Сущность публичной власти
Когда мы говорим о категории «власть», как о возможности подчинять, управлять или распоряжаться, то в конечном счете мы говорим о взаимодействии.
При этом взаимодействие понимается как субъект-объектное воздействие.
Такое воздействие проявляется в навязывании воли властвующего подвластному и его подчинении воле властвующего'. Взаимодействие носит субъективно-объективный, универсальный и активный характер, имеет сложную структуру. Для понимания такого взаимодействия необходимо изучить специфические связи между объектами и субъектами властного воздействия, причинно-следственные связи и закономерности, а это требует обращения к первопричине — сущности власти. Таким образом, понимание явления «власть» («публичная власть»)[1] [2] начинается с уяснения ее сущности. В то же время проблема поиска сущности явлений сегодня не имеет большой привлекательности, и даже в случае декларирования ее определения четкого ответа иногда услышать нельзя[3]. Это связано не с тем, что данная проблема потеряла актуальность, а с тем, что она перестала быть «модной». Как правило, проблема сущности связывается с историко-материалистическим подходом, который сегодня считается устаревшим. На смену ему предлагаются многочисленные концепции власти и, соответственно, различные представления о сущности данного явления.Одну из таких концепций предлагает Карл Раймунд Поппер. Концепции власти, которые видят в ее сущности ответ на вопрос: «Кто должен править?» — К. Поппер называет теориями «неконтролируемого суверенитета», обвиняет их в спекуляции и подвергает критике. Причем так называемая критика заключается в подмене понятий. Основная проблема состоит не в том, кто будет диктатором — капиталисты или рабочие, пишет К. Поппер, а в том, что ни одни, ни вторые не смогут достичь полного суверенитета. «Так как воля или интерес одного человека (или воля и интерес одной группы, если такое явление существует) не может достичь своей цели непосредственно, не отказываясь хотя бы частично от своих притязаний, с тем чтобы заручиться поддержкой сил, которым он не может противостоять».
На наш взгляд, отрицать важность вопроса о том, кому принадлежит власть, на основании того, что политика — это искусство компромиссов, нелепо. Более того, по мнению одного из основоположников «модной» ныне теории стадий роста Джона Кеннета Гэлбрейта, «рыночная власть... служит основой не только экономической власти, но также значительной политической и социальной власти...», поэтому «...власть принадлежит капиталу»[4]. Исходя из этого, можно угверждать, что уход от вопроса: «Кому принадлежит власть?» — на самом деле является очевидным ответом на этот вопрос.
К. Поппер пытается обосновать свою теорию «демократического управления». По его мнению, такая теория «основывается не на учении о доброте и справедливости правления большинства, а на представлении о низости тирании. Точнее, она опирается на решение или на согласие избегать тирании и оказывать ей сопротивление». Далее он предлагает на место вопроса «Кто должен править?» поставить другой вопрос: «Как нам следует организовать политические учреждения, чтобы плохие или некомпетентные правители не нанесли слишком большого урона?»[5]. Обобщение взглядов К.Р. Поппера позволяет сделать вывод, что сущность публичной власти заключается в ограничении возможностей для плохих или некомпетентных правителей в целях недопущения тирании. Под содержанием же публичной власти, исходя из теории К. Поппера, следует понимать принцип «демократической политики» (этот принцип не сводится к принципу разделения властей. — О.М.), который предполагает создание, развитие и охрану политических институтов, позволяющих избежать тирании. Далее он приходит к странному выводу.
Оказывается, демократия не основывается на правлении большинства, а заключается в умении противостоять тирании. Значит, концепция К. Поппера строится не на основе «За», а на основе «Против». По сути, эта концепция обосновывает естественность ситуации, когда несколько влиятельных клиентел (финансовых групп, олигархов, организованных преступных групп и т.д.), делящих власть между собой, стремятся не допустить усиления какой-то одной группы.
К. Поппер ясно дает понять, что при любом исходе этой борьбы «большинству» надеяться не на что.Успех борьбы с тиранией им видится на пути совершенствования законодательства. «Сегодня известно много способов, которыми законодательство может помешать развитию централизации капитала, — пишет К. Поппер, — можно эффективно применять подоходные налоги и налоги на наследство, можно использовать, хотя, возможно, с меньшим эффектом, антимонопольное законодательство. В целом же, следует кардинально усовершенствовать государственное регулирование»[6]. Тем самым К. Поппер фактически призывает стать на путь бесконечного совершенствования законодательства и перманентного реформирования органов государственной власти. Однако, как показывает опыт уже и современный российский, это не лучший вариант развития общества[7].
Интересен и иной подход к сущности власти, который предлагает Никлас Луман. Он видит во власти «специализированное средство (символически генерализированное средство коммуникации), ориентированное на разрешение определенных проблемных ситуаций, способствующее достижению известных результатов и подчиняющееся определенным условиям»[8]. Другими словами, власть выступает средством разрешения конфликтов в достижении общего результата «За». По его мнению, власть необходима для преодоления противоречия между людьми, которые стремятся причинять взаимный вред и тем самым оказывать друг на друга влияние. Такое противоречие преодолевается переходом для власть имущего «от производства неопределенности к ее устранению». Если обобщить сказанное Н. Луманом, то под сущностью можно понимать преодоление противоречия (конфликта. — О.М.) между людьми установлением «определенности» Под содержанием власти Н. Луман фактически понимает «принцип авторитета». Смысл данного принципа сводится к подчинению подвластных культивированием в их сознание, с одной стороны, преклонения перед символами авторитета, а с другой стороны, убежденности в добровольном (свободном) выборе9.
Обобщение взглядов Н. Лумана позволяет сделать вывод, что содержание власти проявляет себя в достижении «признания решений власть имущего»- при наличии привлекательных альтернатив действия или бездействия. «С увеличением свобод подчиненных она лишь усиливается»-. В практическом плане это означает необходимость вырабатывать механизмы ответного применения власти в отношении того, что вызывает наибольшее беспокойство-. По мнению Н. Лумана, беспокойство вызывает процесс преодоления в гражданском обществе социального расслоения, который перегружен процедурами «юридификации» и «демократизации»-. Развивая эту мысль Н. Лумана, можно сделать вывод о том, что для усиления власти в направлении повышения ее «определенности» необходимо, напротив, увеличивать количество процедур, связанных с «юридификацией» и «демократизацией», в целях внесения неопределенности в общественные отношения.Однако, несмотря на серьезные отличия двух указанных концепций, между ними имеется существенное сходство. Н. Луман, так же как и К. Поппер, выступает против «наивного утверждения, что одни только собственники обладают властью». Свою правоту он обосновывает тем, что «современные требования к коду и объему властных притязаний, которые в тенденции приводят сегодня к новой политизации экономических вопросов, ослабляют диф- 8 Луман Никлас. Власть. М. : Праксис, 2001. С. 25, 30.
’ Шесть приемов манипуляции и защиты от манипуляторов.
URL: http://elitariumi.ru>pri.ncip-manipuljacija-povedenie... lest... (дата обращения: 22.06.2017).
- Н. Луман не сводит понятие власти к понятию власть имущего. По его мнению, власть можно сравнить с комплексной функцией катализатора.
11 Луман Никлас. Указ. соч. С. 18.
- Там же. С. 85.
- Там же. С. 146.
Publishing Group «JURIST»
ференцированность общества в этом отношении»[9] [10] [11] [12] [13] [14]. Этим Н. Луман утверждает, что современные условия вынуждают власть имущих заниматься социальными вопросами.
Но, на наш взгляд, затронутая здесь проблема концентрации капитала и, как следствие, роста показателей децильного коэффициента не может быть решена «сама по себе», по чьей-то доброй воле. Научно-техническая революция и развитие новых технологий «сами по себе» не в состоянии преодолеть сущностные причины социального расслоения. Тем более достичь этого невозможно одними организационными и правовыми мерами. Нельзя не сказать и о серьезном «пробеле» в теории Н. Лумана, он не дает ответа на вопрос, между «какими людьми» требуется разрешать конфликты. В этом смысле концепции Н. Лумана и К. Поппера близки друг другу, обе апеллируют к «абстрактному человеку», а следовательно, к «абстрактной публичной власти».Наиболее полно проблема ответного применения власти в отношении того, что вызывает наибольшее беспокойство, раскрыта Арнольдом Джозефом Тойнби. Анализируя его концепцию, можно сделать вывод, что сущность публичной власти — в организации ответа на «вызов»!. Содержание публичной власти в деятельности соответствующего «спасителя распадающегося общества». Таких спасителей он выделяет четыре типа: спаситель с мечом, спаситель с машиной времени, философ в маске короля и бог, воплотившийся в человеке!.
Им выводятся две формулы. Первая прогрессивного роста: «Вызов, на который дается успешный ответ, порождает новый вызов, на который вновь следует успешный ответ». Вторая формула касается общества прогрессирующего распада: «Вызов, на который дается безуспешный ответ, порождает другую попытку, столь же безуспешную, и т.д.»4.
Успешный ответ может найти только спаситель общества. При этом три первых спасителя — спаситель с мечом, спаситель с машиной времени и философ в маске короля, — различаясь внешне, на деле сводятся к единственной фигуре человека с мечом. Вся разница, пишет А. Тойнби, заключается в том, что первый действует мечом, второй держит меч наизготовку, третий — вложенным в ножны или даже тщательно замаскированным. Однако каждый готов прибегнуть к нему в решающий момент.
А.Дж. Тойнби характеризует В.И. Ленина‘4 как спасителя с машиной времени, который ищет спасение в будущем. Социальные эмигранты, каковым был В.И. Ленин, указывает А.Дж. Тойнби, принадлежат к числу самых благодарных душ; это благородство и является причиной их изгнания; их благородство и делает их вождями пролетарской массы; ореол славы, окружающий их, не рассеивается по мере
і Там же. С. 72.
і Тойнби А.Дж. Постижение истории. 2-е изд. М. : Айрис- пресс, 2002. С. 489.
і См.: Тойнби А.Дж. Указ. соч. С. 463—487.
і Тойнби А.Дж. Указ. соч. С. 489.
і По мнению А.Дж. Тойнби, это гений, построивший «диктатуру пролетариата» на развалинах империи Ивана Грозного и Петра Великого.
их болезненного перехода. К спасителям с машиной времени, ищущих спасение в прошлом, А.Дж. Тойнби относит С. Разина и Е. Пугачева.
Спасителями России с мечом он нарекает Ивана IV
Грозного и Петра Первого, создавшего универсальное государство! Это универсальное государство, по мнению А.Дж. Тойнби, просуществовало от Петра Первого до смерти Александра Первого (і825 г.)[15] [16].
Подводя итог, А.Дж. Тойнби делает вывод, что спасители из числа людей не могут решить проблему и только с помощью бога можно ответить на «вызов»: «Воля Господня благоуспешно будет исполняться рукою Его. На подвиг души Своей Он будет смотреть с довольством». На наш взгляд, дальнейшие комментарии здесь излишни.
В нашей статье мы рассмотрели лишь некоторые подходы к сущности публичной власти, которые сегодня активно вошли в научный оборот Однако при всем многообразии” подходов можно заметить общие для них особенности, которые имеют место и в рассмотренных концепциях. К. Поппер и Н. Луман говорят об «абстрактном человеке» и, соответственно, об «абстрактной публичной власти». А. Тойнби предпринимает попытку рассмотрения явлений в конкретно-историческом аспекте, однако эта попытка завершается обращением к идее бога. Помимо этого, все указанные авторы отрицают необходимость сущностного вопроса: «В чьих интересах будет осуществляться публичная власть?».
Логика таких концепций в конечном счете подводит к выводу о том, что суверенитет народа должен быть ограничен правами личности[17] [18], ее достоинством и т.д.23 Однако практическая реализация этого лозунга неизбежно приведет к нарушению принципа пропорциональности[19] [20] и, соответственно, к «дефициту» справедливости”. Фактически здесь идет речь о допустимости разрешения противоречия интересов «личности» и «народа» в пользу личности, а следовательно, о допустимости злоупотребления правом собственности. Однако данный тезис вступает в противоречие с Конституцией Российской Федерации, которая определяет многонациональный народ России в качестве носителя суверенитета и единственного источника власти. В Конституции Российской
Федерации содержатся и требования обеспечения прав личности, однако в высшем документе страны суверенитет народа и права личности не противопоставляются, а, напротив, дополняют друг друга. Из этого можно заключить, что взгляды о каком-либо ограничении народного суверенитета носят антиконституционный характер. Исходя из смысла Конституции, публичная власть должна осуществляться в интересах народа26, а это предполагает необходимость обращения как раз к теориям «неограниченного суверенитета».
На наш взгляд, обращение к теме публичной власти с позиций теории «неограниченного суверенитета» будет наиболее эффективным, если рассматривать публичную власть как конкретно-историческое явление. Такой подход вынуждает говорить о публичной власти только в соотношении с конкретным государством и конкретным правом. Рассматривать же власть, государство и право в «чистом» виде2?, изолированно от тех общественных отношений, в которых они функционируют, на наш взгляд, неверно. Поиск «чистоты» в абстрагировании от конкретных общественных отношений ведет к «загрязнению» методологии эклектикой, следствием чего становится «загрязнение» правовых понятий, что проявляется в их «расширении». Это формирует искаженное представление о публичной власти, государстве и праве. По мнению В.И. Ленина, необходимость в искажении реальности возникает только в случае, если «политическая власть находится в руках класса, интересы коего с интересами большинства расходятся»^. На наш взгляд, в условиях, когда народ осуществляет свою власть непосредственно, а также через органы государственной власти и органы местного самоуправления (ч. 2 ст. 3 Конституции РФ), такой необходимости не возникает.
Конкретно-историческое явление «публичная власть» может выступать формой только конкретных производственных отношений. Тогда публичная власть найдет свое выражение в формах осуществления функций конкретного государства (организационных и правовых)^. При этом надо учитывать, что «содержание не бесформенно, а форма в одно и то же время содержится в самом содержании, и представляет собой нечто внешнее ему»’0.
В силу вышесказанного сущностью конкретной публичной власти могут выступать только конкретные интересы конкретного класса (если угодно, страты или социальной группы), сформировавшиеся в процессе развития конкретных производственных отношений. Содержанием публичной власти выступают конкретные требования властвующего класса, облеченные в соответствующие принципы права и соответствующие принципы деятельности конкретного государства.
26 Земченков Н.Ф. Местное самоуправление в политико-правовой доктрине современной России // Муниципальная служба. 2000. № 3. С. 02.
27 Кельзен Г Чистое учение о праве. 2-е изд. СПб., 2015. С. 10. 72 Ленин В.И. О конституционных иллюзиях // П. с. с. Т 34.
С. 38, 39.
29 См.: Мигущенко О.Н. Формы публичного управления // Муниципальная служба. 2004. № 0. С. 9-02.
3 Гегель Г.В.Ф. Энциклопедия философских наук. М., 1974. Т 1. С. 298.