2. Пресса и избирательные кампании последнего времени

Перед правящими кругами США на выборах 1976 г. стояла сложная задача. Необходимо было иметь в Белом доме человека, проводящего классовую политику буржуазии как внутри страны, так и на мировой арене, и вместе с тем требо?!элся лидер, способный поднять доверие к правительству, катастрофически упавшее после Вьетнама и Уотергейта, по своему политическому имиджу выглядевший достаточно привлекательно для усилившихся либеральных кругов, для так называемой «средней Америки», недовольной коррупцией и неэффективностью федерального правительства в Вашингтоне.

Дж. Картер вполне удовлетворял этим требованиям. И большой бизнес, и банковский капитал «восточного истеблишмента» стали постепенно и загодя продвигать его на национальную сцену. Важную роль в выработке политических взглядов Картера, а позже в его избрании и формировании его кабинета сыграла так называемая Трехсторонняя комиссия, объединяющая представителей пра-вящей элиты США, Западной Европы и Японии. По мне-нию исследователя корпоративной элиты JI.

За всю кампанию первичных выборов Картеру было посвящено около половины всех материалов прессы, остальную половину получили восемь его противников. При этом в некоторых праймериз Картер проигрывал оппонентам, в том числе Г. Джексону. Однако пресса определила своего «героя» н менять его не собиралась. Уже было известно, что Картер устраивал влиятельные круги правящего класса; победив правдами и неправдами в первых праймериз, он показал, что обладает также качествами по-литического «борца»; созданный менеджерами кампании имидж Картера как человека из глубинки, готового очистить Вашингтон от бюрократов и взяточников, был вполне пригоден для «продажи» избирателям миллионными тиражами с экранов телевизоров.

Двойственная суть кампании Картера в 1976 г.— демагогическая риторика, направленная против «политической и экономической элиты», с одной стороны, и поддержка бизнеса, отстаивание его интересов — с другой, особенно выпукло проявилась в период съезда демократической партии. «Тронная» речь Картера на съезде была полна критики в адрес вашингтонского истеблишмента и налоговой системы, служащей интересам бизнеса за счет простых людей. Неделю спустя, все еще будучи кандидатом, Картер встретился с элитой бизнеса — представителями 50 крупнейших корпораций — в фешенебельном нью-йоркском деловом клубе «21». На встрече, организованной Генри Фордом II, он заверял лидеров бизнеса, что, став президентом, будет полностью опираться на них и консультироваться с ними по всем вопросам, в том числе по налоговой политике. И действительно, после избрания Картера президентом его политика вполне отвечала интересам кор-поративной элиты.

Нельзя сказать, что Картер был единственным, на кого рассчитывали правящие круги, готовясь к выборам 1976 г. Р. Рейган уже тогда был фаворитом правых и значительной части бизнеса.

1980* Sh°Up L'Т^еСаг1егPresidency and Beyond. Palo Alto (Calif.), кандидатуре — в начале праймериз, например, Рейган и Дж. Уоллес (еще один вариант «народного» кандидата из Алабамы) освещались прессой больше, чем все остальные кандидаты, вместе взятые.

Однако тогда время Рейгана еще не пришло. Массовые настроения, общая политическая атмосфера не были еще подготовлены к реваншу консервативных и правых сил за отступление в 60-х и начале 70-х годов.

Тенденции в освещении предвыборных кампаний, сложившиеся в середине 70-х годов, продолжали сохраняться и в кампании 1980 г., так же как и принципы использования прессы в качестве средства манипулирования общественным мнением.

Картеру не удалось ликвидировать кризис доверия к власти, который он умело использовал в кампании 1976 г. Более того, во многих отношениях он углубился и не обошел самого Картера и его администрацию. Кроме того, экономические проблемы стали хроническими. После короткого оживления начался застой, причем особое возмущение рядовых американцев вызывала небывалая за послевоенное время инфляция, приближавшаяся к 15%, выросла безработица. Дополнительные проблемы создавал «нефтяной кризис».

Авторитет президента неуклонно падал. Большинству американцев стало ясно, что правительство Картера не оправдало надежд избирателей, а предвыборные обещания не выполнены. Картер, готовясь к кампании по переизбранию, метался от эмоциональных, но безуспешных попыток объяснить американцам причину их пессимизма общим «упадком веры» к внешнеполитическим акциям, надеясь этим поднять сіойавторитет.

Но и внешнеполитические шаги, и в частности кемп-дэвидский сговор, не принесли обещанных результатов. Не помогла в конечном счете и попытка Картера и его окружения использовать события в Иране, а затем в Афга-нистане для разжигания националистических, шовинистических настроений, военной истерии, антисоветской кампании. В Картере разочаровались те слои, которые поддерживали его на прошлых выборах,— негры, испаноязычные и другие национальные меньшинства, значительная часть профсоюзов, в нем разочаровались и те круги, которые выдвинули его в высшие эшелоны власти.

«К концу 1979 г.,— пишет Э. Даймонд,— среди людей, которые получают деньги за то, что пишут или размышляют о политике или занимаются ею сами, сформировалось единое мнение — «кто угодно, кроме Картера». Фактически исход выборов, по крайней мере для Картера, был предрешен еще до начала кампании» *.

В целом ситуация в 1980 г. складывалась благоприятно для успеха республиканцев. После отступления перед массовыми демократическими движениями 60-х и начала 70-х годов правые и консервативные силы с середины 70-х годов старались взять реванш и организовать консервативное наступление. Реакция активизировалась на всех направлениях: в борьбе против успехов движения негритянского населения за свои права, против социальных реформ, в области социального страхования и вспомоществования, против даже ограниченного контроля го-сударства над деятельностью бизнеса, наконец, против политики и духа разрядки.

К концу 70-х годов это наступление правых сил привело к росту численности и влияния консервативных организаций, усилению консервативного уклона в деятельности средств массовой информации и критики со стороны широких слоев американцев неэффективности государственных программ, бюрократизма и бездушия разросшегося федерального правительственного аппарата, его неспособности справиться с инфляцией и огромным дефицитом государственного бюджета. Такие настроения выдавались консервативными политиками и политологами за рост массового консерватизма, что широко отражалось и комментировалось прессой.

В этой атмосфере и в условиях катастрофического падения популярности президента-демократа кандидаты республиканской партии вступили в борьбу за Белый дом.

В качестве альтернативы довольно долго рассматривались и другие кандидаты, поэтому «гонки» были весьма упорны. «Для прессы все эти схватки во время кампании, атмосфера «скачек» и драматизма были явно необходимы для подъема тиража или роста телевизионной аудитории,— пишет Э. Даймонд.— Однако это имело лишь второстепенное значение. В высших кругах власти руководство важнейших институтов еще не остановило свой выбор на Рейгане. В то время как эти люди, ответственные за формирование общественного мнения, разделяли точку зрения «кто угодно, только не Картер», они также склонялись к мысли, что «и не Рейган тоже». Он был... слишком консервативным, слишком простым в своих экономических рецептах и слишком погруженным в ностальгию по Америке НорманаРокуэла (известного художника, часто оформлявшего обложки иллюстрированных журналов в 50-е годы.— И. П.)»

