139. О назначении тех же страстей, поскольку они принадлежат душе, и прежде всего о любви
140. О ненависти
Напротив, ненависть не может быть столь малой, что&бы не вредить, и никогда не бывает без печали. Я говорю, что она не могла бы быть слишком малой, потому что ненависть ко злу не побуждает нас нй к какому действию, к которому нас не побуждала бы еще сильнее любовь к противоположному ему благу, по крайней мере тогда, когда это благо и это зло достаточно хорошо известны. Я признаю, что ненависть ко злу, выражающаяся в пе- чали, необходима для тела; но здесь я говорю только о той ненависти, которая происходит от более ясного познания и которую я отношу только к душе. Я утверждаю также, что она никогда не бывает без печали, потому что зло только недостаток и не может рассматриваться без како&го-нибудь реального носителя.
В мире нет ничего реаль&ного, в чем не было бы хоть немного блага. Следователь&но, ненависть, ограждающая нас от какого-нибудь зла, тем самым ограждает нас от блага, с которым оно связа&но, а отсутствие этого блага, представляющееся нашей душе как ее недостаток, вызывает в ней печаль. Напри&мер, ненависть, ограждающая нас от чьих-либо дурных привычек, тем самым ограждает нас от общения с этим лицом, в котором мы могли бы найти какое-нибудь благо, лишение которого вызывает у нас недовольство. Так и во всех других случаях ненависти можно найти некоторый повод к печали.141. О желании, радости и печали
Когда желание основано на истинном познании, то очевидно, что оно не может быть дурным, лишь бы только оно не было чрезмерным и это познание им управляло. Очевидно также, что в отношении души радость не может не быть хорошей, а печаль — дурной, потому что в послед&ней заключается вся неприятность, которую зло причи&няет душе, а в первой — все наслаждение принадлежа&щим ей благом. Осмелюсь сказать, что, если бы мы вовсе не имели тела, мы не могли бы чрезмерно отдаваться люб&ви и радости или чрезмерно избегать ненависти и печали. Но телесные движения, сопровождающие страсти, могут быть вредны для здоровья, когда они очень сильны, и, напротив, быть полезны, если они умеренны.