Апологія II, представленная въ пользу хрисвдЦъ римскому сенату [72])•
1. Собьітія, совершившаяся вчера и третьяго дня въ вашемъ городі при Урбикі, Римляне, и то, что подоб- нымъ образомъ безразсудно іілается вашими правителями повсюду, вынудили меня написать эту річі въ защиту насъ, которые одной природы съ вами и ваши братья, хотя вы и не признаете этого и не хотите признавать изъ-за славы вашихъ мнимыхъ достоинствъ.
Ибо повсюду, исключая тіхъ, которые вірують, что беззаконные и невоздержные будутъ наказаны вічньшь огнемъ, а добродітельньїе и жившіе подобно Христу будутъ жить вмісті съ Богомъ въ состояніи, чуждомъ страданія,—я разумію сділавшихся христіанами,—всі, кого стануть исправлять отъ какого-нибудь порока отецъ или ближній, или сынъ, или другъ, или брать, или мужъ, или жена, всі такіе по упорству воли* привязанности къ удовольствію и непреклонности къ добру, и злые демоны, всегда враждующіе противъ насъ и иміющіе такихъ судей, (какъ Урбикъ), своими рабами и почитателями, настроиваютъ такихъ правителей, какъ бы беснующихся, подвергать насъ смерти. Но чтобъ объяснить вамъ все діло, бывшее при Урбикі, я раз- скажу вами, что случилось.2. Одна женщина иміла у себя распутнаго мужа, и сама была прежде распутною. Когда же она познала ученіе Христово, то и сама обратилась къ доброй жизни и старалась убідить къ тому же мужа своего, излагая ему ученіе 2) и ввушая, что для тіхь, которые живутъ не целомудренно и не согласно съ здравымъ разумомъ, будетъ мученіе въ вічномь огні. Но мужъ продолжалъ ті же распутства и своими поступками отчуждилъ отъ себя жену. И она, почитая нечестіемь доліе разділять ложе съ такимъ мужемъ, который противъ закона природы и справедливости всячески изыскивалъ средства къ удовлетворенію похоти, захотіла развестись съ нимъ: но, уваживъ совіти своихъ, которые убіждали ее потерпіть еще, въ надежді, что мужъ когда-нибудь перемінится, принудила себя остаться. Когда же мужъ ея отправился въ Александр™, и сділалось извістньїмь, что тамъ онъ вдался въ діла еще худшія; тогда она, чтобы оставаясь въ супружестві и разділяя съ нимъ столъ и ложе, не сділаться участницею его непотребствъ и нечестія, дала ему такъ-называемый разводъ и удалилась отъ него.# Но хорошій и добрый муясъ ея, которому бы слідовало радоваться тому, что она и сама бросила такія діла, которымъ необузданно предавалась прежде съ слугами и наемниками, находя удовольствіе въ пьянстві и всякомъ непотребстві, и хотіла его удержать отъ нихъ,—когда она оставила его противъ его воли, представилъ противъ нея обвиненіе, объявляя, что она христіанка.
