ПРИЛОЖЕНИЕ 2 Британские церкви в XX — начале XXI в.: традиции и новации

Христианские церкви. В Великобритании исторически сложились две религиозные традиции — католическая, являющаяся самой древней, и протестантская, представленная двумя направлениями, — государственной Церковью Англии и так называемыми «свободными», независимыми или нонконформистскими, церквами.

Государственный статус долгое время обеспечивал Церкви Англии привилегированное положение. Эта церковь была учреждена «сверху» в эпоху Реформации — как национальная и независимая от Рима, в значительной степени благодаря властолюбию короля Генриха VIII. В 1534 г. в соответствии с парламентским «Актом о верховенстве Короны» король провозглашался «единственным на земле Верховным главой Церкви Англии». В 1559 г. согласно новому «Акту

0 верховенстве» суверен объявлялся Верховным правителем Церкви Англии, — титул, сохранившийся до настоящего времени. «Примасом всей Англии», т.е. высшим иерархом Церкви Англии, является архиепископ Кентерберийский.

До начала XIX в. все вопросы устройства Церкви Англии и назначения на должности высшего духовенства находились в руках царствующей особы. В дальнейшем выполнение этих обязанностей постепенно перешло к премьер-министру. Ключевые вопросы церковной службы утверждались Парламентом.

Учрежденная сверху англиканская церковь утвердила себя как срединная, т.е. католическая и одновременно протестантская.

До конца XVII в. ни одна конфессия, кроме Церкви Англии, по закону функционировать не могла. Было принято, что в политическом аспекте нация представлена Парламентом, в духовном — Церковью Англии, которая и обеспечивает единство нации. Лишенными гражданских и политических прав оказались те протестантские конфессии, которые не пожелали присоединиться к государственной церкви. Среди них были анабаптисты, конгрегационалисты, баптисты, квакеры. Их называли диссентерами (от лат. dissentire — не соглашаться), нонконформистами, а также более распространенным термином — «свободные церкви». К последним стали относить и отделившихся в первой четверти XVIII в. от англиканства методистов. Еще большие притеснения от государства испытывали католики, зависящие от папского престола.

Первым законом, утверждавшим веротерпимость, был Акт 1689 г., позволивший неангликанам совершать богослужение в соответствии с их верованиями. Следующим шагом в том же направлении стал билль 1828 г., отменивший ограничительные меры в отношении протестантских меньшинств, так как члены «свободных церквей» к этому времени представляли собой растущий по численности и экономической значимости средний класс.

Тем не менее государственный статус и в XX в. обеспечивал англиканской церкви ряд преимуществ. Среди них — владение обширными земельными угодьями, связь с короной, присутствие в Палате лордов англиканских епископов и контроль начального (до второй половины XX в.) и отчасти — высшего образования.

¹ Большую роль в этом отношении сыграли труды естествоиспытателя, окончившего в свое время богословский факультет Кембриджского университета, Ч. Дарвина (1809-1882).

Немалую роль в укреплении влияния Церкви Англии играла и близость светской и церковной знати, так как епископы по происхождению и образованию принадлежали к правящему классу. Значительная часть епископов обучалась в ведущих элитных школах и за небольшим исключением заканчивала образование в Оксфордском и Кембриджском университетах. Высшие сановники церкви были директорами элитных учебных заведений и главами университетских колледжей.

По мере развития капиталистических отношений и возрастания роли буржуазии и рабочего класса в л и я н и е «с в о б о д н ы х ц е р к в е й» у с и л и в а л о с ь. В богословском понимании, общим для нонконформистов было следование трем основным принципам: спасение личной верой в искупительную жертву Христа, священство всех верующих, что означало право каждого христианина проповедовать и совершать богослужение без посредничества церкви и ее духовенства, и, наконец, исключительный авторитет Священного Писания. Предпочтение отдавалось не обрядам и церковным таинствам, а проповеди и собраниям общины мирян. Священник долгое время мог выбираться из числа членов общины.

При всей остроте противоречий между Церковью Англии, пытавшейся монополизировать нацию, и «свободными церквами», стремившимися лишить государственную церковь ее привилегий, их противостояние никогда не доходило до серьезных конфликтов. Гибкость правящего класса и радикальные реформы светской власти своевременно разряжали обстановку.

Для развития контактов и взаимопонимания между различными конфессиями большое значение имело экуменическое по своему характеру Студенческое христианское движение (СХД), охватившее в конце XIX — начале XX в. три старейших университета — Эдинбургский, Оксфордский и Кембриджский. СХД ставило цель объединить усилия всех британских церквей для евангелизации заокеанских владений Британии. Требования к участникам миссий ограничивались верой в Иисуса Христа как Спасителя мира.

