<<
>>

2. Субъективные признаки имущественных преступлений

Субъективная сторона преступлений, предусмотренных в главе 21 УК, есть внутреннее, психическое отношение виновного к совершаемому им общественно опасному деянию (действию или бездействию), выражающемуся в извлечении имущественной выгоды и (или) причинении ущерба собственнику или иному владельцу имущества.

Обязательным признаком субъективной стороны всех преступлений, в том числе и имущественных посягательств, является вина — необходимое условие юридической ответственно-

1 См.: Уголовное право: Особенная часть: Учебник / Под ред. Н.И.Ветрова и Ю.И.Ляпунова. С.243.

152

Понятие имущественных преступлений по действующему

уголовному законодательству России и их классификация

сти. Абсолютное большинство имущественных преступлений — это умышленные посягательства. Имущественные преступления, которые согласно закону характеризуются неосторожной формой вины, — уничтожение и повреждение имущества по неосторожности (ст. 168).

В юридической литературе имеет место единство взглядов на содержание умышленной формы вины имущественных преступлений. Эти посягательства, по общему правилу, предполагают вину в виде прямого умысла. Только два преступления в имущественной сфере могут быть совершены как с прямым, так и с косвенным умыслом — умышленные уничтожение и повреждение имущества (ст. 167).

Согласно ч.2 ст.25 УК преступление признается совершенным с прямым умыслом, если лицо осознавало общественную опасность своих действий (бездействия), предвидело возможность или неизбежность наступления общественно опасных последствий и желало их наступления. Как установлено в теории, в преступлениях с формальным составом лицо желает совершить само действие (бездействие) независимо от наступления общественно-опасных последствий. В соответствии с ч.З ст.25 УК, преступление признается совершенным с косвенным умыслом, если лицо осознавало общественную опасность своих действий (бездействия), предвидело возможность наступления общественно опасных последствий, не желало, но сознательно допускало эти последствия либо относилось к ним безразлично.

Отсюда, интеллектуальный момент умысла предполагает осознание виновным всех объективных признаков имущественного посягательства.

Во-первых, виновный должен осознавать общественно опасный характер своего поведения. Он должен понимать, что посягает на сложившийся в обществе имущественный правопорядок, нарушает права и интересы собственников или иных владельцев имущества. По конкретному делу действия виновных были квалифицированы судом как разбой. Согласно материалам дела, X. и Б. остановили машину под управлением К. — водителя частного такси, чтобы «разобраться» с последним по поводу его неправильного поведения в отношении М. и получения с нее за проезд в такси суммы, значительно превышающей оговоренную. При этом осужденные, используя в качестве оружия пистолет-зажигалку, завладели деньгами К. в сумме 25 руб. Надзорная инстанция не усмотрела в содеянном признаков хищения, справедливо указав, что умысла и сговора на разбойное нападение у осужденных не бьшо и имуществом потерпевшего они завладели самоуправным путем1.

Во-вторых, виновный должен понимать, что он обращает в свою пользу чужие вещи, извлекает другие выгоды имущественного характера как результат чужого труда (работ, услуг, иных действий), уничтожает (повреждает) чужое имущество. Лицо может ошибаться по поводу принадлежности извлекаемого или повреждаемого имущественного блага, считая его своим.

1 См.: Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 1994. №6. С. 15.

153

А. Г. Безверхов

              Имущественные преступления

Незаконное обращение в свою пользу или повреждение оспариваемого имущества, не может быть квалифицировано как имущественное преступление.

В-третьих, виновный должен знать, что получение имущественной выгоды в свою пользу или пользу других лиц и причинение имущественного вреда является противоправным, не вытекающим из закона, договора или иного правового основания. В этом отношении показательно дело Тимур-шиной, осужденной Североморским городским судом Мурманской области за мошенничество.

Зарегистрированная в центре занятости как безработная и получавшая пособие по безработице, Тимуршина выступила учредителем общества с ограниченной ответственностью и была зарегистрирована в качестве субъекта предпринимательской деятельности. Не поставив об этом в известность центр занятости, она продолжала получать пособие по безработице. Судебная коллегия по уголовным делам Мурманского областного суда приняла решение об отмене приговора в отношении осужденной и прекращении дела производством за отсутствием в ее действиях состава преступления по следующим основаниям. Для привлечения Тимуршиной к ответственности за мошенничество необходимо установить, что подсудимая знала о том, что, став учредителем организации, она не имеет права на получение пособия по безработице, и умышленно скрыла это с целью незаконного его получения. Между тем в документах, регламентирующих порядок получения пособия по безработице, с которыми была ознакомлена Тимуршина, не бьшо указаний на то, что учредитель какого-либо предприятия считается лицом работающим и не может признаваться безработным, что свидетельствует об отсутствии умысла Тимуршиной на хищение чужого имущества1.

Сознанием преступника должны охватываться и квалифицирующие признаки имущественных посягательств.

Осознание виновным факта противоправного получения имущественной выгоды, уничтожения и повреждения чужого имущества предполагает предвидение причинения имущественного вреда собственнику, владельцу или другому лицу как в виде реального ущерба, так и в виде упущенной выгоды. При этом указанные последствия предвидятся виновным в абсолютном большинстве случаев именно как неизбежный результат совершаемых им действий (бездействия)2.

Волевой момент умысла при совершении рассматриваемых преступлений предполагает желание виновного получить имущественную выгоду для себя или иных лиц и причинить имущественный ущерб собственнику или иному владельцу имущества. При умышленном уничтожении или повреж-

1 См.: Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации.

1997. №12. С.7-8. 1Как верно подчеркивается в литературе, последствия хищения предвидятся лицом как неизбежный результат совершаемого им деяния (см.: Пинаев А.А. Уголовно-правовая борьба с хищениями. С.134; Тенчов Э.С. Указ. соч. С.75).

154

Понятие имущественных преступлений по действующему

уголовному законодательству России и их классификация

дении чужого имущества виновный желает или допускает последствия в виде причинения имущественного вреда.

Субъективную сторону уничтожения и повреждения чужого имущества, ответственность за которые предусмотрена ст. 168 УК, составляет неосторожность в виде легкомыслия или небрежности.

Имущественным преступлениям, совершаемым с прямым умыслом, обычно свойственны своеобразное представление виновного о желаемом преступном результате, особое побуждение, вызывающее у последнего решимость причинить имущественный вред другому лицу. Если законодатель не всегда упоминает об этих особых признаках, их «невидимое» существование вытекает из смысла закона. Специфика внутреннего содержания многих преступлений, предусмотренных в главе 21 УК, заключается в особом мотиве и (или) цели, которые признаются в качестве конструктивных субъективных признаков этих общественно-опасных деяний. В этой связи становятся объяснимыми требования высших судебных инстанций устанавливать, по каким мотивам, с какой целью совершено изъятие чужого имущества в процессе совершения тех или иных преступлений1. Доказанность этого особого мотива и цели имущественных преступлений имеет существенное значение для решения вопроса о наличии в действиях обвиняемых и подсудимых того или иного состава преступления, предусмотренного статьями главы 21 УК.

Так, невыяснение судом по делу Р. и А. причины противоречий в показаниях потерпевших о том, требовали ли осужденные при нападении на них деньги, а также оставление без оценки доводов осужденных, отрицающих наличие у них цели на завладение чужим имуществом, Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ признала нарушением требований уголовно-процессуального законодательства, приговор в отношении указанных осужденных отменила и дело направила на новое судебное рассмотрение2.

По делу Губко судом не был установлен корыстный мотив, что повлекло переквалификацию содеянного со статьи о разбое, совершенном по предварительному сговору группой лиц и с причинением тяжких телесных повреждений ( п.п.«а» и «в» ч.2 ст.146 УК 1960 г.) на статью об умышленном тяжком телесном повреждении (ч.1 ст. 108 УК 1960 г.)3. Неполное выяснение по делу О. и 3. о разбое существенных обстоятельств, касающихся мотивов нападения на потерпевших, повлекло отмену приговора и направление дела на новое расследование4.

Под мотивом преступления понимается осознанное побуждение лица, которое вызывает у него решимость преступно действовать (бездейство-

1 См., например: п. 17 постановления №31 Пленума Верховного Суда РФ от 22 марта 1966 г. «О

судебной практике по делам о грабеже и разбое».

1См.: Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2001. №9. С. 13.

3              См.: Судебная практика к Уголовному кодексу Российской Федерации / Под общ. ред. В.М.Ле

бедева. С.737-739.

4              См.: Судебная практика по уголовным делам в 2-х ч. 4.2. С.545-546.

155

А. Г. Безверхов

              Имущественные преступления

вать). Это то, чем лицо руководствуется при совершении преступления. Мотив предшествует цели и детерминирует последнюю. Как пишет Б.С.Волков, «цель не возникает без мотива, но с другой стороны, мотив, как и весь волевой процесс, получает свое содержание благодаря цели, вследствие той конкретной деятельности, в которой эта цель находит свое воплощение»1. Мотив как осознанная потребность — фундамент (основа), на котором возникает цель.

Цель преступления — это представление (предвосхищение) лица о желаемом преступном результате, к достижению которого это лицо стремится и который ожидается вследствие совершения определенным образом направленных действий. Вот почему законодатель, как правило, указывает на какое-либо конкретное действие при определении цели в тексте закона (например, с целью сбыта, с целью скрыть другое преступление или облегчить его совершение, в целях прекращения деятельности и пр.).

Разграничивая указанные субъективные признаки, Б.С.Волков утверждает: «Мотив отвечает на вопрос, зачем человек совершает те или иные действия, цель определяет направление деятельности»2.

Вопрос о мотиве и цели как субъективных признаках имущественных преступлений относится к числу «вечных» по своей дискуссионности вопросов. Основанием спора в науке уголовного права продолжает оставаться различное понимание числа субъективных признаков, выражающих своеобразие имущественных посягательств, совершаемых с прямым умыслом, а также их содержания. В связи с числом особых субъективных признаков этих посягательств получили распространение два подхода. Согласно одному из них, конструктивным признаком субъективной стороны указанных посягательств является цель. В соответствии с другим — как мотив, так и цель. По поводу содержания мотива и цели также высказываются альтернативные суждения. Согласно одному варианту, цель и мотив носят корыстный характер. При этом само понятие корысти трактуется буквально или расширительно. В соответствии с другим — указанные субъективные признаки лишены корыстного содержания.

Следует подчеркнуть, что понимание особой целенаправленности и мотивации имущественных преступлений складывалось в науке уголовного права в рамках учения о хищении (точнее, о «похищении»). Определение цели хищения всегда представлялось непростой проблемой. Последняя в уголовно-правовой доктрине получила многовариантное решение.

Согласно одному из них, цель хищения есть представление виновного

0              противоправном завладении чужим имуществом. Приблизительно таким

образом указанная цель имущественных деликтов была обозначена еще в

древнеримском праве. По мнению Юлия Павла, «есть четыре рода воров:

явные, неявные, спрятавшие и унесшие (вещь). Явный вор — это тот, кто

1              Волков Б.С. Мотивы преступлений. С.7.

1Там же.

156

Понятие имущественных преступлений по действующему

уголовному законодательству России и их классификация

пойман на месте преступления в границах того места, откуда он что-нибудь унес, или с украденной вещью, или прежде чем он придет на то место, в которое намеревался прийти в этот день»1(курсив наш — А.Б.). В последнем случае под понятие воровства (furtum) подпадали и деяния, которые выражались лишь в создании условий для достижения желаемого преступного результата — противоправного завладения чужим имущественным состоянием.

В уголовном праве России о цели завладения упоминает Л.Д.Гаухман. Он пишет, что цель завладения имуществом является стремлением удовлетворить материальную потребность путем завладения имуществом, то есть паразитически обогатиться в результате незаконного обращения чужого имущества в свою пользу2.

Цель завладения охватывает весьма широкий круг желаемых результатов в имущественной сфере. В этой связи указанная цель включает в свой логический объем следующие цели: хищения, временного позаимствования чужой вещи, возмездного изъятия чужого имущества, завладения вещью с намерением ее уничтожить или повредить, изъятия чужой вещи для самозащиты своих прав либо в интересах самого собственника, захвата чужого имущества из мести, хулиганских побуждений и др. В случае признания цели завладения конструктивным признаком конкретного состава имущественного преступления существенно затрудняется его отграничение от смежных правонарушений.

Кроме того, указанная цель как обязательный признак состава преступления влияет на его конструкцию. В этом случае составы имущественных посягательств принимают вид усеченных. Момент окончания содеянного в таких составах сдвигается на более раннюю стадию развития преступления: совершения противоправного действия, направленного на завладение чужим имущественным благом. Видимо отсюда берет свои «корни» ныне забытая теория прикосновения, согласно которой хищение признается оконченным, если виновный противоправно дотронулся до чужой вещи, коснулся ее или взял в руки3.

Цель завладения известна и современному праву России. В УК РФ указанная цель использована при конструировании состава пиратства. Согласно ст.227 УК пиратство есть нападение на морское или речное судно в целях завладения чужим имуществом. Примерно так же построен состав разбоя. В соответствии со ст. 162 УК, разбой есть нападение в целях хищения. Заметим, что по УК 1926 г. разбой определялся как открытое с целью завладения чужим имуществом нападение (ст. 167).

1 Юлий Павел. Пять книг сентенций к сыну. Фрагменты Домиция Ульпиана / Отв. ред. Л.Л.Ко-фанов. (Серия «Памятники римского права»). М., 1998. С.51. 1См.: Гаухман Л.Д. Насилие как средство совершения преступления. С. 131. 3 См.: Познышев СВ. Особенная часть русского уголовного права. Сравнительный очерк важнейших отделов Особенной части старого и нового Уложений. С.209.

157

А. Г. Безверхов

              Имущественные преступления

В рамках другого подхода цель выражается в виде идеального образа о незаконном распоряжении чужим имуществом. Здесь целенаправленность состоит в стремлении виновного самовольно определить юридическую судьбу чужой вещи. Как пишет С.В.Скляров, «для привлечения виновного к ответственности за хищение достаточно установить, что он неправомерно изымал имущество с целью распоряжения им по своему усмотрению, независимо от того, обратил ли он это имущество в свою пользу, пользу других лиц или распорядился им по-иному»1.

Цель распоряжения включает в качестве своих составляющих различные цели, том числе цель уничтожения или повреждения чужого имущества. На этом основании установление цели распоряжения в виде конструктивного признака хищения сделает сложным его отграничение от ряда смежных преступлений.

Цель распоряжения предполагает конструкцию формального состава хищения в виде противоправного завладения чужим имуществом в целях распорядиться им по своему усмотрению.

В следующем варианте рассматриваемый субъективный признак выражается как цель присвоения. Такая цель заключается в направленности действий виновного на отчуждение чужого имущества от его собственника или иного владельца и обращение изъятого имущества в сферу своих имущественных интересов или в пользу других лиц. Подробная характеристика этой цели была представлена в немецком уголовном праве Ф.Листом. Последний применительно к воровству писал: «Присвоение есть осуществление правомочий, составляющих содержание собственности, по отношению к чужой вещи. В то же время оно влечет за собой отнятие всех этих правомочий у собственника, из власти которого вещь удалена на продолжительное время. Похищение с целью присвоения означает, таким образом, установление владения в виде собственности, т.е. такого отношения к вещи, при котором виновник распоряжается ею как собственностью, исключая всех остальных лиц, в особенности же собственника. Присвоение не предполагает непременно длительности господства; напротив, полное господство в виде собственности необходимо. Распоряжения вещью в одном определенном направлении недостаточно, поскольку в действии не выражается намерение овладеть вещью вполне»2.

Аналогичного подхода к пониманию цели присвоения придерживались отечественные исследователи. Например, по мнению И.Я.Фойницкого, цель присвоения означает стремление виновного поставить чужую вещь в исключительную от себя зависимость, обратить ее в сферу своих имущест-

1 Скляров СВ. Указ. соч. С.67. См. также: Милюков С.Ф. Указ. соч. С.232; Никифоров Б.С. Борьба с мошенническими посягательствами на социалистическую и личную собственность по советскому уголовному праву. С.82; Филимонов В.Д. Общественная опасность личности преступника. Томск, 1973. С. 17; Шелковкин Г.В. Последствия хищений социалистического имущества и их уголовно-правовое значение: Автореф. дис... канд. юрид. наук. Свердловск, 1970. С.9. 1фон-Лист Ф. Указ. соч. С. 143.

158

Понятие имущественных преступлений по действующему

уголовному законодательству России и их классификация

венных ценностей, т.е. желание воспользоваться ею как своим имуществом1.

Имущественные посягательства, для которых характерна цель присвоения, признаются оконченными с момента завладения чужим имуществом независимо от получения виновным реальной возможности пользоваться и распоряжаться незаконно изъятым имуществом как своим собственным. Это основание дало развитие теории завладения, которой придерживалось абсолютное большинство юристов царской России. Согласно этой теории хищение считается оконченным, когда вещь изъята у потерпевшего и находится в фактическом владении виновного, другими словами, когда нарушена связь собственника с его вещью. По данной теории, для признания хищения оконченным преступлением вовсе не нужно, чтобы чужая вещь была унесена с места совершения преступления.

В истории уголовного законодательства России цель присвоения была отражена в Уголовном Уложении 1903 г. при конструировании составов воровства, разбоя, вымогательства и мошенничества (ст.ст.581, 589-591). Состав разбоя в этом Уложении был построен по типу формального. Согласно ст.589 Уложения под разбоем понимались случаи похищения чужого движимого имущества с целью присвоения посредством приведения в бессознательное состояние, телесного повреждения, насилия над личностью или наказуемой угрозы.

Признание цели присвоения в качестве обязательного признака состава имущественного преступления исключает указание на мотив содеянного. Как писал АА.Жижиленко, состав похищения имущества не изменяется в зависимости от того, действовал ли виновный в своих личных интересах, с целью личного обогащения или в интересах других лиц или, наконец, из мотива мести, злобы и т.п.2 Также И.Я.Фойницкий указывал: «Сокровенные мотивы, вызывающие хищническую деятельность, могут быть в высшей степени разнообразны и от различия их не изменяется состав этих деяний; они остаются похищением независимо от того, производятся ли для обогащения себя самого или из мотивов мести, любви, пользы науки, благодетельствования неимущим и т.п.... Хищение редкой рукописи для передачи музею своего родного города, хищение вещей для раздачи их нищим, для пропитания своего семейства и т.п.принадлежат к той же группе деяний, как и хищение для кутежа и для наживы»3.

Сторонники данного варианта определения цели обычно утверждают, что мотив поведения лица представляется признаком трудно распознаваемым правоприменителем и потому неудобным для построения составов имущественных преступлений.

1 См.: Фойницкий И.Я. Курс уголовного права: Часть Особенная. Посягательства личные и имущественные. С. 184.

1См.: Жижиленко А.А. Указ. соч. С.66.

3 Фойницкий И.Я. Курс уголовного права: Часть Особенная. Посягательства личные и имущественные. С.183.

159

А. Г. Безверхов

              Имущественные преступления

В советском уголовном праве юридическая конструкция «цель присвоения» трансформировалась в конструкцию корыстной цели. Особенно наглядно это проявляется у А.А.Пионтковского. Он писал: «С субъективной стороны для всякого хищения характерна цель присвоения, т.е. умысел на незаконное обращение государственного или общественного имущества в свою собственность или в собственность других лиц. В этом выражается корыстная цель хищения государственного или общественного имущества»1.

Корыстная цель в уголовном праве трактуется по-разному: как ограничительно, так и расширительно.

Сторонники узкого понимания корыстной цели в уголовном праве исходят из этимологического значения слова «корысть». В русском языке под корыстью понимается стремление к личной выгоде, наживе, приобретению, страсть к богатству, жадность к деньгам, наконец, материальная польза, барыш2. В строгом смысле слова корысть есть мотив поведения, выражающийся в стремлении лица к получению имущественной выгоды в свою пользу. В науке уголовного права высказано мнение: наличие корыстной цели указывает на то, что виновный действует из корыстных побуждений, ради удовлетворения своих собственных материальных потребностей3. Узкое понимание корыстной цели предполагает обязательное наличие мотива. Если мотив признается обязательным признаком субъективной стороны рассматриваемых преступлений, считается, что он носит характер наживы и поэтому именуется корыстными побуждениями (корыстным мотивом)4.

Очевидно, что такая трактовка корысти как цели и мотива противоправного действия сужает круг хищений и иных имущественных преступлений, совершаемых с прямым умыслом. Последние в этой связи выражаются исключительно в неосновательном обогащении только виновного путем противоправного извлечения им имущественной выгоды лично для себя. Случаи же обогащения других лиц в результате совершенного имущественного посягательства, согласно указанной трактовке, не могут рассматриваться в качестве корыстных имущественных преступлений. В.В.Есипов, один из немногих дореволюционных ученых-юристов, считавших обязательными признаками хищения особые цель и мотив, писал: «Желание при хищении чужого имущества обнимает намерение взять вещь по мотиву корысти с целью присвоения. Мотив корысти означает все те побуждения и стимулы,  которые имеют своим основанием желание  противозаконного

1 Курс советского уголовного права. В 6-ти т. Т.4. С.327.

1См.: Даль В. Толковый словарь живого великорусского языка: В 4-х т. Т.2. С.437; Ожегов СИ.,

Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. С 293.

3              См.: Жижиленко А.А. Указ. соч. С.47; Скляров СВ. Указ. соч. С.67. См. также: Уголовное пра

во: Особенная часть: Учебник / Под ред. Н.И.Ветрова и Ю.И.Ляпунова. С.226.

4              Исключением в связи со сказанным является позиция А.А. Пинаева. Он также указывал на два

соответствующих субъективных признака, необходимых для состава хищения, полагал, что по

следние являются корыстными, однако трактовал корысть расширительно по сравнению с обще

принятым значением этого слова (см.: Пинаев А.А. Уголовно-правовая борьба с хищениями.

С.154-155).

