, так и на север, в Болгарию и далее до Карпат. По­селение Вршник около г. Софии датируется началом VI тысячелетия до н.э. Здесь и в других памятниках Болгарии представлены как ранний неолит с моно­хромной керамикой, так и расписная керамика среднего неолита. Расписная ке­рамика и предметы каменной индустрии, в частности, серпы обнаруживают сходство с Хаджиларом. В последние годы признаки почти столь же древнего возникновения земледелия и скотоводства обнаружены в Венгрии. Таким обра­зом, становление земледельческо-скотоводческой экономики в Юго-Восточной Европе происходило в результате культурных контактов, а, возможно, и прямо­го проникновения анатолийского населения в Македонию через Босфор или острова Эгейского моря.

Переход к новым формам хозяйства быстро охватил обширные лесостеп­ные регионы Средней и Восточной Европы, охарактеризованные культурой ли­нейно-ленточной керамики. На занятия земледелием указывают находки зёрен мягкой пшеницы, семян полбы и гороха, мотыг из рогов оленя, кремневых вкладышей серпов и зернотекок. Наряду с ними обнаружены кости коров, сви­ней, овец и коз. Быстрота перехода свидетельствует о подготовленности к нему местного населения. Благоприятствовали ему и климатические условия атлан­тического оптимума.

Памятники культуры линейно-ленточной керамики распространяются в Се­верное Причерноморье - до долин Прута и Днестра. Наряду с ней там в VI ты­сячелетии до н.э. сложилась самобытная буго-днестровская культура [Данилен­ко, 1969]. О занятии земледелием свидетельствуют обломки зернотёрок, моты­ги из оленьего рога, ножи-серпы из кабаньих костей с кремнёвыми вкладыша­ми; но сохраняли значение охота, рыболовство, собирание раковин. Сходство керамики с найденной в Нео Никомедия указывает на македонское, т.е. в конеч­ном счёте то же анатолийское влияние.

Становление производящей экономики в Северном Причерноморье отлича­лось от более западных и юго-западных районов Европы [Массон, 1971]. Здесь не было сортового разнообразия диких злаков, но обитали тур и кабан, что оп­ределило большую роль скотоводства. Ещё до появления керамики в Крыму была одомашнена свинья (позднее бык и овца), а в Нижнем Приднепровье (ни­зы разреза Каменной могилы) - бык. Для докерамического комплекса Сороки в Приднестровье (радиоуглеродные даты 7430 ± 80 лет [6390-6230 гг. до н.э.] и

7530 ± 120 лет [6460-6240 гг. до н.э.]) основу экономики составляли рыболовст­во, охота и собирание моллюсков, но уже были одомашнены свинья и позднее бык. Доля потребления домашних животных в мясном рационе возрастала, су­дя по составу костных остатков, от 10 до 20% вверх по разрезу.

В течение V тысячелетия до н.э. (в эпоху керамического неолита) роль ско­товодства ещё более возросла. Оно составляло основу хозяйства сурско-днеп- ровской культуры, наряду с рыболовством, охотой и примитивным земледели­ем, на которое указывают находки мотыг из оленьего рога и костяных серпов с кремневыми вкладышами. Разведение крупного рогатого скота осваивают и племена днепро-донецкой культуры, обитавшие в лесостепной и лесной зонах верхнего Поднепровья и Южной Белоруссии и.прежде строившие хозяйство на охоте, рыбной ловле и собирательстве.

Знаменательным событием в развитии скотоводства в Северном Причерно­морье было одомашнивание лошади, первые следы которого обнаружены в по­селении Дереивка на правом берегу Днепра, датируемом второй половиной IV тысячелетия до н.э. [Бибикова, 1967]. Коневодство связывают с энеолитиче- ской среднестоговской культурой второй половины IV - начала III тысячеле­тий. Она сформировалась на базе сурско-днепровской и днепро-донецкой куль­тур (V - первая половина IV тысячелетий), когда и могли предприниматься пер­вые попытки приручения лошади. Во всяком случае, уже со второй половины IV тысячелетия в степи от Среднего Дуная до Волги распространяется культ ко­неголовых скипетров как символа власти, знаменующий появление конницы [Клейн, 1990]. Центром распространения культа, по-видимому, была Новодани­ловская культура Приднепровья.

Вместе с тем в материалах неолитических поселений Южного Приуралья и Северо-Западного Казахстана, датированных VI тысячелетием до н.э., наряду с костями других домашних животных найдены и кости лошади, причём на посе­лении Давлеканово им принадлежат 44% костей, а на поселении Батай они пре­обладают [Мартынов, 1996]. Если указанные датировки и факт доместикации лошади подтвердятся, можно поставить вопрос о существовании не только приднепровского, но и других центров её приручения.

Достаточно рано попал в сферу ближневосточного влияния Кипр. Наиболее древняя известная здесь культура - поселение бескерамического неолита Хиро- китиа, датируемое концом VII - началом VI тысячелетий до н.э. [Мелларт, 1982]. Несмотря на такую сравнительно позднюю дату оно имеет общие черты с натуфием или докерамическим неолитом А Иерихона. Это запаздывание мо­жет быть результатом сравнительно изолированного развития Кипра, но сход­ство указывает на уже тогда существовавшие связи с Восточным Средиземно­морьем. Вместе с тем наличие обсидиана заставляет предположить прямые или косвенные контакты с Анатолией.

