§ 6. Логическая возможность устранить парадоксальность у Парменида
Теперь мы видим, что для устранения парадокса можно отказаться признавать (I) и/или (II). Имея это в виду, поставим вопрос: является ли тип того акта мышления, которым мыслятся положения ("b') «"несущее не мыслимо [кемто и както]», (I) и (II) тем же самым, что и тип того акта, которым мыслится только сущее, а несущее не мыслится? Разведение способов мышления может быть ключом к выходу из затруднения, ведь тогда можно было бы сказать, что одним способом мышления несущее может мыслиться, а другим нет. При этом не важно, понимаем ли мы даапїії Ї а « апой е! » "несущее или €несущее разведение способов мышления можно провести в обоих случаях. Тот же эффект могло бы дать разведение мыслящих субъектов, но, если один субъект может мыслить несущее, а другой нет, тогда это может быть объяснено только через различение способов мышления. Разведение способов мышления оказывается в любом случае обязательным, а разведение мыслящих субъектов нет.
Поясним предлагаемый способ более подробно. Вспомним, что положение «несущее не есть мыслящееся» можно переписать в виде «все мыслящееся существует».
Здесь имеется в виду именно то мышление, которое направлено на свой предмет и только на него, которое не мыслит в своем предмете множественности, изменения и пр., которое не различает «себя» как акт мышления и «то, ради чего этот акт существует», т. е. свой предмет см. В 8. 34 DK: tautov S' eati voeiv te Kai ouveKev eati vohjma Именно для этого акта мышления невозможно мышление несущего, невозможно различать субъект и предикат, невозможно предицировать чтолибо чемулибо. Назовем такое мышление мышлением 1го типа. Мышление же, которым мыслится любое суждение в том числе «несущее не мыслимо», не удовлетворяет представленному описанию мышления 1го типа и поэтому может быть названо мышлением 2го типа. Поэтому можно сказать, что наше описание мышления1 с помощью мышления2 в виде «мышле нием1 не мыслится несущее» не имеет следствием, что тот акт мышления, которым мыслится положение «мышлением1 не мыслится несущее», а именно, акт мышления2 вынужден сам не мыслить несущее. Для того чтобы помыслить суждение «мышлением1 не мыслится несущее» актом мышления2 мыслится несущее, но, поскольку запрет мыслить несущее распространяется только на мышление1, парадокса не возникает.Более просто этот ход может быть объяснен через разведение двух мыслящих субъектов X и Y (хотя, строго говоря, это и не обязательно можно говорить о двух актах мышления различных типов, принадлежащих одному и тому же мыслящему субъекту), таких, что Х мыслит с помощью мышления1, а Y с помощью мышления2. Y, с помощью мышления2, мыслит тот акт мышления1, которым Х мыслит предмет своего мышления 1. Y думает, что этот акт мышления1 не мыслит свой предмет возникающим, преходящим, разнородным и т. д. Y вообще полагает, что этот акт мышления1 ничего не предицирует своему предмету. Помимо прочего, Y полагает, что предмет акта мышления X существует, так что X не мыслит несущее посредством своего акта мышления1. При этом, поскольку Y считает, что мышление1, принадлежащее X, ничему ничего не предици рует, Y полагает также, что X не отдаёт себе отчёта в том, что он мыслит только сущее или не мыслит несущее.
Очевидно, что в таком изложении никаких противоречий ни в мышлении Х, ни в мышлении Y нет. Два типа мышления здесь оказываются фактически двумя различными познавательными способностями. Следовательно, если, с точки зрения принадлежащего Y мышления2, принадлежащее X мышление1 не может быть направлено на несущее, то этим ничего не говорится о мышлении2, принадлежащем Y, и основание для парадокса исчезает.
Введение двух мыслящих субъектов (или двух способов мышления) имеет много общего с современными интенсиональными логиками теми, в которых кажущееся нарушение «закона подставимости тождественных» в интенсиональных контекстах объясняется через объявление терминов нетождественными через их рассмотрение каждого термина в том виде, в котором его мыслит именно тот субъект, который его мыслит. Так что на самом деле закон не нарушается, поскольку интенсионалы мыслимых различными субъектами терминов не обязаны быть тождественными друг другу. Вариантом этого подхода является разведение интенсионала термина и экстенсионала термина таким способом, что первый есть то, что фиксированный мыслящий субъект понимает под этим термином, а второй то, на что этот термин указывает «объективно». Для выполнения этого разведения, чтобы сделать понятия зависящими от мыслящего их субъекта, вводятся символы для интенсионала ' €' и экстенсионала '"' [213], или вводятся подстроч ные индексы под понятием, содержащие информацию о мыслящем это понятие субъекте [214].
Тем не менее, при изложении указанного разведения двух способов мышления надо быть очень аккуратным, иначе мы рискуем опять столкнуться с тем же самым парадоксом, от которого стремились избавиться. Поясним сказанное через следующее рассуждение, в начале которого зададимся вопросом:
- Разве можно говорить, что мышление2 мыслит предмет мышле ния1?
- Конечно, нет, ведь, по определению, предмет мышления1 то, что мыслится посредством именно мышления1, а не мышления2. Мышле ние1 мыслит свой собственный предмет, а мышление2 свой, совпадение этих предметов ни из чего не следует.
- Но каким образом тогда мышление2 может высказываться о предмете мышления1: говоря, что «мышление1 не мыслит несущее» = «мышление мышлением1 своего предмета не подразумевает мышления мышле нием1 несущего»?
- Разумеется, мышление2 высказывается о предмете мышления1 только как о 'том, что предстает мышлению2', а не о Предмете мышле ния1 самом по себе'. С точки зрения мышления2, мышление1, когда оно мыслит свой предмет, не мыслит 'то, что не существует', 'то, что рождено'' и пр. Здесь нет речи о 'мышлении1 самом по себе' и о Предмете мышле ния1 как он мыслится мышлением1', но речь идёт лишь о 'мышлении1 как оно мыслится мышлением2' и о Предмете мышления1 как он мыслится мышлением2'. Если так, то очевидно, что из того, что «'предмет мышления1 как он мыслится мышлением2' обладает такимито характеристиками», не следует, что «'предмет мышления1 как он мыслится мыш лением1' обладает для мышления1 этими же характеристиками».
Например, не следует такое положение: «мышлением1 мыслится, что его предмет обладает этими характеристиками». Это значит, что не следует утверждать, что мышление1 наделяет свой предмет какимилибо предикатами, осознает их, мыслит суждения и пр. Вообще, любое суждение о предмете мышления1 со стороны мышления2 оказывается недопустимым, если принимается, что «'предмет мышления1 сам по себе' немыслим посредством мышления2».
Казалось бы, здесь мы имеем тот же самый парадокс, от которого стремились избавиться: «Z не мыслимо», где под Z, как явствует из изло женного выше, можно понимать 'то, что существует вне мышления', 'вещь в себе', 'то, что не существует', а теперь понимается 'предмет мышления1 сам по себе'.
Тем не менее, заключение о выделении двух способов мышления привносит парадоксальность, поэтому оно является поспешным. Дело в том, что парадоксальное положение «'предмет мышления1' немыслим посредством мышления2» на самом деле не следует из предыдущих рассуждений. Это становится очевидным, если более аккуратно сформулировать все предпосылки, которые принимаются при разведении двух способов мышления.
- «'Предмет мышления1, как он мыслится со стороны мышления2', то, что мыслится посредством 'мышления1, как оно мыслится со стороны мышления2'».
- «'Предмет мышления2' то, что мыслится посредством мыш ления2».
- «Мышление 'предмета мышления1 как он мыслится мышлени ем2' не подразумевает мышления 'того, что не существует' со стороны мышления, мыслящего 'предмет мышления1 как он мыслится со стороны мышления2'».
В таких формулировках (1), (2) и (3) очевидно, что нет речи о мышле нии1 и его предмете самих по себе.
Следовательно, заключения о последних невозможно вывести из (1), (2) и (3), а значит, и парадоксальное положение «'предмет мышления1' немыслим посредством мышления2» что бы оно ни значило, осмысленно оно или бессмысленно, нет необходимости принимать, и вообще, у нас нет никаких оснований для того, чтобы начать его рассматривать. И при этом истолкования положения «несущее не мыслимо» в виде положения (3) вполне достаточно для снятия парадоксальности положения «несущее не мыслимо».Представленный путь избавления от парадокса возможен для нашей интерпретации учения Парменида и невозможен в современной аналитической философии изза того, что в последней несущее в (b) объявляется немыслимым обычным, «дискурсивным» мышлением2, а не некоторым загадочным «недискурсивным» мышлением1. Мышление сущего в аналитической философии оказывается обязательно связанным с предицирова нием, тогда как в нашей интерпретации Парменида это не так. Гипотетическое разведение двух способов мышления Парменидом может позволить провести интересное сопоставление этого подхода с разведением «диано этического» и «ноэтического» мышления Платоном и Плотином, что, возможно, позволит поновому оценить философскую аргументацию в пользу такого разведения.