2. АРГУМЕНТ ОТ САМОСОБСТВЕННОСТИ

Нозик представляет принцип «собственности на себя» («права соб­ственности на себя самого», или «самособственности») как интерпре­тацию принципа обращения с людьми как с «целями в себе».

ность на имущество из идеи обращения со всеми людьми как с равными, или как с -целями в себе»4.

В самом сердце теории Нозика находится идея, высказанная в первом предложении его книги: «Люди обладают правами, и поэтому есть дей­ствия, которые не может совершать по отношению к индивиду ни отдель­ный человек, ни группа лиц (без нарушения этих прав)» [Nozick 1974: ix; Нозик 2008: 11]. Общество должно уважать эти права, потому что они -отражают основной кантовский принцип: человек — это цель, а не про­сто средство; людьми нельзя жертвовать или использовать для достиже­ния каких-нибудь целей без их согласия» (Nozick 1974:30-31; Нозик 2008: 54). Этот «кантовский принцип» требует сильной теории прав, ибо права утверждают наше «независимое существование» и, таким образом, все­рьёз признают, что -люди обладают независимым существованием и не являются ресурсом для других людей» [Nozick 1974: 33; Нозик 2008: 57). Поскольку мы суть отличные друг от друга индивиды, и каждый обла­дает своими особыми притязаниями, постольку есть пределы жертвам, которых можно потребовать от одного человека во имя блага других, — эти пределы выражает теория прав.

' Не ясно, принял ли бы сам Нозик утверждение о том. что обращение со всеми людьми как с ■целями ■ себе» эквивалентно обращению с ними ■как с рав­ными*, или ои принял бы малитарную платформу Дворкина. Po.ii увязывает идею обращения со всеми людьми как с «целями в себе- с принципом равен­ства (Rawii 1971: 251-257); и Кай Нильсен утверждает, что эгалитарная плат­форма Дворкина -в такой же степени является частью морального репертуа­ра- Нозика. как и Ролза [Nictien 1985:307]. Однако, даже если и есть некоторая дистанция между нозиковским ■кантовским принципом- обращения со всеми людьми как с целями в себе и принципом обращения со всеми людьми как с равными Дворкина, это — явно соотносимые понятия, и ничто в моей даль­нейшей аргументации не требует их более тесной увязки. Всё, что важно для моих целей, это то, что Нозик обосновывает либертарианство,ссылаясь иа не­который принцип уважения морального статуса и внутренней ценности каж­дой личности.

ц8

111. Либертарианство

на добровольное сотрудничество других индивидов, обладающих тем же достоинством- (Nozick 1974:334; Нозик 2008:406).

Здесь имеются важные моменты преемственности между Нозиком и Ролзом. не только в обращении Нозика к абстрактному принципу ра­венства, но н в его более конкретных аргументах против утилитаризма.

Однако Ролз и Нозик расходятся в вопросе о том. какие права важ­нее всего для соблюдения принципа обращения со всеми людьми как с равными. В крайне упрощённой форме можно сказать, что для Ролза одним из самых важных прав является право на некоторую долю ре­сурсов общества. Для Нозика важнейшими правами являются права на самого себя — права, составляющие "собственность на себя». Идея прав собственности на себя может показаться странной, так как она пред­полагает, что есть некая отдельная вещь, «Я», которая находится у нас в собственности. Но понятие «Л» в концепции собственности на себя имеет «чисто рефлексивное значение. Оно означает, что кто владеет и чем владеет — одно и то же, а именно, вся личность» (Cohen 1986и: 110). Основу идеи самособственности можно понять в сравнении с раб­ством — иметь собственность на себя значит иметь те же права на свою личность, которые рабовладелец имеет на раба.

Не сразу становится очевидным, в чём здесь различие. Почему мы не можем принять обе позиции? В конце концов, утверждение о том, что мы имеем собственность на себя, ещё ничего не говорит о собственности на внешние ресурсы. И утверждение, что мы имеем права на справедливую долю ресурсов общества, не кажется исключающим возможность соб­ственности на себя. Нозик,однако,считает, что эти две позиции несовме­стимы. Согласно Нозику, требование Ролза о том, чтобы блага, произво­димые талантливыми, использовались бы для улучшения благосостояния обездоленных, несовместимо с признанием собственности на себя.

Ц9

Уилл Кнмлика. Современная политическая философия

Проблема не в том, что Ролз или Дворкин верят в то. что другие люди могут иметь в собс гвенности меня или мои таланты таким же образом, как раб находится в собственности какого-то лица. Напротив, как я пытался показать, их гипотетические позиции предназначены для моделирования утверждения о том. что никто не является владением другого (см. с. 87 наст. изд.). Либералы уважают претензии индивидов на их собственные таланты многими путями. Либералы признают, что Я являюсь законным обладателем моих талантов, и что И свободен использовать их в соответ­ствии с избранными мной проектами. Однако либералы говорят, что, по­скольку обладание теми или иными талантами — дело чистого везения, постольку права людей на свои таланты не включают права извлекать не­равные вознаграждения от использования этих талантов. Так как таланты незаслуженны, то для государства не будет отрицанием морального ра­венства рассматривать таланты людей как часть их обстоятельств и.следо-н.1 и- п.ми. как возможное основание для требований компенсации. Люди, обделённые природой при рождении, имеют легитимные притязания по отношению к тем, кто получил преимущества от природы, и последние имеют моральные обязательства по отношению к первым. Поэтому в тео­рии Дворкина талантливые платят страховые взносы, которые идут обез­доленным природой, а в теории Ролза талантливые получают выгоду от талантов, только если это приносит пыгоду лишённым талантов.

Для Нозика это составляет отрицание собственности на себя.

Можно суммировать аргументацию Нозика в двух утверждениях:

1, Перераспределение по Ролзу (или любое другое принудительное вмешательство государства в рыночный обмен) несовместимо с призна­нием людей собственниками себя. Только неограниченный капитализм признаёт собственность на себя.

150

III. Либертарианство

2. Признание людей собственниками себя является решающим для обращения со всеми людьми как с равными.

Нозиковская концепция равенства начинается с прав на себя, но он верит, что эти права предполагают также и наши права на внешние ре­сурсы, что противоречит идее либерального перераспределения.

Было выдвинуто два важных возражения против этой позиции. Во-первых, многие критики утверждают, что Нозик ошибается в своей вере ■ то, что собственность на себя с необходимостью порождает абсолют­ные права собственности на имущество. Собственность на себя совме­стима с различными режимами собственности на имущество, включая и ролзовский.

а. Собственность на себя и собственность на имущество

Во-первых, как собственность на себя порождает собственность на имущество? Нозик утверждает, что рыночные обмены включают в себя применение сил и способностей людей, и поскольку индивиды имеют в собственности свои силы и способности, то они также имеют собствен­ность на всё, что получается в результате применения этих сил и способ­ностей на рынке.

Но, как признаёт Нозик, это слишком поспешно. Рыночные обмены включают в себя нечто большее, чем применение находящихся в собствен­ности сил и способностей. Они также включают юридические права на лещи, внешние блага, включая и те вещи, которые нс были просто созданы из ничего находящимися в нашей собственности силами и способностя­ми. Если я владею каким-то участком земли, я могу улучшить землю бла­годаря применению моих собственных сил и способностей. Но я не создал эту землю, и поэтому моё право на неё (и, следовательно, моё право на использование этой земли в рыночных обменах) не может быть основано исключительно на применении находящихся в моей собственности сил.