Дж. Мелларт [1982] отмечает две особенности этой культуры: достаточно крупные каменные орудия, возможно, происходящие от позднепалеолитиче­ских, и круглоголовость (брахицефальность) населения. Хирокитиа - большое поселение из круглых домов. Они построены из местного известняка. Найдены основы серпов, зернотёрки, ступки, свидетельства разведения коз, овец и, воз­можно, свиней. В дальнейшем поселения этой культуры были заброшены, и лишь на северном берегу острова, в Трулли, фиксируется более поздняя культу­ра с хорошо обожжённой расписной керамикой. Она сходна с керамикой Хад- жилара I (конец VI тысячелетия до н.э.), откуда могло прийти новое население.

В долине Нила древнейшие поселения, жители которых занимались интен­сивным собирательством, относятся к ХШ-ХП тысячелетиям до н.э. [Заблоцка,

1989]. Одним из них было Ком-Омбо севернее г. Асуана. Здесь длительное вре­мя жил коллектив из 160-180 человек. Найдены каменные зернотёрки и ножи, игравшие роль серпов. Хотя это и показывает высокий технологический уро­вень населения, перехода к земледелию не произошло, возможно, из-за отсутст­вия нужного ассортимента диких растений и надлежащих климатических усло­вий. В эпоху последнего оледенения климат Северной Африки был сухим и до­вольно прохладным. Это была пустыня. В VIII тысячелетии до н.э. началась гу- мидизация, и в VΠ тысячелетии нерегулярные дожди сменились более регуляр­ным обводнением. Северная граница саванны продвинулась на 1000 км к севе­ру. В прежней (и нынешней) пустыне возникли озёра и болота, предоставившие богатые возможности первобытным охотникам.

В подходящих местах, например, во впадине Фарафра современной Запад­ной пустыни Египта и подобных оазисах Сахары население переходило к интен­сивному собирательству, что способствовало стабилизации поселений [Barich, 1995]. Возможно, уже тогда жители подобных поселений одомашнили овцу и де­лали первые попытки земледелия. Но окончательного перехода к производя­щей экономике не произошло и на этот раз, возможно, из-за некоторого иссу­шения в VI тысячелетии до н.э., сменившегося в V тысячелетии новым перио­дом увлажнения.

Именно к этому времени относится поселение Фаюм А в одноименном оа­зисе, датируемое V тысячелетием до н.э. (радиоуглеродная дата 5900 ±110 лет [4900-4660 гг. до н.э.]) [Заблоцка, 1989]. Население занималось разведением свиней, коз, овец и, вероятно, крупного рогатого скота, охотой и собиратель­ством. Выращивание ячменя, пшеницы и льна началось, но играло пока вто­ростепенную роль. Найдены самые древние на территории Египта образцы нерасписной керамики, изготовленной вручную и обожженной. Чуть позже возникли первые стабильные поселения в Дельте [Заблоцка, 1989]. К их чис­лу относится Меримде в западной части Дельты, где люди жили с конца V до середины IV тысячелетий. По-видимому, и здесь хозяйство основывалось на скотоводстве.

Древнейшие свидетельства производящей экономики в долине Нила пред­ставлены бадаринской культурой, датируемой началом IV тысячелетия до н.э. [Заблоцка, 1989]. Она была скорее земледельческой, чем скотоводческой. Вы­ше, чем в Дельте, был уровень ремёсел. Керамика украшалась узорами и изо­бражениями людей. Появилась полихромная посуда. Больших успехов достигло ткачество и резьба по слоновой кости. Непосредственной преемницей бадарин­ской культуры явилась амратская культура, при которой появились изделия из меди горячей и холодной ковки и существенно развилось керамическое произ­водство. Рисунки на керамике показывают, что вьючным животным в это вре­мя был осёл, а в качестве водного транспорта использовались вёсельные суда. Преемницей амратской культуры стала герзейская культура конца IV тысяче­летия до н.э., распространившаяся по всему Египту. Прогресс в ирригационном земледелии, ремёслах, идеологии и общественных отношениях, достигнутый за 400 лет развития этой культуры, обеспечил создание Древнеегипетского госу­дарства.

Таким образом, производящая экономика Египта сложилась сравнительно поздно, вероятно, на базе взаимодействия и в конечном счёте слияния культур выходцев из более южных районов Африки, населявших долину Нила, и полу­кочевых охотников, собирателей и ранних скотоводов Южного Присредиземно- морья. Растения и животные были заимствованы, по крайней мере частично, из Передней Азии, поскольку в Египте для них нет исходных диких форм. Поэто­

му нельзя исключать того, что выходцы из Передней Азии приняли участие в становлении производящей экономики Египта. Во всяком случае, подобные экспансии (гиксосы, израильские племена и т.д.) случались неоднократно в Ди­настический период египетской истории.

1.3.7.