Т. Н. КНИГІОВИЧ и А.М.СЛАВЙН РАСКОПКИ ЮГО-ЗАПАДНОЙ ЧАСТИ ТИРИТАКИ

Участок раскопок V-—VI (план и разрезы на табл. II, схема раскопа на рис. 49) находится на небольшой террасе, примыкающей с востока к насыпи к югу и юго-западу этого участка по другую сторону насыпи в 1932—1933 гг., как известно, были открыты остатки древних кре­постных сооружений и большой комплекс рыбозасолочных ванн римского времени.

Участки V-—VI дают, таким образом, пред­ставление о жизни данной части города на всех этапах его существования.

Участки V и VI в 1934 г. объединены в один сплошной раскоп, расширенный во все стороны; доследование его производилось в 1936 г.

Первоначальный рельеф городища на участке V—VI оказался сильно измененным при про­изводившихся в 1932 г. земляных работах. От­сюда было взято много земли для сооружения насыпи. Над уровнем, с которого начались раскопки, был снят слой земли толщиной при­близительно от 0.50 до 1.20 м. Раскопки на­чались поэтому уже в слое римского вре­мени. О находившихся над римским слоем более поздних культурных отложениях свиде­тельствуют только находки отдельных фрагмен­тов средневековой керамики в слоях античной эпохи.

Расширение участка V—VI не могло быть про­ведено во всех нужных направлениях. Возмож­ность расширения к западу была отрезана наличием с этой стороны насыпи; в восточной части раскапываемого участка все сооруже­ния оказались в большей или меньшей сте­пени поврежденными.

Все эти обстоятельства исключили возмож­ность полного расследования открывавшихся здесь древних сооружений и вместе с тем не могли не создавать в процессе работы извест­ных затруднений, связанных с нарушением пра­вильных наслоений там, где в эти наслоения врезались современные сооружения.

Как уже указывалось, наиболее полно на участке V-—VI раскопаны были слои рим­ского и эллинистического периодов. Что же касается классического и архаического пе­риодов, то соответствующие этому времени слои удалось вскрыть на очень ограниченной площади. До максимальной глубины были до­ведены исследования в юго-западном углу участка.

Раскоп

В результате произведенных на участке V—VI исследований удалось установить следующие слои:

I — глинистый слой.

И — глинисто-зольный слой* В основе су­глинок с примесью золы и довольно много­численными включениями мельчайших кусоч­ков раковин и известняка. Цвет близок к цвету слоя I, но темнее и серее; плотность значи­тельно меньше.

III — глинисто-песчаный слой. В основе су­глинок с большим количеством крупного песка, осколков раковин и золы; главная отличительная черта — наличие железистых соединений. Цвет темный, буроватый, почти везде с рыжеватым, иногда зеленоватым от­тенком, обусловленным железистыми приме­сями; местами встречаются крупные скопления железной руды. Слой III в одном месте (квадрат 3) окончился на значительной глубине.

Все три ' слоя, в особенности слой II, были насыщены культурными остатками, главным образом обломками керамики. Ис­следование этих остатков ^[17] свидетельствует о том, что три вышеуказанных слоя соот­ветствуют трем разновременным периодам жизни города. В слое I материал, за единичными исключениями, оказался принадлежащим рим­скому времени, с конца I в. н. э.; преобладали предметы II и III, отчасти IV в. н. э. Слой И содержал предметы конца IV—I вв. до н. э. Слой III заключал материал конца VI, V и IV вв. до н. э. Материал этих наслоений свидетельствует, таким образом, о жизни данной части города в течение дли­тельного периода — с конца VI в. до н. э. вплоть до IV в. н. э. Отдельные находки дают возможность еще несколько расширить эти границы.

Некоторые находки, датирующиеся време­нем более ранним, чем отложения слоя III, должны быть рассмотрены особо. На первом месте здесь стоят два каменные изваяния (рис. 50 и 51), обнаруженные в основании кладки ракнеклассического периода п° 106, в которой они были использованы как строительный материал (рис.

Рис. 59. Мужское каменное изваяние.

чах 0.55 м, ширина основания 0.24 м, толщина . в плечах 0.17 м, толщина основания 0.23 м; с женским изображением — высота 1.28 м, ширина в плечах 0.63 м, ширина у основа­ния 0.30 м, толщина в плечах 0.13 м, толщина у основания 0.18 м. Над плечами, при отеске камней, был оставлен посредине небольшой выступ на каждой плите (0.16 X

0.08 м, 0.14 X 0.06 м), соответствующий верх­ней части головы. Лица на обоих изваяниях лишь намечены. Руки до локтя показаны вдоль верхнего края плиты; от локтя руки сгибаются и направлены книзу, причем показаны все пальцы обеих рук. Изваяния предназначались

Ряс. 51. Ж ейское каменное изваяние.

для установки в земле, о чем свидетельствует неотделанная нижняя часть, отличающаяся и по цвету.

Рядом со стеной, в основании которой были найдены описанные изваяния, в завале камней, оказалась часть третьего такого же изваяния.

Совершенно очевидно, что найденные ка­менные изваяния принадлежат поселению или связанному с ним могильнику, находившимся на месте данного городища или поблизости от него еще до греческой колонизации. Ана­логичные памятники доскифской эпохи были открыты ранее в районе северного Причер­номорья (напр. в Белогрудовке).

Рис. 52, Часть кладки п° 106 с изваяниями in situ, вид с запада

К более ранним культурным остаткам, чем те, которые представлены в слое Ш, относится также ряд отдельных обломков керамики. К числу экземпляров керамики доскифской или раннескифской должны быть отнесены найден­ные в слое III три обломка туземных лепных сосудов с примитивным резным орнаментом (рис.

Из привозной античной керамики наи­более ранним временем датируются два обломка сосудов так наз. стиля „фикеллура" (т. е. скорее всего самосских). Оба принадле­жат сосудам распространенной в данной группе формы амфориска. Один (рис. 54, /) предста­вляет часть плеч сосуда; на нем сохранились ро­зетка и часть орнамента „лестницы". Другой (рис. 54, 2) принадлежит нижней части сосуда и украшен характерными для этой группы фри­зами лотосов и полумесяцев. Как техника, так и стиль обломков свидетельствуют о сравни­тельно раннем времени, едва ли много позд­нее середины VI в. до н. э. Несколько моло­же первых двух третий обломок с характер­ным орнаментом чешуек (рис, 54, 5): он при­надлежит к самосской группе керамики „кла- зоменского стиля". Приблизительно к тому же времени, что и три упомянутых обломка, отно­сится также ряд менее выразительных экземпля­ров ионийской керамики, а также некоторые из обломков амфор архаи теского типа, с „взду­тым" горлом и короткой ножкой; среди по­следних особенно характерны для раннего вре­мени экземпляры с простейшей росписью, ис­полненной коричневым лаком в виде полосок, колечек, крестов и т. д.

Все эти ранние обломки найдены в нижних наслоениях южной и отчасти средней части участка V—VI, но с определенным слоем они не связаны: как уже отмечено, наиболее ранний слой принадлежит времени несколько более позднему. Тем не менее, факт нахождения типичного архаического материала представ- ляёт безусловный интерес: невиди­мому, поселение существовало здесь уже ОКОЛЧЭ середины VI в. до н. э.

Рис. 53. Обломки раннескифских лепных сосудов.

Что касается кладок, которые относятся к этой, самой ранней, поре жизни Тиритаки, то здесь мы имеем сравнительно незначительные остатки, которые могут быть датиро­ваны концом VI—началом V в. до н. э.

В центральной части участка сохра­нились остатки двух помещений здания позднеархаического времени.

Стены этого здания (п°п° 156 и 175) имеют свое продолжение под строи­тельными комплексами более позд­него времени (классического и элли­нистического), проходящими в этой части раскопа. Нижние ряды кладки стен состоят из плоских плиток, верхние ряды сложены из более крупных камней (рис. 55).

Классический период предста­влен уже вполне выраженным слоем III. Среди вещественных нахо­док этого слоя представлен прежде всего ряд групп керамики: остро­донных амфор, чернолаковой кера­мики, часть которой привозилась из Аттики и Малой Азии, часть представляет продукт про­изводства боспорских мастерских; простой по­суды из красной и серой глины, тоже боспор- ского производства. Немногочисленны пред­меты металлические (из железа или меди): наконечники стрел, гвозди, части обивки и т. д.

Монет в слое Щ было найдено мало (всего 10) и притом исключительно в верхнем его горизонте. Те из монет, которые оказалось возможным определить (NeNs А 1477, 2086, 2201), принадлежат к числу пантикапейских и датируются серединой или второй полови­ной IV в. до н. э. К V и IV вв. до н. э. отно­сятся и остальные находки того же слоя. Среди обломков остродонных амфор боль­шинство принадлежит амфорам архаического и

Рис. 55. Остатки стен здания позднеархаического вре­мени.