Она подала тебі, самодержцу, про- шеріе, чтобъ ей было дозволено сперва распорядиться своими домашними ділами, и по приведеній въ поря- докъ діль своихъ защищаться по предмету обвиненія; и ты дозволилъ это. А бьівшій мужъ ея, не могшій теперь вести діло противъ нея, обратился на ніко- тораго Птоломея, который подвергся наказанію отъ Урбика, и который былъ наставникомъ ея въ христіан- скомъ ученій. Онъ поступилъ такимъ оброзомъ: сотника, своего пріятеля, который заключилъ Птоломея въ темницу, онъ убідиль взять Птоломея и спросить только о томъ, христіанинь ли онъ. Птоломей, будучи нрава правдолюбиваго, чуждаго лжи и обмана, исповідаль себя христіаниномь, и за то сотникъ оставилъ его въ узахъ и долго мучилъ въ темниці. Наконецъ, когда этотъ человікь былъ приведень къ Урбику; то также былъ спрошенъ только о томъ, христіанинь ли онъ. Онъ опять, зная за собой доброе, которымъ обязань Христову ученію. исповідаль училище Божественной добродітели. Ибо, кто отрицается отъ чего-нибудь, отрицается или потому, что осуждаетъ это діло, или потому, что сознаетъ себя недостойнымъ и чуждымъ того, а посему избігаеть признанія; но ни то, ни другое условіе не идетъ къ истинному христіанину. Урбикь приказалъ отвесть его на казнь. Въ это время нікто Лукій, также христіанинь, видя такъ незаконно состоявшееся осужденіе, сказалъ Урбику: „почему ты осудилъ на казнь этого человіка, который не вино- венъ ни въ блуді, ни въ прелюбодіяніи, не убійца, не грабитель или ворь, и вообще не обличенъ въ какомъ- либо преступленіи, а исповідаль только себя христіа- ниномь? Ты, Урбикь, судишь, какъ неприлично судить ни самодержцу благочестивому, ни философу сыну кесаря, ни священному сенату". А Урбикъ, ничего не отвічая, сказалъ только Луamp;ію: „и ты, мні кажется, такой же"; и когда Лукій отвічаль „точно", то и его неділь отвесть на казнь. Лукій даже благодарилъ его за это, зная, что избавляется отъ такихъ злыхъ властителей, и отходить къ Отцу и Царю небесному. По- дошелъ еще и третій нікто, и также приговоренъ былъ къ казни.3. Поэтому и я ожидаю, что буду пойманъ въ сіти кімь-нибудь изъ тіхь, о которыхъ я упомянулъ, и повішень на дереві, по крайней мірі, Кресцентомъ, лю- бителемъ шума и суетнаго блеска. Ибо этотъ человікь не стоить того, чтобы называть его философомъ (люби- телемъ мудрости), такъ-какъ онъ всенародно обвиняетъ насъ въ томъ, чего не знаетъ, — будто христіане безбожники и нечестивцы; и это ділаеть онъ въ угоду и удовольствіе обольщенной толпы. Если онъ нападаетъ на насъ. не изучавши ученія Христова; то онъ человікь крайне злой и гораздо хуже простолюдиновъ, которые часто остерегаются говорить о томъ, чего не знають, и приносить ложное свидітельство; а если онъ изучалъ его и не понялъ его величія, или понялъ, но ділаеть такъ, чтобы не заподозрили его, что онъ хри- стіанинь, то оказывается еще боліє низкимъ и злымъ, потому что онъ рабъ народнаго и несмысленнаго мні- нія и страха й я хочу, чтобъ вы знали, что я, пред- ложивъ ему нісколько вопросовъ, удостовірился и доказал^ что онъ вовсе ничего не знаетъ. И если эти состязанія съ нимъ не дошли до васъ, то, въ доказательство истинности моихъ словъ, я готовь и при васъ повторить состязаніе съ нимъ; и это было бы царское діло. А если извістньї вамъ и мои вопросы и его от- вітьі, то для васъ ясно, что онъ ничего нашего не знаетъ, или если и знаетъ, то, боясь слушателей, не смЄеть говорить, подобно Сократу, и чрезъ то обличается, что онъ, какъ я сказалъ, не философъ, а славолюбець, который не уважаетъ того достойнаго всей любви правила Сократова: „никого не должно предпочитать истина* [73]). И невозможно, чтобъ циникъ, избравши последнею цЄлію безразличіе (между добромъ и зломъ) признавалъ какое-нибудь добро, кроме без- различія.
- Но чтобы кто-нибудь не сказалъ намъ: „такъ убивайте же всЄ сами себя и отходите къ Богу, и насъ избавьте отъ хлопотъ": то скажу, по какой причине мы этого не делаемъ, и почему при допросахъ безбоязненно признаемся. Мы научены, что не напрасно Богъ сотворилъ мірь, но для человЄческаго рода, и, какъ я прежде сказалъ Онъ услаждается тЄми, которые подражаютъ въ свойственныхъ Ему добродЄте- ляхъ, и ненавидить тЄхь, которые словомъ или дЄломь предпочитаютъ зло. Итакъ если всЄ мы станемъ сами себя убивать, то будемъ виновны въ томъ, что, сколько отъ-насъ завиеитъ, никто не родится, не научится Божественному ученію, и перестанетъ существовать че- ловЄческій родъ, и если будемъ делать такъ, то сами поступимъ противно волЄ Божіей. Когда же насъ допрашиваюсь,—мы не отрицаемся, потому что не со- знаемъ за собою ничего худаго, но почитаемъ нечесті- емъ не быть во всемъ верными истине, которая, мы знаемъ, угодна Богу; притомъ мы, хотимъ ныне и васъ избавить отъ несправедливаго предубЄясденія объ насъ.
- Но если кому придетъ такая мысль, что если мы признаемъ Бога нашимъ покровителемъ, то беззакон- ные, какъ мы говоримъ, не владычествовали бы надъ нами и не мучили бы насъ: разрешу и это. Богъ, сотворившій весь міру покоривъ земное человеку, и устроивъ небесныя світила для произращенія плодовъ и для произведенія перемінь времени, постановивъ имъ Божественный законъ (чтб, очевидно, Онъ сділаль для людей), ввіршгь попеченіе о людяхъ и о поднебесномъ поставленнымъ на это аигеламъ. Но ангелы преступили это назначеніе: они впали въ совокупленіе съ женами[74]), и родили сыновъ, такъ-называемыхъ демоновъ; а за- тімь, наконецъ, поработили себі человіческій родъ, частіш посредствомъ волшебныхъ писаній, частію посредствомъ страховъ и мученій, которыя они наносили, а частію чрезъ наученіе жертвоприношеніямь, курень ямъ и возліяніямь, въ коихъ сами возьиміли нужду, поработившись страстямъ и похотямъ; и они посіяли между людьми убійства, войны, любодіянія, распутства и всякое зло. Поэтому и поэты и миеологи. не зная, что все ими описываемое ділали съ мущинами и женщинами, городами и народами, ангелы и рожденные отъ нихъ демоны, приписали это самому Богу и сынамъ родившимся, какъ отъ сімени Его, такъ и отъ назы- ваемыхъ Его братьевъ, Посидона и Плутона, а равно и отъ дітей ихъ. Потому они каждаго называли такимъ именемъ, какое кто изъ ангеловъ давалъ себі и своимъ сынамъ.
6. Напротивъ Отцу всего, нерожденному, ніть опре- діленнаго имени.
Ибо если бы Онъ назывался какимъ- нибудь именемъ, то иміль бы кого-либо старше себя, который далъ Ему имя. Что же касается до словъ: Отецъ, Богъ, Творецъ, Господь и Владыка, — это не суть имена, но названій, взятыя отъ благодійній и діль Его. И Сынъ Его, Который одинъ только называется собственно Сыномъ, Слово, прежде тварей сущее съ Нимъ и рождаемое отъ Него, когда въ началі Онъ все создалъ и устроилъ, — хотя и называется Христомъ, потому что помазань, и потому что чрезъ Него Богъ устроилъ все, но и это самое имя содержитъ неизві- стное значеніе, такъ же какъ и наименованіе: Богъ не есть имя, но мысль, всажденная въ человіческую природу, о чемъ-то неизъяснимомъ. Но 1исусъ иміеть имя и значеніе и человіка, Спасителя; ибо Онъ и сділался человікомь, какъ я уже сказалъ (5), и родился по волі Бога и Отца ради вірующихь въ Него людей и для сокрушенія демоновъ. Это и теперь вы можете узнать изъ того, что происходить предъ вашими глазами. Ибо многіе изъ нашихъ, изъ христіань, исціляли и ньіні еще исціляють множество одержимыхъ демонами во всемъ мірі и въ вашемъ городі, заклиная именемъ їисуса Христа, распятаго при Понтіі Пилаті, между тімь какъ они не были исціленьї всіми другими заклинателями, заговорщиками и чародіями,—и тімь по- біждають и изгоняютъ демоновъ, овладівшихь чело- віками.
7. Поэтому Богъ, ради сімени христіань, которое Онъ признаетъ причиною сохраненія міра [75]), и медлить произвести смішеніе и разрушеніе вселенной, такъ чтобы не было уже боліє злыхъ ангеловъ, демоновъ и людей. А еслибы не это, то уже было бы невозможно вамъ боліє поступать такъ съ нами и возбуждаться къ къ тому злыми демонами; но судный огонь сошелъ бы и истребилъ все безъ разбора, какъ прежде воды потопа не оставили никого, кромі одного съ его семей- ствомъ, который называется у насъ Ноемъ, а у васъ Девкаліономь, и отъ котораго снова произошло такое множество людей—злыхъ и добрыхъ. Такъ — утверж- даемъ мы — будетъ сгорініе міра, а не какъ думають стоики, на основаній своего ученія о превращены всіхь вещей одной въ другую; чтб, очевидно, весьма неліпо.
И не по судьбі люди дійствують или терпятъ случающееся съ ними, но — думаемъ — каждый ділаеть добро или грішить по своему выбору; а что добрые, каковъ Сократъ и подобные ему, бываютъ гонимы л заключаемы въ узы, а Сарданапалъ, Епикуръ и подобные имъ, повидимому, благоденствують въ изобиліи и славі, то это происходить по дійствію злыхъ демоновъ: но стоики, не понимая этого, учили, что все бы- ваетъ по необходимости судьбы. Но т акъ—какъ Богъ въ началі сотворилъ родъ и ангеловъ и человіковь съ свободною волею, то по справедливости они будутъ нести наказаніе въ вічномь огні за гріхи свои. Ибо такова природа всякой твари—быть способною къ пороку и добродітели, и ни одна изъ нихъ не была бы достойною похвалы, еслибы не иміла возможности склоняться въ ту или другую сторону. Это же подтверждают есі гді-либо бьівшіе здравомьіслящіе законодатели и философы тімь, что предписывали иное ділать, а иного удаляться. її стоическіе философы въ своемъ ученій о нравственности весьма одобряютъ это же самое, такъ что изъ этого открывается несостоятельность ихъ ученія о началахъ и о безтілесньїхь вещахъ.— lis —
Ибо если они скажутъ, что дЄйствія людей происходить вслЄдствіе судьбы, то должны будутъ сказать, — или что Богъ есть не что иное, какъ то, что вращается, изменяется и всегда разрешается въ то же самое, и такимъ образомъ окажется, что они имЄють понятіе * только о тленномъ, и что самъ Богъ какъ въ частяхъ, такъ и въ целомъ участвуете во всякомъ злЄ; или что и порокъ и добродетели — ничто: но это противно всякому здравому понятно, разуму и уму.
8. И последователи стоическихъ ученій за то, что они были прекрасны въ своей нравственной системе, также какъ и поэты въ некоторыхъ отношешяхъ, по причине сЄмени Слова 8), насажденнаго во вс-емъ родЄ человЄче- скомъ,—были, мы знаемъ, ненавидимы и убиваемы: та- ковъ, известно, былъ Гераклитъ, какъ я прежде сказалъ и изъ современныхъ намъ Мусоній 10) и другіе. Ибо демоны, какъ я показалъ, всегда производили то, что всЄ старавшіеоя сколько-нибудь жить согласно съ разумомъ и удаляться зла, были ненавидимы. Поэтому ни мало не удивительно, если, по дЄйствію обличаемыхъ демоновъ, подвергаются еще большей ненависти тЄ, которые стараются жить согласно не съ какою-либо частію посЄяннаго въ нихъ Слова, но руководствуясь знаніемъ и созерцашемъ всего Слова, Которое есть Христосъ. Демоны, впрочемъ, понесутъ достойное на- казаніе и мученіе: они будутъ заключены въ вЄчномь огнЄ. Ибо если они и ньінЄ побеждаются отъ людей
именемъ Іисуса Христа, то это служить свидітель- ствомъ о наказаній, которое готовится для нихъ и для служащихъ имъ въ огні вічномь. Такъ и всі пророки предвозвестили, и Іисусь, нашъ Учитель, нау- чилъ насъ.
9. Но чтобы не сказалъ кто того же, что говорять ті, которые почитаются за философовъ, т.-е. что все. что мы говоримъ о наказаній неправедныхъ людей въ вічномь огні, есть только пустыя слова и пугала, и что мы внушаемъ людямъ лсить добродітельно только по страху, а не потому, что это хорошо и прекрасно,— на это отвічу коротко, что если это не такъ, то ніть Бога, или если есть, то Онъ не печется о людяхъ, что и добродітель и порокъ—ничто, и что, какъ я прежде сказалъ, законодатели несправедливо наказываютъ тіхь, которые преступаютъ ихъ хорошія предписанія. Но такъ какъ они не несправедливы, и Отецъ ихъ чрезъ Слово научаетъ ихъ ділать тоже, что ділаеть Самъ: то не несправедливо поступають и ті, которые сообразуются съ ними. Вели же кто противопоставить намъ различные законы между людьми и скажетъ, что у однихъ это почитается хорошимъ, а то худымъ, но у другихъ почитается хорошимъ то, что признается у тіхь худымъ, и наоборотъ, хорошее у тіхь признается здісь за худое: тотъ пусть выслушаетъ, что скажу на это. Мы знаемъ, что и злые ангелы установили законы, соотвітствующіе ихъ порочности, и въ такихъ законахъ находять удо- вольствіе люди, которые сділались подобными имъ. Но истинное Слово, когда Оно пришло, показало, что не всі мнінїя и не всі ученія хороши, но одни худы, а другія хороши. Это же и подобное тому я отвічу и такимъ людямъ, и если будетъ нужно, рас- крою подробнее, но теперь возвращаюсь къ своему предмету.
10. Нтакъ наше ученіе, очевидно, возвышеннее вся- каго человЄческаго ученія, потому что явившійся ради насъ Христосъ по всему былъ Олово, т.-е. и по тілу, и по Олову, и по душі п). И все, что когда-либо сказано и открыто хорошаго философами и законодателями, все это ими сделано соответственно мере на- хожденія ими и созерцанія Олова, а такъ какъ они не знали всехъ свойствъ Слова, Которое есть Христосъ, то часто говорили даже противное самимъ себЄ. Но кто изъ жившихъ до Христа, по Его человечеству, покушался изслЄдовать и опровергать что-либо Словомъ, тЄ были предаваемы, какъ нечестивые и дерзкіе, суду. Самый твердый изъ всехъ нихъ въ этомъ дЄлЄ Сократъ былъ обвиненъ въ тЄхь же преступлешяхъ, какъ и мы; ибо говорили, что онъ вводилъ новыя божества и не признавалъ гЬхъ, которыхъ граждане почитали богами. А онъ, изгоняя изъ государства и Гомера 42), и другихъ поэтовъ, училъ людей отвращаться злыхъ демоновъ — злыхъ и делавшихъ то, что описывали поэты, и увещевалъ ихъ пріобрЄтать позна- ніе невЄдомаго имъ Бога посредствомъ изслЄдованія разума, говоря такъ: „Отца и Зиждителя всего и найдти не легко, и, нашедши, возвЄстить Его всЄмь не безо- пашо" ,3)е Однако нашъ Христосъ сділаль это своею силою. Ибо Сократу никто не повіршгь такъ, чтобы решился умереть за это ученіе; напротивъ, Христу, Котораго отчасти позналъ и Сократъ,—ибо Онъ былъ и есть Слово, Которое находится во всемъ и предвозвещало будущее, то чрезъ пророковъ. то и Само чрезъ Себя, когда содЄлалось подобострастнымъ намъ и учило этому,—повірили не только философы и ученые, но и ремесленники и вовсе необразованные, презирая и сдаву, и страхъ, и смерть, потому что все это производить сила неизреченнаго Отца, а не средства че- ловіческаго разума.
11. Но мы не были бы убиваемы, и неправедные люди и демоны не были бы сильнее насъ, еслибы всякому рожденному человеку не надлежало умереть; по- этому-то мы и отдаемъ этотъдолгъ съ благодареніемь. И здЄсь — я думаю — хорошо и прилично привести раз- сказъ изъ Ксенофонта, для пользы Кресцента и гбхъ, которые несмысленны такъ же, какъ онъ. Ксенофонтъ говоритъ [76]), что Геркулесъ, пришедши къ месту, где встречались три дороги, нашелъ добродетель и порокъ, которые явились ему въ образі женщинъ; и что порокъ въ роскошномъ наряде, съ очаровательнымъ и цветущимъ лицемъ и съ мгновенно плЄняющимь взгля- домъ, сказалъ Геркулесу: „если ты последуешь за мною, то я сделаю, что ты всегда б}:дешь жить весело и украшаться самымъ блистательнымъ убранствомъ, по- добнымъ тому, какое на мні"; а добродетель съ гру- бымъ лицемъ и одеждою говорила: „но если последуешь за мною, то украсишься не скоропреходящимъ и тлЄн- нымъ убранствомъ и красотою, но украшеніями вечными и прекрасными". Итакъ мы совершенно уверены, что всякій удаляющійся того, что кажется красивымъ, и стремящійся къ тому, что почитается труднымъ и страннымъ, получаетъ блаженство. Ибо порокъ, дли прикрьітія своихъ собственныхъ дЄйствій, принимаетъ на себя свойства, которыя принадлежать добродетели и которыя действительно прекрасны, чрезъ подражаніе нетленному (ибо онъ ничего нетлЄннаго не имЄєть и сделать не можетъ), и тЄмь порабощаетъ себе долу преклонныхъ людей, а принадлежащая ему худыя свойства переносить на добродетель. Но ггЄ, кто понимаетъ истинно хорошее, бываютъ нетленны въ добродетели: что всякій разсудительный чєловЄкь долженъ предположить и о христіанахь и объ атлетахъ и о ггЄхь, которые делали подобное тому, что поэты говорили о мнимыхъ богахъ,—выводя такое заключеніе изъ того, что мы презираемъ смерть, которой бы надлежало убегать.
12. И самъ я, когда еще услаждался ученіемь Платона, слышалъ, какъ обносять христіань, но видя, какъ ови безстрашно встрЄчають смерть и все, что почитается страшнымъ, почелъ невозможнымъ, чтобъ они были преданы пороку и распутству. Ибо какой распутный и невоздержный, почитающій за удовольствіе Єсть плоть человеческую, можетъ охотно принять смерть, чтобъ лишиться своихъ удовольствій? Не будетъ ли онъ напротивъ стараться всячески продолжить свою настоящую жизнь и скрываться отъ властей, а не объявлять о себе для осужденія на смерть? Между тімь злые демоны возбудили нікоторьіхь худыхъ людей и на такое діло: умертвивши нікоторьіхь изъ насъ по ложнымъ обвиненіямь, на насъ взнесеннымъ. они влекли на пытку слугъ нашихъ, или дітей, или женщинъ. и ужасными мученіями принуждали ихъ говорить про насъ ті баснословныя дійствія, которыя сами ділають явно. А такъ какъ за нами ніть ничего такого, то мы и не безпокоимся, имія Бога, нерожденнаго и неизреченнаго, свидітелемь мыслей и дійствій. Ибо почему бы намъ и всенародно не признавать такихъ діль хорошими, и не доказывать, что они суть божественное любомудріе, говоря, что, умерщвляя людей, мы совершаемъ таинства Кроноса; упиваясь, какъ говорять, кровію, под- ражаемъ тому, что вы ділаете почитаеімому вами идолу[77]), котораго вы окропляете кровію не только безсловес- ныхъ животныхъ, но и людей, совершая это возліяніе крови умерщвленныхъ жертвъ чрезъ знаменитійшаго и благороднійшаго изъ васъ; а мужеложствуя и беззаконно совокупляясь съ женщинами, мы подражаемъ Юпитеру и другимъ богамъ, находя для себя въ этомъ защиту въ сочиненіяхь Эпикура и поэтовъ? Но такъ какъ мы убіждаемь васъ удаляться и отъ такихъ постановленій и отъ тіхь, которые ихъ исполняюсь и подражаютъ такимъ, — какъ это я ділаю и теперь на этихъ самыхъ страницахъ, то на насъ всячески нападають: впрочемъ мы о томъ не заботимся, ибо знаемъ что Правосудный Богъ все видитъ. И что, еслибы и теперь кто взошелъ на какое-нибудь возвышенное місто, и воскликнулъ трагическимъ голосомъ: „стыдитесь, сты- дитесь приписывать невиннымъ то, что сами делаете явно, и то, что свойственно вамъ самимъ и вашимъ богамъ, взводить на тіхь, которые нисколько тому не причастны: перестаньте, образумьтесь!"
13- й вотъ я, когда открылъ то нечестивое покрывало, которое злые демоны набросили на божественное ученіе христіань для отвращенія отъ него прочихъ людей, посміялся и надъ виновниками этихъ ложныхъ выдумокъ, и надъ ихъ покрываломъ, и надъ народнымъ мнініемь, и, признаюсь, поставляю себі въ славу быть и всіми силами стараюсь явиться на самомъ ділі хри- стіаниномь; и это не потому, что ученіе Платоново совершенно различно отъ Христова, но потому, что не во всемъ съ нимъ сходно, равно какъ и ученіе другихъ, какъ-то: стоиковъ, поэтовъ и историковъ. Ибо всякій изъ нихъ говорилъ прекрасно потому именно, что по- знавалъ отчасти сродное съ посіянннмь Словомъ Бо- жіимь. А ті, которые противорічили сами себі въ главнійшихь предметахъ, очевидно не иміли твердаго відінія и неопровержимаго познанія. Итакъ все, чтд сказано кімь нибудь хорошаго, принадлежитъ намъ хри- стіанамь. Ибо мы, послі Бога, почитаемъ и любимъ Слово нерожденнаго и неизреченнаго Бога, потому что Оно также ради насъ сділалось человікомь, чтобы сділаться причастнымъ нашимъ страданіямь и доставить намъ исціленіе. Всі ті писатели посредствомъ врож- деннаго сімени Слова могли видіть истину, но темно. Ибо иное діло сімя и нікоторое подобіе чего либо, данное по мірі пріемлемости; а иное то самое, чего причастіе и подобіе даровано по Его благодати.
14* Итакъ, я прошу васъ, благоволите надписать на этомъ сочиненіи, чтб вамъ угодно, и обнародовать его, чтобы и другіе узнали о нашихъ ділахь и могли осво- бодаться отъ ложнаго мнінія и нєвЄдЄнія о добромъ[78]); они по своей собственной вині подлежать наказаніямь: потому что въ природі человеческой есть способность различать доброе отъ худаго, и потому что, обвиняя насъ, которыхъ не знаютъ, въ такихъ дЄйствіяхь, какія называютъ постыдными, сами находятъ удовольствіе въ богахъ, которые совершали такія діла и ныне еще требуютъ отъ людей того же; такимъ образомъ, осуждая насъ, какъ будто бы мы ділали это, на смерть или узы или другое какое наказаніе, они произносятъ приго- воръ на самихъ себя, поэтому для осужденія ихъ не нужно другихъ судей.
15. Что же касается до нечестиваго и ложнаго Симонова ученія между соотечественниками моими [79]); то я оставилъ его безъ вниманія. Если вы сділаете надпись на этомъ сочиненіи моемъ, то я сділаю его извістньїмь всімь, чтобы, если можно, перемінили свои мысли: съ этою единственною цілію я написалъ это сочиненіе. А наше ученіе, по здравому суду, не постыдно, но выше всякой человіческой философіи. По крайней мірі оно не походитъ на сотадскія [80]), филенидскія49), орхисти- ческія, зпикурейскія, и другія такого же рода наста- вденія поэтовъ, которыя всімь позволено и видіть въ представлетяхъ и читать въ писашяхъ. Я наконецъ заключу, сделавши съ своей стороны все, что могу, и желая, чтобы всі люди повсюду сподобились истины. О, еслибы вы ради себя самихъ судили правильно, какъ того требуетъ благочестіе и любомудрів!