Об "Оде, выбранной из Иова" Ломоносова
"Ода, выбранная из Иова" принадлежит, бесспорно, к
наиболее поэтическим созданиям Ломоносова. Еще в XVIII
в. оно приобрело широкую популярность, а в XIX в. сде-
лалось хрестоматийным.
Между тем многие вопросы, свя-занные с этим стихотворением, далеки от разрешения.
Прежде всего, не ясны ни датировка, ни причины, побу-
дившие Ломоносова создать это произведение. В связи с
этим и сам авторский замысел остается невыясненным.
Современного читателя в оде более всего привлекают
картины мощи природы. Комментаторы академического изда-
ния полагают, что образы из Книги Иова увлекли Ломоно-
сова тем, что "давали случай набросать пером естество-
испытателя картину "стройного чина" вселенной, далекую
от библейской"1. Мнение это следует принять во внима-
ние, хотя, конечно, возникает естественный вопрос: по-
чему для "картины", "далекой от библейской", потребова-
лось привлекать именно Библию? Напрашивается и другое
истолкование: тема Иова, введенная в русскую литературу
протопопом Аввакумом2, начинала традицию изображения
"возмутившегося человека". "Ода, выбранная из Иова" и
"Медный всадник" Пушкина как бы стоят на двух противо-
положных полюсах развития этой темы, а пародийное отож-
дествление С. Н. Мариным ломоносовского Бога с импера-
тором Павлом3 в свете сакрализации императорской власти
в XVIII в.4 делало такое сближение естественным.
Обе интерпретации раскрывают определенные стороны
ломоносовского текста. Однако следует различать смыслы,
которые актуализируются по мере исторической жизни
текста, и смыслы, непосредственно актуальные для автора
в момент написания произведения. И то и другое входит в
смысловую реальность
________________________________________
Ломоносов М.
В. Поли. собр. соч.: В 10 т. М.; Л.,1959. Т. 8. С. 982. В дальнейшем ссылки на это издание
приводятся в тексте с указанием тома и страницы.
2 См.: Памятники истории старообрядчества XVII в.
Л., 1927. Кн. 1. Вып. 1. С. 23.
3 См.: Поэты-сатирики конца XVIII - начала XIX в. Л.,
1959. С. 173.
4 См.: Живов В. М. Кощунственная поэзия в системе
русской культуры XVIII - начала XIX века // Учен. зап.
Тартуского гос. ун-та. 1981. Вып. 546. (Труды по знако-
вым системам. Т. 13).
________________________________________
текста, однако в разные моменты его истории получает
различную значимость. Посмотрим на "Оду, выбранную из
Иова" с точки зрения 1740-1750-х гг. и подумаем, почему
именно этот библейский текст привлек внимание Ломоносо-
ва.
Эпоха Ренессанса и последовавший век барокко расша-
тали средневековые устои сознания. Однако неожиданным
побочным продуктом вольнодумства явился рост влияния
предрассудков на самые просвещенные умы и бурное разви-
тие культа дьявола. В средние века не только народное
воображение создавало образ простоватого и часто одура-
ченного дьявола, но и ученые-богословы, опасаясь мани-
хейства, не были склонны преувеличивать мощь царя пре-
исподней. Вера в колдовство преследовалась как пережи-
ток язычества. Еще Дионисий Ареопагит утверждал, что
"нет ничего в мире, что бы не было совершенно в своем
роде; ибо вся добра зело, говорит небесная истина (Бы-
тие 1:31)". И Августин, и Фома Аквинат исходили из
идеи небытия зла, из представления о зле как отсутствии
бытия добра. В такой системе сатана мог получить лишь
подчиненную роль косвенного (по контрасту) служителя
Высшего Блага. На более примитивном уровне, например у
писателя XII в. Вальтера Мала в сборнике "De nugis cu-
rialium", это воплощалось в рассказах о том, как на
диспуте в Парижском университете среди школяров, спо-
ривших о природе языческих богов, появился сам дьявол и
торжественно свидетельствовал в пользу бл.
Августинакак очевидец, подкрепляя мнение, что языческие боги
суть бесы. В миракле о Теофиле Рютбефа (сюжет этот
пользовался широкой популярностью) сатана скорее сме-
шон, чем страшен:
он потратил усилия и деньги, но не получил души
грешника. Богородица отобрала у него скрепленную кровью
расписку Теофила и со словами: "Вот, Я намну тебе бо-
ка"2 - избила на глазах у зрителей.
Начиная с Данте образ сатаны становится все более
грозным, величественным и, что особенно важно, самосто-
ятельным по отношению к божественной воле.
Исследуя иконографию сатаны от первых изображений в
церкви Бауи (Египет, VI в.) до средних веков и барокко,
Жан Делюмо отмечает, что "раннее средневековье не дает
ужасающей иконографии дьявола... Напротив, XI и XII
вв., по крайней мере на Западе, становятся свидетелями
первого "взрыва дьяволизма" (Ж. Ле Гофф), что удостове-
ряется изображениями Сатаны с красными глазами, огнен-
ными крыльями и волосами в Сен-Северском Апокалипсисе,
дьяволом - пожирателем людей в Сен-Пьер-де-Шовиньи"3.
Между страхом перед мощью сатаны, ужасом загробных
мук (Фома Аквинский склонен был видеть в них метафоры)
и попытками победить силы ада с помощью костра и про-
цессов ведьм была прямая связь. В 1232 г. папа Григорий
IX в специальной булле дал подробное описание шабаша.
Страх, внушаемый ведьмами, демонами и их владыкой сата-
ной, рос параллельно с
________________________________________
Св. Дионисий Ареопагит. О небесной иерархии, 2-е
изд. М., 1843. С. 10.
2 Блок А. Собр. соч.: В 8 т. М.; Л., 1961. Т. 4. С.
288.
3 Dvlumeau J. La Peur en Occident XIV -XVIII siec-
les: Une cite assiegee / Ed. Fayard. Paris, 1978. Ср.:
Francustel P. Mis en scene et consience: Le diable dans
la rue a la fin du moyen age // Francastel P. La reali-
te figurative / Ed. Gonthier. Paris, 1965.
________________________________________
успехами просвещения, техники, искусств. Дьявол издавна
считался "тысячеискусником", умельцем на все руки, ему
приписывали и ученость, и необъятную намять, которой он
может одарить своих подданных, и обладание ключами от
всех замков и тайнами всех ремесел. По словам Лютера,
"дьявол хотя и не доктор и не защищал диссертации, но
он весьма учен и имеет большой опыт;
он практиковался и упражнялся в своем искусстве и
занимается своим ремеслом уже скоро шесть тысяч лет"'.
Расширение светской сферы жизни воспринималось в самых
различных общественных кругах как рост мощи "князя мира
сего", чья статуя появилась на западном портале Страс-
бургского собора.
Новая эпоха была символически отмечена двумя датами:
в 1274 г. скончался Фома Аквинат, в 1275 г. в Европе
сожгли первую ведьму. Однако подлинный взрыв "дьяволиа-
ды" произошел позже - в XV-XVII вв. Вера в мощь сатаны
захватила и гуманистов, и католические, и протестант-
ские круги. Между 1575 и 1625 IT. она приобретает ха-
рактер общеевропейской истерической эпидемии, прямым
результатом которой были процессы ведьм, законы о чис-
тоте крови и расистские преследования в Испании, анти-
семитские погромы в Германии, кровавые истребления
язычников в Мексике2. Дьявол преследует воображение Лю-
тера, утверждавшего в 1525 г.: "Мы все узники дьявола,
который наш князь и бог" ("Послание касательно книжки
против крестьян"). "Телом и добром своим мы порабощены
дьяволу... Хлеб, что мы едим, питье, что мы пьем, одеж-
да, которой мы пользуемся, более того, воздух, которым
мы дышим, и все, что принадлежит до нашей плотской жиз-
ни, - все его царство" ("Комментарий к посланию к гала-
тянам"). А. Мольдонадо в "Трактате об ангелах и демо-
нах" (1605) утверждал, что "нет на земле силы, сравни-
мой с его [сатаны] властью".
Ж. Делюмо отмечает, что огромную роль в демонологи-
ческой истерии сыграла печать, которая доводила фантас-
тические идеи богословов до читателя в масштабах, со-
вершенно невозможных в средние века. Так, по его подс-
четам, в XVI в. "Молот ведьм" Г. Инститориса и Я.
Шпренгера разошелся тиражом в 50 000 экземпляров, а
33-томный "Театр дьяволов" - своеобразная энциклопедия
сатанизма - в 231 600 экземпляров. К этому надо приба-
вить не поддающееся учету число народных книжек - мас-
совой культуры тон эпохи, в которых и ренессансная
культура (Фауст), и ренессансная политика (Дракул)
трактовались как порождения союза с дьяволом3. Демоно-
логический фольклор окружал личности и Альберта Велико-
го, и Агриппы Неттесгейме-кого, и папы Александра Борд-
жиа, и десятков других лиц, отмеченных ренессансной пе-
чатью таланта, успеха и аморализма. Новая эпоха раско-
вала силы человеческой активности, но она расковала и
страх.
В такой обстановке протекала эпидемия охоты за ведь-
мами, охватившая без различия и католические, и протес-
тантские страны Запада. "Шпренгер и Инститорис в XV
столетии хвалились еще тем, что за пять лет сожгли в
________________________________________
1 М. Luther in seinen Tischreden: Kritisch hrg. von
K.. E. Forstmann. 1845, Bd 3. S. 11.
2 См.: Toddrov Tzv. La conquete de 1'Amerique: La
question de I'autre. Paris, 1982.
3 Жирмунский В. М. История легенды о Фаусте // Ле-
генда о докторе Фаусте. М., 1978.
________________________________________
Германии целых сорок восемь ведьм. В XVII столетии во
многих небольших немецких территориях пять десятков
ведьм нередко отправлялись на костер уже за один раз".
Расцвет культуры - век Рубенса, Рембрандта, Веласкеса,
Пуссена, Буало, Мольера, Расина, Джордано Бруно, Декар-
та, Лейбница был одновременно веком, когда под напором
фанатизма и атмосферы страха чудовищные казни сделались
бытовым явлением, а юридические гарантии прав обвиняе-
мых в колдовстве и ведовстве были фактически сведены на
нет и спустились до уровня, по сравнению с которым са-
мое темное средневековье представляется "золотым ве-
ком".
