СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКОЕ ПОЛОЖЕНИЕ ФИЛИППИН ДО 70-х ГОДОВ XIX в.
Трехвековое испанское господство наложило на Филиппины глубочайший отпечаток. На островах не сохранилось никаких, даже формально самоуправляющихся, княжеств. Исключением являлся лишь султанат Сулу с центром на о.
Холо (на самом юге архипелага), покоренный Испанией лишь в середине XIX в. и сохранивший некоторую самостоятельность во внутренних делах.Испанское население на Филиппинских островах никогда не было сколько-нибудь значительным, и на архипелаге не сложился влиятельный слой креолов, которые претендовали бы на господство и власть, как в Латинской Америке. Испанские завоеватели издавна смешивались с местным населением, в результате чего образовался довольно значительный слой метисов. Богатая верхушка метисов играла на Филиппинах роль, экономически и политически сходную с ролью креолов в испанской Америке. Большинство крупных помещиков на Филиппинах были метисы, из их среды выходили купцы и ростовщики, а также разбогатевшие ремесленники, предприниматели - будущие представители постепенно складывавшейся буржуазии. Даже относительно привилегированные, эксплуататорские слои метисов испытывали национальное угнетение испанской колониальной администрации и монашеских орденов.
Филиппинское население говорило на различных языках и диалектах, но наиболее распространенным в центральной части архипелага был язык висайя, а в наиболее населенной и развитой части Лусона – язык тагалог.
С развитием капиталистических отношений шел процесс формирования как отдельных национальностей (тагалов, висайя), так и общефилиппинской нации, испанское завоевание объективно способствовало этому, включив разрозненные народности в единое государство, проводя соответствующую социально-экономическую политику, навязывая покоренному населению христианство, вытеснившее разнообразные местные культы.
Превратив Филиппины в свою колонию, испанский абсолютизм отдал богатства и население архипелага на разграбление присылавшимся из метрополии чиновникам, военщине и алчным католическим монашеским орденам.
Направлявшиеся обычно на короткий срок колониальные сатрапы во главе с генерал-губернатором видели свою главную задачу в том, чтобы возможно быстрее обогатиться. Испанская феодальная бюрократия и военщина упорно отстаивали свою монополию на право занятия высших постов в колониальной администрации и в армии, не допуская к ним не только метисов, но и потомков ранее обосновавшихся на Филиппинах «чистокровных» испанцев. Представители метисской верхушки и креолы могли занимать места в муниципальных советах, но решение вопросов даже местной жизни зависело не от муниципалитетов, а от высших испанских чиновников, от начальников так называемой «гражданской гвардии» (жандармерии), в особенности от католических орденов. Многочисленные испанские монашеские ордена (августинцы, францисканцы, доминиканцы) играли исключительную роль в политической и экономической жизни колонии. Захватив лучшие, наиболее плодородные земли, эти католические организации с течением времени превратились в крупнейших помещиков. Положение безземельных крестьян, арендовавших землю у монашеских орденов, было наиболее тяжелым. Поборы за требы давали монахам дополнительный источник обогащения за счет трудящегося филиппинского населения. Алчное монашество всеми силами стремилось внедрить в сознание темных и забитых масс трудящихся суеверия и религиозные предрассудки, чтобы тем вернее эксплуатировать их. Католические организации захватили в свои руки и контроль над образованием. Приходские школы превратились в орудие идеологической обработки населения в духе верности испанской короне, церкви и католическим орденам. Даже правительство Испании неоднократно вынуждено было принимать меры к ограничению всесилия монашеских орденов. Одной из таких мер было создание на Филиппинах специальных духовных семинарий для подготовки приходских священников из местного населения. В середине XIX в. на Филиппинах образовался довольно значительный слой священников-филиппинцев, но они могли получить лишь самые бедные и отдаленные приходы. Доступ филиппинцам в монашеские ордена был закрыт. По своему положению священники – метисы и филиппинцы – мало чем отличались от массы филиппинского населения.Испанское правительство проводило на Филиппинах политику изоляции от внешнего мира и строгого регулирования экономических связей. До начала XIX в. была запрещена даже непосредственная торговля Филиппин с метрополией и другими испанскими владениями. Определенное число раз в году из Манилы отправлялись корабли в мексиканский порт Акапулько, груженные продукцией Филиппинских островов и китайскими товарами, причем количество и ассортимент товаров были строго регламентированы. На право погрузки выдавались особые удостоверения. Всесильные монашеские ордена владели львиной долей филиппинского экспорта, оттеснив не только филиппинцев, но также чиновников и купцов-испанцев. При этих условиях у филиппинских помещиков не было стимула к увеличению товарной продукции. Зато монашеские ордена первые на Филиппинах стали вводить в своих громадных латифундиях товарные культуры: какао, сахарный тростник.
После потери американских владений Испания пыталась сохранить свою крупную азиатскую колонию Филиппины и укрепить ее связи с метрополией. Под натиском более мощных держав Испания вынуждена была открыть филиппинские порты для иностранных кораблей, и иностранные торговые фирмы получили доступ на архипелаг. Американский капитал, проявлявший исключительный интерес к странам и рынкам Восточной Азии, устремился на Филиппины. Иностранные капиталисты действовали на Филиппинах либо под видом испанских фирм, либо через посредство филиппинских помещиков и зарождавшейся буржуазии. Кредитование торговли и контрактация продукции сельского хозяйства иностранными фирмами, в первую очередь американскими и английскими, способствовали развитию торгового земледелия и росту местной буржуазии, но одновременно превращали часть филиппинской имущей верхушки в агентуру этих фирм. К 1858 г. в Маниле действовало уже 14 иностранных фирм. Вывоз манильской пеньки, составлявший в 1830 г. менее 350 т, возрос к этому времени до 27,5 тыс. т. Около двух третей этого количества шло в США. Значительно возрос вывоз сахара, какао, табака и манильских сигар, высоко ценившихся на мировом рынке.
С ростом обрабатывающей промышленности формировался промышленный пролетариат. Предприятия по обработке сельскохозяйственного сырья (примитивные сахарные заводики, сигарные фабрики Манилы) основывались на ручном труде, без применения механических двигателей. В связи с проведением первых железных дорог и развитием пароходства на о. Лусон возникали ремонтные мастерские. В провинции Кавите на правительственных арсеналах были заняты рабочие-металлисты.