Исследования русской истории и культуры XVIII века
Не ориентируясь лишь на общие положения. Лаппо-Данилевский всегда стремился дать строго согласованные выводы, опирающиеся на конкретный материал Он старался выяснить точный смысл употребляемых терминов, дать предварительную критическую разработку соответствующих понятий. Именно такую работу он проделал и в данном историческом очерке, который начинался с разбора понятия «компания». Историк четко определил сферу своего исследования, что обеспечило детальное и полное рассмотрение социально- экономических реалий.
Предметом изучения были вопросы экономической истории. «Так как русское капиталистическое производство первой половины XVIII столетия, — отмечал Лаппо-Данилевский. — если не исключительно, то преимущественно сосредоточилось в компаниях, то и история их с этой именно точки зрения приобретает существенное значение в общем процессе развития русского народною хозяйства за указанный период времени»47. В качестве сост авной части этой задачи он рассматривал определение основных типов компаний. Его иссле- дование было непосредственно интересно и для юристов. Появление компании не явилось, с точки зрения историка, случайным результатом правительственной политики, а было закономерным итогом взаимодействия условий, которые коренились в народной жизни.
Он указывал, что компании существовали и до середины XVII века, и приводил тому ряд примеров. Рассматривая компании, русский историк уточнял терминологию. Обращаясь к словарю Савари. в котором отрицалось принципиальное различие между компаниями и товариществами. Лаппо-Данилевский отмечал, что в состав компаний с большим капиталом входило более значительное число участников, нуждающихся в особых привилегиях, полученных с разрешения правительства. Вместе с этим историк вводил в свою работу и понятие фабричных товариществ. Таким образом, тема исследования оказалась двойственной: с одной стороны, это так называемые компании XVII века, с другой — товарищества вообще, как капиталистическая форма предприятия.Лаппо-Данилевский пришел к выводу, что возникновение компаний было непосредственно связано с деятельностью иностранцев. В этой связи он указывал па проекты Ордын-Нащокина. которые должны были привести к заимствованию форм компанейской орг анизации. В работе приводился любопытный локлад, представленный царю Алексею Михайловичу, в котором был изложен проект устройства китоловного промысла и добычи сала по примеру голландских и французских купцов. Среди возникших ассоциаций, по мнению Лаппо-Данилевского, следует различать несколько типов: во-первых, это преимущественно фабричные ас-
соцнации, которые обнаруживали некоторые свойства полных товариществ; во-вторых, коммандитные товарищества; в-третьих, ассоциации, близкие акционерным компаниям.
Анализируя проект Ланге, который не был осуществлен, но свидетельствовал о том, как проникали в Россию принципы акционирования, историк отмечал, что в одних компаниях близость компанейщиков к управлению была довольно тесной и могла доходить до непосредственного управления, в других — директора-учредители оставались почти полными хозяевами. Вопросы внутреннего управления так же мало интересовали в то время правительство, как и вопрос ответственности участников. «Естественно, при таких условиях мы в изучаемый нами период времени застаем наряду с „регулированными" компаниями и полные товарищества, и коммандитные, а также коммандитно-акцнонерные общества и, вероятно, акционерные компании.
Все эти формы, начиная от socicias и кончая universitate personarum, далеко еще не успели определиться и смешивались между собой, тем более что один и тот же союз иногда проходил в своем развитии несколько таких форм»48.91
Исследования русской истории н ьрмури Will века
Многие компании, возникшие при самом благосклонном содействии правительства, пользовались разного рода привилегиями и в то же время самым бесцеремонным образом эксплуатировали всех, с кем им приходилось соприкасаться. Правительство требовало, чтобы фабрики использовали вольнонаемный труд. 29 марта 1762 года был издан указ, согласно которому компаниям определялось «довольствоваться вольными наемными по паспортам за договорную плату людьми». Однако, несмотря на это, вольнонаемных рабочих в большинстве частных фабрик было всего 33 процента от общего количества занятых. В тех случаях, когда рабочий находился в крепостных отношениях, он едва ли получал какое-либо денежное жалованье. Вольнонаемные получали жалованье, значительная часть которого (до 50 процентов) выдавалась провиантом49.
Возможность злоупотреблений во многом поощрялась тем, что закон, требующий от фабрикантов, с одной стороны, не оскорблять и нс обижать рабочих, с другой — предоставлял им право наказывать подчиненных вплоть до «битья батожьем». Такие отношения распространялись не только на рабочих, но и на мелких производителей и «маломочное» купечество. В тяжелом положении находились и лица, служившие приказчиками и лавочными сидельцами у купцов. Лаппо-Данилевский приводит примеры того, как компании на скупке товаров наживали 300—400 процентов прибыли. Такая эксплуатация рабочих и разнообразные привилегии способствовали тому, что многие компании уже в первой половине XVIII века значительно расширили свою деятельность, увеличивалось количество предприятий. По этот рост продолжался недолго. Их распространение вызывало отрицательную реакцию как в обществе, так и в правительстве, чему в значительной степени содействовало движение против привилегированных компаний на Западе.
Процесс сдерживания развития компаний отметил Лаппо-Данилевский, указав, что «раздоры самих компанейщиков, еще не вполне привыкших к организационным предприятиям и постоянно стремившихся при первом удобном случае произвести раздел принадлежащего им имущества»50, объяснялись тягой к единоличному владению. Это обострялось еще и тем,что п состав компаний входили люди, принадлежащие к различным общественным сословиям.
Представленная Лаппо-Данилевским картина развития предпринимательства в России в XVIII веке показывала, что не внутренний ход русской жизни привел к возникновению более сложных по своей организации компании, а осознание превосходства западноевропейской торговли и промышленности. Выводы, к которым пришел исследователь, были следующими: «С экономической точки зрения они [компании] оказались довольно выгодной формой предприятия — но еще слишком мало согласовались с правами русского общества и отчасти были дискредитированы в его глазах беззастенчивой эксплуатацией народного богатства, а также чрезмерным покровительством государственной власти. Несмотря на ее содействие, наши компании на первых порах не могли приобрести того общественного и политического значения, какое союзы подобного рода имели в Западной Европе, а со второй половины XVIII столетия лишились и выгодной им поддержки со стороны русского правительства»51.
В торговых и промышленных компаниях Лаппо-Данилевский усматривал одну из форм организации общественных сил, в которых проявлялось начало «личности» и виды се взаимодействия с государством. Он использовал факты экономической истории для обоснования идеи о зарождении в XVIII веке «Личности», высказанной К. Д. Кавелиным, который определял высшую фазу исторического развития русского народа не только понятием «государство», но и понятием «личность».
93
В «Очерке истории образования главнейших разрядов крестьянского населения в России» Лаппо-Даннлсв- скин показал, как сложились эти разряды и как они получили в XVIII столетии большую правовую определенность и сословное значение.
Историк выступил против резкой сословной градации и необоснованных привилегий. полученных, по его мнению, дворянством после ревизии 1718—1727 годов. К этому же времени исследователь относил и образование основных «родов крестьянства». которые он достаточно подробно рассмотрел. Манифестом от 18 февраля 1762 года императрица Екатерина II освобождала дворянство от обязат ельной службы. Тем самым разрушалось гармоничное распределение обязанностей среди общественных классов п привилегии дворянства становились необоснованными. Лаппо-Данилевский показал рост дворянского деспотизма по отношению к крестьянам и подчеркнул, что этот гнет «послужил одною из причин крестьянских волнений против помещиков». В частности, по его мнению, «в Пугачевском бунте движение крепостных против помещиков играло, конечно, существенную роль...»52. Русский историк достаточно критично оценивал роль дворянского сословия в послепетровскую эпоху.
Постепенно научные интересы Лаппо-Данилевского сконцентрировались на царствовании Екатерины II. Его больше занимала не история учреждений и общественных сосновий, а история идей. Он задумал написать докторскую диссертацию на тему «История политических идей в России в XVIII веке в связи с развитием ее культуры и ходом ее политики»53. Однако труд так и остался незавершенным. Собранный историком материал частично был опубликован им в виде статей.
Екатерининская эпоха привлекала его внимание тем, что в ней он усматривал истоки формирования в русском образованном обществе под влиянием западноевропейского просвещения идеи эмансипированной личности. К этому же времени историк относил и первые проекты реформирования российского общественного строя. Особенностью многих исторических трудов Лаппо-Данилевского. посвященных XVIII пеку, являлось изучение эволюции русского законодательства, становления правосознания. Он одним из первых сумел показать влияние законотворчества на развитие национального самосознания.
В интерпретации Лаппо-Данилевского важнейшим моментом внутренней политики Екатерины II был созыв, манифестом от 14 декабря 1766 года.
Законодательной комиссии для составления нового уложения. Русский парламент екатерининской эпохи существовал недолго и в 1768 году был распущен под предлогом начавшейся русско-турецкой войны. Законодательная комиссия не успела решить поставленной перед ней задачи — дать России новое уложение законов. Однако она оставила заметный след в поздних актах екатерининского законодательства, се влияние долго, даже после роспуска, сказывалось в законотворчестве и юридических проектах русского правительства. Частично ее канцелярия и ее специальные («частные») комиссии существовали в течении всего царствования Екатерины II. Результатом их деятельности стали «Обозрение» и «Свод» законов, обнаруженные Лаппо-Данилевским среди рукописей Московского Румянцевского музея. Историк первый обратил внимание на это многотомное собрание и определил его значение.
Новая работа историка — «Собрание и свод законов Российской империи, составленные в царствование импе- ратрицы Екатерины II» — не касалась догматической стороны русского права, а всецело посвящена историческим справкам. «Потребность русского общества и правительства в юридическом образовании. — отмечал Лаппо- Данилевский, — могла получить удовлетворение лишь по составлении собрания или свода законов. Между тем кодификационные работы, производившиеся в законодательных комиссиях, накопили материал, пригодный для такого сборника. Правительство воспользовалось означенным материалом для приготовления „Описания внутреннего правления Российской империи", в некоторых отношениях сходного с полным собранием, в других — со сводом законов. Составители „Описания" положили в основу его плана систему права, принятую в других современных ему памятниках законодательствах»54. Предприятие это, однако, по мнению исследователя, не увенчалось успехом главным образом по двум причинам: вследствие опалы князя Вяземского, под руководством которого составлялось «Описание», и вследствие перемены взглядов императрицы на задачи внутренней политики. «Описание» должно было содействовать укреплению юридического образования в России и способствовать возникновению зрелого общественного мнения. Последние годы царствования Екатерины II оказались неблагоприятными для осуществления этих планов. «Описание» не могло прямо воздействовать на общество и было забыто последующими кодификационными комиссиями. Однако оно сохранило исторический интерес как дополнение к полному собранию законов и как источник знания о праве, действовавшего в ту эпоху.
К исследованиям по истории русской культуры XV1I1 века примыкает и статья об И. И. Бецком, в ко- торой Лаппо-Данилевский дал обстоятельный очерк состояния русского образования в XVIII веке, а также рассмотрел принципы системы воспитания Бецкого55. Особое внимание было уделено развитию идеи государства. воспринятой и осуществленной правительством, а также формированию идеи личности. Главная роль в просвещении российского общества в эту эпоху отводилась Екатерине II,
Исследованию внутренней политики императрицы была посвящена журнальная статья56, впоследствии дополненная и изданная отдельной книгой57, ставшая одним из лучших исследований Лаппо-Данилевского, — «Очерк внутренней политики императрицы Екатерины II». В ней на основе новых материалов историк самостоятельно, с оригинальной точки зрения подошел к изучению данной эпохи. Рассматривая мнение о прогрессивном влиянии дворянства на политику императрицы Екатерины II, он пришел к размышлениям о том. как трудно отказаться or традиционных воззрений и умонастроении своей среды.
Внутренняя политика. Екатерины II сосредоточилась вокруї проблем «самодержавного правления и сословного строя», а также положения русского общества в государстве, включающих два вопроса: о положении лиц в государстве и о сословной организации русского общества. Их решение в конце XVIII века было взаимосвязанным. По мнению Лаппо-Данилевского, «реформы Петра Великого хотя и не создали лица, как самостоятельной единицы общественного строения, но. во всяком случае, расчистили ту почву, на которой свободно могла с течением времени развиваться человеческая личность»58.
К началу XVIII века старые формы общественного сознания переживали период упадка. Все более заметно стало проявляться стремление к личной свободе. Оно находило опору в новых принципах образования и в новых формах хозяйственной деятельности, что давало русскому человеку «духовную и материальную опору для проявления своей личной инициативы и самостоятельности, которые влияли на развитие его индивидуальности»59. Но слабость развития духовной и материальной культуры привела к тому, что опора оказалась недостаточной. Поэтому «слишком рано было думать о свободной человеческой личности в виду подчинения ее той общественной группе, к которой она принадлежала в силу обстоятельств»60. Лаппо-Данилевский указывал на преобладание сословного начала в русском обществе: «...в глазах русского человека XVIII в. сословная г руппа более и более становилась обществом взаимного страхования свободной жизнедеятельности каждого из ее членов, наилучшей политической гарантией его гражданских прав»61. С этой точки зрения, историк склонен был видеть в развитии сословности прогрессивное для того времени явление. Государством были признаны права личности, хотя и в пределах ее сословного положения.
В кратком и стройном изложении Лаппо-Данилевский дал полный обзор внутренней политики императрицы Екатерины II, тщательно выяснив, что следует считать осуществлением ее обдуманных намерений, а что уклонением от них. По мнению исследователя, Екатерина II в первую половину своего царствования пыталась связать самодержавное начало в государстве с гражданским, основываясь при этом на «идее о законо-
¦1 Зйк 3821
мерной монархии». Целью правления Екатерины II историк считал недостижимую идею «народного благосостояния», в связи с этим он особое внимание уделил идее законности, как основной теоретической концепции императрицы, стремившейся «возродить правовые отношения сословных групп друг с другом и к государственной власти». Причина фиаско, которое потерпела ее политика, осталась не выясненной в исследовании. «Относительная независимость от окружавшей ее среды едва ли выгодно отозвалась на содержании реформ и, во всяком случае, задержала дальнейшее их развитие» — гаков был общий вывод историка62. Следует отметить, что работа, несмотря на скромные размеры, стала заметным явлением в отечественной историографии.
Продолжением исследования правления Екатерины II стала работа, посвященная крестьянскому вопросу63. В этом небольшом сочинении было показано, как просветительские идеи влияли на полигику императрицы и привели к осознанию необходимости освобождения крепостных. Эти положения вызывали живую реакцию в Вольном экономическом обществе, среди наиболее просвещенных слоев дворянства64. Вопрос о крестьянах был вынесен на Большую комиссию, созванную для составления проекта нового уложения, однако в нее не попали депутаты от крестьян65. Но до радикальных реформ дело не дошло.
09
Под влиянием крепостнических настроений дворянства. интересы которого императрица боялась сколько- нибудь затрагивать, видя в нем опору монархии, она стала думать не о постепенном осуществлении реформы, а только о частичном ограничении крепостного права66. В итоге, как отмечал ученый, дело свелось к секуляризации церковных земель и приравниванию прикрепленных к ним крестьян к государственным, а также ограничению возможностей закрепощения без существенного изменения самого крепостного состояния67. Крепостной строй Екатерины II не был реформирован, а даже получил дополнительные гарантии стабильности и распространился на новые территории. Власть помещиков над крестьянами укрепилась68. Восстание Пугачева вместо того, чтобы побудить правительство к реформе, вызвало ответное насилие и привело к усилению реакции. Были ограничены возможности обсуждения самого этого вопроса. Надежды, возлагавшиеся на просвещенного монарха, не оправдались69.
Определенный вклад Лаппо-Данилевский внес и в разработку истории Малой Руси. Занимаясь по поручению Академии наук изданием трудов академика А. А. Куника. он дополнил их своими исследованиями, посвященными истории князя Болеслава-Юрия II70. В 1883 году вышла статья Я. Ржежабка о Юрии-Болеславе князе галицко-волынском. А. А. Куник предложил Академии наук дополнить ее материалами и исследованиями, которые дали бы возможно полный свод известий об этой странице истории галицко-волынско- го государства. Но в 1899 году Куник умер, так и не воплотив свой замысел. Академия наук решила закончить начатое им собрание и одновременно расширить сборник за счет новых историко-библиографических сведений. Однако редакторы решили добавить к изданию фотографические снимки с сохранившихся оригиналов фамот галицко-волынских князей. В таком новом варианте сборник вышел в свет в 1907 году.
Лаппо-Данилевскому удалось разыскать ранее неизвестный оригинал грамоты Юрия-Болеслава 1325 года и гем самым лично внести вклад в коллекцию галицко- волынских грамот. Составленное им приложение давало некоторые сведения об оригиналах грамої и исследовало печати, имеющиеся при шести из восьми изданных грамот71. Он дал объяснение сохранившимся печатям, связав их с практикой западноевропейской дипломатики и сфрагистики. Путем сравнения с образцами западноевропейской сфрагистики были подвергнуты анализу княжеские печати, в особенности «печать величества» грамот Юрия-Болеслава. Исходя из факта тесного общения галицко-волынских земель и местной династии с поляками и в особенности учитывая тесное родсгво последних галицко-волынских князей с династией Мазовецких, Лаппо-Данилевский сравнивал галицко-волынские печати именно с польскими образцами.