160

Понятие имущественных преступлений по действующему

уголовному законодательству России и их классификация

обогащения; поэтому нельзя считать похищением взятие чужих съестных припасов для раздачи бедным...; подобные случаи образуют лишь самовольное пользование чужим имуществом»1.

Близкую к обозначенной позицию занимал Г.А.Кригер, который также подчеркивал: «Как мотивы, так и цели виновного при хищении обьгано именуются корыстными... В данном случае мотиву преступного поведения — стремлению к паразитическому обогащению — соответствует и исходная цель — паразитически обогатиться за счет похищенного»2. Между тем этот автор допускал обогащение в результате хищения других лиц, круг которых строго ограничивал. ГА.Кригер писал, что при передаче имущества третьим лицам «виновный либо намеревается извлечь материальную выгоду путем последующего получения определенной части переданного имущества от третьих лиц, либо его корыстные устремления удовлетворяются незаконным обогащением таких лиц, в судьбе которых преступник лично заинтересован (родственники, иждивенцы, друзья и т.п.)»3.

В современном уголовном праве такого подхода придерживаются, например, А.Ф.Зелинский и Б.В.Волженкин. А.Ф.Зелинский пишет, что лицо, совершающее хищение, всегда преследует цель наживы и осознает это. Такая цель, по мнению А.Ф.Зелинского, усматривается и в случаях передачи имущества лицам, с которыми у виновного существовали особые отношения, вследствие чего незаконная передача чужого имущества приносит похитителю выгоду: погашение долга, сокращение собственных расходов, приобретение дефицитных товаров, расположение лица, от которого виновный зависим, и т.п.4 Однако «незаконная передача чужого имущества постороннему человеку из чувства сострадания и милосердия, — как подчеркивал этот автор, — может быть осуждаема за что угодно, но только не за корыстолюбие, поскольку действие совершено из общечеловеческой потребности»5.

По мнению Б.В.Волженкина, «корыстная цель имеет место, если чужое имущество незаконно и безвозмездно изымалось и (или) обращалось: 1) в пользу виновного; 2) в пользу лиц, близких виновному, в улучшении материального положения которых он лично заинтересован; 3) в пользу других лиц, являющихся соучастниками хищения»6.

Признание корыстного мотива и цели в качестве обязательного признака общественно опасного деяния обусловливает его конструкцию по типу материального состава. В этом случае преступление признается оконченным с момента совершения таких действий, которые выразились в получе-

1 См.: Есипов В.В. Указ. соч. С. 140. 1Кригер Г.А. Указ. соч. С.76.

3              Там же. С.77.

4              См.: Зелинский А.Ф. Осознаваемое и неосознаваемое в преступном поведении. Харьков, 1986.

С.65-66.

5              Зелинский А.Ф. Корысть: опыт криминологического и психологического анализа // Сов. гос. и

право. 1993. №3. С.69.

6Волженкин Б.В. Служебные преступления. М.: Юристъ, 2000. С.153.

161

А. Г. Безверхов

              Имущественные преступления

нии имущественной выгоды и причинении имущественного ущерба потерпевшему. Такой подход дал жизнь теории уноса. Согласно последней, для признания хищения оконченным преступлением необходимо, чтобы виновный унес чужое имущество с места совершения преступления. Конечно же, указанную теорию нельзя отнести к числу абсолютно стройных и совершенных, ибо она отвечает далеко не на все вопросы, поставленные в судебной практике, а в некоторых случаях, где имущественные преступления являются оконченными, дает неправильный ответ (например, когда общественно опасное деяние выражается в потреблении похищенного имущества на месте совершения преступления или в распоряжении им там же). Между тем эта теория является несомненно ценной. Она ориентирует правоприменителя на установление того конкретного действия, которое следует признать последним, окончательным в обстоятельствах наступления общественно-опасных последствий и механизме причинения имущественного вреда, что имеет немаловажное значение и для определения характера мотивации преступного поведения. Безусловно, унос — лишь одно из таких действий. Но также бесспорным является тот факт, что унос относится к числу самых распространенных при совершении хищений действий. Кстати сказать, теория уноса явно нашла свое отражение в общих судебных разъяснениях о моменте окончания хищения. Как известно, хищение в современном праве признается оконченным с момента получения виновным реальной возможности пользоваться и распоряжаться похищенным. Об этом обстоятельстве со всей очевидностью свидетельствует унос виновным чужой вещи с места совершения преступления.

Сторонники расширительного толкования корысти считают, что сама жизнь требует более широкого видения уголовно-наказуемой корысти. Так, по мнению С.А.Тарарухина, законодатель вовсе не имел в виду, что хищение обязательно связано с непосредственным обогащением виновного; корыстную цель при хищении следует понимать не только как личную заинтересованность виновного, а в более широком смысле — как изъятие и обращение чужого имущества в пользу свою или других лиц1. Т.Н. Борзенков указывает: «Корыстная цель при хищении предполагает стремление обратить похищенное чужое имущество в свою собственность или собственность третьего лица. Корыстная цель в хищении реализуется как получение фактической возможности владеть, пользоваться и распоряжаться похищенным имуществом как своим собственным»2. М.Г.Миненок и Д.М.Миненок утверждают, что «корыстными, кроме побуждений к личной наживе или желания избавиться от материальных затрат, можно признать и стремление

1 См.: Тарарухин С.А. Преступное поведение. Социальные и психологические черты. М.: Юрид. лит., 1974. С.95.

1Уголовное право Российской Федерации: Особенная часть: Учебник / Под ред. Г.Н. Борзенко-ва и В.С.Комиссарова. С.189.

162

Понятие имущественных преступлений по действующему

уголовному законодательству России и их классификация

обеспечить имущественную выгоду другим лицам путем сознательного причинения виновным ущерба чужой собственности»1.

Сказанное имеет под собой криминологическое основание. Криминологами установлено, что имущественные преступления нередко совершаются без цели наживы, например, из-за желания завоевать авторитет в группе, если членство в ней представляется ценным. Указанная мотивация и целенаправленность особенно характерны для преступников подросткового и молодежного возраста. Таких преступников криминологи относят не к «корыстному», а к «самоутверждающемуся» типу2. Кроме того, в современной криминологии выделяется группа преступников с «вынужденной» ориентацией на необходимость удовлетворения элементарных жизненных потребностей3. Этот тип преступников сложился в республиках бывшего СССР в 1990-ые годы в связи с резким понижением жизненного уровня населения. Обычно, к этому типу относят лиц, совершающих хищение по крайней нужде, с единственной целью выживания и удовлетворения своих жизненно необходимых потребностей.

Широкое понимание корысти встречается и в современной судебной практике. Так, по смыслу п. 11 постановления №1 Пленума Верховного Суда РФ от 27 января 1999 г. «О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)»4, корыстные побуждения (как один из квалифицирующих признаков убийства) выражаются в целях получения материальной выгоды для виновного или других лиц (денег, имущества или права на его получение, прав на жилплощадь и т.п.) либо избавления от материальных затрат (возврата имущества, долга, оплаты услуг, выполнения имущественных обязательств, уплаты алиментов и др.). В соответствии с п. 15 постановления №4 Пленума Верховного Суда СССР от 30 марта 1990 г. «О судебной практике по делам о злоупотреблении властью или служебным положением, превышении власти или служебных полномочий, халатности и должностном подлоге»5, корыстная заинтересованность как мотив преступления заключается в стремлении виновного получить выгоду имущественного характера.

