Тельняшки їїод гимнастерками
В 1937 году меня призвали в армию. 1То общему физическому развитию, несмотря на малый рост, я оказался пригодным для службы во флоте, чему был несказанно рад.
Белые и синие полоски флотской тельняшки издавна считаются символом мужества и отваги.
Человек в тельняшке заметен далеко. Он не затеряется ни в волнах штормового моря, ни в людском круговороте. Конечно, тельняшка — это лишь внешний признак. Но попробуйте хоть раз надеть ее на себя — сразу появится желание расправить плечи. На твоей груди — синие, под цвет океанской волны, полоски, между ними белизна пенистых штормовых гребней — и все это оживает, движется... Море на груди! И это ощущение не покидало меня никогда. Чем дольше живешь в тельняшке, тем роднее она тебе становится; порой кажется, ты родился в ней. Она все время зовет тебя к испытанию собственной силы.Тельняшка оттеняет твои мускулы, делает их рельефными, и, если ты не хилый духом, тебе непременно захочется проверить себя на каком-нибудь трудном деле. А потом еще и еще... Так и закаляется человек. Вот почему не напрасно говорят, что люди в тельняшках не знают страха, презирают смерть и врага о пощаде не просят.
Тельняшка, тельняшка... Мне выпало счастье породниться с нею во Владивостоке, куда я прибыл вместе со своими земля- ками-комсомольцами с Урала для службы на Тихоокеанском флоте. Целых пять лет я с гордостью носил тельняшку, готовил себя для сражений в океанских просторах...
А воевать довелось на суше. Но и там я, конечно, не мог расстаться с тельняшкой, она по-прежнему помогала мне, только ее синие и белые полоски теперь уже были спрятаны под гимнастеркой пехотинца. В сентябре 1942 года мне и моим товарищам по флоту пришлось расстаться с морской формой: мы стали бойцами-пехотинцами стрелковой дивизии. Был моряком, стал солдатом стрелковой части, расположенной в одном уральском городе.
В ночь на 22 сентября 1942 года тихоокеанцы переправились через Волгу в огнедышащий Сталинград. Мы всматривались в большие черные дымы, которые поднимались высоко
в небо. Тяжело гремела артиллерия, в разрывах облаков то и дело мелькали черные самолеты. Каким-то будет наш первый бой?
Группы гитлеровских автоматчиков пробились к Волге. 13-я гвардейская дивизия генерала Родимцева — вернее, ее остатки — оказалась отрезанной от главных сил армии. По приказу командующего сюда была брошена резервная танковая рота. Перед ними поставили задачу — уничтожить прорвавшихся к Волге автоматчиков противников. Бой длился около четырех часов. Перед сумерками появилась авиация противника. Теперь пикировщики сыпали свои бомбы в овраг. Там и застала меня эта бомбежка. Пламя, дым, раскаты грома — все слилось воедино. Нас, уцелевших, способных вести бой, осталось в пять раз меньше, чем наступающих.
На этот раз гитлеровцы гнали к Волге своих союзников — румынские роты. Мы уже знали, что румынские офицеры, идя в атаку, орут во всю глотку, будто стараются перекричать шум боя. И когда услышали такой крик, стало ясно, кто идет. Пу, криком нас не возьмешь! Несмотря на численное превосходство румын, матросы выстояли. Пи на шаг не отступили. (463)
По В. Зайцеву