Поскольку у Рейгана поначалу не было единодушной поддержки правящих кругов, в избирательных состязаниях одна за другой происходила смена лидеров.

Прежде всего, в Айове вперед вырвался Дж. Буш, получив 33% голосов. За ним следовали Рейган — 27%, Байкер —14, Коннэли —10 и Андерсон — 4. Как Картер в 1976 г., Буш получил большую прессу как «лидер гонки», вырвавшийся Яэ задних рядов. Надо сказать, что пресса, не чувствуя, в какую сторону дует политический ветер, довольно долго упражнялась в остроумии по поводу стиля кампании Рейгана и его ответов на вопросы журналистов.

По после серии побед на первичных выборах (в том числе и в Нью-Хемпшире) Рейган постепенно обеспечил себе выдвижение кандидатом республиканской партии на съезде.

После выдвижения Рейгана кандидатом на съезде и начала открытой борьбы с Картером пресса все больше принимала сторону Рейгана. «Внезапно и необъяснимо,— пишет Н. Подгорец,— весь этот интерес к ошибкам пропал, и так же внезапно и необъяснимо все журналистское сообщество взялось заКартера и обрушилось на него за «низость» и грязные приемы в его кампании против Рейгана. Происходило нечто необычайное,— иронизирует Подгорец,— Рональд Рейган, консерватор, получал «лучшую прессу», чем великий либеральный герой Тедди Кеннеди или центрист Джимми Картер. Не пыталась ли пресса, включая либеральные газеты типа «Нью-Йорк тайме» или «Вашингтон пост», оправдаться после затяжного периода скептицизма по поводу возможности президентства Рейгана?»

Теледебаты, проведенные за неделю до выборов, были типичным примером «события для прессы». Они передавались всеми тремя телевизионными сетями и собрали свыше 100 млн. зрителей.

Как всегда, важнейшей темой прессы на следующий день было не содержание обсуждавшихся проблем, а «кто выиграл». «Многие считали, что результат «великих дебатов» ничейный,—пишет Г. Шил,— группа экспертов, созданная для оценки дебатов, оценила преимущество Рейгана в один пункт». Однако пресса уже сделала свой выбор и ее оценки были гораздо более категоричными. Си-би-эс и Ассошиэйтед Пресс просто назвали победителем Рейгана. Согласно явно ненаучному и противоречивому опросу телекомпании Эй-би-си, полмиллиона опрошенных зрителей присудили победу Рейгану — вдвое больше, чем Картеру. Неудивительно, что, по данным Гэллапа, «дебаты вызвали подъем поддержки Рейгана, что позволило ему ликвидировать преимущество Картера, имевшееся накануне дебатов».

Поворот средств массовой информации в сторону поддержки Рейгана, поддержки действительно весомой, произошел не сам по себе, не в силу того, что он выиграл первичные выборы, или потому, что его юмор и обращение к традиционным американским ценностям очаровали журналистов. В основе этой поддержки лежал определенный сдвиг в позициях основных слоев правящей верхушки.

Если в 1975—1979 гг. взгляды Рейгана представлялись многим из этих слоев во всяком случае преждевременными, то весной и летом 1980 г. его призывы «восстановить американскую мощь», играть активную (то есть гегемо-еистекую) роль в мировой политике уже нашли более широкую поддержку у той части правящей элиты, которая давно стремилась покончить с разрядкой. На рубеже десятилетий эти круги, представляющие в основном военно-промышленный комплекс и реакционную часть бизнеса, получили решающее влияние в американском правящем классе.

Под воздействием длительной пропаганды милитаристских и правых сил и при поддержке средств массовой информации у значительной части населения выросли правые, националистические и антисоветские настроения. Согласно данным опросов общественного мнения, 76% американцев считали, что «Америку уважают в мире меньше, чем раньше»; 64% высказывались за то, чтобы США «приняли более активное участие в мировых делах» При этом 70% полагали (на основании оценок ЦРУ, широко пропагандировавшихся прессой), что в последние годы США отстают от СССР в военном отношении . Поддерживая лозунги Рейгана о «возвращении Америке былой мощи», 72% американцев полагали, что Рейган, будучи избран президентом, добьется того, что военная сила США «сравняется с советской мощью или превзойдет ее» . Нет нужды говорить, что данные этих опросов широко использовались прессой.

Несмотря на то что накопился огромный объем информации о результатах опросов избирателей до, во время и после голосования и значительная часть этих данных была собрана самими органами массовой информации, истинные настроения избирателей и причины выбора ими того или дного кандидата были оценены в значительной степени извращенно. Механизм, или способ, этого извращения в высшей степени характерен для американских обозревателей: вместо анализа реальной картины настроений предлагается некоторый набор социальных мифов, внешне правдоподобных, консервативных по существу. Например: Рейган представляет всю страну, поскольку старая «рузвельтовская коалиция» демократов распалась, и его поддержали профсоюзы, низкооплачиваемые слои, многие либералы. Однако данные социологических исследований отнюдь не подтверждают этих выводов. Как подчеркивает политолог С. Келли в своей работе «Интерпретируя выборы», политические взгляды и политическое поведение на выборах большинства групп избирателей изменились весьма мало и демократическая коалиция в основном сохранилась; несколько больше, чем раньше, эа республиканского кандидата проголосовало демократов, членов профсоюзов, католиков. С другой стороны, в большей степени поддержали демократического кандидата негры, молодежь, избиратели-протестанты!.

Еще один миф, широко распространявшийся прессой,— массовое «поправение Америки», «консервативный сдвиг». Политический комментатор А. Льюис так характеризовал этот сдвиг: «То, что случилось на выборах 1980 г., отражает глубокий и общий поворот в стране к консерватизму. Ряд проблем в этом году способствовал подъему консервативных настроений: чувство американской беспомощности за границей, символом чего явился захват заложников в Иране; негодование по поводу экономических проблем дома, особенно инфляции. Однако движение вправо началось задолго до 1980 г. Республи-канцы, несомненно, использовали бы эту тенденцию для своей победы четыре года назад, если бы она не была прервана общественным осуждением преступлений Ричарда Никсона» .

Однако, с точки зрения специалистов по изучению об-щественного мнения, число людей, причислявших себя к консерваторам, не увеличилось. «Победа Рейгана с большим перевесом,— писал Дж. Гэллап вскоре после выборов,— была результатом не столько идеологического сдвига избирателей вправо, сколько неудовлетворенности руководством страны и желания перемен» . Данные опроса Гэллапа показали, что число людей, помещавших себя «вправо от центра» на идеологической шкале, не выросло с 1976 г. По поводу некоторых проблем произошло усиление консервативных взглядов, однако по большинству вопросов, считающихся важными для деления избирателей на либералов и консерваторов, никакого изменения не произошло.

В целом, как подчеркивает руководитель службы опросов телекомпании Си-би-эс К. Франкович, «ясного идеологического мандата для администрации Рейгана не существует. Победе Рейгана больше всего способствовали неудовлетворенность деятельностью администрации Картера в области экономики, неодобрение его подходов к разрешению иранского кризиса и стойкая общая неприязнь к президенту. Новый президент не обладает мандатом на проведение консервативной политики. Вместо этого у него есть мандат не быть Джимми Картером»

Несмотря на эти трезвые оценки, пресса после выборов стала усиленно распространять идею о сдвиге всей Америки вправо, о том, что Рейган олицетворяет новые силы, «новое начало», и главное, что все это дает ему полное право проводить консервативную политику.

Вместе с тем усиление поддержки Рейгана прессой, его победа на выборах —во всем этом, безусловно, проявилась суть избирательной кампании 1980 г.: приход к власти в США консервативных кругов.

Кампания по выборам 1984 г. во многом была похожа на предыдущие — по своей организации и общей обстановке, создаваемой средствами массовой информации.

Развивалась она в атмосфере усиления пропаганды Белого дома, в значительной мере подхваченной прессой, об «экономическом подъеме», о «возрождении американской мощи» и т. п. Пресса в январе начинала освещение первичных выборов с позиции, что Рейган непобедим, что он уверенно опережает своих сопернжков-демократов по уровню поддержки избирателей.

Как и в предыдущих избирательных кампаниях, бесконечные поездки кандидатов, встречи с избирателями и выступления преследовали сразу три взаимосвязанные цели: завоевать популярность избирателей, укрепить и распространить благодаря средствам массовой информации свойmwtfcm,пополнить фонды для оплаты политической рекламы, штата советников и помощников, поездок и прочих мероприятий.

Вместе с тем рост цен на все виды информационного обслуживания делают кампании все более дорогостоящими и все менее доступными для политиков без собственных средств и мощной финансовой поддержки. Помимо оплаты самолетов, отелей и телефонных переговоров ог-ромные деньги идут на рекламу. Так, по данным журнала «Ю. С. ныос энд Уорлдрипорт», рекламное объявление размером в страницу в не самой дорогой газете «Бостон глоуб» стоит сейчас более 17 тыс. долларов, а одна минута рекламного времени в вечернее время в основных телесетях, стоившая около 100 тыс. долларов в кампании 1980 г., сейчас обходится кандидату в 150 тыс. Каждое слово, произнесенное им в таком рекламном объявлении, стадо воистину золотым. Насколько пространны и велеречивы кандидаты на митингах, настолько же афористичны и лаконичны в платной рекламе. Но когда борьба достигает максимального накала в попытках заполучить поддержку делегатов того или иного «ключевого» штата, денег, что называется, не считают. Так, во время первичных выборов в штате Нью-Йорк Харт потратил на телевизионную и радиорекламу 1 млн. долларов. (И проиграл.) Мондейлу победа обошлась «всего» в 400 тыс. долларов, потраченных на рекламу *.

Формы сбора этих средств становятся все более разно-образными, включающими и электронную технику, и «хождение с кружкой». Харт, например, активно использовал компьютер для рассылки писем с призывом оказать ему финансовую поддержку. Но помимо этого он организовывал концерты с выступлениями известных рок-групп и вечера диско. Основой тактики Мондейла были традиционные обеды, приемы, банкеты, участники которых платят за вход по 1000 долларов. Джексон, используя свой опыт проповедника, часто выступал в негритянских церквах, после которых по кругу пускался поднос для пожертвований.

Однако касса кандидата зависит не столько от используемых приемов, сколько от его поддержки людьми с деньгами н от их оценки шансов кандидата на победу. За первые три месяца кампании Рейган, например, собрал 12,3 млн. долларов, Мондейл — 12 млн., Харт — 4,5 млн. и Джексон — 1,4 млн. долларов.

В целом же кампания но выборам президента 1984 г. стоила около 320 млн. долларов, но сравнению с 275 млн., затраченными на кампанию 1980 г., и 160 млн.— в 1976 г. Если учесть затраты на выборы в сенат и палату представителей, то общие расходы на избирательную кампанию на федеральном уровне составили в 1984 г. около 1 млрд. долларов. Если же прибавить расходы, связанные с выборами во все местные органы власти, то эта сумма в 1984 г. превысила 1,8 млрд. долларов.

Одной нз отличительных черт кампании 1984 г. было широкое использование и показ по телевидению дебатов, особенно в период первичных выборов. Как никогда раньше, средства массовой информации проводили множество опросов общественного мнения, в которых не столько зон-дировали настроения избирателей, сколько пытались выяснить, кто идет впереди и каков будет исход голосования.

Ориентация на телевидение и его многомиллионную аудиторию, как и на предыдущих выборах, вызывала зна-чительный крен в сторону зрелищности, импозантности, показа экстравагантности и других внешних качеств поведения кандидатов. Неделями, например, обыгрывался в телепрограммах и в прессе вопрос Мондейла к Харту во время дебатов: «Где же мясо?» Мондейл использовал фразу из популярной рекламы «хамбургера» (котлеты с булкой), в которой старушка после тщетных попыток найти эту котлету, затерявшуюся между булками, салатом и прочими наполнителями, с обидой и гневом восклицает: «Где же мясо?» Мондейл задал этот вопрос Харту, имея в виду, что тот много призывал к неким «новым идеям», не объясняя, что скрывается за этими призывами.

Остроты, шутки и «псевдособытия» — хлеб прессы: они привлекают аудиторию, от которой зависит прибыль. Однако на основании тысяч мелочей из жизни кандидата формируется его имидж, часто оказывающийся более важным на выборах, чем политические позиции претендента на высокий пост. Рейган, например, во время кампании никогда не упускал возможность получить бесплатную телерекламу, рассказав анекдот или сделав что-нибудь, привлекающее внимание прессы. Так, во время одной из поездок он продемонстрировал, что еще вполне крепок и готов ко второму сроку президентства, сделав первый бросок бейсбольного сезона. Пресса, естественно, отметила это событие, а также то, что он не просто символически подкинул мяч партнеру, а при этом попал, как и положено, в перчатку игрока.

В целом создание с помощью средств массовой информации, и особенно телевидения, необходимого образа кандидата достигло в кампании 1984 г. небывалого размаха. Как подчеркивает Г. Холл, «демагогия и бутафория являются неотъемлемой частью буржуазных выборов. Ввиду беспрецедентной роли, которую во время этих выборов играли средства массовой информации, и особенно телевидение, имел место качественный сдвиг в воздействии демагоги и бутафории на мышление людей. Небыва-лая сумма в 50 млн. долларов, потраченная на создание имиджей с помощью телевидения, буквально создала ис-кусственный образ кандидата, не имеющий ничего общего с реальностью» *.

Если режиссеры кампании Рейгана весьма умело использовали телевидение, то организаторы шоу Мондейла не нашли нужного ключа к созданию привлекательного телевизионного образа кандидата демократов. Это явилось «одним из важнейших факторов в его поражении,— отмечает Г. Холл,— поскольку значительная часть кампании велась по телевидению» .

«Национальный дух достиг небывалой высоты за последние годы». «Американцы снова испытывают гордость своей страной, они довольны своим трудом, довольны собой». «Президент пользуется большей поддержкой на четвертом году его первого срока, чем все другие президенты последнего времени» . Такие оценки исходили из лагеря консерваторов. Однако одновременно в стране формировалась волна и других настроений. Многие американцы критически оценивали различные аспекты деятельности администрации. Так, в разгар кампании в марте оп-росы показали, что 50% оценивали негативно политику в отношении инфляции; 60% не одобряли ее деятельность в области внешней политики; 61% критиковал ее деятельность в области переговоров о контроле над ядерным оружием; 61% негативно оценивал политику администрации в Центральной Америке; 67% дали отрицательную оценку ее действиям в Ливане . Этот список можно было бы продолжить. Каждому, кто следил за массовыми взглядами и настроениями избирателей, было ясно, что отношение к президенту отнюдь не распространялось автоматически на многие аспекты политики республиканской администрации.

Эти настроения не могла не заметить или обойти пресса, особенно ее либерально-центристское крыло, включающее влиятельные газеты «Вашингтон пост», «Нью-Йорк тайме». Многие органы прессы стали помещать обзоры критических настроений американцев, наряду с рассуждениями о «возрождении национального духа». Эти настроения, недовольство рядом аспектов деятельности администрации со стороны части представителей бизнеса сказывались в периодическом усилении критической на-правленности прессы в отношении правительства респуб-ликанцев.

Если многие органы прессы, и прежде всего ее либеральные комментаторы, позволяли себе критику в адрес администрации в разгар кризиса 1981—1982 гг. и во второй половине президентского срока, то в последние месяцы избирательной кампании акцент делался на экономические и внешнеполитические «успехи» администрации, и т. п. Важную роль сыграл съезд республиканской партии в августе, принявший крайне правую программу деятельности партии. Он показал, что руководство в ней перешло к наиболее консервативным кругам. После съезда разговоры в прессе шли в основном только вокруг того, что отставание в 15—20% не преодолевал еще ни один кандидат и что бороться демократам в общем бесполезно. Несомненно, такой приговор прессы отразил и высокую степень политической индифферентности изби-рателей.

За неделю до выборов журнал «Ньюсуик» вышел с обложкой, на которой красовался президент и был помещен заголовок «Обвал?» (что, по американской политической терминологии, означает решительную победу). Содержание материалов номера не оставляло сомнений в такой победе. В то же время сразу после выборов журнал поместил материал о секретном плане Белого дома повысить налоги. Очевидно, материал был готов заранее, но редакция придержала его, чтобы не портить игру республиканской команде. Газета «Вашингтон пост» на следующий же день после выборов поместила статью «Ждет ли нас очередной спад?», в которой весьма убедительно рассматривались проблемы роста безработицы, сокращения производства и капиталовложений, увеличения торгового дефи-цита и т. д. Очевидно, что такой материал здорово испортил бы розовую картину «экономического возрождения», составлявшую основу предвыборной кампании республиканского кандидата, появись он в сентябре — октябре. Однако редакция ведущей «либеральной газеты» предпочла подождать с публикацией, пока избиратели не сделают свой выбор.

Результаты выборов, так же как и вся кампания, показали, что правящая элита и представляющая ее большая пресса отвергают либеральный подход в политике. т

Как подчеркивает Г. Холл, выборы 1984 г. не представили избирателям ясных альтернатив, направлений или программ. Основная причина этого состоит в том, что буржуазная политика всегда остается, да и не может не оставаться классовой. Различия между буржуазными кандидатами ограничены классовыми рамками х.

Как отмечалось, после победы Рейгана с большим разрывом на выборах правые и консервативные круги в целом стали интерпретировать эту победу как «консервативный мандат», как «одобрение» избирателями взглядов и планов Рейгана. По признанию советника Рейгана Р. Уертлина, «мандат Рейгана в действительности состоял из двух составляющих. Одной из них было стремление избирателей к переменам. Вторая заключалась в надежде избирателей на снижение инфляции, предотвращение роста безработицы и перестройку экономики» . Однако, как показали выступления и действия нового президента и представителей его администрации, данный «мандат» обернулся проведением таких мер, как сокращение помощи безработным, бедным, матерям-одиночкам и престарелым, большие налоговые скидки и другие виды финансовой помощи монополиям. Во внешнеполитической области действия администрации вылились в усиление гонки вооружений, в курс на постоянное создание очагов конфликтов и военной опасности то в одном, то в другом районе мира, расширение и активизацию экономической экспансии .

Все эти политические и экономические программы были с энтузиазмом встречены большим бизнесом, оказывавшим администрации мощную поддержку в течение всего первого президентского срока Рейгана.

Поддержка Рейгана правящими кругами сказалась и па деятельности средств массовой информации, на освещении ими его внутренней экономической и социальной политики и внешнеполитических акций. Все основные органы «прессы стали распространителями информационной продукции, исходящей из Белого дома, и официальных имиджей, предназначенных для «продажи» «рейганомики» .

Говоря о роли прессы в политической жизни США, нельзя не коснуться проблемы правительственного контроля над ее деятельностью.

В последние два десятилетия широко обсуждается в различных кругах страны, в Белом доме и в самой прессе «противоборство» правительства и прессы. Одни видят в этом процесс якобы подрыва законной власти правительства, другие рост влияния прессы рассматривают как положительный фактор. Читая про «борьбу» прессы с правительством, невольно задаешь себе вопрос: кому же это выгодно? Как отмечает С. Беглов, если «смотреть на монополистическую прессу как на прямолинейную выразительницу взглядов буржуазного правительства, стоящего в данный момент у власти, то будет ли понятной разноголосица газет в оценке действий правительства?» Как объяснить «факты разоблачительных выступлений буржуазных газет против правительства», в том числе в связи с «публикациями секретных документов Пентагона о подноготной «грязной войны» во Вьетнаме?»

В качестве примера влияния прессы на правительство и политику страны во многих американских учебниках журналистики и истории приводится роль теленовостей в окончании войны во Вьетнаме. Имеется в виду следующий эпизод. В 1968 г. известный телевизионный комментатор У. Кронкайт съездил во Вьетнам и, вернувшись, выступил в программе Си-би-эс со специальным репортажем. В нем Кронкайт заявил, что война зашла в «кровавый тупик», что.о военной победе говорить не приходится и единственным рагфмным выходом являются переговоры. Выслушав этот вердикт, Джонсон, по словам очевидцев, повернулся к своим помощникам и сказал: «Все кончено». Через несколько недель он выступил по телевидению с обращением к народу, в котором заявил о сокращении военных действий и своем решении не баллотироваться на второй срок.

Конечно, не пресса остановила войну. Она лишь сообщила стране и правительству, что капитаны бизнеса окон-чательно утвердились во мнении о ее бесперспективности и убыточности. Как подчеркивает С. Беглов, «поскольку над сменяющимися у власти буржуазными правительствами стоит более могущественная сила капитала, то в моменты критических ситуаций и зашедших в тупик авантюр, угрожающих всему строю, альянс монополистов использует находящуюся на его содержании прессу в роли своего рода «корректировщика» политического курса и «клапана», выпускающего излишки накопившихся «паров» недовольства и протеста» *.

Значительная часть американских исследований роли прессы в послевоенное время делает акцент прежде всего на внешней стороне взаимоотношений ее с правительством, часто связывая их улучшение или ухудшение с личностью президента, находящегося в данный момент у власти.

Многие публицисты и социологи считают, что Вьетнам и Уотергейт в первую очередь привели к «антагонизму» средств массовой информации и правительства, поскольку вскрылись превратившиеся в систему дезинформация и обман народа со стороны правительства, коррумпированность и аморальность его лидеров.

В то же время ряд авторов, например М. Гроссман ? М. Кумар , справедливо отмечают, что «антагонизм» касается только внешних аспектов указанных взаимоотношений, а «в основе лежат сотрудничество и преемственность», претерпевающие лишь некоторые изменения с приходом каждого нового президента.

Соглашаясь с тем, что конфликт правительства и прессы носит скорее поверхностный, демонстративный характер и что в основном и главном они сотрудничают между собой в деле поддержания статус-кво, социально-политических основ системы, необходимо отметить, что на характере этих отношений сказались не только Вьетнам и Уотергейт. Причины здесь глубже: они связаны с неспособностью основных институтов власти решить серьезные социальные проблемы и падением доверия широких слоев населения к ним.

В связи с ухудшением «управляемости» системы правящие финансово-промышленные круги заинтересованы в том, чтобы можно было осуществлять корректировку политики или смену руководства в случае ее неудачи. В этих условиях различные институты власти все чаще прибегают к прессе.

Обращаясь с помощью прессы к различным слоям па- селения, воздействуя на общественное мнение, президент преследует целый ряд целей. Прежде всего ему необходимо

создать в стране атмосферу поддержки его администрации. Кроме того, для администрации важна поддержка, одобрение конкретных программ и акций, в том числе и как рычаг во взаимоотношениях с конгрессом и другими институтами. Чем ближе к концу президентский срок, тем больше заинтересован президент также в поддержке потенциальных избирателей для собственного переизбрания и для успеха других политиков из его партии. Средства массовой информации необходимы президенту также для информирования различных кругов правящей верхушки и обеспечения их поддержки; для распространения вневедомственной информации внутри государственной системы. Наконец, опираясь во многом на специализированные консультативные группы и организации, администрация и правящая элита в целом нуждаются в прессе для обсуждения направлений политики, апробирования государственных программ.

Белый дом пользуется как материалами прессы, так и личными контактами с журналистами для выяснения реакции различных слоев населения, прежде всего тех или иных влиятельных групп, на свои действия и решения и для усиления воздействия на общественное мнение и настроения.

В последние десять лет в связи с нарастанием экономических и социальных проблем, которые все труднее решать в рамках существующей системы, падением доверия народа к органам власти все больший акцент в воздействии Белого дома на общественное мнение стал делаться на создание положительных имиджей президента. Этому способствовал накопленный во время избирательных кампаний в «телевизионную эру» опыт по «упаковке» кандидата, «продаже» его Імиджа, манипулированию расплывчатыми символами вместо политических программ.

Попытки «продать» образ вместо успешной политики неоднократно заканчивались неудачей для политиков разных уровней в прошлом. Однако каждый новый президент, следуя советам своих консультантов «по связи с общественностью», по телевизионной рекламе, по телевизионным выступлениям, по работе с прессой, по проведению кампании и т. д., возлагает немало надежд на отработку своих имиджей.

Важность «понравиться публике» понимали и президенты в «дотелевизионную эпоху», однако им приходилось опираться в основном на свой собственный вкус и умение создать нужный имидж. В последние десятилетия этим во все большей степени занимаются специалисты.

Вскоре после победы Картера на выборах 1976 г. его консультант по общественному мнению П. Каделл представил вновь избранному президенту меморандум об отношении к нему избирателей и необходимых действиях администрации для удовлетворения ожиданий американцев. В числе рекомендаций Каделл особое внимание обращал на необходимость акцента на «стиль», а не только на «сущность». «Слишком много хороших людей потерпели пора-жение, потому что они пытались заменить «стиль» на «сущность»... Они забыли, что публике нужно дать опре-деленные зрительные сигналы, чтобы она поняла, что про-исходит» *.

Этим советам и сценариям специалистов по имиджам Картер неуклонно следовал (что, однако, не спасло его от поражения).

Аналогичную платформу развивал помощник Рейгана по связям с прессой Д. Гёрген, говоря, что «символизм» очень важен в деятельности администрации. «Всегда приходится учитывать зримый образ, репортаж, который пойдет в вечерней программе новостей,— говорит советник Рейгана М. Дивер.— В умах большинства людей отпечатываются именно зрительные картины» .

И пресса охотно способствует распространению заранее спланированных имиджей президента. Как отмечает Д. Вулфолк Кросс, в искусстве создания иллюзий пресса охотно становится соучастником президента. «Освещение ею отрепетированных появлений президента на публике доходит до одержимости. Любая информация, любая мелочь становится «новостью», если она о президенте или его семье» .

Основные имиджи президента, которые последние администрации стремились создать у населения, можно подразделить на две группы. Одна из них — образ «человека из народа». Президент изображается человеком, которому свойственны «традиционные» американские ценности: он трудолюбив, хороший семьянин, религиозен. Что бы президент ни предпочитал на самом деле, эти «показатели» он должен продемонстрировать. Первый прием для создания имиджа «народности», простой, но надежно действую-щий,— улыбка. Картер и Рейган не перестают улыбаться, шутить, рассказывать анекдоты. Для поддержания имиджа «хорошего семьянина» весьма важен образ «первой леди». Она должна умело подыгрывать президенту, появляясь на публике и вместе с ним, и отдельно. Религиозность Картера была, видимо, чрезмерной. Американцы регулярно «отмечаются» в церкви, но не любят, когда кто-то усердствует больше них. Рейган не часто появлялся в церкви, зато то и дело использовал в речах библейские сюжеты, апеллировал к освященным религией моральным ценностям.

В создании имиджа репортеры активно помогают президенту, поскольку такие материалы редакторы и телережиссеры используют в первую очередь. «Одна из причин — может быть, самая главная,— считает Дж. Риди, в прошлом один из пресс-секретарей Джонсона,— почему президенту удается так успешно манипулировать частью прес-сы, состоит в его монополии на материалы о самом себе — его личности, что он ест и пьет, его образе жизни, взаимоотношениях в семье. Все это так же важно для журналистов, аккредитованных при Белом доме, как «горячие» политические новости. Многие журналисты не отдают себе отчет в силе этого оружия, потому что принимают эти истории как нечто само собой разумеющееся»

Построение с помощью прессы в самом начале президентского срока соответствующего имиджа имеет целью перенесение отношения публики к личности президента и на его политику. Как мы увидим ниже, это большей частью не срабатывает.

Вторая группа имиджей объединяет качества «лидерства». Сюда относятся такие черты, как решительность, способность брать на себя ответственность и т. п. Когда события не дан** возможности президенту продемонстрировать эти качества, их могут заменить угрозы в адрес той или иной страны, обещания «крепить силу» Америки и т. д.

Важное место в используемой администрацией риторике заняло обращение к идеям «свободного предпринима-тельства» как основной движущей силы американского об-щества, а также к ура-патриотическим и националистическим чувствам, ущемленным после поражения во Вьетнаме и затем после иранского кризиса. Использование призывов и лозунгов типа «сделать Америку снова сильной» находило поддержку у многих слоев американцев.

С целью создания соответствующих имиджей президента как человека и для подачи в выгодном свете аспектов его внутренней и внешней политики администрация использует совершенствовавшиеся десятилетиями приемы общения с прессой, обеспечения ее материалами (или сокрытия их), организации и проведения мероприятий, предназначенных для привлечения внимания прессы либо тех или иных слоев населения.

Широко распространено в информационной работе Белого дома «управление новостями». Его основная задача — благоприятное освещение деятельности администрации. Оно включает «дозированное», избирательное общение с корреспондентами самого президента, его помощников и членов кабинета. Репортер, известный своими критическими выступлениями, может не получить интервью или доступа на брифинг для ограниченного состава журналистов, места в президентской свите во время поездки и т. п. Важная часть «управления новостями» — манипулирование информацией о деятельности правительства. Здесь возможности у правительства весьма обширны. Например, можно распространять выгодную информацию и придерживать невыгодную, распространять неверные, лживые сведения, дать просочиться фактам без указания источника и т. п. Поскольку большая часть национальных и международных новостей исходит из Вашингтона, и прежде всего из Белого дома, то «управление новостями» так или иначе формирует поток информации, который попадает к читателям и зрителям. В этих же интересах активно используется секретность. Для правительства это традиционная ширма, прикрывающая деятельность всех организаций, связанных с внешней политикой, обороной и др. В 1967 г. после долгих дискуссий был принят закон о «свободе ин-формации», который должен был в определенной степени ограничить практику засекречивания информации о дея-тельности правительственных органов. Однако в новом законе были исключения, которые допускают сколь угодно широкое толкование, так что правительственные чиновники могут лишать прессу н общественность доступа к важной информации, часто далекой от вопросов обороны и безопасности — относящейся к политической борьбе, коррупции и злоупотреблениям. Сотни служащих различных учреждений имеют право по своему усмотрению ставить штамп «секретно», «совершенно секретно», «для служебного пользования» и т. п. на информацию и документы, если они боятся по какой-либо причине их огласки.

Неоднократно засекречивались даже вырезки из газет, содержащие критику в адрес правительственных учрежде-ний. По свидетельству Дж. Томсона, специалиста в области массовой коммуникации, основной принцип, существовавший у государственного департамента: «Засекречивай все, что ты не хочешь увидеть завтра на первой странице «Нью-Йорк тайме» *.

Утаивание важных сведений от средств массовой ин-формации под завесой секретности во имя национальной безопасности — это часть более общего процесса манипу-лирования общественным мнением, который включает также явную ложь со стороны правительственных лидеров и чиновников.

Широко известна роль Эйзенхауэра в посылке шпионского самолета У-2 и его противоречивые высказывания после того, как самолет был сбит. Неоднократно обманывал американское население по поводу событий во Вьетнаме президент Джонсон. Широкую огласку и негодование общественности получила ложь относительно «провокации» ДРВ в Тонкинском заливе, после чего были начаты бомбардировки этой страны. Практически все важные внешнеполитические акции правительства, агрессивные и подрывные действия против других стран сопровождались дезинформацией и явной ложью государственных деятелей. Так было во время интервенции в Доминиканской Республике в 1965 г., когда американские войска помогли военной хунте подавить революционное движение. При этом президент Джонсон и другие официальные лица рассказывали американцам лживые истории про захват власти «коммунистами», пулеметный обстрел повстанцами американского посольства, пытаясь запугать население «коммунистической опасностью», возможностью создания «второй Кубы».

До настоящего времени широко цитируется заявление А. Сильвестера, помощника министра обороны «по связям с общественностью», сделанное в период Карибского кризиса в 1962 г., о том, что американские правительственные деятели «имеют право лгать» населению в случае угрозы атомного нападения. Это заявление было резонно интерпретировано как стремление правительства лгать в каждом случае, когда раскрытие правды ставит под угрозу политику администрации или судьбу того или иного государственного деятеля. Данный вывод подтвердили дальнейшие события — дезинформация и ложь правительственных чиновников все больше становились нормой во время войны во Вьетнаме и, как это показал уотергейтский скандал, в течение всего пребывания у власти администрации Р. Никсона.

История американской агрессии в Юго-Восточной Азии — это сплошная вереница обмана и дезинформации общественного мнения. Помимо случаев «большой лжи», приводившихся выше, в течение всей войны и в Сайгоне и в Вашингтоне шла каждодневная дезинформация представителей прессы и общественности относительно характера американских акций и их результатов. Были попытки отсечь прессу от источников информации на поле боя и снабжать ее информацией только из официальных военных источников. Была сформирована особая пропагандистская машина, состоявшая из представителей информационных служб родов войск, Агентства международного развития и Информационного агентства США. Эта организация — ДЖЮСПАО — стала источником всех официальных новостей о войне, которые военные считали нужным донести до американского населения.

Фабрикация данных начиналась на самых нижних уровнях. Из взводов и рот посылались фальшивые, часто полностью вымышленные сообщения о потерях противника и «победах» американской и марионеточной армий. При этом под воздействие пропаганды ДЖЮСПАО попадали не только приезжавшие во Вьетнам конгрессмены и журналисты, но и руководители Пентагона, регулярно получавшие из тех же источников искаженные сведения. На вершине пирамиды дезинформации находился командующий американскими войсками во Вьетнаме генерал У. Уэстморленд. С некоторым запозданием это было показано в телефильме Си-би-эс «Несосчитанные враги», выпущенном в 1982 г. Вдохновленный волной шовинизма и антисоветизма последних лет, генерал обвинил телекомпанию в клевете и подал на нее в суд, требуя компенсации в 120 миллионов долларов. (Выиграть процесс генералу не удалось, однако он стал частью кампании по «реабилитации» позорной войны, проводимой правыми силами в США с начала 80-х годов.)

Помимо официально распространяемой ложной информации существует еще одна форма воздействия на общественное мнение, широко используемая правительственными организациями,— «утечка информации». Правительственные чиновники распространяют слухи — полуофициально или тайно,— которые обычно подхватывают средства массовой информации, затем изучается реакция общественного мнения, и если она позитивна, то слухи подтверждаются и правительство проводит запланированную акцию. Если же реакция резко отрицательная, то правительство всегда может отказаться от причастности к данной информации.

Основным источником такой «информации без указания авторства» являются неофициальные пресс-конференции высокопоставленных лиц—«бэкграундеры». К ним часто прибегал Джонсон, не любивший официальных встреч с представителями прессы. Регулярно их проводят пресс-секретари Белого дома, государственные секретари и другие правительственные лидеры. В таких случаях информация в прессе сопровождается ссылкой — «по свидетельству ведущего правительственного лидера», «из хорошо информированных правительственных кругов», «на основе авторитетного источника» и т. п.

Примером манипулятивного использования «бэкграун- деров» была пресс-конференция в 1970 г., где обсуждались американские военные операции во Вьетнаме и Камбодже. Цель этого «бэкграундера» заключалась в подготовке общественного мнения к официальному заявлению президента Никсона о вторжении в Камбоджу, сделанному вскоре после этого.

С целью создания соответствующего имиджа президента немало сил и средств тратится на режиссуру его поездок по стране, встреч с людьми, участия в церемониях и т. п. Все это автрматически становится «новостью» и попадает на страницы газвт и на экраны телевизоров. Президент, да еще в движении,— идеальная «картинка» для вечерних программ новостей. Освещение средствами массовой информации этих событий практически гарантировано, и президент подает себя как того пожелает. Более того, режиссеры президентского видеотеатра, не уповая на случайности, ставят и репетируют такие «псевдособытия» заранее, добиваясь создания желаемого имиджа прессой.

В своей книге «Имидж. Каталог псевдособытий в Америке» писатель и историк Д. Бурстин так описывает «псевдособытие» — понятие, которое он ввел в политический обиход: «Оно происходит не само собой, а потому, что кто- то запланировал, подстроил или спровоцировал его. Обычно это не крушение поезда, не землетрясение, а скорее интервью. %

Оно подстроено прежде всего (хотя не исключительно) для того, чтобы быть освещенным в прессе... Организовано оно так, чтобы было удобнее журналистам, и его успех измеряется тем, насколько широко оно освещено прессой.

Его связь с окружающей реальностью сомнительна» х.

Эти строки были написаны в 1964 г., когда только возникал жанр политических шоу, однако понятие «псевдособытие» отнюдь не устарело и вполне может быть использовано для описания того шоу, где президент играет за-главную роль. «Перед поездкой президента,— описывает подготовку такого действа Д. Вулфолк Кросс,— помощники президента отправляются вместе с телекорреспондентами в предварительную поездку по президентскому маршруту. В каждом городе они репетируют «проходы» и «появления» президента на каждом планируемом мероприятии. Помощники расставляют телеоператоров так, чтобы ракурс камер для показа президента был наиболее выгодным; готовят девочек с цветами для встречи президента» .

Президенту не нужно ничего говорить, отвечать на вопросы корреспондентов (обычно в таких мероприятиях интервью не проводятся), его появление на телеэкранах в десятках миллионов домов в вечерней программе новостей обеспечено. Единственное, чего президент не может контролировать,— это показ себя крупным планом в момент, когда он к этому не готов. Авторы книги «Президентское телевидение», отвечая на вопрос о возможностях саморекламы, которые предоставляются президентским креслом, пишут: «Президент обладает широким выбором радио- и телевизионных жанров и форм. Он может произнести официальное обращение, провести пресс-конференцию, дать согласие на интервью, позвонить по телефону астронавту, посетить футбольный матч, принять руководителя иностранного государства, поехать за границу или поиграть с собакой на лужайке Белого дома. Он может послать для выступления перед камерами свою семью, членов правительства или политических союзников... Его возможности выбирать, когда и в какой обстановке предстать бесплатно перед миллионами зрителей, не идет ни в какое сравнение с возможностями его политических противников или оппонентов в конгрессе» .

Картер активно использовал «псевдособытия» для распространения своего имиджа «человека из народа». Например, он посещал маленькие города Массачусетса и Калифорнии, где останавливался в домах простых американцев, откуда телевидение показывало трогательные сцены миллионам телезрителей. Эти «исторические» события, например в городке Клинтон, освещали 90 вашингтонских и 450 местных журналистов. Телевидение стало «частью жизни» президента, съемочные группы получили широкий доступ к нему — в Белом доме и во время его поездок. Практиковались телевизионные беседы с публикой, в которых желающие могли звонить в студию и задавать по телефону вопросы президенту. Естественно, вопросы сортировались сотрудниками Картера, специальный штат мгновенно готовил ему подсказки в затруднительных случаях, снабжал необходимой фактической информацией.

Вся эта «простота» и «открытость» были не чем иным, как особой формой манипулирования общественным мнением через прессу, а за отрепетированными и отрежиссированными брифингами и пресс-конференциями, «доверительными» беседами лежало стремление скрыть от общественности деятельность администрации в области внутренней и внешней политики, ее тайные акции и договоренности.

Рейган едва ли не больше всех своих предшественников заботится о том, чтобы регулярно появляться в теленовостях: то он на своем ранчо ездит верхом или колет дрова; то поднимает гантели в спортзале Белого дома или гуляет в вашингтонском парке, то открывает бейсбольный сезон и т. п. Вс^это неизменно попадает в вечерние теле-повости и на страницы газет.

Еще более возрастает внимание к президенту со стороны средств массовой информации в моменты, когда он занимается внешней политикой. Любой международный кризис, к которому Соединенные Штаты имеют отношение, используется правыми силами, а вместе с ними и прессой для разжигания национализма, шовинизма. Играя на этих эмоциях и усиливая их, пресса также способствует созданию определенного имиджа президента.

Примером внешнеполитического «псевдособытия» может служить конференция в Гонолулу лидеров стран, принимавших участие в агрессин во Вьетнаме, созванная Джонсоном в 1966 г. Она была устроена с целью отвлечь внимание обпфственности от обсуждения сенатской комиссией по иностранным делам под руководством сенатора Фулбрайта вьетнамской политики администрации.

Широко использовал внешнеполитические акции для подъема своей популярности Р. Никсон. Его поездка в Китай в 1972 г. была спланирована и проведена как многосерийное телевизионное шоу. Время его прибытия в страну было выбрано так, чтобы прямая телетрансляция через спутник попала в вечернюю программу новостей. И в дальнейшем прямые репортажи из Китая стали ежевечерним шоу на экранах миллионов американцев. Освещение прессой визита было весьма благожелательным по отношению к Никсону.

Примером хорошо отрежиссированной поездки за границу, рассчитанной на подъем популярности президента, была и поездка Картера в Венесуэлу в 1978 г. В ней тоже все было предназначено для телевидения. Например, обращение Картера к конгрессу этой страны было назначено на 8.25 утра — явно слишком рано для парламентариев да и для населения, но как раз вовремя, чтобы попасть в утренние передачи новостей в США.

Какими бы эффектными ни были норой зарубежные поездки, различные «псевдособытия» и отрежиссированные появления президента на публике, все же наиболее сильное средство воздействия на общественное мнение с использованием прессы — это его прямые выступления по радио и телевидению.