Наконец, широкое понимание корысти следует из действующего УК, который не содержит указания на то, что преступления, предусмотренные в его главе 21, совершаются в целях личной наживы. В примечании 1 к ст. 158 УК указывается, что хищение заключается в изъятии и (или) обраще-

1 Миненок М.Г., Миненок Д.М. Корысть. Криминологические и уголовно-правовые проблемы.

Спб., 2001. СИЗ.

1См.: Криминология: Учебник / Под ред. В.Н. Кудрявцева, В.Э. Эминова. М.: Юристь, 1995.

С.89.

3              См.: Криминология: Учебник / Под ред. Н.Ф. Кузнецовой, Г.М. Миньковского. М.: Изд-во

МГУ, 1994. С. 111.

4              См.:   Сборник постановлений  Пленумов  Верховного  Суда Российской  Федерации  (СССР,

РСФСР) по уголовным делам. С.156-162.

5              См.: Там же. С.298-302.

163

А. Г. Безверхов

              Имущественные преступления

нии чужого имущества в пользу виновного или других лиц (курсив наш — А.Б.). Формулируя понятие вымогательства, УК вовсе не упоминает, в пользу кого должен выполнить потерпевший требуемые вымогателем действия: в пользу самого преступника или других лиц. Исходя из буквального толкования закона есть основания считать, что содеянное признается вымогательством как в случае требования совершить действия в интересах самого вымогателя, так и в принуждении потерпевшего выполнить имущественные действия в интересах указанных вымогателем лиц.

В связи со сказанным следует остановиться на случаях совершения корыстных имущественных посягательств в пользу других лиц.

Не вызывает сомнения наличие корыстного поведения в случаях, когда виновный совершает, например, хищение в целях возмездной передачи похищенного иным лицам, не принимавшим участия в совершении этого преступления. Здесь виновный стремится извлечь пользу из денежного или иного вознаграждения, предоставленного ему взамен незаконно приобретенной имущественной выгоды. В этой связи справедливы слова А.Ф.Зелинского, что «не следует верить в бескорыстие тех «широких натур», которые за чужой счет одаривают людей, чье расположение им приносит пользу в виде различного рода услуг, освобождения от обязанностей, сокращения расходов, выдвижения по службе и т.п.»1.

Более сложным представляется решение вопроса, когда виновный преследует цель безвозмездной передачи предмета посягательства другим лицам, не участвующим в совершении преступления. Можно выделить три ситуации безвозмездного предоставления имущественного блага.

Одна из них состоит в том, что преступление совершается в целях обогащения близких родственников, иждивенцев и других лиц, которых виновный обязан материально содержать. Здесь содеянное направлено на сохранение личного имущественного состояния виновного, которое уменьшилось бы при выполнении возложенных на него имущественных обязанностей. В таком случае виновный или покрывает понесенные затраты и расходы преступным доходом, или использует полученные преступным путем средства в интересах указанных лиц. Поведение преступника в таком случае безусловно является корыстным.

Другая ситуация заключается в том, что преступление совершается в целях предоставления его плодов тем лицам, жизнь, здоровье и благополучие которых в силу сложившихся личных отношений дороги виновному (друзья, сожители и пр.). В этом случае корыстные устремления виновного как бы удовлетворяются незаконным обогащением таких лиц.

Наконец, имущественное посягательство может быть совершено в целях безвозмездной передачи материальной выгоды посторонним лицам. Такого рода «робингудство» хотя и не часто совершается, но вызывает обычно большой общественный резонанс, требующий надлежащей правовой

1 Зелинский А.Ф. Корысть: опыт криминологического и психологического анализа. С.69.

164

Понятие имущественных преступлений по действующему

уголовному законодательству России и их классификация

оценки содеянному. В этой связи признание содеянного корыстным посягательством противоречит нормам морали, усматривающей в таком поведении больше альтруизма, чем жадности, а нереагирование на подобные действия провоцирует рост случаев неправомерного распределения имущественных благ в обществе1.

Вероятно, в праве определение корысти должно выходить за рамки понятия удовлетворения собственных материальных потребностей, должно получить более широкое понимание. Это обосновывается тем, что общественно опасные корыстные устремления проявляются и получают распространение в обществе независимо от того, получена ли имущественная выгода лично преступником или третьими лицами, находящимися или не находящимися с последним в каких-либо отношениях. Даже посторонние лица, меркантильно «прикасаясь» к преступлению, придают ему с юридической точки зрения корыстную окраску и способствуют развитию преступной алчности и наживы в социальной жизнедеятельности. Факт того, кто необоснованно получил имущественную выгоду в результате совершения преступления — сам виновный, близкие или посторонние ему лица, — не может влиять на оценку этого преступления как корыстного.

Однако из широкого понимания корысти вовсе не следует, что любое умышленное причинение материального ущерба составляет корыстное имущественное посягательство. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда СССР по делу К., М. и М. определила: временное изъятие имущества с целью создания искусственного обвинения в хищении против третьих лиц не может квалифицироваться как хищение2. Уголовно-наказуемая корысть не дает оснований квалифицировать содеянное как корыстное преступление также в случаях завладения чужим имуществом с целью его повреждения или уничтожения, в целях самовольного использования его в интересах собственника или владельца, их хулиганских побуждений, в шутку, из озорства, из чувства мести, в счет погашения долга, лежащего на собственнике этого имущества или с целью возмещения причиненного собственником имущества ущерба, с целью склонить потерпевшего к возврату долга (в целях обеспечения уплаты долга) или принудить его к выполнению взятого на себя обязательства. Во всех указанных случаях корыстная цель отсутствует. При этом, как видно в большинстве из приведенных ситуаций изъятое имущество выполняет своего рода роль «залога». Данное обстоятельство свидетельствует о том, что виновный не стремится обратить его в

1 Давая правовую оценку посягательствам на чужую собственность в целях безвозмездной передачи добытых имущественных благ посторонним лицам, не лишним вспомнить Гегеля, который писал: «Если св. Криспин крал кожу, для того чтобы шить из нее обувь бедным, то его поступок морален, но вместе с тем неправомерен и тем самым не имеет значимости» (см.: Гегель Г.В.Ф. Указ. соч. С. 170).

1См.: Судебная практика к Уголовному кодексу Российской Федерации / Под общ. ред. В.М. Лебедева. С.724.

165

А. Г. БезверховИмущественные преступления

свою пользу навсегда и намерен возвратить, как только другое лицо совершит требуемые действия.

Изучение судебной практики показывает, что суды не в достаточной мере исследуют содержание и направленность умысла подсудимого и иногда допускают осуждение за хищение при отсутствии в содеянном корысти. Так, Л. осужден за кражу чужого имущества, совершенную при следующих обстоятельствах. Л. поссорился со своей знакомой М. Желая отомстить ей, Л., находясь в состоянии алкогольного опьянения, ночью проник в квартиру М., где незаконно изъял телевизор, магнитофон, аудиокассеты. Выйдя на улицу, осужденный подошел к сотрудникам милиции и попросил перевезти его вещи. На вопрос последних, кому принадлежат вещи, М. ответил, что «эти вещи принадлежат его подруге и взял он их, чтобы отомстить ей за ссору». Однако суд критически оценил показания подсудимого в той части, что у него не было умысла на кражу и корыстной цели1.