Мат. » ксслед. по археол. СССР, 4

Рис. 54. Обломки греческой расписной керамики VI в. до н. э.

раннеклассическс го вр емени, характеризую­щимся коротким „вздутым" горлом, короткой ножкой, округлым туловищем: из амфор более позднего типа, с удлиненным горлом и длин­ной ножкой, представлены только ранние типы, не позже IV в. до н. э. Обломков амфор с клеймами, типичными для эллинистической эпохи, не встретилось вовсе. Обломки черно­лаковой керамики по лаку и очертаниям также безусловно должны быть отнесены к тем же V—IV вв., IV в. принадлежит единственный найденный в этом слое красно фигурный обло­мок.

О том же времени говорит и ряд облом­ков типа открытого светильника, характерного для V, даже VI в. до н. э.

В одном месте участка, у той стены п° 106, где найдены два каменных изваяния, обнару­жено значительное скопление обломков кера­мики несколько более раннего времени, чем большинство находок III слоя. Здесь было найдено довольно большое количество облом­ков чернофигурных сосудов конца VI — начала V в. до н. э. (рис. 56) и ранняя чернолаковая керамика; обломки ионийской керамики относи­лись приблизительно к тому же и более ран­нему (рис. 57) времени. Крайняя ограниченность участка, на котором расследования производи­лись, не дает возможности определить, имеем ли мы здесь все тот же слой III или верхний горизонт следующего архаического слоя.

Что касается соотношения всех перечислен­ных групп материала между собой, то наибо­лее характерным для данного слоя фактом является очень небольшой процент туземной лепной керамики. Во всех группах посуды

б

Рис. 56.Обломки чернофигуряых сосудов конца VI в. до н.э.

доминируют типы в основе греческие; на пер­вом месте по числу находок стоит привозная чернолаковая керамика (рис. 58).

Остатки пищи представлены многочисленны­ми костями млекопитающих, гораздо реже кос­тями рыб и раковинами съедобных моллюсков — мидий (Mytilus galloprovincialis) и устриц (Ostrea taurica Kryn.).

К классическому периоду относятся кладки п°п° 105 и 106 в центральной части участка (табл. И, рис. 59), идущие в направлении с севера на юг. Кладка п° 106 (в нижнем ряду фундамента ее были положены лицевой сто­роной вниз два каменных изваяния, описанные выше) более ранняя, вероятно конца VI— начала V в. до н. э. Она сложена насухо в четыре ряда из больших необработанных камней.

Над кладкой п° 106 в следующий период того же классического времени была положена другая кладка п° 105 (шир. 2.05 м), в север­ной части отступающая к вогтоку от запад­ного края стены п° 106. Западная сторона кладки п° 105 состоит из двух рядов больших прямоугольных плит, имеющих размеры до 0.80 X 0.25 м, положенных в системе, напоми­нающей кладку „логом и тычком”. Восточная сторона кладки состоит из трех рядов таких же плит.

Ширину кладки п° 105, из-за перекрытия ее на всем протяжении кладками более позднего времени, выяснить не представилось возмож­ным. В нижнем ряду кладки п° 105, с восточ­ной стороны, выступают углами большие хоро­шо обработанные плиты п° 158. Возможно, они служили частью вымостки помещения, стеной которого являлась кладка п°105.

Стена п° 106, имеющая свыше 2 м ширины, могла принадлежать крепостной стене раннего периода существования города: она находится на той же оси, что и другие древние кре­постные сооружения, открытые на запад от насыпи, и имеет, примерно, такую же ширину. Спустя сравнительно короткое время после ее сооружения, в V в. до н. э., продолжавшийся процесс расширения города мог заставить пе­ренести линию стены дальше на запад.

В том же V в, до н. э. остатки старой кре* постной стены (п° 106) были, повидимому, использованы как фундаменты для стен ка- кого-то крупного сооружения.

Заметим, однако, что против предположения о крепостном назначении стены п° 106 имеется одно очень важное соображение: стена п° 106 здесь заканчивается, и никаких следов ее даль­нейшего продолжения на север не обнаружено. Возможно, впрочем, что она в значительной своей части была разобрана на камень.

Из остатков других кладок, которые должны быть отнесены к классическому периоду, отме­тим следующие: 1) кладка п° 134, являющаяся частью фундамента стены IV в. (?), сложена на­сухо из крупных хорошо отесанных и хорошо пригнанных друг к другу камней; 2) угол зда­ния, от которого сохранились лишь части стен п°п° 161 и 162, образующие угол; 3) располо­женные на запад от этого угла здания части вымостки (п°п° 127, 135) из небольших пло­ских камней.

Эллинистической эпохе (Ш—I вв. до н. э.) принадлеж т слой II (глини сто-зольный), с кото­рым связано довольно значительное количество строительных остатков. К ним относится прежде всего пересекавшая центральную часть участка V—VI, в направлении с юго-запада на северо- восток, вымостка проходившей здесь улицы, сплошь состоящая из черепков (черепяная вымостка И). Последовательные наслоения этой вымостки свидетельствуют, что она существо­вала в течение всего эллинистического вре­мени и по мере надобности ремонтировалась и переделывалась. Наличием черепяной вы­мостки, строительным материалом для которой служила, главным образом, битая посуда, объясняется большое количество культурных, особенно керамических, остатков в слое И.

Рис. 57. Обломок края расписного сосуда VI в, до н. в.

Все они принадлежат эллинистическому времени, с конца IV по J в. до н. э. Все амфорные обломки этого слоя относятся к типам эллинистических амфор с длинной ножкой; много обломков ручек с клеймами, преимущественно РОДОССКИМИ Й синопскими, а ’ также херсонесскими, книдскими, „энгли- фическими" и некоторыми другими, происхо­ждение которых установить не удается. Под­дающиеся датировке обломки амфор относятся к III—I вв. до н. э. Из других керамических групп наиболее распространена простая кера­мика боспорского производства из красной, реже серой, глины; в меньшем количестве встречается привозная из различных греческих центров керамика, покрытая лаком черным, коричневым или красным, иногда с росписью и резьбой по лаку (рис, 60), обломки так наз. „мегарских“ чашек и т. д. Характерны фра­гменты бальзамариев и амфорисков. Процент лепной керамики здесь несколько больше, чем в слое III; но и в слое II она уступает другим группам.

В слое II был найден ряд боспорских чере­пиц с клеймами (№№ А 1347, 1381, 1385, 1407, 1410).

Многочисленные находки монет подтвер­ждают основанную на керамическом материале датировку слоя. Всего было найдено 77 монет, все медные. Из них 23 не поддаются опреде­лению из-за плохой сохранности; 51 принад­лежит к числу автономных пантикапеЙских и датируется IV в., главным образом второй его половиной,¹ концом IV—началом III в.,^{[18] [19]}

1 9 монет (№№ А 721, 906, 971, 977, 1166,1170, 1174, 1425, 1426).

- 2 монеты (№№ А 844 и 1256).

Ряо. 59. Кладки стен п°п° 105—106, вид с севера.

Рис. 58. Обломки чернолаковой керамики.

III в,,¹ II в.² и I в. до н. э.;^[20] один экземпляр представляет монету Фанагории, конца III— начала II в. до н. э.;^{[21] [22] одна — Диоскуриады, I в. до н. э?}

Из других металлических изделий большая часть была найдена в очень плохом состоянии. Среди лучше сохранившихся предметов сле­дует отметить медные трехгранные стрелки, рыболовные крючки (рис. 61), обломки тонких медных браслетов.

В небольшом количестве встречались бусы и подвески из белого и разноцветного стекла; из них заслуживают внимания две почти одина­ковые стеклянные подвески в виде двойного лица (рис. 62).

Распределение всех этих находок по слою заставляет различать в нем ряд не вполне одно­временных напластований. Только в верхнем горизонте наблюдается наличие находок И в. и начала I в. до н. э. Так, здесь были найдены все монеты II и I вв. до н. э.; из керамического материала здесь сосредоточивались все наи­более поздние экземпляры „мегарских“ чашек, обломки эллинистической краснолаковой кера­мики и т. д., здесь же были найдены и наи­более поздние обломки амфорных ручек с клей­мами. Ниже попадались находки более ранние,

Рис. 60. Обломки эллинистической керамики.

с преобладанием материала III в. до н. э.; нако­нец, еще ниже, близ слоя III, стали встречаться отдельные предметы IV в. Таким образом, и материал отражает те последовательные переделки черепяной вымостки, о которых уже говорилось.

К материалу слоя II мы должны также при­соединить ряд находок, найденных в непра­вильно лежащем глинисто-зольном грунте, но принадлежащих тому же времени, что и отло­жения слоя И. Некоторые из этих находок имеют первостепенный интерес. Отметим, прежде всего, небольшую костяную пластинку с рель­ефным изображением головы силена (рис. 63). Тип этого изображения, живо переданного рез­чиком, близок хорошо известному типу панти- капейских монет; монетные аналогии, а также общий стиль изображения позволяют отнести пластинку к Ш—II вв. до н. э.^[23] На пластинке имеется небольшое отверстие> может быть для укрепления или подвески ее. Интересно, что вместе с этой пластинкой найдена небольшая костяная трубочка, полая внутри, с двумя от­верстиями, очевидно воспроизводящая музы­кальный инструмент.

Далее, заслуживает особого внимания обна­руженное в 4-м полуквадрате участка V скопле­ние свыше 30 терракот, в целых экземплярах и обломках. Большая часть терракот пред­ставляет протомы Деметры, обеими руками поддерживающей груди; этот тип представлен 18 экземплярами. Мотив этот, хорошо извест­ный в греческой коропластике, получил осо­бенно широкое распространение в северном Причерноморье, где он имеет в виду подчерк­нуть культовые черты Деметры как богийи плодородия. Из остальных терракот отметим изображения танцующей женщины, стоящей женской фигуры, Кибелы, сидящей на трОнві женщины с Эротом и др. Ближайшей анало­гией всем этим терракотам являются найден­ные в 1932 г., на юго-запад от Тиритаки, в боль­шом количестве терракоты, частично со следами производственного брака, что позволило выска­зать предположение о наличии в этом районе мастерской коропласта (см. выше, стр. 26 сл.). Терракоты, найденные в 4-м квадрате, лежали в глинистом грунте, на пространстве не более чем в 2 кв. м, вне остатков построек.

Рис. 62. Сте­

клянная под-

Рис. 61. Рыболов- веска в виде

ный крючок. двойного лица.

Интересны найденные в слое 41 предметы, имеющие отношение к рыболовному промыслу: костяные иглы для плетения сетей (рис. 64), рыболовные крючки и грузила, глиняные (рис. 65) и каменные. Все эти находки приобретают особый интерес в связи с обнаруженными здесь сооружениями, о которых будет речь в даль­нейшем.

Наконец, и здесь попадалось много костей млекопитающих, иногда костей рыб, в мень­шем количестве — раковины съедобных моллю-

Рис. 63. Костяная пластиика с изо­бражением головы силена и най­денная вместе с ней костяная тру­бочка.

сков —> мидий (Mytilus galloprovincialis L.) и устриц ^Ostrea taarica Kryn.).¹ Эти остатки пищи иногда были рассеяны в толще культурного слоя, иногда составляли содержимое специаль­ных мусорных ям. Таких мусорных ям в дан­ном слое, в северной половине раскопа, было обнаружено три; все они сравнительно неве­лики и неглубоки (наибольший диаметр вверху 1.70 м, наибольшая глубина 1.50 м) и заклю­чали золу, раковины, кости, обломки посуды. Безусловно преобладающими среди остатков пищи остаются и в этом слое кости млеко­питающих.

К границе между классическим и эллинисти­ческим периодами относятся две стены, п°п°

130 и 131, в юго-западном углу участка. Эти стены, образующие угол здания, сложены в переплет. Обе стены открыты лишь частично. Длина открытой части стен: п° 130 — 2.70 м, п°

131 —1.98 м.

Культурный слой на участке этого строения был перерыт. У восточного борта оказалась яма диаметром 2.85 м, глубиной до 3.60 м. В связи с этим и находки не дают картины правильных последовательных наслоений: вместе с облом­ками ионийской черно фигурной и чернолаковой керамики здесь были найдены вещи римского времени.

Часть мостовой из небольших камней, откры­тая на восток от стены п° 130 (на плане п° 132),

¹ Кроме мидий и устриц в том же слое встречались отдельные раковины сердцевидок (Cardiam), в частности съедобной сердцевидки (С. edale); однако состояние най­денных здесь раковин этого моллюска, широко употре­бляемого в пиіцу также и в наше время, не позволяет решить с уверенностью, имеем ли мы дело с раковинами моллюска,употреблявшегося населением Тиритаки в пищу, или с раковинами из геологических отложений.

Рнс. 64. Костяные иглы для вязания сетей.

Рис. 65. Глиняные грузила.

должна относиться к следующему периоду, когда здание, стенами которого служили клад­ки п°п° 130—131, уже не существовало; эта вымостка перекрывает стену п° 130.

К раннеэллинистическому времени относятся остатки строения, обнаруженного у восточного борта участка V. Раскрыты три его стены: п°п° 137, 138 и 139. Западная стена находится, повидимому, в нерасследованной части насыпи.

На небольшой глубине от современной по­верхности внутри открытой части этого поме­щения находился завал из сырцовых кирпичей. Сырец лежал в виде неправильных кусков и производил впечатление обрушившейся при пожаре сырцовой стены. Непосредственно под сырцом залегал слой глины толщиной 0.60 м; под ним слой золы, углей и жженого рушен­ного мелкого сырца толщиной 0.40 м. Стены строения сложены из мелких камней непра­вильной формы.

Стена п° 139 была положена на другую стену п° 146, имеющую то же направление. Стена п° 146 также сложена из небольших камней и имеет в своей верхней части следы белой штукатурки. Она, повидимому, отно­сится к классическому периоду.

Остатки большого строения эллинистиче­ского времени были обнаружены в централь­ной части участка. Оно существовало длитель-

Рис. 66. Комплекс рыбозасолочных ванн (№№ 1, 2» 3) позднеэллинистического времени, вид с запада.

ное время (III—I вв. до н. э.), в течение кото­рого неоднократно перестраивалось. Это строение, вероятно жилого характера, состоит из двух помещений. Северное помещение (5.20 X X 4.15 м) значительно больше южного (3.20 X X 2.75 м). Наружной западной стеной всему строению служит кладка п° 104, построенная на остатках стен классического периода п°п° 105—106, имевших то же направление — с се­вера на юг. Кладка п° 104 сохранилась почти на всем своем протяжении. Наружной южной стеной служит кладка п° 64. Внутренней сте­ной, разделяющей строение на два помещения, служит кладка п°89. Восточная (п° 116) и се­верная (п° 109) наружные стены сохранились хуже трех других.

В северном помещении (большем по разме­рам) сохранились остатки вымостки п°п°92;111.

Кладка п° 104, в которой использованы в качестве фундамента более ранние кладки, состоит из двух рядов камней.

Кладка п° 89, имеющая направление с запада на восток, примыкает непосредственно к стене п° 104. Она состоит из восьми рядов мелких камней неправильной формы.

Кладка п° 116, ориентированная с севера на юг, состоит из шести рядов камней. По тех­нике кладки стена эта похожа на описанные выше стены п°п° 130—131 в юго-западном углу раскопа.

Кладка п° 109 соединяется под прямым углом со стеной п° 104. Кладка сильно разрушена земляными работами строительства. При рас­чистке каменного завала была найдена часть надгробной плиты с двустрочной надписью. В верхней строке читается в ниж­ней . Нижняя строка надписи

сохранилась не полностью; конец ее отбит. Очевидно, надгробие уже было использовано как строительный материал.

В верхний горизонт черепяной вымостки слоя II глубоко врезаются кладки п°п° 97 и 133. Кладки эти сложены насухо из камней различ­ной, часто неправильной формы. Кладка п° 97 представляет остаток стены помещения, пол которого находится на уровне верхних Ътложе- ний слоя И. Это дает возможность датировать весь связанный с данной кладкой комплекс тем же временем, которому принадлежит верх­ний горизонт слоя II, т. е. скорее всего II или началом I в. до н. э.

Сохранившаяся небольшая часть пола поме­щения оцементирована раствором извести с при­месью цемянки (толченой керамики), покрываю­щим также и нижнюю часть стенки; на поверх­ности ее сохранились кое-где остатки ярко- красной краски. В полу—три глубокие ванны прямоугольной формы, из которых две (ванны №№ 1 и 2) расположены рядом, в направле­нии с юга на север, третья (ванна № 3) — в направлении, перпендикулярном двум первым (рис. 66).

Все три ванны были в момент их открытия доверху полны землей и крупными камнями от обвалившихся в них сверху частей более позд­них кладок и мостовых. Расчистке до дна под­вергнута была только одна ванна (№ 1), дру­гие две ванны расчищены до глубины 0.76— 0.97 м. В верхней части ванны № 1 (до глуб. 1.70 м), под завалом камней, шла темная земля с немногочисленным разновременным материалом, как куски проволоки, кусок обго­релого дерева и т. д.; обломки керамики при­надлежали преимущественно римскому периоду. Ниже земля становилась все более и более влажной и была перемешана с большим коли­чеством морского песка и истлевшей морской травы — камки; камкой были, между прочим, сплошь забиты дза найденные здесь горла больших глиняных сосудов.^[24] Обломков кера­мики и прочих остатков было очень мало, и они все принадлежали античной эпохе. Для датировки комплекса существенное значение имеют найденные в нижней части ванны не­сколько обломков керамики позднеэллинистиче­ского времени: два днища остродонных амфор эллинистического типа и обломок эллинисти­ческого малоазийского сосуда, покрытого ла­ком коричневого цвета. Все эти находки отно­сятся к тому же времени, что и верхние пласты слоя II, находящиеся на одном уровне с полом помещения. Таким образом находки в ванне также говорят о принадлежности комплекса позднеэллинистическому времени.

На дне и в нижней части ванны не было обнаружено, как это встречалось в некоторых других ваннах Тиритаки, сплошных залежей рыбьих костей и чешуи. Но примесь в напол­нявшей нижнюю часть цистерны земле мелких рыбьих косточек и рыбьей чешуи все же была обнаружена, притом как раз в самом низу; очевидно, и в данном случае мы имеем дело с цементированной рыбозасолочной ванной.

Привлекает внимание большое количество морского песка и камки. Камка встречалась не только внутри ванны; ею была также сплошь устлана сохранившаяся у восточного угла ванны часть оцементированного пола. Отметим, что и в других местах участка VI постоянно встре­чались залежи морского песка и камки; в боль­шей части они были обнаружены вблизи от ванны. Сама собою напр ашивается мысль о том, что „морские остатки" как-то связаны с рыбо­заготовочными промыслами. Разгадку этого можно найти в современных рыбных про­мыслах.

В книге М. И. Турпаева о посоле сельди в Астрахани имеется следующее описание про­цесса посола: „Когда сельдь уложена доверху, ее покрывают слоем соли около 5 см; покры­вают сверху рогожами, поверх которых снова насыпают для балласта несколько десятков пудов соли, назначение которой удерживать сельдь, чтобы при созревании она не всплывала в своем собственном тузлуке. В случае если этого балласта бывает недостаточно, и масса сельди при созревании в ларе поднимается, балласт увеличивают прибавлением нового количества соли"?

В приведенном отрывке интересно наличие двух моментов:

1) покрывание сложенной в ларь засаливае­мой рыбы рогожами и 2) насыпаняе поверх рогож балласта, в данном случае нескольких десятков пудов соли.

Ценные дополнения к сведениям, почерпну­тым из литературы по рыбным промыслам, дала нам личная беседа с известным специалистом по рыбному делу С. А. Митропольским. По­следний сообщил, между прочим, что в настоя­щее время на некоторых промыслах, напр. Дагестанских (на западном берегу средней части Каспийского моря), перешли к употребле­нию в качестве балласта песка, так как соль может проникнуть в слои рыбы и создать рас­сол большей крепости, чем желательно; на Дагестанских промыслах песок обыкновенно насыпают в бочки, а последние ставят на досках поверх покрытой рогожей рыбы. Это может, как нам кажется, объяснить обнару­женное в ванне и на полу рыбозасолочного заведения большое количество песка и камки. Морской песок здесь мог служить необходи­мым при посоле балластом, камка заменяла, повидимому, рогожи, предохраняя засаливаемую в ванне рыбу от засаривания служившим бал­ластом мэрским песком; то и другое было просто и легко достать — берег моря находился тут же поблизости. Интересно также то объяснение, которое С. А. Митропольский дает с первого взгляда непонятной и неудобной глубине тирн- такских ванн: он обратил внимание на то, что

Рис. 67. Общий вид остатков здания раннеримского вре­мени и связанных с ним вымосток, вид с севера.

на большой глубине мы имеем более низкую температуру; это и могло послужить причиной для устройства глубоких ванн, особенно в жар­ких местностях, где приходится принимать меры против возможной порчи рыбы. Высказанное предположение о назначении ванн кажется осо­бенно вероятным, если вспомнить уже отме­ченное значительное количество находок, имею­щих отношение к рыбному промыслу.

Помещение с рыбозасолочными ваннами №№ 1—3 перекрывается сложенной из крупных каменных плит вымосткой п° 85, являющейся частью большого здания, остатки которого занимают почти весь участок VI.

Здание, о котором идет речь, занимает боль­шую часть северной половины участка V—VI; оно состоит из мощеного дворика и ряда по­мещений, идущих на север (А и В), восток (С и D) и юг (Е) от дворика (табл. И, рис. 67). Весь строительный комплекс располагается по западную сторону улицы, проходящей по участку V—VI, в направлении с севера на юр. Юго- западную часть здания, находящуюся под на­сыпью, открыть не удалось.

Здание было выстроено в I в. н. э.; об этом более подробно будет сказано ниже. Однако оно продолжало служить и в более позднюю эпоху жизни Тиритаки.

Мощеный двор занимает центральную часть здания. Вымостка двора п°85 сложена из изве­стняковых плит разных размеров. Наибольшие размеры двора: 14.50 м с севера на юг и 7.10 м с запада на восток. С улицей двор соеди­няется коридорообразным проходом, дл. 4 м, шир. 2.05—2.15 м. Проход также выложен боль­шими каменными плитами, являющимися про­должением вымостки п° 85. Можно предпола­гать, что двор имел какое-то перекрытие; на это указывают мелкие ямки (от столбов?), встре­ченные на нескольких плитах; все эти ямки имеют приблизительно одинаковую величину и отстоят на одинаковом расстоянии от поме­щений.

Рис. 68. Северная стена здания раннеримского вре­мени, вид с запада.

В северо-западной части двора находился большой пифос яйцевидной формы (IV) с рельефными поясками на наружной поверх­ности. Верхняя часть его не сохранилась; высота сохранившейся части 1.06 м, наиболь­ший диаметр 1.16 м. Части трех других раз­битых на куски пифосов (I—III) были обнару­жены в юго-восточной части двора, прямо над рыбозасолочными ваннами №№1—3, над кото­рыми, как уже указано выше, продолжался дво­рик свымосткой п°85. Пифос I стоял над стен­кой, отделяющей ванну № 2 от ванны № 3, дном врезаясь в эту стенку: в верхней ее части вырезано углубление по форме дна пифоса. Пифос II еще при его употреблении был раз­бит и скреплен свинцовыми скрепами. В пифо­сах находились черепки, зола, кости и другие остатки, не представляющие, повидимому, мате­риала, имеющего отношение к первоначаль­ному назначению пифосов.

Самым большим помещением здания является помещение А, расположенное на север от двора (дл. около 13 м, шир. 4.70 м). В стене п° 96, отделяющей помещение А от двора, имеется вход шириной 1.18 м; со стороны двора вход выложен внизу четырехугольной плитой, представлявшей, повидимому, порог, а со стороны внутреннего помещения — двумя плитами неправильной формы. Четвертая плита, большая и округлая, лежит на более низком уровне. Сама стена п°96 (толщина ее 0.75—0.80 м, сохранившаяся высота 1.35 м), как и большая часть стен этого здания, состоит одновременно из больших плит разных форм и камней средней величины, сложенных на гли­нистой заливке. Несколько отличается от об­щего характера стен здания кладка северной и западной стен помещения (п°п° 120 и 123). Так, северная стена п° 123 (рис. 68) сложена из двух ярусов, причем нижний ярус относится к I в. н. э., а верхний к несколько более позднему времени. Верхний ярус отступает на 0.40 м к югу от внешней северной линии стены нижнего яруса в восточной части и на 0.60 м в западной части. Нижний ярус стены сохра­нился высотой в 0.42—0.72 м. Ширина верх­него яруса стены достигает местами двух метров, тогда как ширина почти всех других стен этого же здания колеблется от 0.55 до 0.70 м. За северной стеной п° 123 обна­ружены остатки мощной стены п° 140 из круп­ных плит и забутовки из мелких камней и земли, шириной до 0,70—0.75 м. Стена п° 140 связана с нижним ярусом стены п° 123, про­должение ее уходит в восточный земляной борт, оставшийся нераскопанным. На ряду с северной стеной помещения выделяется и западная стена п°120, состоящая по суще­ству из двух примыкающих одна к другой стен: восточной, связанной в переплет со сте­ной п°96 и сходной с ней по своему устрой­ству, и западной, связанной со стеной п°123, такой же ширины и такого же характера кладки. Таким образом к ранее существовав­шей нормальной западной стене помещения А была пристроена, вплотную к ней, мощная стена.

Помещение А было вымощено камен­ными плитами; части этой вымостки сохрани­лись в западной и восточной частях помеще­ния, Восточная часть помещения была в более позднее время отделена стеной п° 121, не­брежно сложенной из мелких камней (дл. 3.10 м, шир. 0.45—0.50 м). Северная часть этой поло­вины была загорожена большими каменными плитами, поставленными на ребро (п° 145). Вну­три загородки (3.55 X 0.50 м) обнаружено боль­шое количество камки и песка. Среди плит каменной вымостки этой маленькой кладовой находилось прямоугольное, известняковое над­гробие I в. н. э., лежавшее лицевой стороной вверх, с рельефным изображением в четырех­угольном поле верхней половины фигур двух женщин и ребенка. В верхней части надгробия находилось рельефное изображение фронтона с акротериями и с розеткой внутри. Надпись не сохранилась. Размеры надгробия 0.45 X 1.05 м. Нижняя часть надгробия отколота. Сразу у у входа в помещение А, вплотную к стене п⁵96,

Ряс, 69. Печь п'^} 122 в помещении А,

^е открыты остатки печи п° 122, выстроенной, : по видимому, не одновременно с помещением, і в котором она находится, а много позже; это , доказывается найденным при ее расследовании материалом. Печь (рис. 69) имеет в плане не­правильную форму,, приближающуюся к форме

■ четырехугольника; размеры ее 1.10 X 1.20 м. ’ Сделана она из глины, смешанной с рубленой • соломой, и снаружи обложена плоскими, поста­вленными на ребро камнями. Топочное устье, устроенное с северо-восточной стороны, с боков и снизу было выложено плоскими камнями. Максимальная высота, какую могла иметь печь, 0.80 м. Часть стенок печи и свод обвали­лись, о чем свидетельствуют многочисленные ошлаковавшиеся комки глины, обнаруженные внутри печи, и крупные куски обожженных глиняных стенок. Внутри печь оказалась полна золы; в золе найдено несколько обломков жже­ных костей и ряд фрагментов керамики, лепной, лощеной И др.

Вокруг печи вымостка пола помещения, сохранившаяся в западной и восточной ее частях, разобрана. Интересно также отме­тить находившуюся поблизости яму, куда ссы­палась накоплявшаяся в печи зола и где было найдено также много обломков битой посуды, светильник и обломок сосуда из зеленоватого стекла со шлифованным орнаментом, принад­лежащего III—IV в. н. э.

Помещение В (рис. 70), имеет трапецие­видную форму: северная часть помещения зна­чительно шире (3.95 м) южной части (2.40 м). Длина помещения 5.80—6.05 м. Помещение В служило, очевидно, хранилищем хозяйствен-

Мат, и исслед. ио ардео*. СССР, 4

ных припасов, о чем свидетельствуют остатки четырех пифосов, открытых в нем на глу­бине 0.90 м от сохранившейся поверхности стен.

Вход в это помещение, находившийся, вероятно в южной стене, впоследствии был заделан; это видно из того, что южная стена в нынеш­нем виде поставлена впритык к западной и восточной стенам помещения В.

На юг от помещения В расположено другое помещение С, вход со двора в него был, повидимому, в стене п° 95. Размеры помеще­ния С 4.50 X 3.50 м.

Помещения D и Е, занимающие юго- восточную часть комплекса, сохранились не­сколько хуже помещений северной половины здания. Так, значительная часть стен помеще­ния D, находящегося на юг от коридоро­образного входа, соединяющего улицу с двором, осела в рыбозасолочные ванны, кото­рые они пересекали, вследствие общей осадки насыпи, заполнявшей ванны.

В римское время улица имела каменное по­крытие; об этом свидетельствуют остатки мостовой п°37 из каменных плит в южной половине открытой части улицы, проходившей в том же направлении с севера на юг, как и в предыдущий период, когда улица имела черепяную вымостку.

Вдоль насыпи раскоп V—VI был продол­жен на север. Здесь открыты часта двух кладок, идущих в направлении с севера на юг и уходящих под нераскопаииую на­сыпь. Кладка п° 153 (длина открытой части 2.62 м, ширина 0.74 м) сложена насухо из

Рис, 70. Помещение В, вид с севера

правильных небольших плит в два ряда и отно­сится к эллинистическому периоду. Кладка п°152, длиной 2.00 м, шириной 0.95 м, отно­сится к римскому времени.

Что касается датировки большого здания, открытого на участке VI, то постройка его состоялась, повидимому, в I в. и. э. Мы отме­чали, что вымостка п°85 большого двора пере­крывает ванны №№ 1—3, следовательно свя­занное с двором здание должно быть отнесено ко времени более позднему, чем ванны, при­надлежащие, как было сказано выше, II—I в в. до н. э. Вместе с тем, здание очевидно не вхо­дит в систему I римского слоя, заключавшего в большей своей части материал II—IV вв. н. э, С этим интересно сопоставить характер сделанных при расследовании здания находок: все поддающиеся датировке предметы оказа­лись принадлежащими концу I в. до н. э. — на­чалу I в. н. э. Из материала, найденного при расчистке вымостки п° 85, наиболее ранний экземпляр представляет монета Митридата VI (№ А 924); другая монета принадлежит вре­мени Асандра (№ А 1556). Здесь же был най­ден ряд обломков краснолаковой керамики конца I в. до н. э. — начала I в. н. э. и обломок баль- замария того же времени. Наконец, отметим на­

ходку уже упоминавшегося надгробия I в. н. э.,^[25] а также находку в помещении С светильника начала I в. и. э. Все это говорит о I в. н. з. как наиболее вероятном времени постройки здания.

Как мы упоминали, здание продолжало суще­ствовать и позже. Наиболее поздние следы его функционирования относятся к III в. н. э.

Рассмотренное здание перекрывалось куль­турным слоем римского времени. Время этого слоя определяется наличием в нем легко под­дающихся датировке обломков краснолаковой керамики и стеклянных сосудов. Большая часть этих обломков принадлежит II и III вв. н. э.; менее многочисленные экземпляры отно­сятся ко времени несколько более раннему (вторая половина I в. н. э.) и более позднему (IV в. н. э.). О том же времени свидетель­ствует также сменивший^ данном слое более ранние формы тип узкогорлой амфоры с ребер- чатыми ручками,

Необходимо отметить, что если в слоях III и II, принадлежащих периоду с V по I в. до н. э., керамика античных типов была без­условно преобладающей, а находки лепной керамики не были особенно многочисленны, то в первые века нашей эры наблюдается почти всегда обратное соотношение—лепная посуда далеко превышает по количеству кера­мику античных типов. Характерно богатство форм в этой керамике: мы встречаем здесь ряд различных типов одноручных сосудов — высоких и низких, маленьких и больших; кувшины типа греческой энохои; ряд разно­видностей чашек — мелких и глубоких, со стенками прямыми или округлыми; несколько разновидностей светильников (рис. 71). Многие

Рис. 71. Обломки светильников римского времени.

экземпляры украшены орнаментом; интересно украшение сосуда налепной фигуркой собаки {рис. 72). Такой характер лепной керамики Тиритаки не дает возможности считать ее столько кухонной утварью: здесь эта группа представляет посуду, так сказать, универсаль­ного характера.

На ряду с лепной посудой встречается и в это время ряд групп посуды привоз­ной из малоазийских центров (рис. 73). Наибольшим количеством экземпляров пред­ставлена пергамская краснолаковая кера­мика.

Как и повсюду в римское время, наравне с глиняной посудой применяются сосуды из стекла. Но все эти группы, как уже отме­чено, далеко уступают по численности лепной керамике.

С этим интересно сопоставить крайнюю не­многочисленность найденных в римском слое монет: дошла всего одна монета конца I— начала И в. (№ А 2, Савромата I); двумя мо­нетами представлена вторая половина III в. (боспорские монеты царя Фофорса, №№ А 591 я 984); также двумя монетами представлено время Рискупорида VI (№№ А 429 и 1603). Все это тем более показательно, что римский слой был расследован на гораздо большей площади, чем слой эллинистический, давший, как мы видели, значительное количество монетных яаходок.

Необходимо особо упомянуть найденную в северном помещении римского здания инте­ресную костяную пластинку с силуэтным изо­бражением Тритона с трубой, обращенного вправо (рис. 74).

Обнаруженные в римском слое остатки пищи содержат значительное количество костей рыб и особенно раковин съедобных моллюсков. В значительном количестве представлены рако­вины мидий (Mytilus galloprovincialis), уже по­падавшиеся, хотя и не так обильно, в слоях II я отчасти III; кроме них, в меньшем количестве, встречаются раковины наземной улитки (Helix). Обстоятельства находки раковин улитки заслу­живают особого внимания. Кроме случая нахо­док этих раковин или их осколков в типичных мусорных ямах, полных кухонными отбросами (зола, кости рыб и отчасти млекопитающих, черепки битой посуды) и расположенных в бли­жайшем соседстве с жилыми помещениями, здесь встретились и такого рода скопления тех же раковин, которые естественнее всего рассма­тривать как пищевые запасы. Так, в централь­ной части раскопа была обнаружена яма диаметром 0.90 X 0.80 м, стенки которой выло­жены камнями. Кроме заполнявшей верхнюю часть осыпной земли с немногочисленными обломками керамики, содержимое ямы ока­залось сплошь состоящим из раковин. Такая картина заставляет вспомнить упоминаемое Брэмом хранение в овсе в холодное время года виноградных улиток —другого вида

Рис. 72- Обломок лепного сосуда с рельефным изображением собаки-.

І.- 1-

Рис. 73. [Обломки краснолаковой посуды.

7*

того же рода Helix, — имевшее место в Шти- рии?

Вид встретившейся наземной улитки не удалось определить в Институте археологиче­ской технологии (б. ГАИМК), взявшем на себя определение раковин, найденных при раскоп­ках. Поэтому осталось неясным, имеем ли мы дело с одним из широко употреблявшихся в пищу и в наше время видов этого моллюска, или с каким-то другим видом. Во всяком слу­чае имеются достаточные основания для того, чтобы рассматривать обнаруженные в процессе раскопок скопления раковин улитки как пище­вые остатки. Помимо обстоятельства их находки, следует прежде всего указать на широкое употребление в пищу также и в наше время целого ряда видов того же рода Helix? Все это приводит к заключению, что наземная улитка вместе с мидиями стала в римское время одним из очень важных пищевых ресур­сов населения.

Отметим далее, что и для слоя I в немень­шей степени, чем для более ранних слоев, характерны остатки, имеющие отношение к рыболовству — костяные иглы для плетения сетей, грузила, рыболовные крючки и т. д. Из находок такого рода представляет интерес большое круглое глиняное грузило, с наружной стороны украшенное глубокими зигзагообраз­ными линиями (рис. 75).

К позднеримскому времени относятся две большие рыбозасолочные ванны, открытые в центральной части участка. Ванны эти распо­ложены рядом; в плане они имеют форму четырехугольника (рис. 76 и 77). Размеры их: западной № 4 — дл. 2.47 м, шир. 1.68 м, глуб. 3.27 м* восточной № 5 — дл. 2.20 м, шир. 1.90 м, глуб. 3.25 м. Толщина стены между ван­нами 0.26 м, наружных стен — от 0.20 до 0.32 м. Стены ванн сложены из мелких известняковых камней неправильной формы на известковом растворе. _; Стены и днища ванн покрыты тол­стым слоем известкового раствора, содержа­щего большое количество толченой керамики. По обвалившимся от верхних частей стен ку­скам обмазки видно, что она наносилась слоями; в некоторых местах можно было видеть до семи слоев.

Западная ванна (Ха 4) была заключена между стенами п°п° 64 и 189, сохранившимися от зда­ния эллинистического времени и использован­ными таким образом в качестве своего рода контрфорсов. На западе, впритык к ванне, была пристроена стенка п° 66. За одновремен­ность постройки этой стены-контрфорса и рыбо- эасолочных ванн говорит характер совершенно аналогичной кладки их стен.

Что касается ванны № 5, то здесь пришлось, за отсутствием остатков раннего строитель-

¹ А. Э. Брем. Жизнь животных. Перевод с 3-го нем. испр. и доп. изд., под ред. К. К. Сент-Илера, т. X, 1896, стр. 333.

² Там же.

ства, пристроить к южной, восточной и северной стенам ванны контрфорсы из больших хорошо отесанных известняковых плит, плохо пригнан­ных к стене, в системе „тычок на ложок", подобно тому, как это устроено в большом комплексе рыбозасолочйых ванн у оборонитель­ной стены. На дне обеих ванн найден тол­стый слой (до 0.05 — 0.07 м) рыбьих головок, костей и чешуи, принадлежащих, главным образом, керченской сельди. Сделанный в днище восточной ванны разведочный разрез показал, что дно имеет толщину 0.75 м и состоит из известняковых камней, покрытых несколькими слоями известкового раствора с примесью тол­ченой керамики.

В засыпи обеих ванн содержалось большое количество камней большой и средней вели­чины, В восточной ванне, на довольно боль­шой глубине, были обнаружены кости скелета человека. Находок в засыпи ванн было сравни­тельно немного: обломки круглодонных амфор с горизонтальными желобками на стенках VI— VII вв. н. э. (в обеих ваннах), две реберчатые ручки амфор и др. Среди камней, извлеченных из ванны № 5, обнаружена верхняя часть над­гробия в виде фронтона, украшенная тремя розе­тками. Таким образом в засыпи ванн оказались как находки римского времени,¹ так и вещи, относящиеся к раннему средневековью.

На север от ванны № 5 открыты остатки другого помещения, которое тоже, может быть, имеет отношение к рыбозасблочному произ­водству. Принадлежность этого помещенияя тому же периоду, что и ванны, подсказывается устройством его стен и местом его постройки. Раскопками открыты были остатки стен: восточ­ной п° 113, северной п° 114 и западной п° 112, построенных из мелких необработанных камней в такой же технике, как и стены ванн. Поме­щение имеет форму неправильного четырех­угольника, вследствие чего длина помещения большая на севере (2.04 м), меньшая на юге (1.75 м). Некоторые углы (северо-восточный, юго-западный) слегка закруглены. Южная стена не сохранилась. В качестве фундамента стены п° 112 использована стена здания эллинисти­ческого времени (п° 116), с которой она совпа­дает своим направлением?

Находки, обнаруженные при раскрытии дан­ного помещения, относятся в большей своей части к позднеримскому времени (III—IV вв.); имеются, однако, фрагменты керамики ранне­средневекового периода (VI—VIII вв ). Если правильно предположение о том, что данное по­мещение входило в состав рыбозасолочного комплекса, то оно могло служить рабочим пег ^{[26] [27] мещением, подобно тому, как это было в боль­шом рыбозасолочном комплексе, открытому кре­постной стены.}

К тому же комплексу, что и рыбозасолочные ванны №№ 4 и 5, относится небольшое поме­щение неправильной четырехугольной формы, примыкающее к ним с запада; Стенами для этого помещения послужили: с востока кладка п° 66, выстроенная как контрфорс к западной йанне, с запада — стена п° 38, возведенная на более древних стенах классического времени (п°10б). Длина этого помещения (с севера на юг) 2.74 М, ширина L48 м. Чтобы устроить пол Этого помещения на уровне более низком, чем Современный зданию уровень города, пришлось произвести выборку камней из стены п°106 классической эпохи. В юго-западном углу поме­щения сложен из камня контрфорс в виде четырехугольного столба невыясненного назна­чения, имеющий в плане размеры 0.40X0.38 м. Слой, заполнивший помещение, оказался сильно перемешанным; на ряду с находками раннего вре­мени (обломки ионийских сосудов) встречались обломки керамики римского периода, причем часто последние оказывались под первыми. В самом низу этого помещения была найдена зернотерка. В слое содержалось значительное количество крупных углей. Можно предполо­жить, что здесь было подвальное помещение, связанное с рыбозасолочными ваннами.

Также к позднеримекому времени относится открытый в южной части участка комплекс восьми днищ цистерн (рис. 78), принадлежащих, повидимому, находившейся здесь винодельне.

Рис. 75. Круглое глиняное грузило.

Рис. 74. Костяная пластинка с изображением Тритона.

Стены цистерн не сохранились: они были сне­сены при земляных работах строительства, и комплекс открытых раскопками днищ цистерн оказался, вследствие этого, непосредственно под современной поверхностью (на глубине 0.05 — 0.10 м). Днища цистерн располагаются одно за другим, с северо-северо-запада на юго- юго-восток. Длина всего комплекса цистерн в указанном направлении 8.60 м, ширина (мак­симальная) 2.75 м. Не все днища сохранились одинаково; три крайних днища северной сто­роны сохранились лучше других. Размеры днищ неодинаковы: длина от 1.90—1.93 м („а" и ,,в«) до 0.77 м (,,ж“); ширина от 1.07 м („а“) до 0.60 м („з^и). Цистерны отделялись друг от друга стенками, состоящими из известняковых плит, поставленных на ребро, и покрытыми с обеих сторон известью с примесью очень мелко истолченной керамики. Такой же обмазкой толщ. 0.05, состоящей из нескольких слоев, покрыты и днища.

Днище каждой цистерны имеет в западной части вогнутую поверхность размерами от 0.42 X 0.83 м (,,а“) до 0.30 X 0.45 м Скат в днищах сделан в направлении с востока на запад. Глубина вогнутости колеблется от 0.20—0.25 м до 0.10 м.¹ Наружные стены ком­плекса, как и само его основание, состоят из известняковых плит средней величины, поло­женных плашмя одна на другую на таком же растворе, каким цистерны были оштукатурены внутри.

Раскопки показали, что этим производствен­ным сооружением пользовались и в раннесредне­вековое время (VI—VIII вв. и. э.), когда в че­тырех бассейнах в северной половине комплекса

I Описанное устройство днищ встргчает анналогии в от­крытых в 1935—1936 гг. цистернах еизодєаєи Мирмския и Тиритаки. Этой позволяет сделать предположение, что и данный комплекс днищ цистерн на участке V предста­вляет остатки винодельни.

Ряс. 76. Две рыбозасолочные ванны (№№ 4 и 5) позднвримского времени, вид с востока.

Рис. 77. Две рыбозасолочные ванны (№№ 4 и 5) позднернмского времени, вид с запада,

была заделана вогнутая поверхность днищ и устроены плоские днища. Пространство между нижним (позднеримским) и верхним (раннесред­невековым) днищами было заполнено черепками сосудов с горизонтальными рельефными пояс­ками и кусками кирпичей, имеющих на верх­ней поверхности вдавленные, вероятно паль­цами, линии, идущие по диагонали. И то и дру­гое относится примерно к VI—VIII вв. К числу сооружений позднеримского времени принадле­жит также обнаруженная в центральной части у восточного борта участка V—VI ванна № 6. Она имеет в плане форму не вполне правиль­ного четырехугольника с закругленными углами; размеры ее 2.50x1.75 м. По устройству (камен­ные стенки, обмазанные известью с примесью толченой керамики) она аналогична ваннам №№ 1—3, но стенки ее сложены из камней меньшей величины, кладка менее правильная.

Расчистка ванны № 6 производилась только до глубины 0.85 м. В ванне была темная земля с немногочисленными обломками керамики позднеримского времени (III—IV вв. н. э.).

Рис. 78. Комплекс днищ 8 цистерн позднеримского Ере- мени, вид с юга.

Культурные отложения с находками III—IV вв. н. э. — самое позднее, что в виде правильных

Рис. 79. Обломки посуды ранне- средневекового времени.

Рис. 80. Сосуды V—VI вв. н. а.

Рис. 81. Обломки амфор V—VII вв. н. а.

обрезу возвышенной части, образовавшемуся при выемке земли для насыпи.

Участок VIII. В центральной части горо­дища расследование произведено на пло­щади 25 кв. м, ниже, на глубине 1.20 м,^[28] суженной приблизительно до 13 кв. м. Эта площадь была вскрыта до материка, обнару­женного на небольшой глубине. Нетронутые куль­турные слои были перекрыты слоем почвы с большим содержанием строительного мусора; толщина почвенного слоя значительно колеба­лась, общая же толщина всех культурных слоев,, лежавших под слоем почвы, достигала 3.00 иг в юго-западном углу раскопа, 3.70 м в цен­тральной части западной стенки.

Во всей толще культурных наслоений отчет­ливо выделяются следующие слои.

Слон Ш. Непосредственно на материке лежал глинисто-песчаный слой с примесью золы,, толщиною в среднем 0.70 м, в юго-западном углу 0.40 м. Он достигал в юго-западном углу раскопа небольшой глубины, а у середины западной стенки толщина слоя увеличи­валась;² различие уровней зависит от искус­ственного уступа высотой 0.70 м, распо­ложенного на расстоянии 1Л0 м от южной стенки раскопа, параллельно этой стенке. На' дне вдадины, на глубине 4.45 м, было най" дено, несколько сломанных челюстей лошади.. Сохранившихся in situ строительных остатков’ слой III не содержит. В северо-западном углу,, на глубине 3.00 —3.88 м, обнаружен завал из больших плоских каменных плит, толщиною

наслоений дал участок V—VI. Незначительное количество материала более позднего времени было обнаружено, кроме только что упомянутых, находок в комплексе днищ, еще в двух ямах, начинавшихся, несомненно, в уже снесенном к началу работ на данном участке слое. Здесь найден ряд крупных обломков сосудов из гру­бой глины, с черной, покрытой поперечными бороздками поверхностью, и из глины более тонко обработанной, с лощеным орнаментом (рис. 79). Из этих обломков удалось восстано­вить большую часть двух сосудов V-—VI вв. н. э. (рис. 80). Здесь же встречались обломки амфор V—VII вв. и. э. (рис. 81). К тому же времени относятся и уже упомянутые находки в ваннах №№ 4—5 и в яме поблизости от них.

На ряду с описанными выше раскопками экспедицией были проведены на территории городища некоторые работы разведочного характера.¹

Основной задачей этих работ было выяснение стратиграфии слоев возвышенной части го­родища. Исследование производилось в цен­тральной части городища и по юго-западному

¹ Все промеры, если нет особой оговорки, даются отг уровня почвы в северо-западном углу раскопа.

² В северо-западном углу раскоп до материка доведен⁵ не был, так как атому препятствовали лежавшие почти на' самом дне раскопа плоские глыбы камня, уходившие* в ст,енки раскопа.

Рис. 82. Горло архаической амфоры, найдений е на участке VIII.

в среднем 0.08—0.10 м, длиною до 1.20 м; в большей части завал был перекрыт глинисто­песчаным грунтом. Материал глинисто-песча­ного слоя принадлежал второй половине VI— V вв. до н. э. Среди керамических находок пре­обладали обломки остродонных амфор; предста­влены были исключительно типы VI и V вв., преимущественно архаический тип, характери­зующийся коротким вздутым горлом (рис. 82), тяжелым овальным туловищем и короткой нож­кой. Из остальных обломков керамики боль­шая часть представляет характерные экзем­пляры греческой привозной посуды второй половины VI—первой половины V вв., ионийской, аттической чернофигурной и краснофигурной (рис. 83). Заслуживает внимания обломок красно­фигурного сосуда первой половины V в. до н. э. с частью фигуры опирающегося на палку мужчины; изображение окаймлено орнаментом меандра. Встречалась также простая обиходная керамика без росписи и лака из красной и се­рой глины; судя по технике, и здесь преоб­ладает импорт из Ионии.

На ряду с привозной встречалась и тузем­ная лепная керамика. Кроме керамического ма­териала была найдена также медная поделка; остатки пищи представлены костями млекопи­тающих и рыб.

В юго-западном углу, непосредственно на глинисто-песчаном слое, на глубине 3.20 м от уровня этого угла, находилось большое уголь­ное пятно толщиною около 0.20 м. Оно ухо­дило под южную и западную стенки раскопа и занимало пространство радиусом в 1.10 м от юго-западного угла. В нем были найдены об­ломки амфор архаического типа, несколько обломков лепных сосудов, обломок желез­ного предмета и перегорелые кости млекопи­тающих.

Слой IL На глинисто-песчаном слое лежал слой глинисто-зольный, с многочисленными пес­чаными и зольными прослойками и значитель­ными скоплениями раковин мидий. Толщина глинисто-зольного слоя от 1.00 м (в юго-запад­ном углу) до 1.30 м (посредине западной стенки).

Строительных остатков слой не содержал. Что касается находок, то следует отметить различие между материалом части, непосред­ственно прилегающей к глинисто-песчаному слою, и всей остальной толщи глинисто-золь­ного слоя. В нижней части встречался мате­риал V частью еще и VI вв. до н. э., анало­гичный находкам слоя III: очевидно, нижние прослойки глинисто-зольных наслоений входят в систему слоя ІЦ. Вся остальная часть гли­нисто-зольного слоя содержала находки не­сколько более позднего времени. Преобладаю­щее количество их принадлежит IV, частью уже III в. до н. э.: материал VI в. отсутствовал, материал V в. встречался в незначительном количестве. Амфоры архаического типа усту­пают здесь место типам позднеклассиче­ским — раннеэллинистическим, характеризую-

м«. и ас след, по аркол. CCCPj № 4

Рис. 83. Образцы фрагментов греческой расписной ке­рамики VI—V вв. до н. в., найденных на участке VIII.

щимся удлиненным горлом и вытянутой ножкой; среди чернолаковой керамики преобладают типы IV в. С другой стороны, характерные типы развитого и позднего эллинизма отсут­ствуют»

Группы материала и их соотношение между собой в общем сходны со слоем III; следует только отметить уменьшение количества ионий­ской керамики и появление простой красногли­няной и сероглиняной керамики боспорского производства. Интересно наличие обломков ту­земной лощеной керамики очень высокого качества. Из металлических предметов боль­шинство представляло бесформенные облом­ки, исключением являются два медных на­конечника стрел, найденные на границе слоев III и И.

Среди остатков пищи, на ряду с обломками костей млекопитающих и рыб, встречались большие скопления раковин мидий.

Слой L На глинисто-зольном слое лежал глинистый слой, в своей верхней, большей, части содержавший значительное количество перегноя, в нижней кончавшийся прослойкой зеленоватого цвета с большим количеством ры­бьих костей и раковин мидий. К этому слою относятся все обнаруженные в раскопе остатки кладок и вымосток: материал данного слоя оказался лежащим ниже оставленных кладок и под снесенными кладками. Кладки сложены из камней различной величины, более или ме­нее правильной прямоугольной формы; остатки кладок настолько незначительны, что по ним невозможно сказать что-либо о постройках, которым они принадлежали. Вымостка, лежав­шая на глубине 1.40 и, занимала восточную

і___ і___ 4___ і----- 1

Рис. 84. Свинцовая гиря, найденная на участке VIII.

часть раскопа; она сложена из плоских кам­ней неправильной формы. На вымостке найден небольшой обломок жернова. По времени вы- мостка представляет наиболее поздний строи­тельный остаток раскопа VIII.

Все находки слоя I относятся к римскому вре­мени (I—IV вв. н. э.). Найденные в этом слое обломки амфор принадлежат римскому типу узкогорлых амфор с реберчатыми ручками. Из других поддающихся датировке групп предста­влена краснолаковая керамика I—IV вв. мало- азийского производства; встречались также от­дельные осколки стеклянных сосудов того же времени. Следует отметить, что в этом слое почти отсутствует привозная керамика высо­кого качества, характерная для нижележащих слоев; на втором после амфор месте стоит простая красноглиняная керамика боспорского производства. Увеличивается также процент местной лепной керамики. Следует, впрочем, отметить, что и в этот период посуда античной техники и типов доминирует над лепной местной.

Интересную находку представляют две свин­цовые гири, найденные под кладкой п° 3, вместе с находками римского и эллинистического вре­мени. Обе гири имеют форму, приближаю­щуюся к квадрату; размеры одной из них (А 2074) 0.054 X 0.055 м, вес 276 г (рис. 84); другой (А 2075) 0.075 X 0.078 м, вес 388 г; у последней посредине неясное клеймо в фор­ме квадрата с закругленными углами (рис. 85).

Слой почвы, перекрывавший глинистый слой и содержавший большое количество строитель­ного мусора, заключал разновременный мате­риал, начиная с обломков характерных для классического или эллинистического времени овальных амфорных ручек и кончая обломками современных черепиц. Материал средневековой эпохи встречался в этом мешаном слое в зна­чительном количестве; по большей части это были обломки раннесредневековых амфор с по­перечными желобками; попадались также об­ломки поздней (не раньше XIV в.) поливной керамики.

Рассмотренный материал раскопа VIII по­зволяет сделать следующие наблюдения:

1. Античная эпоха, представленная здесь слоями I—III, охватывает период времени со второй ПОЛОВИНЫ VI В. ДО Ні э. по IV в. н. э. Известный перерыв наблюдается здесь, пови- димому, только в позднеэллинистический пе­риод (II—I вв. до н. э.).

2. Средневековая эпоха не представлена пра­вильно лежащим слоем, но количество сред­невекового материала, обнаруженного в верх­нем „мусорном" слое, довольно велико, ЧТО свидетельствует о наличии жизни в данном участке также и в этот период.

3. Характер находок античной эпохи создает впечатление о большей состоятельности насе­ления данного участка по сравнению с на­селением участков, расположенных ближе к морю.

В связи с задачей выяснения стратиграфии культурных слоев на территории городища, экспедицией были сделены разведочные ПОД“ чистки в четырех пунктах: три по юго-запад­ному обрезу верхней террасы, один по восточ­ному обрезу близ его южного конца. В каждом из пунктов с целью выявления всех наслоений зачищался небольшой участок обреза и затем производилась выемка материала из каждого слоя.

Пункт I у северного конца юго-западного обреза (топографическую схему расположения разведочных пунктов и чертеж обреза пункта ! см. на рис. 86 и 87). Подчистка произведена на участке 2.50 X 1.00 м по стенке, идущей к за­паду от обреза. Здесь оказались следующие сдои: непосредственно на материке, обнару­женном на небольшой глубине от поверхности почвы, лежал слабо выраженный глинисто-

Рис. 85. Свинцовая гиря с клеймом, найденная на участке VIII.

Рлс. 86- Схема расположения пунктов разведочных работ.

Рис. 87. Разрез культурных наслоений в разведочном пункте I: і — гумус; II—глинистый слой; HI—глинистый слой с не­большим количеством раковин; IV—глинисто-зольный слой; V—-песчаные прослойки; VI—рушеный материк с примесью зоЛы; VII — глинисто-песчаный слой с примесью золы; VIII— материк.

Ряс, 88- Разрез культурных наслоений в раз­ведочном пункте Й: I—гумус; II—глинистый слой; III — глинистый слой; IV — песчаные прослойки; V—глинисто-зольный слой; VI— ру­шеный материк; VII— глиннсто-несчадый слой.

Рис. 89. Разрез культурных наслоений в разведочном пункте III' I—гумус; //—глинистый слой с примесью гу­муса; III— глинисто-зольный слой; IV— глинисто-песча­ный слой; V—материк; VI—ямаглинистого слоя с боль­шим количеством строительного мусора; VII—яма глини­стого слоя.

песчаный слой с примыкающими к нему про­слойками рушеного материка. Кроме материала, не поддающегося датировке, слой содержал пять фрагментов керамики классического периода (два чернолаковых V и IV вв. до а. э. и три от амфор IV в. до и. э.). Следующий за ним глини­сто-зольный слой дал из поддающегося дати­ровке материала один фрагмент ножки амфоры IV—ІП вв. до н. э. Третий глинистый слой, содержавший небольшое количество раковин мидий, дал два фрагмента амфор эллинистиче­ского времени. Верхний слой, в нижней части состоящий из гумуса с большими примесями глины и в верхней из чистого гумуса, не содер­жал поддающихся определению обломков ке­рамики. Следует отметить, что для подчистки в пункте I вообще характерно незначительное количество обломков керамики; среди них пре­обладают обломки амфор. Все слои имели зна­чительный (около 30°) наклон к югу.

Пункт Л (рис. 88) находится к югу от пункта I (позади современного здания конюшни). Здесь подчистка дала очень небольшое коли­чество обломков керамики. Слои продолжа­лись те же. Глинисто-песчаный слой был чрезвычайно слабо выражен (прослойка до 0.05 м толщины и только у южного конца). В противоположность ему глинисто-зольный слой достигает толщины 1.50 м. Поддающийся датировке материал этого слоя принадлежал весь эллинистическому времени (один обломок сосуда, покрытого тусклым черным лаком; об­ломки амфор эллинистического типа). Глини­стый слой толщиной около 1.00 м содержал обломки керамики римского времени (обломки амфор; обломок красноглиняного сосуда), В слое гумуса, в нижней части смешанном с гли­нистым слоем, найден обломок стеклянного сосуда IV—V вв. и. э. (стекло зеленоватого цвета с вкраплениями более темного синева­того стекла) и два обломка стенок средневе­ковых амфор; другие обломки стенок амфор этого слоя принадлежали, повидимому, амфорам античной эпохи. На самой поверхности почвы найден фрагмент средневековой поливной ке­рамики (не ранее XIV в.).

Пункт III (рис. 89) у южного конца юго- западного обреза. Место для подчистки оказа­лось выбранным неудачно в том отношении^ что только центральная его часть дала нена­рушенные слои, по бокам же были обнаружены две далеко уходящие в материк ямы; в виду недостатка времени ямы не были доследованы до конца. В средней части материк оказался на небольшой глубине от поверхности почвы. Ле­жавший на материке тонкий (около 0.10 м), но ясно выраженный глинисто-песчаный слой дал хороший материал конца VI—начала V вв. до н. э. (два обломка чернолаковых и два обломка чернофигурных сосудов). Г линисто-зольный (также незначительный) слой содержал мате­риал III—I вв. до и. э. (обломки амфор, обло­мок краснолакового сосуда). Более мощный глинистый слой дал обломки позднеэллинисти­ческой (I в. до н. э.) и римской (II в. н. э.) керамики. В слое гумуса найдены обломки остродойных амфор и краснолаковых сосудов позднеримского времени (не ранее III в. н. э.) и два обломка средневековых амфор VI—VII вв. н. э. В ямах находился смешанный материал различных периодов (от ранне классического до позднеримского) и очень большие скопле­ния мидий. В противоположность подчисткам в пунктах I и II для подчисток в пункте III характерна большая насыщенность всех слоев обломками керамики.

Пункт IV на восточном обрезе. Подчистка дала смешанный материал архаического, рим­ского и средневекового периодов.

В итоге можно отметить следующие основные наблюдения: 1) средневекового слоя подчистками не обнаружено; средневековая керамика встреча­лась в почвенном мешаном слое, но в срав­нительно незначительном количестве; 2) наибо­лее хорошо представленной оказалась в под­чистках керамика эллинистического и римского времени, в соответствии с резкой выраженностью соответствующих слоез; в противоположность этому классический слой оказался везде срав­нительно незначительным; 3) распределение ма­териала определенных эпох по грунтам в основ­ном повторило картину, выяснившуюся в рассле­дованных раскопах (особенно в раскопе V—VI).

К ст. 7. ff. ІЇнмювнч и J. М Славина

ТИРИТАКА

ПЛАН УЧАСТКА V —VI

ТАБЛИЦА I

"К Г. /Л /Сн/шолич к Л- Л/. Сдавдае