<<
>>

Служение Российской Академии наук

  29 сентября 1899 года на заседании историко-филологического отделения Императорской Академии наук была зачитана записка о научных трудах Лаппо- Данилевского. подписанная академиками К.
С. Ве- селовским. Н. Ф. Дубровиным, В. В. Латышевым и И. И. Янжулом. В конце ее было отмечено: «К этому мы должны присовокупить, что незабвенный наш товарищ В. Г. Васильевский весною нынешнего года собирался предложить Лаппо-Даннлевского на место, сделавшееся вакантным со смертью А. А. Куника (18 января 1899 года), и только болезнь, а потом неожиданная кончина (13 мая 1899 года) были причиною, что он не исполнил этого намерения. Перед отъездом своим за границу он в этих видах составил уже об ученых трудах Лаппо-Данилевского подробную записку, которая и легла в основу настоящего нашего представления»45. Следует отметить, что еще в 1890 году академик Васильевский в беседе с академиком М. А. Дьяконовым сказал о Ланио-Даннлевском: «Он прирожденный академик и, конечно, им будет»46.

При баллотировке на заседании отделения словесности Императорской Академии наук 4 декабря 1899 года Лаппо-Данилевский получил двадцать пять голосов «за», четыре «против», а на заседании историко-филологического отделения все одиннадцать членов отделения проголосовали единогласно47. В возрасте тридцати шести лег он был избран в члены Императорской Академии наук, в звании адъюнкта. С 6 апреля 1902 года становится экстраординарным, а с 5 февраля 1905 года ординарным академиком. Небезынтересно для

2 Зак 3821

сравнения отметить, что С. М. Соловьев был избран в академики в возрасте пятидесяти двух лет, В. О. Ключевский — в пятьдесят девять лет, К. Н. Бестужев- Рюмин — в шестьдесят один год, В. С. Иконников — в семьдесят три года4Н.

Значительная часть жизни ученого была связана с Академией наук, в работе которой он принимал самое активное участие.

После избрания в ее состав Лаппо- Данилевский так определил свое участие в ее работе: «Я думаю, что меня выбрали в академию для того, чтобы я посвятил ей все свои силы, отдал ей всю свою работу»49. По его мнению, основная научная деятельность должна была проходить в научных учреждениях.

По инициативе Академии наук было принято решение о публикации исторических памятников. Однако издание многих из них затягивалось либо было прекращено. 24 мая ЇS99 года Лаппо-Данилевский обратился к отделению исгоричсско-филологическнх наук Российской Академии наук с предложением разработать план издания «Архивных документов XVI—XVIII веков». Отделение поДдержало его предложение и постановило: «Просить Лаппо-Даннлевского составить план издания и представить его на рассмотрение отделения»50.

35

слу-юиш" Российской Академии iwyk

Реализация такого масштабного мероприятия требовала специальной подготовки и организации. Историк начал с изучения методов научной архивной обработки документов как в России, так и за границей. Во время заграничной командировки он познакомился с изданиями исторических документов в Германии. Австрии и Италии, изучил устройство Прусского тайного государственного архива и методов ведения в нем ука- зателя рукописных актов. Особое внимание он уделил ознакомлению с правилами организации работ в Central-Direction der Monumenta Germaniae Historica. в исторической комиссии при Мюнхенской Академии наук, в Итальянском историческом институте при Accademia dei Lincei и в Австрийском институте исторических исследований при Венском университете. Детальный анализ издательской деятельности исторических документов за границей привел русского историка к выводу о необходимости строго научного подхода к изданиям подобного рода и особенно важном значении издания частных актов. Именно под влиянием этого у него сложился план издания грамот Коллегии экономии, богатого част ными актами.

В соответствии с этим на заседании историко-филологического отделения Академии наук Лаппо-Данилевский представил «План издания архивных документов XVI—XVIII веков»51.

Продолжением его инициативы стал «План издания сборника частных и правительственных великорусских актов XIV—XVIII веков», опубликованный 23 января 1901 года52. В них указывалось на большое значение организации архивно-издательской работы.

В течение двадцати лет Лаппо-Данилевский следил за осуществлением проекта, стремясь сделать его образном издания архивных документов в России. Для этой Цели он разработал план и составил «Свод правил, касающихся издания грамот Коллегии экономии», в котором содержалась не только программа подготовки конкретных документов, но были поставлены и научные задачи: выработка принципов, методов и приемов публикации исторических актов. Их реализация требовала соответствующих работников, подготовку которых взял на себя студенческий кружок. В нем составлялся каталог частных актов и терминологический словарь. Так постепенно складывались правила подготовки к изданию архивных фондов и принципы самого издания. По мерс подготовки издания выяснилась необходимость дальнейшего уточнения и разработки приемов издания. Новизна дела потребовала выработки правил, которые в дальнейшем неоднократно подвергались переделке в зависимости от изучения новейших западноевропейских изданий. К 1909 году основной текст правил «Сборника грамот Коллегии экономии» был закончен. В последние месяцы своей жизни Лаппо-Дани- левский вновь собирался переработать уже готовый текст. К великому сожалению, он не дожил до выхода в свет этого издания. Только в 1922 году его ученик А. И. Андреев издал задуманный «Свод правил, касающихся издания Коллегии экономии», но уже под другим названием53.

Результатом восемнадцати летней работы стала публикация первого тома «Сборника грамот Коллегии экономии», объемом сорок четыре печатных листа, предисловие к которому написал Лаппо-Данилевский. После смерти академика вышло еще два тома54. С. Н. Валк считал «основным археографическим трудом» Лаппо- Данилевского именно «Сборник грамот Коллегии экономии»55 и, давая ему оценку, отмечал, что этот «Сборник» стал новым этапом в русской археографии, впервые выведшим ее на уровень общеевропейских достижений.

«Выход „Сборника" и „Правил его издания" знаменует переход от кустарного донаучного периода к научной археографии»56.

37

Сфжеак Poeoilkfoti Аюігчия пил*

В 1903 году студснчсский научный кружок, руководимый Лаппо-Данилсвским, начал составление каталога частных актов. Работа потребовала внимательного анализа каждой разновидности акта. В 1911 году Лаппо-Данилевский предложил издать каталог, однако работа над ним не была закончена и продолжалась после смерти ее организатора. О судьбе каталога с сожалением вспоминал С. Н. Вал к — он «неосмотрительно» хранился на частной квартире одного из участников работы. Во время блокады Ленинграда «вся многолетняя невознагражденная работа погибла»57. Отрывок каталога, правда в очень скромном варианте, был напечатан в 1936 году58. Судьба терминологического словаря была иной. 22 февраля 1917 года Лаппо-Данилев- ский предложил его к печати, но он вышел только в 1922 году, без упоминания имени автора и участников семинара, с отметкой «Под редакцией и с предисловием А. И. Андреева»59.

К первым годам деятельности Лаппо-Данилевского в Академии наук относится и серия его работ, связанная с именем и научной деятельностью академика А. А. Куника. В статье «Арист Аристович Куник. Очерк его жизни и трудов»60 Лаппо-Данилевский дал картину обширных научных начинаний историка, указал на его активное участие в издании трудов многих авторов. Характеристика, которую Лаппо-Данилевский яал Кунику, близка к его собственной исследовательской позиции. Обоих историков объединяла большая требовательность к своему труду, что часто мешало закончить работу. К Лаппо-Данилевскому вполне применимы слова А. А. Куника, сказанные им о себе: «Давно взял себе за правило особенно подозрительно относить-

ся к самому себе л отношении к цитатам» — и слова Лаппо-Данилевского о Кунике, желание которого возможно лучше обставить печатный труд «иногда вредно отражалось на ходе руководимого им издания»61. Неуверенность приводила к незавершенности многих начинаний.

«Александр Сергеевич часто брал назад уже подписанные к печати листы, потому что ему казалось, что он еще что-то может исправить и дополнить», — вспоминал С. Ф. ОльденбургЧ

Лаппо-Данилевский исключительно внимательно отнесся к наследию А. А. Куника. Прежде всего, он изучил его печатные работы. «Так как большинство из них богато научным содержанием, — отмечал Лаппо- Данилевский, — значение которого, в виду развития нашей исторической литературы, с каждым годом умаляє гея. а многие оказываются сочинениями посторонних лиц. ожидающих появление их в свет, то я считаю долгом представить отделению список изданий А. А. Куника. начатых печатанием в академической типографии. с тем чтобы предварительно выяснить историю их возникновения, а также внешнее состояние в настоящее время и. таким образом, способствовать скорейшему решению их участи»63. Лаппо-Данилевский проделал большую работу, он издал почти все труды Куника64.

В 1903 году Лаппо-Данилевский обратил внимание на губернские научные архивные комиссии. Результатом его работы в этом направлении стала «Записка»65, в которой был поставлен вопрос о задачах архивных комиссий и о их несогласованности. «Губернские архивные комиссии, • отмечал историк, — лишены обшей инструкции, которой они могли бы руководство-

Слулїііии Россіїіичоон Лкадеюш наз

ваться в своей научной деятельности, а между тем некоторые из них вполне сознают необходимость объединить деятельности комиссий»66. «Записка» способствовала привлечению внимания к работе провинциальных научных учреждений.

По поручению Академии наук Лаппо-Данилевский принял активное участие в издании сборника «Болеслав-Юрий II, князь всей Малой Руси» (СПб., 1907), к которому он предпослamp;ч вступительную записку и свое исследование «Печати последних Галицко-Владимир- ских князей и их советников», а также предварительную заметку о составлении сборника и дополнениях к нему. Он также содействовал публикации работы А.-И Гнп- пинга. поместив в книге свои ценные замечания67.

Существен был вклад Лаппо-Даннлевского в издание «Писем и бумаг Петра Великого», предпринятое Постоянной исторической комиссией.

Лапио-Данилевский взял на себя роль главного контролера зтого издания, первым редактором которого являлся академик А. Ф. Бычков (1818—1899), после смерти которого работу продолжил его сын -— И. А. Бычков (1858—1944). Под его руководством были подготовлены не только материалы пятого, шестого и первый выпуск седьмого тома «Писем и бумаг Императора Петра Великого» (1907—1918), но и собраны материалы для последующих томов. Однако их издание прекратилось в 1918 году. После смерти И. А. Бычкова работу по редактированию последующих изданий взял на себя ученик Лаппо-Данилевского А. И. Андреев, издавший второй выпуск седьмого тома. В предисловии к нему отмечалось: «При подготовке второго выпуска седьмого тома «Писем и бумаг Императора Петра Великого" были со-

хранены в основном те археографические приемы, которые соблюдались при издании всех предшествующих томов»68. Иными словами, в издании 1946 года использовались приемы подготовки архивных материалов, разработанные Лаппо-Данилевским.

Лаппо-Данилевский создал комиссию по изданию сочинений, бумаг и писем М. М. Сперанского, поставив себе задачу полнее выяснить личность и деятельность этого крупнейшего государственного деятеля69. Плану издания полного собрания сочинений предшествовала большая архивная работа. Следовало выяснить судьбу личного архива Сперанского, выявить новые документы, провести их тщательный текстологический и источниковедческий анализ. Эту работу выполняли ученики Лаппо-Данилевского — С. В. Вознесенский и С. Н. Валк. К сожалению, это издание не увидело свет, оно не могло осуществиться в то время, которое, по замечанию Лаппо-Данилевского «не особенно располагает к отвлеченным занятиям»70. Только в 1961 году. благодаря усилиям Валка, эта работа была опубликована71.

41

('дулгинг Рситияской Лкадпшк цаgt;*

В 1908 году Лаппо-Данилевский внес на рассмотрение Академии наук «Записку об усилении личного состава историко-филологического отделения», в которой предложил увеличить состав этого отделения по разряду исторических и политических наук. Эта инициатива получила поддержку, ему удалось добиться расширения отделения. Особое внимание историк уделял социологическим исследованиям. Во второй половине 1918 года он создал и возглавил комиссию по учреждению Института социальных наук, подробный план которого сам разработал72. По его мнению, институт должен был стать центром, объединяющим деятельность научных обществ, имеющих целью изучение социальных наук. Однако этот его план не был реализован.

В первые годы работы в Академии наук наряду с «Грамотами Коллегии экономии» Лаппо-Данилевский стал инициатором издания «Памятников старины русского законодательства XVII—XVIII веков». В заявлении. поданном им ы отделение исторических наук и филологии. отмечалось: «Одною из самых существенных потребностей русской исторической науки должно, конечно, признать критическое издание важнейших памятников старинного русского законодательства. В самом деле, древнейшие из них, как-то Русская Правда, судебники и проч.. уже под руками в научных изданиях Археологической комиссии и частных лиц, но таких же изданий Уложения царя Алексея Михайловича и следующих за ним по времени законодательных актов до сих пор не существует; русским историкам приходится пользоваться совершенно устаревшими и малопригодными для научных целей сборниками XVIП-го века и Полным собранием законов. В последнем, однако, такие памятники изданы без соблюдения самых элементарных правил всякого критического издания; ни истории текста, ни его редакции и разночтений в нем не указано, подлинные тексты в окончательном их виде воспроизведены не без многих опе- чатков»73.

Лаппо-Данилевский обратился к ведущим историкам с предложением принять участие в издании ряда текстов. Первыми на его предложение откликнулись М. А. Дьяконов, взявшийся за подготовку «Уложения», М- Д. Чечулин — «Наказа Екатерины», В. Н. Бенеше-

влч — «Кормовом книги» и О. И. Остроградский — «Новоторгового устава». Впоследствии к ним присоединились М. М. Богословский, подготовивший «Воеводские инструкции Пегра Великого». П. В. Всрхов- ский — «Духовный регламент», А. А. Кизеветтер — «Городовое положение Императрицы Екатерины II», А. А. Жижиленко и А. В. Бородин — «Артикул воинский». Сам Лаппо-Данилевский взял на себя подготовку «Учреждения о губерниях» 1775 года74.

43

Работа над «Памятниками» выявила необходимость издания параллельной серии материалов. В 1909 году Лаппо-Данилевский отмечал: «При изучении истории текста некоторых памятников русского законодательства и архивных разысканиях, сопряженных с таким изучением, исследователи встречают новые материалы для истории русского законодательства, письма, бумаги, проекты, указы, „книги" и т. п., содержание которых представляет большой научный интерес частью для истории возникновения текста, частью для применения законов в жизни, но далеко не все может быть использовано при издании „Памятников". Весьма желательно было бы. в дополнении к серии „Памятников", издать „Материалы для истории русского законодательства", которые могли бы выходить отдельными выпусками в приложении к изданию соответствующих памятников, например под заглавием: ..Материалы для истории Новоторгового Устава", „Материалы для истории учреждения о губерниях" и т. д.»75 Лаппо-Данилевский принял участие в издании первых листов «Городового положения» 1785 года, организовал подготовительные работы по публикации «Артикула Воинского» и других памятников. Он участвовал в издании второго тома «Записок Станислава Августа Понятовского» и третьего тома «Трудов В. I". Васильевского».

Обязанности Лаппо-Данилевского были многообразны. Условно их можно разделить на четыре направления. Первое — это научная характеристика ученого, которого академия намеревалась привлечь к сотрудничеству. На ее основе принималось соответствующее решение. Лаппо-Данилевскому пришлось давать оценку творчеству таких русских ученых, как В. О. Ключевский, Ф. И. Успенский, 1?. Ф. Шмурло, М. А. Дьяконов. В. И. Лучицкий, Д. А. Корсаков. Н. И. Кареев, П. Г'. Виноградов. А. А. Кизеветтер. И. А. Линничеи- ко. а также иностранных исследователей: Э. Мейера, Брайса, Моно, Гирке, Виоллэ, Лависса, Я. Голля, Бугра. Дайса, А. Пиренна.

Второй вид деятельности — это некрологи и характеристики итогов деятельности скончавшихся членов академии. Именно в этом ключе Лаппо-Данилевским сделаны научные портреты Н. Ф. Дубровина, Г. А. Леера, В. Б. Антоновича. В. О. Ключевского, А. А. Куника, Д. Ф. Кобеко, Я. Карло, А. Сореля, Г. Ирегека. К. К. Шпрены.

К третьему виду можно отнести разбор научных трудов, претендентов на соискание разных премий, учрежденных Академией наук. К этому вопросу Лаппо- Данилевский подходил не только критически, но и пытался подчеркнуть самостоятельность исследований.

Четвертая форма работ Лаппо-Данилевского в академии сводилась к оценке готовящихся к печати произведений, на которые он составлял отзывы.

Много времени Лаппо-Данилевский уделял работе п различного рода комиссиях, созданных Академией наук. Он принимал самое активное участие в учреждении в 1902 году Постоянной исторической комиссии, тесно связанной с ученым корреспондентом отделения исторических наук и филологии в Риме. В комиссию вошли Лаппо-Данилевский, Н. Д. Дубровин и П. В. Никитин. По ее поручению Александр Сергеевич в 1903 году составил «Проект положения об обязанностях и службе ученого корреспондента историко-филологического отделения Императорской Академии наук в Риме» и «Предварительную инструкцию ученому корреспонденту»76. Мечтою академика было добиться открытия исторического института в Риме от Императорской Академии наук. Однако отсутствие финансирования делало эту цель недостижимой. Понимая это, он сосредоточил свои усилия на работе ученого корреспондента. На эту должность был назначен Е. Ф. Шмур- ло, талантливый историк, прекрасно знакомый с архивным делом, знаток Италии. В письме от 28 сентября 1908 года он сообщал Лаппо-Данилевскому. что был на Мальте и «данные о Т. П. Шереметьеве (1698) нашел гам почти полностью,» за исключением, видимо, пропавшей грамоты Петра В. к гроссмейстеру», нашел также данные «по истории Мальтийского Ордена и Екатерины II»77. В другом письме он сообщал, что в Симанском архиве есть подлинная грамота царя Федора Ивановича Филиппу Испанскому, и просил разрешения постоянной исторической комиссии на сбор материалов в городах Италии, а также спрашивал мнение Лаппо-Данилевского по этому вопросу78. Благодаря деятельности Е. Ф. Шмурло, а также поддержки со стороны Лаппо-Данилевского, на основании материалов XVI—XVIII веков были изданы две серии — «Россия и

Италия» и «Памятники дипломатических и культурных сношений России и Италии»79.

Работа в Академии наук предполагала широкие международные контакты. Лаппо-Данилевский состоял членом Международной ассоциации академий и принимал участие в пересмотре положений этой организации. Был председателем и выступал с докладами на международных исторических съездах в Берлине в 1908 году и в 1913 году в Лондоне80. На лондонском конгрессе русский историк предложил провести следующий конгресс в Петербурге. Это предложение было принято, и он возглавил организационный комитет по проведению в 1918 году в столице России историческою конгресса81. Одновременно Лаппо-Данилевским был поставлен вопрос о правах русского языка на международных конгрессах, который и должен был быть решен на петербургском кожрессе. С большим энтузиазмом историк принялся за подготовку к этому научному мероприятию, которое он задумал широко и системно. Он мечтал сделать конгресс образцовым. Однако начало первой мировой войны и дальнейшие события в России помешали осуществлению этих планов.