Елабужским городским судом Республики Татарстан Л. и Щ. осуждены за покушение на грабеж. Как установлено по делу, осужденные просили у продавца ночного магазина водку в долг, после отказа они угрожали взорвать магазин, Л. бил ногами в дверь, а Щ. пытался ее поджечь зажигалкой. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ приговор изменила, правильно переквалифицировав действия осужденных на п.«а» ч.2ст.213 УК, поскольку они никаких попыток завладеть чужим имуществом не предпринимали, а совершили хулиганские действия2.

В судебной практике имеют место случаи признания хищением самоуправных действий, совершенных с целью возврата долга или по другим некорыстным мотивам. Так, Дзержинским городским судом Горьковской области Ильичев В. и Ильичева М. осуждены за кражу. Согласно материалам дела, осужденные с целью понудить Ш. возвратить долг проникли в его квартиру и незаконно изъяли там магнитофон, кассеты, покрывало, скатерть, одежду, обувь. При этом более ценные вещи, находящиеся в квартире, осужденные не взяли; среди изъятых вещей были одна женская босоножка, один детский сапожок. Принимая во внимание обстоятельства дела, в частности, что вещи были взяты не с целью присвоения, а для того, чтобы заставить потерпевшего вернуть долг, Президиум Нижегородского областного суда обоснованно переквалифицировал действия осужденных на статью УК о самоуправстве3.

Как кража были расценены Колпинским районным судом г. Санкт-Петербурга действия Бородина, который завладел личными вещами своей бывшей жены с тем, чтобы использовать это обстоятельство для разрешения взаимных претензий по разделу жилой площади и с целью возврата своего имущества. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Су-

1 Архив Октябрьского районного суда г. Самары за 2001 г. Уголовное дело №1-627/01. 1См.: Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2001. №9. С. 17. ! См.: Бюллетень Верховного Суда РСФСР. 1991. №11. С.3-4.

166

Понятие имущественных преступлений по действующему

уголовному законодательству России и их классификация

да РФ справедливо указала, что Бородин, пытаясь решить вопросы имущественного характера со своей бывшей супругой путем самовольного изъятия ее вещей из квартиры и используя это обстоятельство для осуществления своего оспариваемого права, действовал незаконно, причинив существенный вред потерпевшей, то есть совершил самоуправство1.

Итак, корысть в уголовном праве не является тождественной понятию корысти как морально-этической категории. Корысть как уголовно-правовая категория призвана охватывать широкий круг устремлений, направленных как на личное обогащение, так и на обогащение других лиц, выражающихся в незаконном получении имущественной выгоды как самим виновным, так и иными лицами. Корыстный характер посягательства не исключается как в случае обращения чужого имущества в свою пользу или пользу других лиц навсегда, так и в случае временного пользования чужим имуществом виновным или третьими лицами. На этом основании признаются наказуемыми и действия, заключающиеся в умалении имущественного благосостояния потерпевшего без повреждения или уничтожения его имущества и, одновременно, без увеличения имущественного состояния виновного. Взгляд на корысть как на стремление преступника к обогащению в результате переноса имущества потерпевшего в состав имущественной сферы виновного, существенно сужает понимание рассматриваемого субъективного признака. В этой связи А.Я.Светловым верно замечено, что стремление уклониться от законной оплаты за какие-либо услуги или избежать материальной ответственности в случае задолженности перед другими лицами также является свидетельством корыстных мотивов2.

Отсюда, под корыстью в уголовном праве следует понимать стремление виновного противоправным путем получить реальную возможность владеть, пользоваться и распоряжаться чужим имуществом как своим собственным, а равно незаконно извлечь иные выгоды имущественного характера для себя или других лиц.

Одним из необходимых элементов состава преступного посягательства является субъект преступления. Под субъектом преступления в уголовном праве России понимается физическое вменяемое лицо, достигшее определенного возраста, с которого по закону наступает уголовная ответственность. Наряду с указанными общими свойствами, субъект преступления может обладать особыми признаками, установленными конкретными нормами Особенной части УК, что образует понятие специального субъекта преступления.

Субъект преступлений, предусмотренных в главе 21 УК, имеет различную юридическую характеристику.

1 См.: Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 1995. №4. С.7-8.

1См.: Светлов А.Я. Борьба с должностными злоупотреблениями. Киев: Наукова думка, 1970. С.74.

167

А. Г. Безверхов

              Имущественные преступления

Многим указанным посягательствам свойственен субъект, который характеризуется общими признаками. Это объясняется в том числе и тем, что право собственности есть абсолютное право. Абсолютному праву соответствует обязанность всех воздержаться от совершения действий, несогласных с ним. Следовательно, пассивными субъектами абсолютных имущественных отношений являются все члены общества. Собственность защищается в общем от всех, потому что нарушителем ее может быть каждый. Таким образом, если посягательство на собственность рассматривать как нарушение абсолютных прав, то субъектом его может быть каждое физическое вменяемое лицо, достигшее установленного законом возраста.

УК РФ дифференцирует возраст уголовной ответственности за имущественные преступления в зависимости от их видов.

Субъектом более половины рассматриваемых посягательств признаются лица, достигшие к моменту совершения преступления 14-летнего возраста. В соответствии с ч.2 ст.20 УК, с 14-летнего возраста наступает ответственность за следующие имущественные преступления: кражу, грабеж, разбой, вымогательство, угон, умышленные уничтожение и повреждение имущества при отягчающих обстоятельствах. По смыслу закона осознание общественной опасности указанных посягательств на собственность доступно лицам начиная с четырнадцати лет.

При совершении других имущественных преступлений ответственность наступает с 16-летнего возраста. К этим преступлениям относятся мошенничество, причинение имущественного ущерба путем обмана или злоупотребления доверием, хищение предметов, имеющих особую ценность, уничтожение и повреждение имущества (ч.1 ст. 167 и ст. 168).

Субъект присвоения и растраты характеризуется специальными признаками. Это лицо, которому по закону, договору или иным правовым основаниям вверено имущество собственником или иным уполномоченным субъектом для реализации соответствующих правомочий по отношению к данному имуществу. Круг специальных субъектов присвоения и растраты широк. Во-первых, это материально-ответственные лица, которым имущество передано с документальным оформлением на основании трудового договора о полной материальной ответственности. Это лица, достигшие или старше 18 лет. Согласно ст.244 Трудового кодекса РФ письменные договоры о полной индивидуальной или коллективной (бригадной) материальной ответственности, то есть о возмещении работодателю причиненного ущерба в полном размере за недостачу вверенного работникам имущества, заключаются с работниками, достигшими возраста восемнадцати лет и непосредственно обслуживающими или использующими денежные, товарные ценности или иное имущество. Во-вторых, в качестве специальных субъектов рассматриваемых преступлений могут выступать частные лица, которым было вверено чужое имущество на основании гражданско-правового договора, иных сделок или по иным правовым основаниям, не влекущим пере-

168

Понятие имущественных преступлений по действующему

уголовному законодательству России и их классификация

хода права собственности на указанное имущество к данному лицу.

