§ 8. Искусство.
Тем же высоким чувством охвачена и душа средневекового художника. Никто не будет спорить, что техника средневековья уступает таковой эпохи Возрождения, а тем более современной.
В средние века не было ни Рафаэля, ни Репина. Мало похожи на живых людей святые на иконах в их неестественных позах.Можно ли сравнить Моисея Микеланджело с раскрашенными деревянными статуями в средневековых храмах? С точки зрения техники средневековье оказывается здесь на очень низкой ступени.
Но возьмите другую мерку.
Во всех этих технически несовершенных художественных творениях следует стараться уловить чувство художника, и если это удается, то открывается дивный мир средневековых переживаний, который светит в упомянутом выше письме Владимира Моиомаха.
Всмотритесь в Троицу и святых Рублева. Творческое воображение этого глубоко верующего художника создавало эти скользящие по облакам фигуры и именно в тех лозах, которые чужды земной жизни, ио в которых они живут в мире божественных сказок, в мире этих легкокрылых ангелов со сказочно неясными и тонкими кистями рук.
И старые школы византийского письма скорее возбуждают религиозное чувство, чем прекрасно выполненные картины Васнецова и Нестерова, к которым, несмотря на гениальность мастеров, ие может уже вернуться погасающее религиозное чувство.
Но есть ли что-нибудь прекрасней готической архитектуры? И именно в ней, а не в скульптуре и живописи, наиболее ярко выявляются средневековые мысль и чувство, возносящиеся вместе с остроконечными колокольнями к небесам, к бесконечности, к Богу. В позднейшей пламенной готике о том, о чем говорит все здание, говорят и все мельчайшие его детали.
Вы скажете, что все это очень однообразно, что постоянно повторяется одна и та же мысль. И я согласен с тем, что интеллектуальное со-держание здесь бедно. Но Ю1 к богато эмоциональное! Одни и те же слова можно петь на различные мотивы, и одна и та же, даже бедная, мысль может рождать различные полосы чувственных переживаний и связанных с ними образов,
И то же следует сказать о средневековой поэзии. Ведь все те же евангельские проповеди и события повторяются и в молитвах, и в религиозных стихах. Содержание бедно. Но как богат в них мир душевных пере-живаний!
Христос и Божья Мать являются св. Бернарду, Франциску и другим, но всякий раз в другом виде.
И в мрачных проповедях св. Бернарда, звучащих как погребальный колокол, и в кротких проповедях Франциска мы слышим разные мотивы, мы улавливаем разные чувства.
В прекрасной средневековой песне "Slabat mater dolorosa'", как и в Троице Рублева, ярко светит средневековая верующая и ищущая подвига душа.
Ярче, чем самое вдохновенное стихотворение настоящего времени, она воскрешает, с одной стороны, на кресте образ подвижника, прино-сящего себя в жертву идее, с другой стороны - страдающую за сына мать, идущую вместе с сыном на великий подвиг.