5. КОСМОПОЛИТИЧЕСКОЕ ГРАЖДАНСТВО

Эта попытка связать активное гражданство и дел иберати в ную демо­кратию с либеральным национализмом вызывает то же возражение, что и либерально-националистические трактовки распределительной спра­ведливости: а именно, что этим игнорируется необходимость более-кос­мополитической» или транснациональной концепции демократии.

Одной из причин нашего возможного желания укрепить такие между­народные институты может быть вера в глобальную концепцию справед­ливости и,следовательно, в необходимость передачи ресурсов от граждан богатых стран к гражданам бедных. То есть мы можем желать космопо­литических политических институтов потому, что верим в космополити­ческую концепцию справедливости. Но есть и независимые причины для установления международных политических институтов. Всё более при­знаётся то, что такие институты необходимы нам для решения проблем экономической глобализации, экологии и международной безопасности. В результате мы являемся свидетелями подлинно взрывного роста таких международных организаций в послевоенный период.

Но эти институты плохо укладываются в существующие теории де­мократии, основанные на идее национального государства, В настоящее время эти транснациональные организации демонстрируют большой ■дефицит демократии» и обладают малой публичной легитимностью в глазах граждан. Они в основном организованы на основе меж правитель

401

Уипл Кимлика. Современная политическая философия

ственных отношений, при незначительном (или вообще никаком) вкла­де индивидуальных граждан.

Короче говоря, в то время как постоянно растёт число транснацио­нальных институтов, которыеоказывают возрастающее влияние на нашу жизнь, у нас нет политической теории транснациональных институтов. У нас есть хорошо разработанные теории о том, какие принципы спра­ведливости должны воплощаться в жизнь институтами национального государства, какие политические права граждане должны иметь в отно­шении этих национальных институтов, какие добродетели, лояльности и убеждения граждане должны иметь по отношению к этим институтам. Но лишь немногие имеют сколько-нибудь ясное представление о том, какие принципы справедливости, стандарты демократизации, нормы добродетели или лояльности должны применяться к транснациональ­ным институтам .

Поэтому становится очевидным, что мы не можем более принимать национальное государство в качестве единственного или доминирующе­го контекста политической теории. Нужна более космополитическая кон­цепция демократии и правления, открыто анализирующая эти вопросы. Одним из наиболее распространённых возражений против либерального национализма является нс только то, что он игнорирует эту потребность в теории транснациональной демократии, но также и то, что его акцент на общую национально-государственную принадлежность как на цементи­рующую основу для демократии делает невозможным теоретизирование о демократии на уровне, выходящем за пределы национальных и лингви­стических границ (см., напр.: (Held D. 1995; 1999; Young 2000Ы).

Тем не менее многие либеральные националисты согласны с тем, что есть потребность в транснациональных политических институтах. Во­прос (как и с либерально-националистическими трактовками справед­ливости) в том, рассматриваем ли мы национальное государство как препятствие для более космополитической концепции демократии или как элемент в её создании? Должны ли мы рассматривать космополити­ческую демократию как альтернативу вышедшим из моды моделям на-циецентричной демократии или как дополнение к последней, как нечто, зависящее от нее?

м Предварительные попытки разработать такую концепцию космополитиче­ского гражданства см.: [Held D.

402

VI. Теория гражданства

В качестве примера рассмотрим одну из немногих серьёзных попыток развить демократический транснациональный политический институт; Европейский союз. ЕС имеет два основных центра принятия решений: Европейский парламент, члены которого напрямую избираются граж­данами на общеевропейских выборах, и Европейскую комиссию и Со­вет министров, члены которых назначаются национальными правитель­ствами (которые сами выбираются на национальных выборах в каждой стране). В соответствии с двумя этими центрами принятия решений есть две широкие стратегии ликвидации дефицита демократии в Евро­пейском союзе. Одна состоит в том, чтобы усилить власть (избираемого напрямую) Европейского парламента за счёт (номинируемых странами) Комиссии и Совета министров и тем самым увеличить степень прямой подотчётности ЕС избирателям на общеевропейских выборах. Альтер­нативой является оставить большую часть власти в руках Комиссии и Совета министров, но увеличить степень подотчётности национальных правительств на национальных выборах за то, как их делегаты действу­ют в Комиссии и Совете.

Многие сторонники космополитического гражданства одобряют пер­вый подход: они считают принципиально важным увеличить степень прямой подотчётности международных институтов рядовым гражда­нам. Но кажется ясным, что большинство самих европейцев предпочи­тают второй подход. Среди населения требование усилить Европейский парламент имеет незначительную поддержку. Большинство людей прак­тически во всех европейских странах проявляют мало интереса к дея­тельности этого парламента и мало энтузиазма по поводу усиления его власти. Вместо этого они хотят усилить подотчётность своих националь­ных правительств в том, как они действуют в межправительственном Совете министров. То есть граждане в каждой стране хотят обсуждать между собой, на своём языке, какова должна быть позиция их прави­тельства по проблемам Европейского союза.

Более того, попытки создать подлинно демократическое трансна­циональное гражданство могут иметь негативные последствия для демократического гражданства на национальном уровне. Например, неизбежным результатом придания большей власти избираемому Евро­пейскому парламенту на том основании, что он более -демократичен».

403

Уилл Кимлика. Современная политическая философия

была бы ликвидация права вето, которое сейчас национальные прави­тельства имеют в отношении большинства решений ЕС. Решения Евро-парламента в отличие от решений Совета министров нс подлежат вето стран-участниц. Это означает, что Европейский союз перестал бы быть подотчётным гражданам через их национальные законодательные ор­ганы. В данный момент, если гражданину Дании не нравится решение ЕС, он может попытаться мобилизовать других датчан, чтобы изменить позицию своего правительства по данному вопросу. Но если Европей­ский союз будет «демократизирован», т.е. если избираемый парламент заменит номинируемый Совет министров в качестве основного органа принятия решений, датскому гражданину придётся пытаться изменить мнения граждан всех других европейских стран (ни одна из которых не говорит на его языке). И в силу очевидных и понятных причин мало кто из европейцев желает такой «демократизации». Для граждан Дании уча­ствовать в дискуссии с другими датчанами, на датском языке, о датской позиции в отношении ЕС является знакомой и доступной задачей. Но участие граждан Дании в дебатах с итальянцами для выработки единой европейской позиции выглядит пугающей перспективой.

Учитывая эти препятствия для трансевропейской публичной дискус­сии, неудивительно, что ни датчане, ни итальянцы не демонстрируют ни­какого энтузиазма по поводу «демократизации» Европейского союза. Они предпочитают осуществлять демократическую подотчётность через свои национальные законодательные органы. Поэтому, хотя и парадоксально, но общим итогом увеличения прямой демократической подотчётности Европейского союза через избираемый Европейский парламент фактиче­ски может быть подрыв демократического гражданства. Это сместило бы власть с национального уровня, где возможны массовое участие и ожив­лённая демократическая дискуссия на общем языке, на транснациональ­ный уровень, где демократическое участие и обсуждение очень затруд­нены. Как утверждает Дитер Гримм, при отсутствии в настоящее время общеевропейских масс-медиа и перспективы создания таких европеизи­рованных СМИ в обозримом будущем радикальное смещение власти от Совета министров к Европарламенту «усугубило бы, а не решило пробле­му» демократического дефицита [Grimm 1995:296].

Это говорит о том, что по крайней мере в обозримом будущем на­циональные государства будут оставаться главным местом реализации демократического гражданства. Это не означает отрицания важности и

404

vi. Теория гражданства

405

даже необходимости установления интернациональных институтов, чьи решения подлежат демократической подотчётности в каком-то виде. Но. учитывая трудности установления осмысленных форм делиберативной демократии и массового участия на транснациональном уровне, мы должны, возможно, пытаться создавать космополитическую демокра­тию, основываясь на достижениях национального государства. Други­ми словами, успех транснациональной демократии может зависеть от сохранения здоровья национальных демократий: транснациональные политические институты будут работать лучше всего, если их правила и решения обсуждаются и ратифицируются в рамках национальных де­мократических форумов. Если это так, то сосредоточение внимания на добродетелях, практиках и лояльное гях, необходимых для поддержания национальных демократических форумов, может оказаться не таким уж близоруким, как это казалось на первый взгляд (см. (Thompson 1999]).