§ 77. Рефлексия как фундаментальная особенность сферы переживания. Этюды рефлексии 10
Среди всеобщих сущностных особенностей сферы чистого переживания мы займемся прежде всего рефлексией. Мы поступим так ввиду ее универсальной методологической функции: феноменологический 15 метод безусловно и исключительно вращается среди актов рефлексии.
Однако на эффективность рефлексии, а тем самым на возможность феноменологии распространяются скептические сомнения, которые мы и хотели бы основательно устранить в самую пер- 20 вую очередь.Уже и в своих предварительных обсуждениях нам пришлось говорить о рефлексии8. Хотя тогда мы не ступали еще на почву феноменологии, полученные нами тогда результаты все же мы можем позаимство- 25 вать оттуда, при строгом осуществлении феноменологической редукции, поскольку тогдашние конста- amp; тации касались лишь своебытно-сущностного в переживании, т. е. того, что, как мы знаем, остается нашим "8 твердым достоянием и лишь по способу постижения зо - трансцендентально очищается. Прежде всего мы по- ф вторим то, что уже известно нам, а одновременно g попробуем проникнуть поглубже в сами вещи, равно | как в характер тех феноменологических штудий, ка- х кие становятся возможными благодаря рефлексии и 35 -о выставляются таковой как требование. 8\
і
ч
X 7С X
с;
о
-Є-
Каждое «я » переживает свои переживания, а в та- ^ ковых заключено многое, и реально, и интенциональ- но. Каждое «я» их переживает — это не значит, что оно обладает ими, как и всем, что в них заключено, во У «взгляде» на них, постигая их по способу имманентного опыта или же какого-либо иного имманентного 5 созерцания и представления. Любое переживание, 2 какого нет во «взгляде», может в идеале становиться ® переживанием, усматриваемым во «взгляде» направляющейся на него рефлексии «я», тогда оно становится объектом для «я». Точно так же все обстоит с Ф ю возможными взглядами «я» на компоненты и на ин- о тенциональности переживания (на все то, сознанием чего они выступают).
Рефлексии же в свою очередь суть переживания и, как таковые, могут становиться субстратами новых рефлексий, и так до бесконечно- о is сти, в принципиальной всеобщности. § Всякое действительно переживаемое пережива-
| ние подает себя — вступая в рефлектирующий ^ взгляд — как действительно переживаемое, как су-
х
(D
с*
X
-в- ществующее вот «теперь»; однако мало этого — оно о 20 подает себя и как вот только что бывшее и — если оно не было усмотрено во взгляде — именно как таковое, как не бывшее рефлектируемым. При естественной установке, мы, без всяких размышлений по сему по- воду, принимаем за само собою разумеющееся то, что 25 переживания существуют не только тогда, когда мы обращаемся к ним, постигая их в имманентном опыте, ^ и что они существовали действительно, и существова- о_ ли действительно как переживаемые нами, если они у «еще сознаются» нами — как «вот только что» быв- ^ зо шиє в нашей имманентной рефлексии в рамках ретенции («первичного» воспоминания).
Далее, мы всегда убеждены, что и рефлексия на m основе вспоминаемого вновь и внутри такового подает нам весть о наших прежних переживаниях — «тог- 35 да» они были настоящими, доступными имманентному восприятию, хотя и не были имманентно восприняты. Согласно наивно-естественному взгляду, то же самое верно и в отношении предваряющего памятования9 заглядывающего вперед ожидания. Тут первым 40 делом речь может идти о непосредственной «протен-
ции», как могли бы мы сказать, — о прямой противоположности непосредственной ретенции, — а затем о совершенно иным способом переводящем в настоящее — репродуцирующем предваряющем памятовании в более собственном смысле, каковое составляет прямую противоположность воспоминанию вновь чего-то бывшего. При этом и интуитивно ожидаемое, то, что в бросаемом вперед взгляде сознается как «грядущее», обладает, благодаря возможной «в» предваряющем памятовании рефлексии, значением того, что будет воспринято — подобно тому как вспоминаемое задним числом наделено значением бывшего воспринимаемым.
Так что и в предваряющем памятовании мы можем рефлектировать, сознавая собственные переживания, на какие у нас не было установки в таковом, как принадлежащие к предваряюще-памя- туемому как таковому: так мы всегда и поступаем, говоря, что мы увидиму что будет, причем рефлектирующий взгляд в таком случае всякий раз уже обращен к «грядущему» переживанию восприятия.Все подобное мы проясняем себе при естественной установке — скажем, как психологи, прослеживая и все дальнейшие взаимосвязи.