Субъекта имущественных преступлений характеризуют также шесть квалифицирующих признаков. Три из них связаны со множественностью преступлений, что является, как правило, свидетельством повышенной общественной опасности личности преступника. Во-первых, это признак неоднократности (п.«б» ч.2 ст.ст.158-164, ч.2 ст. 165, п.«б» ч.2 ст. 166), во-вторых, это признак, указывающий на лицо, ранее два или более раза судимое за хищение либо вымогательство (п.«в» ч.З ст.ст.158-163), в-третьих, это признак, указывающий на лицо, ранее два или более раза судимое за хищение, вымогательство либо причинение имущественного ущерба путем обмана или злоупотребления доверием (п.«в» ч.2 ст. 165). Еще два квалифицирующих признака характеризуют субъекта группового имущественного преступления. Это признаки совершения имущественных преступлений группой лиц по предварительному сговору (п.«а» ч.2 ст.ст.158-166) и организованной группой (п.«а» ч.З ст.ст.158-163, п.«а» ч.2 ст.164, п.«а» ч.З ст.165 и ч.З ст. 166). Наконец, шестой квалифицирующий признак связан со служебным статусом субъекта имущественного преступления и, соответственно, особым способом осуществления этого преступления. Речь идет о совершении трех посягательств — мошенничества, присвоения и растраты, лицом с использованием своего служебного положения (п.«в» ч.2 ст.ст. 159 и 160). На последнем квалифицирующем обстоятельстве необходимо остановиться подробно. В научной литературе соответствующий вопрос не получил разностороннего анализа и, к тому же, относится к числу разноречиво решаемых.

Совершение преступления лицом с использованием своего служебного положения предусматривается в качестве квалифицирующего или особо квалифицирующего признака в более чем 20 статьях Особенной части УК: части 2 ст.ст.128, 136-138, 141, 144, 152, 159, 160, 174, 1741, 221, 229, 258, 260, 272, 282, 359, а также части 3 ст.ст.139, 175, 209, 210, 226, 256, 294. Указывая на этот признак в качестве квалифицирующего и особо квалифицирующего признака ряда составов преступлений, законодатель стремится тем самым усилить ответственность лиц, которые совершают преступные деяния путем использования своих властных или иных служебных полномочий и возможностей службы в целях обеспечить или облегчить совершение преступления. Как представляется, понимание признака «использование служебного положения» должно быть одинаковым независимо от того, в каких статьях УК этот признак предусматривается.

Использование служебного положения при совершении указанных выше имущественных преступлений является посягательством на охраняемый уголовным законом дополнительный объект. Этим дополнительным объектом выступают интересы службы в государственных органах, органах местного самоуправления, государственных и муниципальных учреждениях, в Вооруженных Силах РФ, других войсках и воинских формированиях РФ, в коммерческих организациях независимо от формы собственности, а также

169

А. Г. БезверховИмущественные преступления

некоммерческих организациях, не являющихся государственным органом, органом местного самоуправления, государственным или муниципальным учреждением1. По своему содержанию «интересы службы» — сложный пра-воохраняемый объект. С одной стороны, интересы службы заключаются в правильной организации и эффективном осуществлении служебной деятельности в вышеназванных органах и учреждениях. С другой стороны, они выражаются в соблюдении прав и свобод человека и гражданина, законных интересов организаций, общества и государства. Необходимо, чтобы служебные интересы были правомерными, поскольку уголовный закон не может защищать интересы публичной и частной службы противоправного характера.

Как уже говорилось выше, нарушение охраняемого законом объекта может быть совершено не любыми, а только определенными способами, характер которых определяется, главным образом, свойствами объекта преступления. Равным образом и «интересы службы» определяют применение особого способа посягательства на соответствующий объект как «использование лицом своего служебного положения». Этот способ, будучи в известной степени взаимосвязанным с обманом и использованием доверия, имеет самостоятельное юридическое содержание. Современная судебная практика под использованием служебного положения обычно понимает использование лицом своих властных или иных служебных полномочий, форменной одежды и атрибутики, служебных удостоверений или оружия, сведений, которыми оно располагает в связи со своим служебным положением, а равно значимость и авторитет занимаемой должности, нахождение в подчинении иных служащих. При этом использование родственных и дружеских связей, личных отношений, если они не связаны с занимаемой должностью, не может рассматриваться как использование служебного положения2. Таким образом, под использованием лицом своего служебного положения понимается не только осуществление служебных полномочий (реализация юридических возможностей виновного лица), но и использование авторитета власти, должности, служебных связей, влияние аппарата управления (реализация фактических возможностей субъекта преступления).

Решая вопрос о вменении лицу рассматриваемого признака, в первую очередь, подлежит выяснению, совершено ли имущественное преступление лицом с использованием своего служебного положения. Одно то обстоятельство, что виновный является служащим, еще не признак того, что он,

1 См.: Корягина О.В., Годунов О.И. Использование лицом своего служебного положения как квалифицирующий признак хищения // Юридическая техника и проблемы дифференциации ответственности в уголовном праве и процессе: Сборник научных статей. Ярославль, 1999. С.50. 1См.: п. 11 постановления Пленума Верховного Суда РФ №1 от 17 января 1997 г. «О практике применения судами законодательства об ответственности за бандитизм» (см.: Сборник постановлений Пленумов Верховного Суда Российской Федерации (СССР, РСФСР) по уголовным делам. С.264-266); п.4 постановления Пленума Верховного Суда РФ №6 от 10 февраля 2000 г. «О судебной практике по делам о взяточничестве и коммерческом подкупе» (см.: Там же. С.215-222).

170

Понятие имущественных преступлений по действующему

уголовному законодательству России и их классификация

совершая преступление, использовал в преступных целях свое служебное положение. При решении этого вопроса необходимо установить связь между использованием служебного положения и совершенным преступлением. Ведь последнее может быть связано со служебной деятельностью виновного, а может и нет. Кроме того, использование служебного положения при совершении преступления предполагает связь такого рода, при которой данное преступление было необходимо сопряжено с совершением каких-либо действий (бездействия) по службе или использованием служебного авторитета, зависимости, отношений и пр. Отсутствие необходимой связи между использованием возможностей по службе и совершением преступления исключает повышенную ответственность по данному квалифицирующему признаку. В этом случае виновный должен нести ответственность за совершение преступления на общих основаниях как частное лицо.

Между тем, как показывает анализ следственной практики, в правоприменении имеют место случаи необоснованного вменения в вину данного квалифицирующего обстоятельства. Так, С. предъявлено обвинение в совершении мошенничества в крупных размерах с использованием служебного положения. Согласно материалам дела, С. — директор частной коммерческой организации, путем представления в налоговые органы заведомо ложных сведений и подложных документов, якобы подтверждающих право коммерческой организации на получение возмещения суммы налога на добавленную стоимость из государственного бюджета, склонил должностных лиц налогового органа к принятию решения о возмещении коммерческой организации из государственного бюджета 1 300 000 руб. Незаконно зачисленные на расчетный счет коммерческой организации денежные средства Н. обналичил и обратил в свою пользу.

Согласно материалам дела, виновный ввел в заблуждение должностных лиц налоговых органов, не используя авторитет своего служебного положения в коммерческой организации, и склонил их к принятию значимого для него решения, не опираясь на свои служебные полномочия. В самом деле, оказать влияние на должностных лиц налогового органа, используя свое служебное положение, Н. не мог. При указанных обстоятельствах, свидетельствующих о том, что Н. обращался в налоговый орган не в силу своих служебных полномочий, а как лицо, представляющее интересы частной коммерческой организации, виновного нельзя признать субъектом служебного мошенничества. Отсюда можно сделать более общий вывод: мошенническое завладение государственными денежными средствами путем представления в налоговые органы заведомо искаженных данных лицом, выполняющим управленческие функции в коммерческих и иных организациях, недопустимо квалифицировать как мошенничество, совершенное с использованием указанным лицом своего служебного положения.