Нозик также не отрицает, что рыночные трансакции включают нечто большее, чем применение находящихся в собственности сил и способ­ностей. В его теории моё право на внешние блага вроде земли проис­ходит из того факта, что другие передали мне это право в соответствии с принципом передачи имущества. Это, конечно, основано на допущении, что предшествующий владелец имел законное право. Если некто про-

151

Уилл Кимликл. Современная политическая философия

даёт мне участок земли, моё право на землю будет хорошо обоснован­ным лишь настолько, насколько и его. а его право было таковым ров­но настолько, насколько у предшествовавшего владельца, и т.д. Но если юридическая действительность моих прав собственности зависит от действительности предшествующих прав, то определение юридической действительности моих прав на внешние блага требует пройти по всей цепи передач имущества до самого её начала. Но где это начало? Это тот момент, когда некто создал землю с помощью сил и способностей, быв­ших его собственностью? Нет, ибо никто из людей не создал землю. Она существовала до возникновения людей.

Началом серии передач имущества было не создание земли, но тот мо­мент, когда она была первый раз присвоена индивидом как его частная собственность. Согласно теории Нозика, мы должны пройти по цепи пере­дач до конца, чтобы увидеть,было ли первичное присвоение легитимным. И ничто в том факте, если это факт, что мы собственники своих талантов, не обеспечивает того, что кто-либо может легитимно присвоить себе не­что, не созданное его талантами. Если первый человек, который завладел этим, сделал это нелегитимно, то у него нет легитимного права на это и, соответственно, нет легитимного права передавать это кому-то еще, а по­следний не будет иметь легитимного права передавать это мне. Поэтому, для того чтобы иметь (как полагает Нозик) право на все вознаграждения, которые причитаются мне от рыночных обменов, я должен быть легитим­ным владельцем не только моих сил и способностей, но и первоначально не находившихся в чьём-либо владении внешних ресурсов.

Этот вопрос о первоначальном присвоении внешних ресурсов пред­шествует любому вопросу об их легитимной передаче. Согласно теории Нозика, если не было легитимного первоначального присвоения, то не может быть и легитимной передачи. Так что Нозик должен представить нам объяснение того, как внешние ресурсы первоначально приобрета­ются индивидом для собственного пользования. Нозик сознаёт, что ему необходимо это объяснение. Иногда он говорит, что-веши появляются в мире уже в привязке к людям, которые имеют на них титул собственно­сти- [Nozick 1974: 160; Нозик 2008: 206]. Но он понимает, что всё. что на­ходится во владении сегодня, включает в себя часть того, что не входило в мир как частная собственность, как с юридической, так и моральной точки зрения. Все. чем владеют сейчас, имеет в себе некоторый элемент природы. Но тогда как эти природные-ресурсы, которыми первоначаль­но не владел никто, стали частью чьей-то частной собственности?

i) Первоначальное присвоение

Сточки зрения истории ответ часто состоит в том, что природные ре­сурсы стали чьей-либо собственностью с помощью силы. Это довольно

152

iii. Либертарианство

затруднительный факт для тех, кто надеется, что теория Нозика защи­тит с)тдествующие неравенства. Либо применение силы сделало перво­начальное присвоение нелегитимным, и тогда нелегитимны нынешние права собственности и кет никаких нравственных оснований, запре­щающих правительствам конфисковать богатства и перераспределить их. Либо первоначальное применение силы нс сделало присвоение нсле-гитимным, в каковом случае мы можем, на таких же основаниях, приме­нить силу для того, чтобы отнять собственность у нынешних владельцев и перераспределить её. В любом случае, тот факт, что первоначальное присвоение часто проходило с применением силы, означает, что отсут­ствуют моральные возражения против перераспределения существую­щих богатств (Cohen 1988:253-2541*.

Нозик придерживается первого из возможных решений этой проб­лемы. Применение силы делает присвоение нелегитимным, так что ны­нешние права собственности нелегитимны (Nozick 1974:230-231; Нозик 2008:288-289]. Поэтому те, кто сейчас владеют ограниченными ресурса­ми, не имеют права лишать других доступа к ним, так, например, капита­листы не имеют права лишать рабочих доступа к продуктам или прибы­лям, создаваемым , уществующими средствами производства. В идеале последствия нелегитнмного присвоения должны быть исправлены и ресурсы возвращены их полноправному владельцу.Однако часто невоз­можно знать, кто суть полноправные владельцы, так как мы не знаем, у кого были нелегитимно отняты ресурсы. Нозик предполагает, что мы могли бы исправить нелегитимность существующих прав собственно­сти, предприняв одноразовое всеобщее перераспределение ресурсов в соответствии с принципом различия Ролза. Только после такого пере­распределения вступит в силу либертаристский принцип передачи иму­щества. Однако, когда мы знаем полноправных владельцев, мы должны вернуть им ресурсы. Например. Д. Лайонз утверждает, что. в соответ­ствии с воззрениями 11озика,большая часть Новой Англии должна быть возвращена американским индейцам, у которых были несправедливо отняты их первоначальные права (Lyons 1981 ]. Другие доказывают, что козиковский принцип исправления подразумевает репарации афроаме-риканцам, и что лучше всего их выплачивать в виде программ -позитив­ной дискриминации» (Vails 1999].

Это непризнание легитимности существующих прав собственности не есть причуда 11озика. которая может быть отделена от остальной его

* Конечно, могут бмть и 'HC-hojhkoiickhc- основания уважать пряна собствен­ности, даже когда они первоначально приобретены нелегитимно — основания полоиости. ияи paiyMHHi ожиданий. Но ли ■телеологические» обоснования прав собственности, конфликтуют с иомкоаскоя -исторической.. или •вотни-кающей- концепцией оправдания (см |Schmidi/ 1990fr]).

153

Уилл Кимликл. Современная политическая философия

теории. Для того, кто действительно нерит в нозиковскую теорию ти­тульного обладания собственностью, нынешние права лишь так же ле­гитимны, как и предшествовавшие. Если предшествовавшие права были легитимными, то любое новое распределение, возникающее на основе рыночных обменов, справедливо. Это то, что либертарианцы предлага­ют в качестве своей теории справедливости. Но следствием этой теории является то, что если предшествующие права были нелегитимны, то таково и новое распределение. Тот факт, что новое распределение воз­никло из рыночных трансакций, не имеет значения, поскольку никто не имел никакого права передавать эти ресурсы с помощью рыночных обменов. Это, как и предшествовавшее утверждение, является сущност­ной частью теории Нозика. Они — две стороны одной монеты.

Многие защитники прав собственности не хотели бы заглядывать слишком далеко в историческое прошлое их собственности. Как за­метил Ьлэкстон, «очень немногие побеспокоятся о том, чтобы рассмо­треть происхождение и основание этого права (собственности]. Будучи довольны владением, мы, по-видимому, боимся оглянуться назад на те средства, какими оно было приобретено, как бы страшась какого-то изъ­яна В нашем праве»*. Эта историческая амнезия говорит о многом — по­пытки исправить прошлые несправедливости в присвоении открывают ящик Пандоры (см. [Waldron 1992]). Здравый смысл подсказывает, что реальное значение имеет то, способствует ли нынешнее распределение свободе людей и удовлетворению их потребностей или мы должны про­сто игнорировать любой «первородный грех», связанный с присвоени­ем ресурсов в прошлом (см. [Sanders 1987|). Значим результат, как под­сказывает здравый смысл, а не историческое происхождение. Но Нозик не может обращаться к этим доводам здравого смысла для того, чтобы оставить в стороне историю, ибо вся его теория базируется на идее о том, что справедливость — это дело «истории-, а не «конечных состояний». Он отвергает либеральные и социалистические теории именно потому, что они определяют справедливость через -конечные состояния», такие как удовлетворение потребностей, увеличение полезности или возна­граждение заслуг, в то время как он настаивает на том, что нет мерила для оценки справедливости иного, чем история. Вот почему он называет свою теорию -исторической» концепцией справедливости [Nozick 1974: 153-154; Нозик 2008: 198-199].

Поскольку первичное присвоение было по большей части нелегитим­ным, теория Нозика не может защитить существующие владения от пе­рераспределения. Но нам все ещё нужно знать, каким образом первич­ное присвоение могло бы быть легитимным. Если мы не можем ответ ить

1 BUuksiont К Commendiric. on lh< Uw of England B. 2.

154

111. Либертарианство

на этот вопрос, то следует нс только отложить реализацию мозиковского принципа передачи имуществ до тех пор. пока исторические права соб­ственности не будут удостоверены или исправлены, но и отвергнуть его полностью. Если нет никакой возможности присвоить себе не принад­лежащие никому ресурсы, не нарушая притязаний других людей на рав нос принятие их во внимание, то нозиковское право передачи никогда не реализуется.

Какое первоначальное присвоение абсолютных прав на ничьи ре­сурсы совместимо с идеей обращения со всеми людьми как с равными? Это — старая проблема для либертарианцев. Нозик опирается на ее ре­шение, предложенное Джоном Локком. В Англии XVII в. шёл процесс ■огораживания» (частного присвоения) земель, до этого находившихся в общем владении и пользовании. Эти общинные земли (возрасте, до того, как она даст потомство), что некоторые виды рыб поставлены под угрозу исчезновения. Это может показаться иррациональным — люди, занятые в рыболовецкой индустрии, подры­вают средства к существованию себя и своих детей. Но с точки зрения каждого капитана траулера или даже каждой страны это совершенно рационально. Ксли канадские корабли не выловят эту рыбу, это сдела­ют испанцы или исландцы. Нет никакого смысла заботиться об окру­жающей среде, когда никто другой этого не делает: вы просто оставите общие ресурсы менее щепетильным людям. 'Гак что мы все поспешим первыми выловить рыбу, и выловить её в ещё более молодом возрасте. В результате все общее не только не развивается, но фактически часто идёт к уничтожению. Его варварски эксплуатируют.

Таким образом, огораживание общинных земель необходимо для того, чтобы избежать их деградации, и способствовать продуктивным вложениям. И если мы допустим огораживание, мы можем с уверенно стыо предсказать, что даже те, кто останутся без земли, на самом деле будут жить лучше, чем раньше. Они теряют право доступа к общинным землям, но вообще-то они и не получали от них большой пользы. В луч­шем случае, они могли только получать небольшие количества (нераз­витых) ресурсов на (быстро истощающихся) общинных землях. Взамен этого, однако, новый землевладелец, вероятно, предложит им работу на огороженных землях, и они смогут на свою зарплату купить новые това­ры, которых не производили раньше, так как раньше ни у кого не было стимулов вкладывать в их производство. До этого им приходилось ка-

156

III. Либертарианство

рабкаться на деревья, чтобы собрать несколько яблок с (неухоженных) яблонь на общинной земле, пока кто-то другой не собрал их. Теперь на культивируемой земле выращивается множество яблок и другой еды, которую они могут купить за небольшую часть своей зарплаты. Не име­ющие собственности лишились доступа к земле, но приобрели доступ к большему количеству продуктов, чем раньше получали с этой земли.

Мораль этой истории в том, что, учитывая -трагедию общих ресур­сов», от огораживания земли всем, даже не имеющим собственности, скорее всего будет лучше, чем раньше. А это, утверждает Нозик, и есть верный тест на легитимность присвоения: то, что оно не ухудшает чьего-либо положения в общем и целом. Нозик называет это -локковской ого­воркой» и принимает как свой тест на легитимность присвоения: -Про­цесс, обычно ведущий к возникновению постоянных, могущих быть завещанными прав собственности на никому ранее не принадлежав­шую вещь, не даст такого результата в случае, если при этом положе­ние других людей ухудшится из-за того, что они лишились возможности свободно использовать эту вещь» [Nozick 1974: 178; Нозик 2008: 227)'. Действительно, Д. Шмидц даже утверждает, что не только позволитель­но огораживать общинные земли, но это даже является нравственной обязанностью. Оставлять ресурсы в общем пользовании, зная, что они будут истощаться, само по себе означает неспособность оставить их для других -в достаточном количестве и столь же хорошего качества». Един­ственный способ обеспечить достаточно и такого же качества для наших детей это предотвратить трагедию общин, распределив права собствен­ности на ресурсы (Schmidt/ 1990а).

Пока всё идёт хорошо. Либертарианцы привели сильные доводы в пользу того,что индивиды, или группы людей должны каким-то образом приобретать контроль над теми или иными частями природного мира и исключать других из пользования ими. И кажется правдоподобным, что верный тест на легитимность таких присвоений в том, ухудшается ли положение других. Этим реализуется принцип равного принятия во внимание интересов всех людей. Присвоение не нарушает равного при­нятия во внимание, если не ухудшает ничьё положение.

Но что именно означает сделать кому-то хуже? Хуже в каком отно­шении, в сравнении с какой альтернативой? То. как мы ответим на эти вопросы, предопределит то, какие виды присвоения выдержат провер-

1 Утверждение Котика хдесв двусмысленно Он необъясияет.в чем заключается .обычный процесс- присвоения. Поэтому не ясно, является ли -неухудшение положения- просто необходимым условием легитимного присвоения (вдоба­вок х 'обычному процессу*), или это достаточное условие (любой процесс, не ухудшающий положения других, легитимен). Если «то не достаточное условие, то он не объясняет, что является таковым (см. (Cohen 1986а; 123)>.

157

Уилл Кимликл. Современная политическая философия

■58

ку оговорки Локка. Ответ Нозика заключается в том. что присвоение конкретного объекта правомерно, если его изъятие из общего пользо­вания не делает положение людей хуже в материальном плане, чем то. когда объект был в общем пользовании. Для примера рассмотрим Эми и Бена, живущих с земли, которая первоначально находится в общей соб­ственности. Эми присваивает столько земли, что Бен не может жить с оставшегося участка. Может показаться, что этим положение Бена ухуд­шается. Но Эми предлагает Бену плату за работу на её земле, которая превышает то, что он первоначально получал на своей собственной. Эми теперь также получает больше, чем первоначально, благодаря уве­личившейся из-за разделения труда производительности, и увеличение ее доли превосходит увеличение доли Бена. Бен должен согласиться на это, ибо ему не остаётся достаточно земли для того, чтобы жить, как он привык. Ему нужен доступ к присвоенной Эми земле, и она может дик­товать ему условия этого доступа, так что теперь он получает меньше половины выгоды от разделения труда. Акт присвоения, совершённый Эми, удовлетворяет оговорки Нозика, потому что ситуация после него в материальном плане лучше и для Эми. и для Бена. (Вообще-то не обяза­тельно, чтобы было лучше для Бена, достаточно, чтобы не было хуже.)