Расширение британской колониальной экспансии и взлет миссионерской активности в этот период были настолько значительными, что на Эдинбургской конференции 1910 г., организованной СХД, был провозглашен лозунг: «Евангелизация мира в течение жизни данного поколения». Правда, вскоре выяснилось, что этот призыв, как и надежды на скорое преодоление конфессиональных противоречий, — всего лишь иллюзии молодых христиан. Первая мировая война, разделившая христианские нации Европы на два враждующих лагеря, разрушила эти иллюзии. Тем не менее т р а д и ц и и э к у м е - н и з м а были заложены.

В начале Первой мировой войны англиканская церковь призвала духовенство выполнять две функции: служить государству и Богу. Это означало, с одной стороны, содействовать военным усилиям власти, а с другой, помогать вдовам, сиротам, ухаживать за ранеными.

При этом часть духовенства призывала верующих к священной войне и была готова встать под ружье. Сам же архиепископ Кентерберийский Рендолл Дэвидсон видел в священниках, как и в мирное время, только духовных наставников. Имелась небольшая группа христианских пацифистов, представленных главным образом членами «свободных церквей».

С 1917 по 1919 г. значительное место в религиозной жизни Великобритании заняло движение «Жизнь и Свобода», возглавляемое каноником Вестминстерского аббатства, сыном бывшего архиепископа Кентерберийского Фредерика Темпла — Уильямом Темплом. Движение добивалось автономии Церкви Англии в вопросах внутреннего законодательства, что и было достигнуто в 1919 г. Актом Парламента от 19 июня этого года была образована Церковная ассамблея. В ее функции входило решение административных вопросов, таких, например, как создание новых епархий. По своей структуре Ассамблея состояла из трех палат: епископов, духовенства и мирян. Учреждение третьей палаты стало шагом в сторону демократизации церкви. Ее члены избирались в приходах теми верующими-англиканами, которые приняли крещение. Большое влияние на работу Ассамблеи оказывал аристократический клан Солсбери—Сесилей. Его представители по своим политическим воззрениям были тори, а по религиозным — англо-католиками.

С середины XIX до первых десятилетий XX в. быстро росла численность протестантских меньшинств, особенно баптистов, конгре- гационалистов и методистов. Благодаря их поддержке росло влияние либералов и их представительство в Парламенте. В 1906 г. англикане впервые не составили большинство в Палате общин. Лидер консерваторов лорд Солсбери, ушедший в отставку в 1902 г., был последним премьер-министром, исповедующим англиканство. Его преемники, либералы Г. Асквит и Д. Ллойд Джордж, хотя и не были ортодоксальными христианами, но происходили из семей нонконформистов.

Католическая община, состоявшая в основном из потомков ирландских переселенцев, была представлена во всех социальных слоях общества — от аристократических кланов до рабочих семей.

Результаты секуляризации, расширение грамотности граждан, урбанизация и политизация населения сказались к началу Первой мировой войны. Сократилось число посещавщих воскресную службу. Заметным был спад религиозности самого многочисленного слоя населения — рабочего класса, чьи симпатии распределялись между всеми церквами. Аристократия, крупные промышленники и финансисты, как правило, отдавали предпочтение государственной церкви. К 1920-м годам около 60% населения Англии и Уэльса были англи- канами, т.е. венчались и крестили своих детей в англиканских храмах.

В послевоенные годы среди англиканского клира, обеспокоенного обострением социальных вопросов, возродился интерес к наследию христианских социалистов. Определились два направления христианского социализма. Первое ограничивалось критикой изъянов индустриального общества. Второе, более радикальное, тяготело к лейбористскому социализму. Его активным проводником в Церкви Англии был У Темпл. 1 мая 1918 г. он произвел настоящую сенсацию своим заявлением о присоединении к Лейбористской партии. Как и ожидалось, решение Темпла встретило осуждение со стороны большинства епископов, убежденных в том, что роль церкви ограничивается лишь духовной миссией. И все же влияние Темпла среди низшего духовенства и прихожан к этому времени было настолько сильным, что позиция епископата не помешала его дальнейшему продвижению по иерархической лестнице.

Тем временем Церковь Англии продолжала т е р я т ь с в о й с т а т у с национальной. Так, например, если перед Первой мировой войной в англиканских храмах совершалось более 500 тыс. крещений ежегодно, то в 1932 г. их число не достигло и 400 тыс. Подобное происходило и в школьном образовании. В 1900 г. около 40% всех обучавшихся детей получали начальное образование в учебных заведениях, находившихся под эгидой Церкви Англии, а в 1938 г. в них обучалось уже только 22% всех школьников.

В этих обстоятельствах некоторые представители англиканского духовенства попытались занять самостоятельную общественно-политическую позицию. Их идейным вдохновителем стал У. Темпл, который в 1929—1942 гг. стал архиепископом Йоркским. Под его руководством в 1936—1938 гг. было проведено социологическое исследование безработицы и организовано около 1500 центров занятости, где безработных обучали новым специальностям.

В 1942 г. тиражом в 139 тыс. экземпляров был опубликован самый известный труд У. Темпла «Христианство и социальный порядок». В книге ставился актуальный для верующих и светской публики вопрос о месте Церкви Англии в социальной жизни и возможности вмешательства этого духовного института в государственные дела.

Архиепископ решал этот вопрос положительно. Одновременно он призывал власти к тому, чтобы приоритет интересов большинства членов общества над меньшинством стал важнейшим принципом государственной политики. В целом это соответствовало положениям социальной программы Лейбористской партии.

В условиях политизации общества и нарастания социально-экономических трудностей Темплу удалось ослабить традиционный союз партии тори с Церковью Англии, внедрить идею социализма в сознание верующих, отождествляя ее с христианскими ценностями. Вклад духовного лидера Церкви Англии У Темпла в победу лейбористов на выборах в июле 1945 г. признавался как его почитателями, так и оппонентами.

В 1930-е годы и в период Второй мировой войны в условиях противостояния на мировой арене коммунистической идеологии и идеологии фашизма позиция Церкви Англии не была неизменной. Что касается коммунизма, то у одной части верующих эта атеистическая идеология вызывала подозрение, у другой — страх.

Более сложным было отношение христианских церквей к нацизму итальянского и немецкого толка. В ряде случаев страх перед коммунизмом и его носителем СССР, подогреваемый политикой правящих кругов, подготовил почву для восприятия А. Гитлера некоторыми церквами как спасителя христианского мира от «антихристианского коммунизма». Подобные настроения, хотя и на короткое время, распространились и среди католиков. Причем в итальянском, а затем в немецком фашистском нацизме католики видели противодействие не только коммунистической, но и либеральной идеологии, создающей условия для якобы искажения христианского вероучения протестантскими конфессиями. Кроме того, Латеранские соглашения, подписанные в феврале 1929 г. между фашистским правительством Б. Муссолини и Ватиканом и означавшие признание и освящение фашистского режима в Италии Католической церковью и ее главой папой Пием XI, побуждали католиков других европейских стран следовать примеру своего первосвященника. В итоге среди членов католических общин Соединенного Королевства были те, кто некоторое время воспринимал Б. Муссолини, А. Гитлера и диктаторов Португалии и Испании А. Салазара и Б.Ф. Франко как людей, ниспосланных Провидением.

Между тем пацифистские настроения, усилившиеся в результате значительных потерь в Первой мировой войне, привели к тому, что британские церкви одобрили политику «умиротворения агрессоров», которую проводило консервативное правительство Н. Чемберлена. На рубеже 1930— 1940-х годов угроза нападения Германии на острова и репрессии нацистов в отношении еврейского населения, представителей других наций и церковнослужителей создала перелом в общественном мнения Британии. Подавляющее большинство верующих осудило фашизм.

Вторая мировая война (1939—1945) была для Великобритании периодом почти полного единения нации. Знаменитый английский писатель, убежденный пацифист А.А. Милн заявил по этому поводу: «Борясь с Гитлером, мы поистине боремся с дьяволом и антихристом».

В 1942—1944 гг. У Темпл находился на посту архиепископа Кентерберийского. Кульминацией его экуменической деятельности было основание в 1942 г. Британского совета церквей. В этот орган входили представители почти всех протестантских церквей Соединенного Королевства, но из-за доктринальных противоречий между субъектами объединения Совет не сыграл существенной роли в их консолидации.

Немалый вклад внес Темпл в устройство еврейских беженцев в самой Британии и нейтральных странах.

Важным событием внутриполитической жизни страны в период войны, затронувшим и положение Церкви Англии, стало принятие в 1944 г. Акта об образовании (см. главу 6). Этот документ способствовал унификации и секуляризации системы начального обучения. В качестве основного принципа воспитания в национальной системе образования утверждалась веротерпимость.

В послевоенный период британский менталитет характеризовался спадом религиозности. Для Церкви Англии и «свободных церквей» он проявился в сокращении числа прихожан и совершаемых ими обрядов. Католики же, напротив, на некоторое время упрочили свое положение за счет продолжавшейся иммиграции из Ирландской Республики, а также поляков и украинцев, прибывавших из Восточной Европы.