с;
-Єн gt;х О
и (D
Если же мы совершаем феноменологическую и эйдетическую редукцию, то все констатации обращаются (находясь в скобках) в показательные случаи сущностных всеобщностей, каковые мы можем усваивать себе и систематически изучать в рамках чистой интуиции. Так, к примеру, мы в живом созерцании (пусть то будет даже и воображение) перенесемся в совершение некоего акта — скажем, радости по случаю незатрудненно, свободно и плодотворно протекающего теоретического хода мыслей. Мы совершаем все редукции и видим, что же заключено в чистой сущности феноменологических вещей. Итак, прежде всего — обращенность к протекающим мыслям. Мы продолжаем строить свой показательный феномен: так, в течение приятного для нас протекания, пусть рефлектирующий взгляд обратится к радости. Тогда таковая станет увиденным, имманентно воспринимаемым переживани- ем, таким-то и таким-то образом струящимся и зами- рающим во взгляде рефлексии. При этом страдает $ свобода протекания мыслей, протекание сознается в модифицированном виде, приятность, сопринадлежа- щая его ходу, существенно затрагивается — и это тоже можно констатировать, причем мы обязаны совершать и новые повороты взгляда. Однако оставим 0 эти последние сейчас без рассмотрения, а обратим § внимание лишь на следующее.
аЭ ю Первая же рефлексия радости обнаруживает та- о ковую как актуально наличествующую в настоящем, g однако не начавшуюся вот только что. Она выступает перед нами как длящаяся — и прежде этого она уже переживалась и только что не была схвачена во о is взгляде.
Тем самым, совершенно очевидным образом, § существует возможность того, чтобы мы прослежи- зЕ вали уже прошедшую длительность и способ данности приятного и обращали внимание на уже прошед- -ё- ший отрезок протекания теоретической мысли, но о 2о также и на взгляд, какой был обращен на него прежде.; с другой же стороны, мы можем обращать внимание на радость, обращаемую к нему, и, по контрасту, можем постигать отсутствие обращенного к радости ^ взгляда в уже протекшем феномене. Но у нас есть и 25 еще одна возможность — совершать, что касается радости, задним числом становящейся объектом, совер- шать рефлексию относительно рефлексии, объекти- о_ вирующей эту радость, тем самым еще действеннее у проясняя различие между пережитой, но не схвачен- ^ зо ной во взгляде, и схваченной во взгляде радостью, 5 равно как прояснять модификации, какие входят ^ сюда вместе с актами постижения, эксплицирования lt;тgt; ит. д., начинающимися с обращения взгляда.Все это мы можем рассматривать в феноменоло- 35 гической установке и эйдетически — все равно, в более ли высокой обобщенности и по тому, что, по мере сущности, прояснится тут для особенных разновидностей переживания. Тем самым весь совокупный поток переживания с его переживаемыми в модусе не- 4о рефлектируемого сознания переживаниями может
быть подчинен научному, сущностному, преследующему систематическую полноту, изучению, притом как в аспекте всех возможностей интенционально заключенных в них моментов переживания, так и в особенности в аспекте переживаний, возможно сознаваемых в них в модифицируемом виде и их интен- ционалий. С примерами последнего мы познакомились в форме тех модификаций переживания, какие интенционально заключены во всех переводящих в настоящее репродукций и какие могут извлекаться изнутри их посредством рефлексий, — таково «бывшее воспринимаемым», что заключено во всяком воспоминании; таково «то, что будет воспринимаемым», что заключено во всяком ожидании.
Изучение потока переживания со своей стороны совершается в разного рода своеобразно построенных рефлективных актах, какие в свою очередь принадлежат к потоку переживания и, путем соответствующих рефлексий высшей ступени, могут делаться объектами феноменологических анализов, да и должны ими делаться. Ибо такие анализы основополагаю- щи для всеобщей феноменологии, для совершенно неизбежного для нее методологического усмотрения. Нечто подобное очевидно значимо и для психологии. Неопределенных речей касательно изучения переживания в рефлексии или в воспоминании — последнее обычно отождествляют с первым — тут мало, не говоря уж о том ложном, что обыкновенно (именно, по той причине, что не производится серьезный сущностный анализ) немедленно приплетается сюда, — вроде того, например, что вообще не может быть ничего похожего на имманентное восприятие и наблюдение. Войдем несколько конкретнее в сами вещи.