§ 5. Предпосылки «парадокса сингулярного существования» vs. позиция Парменида
- «допустимо предицировать несуществование чемулибо» и
- «предицировать чтолибо (в акте мышления) можно только существующему объекту».
Последнее допущение можно сформулировать также следующим образом: «то, что не существует, не может иметь свойств» [208].
Это положение восходит к знаменитой средневековой формулировке: Nullius nulla sunt praedicata. Посылка (b) довольно тесно связана с текстом поэмы Парменида (В 6. 12 DK; В 8. 34 DK и другие фрагменты). Если мышление рассматривать как необходимое условие для акта предицирования, то предпосылка, которую мы рассматривали в качестве базовой для доказательства Пармени дом признаков сущего «всё то, что актуально мыслится (если таковое имеется), существует (хотя бы в мысли того, кто его мыслит)», является необходимым условием для (b). Другим необходимым условием для (b) является отсутствующее в явном виде у Парменида допущение «предициро вание есть наделение актуально мыслящегося субъекта суждения актуально мыслящимся [209] предикатом» хотя это допущение может показаться вполне осмысленным. Но посылка (a) в поэме тоже отсутствует причём Пар менид явно настаивает не только на ее ненеобходимости, но и на ее невозможности («немыслимости» и «неизречимости» см., например, фрагмент В 8. 79 DK, цитируемый ниже); и именно поэтому такого парадокса у Парменида не возникает.Разумеется, формулировать предпосылку (b) можно различными способами, например, можно сказать: «предмет мышления является необходимым условием для акта мышления». Могло бы показаться, что вторая формулировка гораздо лучше первой, потому что во второй формулировке мы отбрасываем экзистенциальное суждение, изза чего она выглядит проще и, самое главное, не ввергает нас в утомительный спор о правомерности использования экзистенциальных суждений в данном случае.
Тем не ме нее, избавиться от экзистенциального контекста таким простым способом, вероятно, не удается. Ведь замена в В 8. 3536 DK выражения «не найти мышления без сущего» (aveu tou eOvtov) на выражение «не найти мышления без предмета» аналогична замене «без существующего предмета» на «без предмета», т. е. такая замена есть просто переход от явного экзистенциального утверждения к подразумевающемуся.Похоже, что невозможность отрицательных экзистенциальных суждений вида «х не существует» в случае признания (b) (весьма беспокоящая аналитических философов, стремящихся удержать (a)) совершенно не заботила Парменида. Для него невозможность мыслить несущее (и высказывать суждения вида «х не существует») является просто ещё одной формулировкой всё той же предпосылки «всё то, что актуально мыслится (если таковое имеется), существует (хотя бы в мысли того, кто его мыслит)», каковую предпосылку можно кратко записать как «несущее не мыслимо» и ее же А. Мурелатос формулирует как «мышление привержено [некоторому] сущему» или как «[некоторое] сущее является необходимым объектом акта мышления» [210].
Однако может показаться, что не допускающее исключений принятие положения «несущее не мыслимо» представляет опасность также и для внутренней согласованности рассуждения Парменида. Действительно, против принятия этого положения можно выдвинуть несколько довольно сильных доводов, что делает понятным принятие (a) в современной философии и требует объяснения того, почему Парменид всётаки не пошёл по этому пути. Укажем на некоторые из этих доводов.
Известно, что Платон в Soph. подмечает, что из позиции Парменида следует невозможность ложных суждений, ибо «мнить или высказывать несуществующее это и есть заблуждение, возникающее в мышлении и речах» Soph., 260 c. Но рассматривать суждения как истинные или как ложные можно, только если мы принимаем разведение двух способов существования, ибо только в этом случае «мыслящееся» соответствует или не соответствует «внемысленному».
Если же мышление «привержено» сущему, всегда мыслит сущее и только сущее, то ложные суждения становятся невозможными. Более того, отсутствие разнообразия в мыслимом сущем (что Парменид пытается вывести с использованием положения «несущее не мыслимо») можно рассматривать как влекущую невозможность мышления суждений вообще.Кроме того, это же отсутствие разнообразия делает невозможным различие между именем «сущее» и тем сущим, которое этим именем именуется; лишь признание этого различия Парменидом позволяло бы упрекнуть его в том, что он либо вносит в сущее не допускаемую им самим множественность, либо признает мышление несущего (также неприемлемое, с его собственной точки зрения). Поэтому упреки Платона, казалось бы, не выявляют несогласованности у Парменида, но лишь показывают, что самому Платону выводы Парменида чемто неудобны.
Однако Парменид всетаки отличает истинный путь от неистинного, немыслимого, безымянного В 8. 1718 DK. Возникает вопрос: каким образом можно мысленно отличить мыслимый путь от немыслимого? Каким образом мы можем предицировать первому пути «мыслимость», а второму «немыслимость», если, в силу отсутствия в сущем как в предмете мышления различий изза того, что оно «всюду однородно» (В 8. 22 DK), сущему невозможно предицировать различные предикаты, и вообще, невозможно ничего предицировать в силу неизбежного отличия субъекта от предиката в акте предицирования предиката субъекту? Эти вопросы кажутся вполне законными, ведь при всем разнообразии способов перевода кажется несомненным, что Парменид неоднократно настаивает на «однородности» или «одинаковости» сущего (В 8. 2225 DK):
- ouSe Siaipetov eativ, єяєі pan eattv ofiotov[211],
- ouSe ti th mailov, tO Kev eipgoi miv auvecea0ai,
- ouSe ti ceipotepov, roxv S' emwleov eativ eovtov.
- tw Xuvecev roxv eativ, eov gap eovti reeia^ei.
- «И ['то, что есть'] неделимо, так как все ['то, что есть'] существует повсюду равным образом,
- И в одном аспекте ['то, что есть'] существует не в большей степени, что препятствовало бы его связности [= непрерывности],
- И [в другом аспекте 'то, что есть' существует] не в меньшей степени, но всё наполнено сущим,
- Всё непрерывно. Ведь сущее плотно примыкает к сущему».
И ещё одно указание на «одинаковость» сущего можно усмотреть в В 8. 4548:
- oute ti baiOtepov reelevai cpeOv eati th h th.
- oute gap oUk eOv eati, tO Kev pauoi miv ikveia0ai
- eiv omov, out eov eativ orewv eih eovtov
- th mallov th 5' haaov, Єлєі pav eati aaulov.
- «[Сущему] не должно присутствовать здесь [= в одном аспекте] менее, чем там [= в другом аспекте].
- Ведь не существует несущее, которое сдерживало бы примыкание [сущего]
- К одинаковому с ним [сущему], подобно тому, как сущее не существовало бы
- Здесь [= в одном аспекте] более, а там [= в другом аспекте] менее, так как [сущее] всё есть неумаляемое».
Некоторые другие претензии, которые могут быть предъявлены Пар мениду, допустимо рассматривать как переформулирование уже изложенных. Например, если сущее действительно однородно, то нельзя сказать и помыслить, что оно не есть чтото, а также нельзя сказать и помыслить, что оно есть нечтото. Поскольку «несущее» также нельзя ни высказать, ни помыслить (В 8. 89 DK), то можно заключить, что у Парменида полностью запрещается употребление «не», отрицания. Тогда Парменид может столкнуться с другим затруднением с попыткой объяснить себе или восхищенному слушателю на своём языке, в котором запрещено употребление отрицаний что отрицания нельзя употреблять. Таким образом, положения вида «несущее не мыслимо» являются парадоксальными: чтобы помыслить это суждение, надо помыслить несущее, а оно не мыслимо.
Может показаться, что снять парадоксальность суждения «несущее не мыслимо» можно следующим образом. В суждении Р «несущее не мыслимо» имеется в виду, что то, что не существует «реально», вне мышления, не может быть помыслено. То есть имеется в виду экстенсионал (или референт) термина «несущее» несущее. Тогда как при умозаключении «если я мыслю Р, то я мыслю несущее» под «несущим» понимается интенсионал (или содержание) термина «несущее» €несущее [212].
Тогда то, что €несущее не мыслимо, не влечёт немыслимости "несущего, а значит, нет нужды утверждать, что только что помысленное суждение «"несущее не мыслимо» не могло быть помыслено. Казалось бы, что указанным способом парадоксальность успешно устранена.Однако присмотримся к предложенному рассуждению более пристально. Конечно, умозаключение «если я мыслю суждение ""несущее не мыслимо", то я мыслю €несущее» можно рассматривать как правильное, поскольку для того, чтобы помыслить любое суждение, надо знать или мыслить входящие в него термины. Но в исходном, по предположению, суждении ""несущее не мыслимо" чтото утверждается именно об экстен сионале. Поэтому, если я мыслю Р, я вынужден и мыслить "несущее, тем самым подразумевая, что "несущее мыслимо, и, в соответствии с Р, утверждать, что "несущее не мыслимо. Таким образом, рассмотренный способ снять парадоксальность суждения «несущее не мыслимо» оказывается неэффективным. Кроме того, сама попытка мысленно различить употребление термина «несущее» в интенсиональном (€несущее) и экстенсиональном ("несущее) смыслах, как мы видели выше, проблематична изза того, что собственно мыслится интенсионал, а не экстенсионал; на последний можно указать, но указание не есть мыслительный акт.
Теперь вспомним, что выше именно самопротиворечивость суждения «все интенсионалы не существуют» рассматривалась как довод в пользу признания положения «всё то, что актуально мыслится (если таковое имеется), существует». Теперь же мы видим, что положение «никакое несу щее не есть актуально мыслящееся», которое имеем из предыдущего положения по правилу контрапозиции и которое можно записать как «несущее не может быть помыслено» или как «несущее не мыслимо», также является самопротиворечивым. И, как мы видели, убрать эту противоречивость только лишь различение "несущего и €несущего не помогает.
Прокомментируем это следующим образом. В каком бы смысле мы ни истолковывали «несущее» в суждении «несущее не мыслимо» интенсиональном или экстенсиональном, мы не сможем избавиться от парадоксальности.
Это связано с тем, что в случае экстенсионального контекста акт мышления должен быть направлен на объект, а то, на что невозможно направить акт мышления (т. е. несущее, в силу его отсутствия), всётаки обретает какоето существование, если мы понимаем положение «несущее не мыслимо». Таким образом, предпосылкой парадокса здесь является положение «акт мышления всегда направлен на экстенсионал мыслящегося термина», т. е. интенциональность акта мышления. В случае же интенсионального контекста не существующее несущее, так же как и в предыдущем случае, обретает существование, ибо акт мышления, которым мыслится интенсионал или содержание понятия «несущее», должен включать содержание понятия. Таким образом, предпосылка парадокса здесь «акт мышления всегда направлен на интенсионал мыслящегося термина», т. е. опятьтаки интенциональность акта мышления.Таким образом, оказывается, что для возникновения парадокса не имеет значения, что имеется в виду под «несущим» в положении «несущее не мыслимо» €несущее или €несущее хотя Парменид, совершенно очевидно, имеет в виду "несущее. В любом случае, схема возникновения парадокса одна: (1) в любом суждении вида «S есть Р» субъекту S предици руется предикат Р, тем самым субъект S мыслится в качестве субъекта, что противоречит утверждению немыслимости S; (2) в любом суждении вида «S есть Р» субъекту S предицируется предикат Р, тем самым субъект S существует в качестве субъекта, что противоречит утверждению о несуществовании S. Видно, что здесь используется предпосылка: необходимым условием для реализации акта предицирования предиката Р субъекту S является (1) мышление S или (2) существование S.
Помимо того, что признаваемое Парменидом положение «несущее не может быть помыслено» является парадоксальным, оно, очевидно, используется при выводе «знаков сущего» в В 8 DK. Не касаясь сейчас деталей этого вывода, относительно хода и согласованности которого имеются различные мнения, всётаки можно указать на то, что является бесспорным для всех историков философии: положение «несущее не мыслимо» явным образом трактуется как основание (yap в В 8. 8 DK) для вывода нерождён ности сущего и всей группы знаков, указывающих на отсутствие у сущего темпоральных характеристик. См., например:
- ...tiva yap yevvav SiZhaeai autou;
- ph po0ev auXhQev; ouS' ёкmh eovtov eaaaw
- faa9ai a' ouSe voeiv ou yap fatov ouSe vohtov
- eativ opwv ouk eati.
- . Ибо откуда рождение найдёшь ему?
- Как и откуда ['то, что есть'] выросло? Не разрешу «из несущего»
- Тебе ни сказать, ни мыслить, ибо [чтото] неизречимое и немыслимое
- Есть, что [или: как] [пропущенный субъект] не есть [= a) не существует; b) не является чемлибо]».
Выше мы писали, что в современной аналитической философии «парадокс сингулярного существования» возникает при признании одновременно двух положений:
- «допустимо предицировать несуществование чемулибо»,
- «предицировать чтолибо (в акте мышления) можно только существующему объекту».
Теперь же мы видим, что Парменид, как кажется, принимает положения, близкие к (a) и (b), и так же, как и они, несовместимые друг с другом: ("a') «"несущее мыслимо», и ("b') «"несущее не мыслимо».
Принять ("b') необходимо Пармениду для вывода нерождённости и пр., тогда как ("a') является следствием ("b') и положения: «все термины в осмысленном суждении должны быть мыслимы». Таким образом, для того чтобы понять ("b'), необходимо помыслить "несущее, т. е. необходимо ("a'). Если же ("b') не является осмысленным, то оно не может быть основанием для вывода чеголибо, а также для принятия отрицания ("b'), ибо отрицание бессмысленного суждения тоже будет бессмысленным.
Казалось бы, выпутаться из этого затруднения может помочь отказ от ("a') с помощью следующего переформулирования положения, необходимого для вывода «знаков сущего»: ("a'') «попытка помыслить "несущее обречена на провал». Можно предложить и другие варианты: ("a''') «акт мышления "несущего можно начать, но нельзя завершить»; ("a'''') «любое высказывание о "несущем является бессмысленным». Число возможных замен для ("a') можно множить и далее, но все они не достигают своей цели не вступать в противоречие с ("b'). Действительно, условием возможности мыслимости и осмысленности каждого из суждений ("a''), ("a''') и ("a'''') является ("a').
Заметим, что положение (€b') «€несущее не мыслимо», условием возможности мыслимости которого является (€a') «€несущеемыслимо» (хотя Парменид, если исходить хотя бы из приведенной цитаты В 8. 69 DK, под «несущим» (mh eovtov) в В 8. 7 DK явно имел в виду "несущее, а не €не сущее), как мы уже замечали выше, также является парадоксальным. Точно так же, как и в предыдущем случае, когда мы разбирали ("b'), в силу необходимости осмысленности, а значит, и мыслимости всех терминов, входящих в (€b'), из (€b') следует (€a') «€несущее мыслимо», несовместимое с (€b').
Помимо этого, может возникнуть и такой вопрос: если Парменид утверждает немыслимость несущего как экстенсионала, а не как интенсиона ла, то как это совместимо с нашими предыдущими рассуждениями о том, что для Парменида не обязательно признание существования вне ума? Однако на этот вопрос ответить просто, достаточно вспомнить, что выше мы уже условились рассматривать экстенсионал как то, что обозначается термином, в отличие от интенсионала как содержания термина, например, того, что входит в его definiens. При этом мы специально отметили, что обозначаться может не только то, что существует вне мышления, но также и то, что присутствует исключительно в мышлении. Если это так, то последней проблемы не возникает, но парадоксальность положения «несущее не мыслимо» все равно сохраняется.