Джеффри Фишер, сменивший в 1944 г. У. Темпла на посту архиепископа Кентерберийского, попытался сделать новые шаги в продвижении экуменизма, а по существу, в поддержании диалога с другими христианскими церквами внутри страны и на международной арене. Препятствием в установлении союза с протестантскими общинами в самом королевстве послужило требование англиканского клира принять епископат, что в корне противоречило исторической традиции шотландской пресвитерианской церкви и «свободных церквей». Настойчивость же со стороны Церкви Англии объяснялась тем, что ее епископы, согласно англиканской доктрине, обладают священнодействием, полученным от Иисуса Христа, и сила этого священнодействия переходит от одного поколения епископов к другому через рукоположение при посвящении епископов в сан. От них эта сила передается священникам, которые и совершают церковные таинства.

Что же касается международной арены, то на учредительной конференции Всемирного совета церквей (ВСЦ) в Амстердаме в августе 1948 г. Фишер был председателем, что свидетельствовало о его поддержке целей ВСЦ как международной экуменической организации. При этом Ватикан в этой структуре не участвовал.

Майклу Рамзею — ревностному англо-католику, ставшему в 1961 г. преемником Фишера, удалось наладить отношения с папой римским Павлом VI. В 1966 г. в ходе визита М. Рамзея в Ватикан была проведена их совместная с понтификом экуменическая служба и принята «Общая декларация». В ней говорилось о намерении церквей вести диалог, «основанный на Евангелии и общих традициях». С этого момента посещения Ватикана для высших иерархов Церкви Англии стали правилом.

В годы деколонизации, в 1950-е — начале 1960-х годов, расширялось и консолидировалось Содружество Наций, а наряду с ним — утверждалось и Англиканское содружество, объединяющее церкви, исповедующие англиканскую доктрину. Это объединение возникло в результате деятельности англиканских миссионеров за пределами Королевства, в первую очередь в колониальном мире. В школах, открытых миссионерами, воспитывалась местная элита, происходил контакт западной и восточной цивилизаций. Ламбетские конференции, именуемые по названию Ламбетского дворца архиепископа Кентерберийского в Лондоне, собирают англиканских епископов всех церквей раз в десять лет и принимают решения, имеющие рекомендательный характер. В 1958 г. очередная конференция приняла резолюцию, осуждавшую расистский режим Южно-Африканского Союза.

Переломными для экономической, социальной и религиозной жизни Великобритании стали 1970—1980-е годы. Ухудшение материального положения части общества, а также сексуальная революция, происходившая в европейских странах, включая Британию, сказались в падении нравов и изменении отношения молодежи к институту брака. Венчание в церкви уже не останавливало супругов от расторжения их союза. Расширенное толкование свободы человека и материальные ценности ставились выше христианских. Так, если в 1963 г. в Англии и Уэльсе было зафиксировано 23 тыс. разводов, то в 1980 г. их число достигало уже 150 тыс. С 1959 по 1979 г. численность алкоголиков в тех же регионах увеличилась втрое — с 200 тыс. до 600 тыс.

Посещения воскресной церковной службы для многих людей перестали быть правилом. Между 1969 и 1984 гг. из-за отсутствия прихожан закрылись двери 1086 англиканских церквей. Все это свидетельствовало о продолжавшемся снижении религиозности населения и о том, что претензия англиканской церкви на право представлять всю нацию если раньше и ставилась под вопрос, то теперь оказалась полностью несостоятельной.

Вместе с тем начался новый этап экуменического движения, охватившего также сферу религиозного образования. Таковой была реакция британцев на ослабление позиции христианских церквей и одновременно их ответ на появление в стране мечетей, индуистских храмов и различных молельных домов, построенных иммигрантами. В 1970—1980-е годы возникли межконфессиональные школы, теологические колледжи и высшие учебные заведения. Во всех университетах, кроме Оксфорда, были созданы факультеты богословия, работавшие на межконфессиональной основе. Тенденция к контактам с родственными конфессиями получила распространение среди «свободных церквей». Простые верующие христиане все более тяготели к объединению, независимо от того, были они англиканами, нонконформистами или католиками.

Архиепископ Кентерберийский Майкл Рамзей и его преемники Дональд Коггэн и Роберт Ранси, пытаясь вернуть церкви ее национальный статус, вели переговоры о слиянии с другими конфессиями, прежде всего с методистами, но безуспешно.

Укреплялись и связи Церкви Англии с Ватиканом. В 1982 г. папа Иоанн Павел II посетил Лондон, а в 1989 г. последовал ответный визит Р. Ранси в Рим. Но каких-либо шагов к дальнейшему сближению Рима со своей «сестрой — Церковью Англии», как назвали ее понтифики, не произошло. Архиепископ Ранси готов был принять папство как «первенство в почтении», но выступал против «первенства папы в юрисдикции». Со своей стороны папа Иоанн Павел II заявил, что «папство уже имеет первенство в юрисдикции над всеми церквами независимо от того, признают они это или нет, и что доктрина Римской католической церкви не может быть изменена для того, чтобы соответствовать предложению архиепископа Ранси».

Между тем в 1970 г. произошли изменения в структуре Церкви Англии — Церковная ассамблея была заменена Генеральным синодом. По сравнению с Ассамблеей в работу Синода в большей степени были вовлечены рядовые священники и миряне. В этом же году новый орган подтвердил вывод специальной комиссии О. Чадвика о нецелесообразности отделения Церкви Англии от государства. В 1974 г. Синод получил право назначать епископов, точнее, премьер-министру на одну вакансию направлялись две кандидатуры, из которых, по его усмотрению, на утверждение королевы выбиралась одна.

Р. Ранси, помимо решения экуменических задач, сумел проявить себя и как политический деятель. Прежде всего это проявилось в разрыве традиционной связи Церкви Англии с партией тори. Так, например, в своих выступлениях Ранси обвинил премьер- министра М. Тэтчер в пренебрежении интересами общества в угоду культа индивидуума и назвал ее действия антихристианскими. Таким образом, государственная церковь, хотя и непоследовательно, начала действовать как собственно духовный институт, стоящий над партиями.

Значительным событием в религиозной и общественной жизни Великобритании 1980—1990-х годов стало решение вопроса о рукоположении женщин в сан священника. Причем существенную роль в этом процессе сыграл институт диаконис, складывавшийся с 60-х годов XIX в. и основанный на двух традициях — лютеранской и апостольской, раннецерковной. Последовательницы первой традиции рассматривали свой статус как подчиненный мужскому духовенству и ограничивали свою деятельность социальной работой. Приверженцы второй принимали неофициальное посвящение в сан диаконисы, производимое некоторыми епископами без официальной санкции церкви. Свою дальнейшую жизнь они связывали со служением Богу, добиваясь уравнения своего статуса с положением диаконов-мужчин. Контингент женщин, подготовленных таким образом к духовной деятельности в англиканских храмах и вне их, постепенно рос.

Большую популярность в 1980-е — 1990-е годы получило «Движение за священство женщин», насчитывавшее более 6 тыс. членов. Несколько большее число сторонников, около 7 тыс., охватывало «Движение против священства женщин». Духовенство, протестующее против феминизации церкви, создало организацию «Укрепимся в вере», объединившую англо-католические общества по всей стране и представляющую течение «высокой церкви». В свою очередь архиепископы Кентерберийские Д. Коггэн и Р. Ранси были готовы к радикальному шагу, но их предложения Синод упорно отклонял.

Перелом в отношении к священству женщин произошел в архиепископство Джорджа Кэри (1991—2002). В ноябре 1992 г. по его инициативе Генеральный синод принял решение в пользу рукоположения женщин в сан священника. При этом Синод не мог не учитывать тот факт, что «свободные церкви» и вторая по числу верующих в Соединенном Королевстве Церковь Шотландии еще в начале 1980-х годов допустили женщин к исполнению обязанностей пасторов. Однако резолюция была принята большинством всего лишь в два голоса. Первые акты посвящения 113 женщин были совершены в марте— апреле 1994 г.

В то же время расклад голосов в Генеральном синоде не был случайным. Обострение противоречий среди клира, а затем и верующих обнаружилось почти сразу. Для духовенства и прихожан, придерживавшихся традиционных взглядов, англо-католики потребовали свободы проведения отдельных богослужений. Пытаясь избежать жесткого противостояния, Генеральный синод принял в 1994 г. закон, по которому Церковь Англии обязалась выплачивать в течение трех лет ²/₃ минимальной зарплаты священникам-мужчинам, вышедшим из состава церкви в знак протеста против рукоположения женщин. Тем же священнослужителям, которые достигли 50-летнего возраста, назначалась досрочная пенсия. Число священников, покинувших Церковь Англии, к сентябрю 1994 г. достигло 200 человек, а сумма, ассигнованная на выплаты, — 3 млн ф. ст. Немалое число «отступников» перешло в католичество.

В 1995 г., через год после посвящения в сан англиканской церковью первых женщин, 1387 священников уже были женщины. В англиканских колледжах в конце 1990-х годов женщины составляли 30% учащихся. Таким образом, церковное феминистское движение добилось своей цели. Была надежда, что свежие силы, влившиеся в ряды священнослужителей, приостановят упадок религиозности в британском обществе.

В то же время о сокращении числа членов англиканской церкви, баптистов, методистов и католиков во всем Соединенном Королевстве с 1975 по 1992 г. свидетельствовали статистические данные переписи 2001 г.

Согласно данным этих переписей, число англикан, составляющее (в 1975 г.) 2 297 571 верующих, в 1992 г. сократилось до 1 808 174. Число баптистов, напротив, немного увеличилось — с 230 612 до 230 772, методистов сократилось с 596 406 до 458 773, число католиков несколько уменьшилось — с 2 518 955 до 2 044 911, а православных — возросло с 196 980 до 275 805 членов.

Таким образом, можно констатировать, что наименее устойчивыми к переменам оказались последователи англиканского вероисповедания, а наибольшую твердость в религиозных убеждениях проявили баптисты и католики. Заслуживающим внимания фактом является рост числа православных. Это объясняется тем, что иммигранты из бывших советских республик, а также из Болгарии и Сербии пытались таким образом сохранить свою идентичность и связь с прежней родиной.

Архиепископом Кентерберийским в 2002 г. стал Роуэн Уильямс. С самого начала своего духовного служения он показал себя не только религиозным, но и общественным деятелем. Так, например, 30 июня 2004 г. совместно с архиепископом Йоркским Дэвидом Хоопом и от имени всех 114 епископов Церкви Англии Р. Уильямс обратился с письмом к лейбористскому премьер-министру Т. Блэру, в котором критиковал действия Британии и других стран коалиции в Ираке. Кроме того, в послании обращалось внимание на злоупотребления властей в отношении иракских заключенных. Накануне парламентских выборов 31 марта 2005 г. архиепископ выразил свое неодобрение использованию негативного образа иммигрантов в избирательной кампании некоторых партий. Много внимания было уделено им и вопросу дальнейшего продвижения женщин по иерархической церковной лестнице, т.е. посвящению их в сан епископа.

В целом же при Р. Уильямсе была продолжена линия на обретение церковью собственного взгляда на некоторые проблемы внутренней и внешней политики.

Значительную активность Р. Уильямс проявил в установлении взаимопонимания с мусульманами — второй по численности после англикан религиозной общиной. К подобным действиям архиепископа Кентерберийского подтолкнуло знакомство с данными уже упоминавшейся переписи 2001 г. В Англии и Уэльсе переписью было охвачено 94% населения, в Шотландии — 96,1, в Северной Ирландии — 95,2%. По ее итогам можно представить общую картину религиозности британского общества в начале XXI в.

Христианами считали себя 42 079 тыс. человек (или 71,6% общего числа опрошенных), мусульманами соответственно — 1591 тыс. (или 2,7%), индусами — 559 тыс. (1,1%), сикхами — 336 тыс. (или 0,6%), иудеями — 267 тыс. (или 0,5%), буддистами — 152 тыс. (или 0,3%), неверующими — 9104 тыс. (или 15,5%). Общая численность населения страны в этот период составляла около 60 млн человек.

Данные свидетельствуют о том, что большинство населения Соединенного Королевства считает себя христианами. Однако по результатам ряда опросов только 33% британцев рассматривали принадлежность к христианству как важный фактор своей жизни.

Что же касается положения дел в Церкви Англии, то в ее публикациях указывается, что в самом почитаемом рождественском богослужении в англиканских храмах в последние годы участвовало более 2,6 млн человек. Ежегодно церковь совершает более 440 тыс. различных обрядов, включая крещения, венчания, благословения гражданских браков, службы благодарения и похороны. 26 епископов являются членами Палаты лордов.

Сохраняются и некоторые позиции Церкви Англии в образовании. Более чем 4700 школам церковь оказывает прямую поддержку. В них обучается около миллиона детей.

Таким образом, несмотря на общий упадок религиозности, о п о б е д е с е к у л я р и з а ц и и говорить преждевременно. И всплеск религиозности под воздействием какого-либо внутреннего или внешнего обстоятельства отнюдь не исключается.

Ислам и его последователи. В конце XX — начале XXI в. серьезной проблемой для Великобритании стала проблема адаптации мусульманской общины. Напомним, что по данным переписи 2001 г. число мусульман в Британии достигало 1591 тыс. человек, или 2,7% всего населения Соединенного Королевства (сравним: в начале XX в. исповедовавших ислам было 10 тыс. человек, в 1992 г. — около 500 тыс., а в 1994 г. — около 600 тыс. человек). К концу первого десятилетия XXI в., судя по ряду источников, в Соединенном Королевстве поселилось более 2,5 млн приверженцев ислама, или более 3% всех жителей; причем ²/₃ мусульман имеют азиатское происхождение. Это в основном пакистанцы и бывшие жители Бангладеш. Сюда же входят иранцы и иракцы. Отдельную группу составляют арабы. Большинство переселенцев — мусульмане-сунниты.

К началу XXI столетия в стране было построено около 2 тыс. мечетей (культурных, религиозных и социальных центров общины) и молельных домов, а также открыто 80 медресе (высших духовных школ). Между христианскими и мусульманской церквами идет борьба за верующих. За последние годы около 20 тыс. британцев приняли ислам.

В Лондоне обосновалось около 750 тыс. мусульман, они говорят на 50 языках. Этническое происхождение обусловливает и религиозные различия (в интерпретации Корана и типе общины верующих). Но это не мешает объединению мусульман во время проведения политических акций. Для праворадикальных мусульманских организаций сплачивающей идеей являлась идея возрождения мусульманской цивилизации в рамках халифата¹, но уже на всем мировом пространстве.

Исламская символика и форма одежды служат существенными признаками идентификации для многих мусульман, покинувших родину. По мнению крупнейшего английского социолога Э. Гидденса, движение за возрождение ислама, затронувшее среди других европейских государств и Великобританию, «представляет собой в определенной степени реакцию против влияния Запада и является движением за национальное и культурное возрождение»². В свою очередь демократические свободы, плюралистический подход к культуре и религии, а также веротерпимость, укоренившиеся в британском законодательстве и обычаях, создавали для этого благоприятную почву.

По мере укоренения мусульманского меньшинства на территории Великобритании все очевиднее становились и различия в восприятии окружающей действительности исконными жителями и новыми гражданами страны. Не случайно в своем труде «Искусство управлять государством», опубликованном в 2002 г., бывший премьер-министр Великобритании М. Тэтчер отмечала, что в представлениях населения стран Запада понятия «церковь» и «государство» чаще всего не смешивались. Мусульмане же, напротив, не делают четкого различия «между делами, находящимися в ведении кесаря (греческое название древнеримских императоров-цезарей), и делами, касающимися Бога». Для них и то и другое существует в единстве. Мусульманину, жившему много веков назад, как и его потомкам, ^{[170] [171]} живущим в конце XX в., трудно согласиться с тем фактом, что законы не нисходят с небес, а принимаются Парламентом. Отсюда — недоверие к таким актам и различное толкование формулы «правление закона». В повседневной жизни неприятие мусульманами демократических норм выражается в тяготении к законам шариата.

Большинство мусульман, как, впрочем, и остальные представители этнических меньшинств, трудятся в промышленности или в сфере обслуживания на неквалифицированных работах. В отношении них появился особый термин — «новый пролетариат». Безработица среди иммигрантов выше, чем в среднем среди коренного населения. Но около 5 тыс. британских мусульман — миллионеры.

Со времени терактов 11 сентября 2001 г. в Соединенных Штатах Америки и особенно после подобных взрывов в лондонском метро и автобусах 7 и 21 июля 2005 г. возвышение ислама воспринималось многими британцами как угроза если не сегодняшнего, то завтрашнего дня. Помимо трагедии беспокойство британской общественности вызвали данные опроса, проведенного газетой «Дейли телеграф» среди последователей ислама после терактов. Опрос показал, что каждый четвертый мусульманин относится с пониманием к действиям террористов, а около 6% напрямую оправдывают их.

В конце 2006 г. настоящую сенсацию произвело опубликование доклада Департамента разведывательной службы. В нем говорилось, что специальным службам удалось зафиксировать деятельность более 200 террористических организаций, включающих свыше 1600 членов и способных использовать химическое, бактериологическое и ядерное оружие. Кроме того, отмечалось, что часть исламской молодежи овладевает идеологией фундаментализма и рассматривает британскую внешнюю политику как подавление ислама, особенно в Афганистане и Ираке. Свидетельство тому — активное участие мусульман в демонстрациях, требующих вывести британские подразделения из этих стран. Таким образом, вопрос интеграции мусульман в британское общество связан и с внешней политикой страны.

Характерно также, что большинство мусульман считают себя британцами и не мыслят своей жизни в другой стране, но в то же время заявляют о своей преданности исламу. Долгое время политические симпатии новых этно-конфессиональных общин принадлежали Лейбористской партии, последовательно выступавшей против проявлений расовой дискриминации. Но начало войны в Ираке оттолкнуло от лейбористов значительную часть мусульманского населения.

Проблема адаптации иммигрантских общин привлекла внимание и государственной англиканской церкви. Архиепископ Кентерберийский Р. Уильямс подчеркивал необходимость установления взаимопонимания между верующими двух мировых религий в связи с проблемами глобализации. По мнению Уильямса, мир с его старой идеей устройства национальных государств с их особыми политическими и религиозными традициями уже перестал быть реальностью. Только в рамках глобализации, не прибегая к сглаживанию различий в убеждениях, но, учитывая, что в мире нет единой религиозной общины, архиепископ считал возможным решать экологические задачи, бороться с эпидемиями и глобальными катастрофами, предотвращать неконтролируемые потоки миграции.

Средство достижения взаимопонимания между христианами и мусульманами, по мнению Уильямса, заключается в том, чтобы в ходе диалога люди западной культуры отказались от утверждений, что понятия «справедливости» и «прав человека» возникли на основе европейского просвещения, а исламский мир не внес своей доли в политический прогресс человечества. Таким образом, речь шла фактически о нецелесообразности внедрять ценности западной цивилизации в исламский мир.

Настоящую сенсацию произвела лекция Уильямса, прочитанная им 7 феврале 2008 г. в рамках дискуссии «Ислам в английском законодательстве». В ней Уильямс заявил о неизбежности введения норм шариата в британское законодательство. Только такая практика, по его мнению, способствовала бы сохранению единства в британском обществе, поскольку в этом случае мусульманам не пришлось бы выбирать между верностью национальной культуре и преданностью стране. Это высказывание Р. Уильямса вызвало острую критику со стороны высшего англиканского клира и премьер-министра. Некоторые члены Синода — верховного органа Церкви Англии — призвали Уильямса покинуть свой пост. Глава правительства Г. Браун напомнил архиепископу о том, что «законы Великобритании должны основываться на традиционных британских ценностях».

Между тем идея архиепископа имела под собой основание, так как в Британии неофициально уже широко действовали шариатские суды. Мусульмане обращались к ним при заключении брака и в случаях распада семьи, убежденные в том, что решение семейных проблем находится в ведении небесных сил.

В сентябре 2008 г. правительство санкционировало установление шариатских судов с ограниченными полномочиями. Такие суды могут рассматривать дела о разводах, финансовых спорах, случаи насилия в семье и классифицируются как арбитражные. К концу 2008 г. шариатские суды начали функционировать в городах с наиболее многочисленными мусульманскими общинами — в Лондоне, Бирмингеме, Бредфорде и Манчестере. Однако дискуссия об их целесообразности продолжается до сих пор. Многие оценивают новшество как создание параллельной или сепаратной судебной системы. Против введения шариатских судов выступают женские организации. Их члены полагают, что незащищенными законом оказываются женщины-мусульманки, находящиеся под воздействием двух сил — британской культуры, признающей их равенство с мужчинами, и законов ислама, ставящих их в зависимость от отца или супруга.

В целом же необходимо отметить, что усилия властей, направленные на адаптацию мусульман в британскую действительность, не оказались полностью бесплодными. Значительная часть иммигрантов второго и третьего поколений вовлечена в интеграционные процессы и благодаря им усваивает новые формы поведения в общественной и частной жизни. Но при этом они сохраняют верность исламу и проявляют готовность следовать его предписаниям.

В свою очередь, немало коренных британцев опасаются отступлений от демократии, возможных терактов и в разной форме проявляют свое недовольство. Однако в связи с тем, что основание для приема в страну иммигрантов — недостаток неквалифицированной рабочей силы — остается, а низкий жизненный уровень «выталкивает» их из своих стран, поток переселенцев из Азии и Африки не иссякает. Кроме того, исламская община будет увеличиваться и за счет высокой рождаемости.

Учитывая данные обстоятельства, можно считать вполне оправданным вывод, сделанный известным исследователем-востоковедом А.В. Малашенко. По его мнению, в ближайшие десятилетия британцам, как и многим другим европейцам, предстоит осознать, что исламская традиция при всей неоднозначности ее восприятия становится органичной и легитимной частью европейской культуры, так как постоянными жителями континента окажутся десятки миллионов мусульман, которые, наряду со стремлением вписаться в европейскую традицию, будут сохранять генетическую и конфессиональную привязанность к своим историческим отечествам.