Таким способом никому не принадлежащий мир оказывается при­своенным с полными правами собственности людьми, являющимися собственниками себя. Нозик полагает, что соблюсти его оговорку можно легко и, таким образом, большая часть мира быстро переходит в част­ную собственность. Поэтому собственность на себя порождает абсолют­ное право собственности на внешний мир. Поскольку первоначальное присвоение включает право передачи, мы вскоре получим полностью развившийся рынок производительных ресурсов (то есть земли). А по­скольку это присвоение лишает некоторых людей доступа к этим произ­водительным ресурсам, мы вскоре получим полностью развитый рынок труда. И поскольку люди тогда будут легитимно обладать и силами, и собственностью, которыми обмениваются на рынке, они будут иметь легитимные права на все блага, получаемые в результате рыночных об­менов. И так как они будут собственниками всех этих рыночных благ, государственное перераспределение для помощи оказавшимся в нелуч­шем положении было бы нарушением прав людей. Оно было бы исполь­зованием некоторых людей в качестве ресурсов для других.

п) Оговорка Локка

Дал ли нам Нозик приемлемое истолкование первоначального чест­ного присвоения? Мы можем резюмировать его концепцию следующим образом (ср. (Cohen 1986а]).

iii. Либертарианство

1. Люди являются собственниками самих себя.

2. Мир первоначально не находится ни в чьём владении.

3. Можно приобрести абсолютные права на непропорционально большую часть мира, если при этом не ухудшается положение других.

4. Сравнительно легко приобрести абсолютные права на непропор­ционально большую часть мира.

Поэтому:

5. Как только люди присвоили себе частную собственность, свобод­ный рынок капитала и труда становится морально необходим.

Я сосредоточу внимание на нозиковской интерпретации пункта 3 — на его понимании того, что означает ухудшить положение других. Это понимание характеризуется двумя чертами: во-первых, -хуже- опреде­ляется в понятиях материального благосостояния, и во-вторых, общее пользование, существовавшее до присвоения, выступает в качестве стандарта для сравнения. Критики утверждают, что оба положения неа­декватны и что любой правдоподобный тест на легитимность первона­чального присвоения укажет лишь ограниченные права собственности.

Материальное благосостояние. Как мы видели, причина, по которой Нозик подчёркивает важность собственности на себя, в том, что все ны — отдельные индивиды и каждый со своей жизнью (см. с. 149 наст, изд.). Собственность на себя защищает нашу способность реализовы-вать свои собственные цели, свои -концепции себя-, так как позволяет нам сопротивляться попыткам других использовать нас просто в каче­стве средств для их целей. Можно было бы ожидать, что нозиковское понимание того, что в акте присвоения ухудшаются условия других, также будет подчёркивать способность людей действовать исходя из своей концепции себя, и возражать против любого присвоения, ставя­щего кого-то в необязательное и нежелательное положение подчинения и зависимости от воли других.

Но заметим, что тот факт, что Бен теперь подчинён решениям Эми, не рассматривается Нозиком при оценке честности присвоения. На самом деле присвоение Эми лишает Бена двух важных свобод: 1) он не имеет никакого влияния в вопросе о статусе земли, которой ранее пользовал­ся — Эми в одностороннем порядке присваивает её, не спрашивая или получая согласия Бена; 2) lien не имеет никакою влияния в вопросе о том, как будет расходоваться его труд. Он должен принять условия найма, про­диктованные Эми, так как иначе он умрет и, таким образом, должен пере­стать контролировать то, как проводит значительную часть своего вре­мени. До присвоения, возможно, у него была концепция себя как пастуха, живущего в гармонии с природой. Теперь он должен отказаться от этих стремлений и вместо этого подчиняться командам Эми, которые, возмож-

159

уилл кимлика. современная политическая философия

но. потребуют от него эксплуатировать природу. Учитывая эти следствия, Вену может стать хуже от присвоения земли Эми. даже если это и ведет к небольшому увеличению его материальных доходов.

Нозику следовало бы рассмотреть эти результаты даже с точки зре­ния его собственного понимания того, почему важна собственность на себя. Он говорит, что свобода вести жизнь в соответствии с собствен­ной концепцией блага есть высшая ценность, настолько важная, что ею нельзя пожертвовать во имя других общественных идеалов (например, равенства возможностей). Он утверждает, что забота о свободе людей жить своей собственной жизнью лежит в основе его теории неограни­ченных прав собственности. Но его оправдание первоначального при своения собственности трактует автономию Бена как что-то не имею тсс о i ношения к делу.

Интересно, хотя Нозик утверждает, что Бену не стало хуже от присво­ения, он не требует, чтобы Бен согласился на присвоение. Если бы требо­валось согласие, Бен вполне мог бы отказать в нём. Если Бен прав в своём отказе, так как ему действительно стало бы хуже, согласно его собствен -ной (нематериалистической) концепции блага, то присвоение не долж­но быть позволено. Возможно, Бен ошибался бы, отказывая в согласии, поскольку приобретение в материальном благосостоянии перевешивает потерю в автономии. В этом случае мы могли бы позволить присвоение Эми как акт патернализма. Но Нозик утверждает, что он против такого патернализма. Например, он против обязательного медицинского стра­хования или пенсионного обеспечения, установленных для собствен­ного блага людей. Но частное присвоение общих ресурсов может также противоречить воле человека, не меньше, чем взимание налога с него. Если отказаться от патернализма и акцентировать автономию, как это делает сам Нозик в других частях своей теории, то, вероятно, Бен должен иметь право вето на присвоения, лишающие его пользования общинны­ми землями. Учитывая трагедию общин, Бен, весьма вероятно, принял бы какой-то вариант огораживания общинных земель, но он смог бы получить гарантию, чтобы соглашение об огораживании позволяло ему продолжать реализовывать свою концепцию себя*.

Произвольное сужение набора возможностей. В оговорке Нозика зна­чится, что акт присвоения не должен делать положение Других хуже, чем то. которое было у них. когда земля была в общем пользовании. Hit

' По поводу.....• ■ ч ■: и" ■■ i и включить автономию,а нс только материальное бла­госостояние, в наше понимание 'Неухудшения' см.: [Kemohan 1988: 70; Cohen 1986л 127.135). В книге | MiUc 1999] доказывается, что та »е проблема подрывает предложенное Л Готье понимание прав собственности на основе идеи вышиной выгоды (она обсуждается в следующем параграфе этой главы).

1б0

iii. Либертарианство

этим игнорируются многие значимые альтернативы. Предположим, что Бек, обеспокоенный перспективой одностороннего присвоения земли Эми, решает сам присвоить её и затем предлагает Эми плату за работу на его земле, присваивая большую часть выгод от увеличившейся про­дуктивности. Это тоже соответствует тесту Нозика. Нозик считает несу­щественным, кто именно совершает акт присвоения, кто получает при­были, пока от этого положение того, кто не присваивает, не ухудшается. Нозик, по сути, принимает доктрину присвоения «первому — всё». Но почему мы должны считать честной эту процедуру, а не, допустим, си­стему, уравнивающую шансы на присвоение? Что является наибольшей ценностью — наша способность руководить собственной жизнью или наша зависимость от произвола по доктрине «первому — всё»?

Рассмотрим другую альтернативу. На этот раз Бен, лучший органи­затор труда, присваивает землю и добивается ещё большего увеличения продуктивности, позволяя обоим получать больше, чем когда землю присвоила Эми. Им обоим хуже, когда землю присваивает Эми, чем ког­да бы ее присвил Бен. Но Нозик позволяет Эми это сделать, и отрицает то, что положение Бена от этого хуже, поскольку ему лучше, когда землю присвоила Эми, чем когда земля была в общем пользовании. И это для Нозика единственная релевантная альтернатива.

И наконец, что если Эми и Бен присвоят землю совместно, вместе реализуя права собственности и деля труд по согласованию? Если при­своение проходит в рамках сообщества собственников себя, то почему скорее Бен не должен иметь права на коллективную собственность, чем Эмми не должна иметь права в одностороннем порядке лишить его воз­можности реализовывать свою концепцию себя?

Согласно оговорке Нознка, все эти альтернативы неуместны. Для легитимации акта присвоения не имеет значения то, что какое-то иное присвоение честнее и эффективнее, или лучше служит материальным интересам людей или их автономии. Но каждая из этих альтернатив из­бавляет кого-то от ущерба, наносимого нозиковской моделью. Почему этот ущерб не учитывается при определении того, стало ли кому-то хуже от первоначального присвоения?

Эти проблемы с оговоркой Нозика становятся яснее, если мы перей­дём на уровень капитализма как уже запущенной системы. Акты пер­воначального присвоения, разрешаемые Нозиком, быстро приведут к ситуации, при которой нет больше доступных полезных вещей, не нахо­дящихся в собственности. Те, кто были способны присвоить, могут ока­заться обладателями больших богатств, тогда как другие — совершенно без всякой собственности. Эти различия перейдут следующему поколе­нию. Некоторые его представители будут вынуждены с ранних лет ра-

161

Уилл Кимликл. Современная политическая философия

ботать, а другие будут иметь все жизненные привилегии. Это приемлемо для Нозика, пока система присвоения и передачи продолжает соответ­ствовать оговорке Локка, т.е. капитализм как действующая система счи­тается справедливым, если никому не стало хуже, чем было бы при об­щинном владении до приватизации внешнего мира.

Нозик уверяет нас, что капитализм выдерживает этот тест на неухуд­шение жизни людей по сравнению с их судьбой при общинной системе [Nozick 1974:177; Нозик 2008:227]. Конечно, учитывая трагедию общин, практически любая система собственности прошла бы этот тест, вклю­чая государственную собственность, кооперативную собственность рабочих, групповую собственность типа кибуцев. Или рассмотрим раз­личные формы ограниченных, а не абсолютных прав индивидуальной собственности, таких, как права пользования, а не собственности, или ограниченные права собственности, не включающие право завещать собственность. Все эти режимы собственности дают некоторым людям достаточный контроль над ресурсами, так, чтобы гарантировать исклю­чение -безбилетников», и поэтому обеспечивают стимулы развивать ре­сурсы и избегать их истощения. Почти любое общество людей, преодо­левшее стадию охоты и собирательства, выработало какую-то систему собственности, которая избегает трагедии общин — иначе люди бы не выжили — но немногие (если таковые вообще есть) являются чисто ка­питалистическими. Так что сам факт, что капитализм лучше, чем общи­ны, говорит не так много и не является основанием для предпочтения его любой другой модели прав собственности10.

Заметим, однако, что капитализм выдерживает этот тест, даже несмо­тря на то что выживание не имеющих собственности зависит от жела­ния имеющих собственность покупать их труд и даже несмотря на то что некоторые люди могут умереть с голоду, потому что никто их труд покупать не хочет. Это приемлемо для Нозика, поскольку неталантливые люди всё равно умерли бы,если бы земля оставалась ничьей. Неимущие не имеют оснований жаловаться, потому что «те не имеющие собствен­ности люди, которые умеют продавать свою рабочую силу... получат за нес по крайней мере столько же и, вероятно, даже больше, чем они могли бы надеяться, применяя её в грубом "естественном состоянии*; а те пролетарии, чья рабочая сила не стоит того, чтобы её покупать, хотя они вследствие ЭТОГО и умрут в ночиковском "государстве неблагосо­стояния" (в отсутствие благотворительности), всё равно умерли бы и в "естественном состоянии"» (см. |Cohen, 19866:85 п. 11]).

- См [Schmidtz 1994|, где подчерк и виня, но общее тиши.- или коммуналь­ная собс1вснность икже может избежать трагедии общим и даже может в не-которых ситуациях лучик njocuib проблем •безбилетников» и мкстеркални. дотя II K'h.iii л умает, что по верно только в определённых обстоятельствах.

1б2

iii. Либертарианство

Это — абсурдно слабое требование. Странно сказать, что нозиков-ская система присвоения не сделала состояние человека, умирающего голодной смертью, хуже, когда есть другие системы, при которых он вообще бы не умер. Более заслуживающий доверия тест на легитимное присвоение учитывал бы все соответствующие альтернативы, имея н виду заинтересованность людей как в материальных благах, так и в ав­тономии. Можем ли мы модифицировать оговорку Локка так, чтобы она учитывала эти соображения, в то же время сохраняя свою интуицию о том, что тест на правомерность присвоения состоит в том, ухудшает ли оно чьё-либо положение? Мы могли бы сказать, что система присвоения ухудшает чьё-либо положение, если есть другая возможная система, ко­торая будет для них лучше. К сожалению, любая система распределения собственности не выдержит этого теста. Человеку, нс имеющему требу­ющихся на рынке квалификаций, будет хуже при нозиковском чистом капитализме, чем при принципе различия Ролза; человеку, их имеюще­му, будет хуже при ролзовском режиме, чем при нозиковском. В любой системе будут те, кому было бы лучше при другой системе. Этот тест в любом случае безоснователен, ибо никто не может иметь легитимных притязаний на то, чтобы мир был максимально приспособлен для того, чтобы соответствовать его предпочтениям. Тот факт, что возможно об­щественное устройство, при котором мне будет лучше, не означает, что существующая система наносит мне морально значимый ущерб. Мы хо­тим знать, делает ли система присвоения хуже людям не в сравнении с миром, максимально адаптированным под их частные интересы, но в сравнении с миром, где их интересы честно принимаются во внимание.

Тест на справедливость, сводящий всё к тому, выигрывают ли люди в сравнении с первоначальным состоянием общего владения, недостато­чен. Но люди также не могут требовать и любой системы, наиболее вы­годной для них. Оговорка требует чего-то среднего. Трудно сказать, в чём заключается это среднее, или насколько отличным оно будет от принци­пов Ролза и Дворкина. Джон Артур считает, что надлежащий тест явля­ется эгалитарным — присвоение ухудшает чьи-либо условия, если в ре­зультате он получает менее чем равную долю природных ресурсов мира. Он доказывает, что это единственно возможное осмысленное решение: •в свете того факта что [каждый человек] в той же степени имеет право на ресурсы, как и любой другой. Он не родился заслуживающим мень­шей доли земных богатств, и никто иной не имеет естественным образом права на более чем среднюю долю» [Arthur 1987: 344] (ср. [Slcincr 1977: 49[). Коэн утверждает, что принцип различия Ролза может быть спра­ведливым стандартом легитимного присвоения [Cohen 1986я: 133-134]. Ван Парийс указывает, что от апроприаторов в качестве условия леги­тимации их присвоений потребуется финансировать выплату базового дохода как компенсации тем. кто остаётся без собственности [Van Parijs

163

Уилл Кимликл. Современная политическая философия

1992: 9-11J. Существует огромная литература, в которой предлагаются различные модели честного первоначального присвоения, и каждая из этих моделей приводит к несколько различным результатам. Но прак­тически никто не думает, что убедительный тест на честное присвоение приведет к идее Нозика о том, что люди могут приобретать неограни чеиные права собственности на неравные количества ресурсов".

I «ли оговорка о первоначальном честном присвоении включает весь диапазон интересов и альтернатив, которые имеют самособственники, то. вероятно, она не будет порождать неограниченные права на суще­ственно неравные количества ресурсов. И при такой системе, позволяю­щей людям присваивать неравные доли внешнего мира, некоторым лю­дям станет существенно хуже в каких-то отношениях при сравнении с морально уместными альтернативами. И если, как говорит сам Нозик, «титул каждого владельца на его имущество включает историческую тень оговорки Локка относительно присвоения- (Nozick 1974: 180; Но­зик 2008: 229], то вполне возможно, что «тень, отбрасываемая [оговор­кой], настолько полно покрывает эти права,что делает их неразличимы­ми» [Steiner 1977:48; Nozick 1974:180; Нозик 2008:229]. т.е. любое право, которое люди-самособственники имеют на неравные ресурсы, будет сильно ограничено требованиями лишённых собственности.

Первоначальное владение миром. Есть еще одна проблема с условием Нозика, которая блокирует переход от собственности человека на себя самого к неограниченному капитализму. Вспомните моё резюме аргу­ментации Нозика:

1. Люди являются собственниками самих себя.

2. Мир первоначально не находится ни в чьём владении.

3. Можно приобрести абсолютные права на непропорционально большую часть мира, если при этом не ухудшается положение других.

4. Сравнительно легко приобрести абсолютные права на непропор­ционально большую часть мира.

Поэтому:

5. Как только люди присвоили себе частную собственность, свобод­ный рынок капитала и труда становится морально необходим.

Мы только что рас мот рели нозиковскую интерпретацию пункта 3. ко­торая оказалась слишком неубедительной, так что пункт 4 — ложен. Но есть и вторая проблема. Почему мы должны принимать пункт 2 — утверж-

" В качестве примеру» лоА необъятной литературы см.: | АгпсЮП 1991;Arthur 1987; Bogan l983;ChrWimfln 1986; 1991;С. A.Cohen 1986»; I986fc 1998; Epstein l998;F.xdril 1977; feakoiuch 1998; Fox Decent 1998; Gorr 1995; Ingram 1993; Kemohan 1988; 1990. 1993; Mack 1990; 1995; Michael 1997;Otouka 1998b; Ryan 1994; Sanders 1987; Schmidt; 1990Ж 1994; Schwartz 1992; Shaptro 1991; Vallentyne 1997; 1998; Weinberg 1997; 1998; Wrnar 19981 Отважную ыщиту вхгдяхоа Наши cat. [Palmer 1998).

164

III. Либертарианство

дение о том, что мир первоначально не находится ни в чьём владении и поэтому как бы предназначен для захвата? 11очему не предположить, что мир находится в совместном владении.так что каждый человек имеет рав­ное право вето на распоряжение землёй? (см. [Exdell 1977:146-149; Cohen i986& 80-87)). Нозик никогда нс рассматривает такую возможность, но другие, включая некоторых либертарианцев, считают, что это наиболее убедэггельная трактовка «собственности на мир- (сам Локк верил, что мир первоначально принадлежал всем, а не кому-то одному, ибо Бог «дал мир всем людям совместно». Ср. [Chrislman 1986:159-164)).

Что случилось бы, если бы мир был в совместном владении и поэто­му не подлежал односторонней приватизации? Возможны различные результаты, но в целом они будут отрицать неэгалитарные последствия собственности на себя. Например, оказавшиеся в худшем положении могут использовать своё право вето для того, чтобы добиваться систе­мы распределения вроде принципа различия Ролза. Мы могли бы прий­ти на этом пути к ролзовскому распределению нс потому, что отрицаем собственность на себя (так, чтобы проигравшие могли непосредственно иметь права на выигравших), но потому, что мы — совместные владель­цы внешнего мира (так что лишённые талантов могут накладывать вето на использование земли, выгодное талантливым, если оно не приносит выгоды также и им). Аналогичный результат может получиться, если рассматривать внешний мир не как предназначенный к захвату, не как находящийся в совместном владении, но как разделённый поровну меж­ду всеми членами сообщества людей (см. |Cohen 1986b: 87-90J.

Все эти представления о моральном статусе внешнего мира совме­стимы с принципом собственности на себя, поскольку собственность на себя ничего не говорит о том, какой собственностью на внешние ресур­сы мы обладаем. И действительно, различные либертарианцы приняли эти другие возможности. Существует длительная традиция «левого ли­бертарианства-, восходящая к Томасу Псину, Генри Джорджу и Леону Вальрасу в XVIH-XIX вв. и отстаиваемая сегодня Хиллелем (лайнером и Питером Валентайном. Левое либертарианство начинает с посылки о собственности на себя, но признаёт непреодолимые трудности обосно­вания неравного присвоения первоначально ничейного мира и, таким образом, допускает национализацию или уравнение природных ресур­сов, или компенсацию оставшимся без собственности1-1. Каждая из этих

" Всесторонний обзор этой традиции и». [Vallenlyne. Sterner 2000а); ср. fSteiner 1981:561-562; Vogel 1988). Даже Локк, по-видимому, думал, что неравное владение собственное тью не могло возникнуть на основе какого-либо права индивиду­ального присвоения. Оно требовало коллективного согласия, в форме принятия денет (см. [Chmlman 1986; 163]). В своем обзоре современного либертарианства Норман Барри утверждает, что ни одна нз различных ею версий (утилитарист-свая, договорная, естественноерлновая, эгоистская) не содержит адекватного описания первоначальны* прав (Вахту 1986:90-93.100-101.127-128.178).

165

Уилл Кимликл. Современная политическая философия

возможностей должна быть оценена с точки зрения лежащих в их основе ценностей, о которых заботится Нозик. Нозик не делает такую оценку, но ясно, что абсолютные права собственности на неравные части мира могут быть обеспечены лишь, если мы обратимся к неубедительным и произ­вольным допущениям о присвоении и статусе внешнего мира.

