ДОПОЛНЕНИЯ К СТАТЬЕ «ВОПРОС О СВОБОДЕ ВОЛИ» Дополнение 1  

В таком упреке, бесспорно, есть верная сторона. После Канта и Шопенгауэра всякая теория свободы воли должна « читаться с вопросом о времени и для всестороннего обоснования, конечно, нуждается в онтологическом объяснении внутренней природы временных определений. Одна- м gt; я никак не могу согласиться с моим оппонентом, чтобы чрез отсутствие предварительных метафизических рассуж- /к ний по этому вопросу все мои выводы получали ввд совершенно произвольного измышления. Ведь в анализе понятия о времени возможен двоякий путь, хотя, может иыть, для всестороннего освещения дела было бы полезно пройти их оба. Можно, исходя из общего понятия о безусловном начале вещей, о его отношении ктварному миру,

0. неизбежности прохождения для всякого ограниченного « ущества друг друга исключающих стадий развития, — построить реальность временного процесса из соображений умозрительных. Для этого пришлось бы не более не менее,
1. іік изложить целую метафизическую систему, со всеми ііріумснтами, к ней относящимися. Но, мне кажется, таймі путь вовсе не есть единственный, и он никак не унич- тожает возможности другого, которому старался следовать я: из непосредственно данною живого содержания нашего сознания показать его внутреннюю немыслимость без предположения доподлинно новых актов духа, сменяющих акты уже совершенные.
   Нетрудно видеть, что такою сменою реальность времени полагается сама собою. Она полагается, по крайней мере, для нас, и не только в кантовском смысле нашего усмотрения всех внутренних явлений в форме времени, но и в смысле действительного совершения нашей духовной жизни в ряде моментов, между собою различных и несовместимых. Для свободы воли, как я ее понимаю, только такая реальность времени и нужна. Фейербах говорит[33]: справедливо утверждают: «что прошло, то уж не в нашей власти»; но к этому надо сделать добавление не менее верное и важное: «что прошло, то и нас в своей власти не имеет»... Свобода, прежде всего, состоит не в том, чтобы начинать, а в том, чтоб иметь способность кончить: возможность, условие этой свободы есть время. Вот эти-то самоочевидные житейские истины я и пытался обосновать из природы нашего духа как существа волящего, вся действительность которого заключается в постоянных переходах всеобщих потенций в конкретные акты. Но ведь если время только иллюзия — и вся наша внутренняя жизнь будет также иллюзия? Конечно, так. Но едва ли в этом случае требование доказательства лежит на тех, кто действительность нашего внутреннего опыта признает, а не на тех, кто ее отрицает. Недостаточно провозгласить весь мир душевных явлений за призрак, — надо еще объяснить, как такой призрак возможен, т.е. в силу каких оснований в себе неизменное и никакой длительности не имеющее может быть воспринято в виде последовательного и во всех своих перипетиях творческого процесса? Задача настолько трудная, что ее, как мне думается, ни одному еще мыслителю не удалось разрешить счастливо2. Значение, какое приписывается в рассматриваемом возражении метафизическому оправданию реальности времени, представляется тем более преувеличенным, что и сам Кант в своих доказательствах его чистой идеальности исходит никак не из ме- тафизических посылок, а из анализа познавательных операций нашего ума. Да и вообще вряд ли можно указать хотя одну внутренне целостную метафизическую систему, которая до конца провела бы отрицание действительности временных определений для всех сфер существующего

Несомненно, проблема свободы в своей метафизической части содержит некоторые специальные трудности: гаков, напр., вопрос об отношении свободы твари к внутреннему единству Божества. Но ведь я и не заявлял притязаний разрешать эти затруднения. Я старался лишь показать, что свобода воли есть факт, с очевидностью вытекающий из всего содержания нашей душевной жизни, — (чли только мысль наша не затуманена предвзятыми меха- иическими аналогиями, к явлениям духа совершенно не- приложимыми.