Была введена специальная судебная процедура, фак-тически отменявшая все ограничения на применение пыток.
Подозрение превратилось в обвинение, а обвинение авто-
матически означало приговор. Защитники обвиненных объ-
являлись их сообщниками, свидетели послушно повторяли
то, что им внушили обвинители. Однако самое примеча-
тельное то, что в атмосфере невротического страха такой
порядок стал казаться естественным не только фанатичным
доминиканцам, но и светочам эпохи - гуманистам. Даже
Бэкон разделял веру в злокозненное могущество ведьм.
Крупнейший знаток культуры Возрождения Л. Е. Пинский
писал:
"Разве XVI век - особенно в Италии и Франции - не
знает смелых вольнодумцев и даже атеистов? А Жан Боден,
автор антихристианской "Гептап-ломерос", подпольной
"библии для неверующих" ближайших веков?"2 Но тот же
Боден в специальном сочинении против ведьм "De Magorum
Daemo-nomania" (выдержало издания 1578, 1580, 1587,
1593, 1604 гг. и было переведено на французский, немец-
кий и другие языки, на которых также многократно пере-
издавалось), именуя автора "Молота ведьм" "многомудрым
инквизитором Шпренгером", утверждал: "Ни одна ведьма из
миллиона не была бы обвинена и наказана, если бы к ней
применялась обычная судебная процедура:
подозрения являются достаточным оправданием для пыт-
ки, ибо слухи никогда не возникают на пустом месте"3. А
когда ученик Агриппы Неттесгеймского, Вир, пытался выс-
тупить в защиту жертв охоты за ведьмами, Жан Боден об-
винил его самого в сообщничестве и колдовстве. А ведь
Боден - автор книг "Метод легкого изучения истории",
"Шесть книг о республике" и "Гептапломерос" - был дейс-
твительно одним из светлых умов своего времени4.
Особенный размах и "Teufelsliteratur", и процессы
ведьм получили в Германии. Двести страниц убористого
шрифта в восьмом томе "Истории немецкого народа" И.
Янссена5 дают на этот счет потрясающий материал. Огра-
ничимся лишь одним примером: известный юрист XVII в.,
цвет германской криминалистики, образованный Бенедикт
Карпцов не только утвердил за свою жизнь 20 000 смерт-
ных приговоров ведьмам и колдунам, но и научно
________________________________________
1 Сперанский Н. Ведьмы и ведовство. М., 1906. С.
166.
2 Пинский Л. Реализм эпохи Возрождения. М., 1961. С.
109.
3 Bodenius J. De Magorum Daemonomania. StraBburg,
bei Vernhart Jobin, 1591.
4 Baudrillurt Н. J. Bodin et son temps: Tableau des
theories politiques et des idees economiques a siecle.
Paris, 1853; Bodin J. Verhandlungen der internationalen
Bodin Tagung in Munchen. 1973.
5 Junssm J. Geschichte des deutschen Volkes seit dem
Ausgang des Mittelalters. Freiburg im Breisgau, 1894.
Bd 8. S. 494-694.
________________________________________
обосновал необходимость применения пыток в этих процес-
сах. "Карпцов был человеком строгого лютеранского духа.
Он тридцать пять раз перечел всю Библию от доски до
доски и ежемесячно бывал у причастия". Однако как
только речь заходила о ведьме или колдуне, он превра-
щался из ученого-юриста в яростного инквизитора. И это
не было его личной особенностью.
Таков был идейный климат Европы в момент, когда на
сцену выступили первые деятели Просвещения. Просветите-
ли XVIII в. и их передовой отряд - рационалисты XVII в.
писали на своих знаменах слова борьбы с "темным средне-
вековьем". Этот лозунг имел отчасти тактический харак-
тер, отчасти же отражал возникающую историческую абер-
рацию: Ренессанс был явлением исключительно сложным, и
это стало очевидно в эпоху барокко. Одними своими сто-
ронами он подготавливал "век разума", другими вызвал к
жизни бурные волны иррационализма и страха. Готовясь к
своему торжеству, Разум часто надевал маску Мефистофе-
ля. Ж. Делюмо с основанием отмечал, что "рождение ново-
го времени в Западной Европе сопровождалось невероятным
страхом перед дьяволом"2. Прошли времена, когда церковь
боролась с верой в колдовство, - теперь сомнение в су-
ществовании ведьм и их злокозненной деятельности стало
столь же опасным, как и сомнение в бытии Бога. По наб-
людениям того же Делюмо, "в катехизисе Канизиуса имя
Сатаны упоминается 67 раз, в то время как Иисуса лишь
63, а в "Молоте ведьм" дьявол упоминается значительно
чаще, чем Бог"3. Тот же исследователь приводит действи-
тельно разительный факт. Среди вопросов, с которыми при
экзорцизме обращается священник к изгоняемому дьяволу,
имеется и такой:
"Сможем ли мы добиться от Господа нашего Иисуса,
чтобы он тебя изгнал отсюда, дабы ты не мог никому при-
чинять вреда?" Делюмо замечает:
"Действительно парадоксально безмерное преувеличение
власти злого духа:
экзорцист смиренно обращается к нему за информацией
относительно методов Господа"4.
Для рационалистов XVII в. и просветителей XVIII в.
именно дьявол и вера в его могущество становились вра-
гами первой степени. Бог, особенно томистский, - пер-
водвигатель и первопричина - легко подвергался деисти-
ческой интерпретации и вписывался не только в мир Де-
карта, но и в космогонию Ньютона и Вольтера. Иное дело
дьявол. От веры в него пахло кострами, вспоминались
инквизиция, фанатизм, суеверия, религиозная нетерпи-
мость - все, что вызывало непримиримую ненависть воинов
Разума.
Ситуация эта была прекрасно, и не только по книгам,
известна Ломоносову. Деятельность Карпцова протекала в
Саксонии, и Ломоносов, приехавший в саксонский город
Фрейберг для учения, конечно, слышал о тысячах костров,
еще недавно пылавших в этом королевстве. Саксония, од-
нако, не была ни исключением, ни центром охоты на
ведьм, и, странствуя по Германии, Ломоносов не мог не
слышать отзвуков настроений, сотрясавших всю Европу
________________________________________
1 Janssen J. Geschichte des deutschen Volkes... Bd
8.
2 Delumeuu J. Peuren Occident XlV-XVIII' siecles:
Une cite assiegee. P. 232.
3 Ibid. P. 243.
4 Ibid. P. 252.
________________________________________
несколько десятков лет перед этим, тем более что про-
цессы ведьм продолжались в Германии и во время его пре-
бывания там.
Возвращаясь, в свете всего сказанного, к "Оде, выб-
ранной из Иова", следует, прежде всего, отметить одно
упущенное комментаторами обстоятельство: работая над
одой, Ломоносов обратился к той версии библейской тра-
диции, которая была связана с западной, а не с русской
культурой. Во время работы над Книгой Иова в руках Ло-
моносова была не славянская или греческая Библия, а
Вульгата или лютеровский перевод на немецкий язык. Факт
этот устанавливается тем, что упоминаемые в оде Ломоно-
сова Бегемот и Левиафан в восточной традиции отсутству-
ют: и в греческом, и в славянском тексте Библии на их
месте фигурируют "зверь" и "змий". Ни Острожская Библия
1581 г., ни имевшаяся в библиотеке Ломоносова Библия
1663 г.2, ни вышедшие уже после "Оды, выбранной из Ио-
ва" "елизаветинские" Библии 1751, 1756, 1757 и 1759
гг., так же как и вся последующая традиция церковносла-
вянских Библий вплоть до конца XIX в., ни Бегемота, ни
Левиафана не упоминают, давая (с небольшими отличиями
между острожским и "елизаветинскими" изданиями) следую-
щий текст:
(Иов 40:20)3.
То, что "зверь" и
"змий" в оде Ломоносова оказались замененными не из-
вестными русскому носителю православной традиции "Беге-
мотом" и "Левиафаном" (читателю середины XVIII в. это
не могло не броситься в глаза), свидетельствует не
только о сознательном обращении к западной библейской
традиции, но и об ориентации на западноевропейскую
культурную ситуацию. При этом Ломоносову, видимо, было
важно, чтобы оба экзотических зверя были названы в его
тексте этим необычным для русского слуха образом.
Дело в том, что по мере развития "культа сатаны" в
XV-XVII вв. Книга Иова стала подвергаться специфической
и неожиданной для нынешнего читателя интерпретации. В
Библии, в частности в Ветхом завете, искали подтвержде-
ний демонологическим увлечениям времени. Найти их было
не-
________________________________________
Soldan's Geschichte der Hexenprozesse, neu bearbe-
itet von dr. Heinrich Heppe. Bd 1-2. Stuttgart, 1980;
Roskojf G. Geschichte des Teufels. Bd 2. Leipzig, 1869.
2 Коровин Г. М. Библиотека Ломоносова. М.; Л., 1961.
С. 345. Книга устарела и не полна. Библия почему-то
включена в раздел книг по красноречию, а так как прило-
жен только авторский указатель, то отыскать ее практи-
чески невозможно. Ломоносов читал Библию на многих язы-
ках, используя ее, в частности, как текст для обучения
языкам. Так, его интересовала Библия на ирландском,
голландском, датском и шведском языках (см.: Лопишн Ю.
М. К вопросу о том, какими языками владел М. В. Ломоно-
сов // XVIII век. М.; Л., 1958. Сб. 3. С. 462). В зна-
комстве Ломоносова с греческим текстом Библии, Вульга-
той и лютеровским немецким ее переводом сомневаться не
приходится.
3 Ср.:
Ессе, Behemoth, quern feci tecum... Siehe, der Behe-
moth, den ich neben dir...
An extrahere poleris Leviathan hamo... Kannst du
den Leviathan ziehen mit dem Hamen...
________________________________________
легко, так как невротический сатанизм совершенно чужд
Священному писанию. Тогда, в соответствии с традицией
аллегорического истолкования Библии, начались поиски
образов, которые можно было бы принять за метафоры дь-
явола. Иногда в этой функции выступал Голиаф. Однако
наиболее часто использовалась Книга Иова. В упоминаемых
там Левиафане и Бегемоте видели аллегорическое описание
дьявола или собственные имена его демонов-служителей.
Показательно, что в Книге Иова действительно упоминает-
ся дьявол: "приидоша аггели Божии предстати предъ Гос-
подемъ и диаволъ прииде посредь ихъ" (1:6), но образ
этот был слишком бледен, и его затмили красочные фигуры
Бегемота и Левиафана. Инститорис и Шпренгер в "Молоте
ведьм", проявив особый интерес к Книге Иова, утвержда-
ли: "Иов пострадал исключительно от дьявола без пос-
редства колдуна или ведьмы. Ведь в то время ведьм еще
не знали"2. Здесь характерно утверждение, что ведьмы -
совсем не исконное, вечное зло, а порождение новых,
присущих именно данной эпохе ухищрений дьявола. Не ме-
нее показательно, что авторы, давшие классический канон
инквизиторского образа ведьмы и дьявола, проходят безо
всякого внимания мимо реально упоминаемого в Книге Иова
дьявола и вместо этого характеризуют его стихами, отно-
сящимися к Бегемоту и Левиафану: "Сила бесов больше,
чем всякая телесная сила". По этому поводу в Книге Иова
(гл. 41) говорится: "Нет на земле подобного ему; он
сотворен бесстрашным". Ученые-доминиканцы поясняли: "В
Книге Иова (гл. 11) говорится о чешуе Левиафана, под
которою подразумеваются члены дьявола". И далее: "Демон
заносчивости называется Leviathan"3. Мальдонадо в
"Трактате об ангелах и демонах" прямо описывает сатану
выражениями, заимствованными из Книги Иова и характери-
зующими там Бегемота: "Зверь сильный и ужасный как по
громадности своего тела, так и по жестокости его... си-
ла его в почках его и мощь его в пупе живота его, он
напрягает хвост свой как кедр, жилы его гениталий пе-
рекручены, кости его, как трубы, и хрящи его, как клин-
ки железные"4. Агриппа Неттесгеймский в "Оккультной фи-
лософии" (1533) в бинарной иерархии на шестой из семи
ступеней помещает Бегемота и Левиафана, причем эти наз-
вания фигурируют как имена собственные демонов, подруч-
ных сатаны5. Такое отождествление делается общепризнан-
ным. Коллен де Планси в своем "Dictionnaire infernal"
подвел его итоги: "Бегемот - демон дурашливый (шутовс-
кой), глава демонов, виляющих хвостами (демонов-льсте-
цов). Сила его в почках. Его царство - лакомства и удо-
вольствия брюха". "Левиафан - адмирал ада, губернатор
морских владений Вельзевула... он вселяется в беснова-
тых, в особенности в женщин
________________________________________
1 Голиафа отождествляли с сатаной еще св. Августин и
Беда Досточтимый. Напротив того, странствующие поэ-
ты-вольнодумцы XII в., голиарды, также отождествляя его
с дьяволом, избрали Голиафа своим покровителем и родо-
начальником; см.: Dobiac-he-Rojdes[t]vensky О. Les poe-
sies de Goliards. Paris, 1931.
2 Шпренгер Я., Инститорис Г. Молот ведьм. М., 1992.
С. 89.
3 Там же. С. 107, 109.
4 Maldonado. Traicte des anges et demons, trad.
franc, de la Borie. Paris, 1605. P. 170a.
5 Agrippu Corn., conseiller et historiographe de
I'empereur Charles V. La philosophic occulte. A la Ha-
ye, chez R. Chr. Alderts, 1727. P. 223.
________________________________________
и путешествующих мужчин. Он их учит лгать и водить за
нос людей. Он цепок, не отдает однажды захваченного и
труден для экзорцизма".
Итак, образная система "Оды, выбранной из Иова" об-
ращена к западной идеологической ситуации. Однако есть
все основания утверждать, что это не снижало, а повыша-
ло ее актуальность с точки зрения внутрирусских проблем
середины XVIII в. Вместе с усилением культурных связей
с Западом и проникновением в Россию веяний барокко поя-
вились тревожные признаки того, что одновременно в Рос-
сию будет перенесена атмосфера страха и культурного
невротизма, разрешившаяся на Западе кострами инквизи-
ции. Угроза эта не была надуманной.
В начале XVIII в. в Москве началось следствие по де-
лу Григория Талицкого, учившего, что Петр I - антих-
рист и возвещавшего приход последних времен. Талицкий
был подвергнут редкой и жесточайшей казни - копчению
живым. Митрополит рязанский Стефан Яворский по распоря-
жению Петра опубликовал в 1703 г. обличительное сочине-
ние против ереси Талицкого "Знамения пришествия антих-
ристова и кончины века". Само написание книги было
простым выполнением правительственного заказа (отноше-
ния между Петром и Стефаном Яворским в этот период были
не просто лояльные, но вполне дружественные). Однако
решение задания принадлежало рязанскому митрополиту и
было знаменательным: весь ход рассуждения Яворский по-
заимствовал у испанского инквизитора Мальвенды. Пол-
ностью эти тенденции развернулись в главном сочинении
Яворского - "Камень веры". Книга эта претендовала на
то, чтобы дать в руки борцов с ересью такое оружие, ка-
кое Шпренгер и Инститорис дали борцам с ведьмами. Она
содержала все основные положения теории инквизиционного
судопроизводства. Прежде всего, утверждалось, что ере-
тиков, по обличении, следует передавать в руки светских
властей: "Еретики убо, понеже не суть церкве святые сы-
нове, могут быти предани мирскому суду"2. Далее на мно-
гих страницах развивается идея жестокой расправы с ере-
тиками: "Еретиков достойно и праведно есть убивать",
"сожещи"3. "Еретиков достойно и праведно есть анафеме
предавати. Убо достойно есть и умершвляти. Вяшщее зло
есть еже сатане предану быти, нежели всякие муки на те-
ле претерпети"4. Прямо из арсенала инквизиторов-домини-
канцев был заимствован аргумент: "Самем еретиком полез-
но есть умрети, и благодеяние тем бывает, егда убивают-
ся. Елико бо множае живут, множае согрешают"5. Из того
же арсенала заимствуется и методика схоластической диа-
лектики. Стефан Яворский приводит "протыкание": "Хрис-
тос
________________________________________
1 Collin de Plancy J. A. S. Dictionnaire infernal.
Bibliotheque marabout. Verviers (Belgique), 1973. P.
78. Образ демона Бегемота с его специфическими чертами
"дурашливости" и чревоблудия прошел через всю демоноло-
гическую литературу, возродился потом у романтиков
(например, в "Фаусте" Ф. М. Клингера) и в последний раз
появился в "Мастере и Маргарите" М. А. Булгакова.
2 [Яворский С.] Камень веры: Православным церкве
святые сыном на утверждение и духовное созидание. Пре-
тыкающымся же о камень претыкания соблазна на востание
и исправление. М., 1749.
3 Там же. С. 1067, 1069.
4 Там же.
5 Там же. С. 1071.
________________________________________
повелевает еретиков имети яко язычников, а не повелева-
ет их жещи или убивать". На это "протыкание" дается
изощренный ответ в духе Великого инквизитора Достоевс-
кого: "Отвещает: Христос зде не повелевает, обаче ниже
запрещает. К сим же ниже разбойников, ни прелюбодеев,
ни татей, ни инех законопреступников убивати Христос
повеле есть. Обаче сия вся ныне праведным судом быва-
ют"1.
Яворский не ограничился теоретическими рассуждения-
ми, - он выступил в качестве вдохновителя и практичес-
кого организатора процесса Дмитрия Тверитинова и, нес-
мотря на противодействие государственных инстанций, до-
бился редкого в России приговора: сообщник Тверитинова
Фома был сожжен в Москве как еретик.
В деятельности Яворского отчетливо чувствовалось ка-
толическое влияние. Не случайно монах Спасо-Каменского
монастыря Варлаам говорил о нем:
"Доведется де этому митрополиту голову отсечь или в
срубе сжечь, что служит по латынски"2. Однако огненная
борьба с дьяволом, как мы видели, не менее активно вла-
дела умами протестантского мира. В 1689 г. в Москве по
настоянию пасторов Немецкой слободы был сожжен Квирин
Кульман. Через окно в Европу тянуло гарью.
При жизни Петра I "Камень веры" не мог быть напеча-
тан. Однако в 1728 г. он был выпущен в свет неслыханным
для той поры тиражом - 1200 экземпляров. Второе издание
появилось в 1729-м, а уже в следующем, 1730 г. -
третье. Кроме того, по рукам циркулировали списки этого
огромного сочинения3. Наконец, в 1749 г. В Москве вышло
еще одно издание. Эта беспрецедентная в условиях XVIII
в. пропаганда идей костра и религиозной нетерпимости не
могла не встревожить тех, кто стремился противопоста-
вить страху - разум, а фанатизму - терпимость. Можно
предположить, что именно издание "Камня веры" 1749 г.
явилось толчком, оформившим замысел "Оды, выбранной из
Иова".
Западная культура XVII в. создала не только атмосфе-
ру страха и нетерпимости, но и борцов с этой атмосфе-
рой. Выступивший на идейную арену отряд рационалистов
направил свой основной удар против веры в дьявола как
властелина мира. Спиноза, Декарт, Лейбниц создают образ
мира, основанного на разуме и добре. В этом мире есть
место Богу - математику и великому конструктору, но нет
места дьяволу. Вольтер на следующем этапе развития об-
щественной мысли мог сколько угодно смеяться над наив-
ным оптимизмом таких построений, но в свое время они
были единственным средством рассеять зловещую атмосферу
страха и очистить закопченное кострами небо Европы. В
этом смысле "Теодицея" Лейбница с подзаголовком "О том,
что Бог добр" наносила сильнейший удар атмосфере охоты
за ведьмами. Вряд ли является случайным совпадением,
что "Теодицея" Лейбница появилась в 1716 г., а в 1720-е
гг. в Пруссии последовало королевское
________________________________________
[Яворский С.] Камень веры. С. 1073.
