Адвокатские коллективы Западно-Сибирской краевой и Новосибирской областной коллегий защитников (1930-е гг.)

Поиск новых организационных форм адвокатуры продолжался недолго: их общие контуры были определены Положением Наркомюста РСФСР, утвержденном еще в сентябре 1930 г.^[268] Президиуму Западно-

Сибирского Крайсуда, заседание которого прошло 13 октября того же года, оставалось утвердить решение, согласно которому правопреемницей всех ликвидированных коллегий при Окружных судах стала единая Западно- Сибирская краевая коллегия защитников.

Новая адвокатская корпорация имела достаточно сложную внутреннюю структуру.

Высшим органом коллегии стал краевой съезд защитников, созываемый ежегодно на основе принципа делегирования представителей территориальных адвокатских коллективов. На съездах планировалось давать оценку работу коллегии в целом и отдельных адвокатских коллективов, анализировать работу президиума коллегии и в случае необходимости корректировать его состав, утверждать план мероприятий по дальнейшему совершенствованию адвокатской практики.

Внутренняя структура коллегии включала в себя коллективы защитников, образованные по кустовому принципу. Простое перечисление этих коллективов - Ачинский, Барабинский, Барнаульский, Бийский, Каменский, Кузнецкий, Минусинский, Новосибирский, Омский, Рубцовский, Славгородский и Томский свидетельствует о том, что прежние Окружные коллегии, формально упраздненные, де-факто продолжали свою деятельность, пусть и лишенную прежней самостоятельности, в виде территориальных подразделений более крупного адвокатского объединения

Текущее руководство деятельностью адвокатской корпорацией осуществлял президиум коллегии. Являясь исполнительным органом адвокатского объединения, президиум, первый состав которого был сформирован на Учредительном съезде Западно-Сибирской краевой коллегии защитников, состоявшемся 5 ноября 1930 г.^[269], обеспечивал необходимую взаимосвязь адвокатуры и аппарата Краевого суда,

способствовал созданию системы судебного контроля за деятельностью адвокатов.

Отметим, что чрезвычайно высокая ответственность членов президиума за работу возглавляемого ими адвокатского объединения неплохо стимулировалась. Так, председатель президиума в 1931-1933 гг. зарабатывал пятьсот рублей, рядовые члены президиума - двести пятьдесят. При этом им не возбранялось самим заниматься адвокатской практикой, правда, в этом случае их загруженность не должна была превышать половину нагрузки простого адвоката.

Первый состав президиума образовали три члена коллегии: И.В. Максимов, ранее возглавлявший Новосибирскую окружную коллегию, Н.Е. Голубков и А.Е. Озимидов¹. В дальнейшем состав президиума претерпевал определенные изменения. Во-первых, принцип последовательной ротации, положенный в основу его формирования, привел к тому, что в 1937 г. из первого состава в президиуме остался лишь его секретарь - Н.Е. Голубков. Во-вторых, увеличение количественного состава коллегии обусловило и расширение состава президиума: к 1937 г. в нем насчитывалось десять членов: Валевич, Вовней, Голубков, Деныциков, Евсиович, Карпов, Лукина-Шульц, Некрасова^{[270] [271], Цветков и Шрейдер. Поскольку всех десятерых собрать на заседании было довольно сложно в составе президиума даже было образовано внутреннее руководящее ядро (рабочая тройка) в составе Голубкова, Евсиовича и Лукиной-Шульц, которая чаще всего и принимала решения от имени президиума.}

Характеристика динамики состава президиума Западно-Сибирской

краевой коллегии защитников была бы неполной без приведения имен ее руководителей. И.В. Максимов руководил президиумом до февраля 1932 г., когда его сменил Н.И. Шкоркин, ранее руководивший томским адвокатским объединением. Срок полномочий второго председателя был крайне недолог - уже в сентябре того же года его сменил П.П. Цветков¹. Последним руководителем коллегии (1934-1937 гг.) являлся Л.И. Евсиович, уже упоминавшийся нами бывший руководитель адвокатской коллегии в Кунецком округе^{[272] [273].}

В 1934 г. в структуре коллегии был создан еще один руководящий орган, осуществлявший контроль за финансово-хозяйственной деятельностью адвокатской корпорации - ревизионная комиссия. В состав комиссии входили три члена коллегии (Крамаренко, Кушков и Макаров), исполнявшие свои обязанности вплоть до расформирования коллегии в 1937 г.

Заметим, что изменения персонального состава и организационная трансформация руководящих органов коллегии вполне соответствовала процессам организационно-структурных изменений в самом адвокатском объединении. В течение 1932 г. полностью завершилась ликвидация окружных объединений защитников. При этом изначальная позиция Председателя Краевого суда о том, что новая система построения адвокатуры будет выстраиваться по кустовому принципу и созданные коллективы защитников будут действовать на той же самой территории, что и ранее существовавшие структуры, претерпела изменения. Всего в крае

было создано 25 коллективов защитников, тогда как количество ранее существовавших окружных коллегий на этой территории не превышало и десяти.

Различная плотность населения на территории тех или иных административных единиц, входивших в состав Западно-Сибирского края, обусловила различия в структуре и составе адвокатских коллективов.

В крупных городских центрах, где количество защитников превышало десять чел., создавались городские коллективы, деятельность которых направлялась выборным бюро. Последнее осуществляло планирование работы, обеспечивало взаимосвязь с судебными органами, органами исполнительной власти, представляло интересы коллектива, обеспечивало его отчетность перед президиумом, распределяло фронт работы между адвокатами.

В небольших городах и городских поселках с количеством от трех до девяти защитников создавались коллективы под руководством старшего

защитника.

Наконец, на уровне сельских районов края коллективы создавались лишь в том случае, если на их территории работало не менее двух адвокатов.

Одной из острейших проблем практической деятельности и Западно- Сибирской краевой коллегии защитников, в целом, и в отдельных адвокатских коллективах, в том числе, Анжерском, Кузнецком, Кемеровском^[274] и Прокопьевском на протяжении всего периода их существования оставалась проблема кадров, точнее, их отсутствия.

Так, в выступлении на очередном краевом съезде защитников руководителя Новосибирского бюро отмечалось, что только за период 1931— 1932 гг. общий состав защитников, как в городской, так и в сельской местности уменьшился примерно на 17-18 %. В 68 районах края не было

достаточного количества адвокатов для создания самостоятельного коллектива. С нашей точки зрения, стабилизации кадрового состава препятствовал целый ряд факторов, главными из которых оставались отсутствие необходимой системы подготовки квалифицированных юридических кадров и ухудшившееся в период «сталинской модернизации» рубежа 20-30-х гг. материальное положение адвокатов в регионе, заставлявших их искать более стабильное с точки зрения доходов занятие, либо переезжать в другие районы страны.

Понимая недопустимость подобной ситуации, президиум краевой коллегии пытался использовать все доступные ему средства, позволявшие если не полностью разрешить кадровую проблему, то хотя бы смягчить ее остроту. Именно с этой целью 26.06.1932 г. им было принято Временное положение о стажерах коллегии. Набирать практикантов в коллегию планировалось сразу же по нескольким направлениям: по линии рекомендации территориальных комитетов и первичных организаций ВКП (б) и ВЛКСМ, по направлению профсоюзных органов. Допускался и прием в стажеры по рекомендации действующих защитников¹. Кандидат на должность стажера должен был отвечать двум основным критериям: соответствовать определенному возрастному (не моложе восемнадцати и не старше тридцати лет) и социальному (принадлежать к категории трудящихся) цензовым требованиям. Помимо этого, он должен был обладать избирательными правами и элементарной грамотностью (беглое чтение, грамотная письменная речь, умение устного и письменного пересказа, арифметических действий). Будущий стажер должен был проявить свою политическую подкованность, а его трудовой стаж не должен

был быть подпорчен формулировкой «вычищен в порядке чистки государственного аппарата»¹.

Принятый в коллегию практикант прикреплялся к опытному адвокату, под его руководством приобретал необходимые знания и навыки, а ближе к окончанию стажировки допускался к самостоятельному ведению дел^{[275] [276]. Отметим, что срок прохождения такой практики не был строго регламентирован и составлял, в зависимости от ситуации, период от полугода до двух лет.}

Примечателен механизм финансирования стажировки. Специальный фонд Западно-Сибирской коллегии пополнялся за счет ежемесячных адвокатских взносов в размере десяти рублей. При этом само курирование практикантов представителями адвокатуры было совершенно бесплатным - все средства фонда уходили на выплату ежемесячного сторублевого пособия будущим защитникам^[277].

Практика привлечения к работе стажеров включала в себя подготовку стажеров из числа малых народов Западной Сибири. Помимо идеологической составляющей данного направления кадровой политики краевой коллегии, оно имело вполне конкретную практическую цель - распространить систему юридической помощи на национальные районы региона, в первую очередь, национальный район на юге Западной Сибири - Г орную Шорию. Конечно, объем требований к кандидатам в стажеры в этом случае был минимален - наличие элементарных знаний^[278].

В течение всего периода существования Западно-Сибирской краевой коллегии защитников вплоть до ее роспуска в 1935 г. крайне сложной

оставалась ситуация с организацией адвокатской деятельности в сельской местности. При этом, понимая невозможность изменения ситуации, президиум до 1934 г. фактически не обращался к рассмотрению данного вопроса. Ситуацию изменилась на заседании 18.02.1934 г. Анализируя причину «слабой популярности» адвокатов и их объединений в сельских районах, члены президиума посчитали, что это является результатом фактического отсутствия общественно-массовой работы защитников¹ и их консультаций в районах, в частности, в области пропаганды советского права. Констатируя недоверие к сельской адвокатуре со стороны судейских работников, порожденное «основательной политической неграмотностью» адвокатов, президиум предписал последним «включиться в кружки по повышению своего политического развития»^{[279] [280].}

Начиная с 1935 г. ситуация в сельской местности начала демонстрировать тенденцию к улучшению. Этому способствовало создание системы наставничества: более опытные защитники^[281] брали шефство над молодыми специалистами районных коллективов, проводили с ними теоретические занятия, присутствовали на их судебных процессах, оказывая

практическую помощь.

Одновременно с этим в 1935 г. в Новосибирске были открыты трехмесячные курсы подготовки защитников, на которых занималось тридцать человек. После окончания курсов и успешной сдачи испытаний они были приняты в коллегию защитников и направлены в районные центры. В 1937 г. курсы были организованы вновь, в районные коллективы защитников было принято еще 43 человека и практически все коллективы были реорганизованы в межрайонные.

К сожалению, все усилия коллегии по укреплению собственной организации так и не смогли переломить общего критического настроя власти по отношению к институту адвокатуры. В конце концов, деятельность адвокатского объединения Западно-Сибирского края властью была признана неудовлетворительной. Эта оценка прозвучала 23.05.1935 г. на пленуме Президиума Запсибкрайсуда¹. В специальном докладе о работе коллегии защитников, с которым выступил Председатель суда В.С. Степняк, обращалось внимание на негативные стороны работы объединения, особенности его кадрового состава, которые, по мнению автора доклада, совершенно неприемлемы. Так, президиуму краевой коллегии защитников указали на то, что вверенный ему коллектив захламлен враждебными и абсолютно скомпрометировавшими себя работниками. Из 115 членов коллегии ни один не был членом большевистской партии, в комсомоле состояло только пять защитников^{[282] [283]. Не меньшие опасения внушало Председателю Окрсуда социальное происхождение адвокатов. Четверть состава коллегии в недавнем прошлом входили в состав, т.н., «лишенцев» (пораженных в правах), поскольку происходили из числа дворян, в том}

числе офицеров дореволюционной армии, священнослужителей и частных торговцев. Двадцать два адвоката в своих анкетах указывали - «из служащих», что, однако, не помешало установить место этой прежней службы - Окружные суды Российской империи и т.н. «Колчакии». Лишь 63 члена коллегии имели желаемое властями рабоче-крестьянское происхождение, впрочем, количество выходцев из рабочего класса составляло всего одиннадцать человек.

Особый гнев руководителя Крайсуда вызывал персональный состав руководящего органа коллегии. Отец председателя президиума, Л.И. Евсиовича, в свое время был лишен избирательных прав за «социально­чуждое происхождение». Лукина-Шульц и Некрасова происходили из дворянских семей, П.П. Цветков возглавлял мировой судебный участок в период существования колчаковского режима, а Н.Е. Голубков в 1909-1914 гг. работал в канцелярии Окружного суда^[284].

Сетуя на низкий процент «рабоче-крестьянских» адвокатов, Степняк при этом возмущался крайне низким профессиональным уровнем защитников: двенадцать членов коллегии не смогли выдержать вступительные экзамены на заочное отделение в Институт советского права по причине элементарной безграмотности². Думается, что эти защитники, равно как и упоминавшиеся Степняком морально разложившиеся, пьянствующие, проявляющие «половую распущенность» члены коллегии явно не были связаны со службой в государственных органах дореволюционной России.

В выступлении Степняка приводились доводы в поддержку того, что чуждое социальное происхождение автоматически порождает антисоветские настроения в среде адвокатуры. Настроения эти, по мнению руководящего

судебного работника, могут выражаться как в пропаганде враждебных взглядов¹, так и во вредительских действиях^{[285] [286].}

Материалы майского заседания президиума Западно-Сибирского краевого суда были переданы на рассмотрение в Президиум Западно- Сибирского крайисполкома Советов депутатов трудящихся. В специальном постановлении последнего, принятом 28.05.1935 г., предписывалось внести немедленные изменения в персональный состав президиума коллегии защитников, обеспечив необходимое представительство в нем адвокатов, являвшихся членами большевистской партии. Одновременно постановлением была запущена процедура полной служебной проверки всех членов коллегии^[287].

Проверка имела настолько оперативный характер, что первое предписание просто не успели исполнить: уже 14 июня 1935 г. руководство Краевого суда приняло решение о необходимости полного роспуска всех руководящих органов краевой коллегии защитников и созыве экстренного съезда адвокатов для избрания нового состава президиума и ревизионной комиссии^[288].

На состоявшемся спустя два месяца съезде^[289] смогли участвовать уже не все члены прежнего состава адвокатского объединения. По согласованию с бюро Краевого комитета ВКП (б) Президиум Краевого суда исключил из состава коллегии двадцать ее представителей: подобная чистка фактически предрешила организационные решения съезда. Сформированный в августе 1935 г. состав отличался абсолютной подконтрольностью партийным и советским органам. Председателем президиума коллегии был «избран» в

прошлом один из организаторов процесса коллективизации в регионе, председатель Бирилюсского райисполкома (Восточно-Сибирский край), ставший затем судьей Крайсуда, член партии с 1920 г., И.И. Гайбович. В состав рабочей тройки также вошли коммунисты Мельников и Сергеев.

В период подготовки к августовскому мероприятию и всю вторую половину 1935 - 1936 г. происходили изменения в персональном составе краевой коллегии защитников. По состоянию на начало декабря 1936 г. в объединение входило 114 человек, двенадцать из них имели статус стажеров. Не принимая в расчет практикантов, каждый из которых имел пролетарское происхождение, отметим, что двадцать членов коллегии (19, 6 %) являлись выходцами из рабочей, сорок (39, 2 %) - из крестьянской среды. Тридцать три защитника (32, 3%) происходили из семей служащих. Заметно сократилось представительство «социально-чуждых» элементов - девять защитников (8,9 %)¹. Все это позволяет констатировать, что «чистка» адвокатской корпорации достигла цели: ее состав стал более управляемым и лояльным.

Решение же первой задачи, определенной Крайисполкомом в мае 1935 г. - увеличить в составе коллегии представительство адвокатов - членов ВКП (б) - в данный период так и осталось не реализованным. Помимо упомянутых выше членов президиума, являвшихся коммунистами, в состав краевой организации входили четыре комсомольца. Оставшиеся защитники предпочитали оставаться беспартийными. Определенные изменения начинают происходить лишь в предвоенные годы, уже после прекращения существования краевой коллегии, когда состав новосибирской адвокатуры пополнился девятнадцатью представителями ВКП (б) и ВЛКСМ^{[290] [291].}

В составе краевой коллегии защитников кузбасские адвокаты находились вплоть до принятия в сентябре 1937 г. Постановления ЦИК СССР о ликвидации Западно-Сибирского края, после чего они автоматически были отнесены к Новосибирской областной коллегии защитников. Отметим, что и данная адвокатская корпорация унаследовала многие прежние проблемы.

Так и не удалось вплоть до начала Великой Отечественной войны разрешить проблемы общего увеличения количества профессиональных адвокатов и оптимизации сети адвокатских учреждений. Несмотря на явную тенденцию роста количественного состава адвокатуры, проявившуюся в увеличении количества защитников¹, по-прежнему остро ощущалась нехватка квалифицированных работников. В условиях прироста демографических показателей и быстрого индустриального развития области в предвоенные годы адвокатура, лишенная поддержки полностью ликвидированной категории частнопрактикующих специалистов, оказалась беспомощной в своем желании предоставить юридические услуги всем нуждающимся гражданам и хозяйствующим субъектам.

Относительно небольшие группы адвокатов в предвоенный период обслуживали Новосибирский областной суд, три Окружных военных трибунала (Сибирского военного округа, Управления противовоздушной обороны и Томской железной дороги) и корпусные трибуналы. Представители областной коллегии привлекались к участию в процессах в военно-транспортном суде^{[292] [293], двадцати двух Народных судах области,}

Организационная структура вновь созданной областной коллегии не отличалась новизной. Руководящими ее органами были президиум и ревизионная комиссия. Состав объединения включал в себя десять

коллективов защитников, включавших в себя шестьдесят семь юридических консультаций (ЮК), возглавлявшихся заведующими^[294]. К примеру, на территории современного Кузбасса в предвоенный период работали две кемеровские ЮК, по одной консультации было открыто в городах Анжеро- Судженск, Белово, Гурьевске, Киселевск, Прокопьевск и Сталинск, рабочем поселке Салаир и селе Кузедеево, причем иногда состав ЮК образовывался всего лишь одним адвокатом и секретарем (Гурьевск, Кузедеево).

Нередкими были случаи, когда один адвокат работал на территории сельского района - тогда юридическая консультация не создавалась, а защитники объединялись в межрайонный коллектив.

Сохранялась неравномерность распределения состава защитников по территории области: пятьдесят девять адвокатов работали в городских центрах, на сельские районы приходилось всего сорок восемь. Более того, некоторые сельские районы оставались вообще без адвокатов.

Нельзя сказать, что президиум коллегии и Областной суд полностью игнорировали эту проблему, но как и их предшественники (президиум краевой коллегии и Сибкрайсуд) пытались разрешить ее частными мерами. В одном из районов современного Кузбасса, Барзасском, куда адвокаты отказывались ехать по причине отсутствия достойного заработка, президиумом была установлена минимальная зарплата, гарантированная коллегией (от ста пятидесяти руб., но не выше трехсот).

Проблема отсутствия адвокатов в сельских районах, решаемая раньше за счет достаточно дорогостоящих командировок защитников из Новосибирска, стала решаться путем переадресации кассационных жалоб непосредственно в районный коллектив защитников областного центра. Защита интересов хозяйствующих субъектов реализовывалась посредством

совмещения членами коллегии обязанностей адвокатов с работой юрисконсультами.

Оставлял желать лучшего и образовательный уровень членов областной коллегии. В период существования новосибирского коллектива защитников в структуре краевой коллегии лишь пятнадцать адвокатов имели высшее профессиональное юридическое образование, причем подавляющее большинство получило его еще в дореволюционный период. В результате «чистки» 1936 г. они покинули коллегию, и в новосибирском коллективе стали преобладать адвокаты, чья профессиональная подготовка проходила в стенах краткосрочных (3 мес., 12 мес.) курсах (22 члена коллегии).

Е.А. Быковская отмечает, что данная ситуация была типична для страны в целом. Исследователь, в частности, ссылается на содержание Постановления совещания при Народном комиссаре юстиции, принятого 5 декабря 1935 г.: «...все члены коллегий защитников, не имевшие высшего правового образования, должны были получить его в порядке заочного обучения при правовых институтах. Стоимость обучения для заочников устанавливалась в размере 240 рублей для городских защитников и 180 рублей - для районных защитников. Все, не желающие учиться, подлежали отчислению»^[295].

Защитникам, не обладавшим высшим профессиональным образованием и не имевшим возможности поступления в ВУЗы, оставалось приобретать необходимые теоретические знания на специальных правовых курсах, открывавшихся во 2-й пол. 1930-х гг. в крупных административных центрах. В 1936 г. начали свою работу Новосибирские курсы повышения квалификации. Фактически практиковался целевой набор: за членами новосибирского коллектива защитников краевой коллегии, а с 1937 г. - за

членами областной коллегии защитников ежегодно резервировалась десятая часть набора. Слушателями курсов становились лица, отвечавшие определенным возрастным (не моложе двадцати двух лет) и образовательным (окончание семилетки) требованиям. Поступающим устраивался и специальный вступительный экзамен, выдержать который могли не все. Впрочем, для «неудачников» существовала еще одна возможность обзавестись желанным свидетельством о профессиональном образовании - учеба в Правовой школе при областном суде. Школа эта не получала государственного финансирования и содержалась на средства президиума коллегии. Здесь не требовалось свидетельства об окончании семилетки - достаточно было наличия начального образования.

Развитие курсовой системы обучения способствовала некоторым изменениям в образовательном уровне адвокатской корпорации. Так, по состоянию на начало 1939 г. уже 40 % защитников обладали средним профессиональным образованием. Количество же членов коллегии, имевших диплом о высшем юридическом образовании, по-прежнему было невелико, не превышало 15 %. Ситуацию могло бы улучшить то обстоятельство, что на заочной основе в 1939 г. обучалось двенадцать защитников^[296]. Однако их обучение было прервано войной. По мнению Е.А. Быковской, «...результаты этого процесса стали заметными только в послевоенные годы, когда довоенные выпускники юридических вузов, вернувшиеся с фронта, пополнили ряды коллегий».

Практическая деятельность адвокатуры в 30-е гг. находилась на постоянном самоконтроле коллегии, первоначально - краевой, и областной впоследствии. Еще II Краевой съезд коллегии защитников 16 сентября 1931 г. констатировал заметное улучшение показателей практической деятельности. Почти на 90 % в сравнении с 1929 г. увеличился объем

юридических услуг населению и организациям. Увеличилась доля тех, кто получал помощь безвозмездно. Так, за девять месяцев того же года из 11685 юридических консультаций, данных защитниками, в 31 % случаев они были даны на бесплатной основе. Четыре года спустя, в январе - марте 1935 г., из общего количества сопровожденных адвокатами дел в суде и данных ими устных и письменных консультаций, бесплатными они были в 60,4 % случаях¹.

Отмеченная съездом тенденция общего увеличения объема оказываемых адвокатами юридических услуг в 1930-е гг. была достаточно устойчива. Так, в 1932 г. каждый адвокат вел в среднем двадцать пять дел. Через год их количество составляло уже сорок, а в 1934 г. - шестьдесят три^{[297] [298].}

Характеризуя формы деятельности западносибирских адвокатов в 1930-е гг., следует отметить, что большую их часть составляла судебная защита. Ухудшение криминогенной ситуации в регионе в условиях обострения экономических проблем обусловили тенденцию увеличения трудозатрат адвокатов. Примечательно, что характер противоправных деяний, инкриминируемых их клиентам, также предопределялся социально- экономической и идеологической атмосферой. Отход, а впоследствии и прекращение новой экономической политики, начало форсированных преобразований социально-экономической сферы, и переход к централизованному управлению и планированию, сопровождавшийся усилением уголовной репрессии в отношении предпринимателей привели не только к дефициту большинства товаров и падению жизненного уровня населения, но и к и росту общего количества экономических преступлений: спекуляции, хищений, растрат, а также бандитизма. Результативность репрессии достаточно сложно оценить однозначно, однако, по мнению Е.А. Быковской «...органы добились первых успехов в борьбе с такими

тяжкими преступлениями, как убийства, число которых несколько снизилось в этот период»¹. В любом случае, в новой политической и экономической ситуации спрос на услуги защитников закономерно возрастал.

Статистические данные 1930-х гг. свидетельствуют о том, что в квалифицированной юридической помощи нуждались все без исключения категории населения и хозяйствующих субъектов. Так, в 1935 г. представители рабочего класса воспользовались бесплатными услугами адвокатов и получили бесплатную помощь в 4092 случаях из 5325^{[299] [300], представители служащих и интеллигенции - в 1353 случаях из 3299, представители колхозного крестьянства - в 1433 случаях из 2495.}

Статистические показатели, характеризующие соотношение бесплатной и платной юридической помощи, свидетельствуют об определенном влиянии идеологии на рынок юридических услуг: бывшие сибирские партизаны во всех 259 случаях их обращений в коллегию ни разу не оплачивали помощь адвоката, зато, т.н., «нетрудовые элементы» заплатили в 421 случае из 616^[301].

Примечательно, что соотношение бесплатных и платных услуг для колхозов и государственных предприятий было лучшим для коллективных хозяйств.

Следует особо отметить деятельность адвокатов в области правового просвещения населения и популяризации советского права. Члены коллегии защитников участвовали в организации лекций на собраниях трудовых коллективов, занимались активной публицистической деятельностью в местных печатных изданиях («Советская Сибирь», «Кузбасс» и пр.). По

настоянию Краевого Западно-Сибирского и Новосибирского областного комитетов ВКП(б) президиум коллегии вел специальные рубрики в районных газетах. Содержание некоторых адвокатских публикаций в этих рубриках было посвящено популяризации новелл трудового прав и права социального обеспечения. Так, во второй пол. 1936 г. в газете «Кузбасс» членами кемеровского коллектива защитников было опубликовано 12 заметок, обосновывавших целесообразность и общественную полезность Постановления ЦИК и СНК СССР от 27.06.1936 г. «О запрещении абортов, увеличении материальной помощи роженицам, установлении государственной помощи многосемейным¹, расширении сети родильных домов, детских яслей и детских садов, усилении уголовного наказания за неплатеж алиментов и некоторые изменения в законодательстве о разводах».

Важным направлением работы коллегии в период форсированного социалистического строительства стало правовое обслуживание государственных предприятий и учреждений.

Так, на заседаниях бюро городских коллективов защитников осенью 1933 г. были приняты решения об организации хозяйственно-правовых секций при юридических консультациях для юридического сопровождения государственных организаций, в том числе, промышленных предприятий, и предоставления им необходимых юридических услуг - составления и редактирования договоров, предъявления исков и претензий и т.д. Данные услуги оплачивались согласно тарифной сетке, утвержденной еще Сибкрайсудом в 1934 г. и остававшейся неизменной после прекращения его существования. За помощь предприятиям и организациям адвокат получал минимум пятьдесят рублей, а максимальный гонорар не мог превышать пол­процента от суммы договора. Размер платы за консультацию колебался от пяти до пятнадцати рублей. Гораздо выше был гонорар за сопровождение

дел в судебном либо арбитражном процессах: он не мог быть ниже пятидесяти рублей, но на практике чаще всего зависел от сложности дела - самые сложные дела позволяли члену коллегии заработать до пяти процентов от общей суммы иска¹.

В целом, проблема оплаты труда адвокатов в 1930-е гг. была достаточно болезненной проблемой.

Во-первых, она была не столь высока. В начале 1930-х гг. она составляла 250-400 рублей и в дальнейшем не обнаруживала тенденцию к росту. Поскольку 2-я пол. 1930-х гг. сопровождалась удорожанием большинства видов товаров и услуг данный факт можно интерпретировать как снижение реальных доходов членов коллегии защитников.

Во-вторых, несмотря на относительно низкий уровень, зарплата защитников была все же несколько выше, чем у основных категорий судебных работников, что нередко способствовало возникновению конфликтных моментов.

В-третьих, адвокаты были лишены многих льгот: на них не распространялось номенклатурное право на приобретение товаров по низким ценам в специальных торговых заведениях. Адвокаты, в отличие от судей и прокуроров, не пользовались спецстоловыми, не имели никаких преференций по расчету квартплаты и транспортных расходов^{[302] [303]. Вплоть до 1934 г.[304] выплаты больничных происходили из средств самой коллегии; таким же образом выплачивались и отпускные.}

В-четвертых, в отношении членов коллегии защитников были установлены запреты на все виды совместительства, за исключением юрисконсульства, которое, как отмечалось выше, было легализовано в 1932 г. Однако эта практика продолжалась недолго - спустя три года она

была запрещена постановлением президиума краевой коллегии, а ее правопреемница, Новосибирская областная коллегия, в 1938 г. подтвердила этот запрет.

В-пятых, специфика оплаты адвокатского труда, когда уровень доходов того или иного защитника детерминировался размером гонорара, противоречил самому духу общества социального равенства. Власть постоянно пыталась изменить эту систему, внедрить, по сути, уравниловку. На заседании президиума коллегии 23-25.5.1934 г. было решено перевести адвокатов на новую систему оплаты в зависимости от общего числа отработанных в месяц дней¹. После упоминавшегося выше «переформатирования» коллегии в 1935 г. уравниловка в адвокатской среде стала реальностью: разница в доходах тех, или иных защитников не превышала восьми процентов (от 580 до 634 руб. ежемесячно)^{[305] [306].}

В - шестых, специфика политической ситуации в стране в 1930-е гг., особенности предвоенного времени и масштабные политические кампании также отнюдь не способствовали укреплению материального положения защитников. Начиная с февраля 1934 г., по постановлению очередного съезда защитников Западно-Сибирского края, каждый коллектив защитников перечислял по три процента дохода организации в специальный фонд Наркомата обороны. Практиковались и индивидуальные сборы - на укрепление обороноспособности Сибирского военного округа, на помощь иностранным рабочим, воюющей Испанской республике, жертвам нацизма и т.д.

На протяжении 1930-х гг. вопрос о необходимости корректировки системы оплаты труда адвокатов поднимался неоднократно, причем не только самими коллегиями и коллективами защитников, но и судебными органами. В официальном письме от 28.11.1932 г. на имя Наркома юстиции

РСФСР председатель Запсибкрайсуда, информируя руководство о результатах очередной проверки деятельности краевой коллегии, обращал внимание на явную несправедливость, допущенную по отношению к сибирским адвокатам: речь шла о том, что их московские коллеги имели дело с гораздо меньшим количеством льготников. В столице правом бесплатного получения адвокатских услуг пользовались лишь рабочие и служащие с низкими доходами, безработные и пенсионеры. В Западно- Сибирском крае к льготникам, помимо этого, причислялись красноармейцы, бывшие партизаны, сельские Советы. Кроме того, в Москве понятие бесплатных услуг охватывало только устные консультации и составление исков, в Сибири же к безвозмездным услугам могли быть причислены все виды адвокатской деятельности¹. Содержащиеся в письме доводы были достаточно убедительны, однако ситуация, неблагоприятно отражавшаяся на финансовом благополучии сибирских адвокатов, продолжала оставаться прежней

В силу всего отмеченного выше на протяжении всех 1930-х гг. не прекращалась текучесть кадров - адвокаты покидали коллегию, устраиваясь на работу в госучреждения, судебно-следственные органы, прокуратуру. Это, впрочем, никак не отражалось на увеличении общего объема адвокатских услуг. Благодаря увеличению нагрузки на адвокатов, остававшихся в коллегии и привлечению к самостоятельной работе стажеров только в июле-декабре 1938 г. члены Новосибирской коллегии оказали жителям области, предприятиям и организациям на ее территории помощь в 32 816 случаях, в 14 028 уголовных и 18 788 гражданских делах^{[307] [308]. С нашей точки зрения, впервые возникшая ситуация, связанная с большей активностью адвокатуры в гражданском процессе, была обусловлена не естественными экономическими процессами (развитием гражданского}

оборота и пр.); скорее здесь сказывались репрессивные особенности советского политического курса, ужесточение уголовно-процессуального законодательства, ограничивавшего участие защитников во многих судебных процессах.

Уже отмеченные нами проблемы нехватки кадрового состава, низкого образовательного уровня и оплаты адвокатских услуг не были единственными. Осложняло деятельность коллегии плачевное состояние материальной базы. Оплата коммунальных услуг и ремонта помещений, в которых работали юридические консультации, коллективы защитников, сельские адвокаты производилась за счет добровольных отчислений от адвокатских гонораров. Отметим при этом, что собственные помещения у адвокатов отсутствовали: не только консультации и коллективы защитников, но и президиум коллегии, как в статусе краевой, так и областной, не имели своих кабинетов, не говоря уже о зданиях. Проблема размещения решалась адвокатами за счет аренды у организаций и отдельных граждан. В некоторых случаях, сжалившись над защитниками, место для организации работы им предоставляли суды, отводя при этом самые неприспособленные кабинеты.

Сохранялась проблема пренебрежительного отношения к деятельности адвокатов и самой адвокатской профессии со стороны судебных и прокурорско-следственных работников.

Достаточно распространены были случаи жалоб адвокатов на действия народных судей, препятствовавших их участию в процессах. Постоянной практикой были судейские отказы предоставить для ознакомления протоколы заседаний, без чего было невозможно составить кассационную жалобу. Воспрещались свидания адвокатов и подзащитных. Некоторые судьи открыто требовали от защитников позиции, совпадавшей с позицией государственного обвинителя, а в случаях излишней

принципиальности адвокатов, под любым предлогом составляли на них представления в президиум коллегии.

Сохранявшаяся зависимость коллегии защитников от руководства Краевого, а начиная с сентября 1937 г. Новосибирского областного суда, проявлялась не только в материально-финансовых вопросах. Ее обеспечивала сохранившаяся процедура поступления в адвокатскую коллегию, которая предусматривала достаточно серьезное собеседование в Краевом (Областном) суде. В суде же можно было обжаловать решение президиума коллегии об отказе в приеме тому, или иному кандидату. Вместе с тем, окончательное слово в любом случае оставалось за судом, который мог обеспечить желаемый для себя состав коллегии, принимая подходящих и отсеивая неугодных кандидатов.

Проблема взаимоотношений с прокуратурой значительно обострилась в середине 1930-х гг. и достигла апогея в 1937-1938 гг., в период массовых репрессий, которые не обошли, да и не могли обойти стороной ни Новосибирскую область, ни входившую в ее состав территорию современного Кузбасса. В ситуации, когда само понимание задач, стоявших перед правосудием было различным, когда целью адвоката было достижение того, чтобы не был осужден невиновный, приговор, вынесенный в отношении лица, признанного судом виновным, был соразмерен степени тяжести деяния, а следственно-прокурорские органы, да и сам суд, руководствовались идеологическими мотивами, придерживались строго обвинительного уклона, ни о какой состязательности судопроизводства не могло быть и речи.

Типичным примером участия адвокатов в политических процессах 1930-х гг. являлось т.н. «Кемеровское дело», возбужденное городским управлением НКВД по факту производственной аварии, произошедшей на шахте «Центральная» (Кемеровский рудник треста «Кузбассуголь»), в ночь

на 23.09.1936 г. На шахте усилиями управления НКВД была вскрыта «контрреволюционная группа», возглавляемая главным инженером рудоуправления И.А. Пешехоновым, якобы проводившая диверсионную работу.

В ходе следствия использовались методы провокаций, физического и морального давления. В результате от всех обвиняемых были получены «признания» в причастности к организации аварии, на самом деле вызванной взрывом метана, мифической шпионско-диверсионной организации. В нее были дополнительно включены ранее арестованные Я.Н. Дробнис (зам. нач. «Кемеровокомбинатстроя»), М.С. Строилов (гл. инж. треста «Кузбассуголь»), А.А. Шестов (управляющий Прокопьевским рудником). По указанию НКВД СССР Дробнис, Шестов и Строилов, а также вскоре арестованный Б.О. Норкин (нач. «Кемеровокомбинатстроя») были этапированы в Москву и «подключены» к делу Ю.Л. Пятакова, Г. Я. Сокольникова и К. Радека, а сами материалы «Кемеровского дела» использовались в московском процессе¹.

Открытый судебный процесс по «Кемеровскому делу» прошел в Новосибирске с 19 по 21 ноября 1936 г. Примечательно, что в зал судебного заседания в качестве публики были помещены переодетые в гражданскую форму работники краевого УНКВД, что само по себе свидетельствовало о грядущем «торжестве правосудия»^{[309] [310].}

Обвинение возглавлял зам. Генерального прокурора Г. К. Рогинский. Защиту представляли члены Новосибирской коллегии адвокатов В.Н. Кротов, Г. И. Белковский и X. И. Ферибок.

Все обвиняемые признали себя виновными, заявили о своей причастности к «Контрреволюционной шпионской организации», показали, что взрыв на шахте «Центральная», как и случаи отравления рабочих,

являлись следствием умышленных действий. Суд признал всех обвиняемых виновными по ст. 58-7 и 58-11 УК РСФСР и приговорил их к расстрелу¹.

Сам ход процесса показал, насколько ужесточение политического режима в стране повлияло на характер судопроизводства и, связанную с ним тактику защиты. Если еще в ходе процесса 1927 г. в Щегловске, анализировавшегося нами выше, адвокаты пытались воздействовать на суд, предпринимая достаточно активные действия, в 1936 г. они, не ставя под сомнения утверждения обвинения, лишь пытались смягчить неотвратимый приговор, ссылаясь на революционное прошлое обвиняемых.

Казалось, что такая тактика привела к желаемым результатам: Президиум ВЦИК СССР рассмотрел прошение о помиловании 25 ноября 1936 г. и осужденным Леоненко, Коваленко и Штиклингу расстрел был заменен 10 годами тюремного заключения.

Будущее помилованных, однако, это предположение не подтверждает. Гражданин Германии Э.И. Штиклинг содержался в тюрьме, а 24 декабря 1939 г. был передан германским властям и заключен в Люблинскую тюрьму гестапо. Дальнейшая его судьба неизвестна. Осужденные И.Е. Коваленко и Н.С. Леоненко, находясь в Челябинской специальной тюрьме, в июле 1937 г. подали заявление, в котором указали, что «Кемеровское дело» было сфальсифицировано, в связи с чем администрация тюрьмы оформила на них материалы по обвинению в «распространении клеветы на органы НКВД». По решению «тройки» при УНКВД по Челябинской области от 4 ноября 1937 г. они были расстреляны^{[311] [312].}

Репрессии коснулись и адвокатского корпуса Западной Сибири. Еще в первой половине 1930-х гг. не единичными стали факты возбуждения

против адвокатов уголовных дел, причем многие сразу заключались под стражу. Поводом для этого могло послужить и неосторожное высказывание, и «политически ошибочная» позиция в суде, и получение гонорара помимо кассы. Интересно, что почти в каждом случае президиум коллегии защитников Западно-Сибирского края старался помочь коллегам, оказавшимся под подозрением, причем одним из способов их спасения был перевод опального товарища для работы в какой-нибудь отдаленный район. Руководящий орган коллегии чрезвычайно редко прибегал к исключению адвокатов из организации, тем самым, защищая их от последующего преследования. Отметим при этом определенную смелость членов президиума - идти в разрез с мнением советских и партийных органов на пике репрессивной политики было небезопасно.

Ужесточение репрессивной политики в отношении представителей адвокатского корпуса последовало вскоре после упоминавшегося нами роспуска коллегии в 1935 г. Уже в феврале 1936 г. новый председатель Западно-Сибирского краевого суда А.В. Островский выступил в стенной печати с требованием: «Устранить политические извращения в работе членов коллективов защитников», что фактически подтолкнуло УНКВД к прямым репрессиям среди адвокатов. И почти все из только что исключенных из коллегии были арестованы.

В начале 1937 года чекисты объявили о разоблачении в Западно- Сибирском крае двух «контрреволюционных организаций». Одна, в количестве 59 человек, якобы не только занималась антисоветской агитацией, но и располагала вооруженными отрядами в на Алтае и в Кузбассе. Другая, представляющая собой настоящую «шпионско- диверсионную сеть», состояла из 110 членов. Костяк обоих составляли бывшие царские чиновники, колчаковские офицеры, раскулаченные и, так называемые, спецпереселенцы. Не обошлось, естественно, и без участия

адвокатов. Уже в 1938 г. все участники подполья, в том числе и один из самых известных членов коллегии защитников Кузнецкого окружного суда еще в 1920-е гг. Е. Нагель, по постановлениям ОСО НКВД были расстреляны. По мнению А.В. Жукова и М.Н. Шапошникова, одной из причин уголовного преследования адвокатов, помимо известных политических реалий 1930-х гг., было извечное противостояние советского суда в лице его руководителей и адвокатуры. Тот факт, что в 1937-1939 гг. были репрессированы председатель президиума Западно-Сибирской краевой коллегии защитников П. М. Хайдуков, члены президиума Н. Е. Голубков и Р.И. Шрейбер, председатель ревизионной комиссии Х.И. Ферибок, современные исследователи объясняют именно тем, что последние были едины во мнении отстаивать права адвокатов и самостоятельно решать все вопросы внутренней жизни^[313].

Доказательством справедливости подобной версии, на наш взгляд, являются и материалы общего собрания коллегии адвокатов 18 июля 1938 г. Ведущие его член обкома ВКП(б) С. К. Воробьев, член обкома профсоюза рабочего суда и прокуратуры И.П. Старостенко, председатель облсуда А.В. Островский, секретарь парткома И.И. Гайбович, предложившие Хайдукову «доложить состояние дел» в связи с арестом Н.Е. Голубкова, вместо желаемых слов осуждения и покаяния со стороны адвокатов, услышали заявления последних о сплоченности своих коллективов, уверенности в каждом из коллег, о готовности продолжать работу.

Таким образом, политика государства в 1917 - конце 1930-х гг. в отношении адвокатской корпорации Западно - Сибирского региона являлась наглядным отражением процессов ужесточения политического режима: усиление административного давления на коллегию защитников постепенно

перерастало в репрессивную политику по отношению к ее представителям. Идеологизация всех направлений общественной жизни негативно сказывалась на структуре и составе адвокатской корпорации и выражалась в полном исчезновении частной адвокатской практики и ухудшении профессионального состава коллегии в угоду соблюдения классовых и партийных критериев.

Оценивая деятельность советских судебных органов и адвокатуры на территории региона, надо заметить, что в целом они справлялись с поставленными задачами, решали массу гражданских и уголовных дел на основе действующего законодательства, вносили свой вклад в утверждение законности и порядка в стране. Все трудности, возникающие в ходе их деятельности, были обусловлены отсутствием организационной самостоятельности корпорации, ставящей адвокатские объединения в зависимость от партийно - государственных структур, политической борьбы в высших эшелонах власти, бесконечных административных реформ, постепенного ужесточения режима. Важнейшей заслугой всей системы народных судов и региональной юстиции, в которую были встроены коллегии правозащитников, было то, что они оставались хранителем законности, защищая в известных пределах права граждан и законодательные основы жизни общества.

Представляется, что результаты деятельности адвокатуры, направленные на удовлетворение правовых запросов населения, были бы более очевидны, если бы не обстоятельства, как субъективного, так и объективного характера, препятствующие ей. К их числу следует отнести отсутствие необходимой материально-финансовой базы, отсутствие системы подготовки профессиональных кадров и низкий общеобразовательный уровень населения, не позволявшие решить кадровую проблему, сумбурные мероприятия центральных и местных властей, не

позволявшие создать устойчивую структуру адвокатской корпорации и, наконец, отсутствие на уровне административно-территориальных единиц региона самостоятельных адвокатских объединений.