Александр Сергеевич не только поддерживал разносторонние контакты с зарубежными учеными, но и деятельно помогал иностранным коллегам, приезжавшим в Россию. «Для Европы и Америки, — вспоминал Г. В. Вернадский. — Лаппо-Данилевский был живой связью с русской исторической наукой. Когда кто-либо из иностранных ученых приезжал в Россию для занятий в архивах и библиотеках, он прежде всего обращался в Академию наук к Лаппо-Данилевскому. и тот налажи-

вал ему нужные для него знакомства с русскими коллегами и учеными учреждениями»82.

Помимо Академии наук. Лаппо-Данилевский вел большую работу и в других научно-обшествснных организациях России. В мае 1894 года по предложению Л. Н. Майкова. А. Ф и И. А. Бычковых и Е. Е. Замыс- ловского он был избран в члены Археографической комиссии. В Лаппо-Данилевском коллеги признали ученого. «зарекомендовавшего себя несколькими почтенными археографическими и историческими трудами», а защищенная им диссертация «Организация прямою обложения в Московском государстве со времен Смуты до эпохи преобразований» — «труд весьма добросовестный, обнаруживший близкое знакомство автора с источниками, и для которого г. Лаппо-Данилевский много поработал с рукописными материалами, хранящимися в Московских архивах Министерства юстиции и Министерства иностранных дел и в Императорской Публичной библиотеке»10.

47

Лаппо-Данилевский ответственно подошел к работе в Археографической комиссии. Так. в июне 1889 года ои писал М. А. Дьяконову: «Начал я читать Русскую историческую библиотеку. Прочел и думал написать отзыв Лисовскому, но остановился в нерешительности. Представьте себе, что вторая книга записная Московского стола (книга полковым делам кн. Михаила Ал. Черкасскою) есть не что иное, как простая перепечатка той же книги, напечатанной в разрядных книгах! Сделано это. очевидно, по незнанию издателя, который ничем не обмолвился в предисловии о том, что эта книга уже была издана, и говорит о новых материалах, которые она содержит. Затем опечаток много, между прочим: обратные деньги вместо оброчные; Казедьский приказ, вероятно, вместо Казанского. Переписные книги Ростова второй половины XVII века — не переписные, а писцовые, и не просто выпись из них, а. очевидно, сотная выпись, притом не второй, а по всем вероятиям первой половины XVII века! И это издание ученейшего, патентованного учреждения!»84

Первым поручением Лаппо-Данилсиского в комиссии стало издание Нижегородской писцовой книги. Он предложил дополнить это издание переписной книгой Нижнего Новгорода 1678 года85. Таким образом, к публикации предназначался уже целый комплекс нижегородских документов — писцовая книга 1621—1622 годов, сотная грамота, по ней составленная, и переписная книга 1678 года. Это издание стало знаменательным событием в деятельности историка. Вместо случайных. неупорядоченных, разрозненных документов стали публиковаться важные для науки исторические материалы. Перед комиссией был поставлен вопрос о выработке строгого плана издания отдельных групп источников, составление которою было возложено на редакционные совещания под председательством Лаппо-Данилевского. Как заметил А. Е. Пресняков, работы Лаппо-Данилевского в Археографической комиссии были связаны с геми архивными разысканиями, которые были им начаты при подготовке «Организации прямого обложения...»86.

Опыт публикатора и навыки организатора научной работы особенно ярко проявились у Лаппо-Данилевского в издании писцовых книг. Издание писцовых книг не было новым делом для Археографической комиссии. Еше в 1859 году были перепечатаны Новгород- ские писцовые книги под редакцией П. И. Савваитова и А. И. Тимофеева и писцовые книги Ижорской земли под редакцией А. А. Куника. Сложилась устойчивая традиция публикаций источников такого рода. Лаппо- Данилевский во многом по-новому подошел к ней. Вместо традиционных кратких предисловий к документам он стал составлять обширные предисловия, ставшие, по существу, обстоятельными исследованиями публикуемых памятников

В предисловии к «Кормленой книге Костромской чети» он определил особое место источника среди других аналогичных документов, выяснил исключительную финансовую цель ее составления и показал, какой большой материал для истории уездного дворянства давала эта книга. Высокую оценку предисловия к Нижегородским писцовой и переписной книгам дал С. Н. Вал к: «Предисловие в таком составе и в гаком исполнении явилось в тогдашней археографии образцом теоретически продуманного, разностороннего его построения»87. Рассматривая состав этого предисловия. Валк отмечал, что, во-первых, в нем мы находим суждения «об общем источниковедческом значении ПИСЦОВЫХ книг, как материала первостепенной важности для изучения истории тягловых классов русского общества XV—XVII веков»; во-вторых, сведения об истории составления издаваемых книг; в-третьих, в нем дано палеографическое описание рукописей; в-четвертых, изложены приемы издания и, наконец, в-пятых, определен состав указателей88.

Издания, подготовленные Лаппо-Данилевским в Археографической комиссии, укрепляли его научный авторитет. При его избрании в 1899 году в Академию наук отмечалось, что редактируемые им издания отличаются «удачным и точным воспроизведением текстов, снабженных критическим аппаратом», и сопровождаются введениями, посвященными «ученой разработке той или другой специальной темы»89. Лаппо-Данилев- екпй многие годы плодотворно сотрудничал с Археографической комиссией, к работе которой «относился с неизменным интересом и принимал живое участие во всех ее занятиях... и в разработке научных вопросов, в них рассматривавшихся»90.

В недавно опубликованной книге В. С. Брачева, посвященной Археографической комиссии, утверждается, что комиссия не проявляла интереса к крупномасштабным, капитальным изданиям, и, в частности, указывается на бездействие Лаппо-Данилевского91. Однако следует напомнить, что именно в это время Лаппо-Данилевский готовит в Академии наук издание грамот Коллегии экономии.

Лаппо-Данилевский также входил в состав Императорской Археолопіческой комиссии Министерства народного просвещения и состоял одно время секретарем, а затем председателем секции русской истории Исторического общества, созданного по инициативе Н. И. Ка- реева при Санкт-Петербургском университете, и секретарем Отделения Русских и Славянских древностей Императорского Археологического общества.

Кроме этого Лаппо-Данилевский сотрудничал с Особой комиссией при Императорском Русском историческом обществе, членом которой он являлся с марта 1914 года. Задача, которая была поставлена перед этой комиссией, состояла в приведении в надлежащее состояние местных правительственных архивов и находя-

щнхся в них исторических материалов, а также в разработке мер по их сохранению. Комиссию возглавлял помощник председателя общества А. Н. Куломзин, секретарем был С. М. Середонин. Для реализации поставленных задач было решено провести в Петрограде съезд представителей архивных комиссий. В мае 1914 года съезд сосгоялся. в его решениях было записано: просить об увеличении числа архивных комиссий, выяснить полномочия этих комиссий и предоставить каждой из них право изучать в своем районе архивы всех ведомств и учреждений, продолжить начатое многими комиссиями обследование местных архивов92. По итогам съезда Особая комиссия выявила районы действий существующих архивных комиссий и обратилась к іу- бернаторам тех областей, в которых архивных комиссий еще не было, с запросом о их создании. Особое внимание комиссии было обращено на рукописные фонды, заслуживающие сохранения в местных архивах. Война 1914 года существенно повлияла на деятельность Особой комиссии. Ей пришлось отказаться от исполнения многих постановлений .съезда. Однако комиссия продолжала, по мере возможности, содействовать архивным работам своих местных сотрудников. После смерти С. М. Середонина в январе 1915 года Лаппо-Данилевского избрали секретарем Особой комиссии.

SI

В качестве представителя Академии наук Лаппо- Данилевский выступал с лекциями за границей. Так. например, в 1916 году в Англии он прочел лекцию о русской науке, в которой указал на специфические черты русских ученых. С. Ф. Ольденбург в своих воспоминаниях следующим образом описывал вечер у Лаппо-Данилевского накануне его отъезда в Англию: «Он [Лаппо-Данилевский] говорил и увлекался гем, что говорил. „Я много думал о своей теме. — сказал он. — много перечел и пересмотрел, и мне показалось, что я ясно вижу, как через всю научную работу русских ученых. в какой бы области они ни работали, проходит одно настроение, одно чувство, одна мысль: их работа связывается с жизнью, с тем, что мы в России зовем идеею; для русского ученого нет науки вне жизни и без жизни; конечно, есть отдельные исключения, но это те исключения, которые, как говорится, подтверждают правило. Припомним хорошенько русских историков и в XVIII и в XIX веках и в наши дни, и ты согласишься со мною. Вот это мне бы так хотелось сказать на Западе. дать им понять, чем мы живем, что живит нашу работу. Не знаю, найду ли я только настоящие слова"»9-1. Лекция имела большой успех и была опубликована94. По этому поводу Э. Л. Радлов писал Лаппо-Данилев- скому: «Я с величайшим удовольствием прочел Ваш превосходный очерк истории умственной, по преимуществу. научной жизни России. Думаю, что никто, кроме Вас. не в состоянии написать такого очерка, охватывающего всю научную Россию»95. В том же году Лаппо-Данилевский был удостоен звания почетного доктора права Кембриджского университета (LLD).

Значительное место в кругу профессионального общения Александра Сергеевича занимали британские историки. В мае 1915 года группа английских историков обратилась в Российскую Академию наук с предложением о создании русскими учеными развернутого обобщающего курса истории России для англоязычного читателя. Задачей издания, по замыслу оксфордского профессора Ф. А. Гольдера, было ознакомление анг- лийского читателя с фактами и малоизвестными вехами русской истории. С этой целью предполагалось привлечь к подготовке многотомника наиболее авторитетных русских историков. Инициаторы работы обратились к Лаппо-Данилевскому с просьбой подобрать и возглавить авторский коллектив, а также стать главным редактором и содиректором издания, которое должно было выйти в лондонском издательстве «Мак- millan and С».

Практическое осуществление замысла началось в апреле 1916 года. В письме Лаппо-Данилевского к Гольдеру от 13 апреля говорилось о состоявшейся у него встрече с «М. Д. Дьяконовым, Пресняковым, Корниловым, Барковым, Рождественским и договоренности с неприсутствовавшими, но согласившимися принять участие в работе Приселковым, Вернадским и Шахматовым». В этом же письме он приводил план издания: «Т. 1.1. Историография (история русской истории — Лаппо-Данилевский); 2. Славянские древности — Шахматов; 3. Киевская Русь — Приселков; 4. Литовская Русь — Дьяконов, проф. Рождественский, Платонов (?); Т. 2. I. Петр Великий и пр. — проф. Богословский (?); 2. Его преемники — проф. Полисвктов, проф. Готье (?) и др.; Екатерина Вторая — проф. Кизе- веттер (?). Лаппо-Данилевский, Барков и др.; Т. 3. Александр 1, Николай I, Александр И и III — Корнилов (А. А.), проф. Полиевктов и др. Т. 4. Редактор для этого тома еще не найден»96. Сложность издания этого труда была обусловлена несколькими причинами. Авторы не смогли вовремя представить свои материалы. В результате первоначально установленный еще в апреле 1916 года контрольный срок до 15 мая 1917 года был продлен до 20 августа. К тому же возникли некоторые научные трения с английской стороной. Впоследствии главными и непреодолимыми оказались не научные и организационные препятствия, а политические.

Лаппо-Данилевскому приходилось много заниматься организационной работой. Он был членом Международного социологическою института. После образования в 1916 году Российского Социологического общества им. М. М. Ковалевского он стал ею первым председателем. В том же году ученый был избран в члены Русского Исторического общества и секретарем состоявшей при обществе особой комиссии по сохранению местных архивных материалов. В 1917 году он был избран председателем подкомиссии по предложенному им изданию сборника «Русская наука».

Большую часть своей жизни Лаппо-Данилевский сторонился активного участия в общественно-политической жизни. Однако в 1905 году обстоятельства изменились. Историк был избран в Государственный совет в качестве представителя Академии наук. И. М. Грсвс писал в этой связи, что не терпевший политики Александр Сергеевич іем не менее «считал долгом огдавать дань служению родине и народу, которых он всегда любил и почитал. Скрепя сердце он принял избрание в Государственный совет во время Первой Думы»97. Но уже в мае 1906 года он в письме к А. А. Шахматову пессимистически высказывался относительно своей деятельности в Г осударственном совете98. Позднее, в июне 1906 года, он писал секретарю Академии наук и своему Другу С. Ф. Ольденбургу: «Первая половина прошла плохо, чему немало содействовало заседание в Гос. Совете»99. В Государственном совете Лаппо-Данилевский выступал лишь один раз — по поводу отмены смертной казни. Не будучи по своему характеру политиком, ученый счел, что работа в этом органе приводит только к потере пенного для него времени, которое он с большей пользой мог бы употребить на науку. Поэтому он вышел из состава членов Государственного совета незадолго до закрытия его первой сессии.

По поручению Академии наук совместно с академиком А. А. Шахматовым Лаппо-Данилевский составил записку «О свободе печати», принятую общим собранием академии 12 марта 1905 года. В ней подробно была рассмотрена судьба российской печати и указано на то непоправимое зло. какое наносит народу отсутствие свободы слова. В записке, в частности, отмечалось: «Общест во, признающее печать всегда и везде выразительницею своего мнения, требует от государства одного. — и это даже в сложном деле борьбы с социальными недугами, которыми болеет всякая страна, — оно требует свободы для своего мнения, для своего слова... судьба нашей печати и вместе с тем судьба общества находится во власти правительства. Неужели оно пренебрежет печатью именно теперь, когда так важно оградить общество от разложения и осуществить великие реформы? фвобождение печати неотложно, его ждет вся Россия!»1™

Лаппо-Данилевский был членом кадетской партии. После февральской революции 1917 года он входил в комиссию Ф. Ф. Кокошкина по выработке избирательного закона Учредительным собранием101. По свидетельству И. М. Гревса. Александру Сергеевичу «хотелось поддержать благородный опыт Временного правительства спасти родину и ее честь, сохранить культуру, организуя свободу»102. Однако ученый так и не смог включиться в активную политическую деятельность.

Революция, война поразили Лаппо-Данилевского. Насилие всегда было неприемлемо для его нравственного сознания. То, что последовало после октябрьских событий 1917 года, стало для ученого тяжкой мукой. «Можно с уверенностью сказать, что душевное настроение. созданное октябрьским переворотом, подорвав творческую энергию Александра Сергеевича, заставило его прежде всего задуматься о реализации своего накопленного исследовательского достояния», — констатировал С. Н. Валк"»

Последний год жизни Лаппо-Данилевского был полностью посвящен науке. В работе он видел свое спасение. Перестройка государственной системы привела к упразднению множества прежних правительственных учреждений, к созданию новых, к спешной реорганизации старых, что осложняло работу архивов. Архивное дело стало зависимо от политической конъюнктуры. В итоге часть ценнейших архивных фондов погибла. В этих условиях Лаппо-Данилевский стал организатором Союза архивных деятелей, который был образован в марте 1917 года104. В союз вошли, кроме отдельных представителей, более тридцати столичных и провинциальных учреждений, представляющих архивы и рукописные хранилища. В июне 1917 года Временное правительство утвердило устав союза. Главной целыо его стало создание авторитетного и полномочного органа по руководству организацией архивного дела в России, органа, который имел бы общее государственное значение. Союз наметил ряд задач по разработке принципов и методов архивоведения, составил программу издания трудов справочного и научного характера, а также проведения курсов и лекций по теории и практике архивного дела. Лаппо-Данилевский был председателем межведомственного совещания по вопросу о положении губернских ученых архивных комиссий. В этом качестве он руководил охраной материалов и эвакуацией архивов из Петрограда.

Первым шагом союза должен был стать созыв всероссийского сьезда архивных деятелей, разработка положения о местных архивных организациях и создание центральной архивной комиссии — полномочного органа по управлению всем архивным делом. Была разработана программа съезда, проведение его было назначено на декабрь 1917 года.

После октября 1917 года начинания Союза архивных деятелей не получили поддержки у советской власти. Союз превратился в частный кружок без полномочий и средств, в этих условиях он даже не мог справиться с задачей спасения и охраны гибнущих архивных ценное гей. Декретом Совета Народных Комиссаров от 1 июня 1918 года было сослано Главное управление архивного дела. В соответствии с декретом все архивы правительственных учреждений были ликвидированы, а хранящиеся в них дела и документы передавались в единый государственный архивный фонд. Лаппо-Данилевский вошел как представитель Академии наук в первый совет по делам управления государственным архивным фондом и принял деятельное участие в выработке основ намеченной реформы архивного дела105. Однако дальнейшее подчинение Главархива новому правительству нивелировало значение совета, и Лаппо- Данилевский вышел из него.

В начале 1919 года Лапно-Данилевский заболел, на ноге образовался нарыв, его поместили на лечение в Военно-медицинскую академию. В больнице он продолжал следить за работой руководимых им комиссий и научных учреждений, просматривал корректуру и отчеты. готовил к печати новую редакцию «Методологии истории». После операции начался процесс выздоровления. Однако гнойные остатки не были удалены полностью и стали быстро распространяться по всему организму. П. А. Сорокин так вспоминал о последних днях Лаппо-Данилевского: «На прошлой неделе, когда я посещал его, он выглядел живым скелетом. Слабо улыбаясь, он рассказал, что несколькими днями ранее, по дороге в академию, упал и слегка повредил ногу. Три дня спустя я навестил его в больнице, где ему сделали хирургическую операцию. Лежа в больничной койке, этот умирающий человек читал „Феноменологию духа" Гегеля. „Никогда не было времени внимательно проштудировать ее, — прошептал он, — Начну сейчас". На следующий день он скончался»106. Это произошло 7 февраля 1919 года.

  1. Пресняков А. Е. Александр Сергеевич Лаппо-Данилев- скнй. Пг.. 1922. С. 9.
  2. Цит. но: Русский исторический журнал. 1920. Кн. 6. С. 50.

} Лаппо-Данилевский А. С. Автобиографический очерк // Материалы для биографического словаря действительных членов Императорской Академии наук. Ч. 1. Пг., 1915. С. 406.

    1. Цит. по: Русский исторический журнал. 1920. Кн. 6. С. 64-65.
    2. Гревс И. Л/. Александр Сергеевич Лаппо-Данилевский (Опыт истолкования души) // Русский исторический журнал. 1920. Кн. 6. С. 54.
    3. Там же.
    4. Пресняков А. Е. А. С. Лаппо-Данилевски как ученый и мыслитель // Русский исторический журнал. 1920. Кн. 6. С. 85.
    5. Греас И. М Александр Сергеевич Лаппо-Данилевский (Опыт истолкования души) // Русский исторический журнал. 1920. Кн. 6. С. 59.
    6. Грене И. М. Очерк первый. Из университетских лет. «Студенческое научно-литературное общество» в Петербурге. 1880-е годы // Былое. 1918. Jfc 12. Кн. 6. июнь. С. 59.

Там же. С. 81.

      1. Грене //. М. Александр Сергеевич Лаппо-Данилевский (Опыт истолкования души) // Русский исторический журнал. 1920. Кн. 6. С. 59.
      2. Архив РАН. Санкт-Петербургское отделение. Ф. 113. Оп. 3. Д. 4. Л. 39 об., 10. 7.

N Там же. Л. 37.

iJ Там же. Ф. 934. Оп. 5. Д. 222. Л. 5 об. gt;5 См.: Там же. Ф. 113. On. I. Д. 24.

        1. Пресняков А. Е. Александр Сергеевич Лаппо-Данилевский. С. 16.
        2. Материалы для биографического словаря действительных членов Императорской Академии наук. Ч. 1. С. 406.

Причечтшя

        1. Ияяерецкая //. В. Историко-юридическос направление в русской историографии второй половины XIX века. М.. 1998. С. 57.
        2. См.. напр.: Голосенко И. А.. Козлове кий В. В. История русской социологии XIX—XX веков. М., 1995.
        3. Пресняков А. Е Александр Сергеевич Лаппо-Данилевский. С. 21.
        4. Материалы для биографии А. С. Лаппо-Данилевского. Л.. 1928. С 8.
        5. Пресняков А. Е. Александр Сергеевич Лаппо-Данилевский. С. 67. 25. 24.
        6. І'рсвс М. И. Александр Сергеевич Лаппо-Данилевский (Опыт истолкования души) // Русский исторический журнал. 1920. Кн. 6. С 60-61.

2,1 Материалы для биографии А. С. Лаппо-Данилевского. С. 8.

          1. См.: Стасова Е. Д Воспоминания. М., 1969. С. 21—22.
          2. Материалы для биографического словаря действительных членов Императорской Академии наук. Ч. 1. С. 408.
          3. Гревс И М. В годы юности // Былое. 1919. № 12. С. 80-81.
          4. См.: Райпов Т. И. О философских взглядах и педагогических приемах А. С. Лаппо-Данилевского // Журнал Министерства народного просвещения. 1915. № 3. С. 13; Пресняков А Е. Александр Сергеевич Лаппо-Данилевский. С. 54— 55.
          5. Пресняков А. Е Александр Сергеевич Лаппо-Данилевский. С. 56.
          6. См.: Андреев А И. Краткий очерк деятельности кружка по составлению каталога частноправовых актов допетровской Руси // Сборник статей, посвященный Александру Сергеевичу Лаппо-Данилевскому. Пг.. 1916. С. 1—7.
          7. См.: Шилов А. А.. Андреев А. И. Лекции и практические занятия А. С. Лаппо-Данилевского в Петроградском университете// Русский исторический журнал. 1920. Кн. 6. С. 42—43.

          1. Романов Б. А. А. С. Лаішо-Данилсвский в университете// Русский исторический журнал. 1920. Кн. 6. С. 183.
          2. См.: Лаппо-Данилевский А. С. Методология истории. Вып. I. СПб., 1910; он же. Методология истории. Выи. 2. СПб. 1913.
          3. Лейкина-Свирская В. Р. Русская интеллигенция в 1900— 1917 годах. М„ 1981. С. 94.
          4. Веретенников В. И. Памяти дорогого учителя // Русский исторический журнал. 1920. Кн. 6. С 202.
          5. Райнов Т. И. О философских взглядах и педагогических приемах А. С. Лаппо-Данилевского (к 25-летию ученой деятельности) // Журнал Министерства народного просвещения. 1915._№3. С. 56. 57.
          6. Там же.
          7. Там же. С. 57.
          8. Там же.
          9. Кондратьев 11. Д. Теория истории А. С. Лаппо-Данилевского// Историческое обозрение. 1915. Т. XX. С. 105.
          10. Греков Б. Д. Ученая и учебная деятельность А. С. Лаппо-Данилевского II Известия Таврической ученой архивной комиссии. Симферополь, 1919. .\ь 56. С. 155.
          11. Вернадский Г. В. Русская историография. М., 1998. С. 187—188.
          12. Архив РАН. Санкт-Петербургское отделение. Ф. 113. Он. 2. Д. 142. Л. 7.
          13. Там же. On. 1. Д. 278. Л. 87—91 об.
          14. Цит. по: Известия Российской Академии наук. 1919. № 8—11. С. 361.
          15. Там же. С. 360.
          16. Там же. С. 361.
          17. См.: Академия наук СССР. Персональный состав. М., 1974. Кн. 1.
          18. Русский исторический журнал. 1920. Кн. 6. С. 164.
          19. Протоколы заседаний Отделения исторических наук и филологии. 1900. V. 24. § 147.
          20. См.: Протоколы заседаний Историко-филологического отделения Императорской Академии наук. 1900. 1-е приложение к протоколу заседания от 25 октября 1900 г.
          21. См.: Там же. 1901. 2-е приложение к протоколу заседания от 10 января 1901 г.
          22. См.: Правила издания сборника грамот Коллегии экономии. Пг., 1922.

5л См.: Сборник грамот Коллегии экономии. Т. I. Грамоты Двинского уезда. Пг.. 1922: Т. II. Грамоты Двинского, Кольского, Кевроло-Медснского и Вансского уездов. Л., 1929.

            1. См.: Копанев Л И. Археологическая деятельность А. С. Лаппо-Данилевского в освещении С. Н. Валка II Вспомогательные исторические дисциплины. Л., 1978. Т. 9. С. 82.
            2. Валк С. И Сборник грамот Коллегии экономии: Историографические заметки II Валк С П. Избранные труды по археографии. СПб., 1991. С. 34.
            3. Цит. по: Копаче» Л. И. Археографическая деятельность А. С. Лаппо-Данилевского в освещении С. Н. Валка II Вспомогательные исторические дисциплины. Т. 9. С. 89.
            4. См.: Проблемы источниковедения. М.; Л., 1936. Сб. 2. С. 333—379.
            5. См.: Терминологический словарь частных актов Московского государства / Под ред. и с предисл. А. И. Андреева. Пг.. 1922.
            6. Известия Императорской Академии наук. VI серия. Т. VIII. 1914. № 18. С. 1455—1479.
            7. Гам же С. 1478.
            8. Русский исторический журнал. 1920. Кн. 6. С. 169.
            9. Лаппо-Данилевский А. С. Записка о трудах А. А. Куника и о состоявшихся пол его наблюдением изданиях, начатых печатанием в академической типографии // Протоколы заседаний Историко-филологического отделения Императорской Академии наук. 1900. Приложение к протоколу заседания 16 февраля 1900 г. С. 2.
            10. См.: Там же: Издание статей А. А. Куника: «Открытое письмо к сухопутным морякам» // Известия Аль-Бскри и дру- nix авторов о Руси и славянах. Ч. 2. СПб.. 1903; Карты и планы Невы и Ниэншанца. собранные А. И. Гиппингом н А. А. Куником с предварительной заметкой А. С. Лаппо-Да- нилсвского. (Приготовлены и изданы под ред, А. А. Куника и А. С. Лаппо-Данилевского). СПб.. 1913; Сборник документов, касающихся истории Невы и Ниэншанца. Приложение к труду А. И. Гиппинга «Нева и Ниэншанц» с предварительной заметкой А. С. Лаппо-Данилевского. Пг.. 1916.

65 См.: Записка академика А. С. Лаппо-Данилевского о деятельности губернских ученых архивных комиссий // Известия Императорской Академии наук. V серия. Т. XXII. № 1.1905. С. ОШ—OVI1.

^ Там же. С. ОШ.

              1. См.: Нева и Ниэншанц. Сост. А. И. Гиппин. Вступ, статья Л.-Данилевского. Ч. I. СПб.. 1909. С. I—XVI.
              2. Письма и бумаги императора Петра Великого. Т. 7. Bun. II. М.. 1946 С. V.
              3. См.: Александров А. А. Комиссия по изданию сочинений, бумаг и писем графа М. М. Сперанского // Археографический ежегодник. 1993. М.. 1995. С. 172—188.
              4. Цит. по: Шмидт С. О. Привлечение интеллигенции к советскому строительству И Интеллигенция и революция, XX век. М., 1985. С. 165.
              5. См.: Сперанский М. М. Проекты и записки / Полг. к печ. А. И. Копанев и Н. В. Кукушкина. Под ред. С. Н. Валка. М.; Л., 1961.
              6. См.: Об Институте социальных наук. Записка комиссии Российской Академии наук // Протоколы заседаний общего собрания Российской Академии наук. 1918. Приложение к протоколу заседания от 18 (5) нюня 1918 г.
              7. Протоколы заседаний Историко-филологического отделения Императорской Академии наук. 1909 16 октября. § 188.
              8. См.: Русский исторический журнал. 1917. Кн. I—2. С. 142.

              1. Протоколы заседаний историко-филологического отделения Императорской Академии наук. 1909. 14 января, § 20.
              2. См:. Отчеты Академии наук за 1903 г. СПб.. 1903. С. 15.
              3. Архив РАН. Санкт-Петербургское отделение. Ф. 113. Оп. 2. Я 338. Л. 26.
              4. Там же. Л. 57 об.. 59.

74 Сборник исторических материалов и исследований, касающихся сношений России с Италией. Сост. Е. Ф. Шмурло. Т. 1. Вып. I. 1907: Вып. 2. 1911; Т. 2. Вып. I. 1908; Вып. 2. 1913; Т. 3. Вып. 1. 1914; Вып. 2. 1915; Т. 4. 1915.

                1. См. Сообщение о международном конгрессе историков. проходившем в Берлине 6—12 августа 190S года // Известия Императорской Академии наук. Серия IV. Т. II. 1908. Л? 14. С. 1113—1116; L'idee de 1'Etatet son evolution en Russie depuis les troubles du XVlI-cme siecle jusqu'aux reforme du XVIII-mc // Essays in legal history read before the International Congress of historical studies held in London, cd. by P. Vi- nogradoff. Oxford. 1913. P. 356—383.
                2. См.: Программа международного исторического конгресса а С.-Петербурге в 1918 г. СПб., 1913.
                3. Вернадский Г. В. Русская историография. С. 187.
                4. Легопись занятий Археографической комиссии за 1888 1894 гг. СПб.. 1903. Вып. 11. С. 180. 181.
                5. Архив РАН. Ф. 639. On. 1. Д. 698. Л. 1.
                6. См.: Летопись занятий Археографической комиссии за 1895-1899 гг. Вып. 12. С. 26. 27.
                7. Пресняков А. Е Труды А. С. Лаппо-Данилевского по русской истории И Русский исторический журнал. 1920. Кн. 6. С. 100.
                8. Цит. по: Копанев А. И. Археографическая деятельность А. С. Лаппо-Данилевского в освещении С. Н. Валка // Вспомогательные исторические дисциплины. Т. 9. С. 84.
                9. Там же. С. 84. 85
                10. Летопись занятий Археографической комиссии за 1919—1922 гг. Л., 1925. Вып. 32. С. 11.

Там же. С. 24.

                  1. Брачев В. С. Петербургская Археографическая комиссия. 1834—1929 гг. СПб.. 1997. С. 88.
                  2. См: Труды Первого съезда представителен губернских ученых архивных комиссий и соответствующих им установлений. 6-8 мая 1914 г. СПб., 1914.
                  3. Русский исторический журнал. 1920. Кн. 6. С. 179—

180.

                  1. The development of science and learning in Russia // Russian Realities and Problems edit, by J. D. Duff. Cambridge. 1917. P. 153—229.
                  2. Архив РАН. Санкт-Петербургское отделение. Ф. 113. On. 2. Д. 240. Л. 2.
                  3. Там же. Оп. 3. Д. 300. Л. 3; Д. 127. Л. 24—25.
                  4. Русский исторический журнал. 1920. Кн. 6. С. 185.
                  5. См.: Архив РАН. Санкт-Петербургское отделение. Ф. 134. Оп. 3. Д. 821. Л. 26.
                  6. Там же. Ф. 2. On. I. 1906 г. Д. I. Л. 156.
                  7. Цит. по: Русский исторический журнал. 1920. Кн. 6. С. 171 — 172.

Ю1 Отчет о деятельности Российской Академии наук по отделению физико-математических и исторических наук и филологии за 1917 год. Пг.. 1917. С. 25. 102 Там же. С. 78—79.

ЮЗ русский исторический'журнал. 1922. Кн. 8. С. 244. 104 См.: Пресняков А. Е. Реформа архивного дела // Русский исторический журнал.. 1918. Кн. 5. С. 205—222. los См.: Исторический архив. 1919. Кн. 1. С. 521-523. 106 Сорокин П. А. Долгий путь. Автобиографический роман. Сыктывкар. 1991. С. 145.

 

<< | >>
Источник: А. В. Малинов, С. Н. Погодин. Александр Лаппо-Данилсвский: историк и философ. — Санкт-Петербург: «Искусство—СПБ», 2001г. — 285 с.. 2001

Еще по теме Служение Российской Академии наук: