<<
>>

Реакционность религий, судьба Испании.

Я не буду разбирать здесь “вредную роль” религии в науке. Этому посвящена моя большая статья “Религия и наука”. Коснусь здесь только одного пункта, отмеченного Эфроимсоном в заключении.
Перепишу это место: “Мир не знал империи, армии и флота, более могущественных для своего времени, чем империя Филиппа II. Полстолетия власти инквизиции сбросили Испанию в такую пропасть, из которой она не может выбраться много столетий”. Пожалуй, что инквизиция работала больше полстолетия и не только при Филиппе II, но это мелочь. Сущность утверждения заключается в том, что причиной падения Испанской империи была деятельность инквизиции католической церкви в целом, чего избежала, скажем, Франция. Это сравнение счастливой Франции и несчастной Испании ярко выражено, например, в мечтах прогрессивных испанцев в конце ХVIII и начале ХIХ вв. в романе Фейхтвангера “Гойя” (1955): “А по ту сторону гор, отделенная от Испании. только этими горами, лежала самая светлая, самая разумная страна в мире — Франция”. Это говорилось в период Великой революции и наполеоновских войн.

Сравним судьбы трех стран: Испании, Англии и Франции. В Испании — фактический католицизм, в Англии — умеренная религиозность, во Франции — максимальное свободомыслие. В одном случае — гибель империи, в остальных — что? Сейчас ни английской, ни французской империй тоже не существует, так что в общем результат один. Но можно посмотреть иначе: распространение культуры данного народа и данного языка. В том же романе “Гойя” приводятся данные о населении в последнее пятилетие XVIII в.: во Франции — около 25 млн. человек, в Англии и Испании — по 11 млн., в США — примерно 3 мл. белых и 700 тыс. черных рабов, не считая местных индейцев (таких в пределах США было не больше 4-5 млн. — это по другим сведениям). Сейчас в самой Англии около 55 млн., но на английском языке говорит большинство населения США (вероятно, около 150 млн.), Канады, Австралии, Новой Зеландии— всего людей англо-саксонской культуры (не считая господства английского языка в мире) что-то около 250 млн.

Колониальная экспансия Испании и Португалии дала страны Латинской Америки.

Всего там сейчас около 230 млн., из коих примерно 80 — Бразилия (португальский язык) и остальные примерно 150. Считая метрополии (Испания более 30млн. и Португалия около 10 млн.), получаем всего 180 млн. испанской и 90 млн. португальской культуры, всего 270 млн. латиноамериканской культуры. Но имеется существенная разница между странами латинской и англосаксонской культуры. У англосаксов нет большой примеси чуждых рас, в Латинской Америке — необыкновенная смесь, настолько тесная, что разные справочники дают разные показатели племенного состава. В Мексике, например, по “Зарубежным странам” (1957), метисы — 50 %, индейцы—около 33 %, креолы, испанцы и прочие — 16 — 17 %. Весьма возможно, что некоторые индейцы плохо знают испанский, но 95 % исповедуют католическую религию, как и вся Латинская Америка. Вследствие полного отсутствия каких-либо препятствий к браку между белыми, краснокожими и чернокожими (а это отсутствие препятствий освящено еще папой Павлом III, тем самым, кому Коперник посвятил свое бессмертное произведение и при ком был основан орден иезуитов) невозможно точно классифицировать по расовому признаку: все это население постепенно переваривается и создает новые нации, отличающиеся сейчас изумительной плодовитостью: около 2,5 % в год, и все благодаря той же католической религии, осуждающей всякие ограничения размножения (не говорю уже об абортах).

Ну а как в “светлой, разумной” Франции? Сейчас во Франции 50 млн., в обширной африканской империи Франции было только в Алжире около миллиона (из-за этого миллиона Франция и вела семилетнюю бесславную войну); в заморских колониях немного — в Канаде около 7 млн., всего народов французского языка около 60 млн., т. е. по распространению французского языка Франция в конце ХVIII в. была равна примерно сумме Испании и Франции, а сейчас отстала от них примерно в 7 раз. Хорошо известно, что французский язык был в конце XVIII в. международным — “лингва франка”, а сейчас эту роль он почти потерял. На первое место вышел английский язык, а испанский тоже выдвигается в один из мировых языков.

Но зато по культуре Испания отстала? Не отстала, потому что Испания никогда не занимала в культуре место, сходное с Францией или Англией. Исторический ход развития Испании был совсем другой, как и ее соседки Португалии. Пиренейский полуостров в значительной части был завоеван арабами, внесшими в него культуру, и было время, когда было достаточно мирное сосуществование между тремя культурами: христианской, иудейской и мусульманской. Испанский король Альфонс Мудрый пригласил астрономов всех трех религий совместно работать над усовершенствованием астрономических таблиц. Университет в Кордове принимал учащихся из христиан (там учился будущий папа Сильвестр II). Но потом арабы стали деградировать в смысле культуры, испанцы стали стремиться к освобождению, и в долгой борьбе с маврами вырос авторитет католической церкви, которым потом в значительной степени злоупотребили. Борьба и вызвала отсталость Испании, так же как борьба с татарами вызвала отсталость России (отличие у России только в том, что у татар нечему было учиться, а научились мы там только “татарщине”, доселе неизжитой). Длительная вооруженная и в основном справедливая борьба с иноверцами (не забудем, что слава Испании Сервантес тоже принимал участие в битве при Лепанто) создала и воинственную идеологию, и значительные кадры авантюристически настроенных людей. Поэтому по освобождении от мавров сначала небольшая Португалия (когда было всего 1,5 млн. людей), а потом Испания вступили на путь колониальной экспансии, где совершили, конечно, много зверств, ездили в основном за золотом и проч., но внесли вместе с тем католическую культуру с ее подлинно интернациональным духом. Сейчас процесс образования новых наций если не заканчивается, то приобретает некоторую определенность, страны Латинской Америки (в особенности Мексика, Бразилия, Аргентина) несомненно вступили на мощный путь культурного развития, и весьма возможно, в ХХI в. испанская культура перегонит французскую. Последняя качественно не обнаруживает никаких признаков деградации, но количественно она отстала в конце ХIХ в.
от Германии, а сейчас — от англосаксонской культуры. Нечего говорить, что и наш народ идет довольно быстро в культурном отношении и шел бы еще быстрее, если бы не известные всем “идеологические” влияния.

В чем же причина отставания Франции? Основная, по-моему, — вредная идеология. Их энергия шла непрерывно в сторону централизации и милитаризации. Идеи великой революции они использовали, чтобы под их флагом вести войну во всей Европе, а для Наполеона, конечно, идеи революции вообще не имели никакой цены. И поразительно, что у французов были не меньшие возможности почти мирной колониальной экспансии, чем у испанцев. Им принадлежала Канада, отвоеванная англичанами, им принадлежала обширная Луизиана: ведь Новый Орлеан основан французами. Эта Луизиана была значительно больше современного штата в США, но что же с ней сделалось? Ее продал Соединенным Штатам Наполеон I. Человек, проливший моря крови в Европе и Африке, даже не постарался сохранить обширную территорию для колонистов-французов. Неужели он, прославленный полководец, боялся слабых тогда Соединенных Штатов? Нет, его больше интересовала собственная слава, кровопролитие для кровопролития, и Эфроимсон приводит изречение этого солдафона: “Что значит для такого человека, как я, какой-нибудь миллион человеческих жизней”, — в пандан к высказыванию другого французского солдафона, Конде: “Одна ночь в Париже порождает больше жизней, чем стоила эта битва, кровопролитность которой Вас угнетает”. Для таких людей другие люди — только пьедестал для их славы, но, что всего удивительнее и обиднее за человечество, сами умные и культурные французы и нефранцузы готовы считать, что именно такая чингисхановская деятельность и составляет наиболее ценное в деятельности человечества (В. Гюго, как Лермонтов в “Последнем новоселье”). Но кошмарные постулаты Конде и Наполеона оказались неверными, обескровленная Франция получила очень тяжелую длительную рану, а к этому прибавилось, что благодаря антирелигиозному, вернее антикатолическому характеру Великой революции запреты на ограничение рождаемости во Франции потеряли силу и Франция первая из европейских стран оказалась не только мальтузианской страной, но и сверхмальтузианской.

Лет 60-70 население Франции было стабильным.Несмотря на то, что вредное влияние чрезмерного прироста населения было исключено, Франция отстала и в экономическом, техническом и научном отношении от Германии, Англии, США и др. Из трех разобщенных держав судьба Франции — наиболее печальна.

Ну а ужасы инквизиции? Несомненно, их нельзя отрицать. Но и Франция не избежала фанатизма: Варфоломеевская ночь, драгонады, приведшие к выселению многих трудолюбивых и честных гугенотов. Испания выселила мавров и евреев, Франция не могла этого сделать, так как мавров вовсе в ней не было, а евреи были выселены из Франции раньше, чем из Испании (а еще раньше — из Англии). Ужасы инквизиции хорошо известны, так как о них говорят многие экспонаты в музеях, да и сами “ауто да фе” проводились публично при огромном стечении (и, как правило, с одобрения) испанского народа. Поэтому ужасы инквизиции тоталитарных режимов ХХ в. менее известны, так как, количественно не уступая старым ужасам, они проводились в тайне. Что же касается ужасов войн, то они не собраны в музеях (картины Верещагина дают только слабое отражение, о них забывают из-за военной славы, но о них хорошо говорит в некоторых своих рассказах Л. Толстой). Какой кошмар творился в госпиталях наполеоновских времен! Ампутации конечностей проводились тогда без наркоза, а удаление конечностей с перепиливанием костей вряд ли уступает такой тяжелой казни, как колесование. И сажание на кол проводилось доблестными солдафонами в так называемых волчьих ямах, а какое количество солдат погибло при пожарах — обычных спутниках войны. Вспомним опять слова Б. Шоу: “Неужели Христос должен быть распинаем каждое столетие, чтобы спасти людей, у которых нет воображения” — как много людей, приемлющих войну как некоторое благо (например, Пушкин) и которые готовы примириться со всеми ужасами войн.

Инквизиция, конечно, великое зло, но оно вовсе не свойственно только религии, и, конечно, не инквизиция существенно повлияла на судьбу Испании: она в значительной степени есть следствие истории Испании, а не причина ее истории. Антирелигиозный или поведенческий фанатизм ХХ в. перекрыл ужасы старого религиозного. До геноцида католики не додумались.

<< | >>
Источник: В.П.Эфроимсон. ГЕНЕТИКА ЭТИКИ И ЭСТЕТИКИ. 2004

Еще по теме Реакционность религий, судьба Испании.: