2. Употребление форм настоящего и простого будущего времени для обозначения прошедших действий
2.1. Настоящее историческое глаголов НСВ. Формы настоящего времени в повествовании о прошлом имеют переносное значение «настоящего исторического» (praesens historicum). При обозначении действий, которые могут быть наблюдаемы, создается особый эффект изображения последовательных действий, сменяющих друг друга на линии повествования, как протекающих синхронно с моментом наблюдения («буквально на глазах наблюдателя» [Гловинская 2001: 187]): выражается настоящее историческое «живописное» [Золотова и кол.
1998: 29]. Ср. реализацию этого значения в отрывке из повести Ф. М. Достоевского «Дядюшкин сон»:Ровно в шесть часов утра приезжаю на последнюю станцию, в Иги-шево. Издрог, не хочу и греться, кричу: лошадей ... Восход солнца очаровательный. Знаете, эта морозная пыль алеет, серебрится! Не обращаю ни на что внимания; одним словом, спешу напропалую! ... Ровно в девяти верстах от города, на самом повороте в Светозерскую пустынь, вижу, произошло удивительное событие. Огромная дорожная карета лежит на боку, кучер и два лакея стоят перед нею в недоумении, а из кареты, лежащей на боку, несутся раздирающие душу крики и вопли. Думал проехать мимо: лежи себе на боку; не здешнего прихода! Но превозмогло человеколюбие, которое, как выражается Гейне, везде суется с своим носом. Останавливаюсь. Я, мой Семен, ямщик – тоже русская душа, спешим на подмогу и, таким образом, вшестером подымаем наконец экипаж, ставим его на ноги, которых у него, правда, и нет, потому что он на полозьях.
Существуют две точки зрения на то, как создается эффект синхронности: 1) говорящий мысленно сам переносится в прошлое [Кузнецов 1949: 24; Гловинская 2001: 187]; 2) говорящий «переносит прошлое в настоящее, повествует о прошедших действиях так, словно они совершаются перед глазами слушателя или читателя в момент речи» [Бондарко 2005: 427; Виноградов 1972: 572-573].
М. Я. Гловинская считает, что так как в плане настоящего исторического свободно употребляются показатели прошедшего времени типа вчера, на прошлой неделе, то логичнее отдать предпочтение «тому варианту модальной рамки, который содержит компонент 'говорящий мыслит себя в прошлом, и действие как бы происходит на его глазах'» [Гловинская 2001: 185]. При реализации настоящего исторического действует особый речевой механизм, позволяющий в стилистических целях «произвольно передвигать «наблюдательный пункт вдоль оси событий» [Золотова и кол. 1998: 82]. Мысленно перемещаясь в прошлое, говорящий создает метафорическое настоящее актуальное в прошлом[51].В плане настоящего исторического (при обозначении неповторяющихся действий и без показателей неожиданности действия типа как крикнет) не реализуются функции аориста и имперфекта, т. к. в этом временном плане невозможна оппозиция видов. И длящиеся, процессуальные действия, на фоне которых происходит развитие сюжета, и завершенные действия, сменяющие друг друга на линии повествования, выражаются глаголами НСВ. Ср.: Поезд останавливается (ср. остановился). Полустанок. «Поезд стоит две минуты»... – бормочет (ср. пробормотал) сиплый, надтреснутый бас вне вагона. Проходят (ср. прошли) две минуты, проходят (ср. прошли) еще две... Проходит (ср. прошли) пять, десять, двадцать, а поезд всё еще стоит (ср. стоял). ...Выхожу (ср. вышел) из вагона и направляюсь (ср. направился) к локомотиву (А. П. Чехов).
В плане настоящего исторического формы настоящего времени НСВ, принимая на себя выполнение важной функции глаголов СВ – выражения завершенных, сменяющих друг друга действий, – не теряют при этом собственной специфики: представления этих действий как длящихся процессов. «В историческом настоящем встречаю знакомого (или входит, открывает окно и т. д.) "протекание" и "целостность" совмещены в одной форме: конкретно-фактическое значение образно выражено здесь с помощью значения процессного, хотя в других случаях эти значения ан-тонимичны друг другу» [Маслов 2004: 110].
