ФОНЕТИЧЕСКИЙ звуко-буквенный разбор слов онлайн
 <<
>>

К ЛИНГВИСТИЧЕСКОЙ КЛАССИФИКАЦИИ АФАТИЧЕСКИХ НАРУШЕНИЙ

В 1907 Пьер Мари открыл дискуссию по проблемам афазии скромным заявлением: «N'etant malheureusement pas du tout psychologue, je me contentrai de parler ici en medicalement observe de faits medicaux» (Мари, 1962).

1 Здесь mutatis mutandis я хотел бы использовать ту же самую формулировку: как простой лингвист, не сведущий ни в психологии, ни в медицине, я ограничусь строго лингвистическим рассмотрением одних только лингвистических фактов. Первая фундаментальная работа по афазии Заметки по психологии и патологии языка, написанная около столетия назад Хюглингсом Джексоном (Notes on Physiology and Pathology of Language, Hughlings Jackson), имеет знаменательный подзаголовок «Наблюдения за теми случаями заболевания нервной системы, при которых дефект выражения является наиболее ярким симптомом» (см. Jackson, 1958, стр. 121). Поскольку дефекты словесного выражения, так же, как и само словесное выражение, явно принадлежат к сфере лингвистики, ключ к наиболее «ярким симптомам» афазии можно найти лишь руководствуясь лингвистикой и пользуясь ее достижениями.

Перед нами стоит важнейший вопрос: какие категории речевых знаков, и знаков вообще, оказываются пораженными? Это лингвистический вопрос, или, в более широком смысле, семиотическая проблема, если вслед за Чарльзом Пирсом (см. 1932, стр. 134) мы понимаем под семиотикой общую науку о знаках, в основании которой лежит лингвистика — наука о речевых знаках. Джексон (см. 1958, стр. 159) также рассматривал афатические нарушения в этом, более широком, плане и поэтому предпочитал термин аземазия, изобретенный Гамильтоном. Поскольку семиотические черты афазии, в Пирсовом смысле этого прилагательного, составляют «наиболее яркий симптом» заболевания, они семиотичны так же и в медицинском смысле этого слова.

i Доклад представлен на симпозиуме по речевым расстройствам Фонда Сиба, 21 мая, 1963 [Перевод К.

Голубович]

1 К сожалению, совсем не будучи психологом, я удовлетворюсь здесь тем, что буду говорить как медик, который с медицинской точки зрения рассматривает медицинские факты.

53

Лингвисты могут только согласиться с Джексоном, что патология языка, будучи далеко не случайным повреждением, подчиняется набору правил и что правила, лежащие в основе регрессии языка, не могут быть обнаружены без последовательного использования лингвистической методологии и техники. Языковые расстройства имеют свой собственный строй и требуют систематического лингвистического сравнения с нашим нормальным речевым кодом.

Если, как утверждает Брэйн (1961, стр. 51), лингвистика действительно является «самой недавней областью исследований по афазии», то такая неторопливость, вредная как для науки о языке, так и для науки о языковых расстройствах, легко находит себе историческое объяснение. Исследование афазии нуждается в структурном анализе языка, однако выработка такого анализа осуществилась только на позднейших стадиях развития лингвистической науки. Фердинанд де Соссюр еще полвека назад понимал, что в афазии любого типа «au dèssus du fonctionnement des divers organes il existe une faculte plus generale, celle qui commande aux signes, et qui serait la faculte linguistique par exellence»2. Тем не менее, прежде, чем стало возможным установить, каким образом и до какой степени повреждается эта способность, надо было пересмотреть все компоненты языка всех уровней сложности, принимая во внимание их лингвистические функции и взаимосвязи. Примечателен тот факт, что в 1878 г. два великих первооткрывателя — польский лингвист Бодуэн де Куртенэ (1881) и невролог из Лондона Джексон (1958, стр. 156) совершенно независимо друг от друга опровергли представление о мгновенном переходе от слов (или морфем, наименьших грамматических единиц) «к артикулятивному движению, физическому состоянию», описывая это как «непозволительный в лингвистических операциях паралогический скачок» (Бодуэн) и как «заблуждение», «закрывающее действительные проблемы» и «незаконное в медицинском исследовании» (Jackson).

Можно наблюдать параллельное развитие лингвистики и медицины в их попытках найти выход из создавшегося тупика. Около пятидесяти лет спустя на Первом международном конгрессе славистов (Прага, 1922), а также в двух вступительных сборниках Travaux du cercle Linguistique de Prague (1929), посвященных этой ассамблее, было выдвинуто требование систематического

2 За функционированием различных органов стоит более общая способность — та, что управляет знаками и которая является лингвистической способностью par exellence.

54

фонологического исследования, которое бы последовательно соотносило звук и значение.

Одновременно с этим на ежегодной встрече Немецкого Неврологического Общества в Визбурге, Уолперт (1929) оспаривал возможность разведения Wortklangverständnis (понимание звучания слова) и Wortsinnverständnis (понимание смысла слова) при исследовании афазии. Специалисты по расстройствам речи не замедлили обратить внимание своих коллег на быстрый прогресс новой лингвистической дисциплины. Таким образом, например, на Шестом конгрессе Французского Фониатрического Общества Дж. Фромент и Э. Пичон подчеркнули важность фонологии для исследования речевых афатических нарушений (Rapport, 1939). Фромент проиллюстрировал свой тезис, применив фонологический критерий к больному моторной афазией: «Се n'est pas phonetiquement qu'il c'est apauvri, c'est phonologiquement. II pent être compare a un pianiste, qui, ayant a sa disposition un bon clavier et tout ses doigts, aurait perdu la memoire ou prèsque toute melodie, et qui plus est, ne saurait même pas reconnaître ses notes».3

Первые шаги в направлении совместного исследования речевых афатических расстройств были предприняты датскими лингвистами и психоневрологами. Они обсуждали общие проблемы на специальной конференции в Амстердаме в 1943г., на которой невролог Бернард Брауэр указал на необходимость основных фонологических концепций для исследования афазии. И именно использование этих концепций помогло проиллюстрировать то, что Джексон и Фрейд (1953) понимали под тесной связью между функциональной ретрогрессией и развитием языковой модели, подтверждая, таким образом, мнение Джексона, что при повреждениях мозга ранние приобретения более сильны и устойчивы, чем те, что добавились позднее.

В работах Лурии (1947) и Гольдштейна (1948) мы встречаем первые попытки неврологов систематически использовать принципы современной лингвистики при анализе афатических нарушений. Когда, например. Лурия говорит, что при так называемой сенсорной афазии нарушение слуховых восприятий на деле сводится к распаду фонологической восприимчивости, то весь синдром этого нарушения подпадает под чисто лингвисти-

3 Обедняется не его фонетика, а именно его фонология. Его можно сравнить с пианистом, который, имея в своем распоряжении прекрасную клавиатуру и пальцы, потерял бы память или забыл мелодию и даже не смог бы вспомнить ее ноты.

55

ческий анализ. И эта монография, базирующаяся на огромном клиническом материале, и последние работы Лурии, в которых проявляется все большее лингвистическое мастерство и все большая ориентация на науку о языке, дают нам прочное основание для объединенного медицинского и лингвистического исследования языковых патологий. Специалисты по патологии должны объединиться со специалистами по языку, чтобы справиться с этой важной задачей и искоренить остатки того «хаоса», который выявил Хэд среди современных взглядов на афазию (1926).

В своем недавнем обзоре лингвистических проблем, связанных с исследованием афазии, московский лингвист Иванов (1962) подчеркивал, что прежде всего нам нужно иметь больше образцов спонтанной, свободной речи пациентов, тогда как сейчас нашим обычным, а часто и нашим единственным, материалом являются медицинские тесты и собеседования, которые, скорее, демонстрируют металингвистические операции пациента, чем ненавязанные ему, привычные высказывания. Приходится добавить, что некоторые из этих тестов не отвечают даже элементарным требованиям лингвистической методологии. Если тот, кто проводит эксперимент, недостаточно ознакомлен с наукой о языке, он дает искаженное толкование фактов, в особенности, если критерий его классификации заимствован из устаревших школьных грамматик и никогда не подвергался тщательной лингвистической проверке. Статистика, отталкивающаяся от подобных классификаций, может запутать исследование афазии.

Один подход к исследованию речевой патологии находится в противоречии с лингвистической реальностью — это та гипотеза, что при афазии языковые нарушения могут рассматриваться как единое общее афатическое расстройство с предположительно непохожими типами афазии, представляющими различия скорее в степени нарушения, чем в его качестве. Любой лингвист, имевший возможность рассматривать различные варианты афатической речи, может только подтвердить и поддержать взгляды тех неврологов, психиатров и психологов, которые все яснее видят в этом именно качественное разнообразие афатических форм. Лингвистический анализ этих форм необходимо ведет к определению единых и ясных синдромов так же, как к их структурной типологии. Лингвистические ошибки, совершенные приверженцами унитарной ереси, не позволили им распознать различные речевые ошибки больных афазией.

56

<< | >>
Источник: Якобсон Р.. Язык и бессознательное / Пер. с англ., фр., К. Голубович, Д. Епифанова, Д. Кротовой, К. Чухрукидзе. В. Шеворошкина; составл., вст. слово К. Голубович, К. Чухрукидзе; ред. пер. — Ф. Успенский. М.:,1996— 248с.. 1996

Еще по теме К ЛИНГВИСТИЧЕСКОЙ КЛАССИФИКАЦИИ АФАТИЧЕСКИХ НАРУШЕНИЙ: