Лукулл; вторая война с Митридатом. Помпей (74-67 гг. до Р. X.)

Когда Сулла после мира, заключенного им в Дардане с Митридатом (в 84 году до Р. X.), должен был спешить в Рим, чтобы ниспровергнуть там приверженцев Мария, то он оставил в Азии Лициния Лукулла для сбора огромной денежной суммы, которую он наложил в виде пени на малоазиатские провинции.

с такой снисходительностью и с таким бескорыстием, что покоривши­еся народы, из которых до тех пор римские ростовщики высасывали всю кровь до последней капли, получили теперь возможность вздох­нуть хотя бы с некоторым облегчением. Исполнив это поручение, Лу­кулл снова вернулся в Рим в то время, когда ужасы Суллы уже минова­ли. В 79 году он был эдилом и, состоя в этой должности, устроил блис­тательные игры; в 74 году он был избран в консулы.

Между тем великий Митридат воспользовался происшедшими в Риме смутами, чтобы подготовить новые вторужения, усилить свое войско и при содействии римских военачальников, присланных к

Луку,и.

С античного бюста.

нему приверженцем Мария Серторием, обучить его по римскому об­разцу. В го же время он приобрел себе могущественного союзника в лице своего зятя, царя Армении — Тиграна. Затем Митридат почув­ствовал себя достаточно сильным, чтобы возобновить борьбу с римля­нами. Вскоре нашелся и предлог к разрыву. Бездетный царь Вифинии Никомед III завещал свое царство в наследство римлянам. Прежде чем римляне успели войти во владение этим наследством, Митридат взял­ся за оружие, чтобы не допустить утвердиться такому опасному сосед­ству. С войском из 100 000 пехоты, 16 000 всадников и 100 боевых ко­лесниц он вступил в Вифинию. В то же время флот Митридата, состо­явший из 400 кораблей, направился к Пропонтиде и разбил римский флот при Халкедоне. Ободренный этими успехами, Митридат проник

до Лампсака и осадил К и з и к с суши и с моря.

Остатки городских стен в Кизике.

ния ему необходимо было как можно поспешнее отступить. Но на об­ратном пути более 20 000 человек и 6000 лошадей сделались добычей преследовавших по пятам римлян. Остатки огромного войска достиг­ли в самом печальном виде дружелюбно расположенного города Ламп­сака (в 73 году до Р. X.).

Теперь Лукулл получил возможность внести свое оружие в самую середину неприятельской страны. Он перешел реку Галис и разбил но­вое войско, приведенное в это время Митридатом из Скифии и Понта, при Кабейре (в 72 году до Р. X.). Митридат вынужден был бежать и искать спасения у своего зятя Тиграна. Вся внутренняя часть Понта без дальнейших затруднений досталась в руки римлянам. Но греческие приморские города Амис, Синоп, Гераклся долго сопротивлялись и должны были ужасно поплатиться за свое упорное сопротивление; они были преданы грабежу и сожжены. Однако сам Лукулл избежал при этом упрека в жестокости, гак как в войсках, находившихся под непо­средственным его начальством, он наблюдал строгую дисциплину в

противоположность подчиненным ему хищным военачальникам и их одичавшим солдатам. Лукулл возвратил завоеванным городам их сво­боду и их поземельную собственность. Он приказал вновь выстроить за свой собственный счет сожженные в Амисе дома, призвал бежавших жителей и одарил их деньгами и поземельными участками. Всюду, где он показывался, Лукулл старался залечить раны, нанесенные войной.

Лукулл сразу положил конец всем этим низостям. В качестве глав­ного военачальника он запретил всем ростовщикам причислять про­центы к капитальному долгу и брать более двенадцати процентов в год. Все накопившиеся к тому времени проценты Лукулл объявил недейст­вительными и уплату азиатскими городами всей наложенной на них денежной пени устроил с таким благоразумием и равномерностью, что они могли выплатить весь свой долг в течение четырех лет и почитали Лукулла своим отцом и богом-покровителем. Римские всадники (из этого сословия была большая часть откупщиков податей и ростовщи­ков) были так раздражены на Лукулла за его действия, что посылали в Рим письма за письмами, в которых жаловались на его невыносимую строгость и притеснения, и их жалобы не замедлили произвести надле­жащее действие.

Тигран еще не был побежден. Поэтому Лукулл решил выступить против него, не позаботившись получить предварительно из Рима раз­решение на такое предприятие.

сеяно. Тиграноцерта отворила свои ворота, и римлянам досталась не­исчислимая добыча деньгами и запасами.

После этого оба царя соединились и заняли армянскую плоскую возвышенность, на которой, на реке Араксе, была расположена древ­няя столица Артаксата. Нои сюда последовал за ними Лукулл, про­должая вести войну на свой собственный страх, без всякой поддержки из Рима. Он разбил неприятелей на реке Арсании и направился к Ар- таксате. Однако Лукулл скоро встретил затруд­нения в своих дальнейших предприятиях. Солдаты страдали в этой суровой гористой стране от голода и холода и начали роптать. Они негодовали на то, что их привели в пус­тынную и необитаемую страну из богатых про­винций и заставляли сражаться с бедными на­родами вместо того, чтобы грабить богатые об­ласти. К этому присоединилось и то обстояте­льство, что Помпей, который также очень же­лал приобрести себе победные лавры и в Азии, тайно отправил в лагерь к Лукуллу подкуплен­ных подстрекателей, которые представляли солдатам, насколько Помпей стал бы иначе за­ботиться о них, если бы он был их полковод­цем. В особенности П. К л о д и й, зять Лукул­ла, считавший себя оскорбленным им, разду­вал недовольство своими поджигательными речами, в которых пода­вал надежду на скорое прибытие Помпея. Подстрекательства Клодия сильнее всего подействовали на своевольных солдат, бывших прежде под начальством Фимбрии. Они отказались идти дальше, и таким об­разом Лукулл вынужден был предпринять отступление, во время кото­рого он неоднократно имел случай выказать свои блистательные даро­вания полководца.

В это время в Риме противники Лукулла также одержали перевес. По их настояниям у Лукулла было отнято главное начальство над вой­сками в Азии, и по предложению народного трибуна Гая Манили я, которого в особенности поддерживал Цицерон в своей речи d е і m - perio Gneji Pompeji, начальство это (в обход назначенного уже наместником Вифинии Ацилия Глабриона) было вверено побе­дителю в войне с морскими разбойниками — Помпею (в 67 году до Р. X.). Лукуллу скоро пришлось увидеть Помпея в своем лагере. Пом­пей обошелся с Лукуллом в высшей степени грубо и без дальнейших рассуждений отменил все сделанные им распоряжения. Глубоко оскорбленный Лукулл покинул Азию с твердым решением никогда бо­лее не служить отечеству. Получив блестящий триумф, Лукулл удалил­ся в частную жизнь, которую он, обладая огромными богатствами, су­мел обставить всевозможного рода удобствами и наслаждениями. Его жизнь сделалась идеалом эпикурейцев его времени. Лукулл развел рос-

Загородный дом на берегу моря. С фрески в Помпее.

кошные сады, каких до тех пор не видывали, и посадил в них вишне­вые деревья, вывезенные им впервые в Европу из понтийского города Кераза (что значит вишневое дерево). Затем он построил прелестные дачи с великолепными комнатами, крытыми ходами и купальнями и украсил все эти великолепные здания драгоценными греческими кар­тинами и статуями, причем он проявил свое утонченное греческое об­разование и свои артистические вкус и наклонности. Шкафы у Лукул­ла были полны дорогих одежд. Рассказывают, что один претор для приобретения популярности пожелал устроить для народа зрелище, для которого попросил Лукулла одолжить ему сто пурпуровых плащей. На это Лукулл отвечал, что он сам не знает, сколько их имеет, и что он даст ему столько, сколько найдется. На следующий день Лукулл послал ему двести плащей. В своих имениях на берегу моря в окрестностях Неаполя Лукулл построил беседки на плотинах, далеко вдававшихся в море, приказал прорыть целые горы и провел из моря каналы в свои большие пруды для того, чтобы дорогие морские рыбы, которых он вы­кармливал, могли постоянно находиться в своей родной стихии. Но вместе с этим он занимался и чтением ученых сочинений и сам соста­вил на греческом языке историю Союзнической войны, которая, одна­ко, утеряна.

30.