«Живописный» компонент присущ значению глаголов, обозначающих действия, которые можно непосредственно наблюдать. Но в настоящем историческом могут быть представлены и действия, недоступные простому визуальному наблюдению в силу того, что они имеют обобщенный характер и занимают продолжительные отрезки времени. В этом случае можно говорить о настоящем историческом информативном, при реализации которого глаголы НСВ не имеют ярко выраженного значения процессности. Ср.: На Пленуме ЦК его выбирают членом Оргбюро, кандидатом в члены Секретариата ЦК. Москвин переезжает в Москву, он становится заведующим Орграспредом ЦК (Л. Разгон). В конце апреля Гумилев выезжает из Парижа в Россию. Он должен отбывать воинскую повинность. Но первым делом он устремляется в Киев, чтобы увидеть Анну Горенко. Затем – в Царское. По дороге заезжает в Москву на свое первое свидание с Брюсовым (А. Лукницкая). За год до оставления военной карьеры Достоевский впервые переводит и издает «Евгению Гранде» Бальзака (1843). Год спустя выходит в свет его первое произведение, «Бедные люди», и сразу для всех становится ясно – появился большой писатель.
Итак, в зависимости от наблюдаемости / ненаблюдаемости ситуации одно из двух взаимосвязанных в семантике настоящего исторического НСВ видовых значений (конкретно-фактическое и процессное) может актуализироваться в большей или меньшей степени.
Настоящее историческое – это временной план, который может быть создан только в нарративном режиме речи. В настоящее историческое нельзя перевести действие из временного плана прошлого диалогического режима, т. е. без кратно-цепных или кратно-соотносительных конструкций, характерных для нарратива. Например: Когда ты вчера узнал об этом? (невозможно: *Когда ты вчера узнаешь об этом?) – Мне позвонили вчера утром (невозможно: *Вчера мне звонят утром). Возникает вопрос, почему это невозможно. Для создания эффекта фигурального настоящего и синхронности наблюдения завершенных в прошлом действий необходима протяженная во времени ситуация, образуемая двумя или несколькими действиями, или даже общий временной план, в котором ведется повествование, – момент наблюдения синхронен с этой ситуацией или временным планом в целом, ср.: Вчера раздается звонок, и мне сообщают о приезде комиссии.
Ср. также: Симпатичная сутуловатая фигура Данилова как-то решительно идет к учительскому месту и становится лицом к классу. ... Раздается давно ожидаемый, отрадный для ученического слуха звонок. ... Учитель задает по грамматике, потом фразы с латинского на русский, затем сам диктует с русского на латинский и ... наконец уходит. (Н. Г. Гарин-Михайловский).Видовая оппозиция в повествовании о прошлых неповторяющихся событиях может быть реализована лишь при смене временных планов. В следующем отрывке из романа Ф. М. Достоевского «Идиот» формы прошедшего СВ выражают предшествование действиям, обозначенным формами настоящего НСВ: Глупая история, и в двух словах, – начал генерал с самодовольством. -Два года назад, да! без малого, только что последовало открытие новой -ской железной дороги, я (и уже в штатском пальто), хлопоча о чрезвычайно важных для меня делах по сдаче моей службы, взял билет, в первый класс: вошел, сижу, курю. То есть продолжаю курить, я закурил раньше. Но такое соотношение форм не является обязательным, автор повествования может произвольно комбинировать видо-временные формы независимо от характера протекания обозначаемых действий и их последовательности. В следующем предложении форма прошедшего времени СВ выражает действие, следующее за действиями, выраженными формами настоящего времени: как раз перед тем, как я Грущеньку пошел бить, призывает меня в то самое утро Катерина Ивановна и... просит меня съездить в губернский город (Ф. М. Достоевский).
Противопоставление видов при сочетании форм прошедшего и настоящего времени в настоящем историческом часто оказывается формальным: глаголы СВ и НСВ выражают последовательные действия, однородные с точки зрения характера их протекания во времени. Ср.: Но вот передовые облака уже начинают (ср. начали) закрывать солнце; вот оно выглянуло в последний раз, осветило страшно-мрачную сторону горизонта и скрылось. Вся окрестность вдруг изменяется (ср. изменилась) и принимает (ср. приняла) мрачный характер.
Вот задрожала осиновая роща; листья становятся (ср. стали) какого-то бело-мутного цвета, ярко выдающегося на лиловом фоне тучи... Молния вспыхивает (ср.: вспыхнула) как будто в самой бричке, ослепляет (ср. ослепило) зрение и на одно мгновение освещает (ср. осветило) серое сукно... и прижавшуюся к углу фигуру Володи (Л. Н. Толстой). В приведенных предложениях в качестве развертывающихся процессов изображены цепочки завершенных и даже мгновенных действий, сменяющих друг друга, т. е. значение процессуальное™ является такой же фикцией, как и значение настоящего времени (о дискуссионном вопросе возможности транспозиции вида см. § 18.4).В настоящем историческом в болгарском и польском языках, как и в русском, употребляются преимущественно презентные формы НСВ. Употребление презентных форм СВ (форм простого будущего) при обозначении прошедших действий в русском языке ограничено особыми конструкциями типа как вскочит, как закричит со значением внезапного наступления быстротечных действий. В русском и болгарском языках оно возможно также при выражении настоящего исторического повторяющихся и узуальных действий (см. ниже). В польском языке использование отдельных презентных форм СВ отмечается при выражении повторяющихся действий в прошлом, наступления непродолжительных, мгновенных событий (характерно, что большинство приводимых в этом случае примеров почерпнуто из литературных произведений XIX века), см. [Масленникова 1969; £r :h 1971: 55; Тихомирова 1988: 187]. Чешский и словацкий языки (так же, как сербский, хорватский и словенский [Бондарко 2005: 541-562]) в настоящем историческом допускают свободное использование презентных форм обоих видов. При этом в стилистических целях одно действие может быть выделено в цепи других однородных действий и представлено в виде длящегося процесса. Например, в следующих двух чешских ложениях ряды сменяющих друг друга действий обозначаются глаголами обоих видов. Формы настоящего времени НСВ (sundava, otvira, useda, začina, pada, utikaji) имеют ярко выраженное процессное значение, которое подчеркивается сочетанием с формами простого будущего СВ (upne si, zahali, přinese, zhasne, udeři), причем процессное значение форм НСВ является такой же фикцией, как и значение настоящего времени этих форм. Anděla sundava prsten, jakoby timhle gestem mohla ziskat svobodu, upne si plaštěnku, zahali hlavu do tmaveho šatku, otvira svehlavě dveře a běli přes padaci most...
(V. Řezač) – Андела снимает кольцо, будто таким образом можно обрести свободу, застегивает (букв, застегнет) плащ, закутывает (букв, закутает) голову в темный платок, решительно открывает дверь и бежит через подъемный мост...Почему в русском языке при повествовании о неповторяющихся прошедших действиях невозможно свободное употребление форм простого будущего, как в большинстве славянских языков? Актуализация в семантике СВ предела, границы действия, которая у многих глаголов, прежде всего терминативных и парных по виду, является конечной, связывает временное значение презентных (по способу образования) форм глаголов СВ с идеей будущего времени, в силу наших представлений о линейном характере времени. Значение будущего времени этих форм при выражении неповторяющихся действий вступает в противоречие со значением прошедшего времени, которое в целом характеризует план настоящего исторического. В чешском же языке, в котором презентные формы СВ активно употребляются в настоящем историческом единичного действия, категориальное значение СВ связано в большей степени не с пределом как временной границей действия, а с целостным, квантовым его представлением, как это обосновывается в [Петрухина 1998]. Временное значение презентных форм СВ в чешском языке не так тесно связано с будущим, как в русском: презентные формы СВ свободно употребляются в минимальном контексте со значением неактуального, абстрактного настоящего – при выражении разнообразных законов и правил. В южнославянских языках связь презентных форм СВ с будущим совсем слабая: они могут его выражать лишь в особых синтаксических условиях, а форма будущего в этих языках образуется аналитически независимо от вида.
2.2. Настоящее историческое глаголов СВ. Употребление форм простого будущего СВ в настоящем историческом становится возможным при наличии контекстных показателей неожиданности и мгновенности быстротечных действий – конструкций типа как вскочит со значением внезапного наступления единичного действия в живом, эмоциональном повествовании о прошлом (т. е. при актуализации целостного, квантового его представления), а также при выражении повторяющихся действий в плане прошлого. В названных конструкциях невозможно употребление форм НСВ. Ср.: Тут и он обернулся, увидал меня – как вскочит на ноги (В. Г. Короленко) Вся публика как закричит «ура», и получилась бурная овация (Л. Кассиль).
Употребление форм простого будущего СВ возможно в повествовании о повторяющихся прошедших действиях, ср.: У нас с братом, когда созревают одуванчики, была с ними постоянная забава. Бывало, идем куда-нибудь на свой промысел – он впереди, я в пяту. «Сережа!» – позову я его деловито. Он оглянется, а я фукну ему одуванчиком прямо в лицо. За это он начинает меня подкарауливать и тоже, как зазеваешься, фукнет. И так мы эти неинтересные цветы срывали только для забавы (М. Пришвин). Странная была манера – исчезать. Не только тогда на море, вообще... Даже просто на прогулке, в лесу или парке. Отвлечешься на минуту, засмотришься на что-нибудь – фьюить, его нет. Причем серьезно нет, а не так чтоб он где-то прятался (хотя и это бывало) (Е. Шкловский).
Функционирование форм простого будущего СВ в плане настоящего исторического подчиняется правилам употребления глаголов СВ при обозначении повторяющихся действий: для этого необходим кратно-парный или кратно-цепной тип контекста, в котором СВ выступает с наглядно-примерным значением. При помощи глаголов СВ актуализируется целостное, квантовое восприятие действий, которые в рамках типичной ситуации соотносятся друг с другом, а вся ситуация, которую они создают, воспринимается синхронно с моментом наблюдения. Обобщение, выражаемое в настоящем историческом повторяющегося действия, сближает его с настоящим неактуальным – с настоящим узуального действия [Бондарко 2005: 434]. Характерно, что без кратно-цепных и кратно-парных конструкций в настоящем историческом вообще нельзя выразить прошедшие узуальные действия, даже при помощи форм настоящего времени НСВ, например: Прошлым летом он приходил к нам только по воскресеньям – *Прошлым летом он приходит к нам только по воскресеньям; Раньше он часто опаздывал – *Ранъше он иногда опаздывает.
Употребление форм простого будущего для выражения повторяющихся действий в прошлом поддерживается конструкциями с частицей как (типа как вскочит) – при обозначении неожиданных действий в рамках повторяющейся ситуации, и частицей бывало, однозначно выражающей узуаль-ность действий в прошлом. Ср.: Грянет хор плясовую, парень выйдет на середину круга -дайну вертеться, прыгать, ногами топотать, а потом как треснется оземь – да и представляет движения рыбки, которую выкинули из воды на сушь: и так изгибается и этак, даже каблуки к затылку подводит; а там как вскочит, загогочет – просто земля под ним дрожит! (И. С. Тургенев). Выйдешь, бывало, летним утром из подъезда на Патриарших, глянешь вокруг – красота! («Столица». №2. 1997). После молитвы завернешься, бывало, в одеяльце; на душе легко, светло и отрадно; одни мечты гонят другие, – но о чем они? Они неуловимы, но исполнены чистой любовью и надеждами на светлое счастие (Л. Н. Толстой).
2.3. Настоящее изложения и настоящее сценическое. Для нарративного режима речи при пересказе содержания художественных произведений (литературных, литературно-драматических, музыкально-изобразительных) характерен особый тип употребления видо-временных форм, который лишь условно можно рассматривать как переносное употребление форм настоящего и будущего времени для обозначения фактов прошлого. При пересказе сюжета литературных произведений, пьес, художественных фильмов, в либретто опер и балетов реализуется своего рода не вторичный, а «третичный дейксис», при котором возникает «триада "говорящий (автор) – говорящий (интерпретатор) – слушающий (потенциальный читатель, зритель пересказываемого произведения"» [Гловинская 2001: 218]. Если говорящий-интерпретатор становится на позицию потенциального читателя или зрителя, то события могут изображаться как синхронные моменту восприятия либо как будущие действия. При этом точка отсчета может меняться в ходе пересказа даже одного произведения. Ср. употребление временных форм настоящего, прошедшего и будущего в пересказе содержания фильма П. Лунгина «Остров»: Фильм открывает эпизод времен Второй мировой войны. Немецкий сторожевой корабль захватывает в море небольшую баржу, на которой перевозят уголь двое русских. Одного, кочегара Анатолия, фашисты заставляют выдать, а затем и убить своего старшего товарища Тихона, вложив обезумевшему от страха и побоев юноше в руку пистолет. Анатолия оставили в живых, чтобы через несколько минут взорвать вместе с баржей. Но он не погибнет, он будет жить. Действие переносится в 1976 год. На севере России, на пустынном острове в море, в маленькой православной обители нашел приют уцелевший после взрыва Анатолий. Работает истопником в монастырской котельной, целыми днями возит тачку с углем, спит на куче угля и даже хоронить себя завещает в у голь-ном ящике...
В балетных и оперных либретто используются, как правило, формы настоящего НСВ, воссоздающие последовательные действия синхронно точке отсчета. Ср. употребление форм настоящего времени в кратком либретто балета А. Адама «Жизель»: Юный граф Альберт влюблен в Жизель. Скрывая благородное происхождение, он переодевается в одежду крестьянина, и Жизель принимает его за юношу из соседней деревни. Влюбленный в Жизель Ханс пытается убедить ее, что Альберт не тот, за кого выдает себя. Но Жизель не хочет его слушать. Ханс проникает в домик, где юный граф переодевался в крестьянское платье, и находит шпагу Альберта с гербом. Звуки рога возвещают о приближении охотников...
Такое повествование близко к сценическим ремаркам, в которых реализуется настоящее сценическое. С позиции читателя сценические ремарки «служат суррогатом действия пьесы, как бы происходящего у него перед глазами, и это сближает их до известной степени с praesens historicum» [Кошмидер 1962: 162]. С позиции актеров настоящее сценическое можно рассматривать как своего рода указание или предписание актерам, ср. с настоящим предписания (§ 31.3.5). Однако тот факт, что план настоящего времени, создаваемый последовательным употреблением форм настоящего НСВ, может нарушаться в сценических ремарках формами прошедшего времени, ставит этот тип употребления видо-временных форм в один ряд с настоящим историческим. Ср.: Крышка мгновенно откинулась, из ящика подымается взъерошенный и удивленный Присыпкин, озирается, прижав гитару (В. Маяковский). Ср. также: На переднем плане тахта, на которой спит Зилов. У изголовья столик с телефоном. Раздается телефонный звонок. Зилов просыпается не сразу и не без труда. Проснувшись, он пропускает два-три звонка, потом высвобождает руку из-под одеяла и нехотя берет трубку. ... Маленькая пауза. На его лице появляется гримаса недоумения. Можно понять, что на том конце провода кто-то бросил трубку. ... Бросает трубку, поворачивается на другой бок, но тут же ложится на спину, а через мгновение сбрасывает с себя одеяло. С некоторым удивлением обнаруживает, что он спал в носках ... Некоторое время сидит, глядя в одну точку, – вспоминает. Оборачивается, быстро идет к окну, открывает его. С досадой махнул рукой. Можно понять, что он чрезвычайно недоволен тем, что идет дождь (А. В. Вампилов). В ремарках пьесы А. В. Вампилова «Утиная охота», отрывок из которой приведен выше, формы прошедшего времени СВ употребляются при обозначении либо действий второго плана, которые нельзя наблюдать (кто-то бросил трубку), либо быстротечных однократных действий (махнул рукой), либо предшествующих линии повествования (спал в носках).