2 Голикова Н. Б. Политические процессы при Петре I.
M., 1957. С. 145.
3 Морев И. "Камень веры" митрополита Стефана Яворс-
кого, его место среди отечественных противопротестант-
ских сочинении. СПб., 1904; Смилянская Е. Б. Ересь Д.
Тверитинова и московское общество начала XVIII в. //
Проблемы истории СССР. М., 1982. Вып. 12.
________________________________________
распоряжение о прекращении всех судов над ведьмами (в
католической Германии они еще продолжались).
"Ода, выбранная из Иова" - своеобразная теодицея.
Она рисует мир, в котором, прежде всего, нет места са-
тане. Бегемот и Левиафан, которым предшествующая куль-
турная традиция присвоила облики демонов, вновь, как и
в Ветхом завете, предстают лишь диковинными животными,
самой своей необычностью доказывающими мощь творческого
разума Бога. Но и Бог оды - воплощенное светлое начало
разума и закономерной творческой воли. Он учредитель
законов природы, нарушить которые хотел бы ропщущий че-
ловек. Бог проявляет себя через законы природы и сам им
подчиняется. Это вполне соответствовало принципу Ломо-
носова-ученого: "Minima mira-culus adscribenda non
sunt" (т. 1, с. 160). Слово "чудо" сохраняется лишь
для обозначения еще не познанных законов природы, уди-
вительных для человека, но внутренне вполне закономер-
ных:
Коль многи смертным неизвестны
Творит натура чудеса (т. 1, с. 204).
В подчиненном естественным и математическим законам
мире господствует сформулированный Ломоносовым тезис:
"Omnia quae in natura sunt, sunt mathematice certa et
determinata" (т. 1, с. 148)2.
Идея мощи сатаны и даже самого его существования
полностью исключалась, так же как исключались и случай-
ность, хаотичность и все непредсказуемое. Зоологизация
Бегемота и Левиафана, возвращение их из мира демоничес-
кого в мир природный проявилось в одной детали. В биб-
лейском тексте образы Бегемота и Левиафана наделены вы-
разительным признаком - напряженностью генитальных жил.
В латинском тексте: "Nervi testiculorum ejus perplexi
sunt", в немецком: "Die Adern seiner Scham starren wie
ein Ast"3.
У Ломоносова этот оттенок полностью снят:
Воззри в леса на Бегемота,
Что мною сотворен с тобой;
Колючий терн его охота
Безвредно попирать ногой.
Как верьви, сплетены в нем жилы.
Отведай ты своей с ним силы!
В нем ребра, как литая медь... (т. 8, с. 390)
Дело тут, конечно, не в соображениях приличий - биб-
лейский текст служил в этом отношении достаточным оп-
равданием. Сыграло, видимо, роль другое: именно это
место было основанием для включения текста в психоз
охоты за ведьмами. Вся литература этого рода, допросы в
застенках, процедура экзорцизма носили явный отпечаток
повышенной сексуальности.
________________________________________
"Малейшего не должно приписывать чуду" (лат.).
2 "Все, что есть в природе, математически точно и
детерминированно" (лат.).
3 "Жилы его гениталии переплетены" (лат.); "Жилы его
срама торчат, как сук" (нем.).
________________________________________
Дьяволу приписывалась неистощимая похоть, и обязатель-
ным действием ведьмы было плотское соитие с ним, чаще
всего в образе животного. Прямую связь между интересую-
щими нас стихами из Книги Иона и сексуальной силой дь-
явола установили Инститорис и Шпренгер, писавшие, что
дьявола "сила заключается лишь в чреслах и в пупе.
Смотри предпоследнюю кн. Иова. Это происходит потому,
что дьявол лишь через излишество плоти господствует над
людьми. У мужчин центр излишеств лежит в чреслах, т. к.
оттуда выделяется семя. У женщин же семя выделяется из
пупа". То, что Ломоносов проявил осторожность в пере-
воде этого места, говорит, по-видимому, о его прямом
знакомстве с текстом "Молота ведьм". Учитывая распрост-
раненность этой книги, такое предположение следует счи-
тать вероятным.
"Оду, выбранную из Иова" нельзя рассматривать как
изолированный факт, вне событии, составляющих ее исто-
рико-культурный контекст. Когда во второй половине
1750-х гг. в связи с полемикой вокруг "Гимна бороде"
Ломоносова И. С. Барков писал:
Пронесся слух: хотят кого-то будто сжечь;
Но время то прошло, чтоб наше мясо печь , -
то слова эти звучали скорее надеждой, чем уверен-
ностью. "Ода, выбранная из Иова" должна включаться, с
одной стороны, в ряд научной и антиклерикально-сатири-
ческой поэзии Ломоносова, а с другой - в ряд произведе-
ний, направленных против страха перед властью сил зла
над миром. Общая установка борьбы с инквизиционным ду-
хом требовала замены атмосферы страха и веры в могу-
щество зла убеждением в неколебимой силе разумного и
доброго начала. Ренессансное сомнение в силе и благости
Бога рикошетом возвысило сатану, а трагическое миро-
восприятие барокко превратило его в подлинного "князя
мира сего". Век Разума необходимо было начать с оправ-
дания добра, и Ломоносов заканчивает "Оду, выбранную из
Иова" теодицеей - утверждением, что "Бог все на пользу
нашу строит" (т. 8, с. 392).
Показательно, что в том же 1750 г. Тредиаковский на-
чал работу над "Феоптией", также являющейся развернутой
теодицеей. Все шесть "эпистол" этой обширной поэмы Тре-
диаковский посвятил доказательству бытия и благости Бо-
га как Высшего Разума и ни разу не упомянул дьявола и
источников мирового зла. Но именно эта поэма показалась
"сумнительной" и подверглась фактическому запрещению со
стороны церкви. В этот же круг проблем входит и попу-
лярность в русской поэзии тех лет А. Попа, и рогатки,
которые ставила церковная цензура на пути опубликования
Н. Поповским его перевода "Опыта о человеке" - произве-
дения, идущего в русле того же оптимистического рацио-
нализма.
Однако гарью тянуло и из лесов Сибири и Русского Се-
вера. Костры, сжигавшие ведьм в XVI-XVII вв., пылали по
всей Европе - от Шотландии до Саксонии и от Испании до
Швеции. Границы, разделявшие католическую и протестант-
скую Европу, для них не существовали. Однако граница,
отде-
________________________________________
1 Шпренгер Я., Инститорис Г. Молот ведьм. С. 100.
2 Поэты XVIII века. Л., 1972. Т. 2. С. 400.
________________________________________
ляющая Русскую землю от Запада, оказалась непроницае-
мой. Невротический страх перед ведьмами России был не-
известен, неизвестны были и инквизиционные их преследо-
вания. По эту сторону культурной границы пылали другие
костры - костры самосожжений, гари старообрядцев.
Западный страх XVI-XVII вв. был предчувствием неотв-
ратимости нового общественного порядка, который в мас-
сах народа осмыслялся как порядок сатанинский. Психоло-
гия русского старообрядчества была другой: страха -
спутника неуверенности и ожидания - не было. Было ясно,
что конец света уже наступил, антихрист уже народился,
времени уже не существует. Костер был попыткой обезу-
мевшего от страха мира спасти себя, найдя то злокознен-
ное меньшинство, которое причиняет ему гибель. Самосож-
жение - средство спасти себя от влияния и соблазна уже
погибшего мира. Идеи были глубоко различны, но дымом от
костров одинаково тянуло и с Запада, и с Востока.
Это придавало позиции Ломоносова и других русских
рационалистов особую остроту: попытка трансляции в Рос-
сию западной барочной культурной ситуации, влекущей за
собой угрозу появления русской инквизиции, сливалась
перед судом Разума с "непросвещенными" гарями защитни-
ков старой веры. С точки зрения сознания, в основе ко-
торого лежала оппозиция: терпимость (просвещение) - фа-
натизм (варварство), разницы между костром, зажженным
инквизитором, и гарью, организованной старообрядческим
законоучителем, не было. Происходит война классифика-
ций: Стефан Яворский и православные иерархи, враждебные
петровским реформам, видят в Феофане Прокоповиче побор-
ника "люторовой ереси". Прокопович обличает их за "дух
папежный" и наклонность к католическому стремлению пос-
тавить священство выше царства. С точки зрения старооб-
рядцев, и те и другие едины в своем отпадении от древ-
него благочестия, в причастности миру антихриста. Нако-
нец, с позиции рационалиста это всё - оттенки фанатизма
и реально существует лишь борьба Разума с его врагами.
Поэтому Ломоносов отнюдь не только из тактических
соображений в своих сатирах типа "Гимна бороде" не раз-
личал защитников синодального православия и старообряд-
чества. Это же позволило ему, отвечая Зубницкому или
нанося удары Тресотинусу - Тредиаковскому, в центр по-
лемики выдвинуть вопрос о старообрядческих гарях, каза-
лось бы никакого отношения к делу не имеющий ("Что за
дым по глухим деревням курится..."). Для Ломоносова это
была та же линия, что и в "Оде, выбранной из Иова".
Мощь Природы и насмешка Разума утверждали образ мира, в
котором и дьявол, и его приспешники-фанатики - "нравом
хуже беса" - бессильны "наше мясо печь".
Для того чтобы сокрушить барочное манихейство, необ-
ходима была "реабилитация добра". Создаваемый при этом
простой и ясный мир ("Natura est simplicissima", - пи-
сал Ломоносов - т. 8, с. 134)' будет потом осмеян Воль-
тером, а эпоха романтизма воскресит культ демонизма.
Однако предварительно его следовало убить. Ломоносов
был с теми, кто уводил человека
________________________________________
"Природа предельно проста" (лат.).
________________________________________
из расшатанного, внушающего ужас мира, отданного на
произвол демонического безумия, в мир разумный и прос-
той. Это давалось ценой упрощений, но только эти упро-
щения были способны освободить человека из-под власти
Страха и его порождений: нетерпимости, фанатизма и жес-
токости. Дверь в век Просвещения была открыта.
1983
Отсутствует часть книги: Радищев - поэт-переводчик