б. Собственность на себя и равенство

Я попытался показать, что принцип собственности на себя сам по себе не дает морального оправдания капитализма, поскольку капиталист требу­ет не только собственности на самого себя, но и собственности на ресурсы. Нозик полагает, что собственность на себя неизбежно ведет к неограничен­ным правам собственности на имущество, но на самом деле мы сталкива­емся с разнообразием экономических режимов, совместимых с собствен­ностью на себя, в зависимости от нашей теории легитимного присвоения и допущений о статусе внешнего мира". Нозик верит, что собственность на себя требует, чтобы люди имели право на все вознаграждения, получаемые от их рыночных обменов, но эти различные режимы варьируют в той степе­ни, в какой они допускают сохранение рыночных вознаграждений самособ-ственннкамн. Одни позволяют талантливым от природы превращать свои естественные преимущества в неравенство во владении внешним миром, (хотя не обязательно до той степени, как это делает Нозик); другие пере­распределяют рыночные доходы так, ч тобы обездоленные природой имели равный доступ к ресурсам (как у Ролза и Дворкина). Собственность на себя совместима со всеми этими возможностями.

Есть ли у самособственников какне-то основания предпочесть ли бертарные режимы либерально-эгалитаристским? Я могу представить себе три возможных аргумента, которые строятся на некоторых аспек­тах идеи собственности на себя, ко идут дальше её, так как эта идея сама

11 Это и с и пи1!.и-1. что собственное ik iu себя нс имеет никаких следствий для собственности на имущество. :>ндрю Ксриохан утверждаем что некоторые ив прав, подразумеваемы* собсПШМШ на себя, логически ведут в досту­пу к ресурсам Владение своими силами, в полнейшем юридическом смысле. предусма1ривас| владение применением этих сия. а это требует права самому применять >ти сиям. управленческое право принимать решение относительно того, кто еще может их применять, и право дохода на любую выюду. происте­кающую и1 их применения. Ни одно на этих прав не мпжет быть реализовано бел некоторых прав на ресурсы (Kmmlun 1988:66-67J. Однако иы логическая СМП) между собственностью на себя и собственностью на имущество все ещё оставляет широкий диапазон легишмных режимов собственности. Действи­тельно, единственный режим, который она исключает, сок именно тот. кото­рый желает оправдать Ноаик, — это тот. при котором отдельные люди не имеют никакого доступа в ресурсам. Согласно Кериохану, это отсутствие собственно сти на имущество есть отрицание их собственности на себя.

166

iii. Либертарианство

по себе недостаточна, чтобы выявить справедливое распределение. Один аргумент касается согласия, другой — идеи самоопределения, третий — достоинства.

Нозик мог бы сказать, что выбор экономического режима должен решаться, если это возможно, с согласия самособственников. И, мог бы заявить он, все самособственники выбрали бы либертарный режим, если бы им пришлось выбирать. Но это неверно. Как мы видели, сама система присвоения Нозика строилась на том, что не требовалось со­гласия Бена на присвоение Эми. Разным людям было бы лучше всего при разных экономических режимах, и,таким образом,они дали бы согласие на различные экономические режимы. Можно попытаться обеспечить всеобщее согласие, достигая соглашения при условии занавеса неведе­ния, как это делает Ролз. Но это не поможет Нозику, ибо, как мы видели, это приводит к либеральным, а не либертарным результатам.

Далее, Нозик мог бы утверждать, что допущения, при поди тис к либе­ральным результатам, хотя формально и совместимы с собственностью на себя, на самом деле подрывают ценность собственности на себя. На­пример, допущение, что мир находится в совместной собственности и что он должен присваиваться коллективно, свели бы к нулю ценность собственности на себя. Ибо как можно сказать, что я собственник себя, если я ничего не могу сделать без разрешения других? В мире совмест­ной собственности не владеют ли Бен и Эми не только миром, но и, по сути, друг другом? Эми и Бен могут иметь узаконенные права на себя (в отличие от рабства), но у них нет независимого доступа к ресурсам. Поэтому их юридические права собственности на себя чисто формаль­ны, поскольку требуется разрешение другого в любом случае, когда они хотят использовать ресурсы в стремлении к своим целям. Мы должны выбрать режим, в котором есть не только формальная, но и более со­держательная собственность на себя, дающая человеку эффективный контроль над его жизнью.

Следуя Чарлзу Фреду.я буду использоватьпонятие «самоопределение» для описания этой более содержательной концепции собственности на себя. Он утверждает, что она требует «определенной сферы... свободной от притязаний других» [Fried 1983: 55]. Подобным же образом Юн Эл-стер пишет, что содержательная собственность на себя предусматривает •право выбирать, какие из своих способностей развивать» [Elster 1986: 101 j. Общей для обеих этих интерпретаций содержательной собствен­ности на себя является идея о том,что в главных сферах нашей жизни, в наших самых важных проектах, мы должны быть свободны действовать, исходя из собственных концепций блага. Оба утверждают, что уважение самоопределения является важной частью обращения с людьми как с целями (а нс как со средствами), как с особыми индивидами, каждый из которых живёт собственной жизнью.

167

Уилл Кимликд.Современная политическая философия

Я думаю, что Нозик апеллирует и к формальным, и к содержательным концепциям собственности на себя. Он явным образом защищает фор­мальную концепцию, занимаясь юридическими правами на собственное физическое существо. Но ПО крайней мере частью нозиконского оправда­ния формальной собственности на себя является то, что она способствует содержательной собственности — способствует нашим возможностям действовать, исходя из собственной концепции себя. Действительно, он утверждает, что именно ;ла способность к содержательной ссюственности на себя — «способности создавать целостную картину всей собственной жизни... и действовать в соответствии с некоей общей идеей того, какую жизнь человек хочет вести» — и является фундаментальной основой его теории прав. Именно эта способность формировать и стремиться к не­которой концепции блага придает жизни смысл, и именно потому, что мы можем жить осмысленной жизнью, с нами следует обращаться как с целя­ми в себе [Nozick 1974:51; Нозик 2008:76|.

Поэтому кажется правдоподобным, что Нозик одобрил бы выбор такого режима, который наилучшим образом способствовал бы содержательной ссюственности на себя (в рамках ограничений, накладываемых (формаль­ной собственностью). В то время как различные экономические режимы совместимы с формальной собственностью на себя, он мог бы утверждать что либеральные режимы делают собственность на себя чисто формальной, в то время как более либертарные режимы обеспечивают содержательную собствен нусияить другие важные компоненты содержательной собственности на себя [Кетгюпап 1990).

170

111. Либертарианство

171

кушеннс на наше достоинство, когда уже до этого убеждены, что это не­что есть что-то плохое. Перераспределение мы будем воспринимать как покушение на наше достоинство, только если будем считать его мораль­но порочным. Если вместо этого мы верим, что перераспределение есть необходимая часть реализации принципа обращения со всеми людьми как с равными, то оно будет скорее способствовать чувству равного до­стоинства людей, чем оскорблять его.

Таким образом, с серьезными трудностями сталкивается любая попыт­ка оправдания либертарианства с помощью идей собственности на себя, согласия, самоопределения или достоинства. Все они либо не приводят к определённым результатам, либо поддерживают либеральный эгалита­ризм. Собственность на себя не исключает перераспределения с помощью налогов, ибо многие экономические режимы формально совместимы с собственностью на себя. А если мы посмотрим за пределы формальной собственности на себя на те режимы, которые лучше всего реализуют со­держательную собственность на себя, то Нозик не дал никаких оснований предпочесть либертарное неравенство либеральному равенству.

Но почему мы вообще должны интересоваться формальной собствен­ностью на себя? Выше я использовал идею содержательной собственно­сти на себя как тест для выбора между режимами, совместимыми с фор­мальной собственностью на себя. Но если мы противопоставим дне эти концепции, конечно, содержательное самоопределение есть нечто более фундаментальное. Мы одобряем самоопределение не потому, что оно ре­ализует формальную собственность на себя. Мы скорее одобряем фор­мальную собственность на себя постольку, поскольку она способствует самоопределению. Действительно, как я уже упоминал ранее, сам Нозик иногда рассматривает содержательную концепцию как более фундамен­тальную. Так почему бы просто не начать с самоопределения как предпо­читаемой нами концепции обращения с людьми как с равными? Вместо того чтобы спрашивать, какой из режимов, совместимых с формальной собственностью на себя, лучше всего способствует самоопределению, почему бы просто не спросить, какой режим лучше всего способствует самоопределению? Может оказаться, что наилучший в плане самоопреде­ления режим не только выходит за рамки формальной собственности на себя, но также ограничивает ее. В этом случае формальная собственность на себя должна уступить дорогу содержательному самоопределению, дей­ствительно значимому для нас (см. [Cohen 19866:86]).

Это кажется настолько очевидно предпочтительным, что требуется объяснение, почему Нозик артикулирует именно формальную собствен­ность на себя. Нозик, как классические либералы, хочет разработать кон­цепцию равенства, которая отрицает, что кто-либо по природе или по пра­ву находится в подчинении у другого. Никто не является просто ресурсом

Уилл Кимликл. Современная политическая философия

для других, как раб является ресурсом для своего хозяина. Если рабство есть образцовый случай отрицания равенства, то может показаться, что лучшим способом утвердить равенство является дать каждому те юри дические права на себя, которые рабовладельцы имели на своих рабов; лучшим способом предотвратить порабощение одного человека другим является дать каждому собственность на себя. К сожалению, тот факт, что я имею юридические права собственности на себя, не означает, что я спо­собен избежать того, что по своей сути является порабощением другим. Лаже если капиталист не имеет тех юридических прав на меня, которые имели рабовладельцы на рабов, я могу не иметь никакой реальной воз­можности что-либо решать относительно характера и условий своей жиз­ни. Лучшим способом предотвратить то отрицание равенства, которое свойственно рабству, является не изменить соответствующие юридиче­ские права, но уравнять содержательный контроль каждого человека над своей жизнью в форме равных свобод и ресурсов.

Действительно, Сьюзен Оки и утверждает, что нозиковский принцип собственности на себя на самом деле ведёт нас назад, к «матриархаль­ному рабству». Нозик говорит о правах людей на продукты их труда, но игнорирует тот факт, что сами люди — продукт труда кого-то другого — а именно своих матерей. Почему тогда мать не должна иметь собствен­ность на ребенка? Как замечает Окин, женщина, которая покупает или получает сперму, и которая покупает или получает всю еду, потребную для поддержания жизни плода, соответствует всем позиковским кри­териям легитимной собственности на получающийся в результате про­дукт. Если мы получаем в собственность всё, что производим благода­ря своим талантам, используя только те продукты, которые были нам добровольно переданы, то матери, по-видимому, должны иметь своих детей в собственности (или, возможно, владеть ими совместно с отцом, если он поставил совместную собственность условием при продаже или дарении спермы). Она заключает, что вся теория Нозика основывает­ся на имплицитном исключении женщин и на допущении, что работа по рождению и воспитанию детей базируется на каком-то ином наборе принципов, которые он игнорирует (Okin 1989fr: ch. 4|. Чтобы избежать ;»той проблемы, принцип собственности на себя нуждается в серьёзной модификации (одну из таких попыток см. [Jeske 1996]).

Акцент Нозика на идею формальной собственности на себя может также быть следствием недифференцированного характера этого поня­тия. Идея собственности на себя ошибочно предполагает, что мы либо имеем эту собственность, либо нет, как будто различные права и воз­можности, составляющие собственность на себя, должны быть приняты или отвергнуты сразу всем пакетом. Если бы мы действительно стояли перед таким выбором, то имело бы смысл придавать особое значение

172

iii. Либертарианство

собственности на себя. Но в реальности существует диапазон возмож­ностей, включающих различные виды контроля над чьим-либо выбором и обстоятельствами. Идея собственности на себя ведет к тому, что люди не допускаются к рассмотрению всех имеющихся возможностей, как это показывает обсуждение вопроса самим Нозиком. Утверждение о том, чю недифференцированная собственность на себя критически важна для соблюдения принципа обращения с каждым человеком как с целью в себе, убедительно только в сравнении с единственной возможностью недифференцированного отрицания собственности на себя.

Нам следует отличать различные элементы, составляющие контроль над собой, и видеть, как они соотносятся с различными элементами, со­ставляющими контроль над внешними ресурсами. Мы должны рассмо­треть каждое нз этих прав и возможностей само по себе, чтобы увидеть, насколько оно способствует сущностным интересам каждого человека. Какое сочетание прав и ресурсов содействует способности каждого че­ловека действовать, исходя из своих целей и проектов, своей концепции себя? Наилучшая комбинация будет включать нечто большее, чем то, что составляет формальную собственность на себя (например, доступ к ресурсам), но, возможно, будет содержать её не в полном объёме, ибо может иметь смысл отказаться от каких-то компонентов формальной собственности на себя во имя содержательного самоопределения.

Резюме параграфа: я доказывал, что перераспределение по Ролзу со­вместимо с формальной собственностью на себя, и что оно лучше, чем либертарианство, реализует подлинно содержательную собственность на себя. Я также утверждал, что идея формальной собственности на себя уводит в сторону, ибо содержательное самоопределение есть более фундаментальная ценность. Но есть и более глубокая проблема с ноэи-ковским аргументом от собственности на себя. Нозик не дал адекват­ного ответа на утверждение Ролза о том, что люди не могут легитимно претендовать на вознаграждения от применения своих незаслуженных талантов. Я попытался показать, что мы можем прийти к перераспреде­лительной модели Ролза даже не отрицая собственность на себя, так как перераспределение может возникнуть из требований справедливой тео­рии доступа к внешним ресурсам. Но я по-прежнему думаю, что отрица­ние Ролзом собственности на себя было вполне здравым. Думаю, что мы можем рассматривать таланты людей как часть их обстоятельств и, поэ­тому, как возможное основание для компенсации. Люди имеют право на обладание и реализацию своих талантов, но обделённые природой люди также могут иметь права на компенсацию за эту незаслуженную неуда­чу. Неправильно, чтобы люди страдали от незаслуженного неравенства в обстоятельствах, и обделённые природой имеют непосредственные претензии к более удачливым, совершенно независимо от вопроса о до-

173

Уилл Кимликл. Современная политическая философия

Г4

ступе к внешним ресурсам. Как я отметил при обсуждении примера с Уилтом Чемберленом, Нозик не дал нам никаких оснований для отказа от этой интуиции Ролэа.