По другому делу был осужден за присвоение вверенного имущества с использованием служебного положения С. Согласно материалам дела, С,

171

А. Г. Безверхов

              Имущественные преступления

работая ведущим инспектором отделения хранения Средневолжского тылового таможенного поста (СВТТП), имея умысел на незаконное удержание вверенных ему денежных средств, представил в бухгалтерию СВТТП подложные документы, якобы свидетельствующие о фактах целевого израсходования им вверенных денег1. Между тем, вменяя в вину С. указанное квалифицирующее обстоятельство, суд не установил конкретные действия служебного характера, которые совершил С. с целью присвоения вверенных ему денежных средств. Исходя из материалов дела, также не усматривается, чтобы С. использовал свое положение для оказания влияния на работников бухгалтерии СВТТП.Сам же факт вверения имущества лицу, занимаемому определенную должность, не является основанием для квалификации присвоения вверенного имущества как совершенного указанным лицом с использованием своего служебного положения.

Такой способ совершения преступления как «использование служебного положения» предопределяет особые свойства субъекта преступления — лица, «занимающего служебное положение». Последнее имеет различную уголовно-правовую характеристику.

Во-первых, это специальные субъекты преступлений против интересов государственной службы и службы в органах местного самоуправления. Различаются две категории таких лиц: 1) должностные лица, понятие которых раскрывается в примечании 1-3 к ст.285 УК, а также 2) государственные служащие и служащие органов местного самоуправления (муниципальные служащие), не относящиеся к числу должностных лиц.

Во-вторых, это лица, выполняющие управленческие функции в коммерческих или иных организациях, определение понятия которых дано в примечании 1 к ст.201 УК.

Возникает вопрос: ограничен ли круг субъектов преступлений, совершаемых с использованием служебного положения, только вышеперечисленными категориями лиц? Высказано мнение, что субъектами указанных преступлений являются также служащие коммерческих и некоммерческих организаций, не относящиеся к числу должностных лиц и лиц, выполняющих управленческие функции в коммерческих и иных организациях2. Это обосновывается тем, что служебное положение может использоваться не только должностными лицами, государственными и муниципальными служащими, лицами, осуществляющими управленческие функции в коммерческих и иных организациях, но и иными служащими.

В судебной практике встречаются случаи осуждения обычных служащих за служебные хищения. Так, К., работающая шеф-поваром, и П. — по-

1 См.: Архив Федерального суда Автозаводского района г. Тольятти Самарской области за 2001 год. Уголовное дело №1-2910.

1См., например: Егорова Н.А. Преступления против интересов службы. Волгоград, 1999. С.23; Корягина О.В., Годунов О.И. Указ. соч. С.51; Медведев А.М. Вопросы квалификации мошенничества // Комментарий судебной практики. Вып. 4. М.: Юстицинформ, 1998. С. 143.

172

Понятие имущественных преступлений по действующему

уголовному законодательству России и их классификация

вар, были осуждены за присвоение вверенных им продуктов питания, совершенного с использованием служебного положения1.

В этой связи представляется необходимым определиться с понятием «служащего». В доктрине под служащим обычно понимается лицо, проходящее (несущее) службу в государственных, муниципальных, общественных или частных организациях (учреждениях), обязанности которого выражаются в оказании платных услуг по специальности (квалификации) или выполнении своего долга перед Отечеством. Как указывается в литературе, отличительным признаком служащего является его отношение к производству материальных ценностей. Специфика трудовых обязанностей служащего состоит в том, что его служебные функции непосредственно не связаны с производством таких ценностей (однако они могут заключаться в создании и обеспечении необходимых условий для этого). Поэтому в процессе своего труда служащий каких-либо благ и продуктов материального характера не создает, то есть товаров не производит и соответствующих работ не выполняет. Служебная деятельность его выступает в виде оказания услуг технического, экономического, научного, социально-культурного, бытового и иного характера2. При этом в литературе подчеркивается, что служащими не могут быть признаны лица, выполняющие профессиональные обязанности в порядке индивидуального предпринимательства (то есть работающие не в рамках определенного коллектива, вне какой-либо организации). Указанное положение не распространяется на тех лиц, которые хотя и работают самостоятельно (без образования юридического лица), однако выполняют действия, влекущие официально признаваемые правовые последствия для граждан, организаций, общества или государства3.

Признаки общего понятия служащего трудно отнести к числу точных, строго определенных, исключающих неодинаковое их понимание. В законодательстве России общее понятие служащего и его правовой статус пока четко не определены. Это обстоятельство не дает оснований относить обычных служащих к числу субъектов преступлений, совершаемых с использованием служебного положения.

В следственной и судебной практике возникают трудности при квалификации общеуголовных преступлений, совершенных с использованием служебного положения. Так, сложным является вопрос об их разграничении и возможной квалификации по совокупности с преступлениями против государственной власти, интересов государственной службы и службы в органах местного самоуправления (глава 30 УК), а также с посягательствами на интересы службы в коммерческих и иных организациях (глава 23 УК). Согласно общей теории квалификации преступлений, совокупность в данном

1 См.: Архив Кировского районного суда г. Самары за 2001 год. Уголовное дело №1-1419/01. 1См.: Бахрах Д.Н. Административное право: Учебник: Часть Общая. М., 1993. С.98; Манохин В.М. Советская государственная служба. М.,  1966. С.82-86; Старилов Ю.Н. Служебное право: Учебник. М., 1996. С.311-312. 3 См.: Егорова Н.А. Указ. соч. С.25.

173

А. Г. Безверхов

              Имущественные преступления

случае может быть лишь реальной, когда различными действиями в разное время совершаются различные по оценке преступления должностным лицом или лицом, выполняющим управленческие функции в коммерческой или иной организации, либо иным служащим. В противном случае нарушается принцип справедливости, так как согласно ч.2 ст.6 УК, никто не может нести уголовную ответственность дважды за одно и то же преступление. Отсюда действует следующее правило квалификации: если статьями УК специально предусматривается ответственность за общеуголовные преступления, совершенные с использованием служебного положения, то содеянное следует квалифицировать по этим статьям без совокупности со статьями, предусматривающими ответственность за служебные преступления.

Исходя из вышеизложенного, преступления, предусмотренные в главе 21 УК, можно определить как умышленные и неосторожные общественно опасные деяния (действия и бездействие), выражающиеся в неправомерном получении имущественной выгоды или направленные на ее незаконное извлечение и (или) причиняющие или угрожающие причинением имущественного ущерба собственнику или иному владельцу имущества.

<< | >>
Источник: Безверхов А.Г.. Имущественные преступления. Самара: Изд-во «Самарский университет»,2002. 359 с.. 2002

Еще по теме 2. Субъективные признаки имущественных преступлений:

- Авторское право России - Аграрное право России - Адвокатура - Административное право России - Административный процесс России - Арбитражный процесс России - Банковское право России - Вещное право России - Гражданский процесс России - Гражданское право России - Договорное право России - Европейское право - Жилищное право России - Земельное право России - Избирательное право России - Инвестиционное право России - Информационное право России - Исполнительное производство России - История государства и права России - Конкурсное право России - Конституционное право России - Корпоративное право России - Медицинское право России - Международное право - Муниципальное право России - Нотариат РФ - Парламентское право России - Право собственности России - Право социального обеспечения России - Правоведение, основы права - Правоохранительные органы - Предпринимательское право - Прокурорский надзор России - Семейное право России - Социальное право России - Страховое право России - Судебная экспертиза - Таможенное право России - Трудовое право России - Уголовно-исполнительное право России - Уголовное право России - Уголовный процесс России - Финансовое право России - Экологическое право России - Ювенальное право России -