§3. Аксиомы правосознания.
"Аксиомы правосознания суть его основные истины, которым в жизни соответствуют основные способы бытия, мотивирования и дсйствования"[218].
Таким образом, доказательство существования аксиом правосознания, довольно сложное (если вообще возможное) в рамках правовой теории, тем не менее, наличествует в области политикоправовой практики.
Религиозно-нравственный характер аксиом обусловлен пониманием правосознания как духовно воспитываемой воли. C точки зрения Ильина, даже первобытный человек "таит в себе волю к духу, форму духа и способность к духу"[219]. В этой связи первой аксиомой правосознания является духовное сознание человека.Духовное достоинство является основой всей истории человечества, самоуважение является источником государственной силы и политического здоровья. Сочетание неуважения к самому себе, своему народу, своей стране и свободного, ответственного гражданина невозможно. Без чувства собственного достоинства невозможна ни борьба за право и национальную независимость, ни политическое самоуправление. Чувство собственного достоинства доказывает способность человека к ответственности за свои действия, к восприятию духовных ценностей. Готовность к борьбе и способность выстоять в этой борьбе (любой: будь то простая житейская ситуация
по
или же тяжелый нравственный выбор) утверждает и укрепляет чувство собственного достоинства.
Таким образом, Ильин считает, что единственным источником чувства собственного достоинства является самоутверждение души в абсолютно-ценном предмете. Вообще же душа, дух есть главное отличие человека от животного. Инстинкт самосохранения, присущий всем живым существам, есть и у человека, но не должен определять человеческое поведение. Человек как живое существо, биологический вид существовать без инстинктов не может, но как существо социальное человек должен преодолеть свою животную природу, духовно осмысливая и оправдывая инстинктивное своекорыстие.
Оправдывать свое существование на земле человек может только восприятием себя самого как известной ценности, то есть утверждая собственное достоинство.Исходя из того, что право является атрибутом духа, Ильин определяет ценности права через ценность духовных содержаний и состояний. "Право есть ли обиходная условность, создаваемая силой и спокойно уживающаяся с лицемерием и симуляцией, или же оно есть нечто подлинно ценное, неотъемлемое и священное, и тогда в основе его должно лежать и лежит нечто объективно священное, некая безусловная и высшая ценность"[220].
Осознание духовной природы права доступно только тому, кому самому присуща духовность. То есть человек, являясь субъектом права, должен нуждаться в праве, должен иметь критерий, ориентир для оценки добра и зла, верного и неверного, нравственного или безнравственного.
По мнению Ильина, человек, одновременно являясь и субъектом права и его творцом, должен прежде всего уважать себя, то есть признавать свое духовное достоинство. Чувство уважения к самому себе является гарантией того, что поведение этого человека будет "в высшем смысле слова предметным, то есть оно будет соответствовать цели и предписаниям права"238 [221]. Признание того, что целью права является дух, а право есть средство воплощения духа, его форма, создает стимул к праву и правопорядку. Правовое поведение соответствует объективной цели права, которая, в свою очередь, должна быть создана человеком. Причем осознание цели права должно бок о бок идти с процессом принятия ее (цели) как первоочередной, самой важной. Цель права является общей и безусловной для всех людей в целом, для каждого конкретного человека в частности. Приоритет права, цели права обусловлены их ценностными качествами. Верное, предметное, то есть осознанное поведение в праве основывается именно на чувстве собственного духовного достоинства. Уважая себя как личность, расценивая свое поведение как соответствующее цели права, человек осознает не только свои полномочия, но и обязанности, и запреты. жадности, а отсутствие собственности, наоборот, не способствует восприятию альтруистических качеств и склонности к аскетизму. "Иметь частную собственность и проистекающую из нее хозяйственную самостоятельность есть великое благо. ... Чем больше людей оторвано от собственности, тем несправедливее общественный строй, тем менее жизнеспособно государство"[222]. И. А. Ильин считает, что частная собственность не только естественное право человека, защищенное законом, государственной властью, но и необходимое условие воспитания чувства достоинства. Отсутствие частной собственности лишает человека уверенности в своем будущем, доверия к людям, бережного отношения к вещам, земле. Человек, не обладающий частной собственностью, воспринимает труд как более или менее жестокую эксплуатацию, а не как творческий процесс, он не имеет корней и тяготеет к кочевому образу жизни. Ильин подчеркивает, что важно не само но себе имущественное неравенство, а отсутствие перспективы у хозяйственно беспочвенных, неимеющих цели, работы людей, поскольку существенно не владение человека, а его сердце и воля. Чувство собственного достоинства человека требует и добровольного, осознанного исполнения своих правовых обязанностей. Взаимосвязь членов общества построена на связке полномочия - обязанности: если есть право, полномочие у одного, то по отношении к нему у другого возникает обязанность и наоборот. Без прав нет обязанностей, без обязанностей нет нрав. Правовые обязанности, по сути, есть проявление ответственности, уважения себя и других. Запреты для человека, обладающего чувством собственного достоинства, соблюдаются естественным образом, поскольку рассматриваются опять же как одно из средств достижения цели права. Осуществление субъективного права обусловлено чувством собственного достоинства и происходит в границах между невозможностью поступаться своими правами (таковыми Ильин считал все личные права) и невозможностью настаивать на своих правах, унижая других и умаляя их права. Чувство собственного духовного достоинства определяет духовный уровень не только отдельного человека, но и целого народа. Национальная культура, ее развитие невозможно без национального самоуважения, так как отсутствие самоуважения свидетельствует о потере веры в себя, "а без веры в свои силы не может быть настоящего духовно-творческого полета и расцвета"[223]. И. А. Ильин отмечает, что воспитание национального самоуважения - процесс длительный и тяжелый. Необходимо создать "пантеон духовных достижений и побед", необходимо выстрадать и осознать каждый шаг в формировании нравственных идеалов, каждый этап в развитии искусства, в опыте государственного строительства. Национальное самоутверждение есть основа для национального самоуважения, а это, в свою очередь, является необходимым условием для осуществления государственной власти, считает Ильин, "ибо достоинство государства определяется его целью, а достоинство власти устанавливается ее признанием и ее общественным рангом"242. Рассматривая духовное уважение государственной власти, Ильин достаточно пристальное внимание уделяет духовным основам армии, воплощающей в себе государственную силу, ключевыми понятиями для армии, для каждого воина, должны быть "достоинство" и "честь". Только воины, для которых честь и достоинство являются составными частями их собственного "я", могут стоять на страже государственных интересов, быть опорой своей родине. Таким образом, выдвижение Ильиным в качестве первой аксиомы правосознания духовного достоинства человека отнюдь не случайно. Исходя из того, что человек - существо духовное, мыслитель приходит к выводу, что ему (человеку) присуща "воля к духу" и "духовное самоутверждение". Нравственные ценности, преемственность поколений - все то, что именуется духовным опытом, в конечном счете и формирует чувство собственного достоинства (поэтому И. А. Ильин подчеркивает верность сохранения традиций). Духовное достоинство является основой всякой государственной жизни, а у самоутверждения есть источник государственной силы и политического здоровья. Невозможно состояться как свободный гражданин без уважения себя, своего народа, своей страны. Духовное достоинство неразрывно связано с осознанием личной свободы, политических прав, с чувством солидарности, являющейся непременным условием государственной прочности. Соблюдение закона духовного достоинства в общественной жизни невозможно отделить от "предметности"[224]. Духовное достоинство ничего общего не имеет с "самолюбованием", завышенным самомнением, ибо в основе должна лежать адекватная, социально подтвержденная самооценка. Нарушение первой аксиомы правосознания, нравственная деформация общества ведет к возникновению тоталитарной диктатуры. В свою очередь, государство тиранические, тоталитарное, основанное на страхе и демагогии, не способствует духовному совершенствованию своих граждан, более того, препятствует этому, ибо боится сопротивления, так как духовно развитая личность не потерпит над собой никакого диктата. Справедлив вывод, что "человеку, как субъекту права и творцу права, необходимо уважать себя"[225]. Нарушение первой аксиомы правосознания и его последствия И.А. Ильин имел возможность наблюдать и в России, и в Германии. Однако, как человека русского, его в первую очередь волновала судьба Родины. И беспристрастно анализируя причины русских революций и приход к власти большевиков, мыслитель отнюдь не устраняется от ответственности за возникновение тоталитарного государства в России. Подтверждая свои выводы о нарушении первой аксиомы правосознания, И. А. Ильин писал: "... русский человек имеет слабое, поврежденное чувство собственного духовного достоинства, ... не чувствует своей силы в добре,... не видит достоинства духа и духовной культуры вообще ... как личность, он склонен к не уважаемому поведению ... как гражданин, он считает преступление не постыдным, но делом удали ... он создает власть, не уважающую духовного достоинства гражданина, не доверяющую ему, отрицающую всякое значение свободы, власть, которая правит запретом и страхом и может поставить свое самосохранение выше достоинства своей страны”[226]. В основе второй аксиомы правосознания лежит неотчуждаемая личная автономия, логически вытекающая из естественного права. Для Ильина понятия "автономия” и "самозаконность" в данном случае тождественны. Под этим подразумевается способность управлять собой, утверждать свое духовное достоинство, осуществлять выбор, в тоже время устанавливая и соблюдая свои пределы. Иначе говоря, под автономией понимается способность отстаивать свои полномочия и исполнять свои обязанности. Автономия выступает как формула духа. По мнению И. А. Ильина, "духовная жизнь есть самодеятельность, направленная именно на осуществление высших, безусловных ценностей"[227]. Поэтому человек, как гражданин, должен обладать автономным правосознанием. Человек, гражданин должен иметь свои собственные убеждения, свое мнение об этических категориях: добре и зле, о самом человеке и его сущности, о праве и его сущности, о государстве и его цели. Человек, который автономен, самозаконен, не вершит самосуд, как это может показаться на первый взгляд, сам устанавливает границы своей свободы, свои права. Человек, обладающий "здоровым" правосознанием, дееспособный гражданин, границы своей свободы, во- первых, соотносит со свободой других. Во-вторых, автономность подразумевает умение направлять к благим целям, стремиться к цели права, то есть понимание того, где кончается право и начинается обязанность, обусловлено предметным знанием, бескорыстием. Человек, внутренне свободный, имеющий внутреннюю автономию, должен осуществлять ее вне себя. Ильин подчеркивает взаимообусловленность личной свободы и гражданина. "Человек, лишенный права на внешнее самоопределение, никогда не станет гражданином, ибо нельзя научиться дышать без воздуха"247. Свобода самоопределения не возможна без систематической внутренней подготовки. И свобода слова должна даваться человеку, умеющему нести ответственность за свои слова. Словом, любая свобода, будь то свобода печати или собраний проверяется способностью к ответственности. Иначе говоря, свобода не есть разнузданность, анархия, а свободное, осмысленное признание прав и обязанностей. Поэтому освободить кого-то можно только внешне, формально, по-настоящему освободиться можно только самому, борясь за свою духовную автономию. Интересно в этой связи замечание Ильина о мудрости политика, вводящего политическую свободу, сообразуясь с культурным и духовным уровнем народа: "... духовная зрелость народа неизбежно примет форму политической свободы, тогда как преждевременно захваченная или несвоевременно дарованная свобода может оказаться напрасным и гибельным даром"[228]. Поэтому противостояние "правящих" и "управляемых" разрешается через самоуправление: правовая свобода суть есть духовная, внутренняя свобода, и объединение внутренней свободы - желание каждого на общем предмете - цели права. То есть Ильин понимает самоуправление не как систему внутреннего порядка, а как внутренний духовный строй каждого гражданина. Соглашаясь и принимая общую цель права, человек имеет возможность не участвовать личными силами в решении этого вопроса, но участвовать своим согласием, своей волей. На этом строится вся государственно-правовая жизнь: закон приемлется правосознанием в порядке самовменения, а правосознание признается, чтится и уполномочивается законом. Главная задача государственной власти заключается в том, чтобы понять сущность правосознания, а поняв, взращивать, культивировать в народе способность к автономии. Государство, развитое в правовом и культурном отношении, основанное на правовой свободе, опирается на автономное правосознание, на духовную, внутреннюю свободу. Обществу же, лишенному автономии, необходима угроза как организующее начало. Отсюда Ильин выводит неизбежность революционного подполья, которое ведет к расшатыванию политических устоев государства и, опять же, возможности возникновения тоталитарной диктатуры (вспомним отечественную историю). Говоря об истоках революции, Ильин отмечает, что "в силу коренных исторических причин в русском человеке не воспитывалась способность к внутренней духовно-волевой самодисциплине и к внешнему общественно-политическому самоуправлению"[229]. Государственная власть, не приемлющая тирании и не имеющая конечной своей целью анархию, должна иметь волевое содержание, то есть основываться на духовной, внутренней свободе каждого гражданина. Таким образом, в основе правовой и государственной жизни должна лежать "способность человека к внутреннему самоуправлению, к духовной, властной самодисциплине"[230]. В качестве третьей аксиомы правосознания И. А. Ильин выдвигает взаимное признание, уважение и доверие людей друг к другу в силу того, что человек является существом социальным, участвует в отношениях с другими людьми. Участвуя в отношениях с другими людьми, человек представляет свой интерес, свои притязания, которые неизбежно конкурируют с притязаниями, потребностями других людей. Если бы состязание интересов (как и любой процесс, имеющий свое начало, кульминацию, конец) было нарушением, то человечество не существовало бы сегодня в сегодняшнем виде, а имело бы вид одной из многочисленных популяций приматов. Соперничество притязаний, считает Ильин, может развиваться по двум направлениям: на путях, недостойных духа, и на путях, достойных духа. В последнем случае учитываются притязания обеих сторон, оценивается каждое из них с точки зрения соответствия цели права, превращая тем самым это состязание, это соперничество "в предметный спор о достойном способе жизни"[231]. "Спор о достойном способе жизни" регулируется правом. Причем право имеет двойную природу. C одной стороны, право свойственно каждому человеку в отдельности, является "самостоятельным атрибутом индивидуального духа". C другой стороны, как регулятор общественных отношений, право является только при наличии этих отношений этой связью. То есть право само реализуется связью. Право связывает людей между собой пределом их собственных полномочий. Невозможно существование на земле человека вне отношений с другими людьми. Но отношения между людьми вовсе не равнозначны. Зависит это не только от личных симпатий и антипатий, точнее, они обусловлены нравственными качествами, прежде всего духовным достоинством. Причем имеется в виду не только духовное достоинство самого себя, но и учет духовного достоинства другого человека. Ильин подчеркивает: "правоотношение есть духовное отношение: ибо право указывает людям объективно- лучшее поведение, а все объективно-лучшее воспринимается, познается и осуществляется именно духом. Иными словами: так как право есть необходимая форма духа, то правовая связь связует не просто душу с душой, а именно дух с духом"[232]. Участие в правоотношении подразумевает и самоуважение, и автономию (самозаконность), и умение соотносить цель права как со своими действиями, так и с действиями других людей. Правопорядок покоится на утверждении человеком своего духовного достоинства, определении соответствующего своего правового статуса, определении и признании духовного достоинства для других, установлении их правового статуса. По мнению Ильина, признание за собой полномочия автоматически влечет признание за кем-то правовой обязанности, что, в свою очередь, свидетельствует о признании за другим человеком правоспособности и, соответственно, духовной природы. От субъектов правоотношений требуется совместное подчинение праву, требуется признать и "себя, и других способным к познанию положительного права, к воприятию его объективного значения, к признанию права вообще, и притом именно его цели и его достоинства"[233]. Взаимное уважение и взаимное доверие, таким образом, лежат в основе любого правоотношения. Однако стоит подчеркнуть, что для уважения человека другими людьми необходимо, чтобы и он уважал себя (очевидна взаимосвязь третьей и первой аксиом правосознания). Рассматривая правоотношение как духовное отношение, можно выделить его составляющие: во-первых, "каждый из субъектов ... признает право как основу отношения, как форму жизни, как объективно значимую идею"[234]; во-вторых, человек, вступая в правоотношение, является одновременно и творцом этих отношений, а следовательно, признает свое достоинство и свою автономию; в- третьих, правоотношение подразумевает взаимодействие всех сторон, каждая из которых способна осуществлять свои права и исполнять обязанности, то есть каждый из субъектов правоотношения признает за другим его достоинство и его авторитет как силу, способную к творчеству - обращение к духовному содержанию людей подразумевает взаимное уважение народа и власти. C этой точки зрения и само государство рассматривается как "единство во множестве", когда "множество субъективных воль связано единством цели и одинаковостью воленаправлений"[235]. Нарушение третьей аксиомы правосознания - "недуг взаимного признания" - чревато серьезными последствиями как в частном, так и в публичном правоотношении. Ильин выстраивает следующую логическую конструкцию: неуважение к себе вызывает неуважение других, это "образует собою некую брешь в естественном правопорядке"[236]; всеобщее неуважение порождает всеобщую вражду; вражда превращается в ненависть; ненависть, сочетаясь с бессилием, превращается в страх. "Общественный строй, насыщенный этими аффектами, воспитывает в душах настроение Каина. Люди посягают друг на друга с постоянством и легкостью, совершая убийство - то символически, то реально: то хулою и проклятием, то взаимным разрушением жилищ (погром), то в революционных призывах, то в разбойном нападении: словом и мыслью, в статьях и на дуэли"[237]. Если же отсутствует взаимное признание людей друг другом, то нет и взаимного признания и доверия народа и власти. Подобному положению соответствует "недугующий", "больной" политический режим. В качестве доказательства можно привести примеры из отечественной истории. Как считал Ильин, уровень правосознания в России перед революцией был низким. В этой связи "сложилась эта слабость национально-государственной скрепы; эта недооценка взаимного уважения и взаимного доверия, - и гражданина к гражданину, и класса к классу, и граждан к власти, и власти к гражданам, - и уважения и доверия, как зиждущего, драгоценного начала государственности; и вместо этого господство системы взаимного подозрения, исключения, враждебности, презрения - системы, насыщающей историческую атмосферу скрытою гражданской войною"[238]. Отсутствие взаимного признания и уважения ведет либо к раздробленности общества, политическому хаосу, либо к государственному диктату. Таким образом, подчеркивает Ильин, "в основе всякого правопорядка и государства лежит взаимное духовное признание людей - уважение и доверие их друг к другу"[239]. Очевидно, что ильинское понимание правосознания отличается от современного. Понятие правосознания означает у него не только более или менее полное знание существующих законов. "Оно вообще не сводится ни к одному "знанию", но включает в себя все основные функции душевной жизни: "прежде всего - волю и притом именно - духовно воспитанную волю..."[240]. И. А. Ильин не рассматривает подробно структуру правосознания. Все три группы элементов правосознания, выделяемые в современной теории права идеологические, психологические, поведенческие - воплощены в "воле к цели права". Но для предреволюционного поколения отечественных юристов было характерно подчеркивать значимость духовнонравственных устремлений[241]. Однако Ильин идет дальше простой констатации кризиса правосознания, важности духовного строительства, необходимости стремления к общественному идеалу. Он разрабатывает свое учение о правосознании. Построенное как своеобразная аксиоматика, учение о правосознании позволяет оценивать любые действия как отдельных граждан, так и публичной власти в целом с точки зрения моральной допустимости. Подобный подход носит не только умозрительный характер. Он небесполезен для современных законодателей и правоприменителей. Не секрет, что сегодня уровень правосознания, правовой культуры в России не высок. Аксиомы Ильина, как нравственные ориентиры, позволяют оздоровить весь путь продвижения правовых идей: "от формирования идеи к ее осознанию ("овладению массами"), а затем - к законодателю; после принятия закона - от законодателя к правоприменению, к отношению людей к принятым и реализуемым законам"[242].