Практика регулярных прямых выступлений но телевидению была начата Эйзенхауэром. Президент Кеннеди считал необходимым осторожно обращаться с этим каналом, опасаясь, что от его частого появления на домашних экранах интерес к его выступлениям упадет. Президент Джонсон, напротив, требовал у телевизионных сетей возможности выступать по поводу и без повода, часто не давая времени на подготовку. Для ускорения выхода в эфир телекамеры были установлены в Белом доме, там круглые сутки дежурила бригада. Джонсон мог решить выступить, и передача начиналась без промедления.

Необходимо отметить, что, несмотря на постоянную критику этой практики со стороны оппозиции, прямое телевизионное обращение к миллионам зрителей нередко играло значительную роль в создании общественного мнения, необходимого правительству. По данным опросов, поддержка предложений президента Кеннеди по налогам возросла на 4 % после его телевизионного выступления в 1962 г.; одобрение политики Джонсона во Вьетнаме возросло на 30% после его телевизионной речи в августе 1964 г., в которой он обвинил ДРВ в нападении на американские корабли в Тонкинском заливе и потребовал эскалации войны. В апреле 1970 г. Никсон выступил с телевизионной речью, в которой он убеждал американцев в необходимости предпринятого им вторжения в Камбоджу, в результате одобрение его внешней политики поднялось на 40%.

Регулярно обращался с телевизионными речами к на-селению Картер, особенно в первую половину своего пре-зидентского срока. Рейган также активно использует в этом плане радио и телевидение.

Традиционная форма контакта президента со средствами массовой информации — президентская пресс-конференция. Она предоставляет журналистам редкую возможность обратиться к президенту с важным вопросом, которого сам президент в своих речах не касается. Конечно, переоценивать этой формы не следует. На пресс-конференции «контроль редко выходит из рук Белого дома. Репортеры обычно получают лишь ту информацию, которую Белый дом собирается им предоставить. И все президенты двадцатого века приспосабливали пресс-конференции для своих нужд» *.

По свидетельству Дж. Рестона , президент Рузвельт проводил пресс-конференции дважды в неделю до войны и раз в неделю во время войны. Рузвельт вел себя непринужденно, часто шутил и иронизировал над корреспондентами. Трумэн и Эйзенхауэр сократили количество встреч, по проводили их регулярно. Президент Кеннеди проводил официальные пресс-конференции раз в две недели и впервые разрешил прямой показ их но телевидению. Обычно он тщательно готовился к ним, и часто встречи превращались в состязание в остроумии. Выступая как «остроумный компьютер», по словам Рестона, Кеннеди всегда был готов привести точные данные или обезоружить оппонента шуткой.

Не обладая обаянием и быстротой реакции Кеннеди, президент Джонсон значительно сократил количество официальных пресс-конференций. Он гораздо увереннее чувствовал себя на встречах в узком кругу «не для печати», в долгих беседах информируя близких ему корреспондентов о внутренних и международных проблемах. Часто он приглашал корреспондентов, аккредитованных при Бе- .лом доме, присоединиться к нему на прогулке вокруг резиденции. Еще больше сократил число пресс-конференций Р. Никсон, проводились они нерегулярно. Столь же нерегулярно проводятся они при Рейгане.

Если для общественности президентские пресс-конференции выглядят недостаточно эффективным каналом для выяснения истинного положения дел во внутренней и внешней политике, то президентам пресс-конференции всегда представлялись чрезмерно рискованным предприятием, чреватым потерей доверия, осуждением аудиторией при раскрытии утаивавшихсядо того злоупотреблении администрации, как это неоднократно бывало во время уотергейтского дела, или ухудшением президентского имиджа. Поэтому во время пресс-конференций используются различные возможности для того, чтобы уклониться от ответа на острые вопросы, ограничиться лишь общими формулировками.

Чисто внешне пресс-конференции выглядят как соперничество, как попытки журналистов выведать информацию, которую правительство скрывает (многим запомнилась агрессивность корреспондента Си-би-эс Д. Разера на пресс-конференциях Никсона во время уотергейтского скандала, обмен резкими замечаниями между ним и президентом). Но на самом деле в большинстве случаев пресса скорее помогает президенту уйти от обсуждения острых проблем. Журналисты, зависимые от Белого дома как источника информации, отнюдь не стремятся усложнять свои взаимоотношения с президентом и его помощниками. Как правило, никто не уточняет расплывчатые ответы, искажения фактов, не подвергает сомнению безответ-ственные заявления.

Помимо прессы президент прибегает и к другим формам обращения к различным слоям населения и группам избирателей. Определенное место среди них занимают прямые почтовые послания. Получая с помощью специальных фирм адреса людей, принадлежащих к важным для президента группам, Белый дом рассылает десятки, а иногда и сотни тысяч писем-обращений к этим людям с объяснением политики президента и призывом поддержать ее, а во время перевыборов — поддержать кандидатуру президента. В частности, таким методом Рейган стремился увеличить регистрацию избирателей-республиканцев в кампании 1984 г. Одно из таких обращений Рейгана начиналось так: «Дорогой друг. Я очень благодарен Вам, что Вы поддерживали меня три прошедших года, когда я прилагал усилия по перестройке нашей экономики и нашей обороны. Вы и я, мы вместе вывели страну из преддверия экономической катастрофы... и восстановили уважение к Америке за границей...» Заканчивалось послание обращением за финансовой поддержкой для проведения избирательной кампании.

Выступления президента и других правительственных лидеров в прессе рассчитаны на то, чтобы привлечь максимальное внимание публики. В то же время большая часть работы по воздействию на общественное мнение проводится менее заметно — армией специалистов по «связям с общественностью», связям с прессой, по рекламе. Они либо работают в правительственных департаментах, агентствах и комиссиях, либо привлекаются со стороны. Все эти специалисты заняты «общественной информацией». Фактически их деятельность представляет собой не что иное, как правительственную пропаганду, направленную на фор-мирование выгодного для правительства общественного мнения. При создании Информационного агентства США, органа внешнеполитической пропаганды, в законе было особо оговорено, что материалы агентства не могут распространяться внутри США. Законодатели сочли, что тенденциозные материалы, рекламирующие американскую действительность за границей, неэтично «продавать» американским налогоплательщикам.

Однако в действительности федеральное правительство тратит ежегодно сотни миллионов долларов на такую пропаганду. По .подсчетам У. Риверса и У. Шрамма, «федеральные затраты %а словесное и визуальное убеждение налогоплательщиков в два раза превышают общие затраты на сбор новостей двумя ведущими телеграфными агентствами страны, тремя основными телевизионными сетями и десятью крупнейшими американскими газетами» !.

Несмотря на неоднократные сокращения штатов и ас-сигнований, пропагандой занимаются тысячи специалистов во всех правительственных учреждениях. Лидирует в этой деятельности Пентагон. Он выпускает документальные кино- и телефильмы, брошюры, листовки, плакаты, пресс-релизы, рисующие в выгодном для правительства и военно- промышленного комплекса свете военные авантюры в раз-личных районах мира, убеждающие в постоянной военной «угрозе коммунизма» и необходимости наращивания во-оружений. В результате сотрудничества Пентагона и Голливуда был создан кинофильм «Зеленые береты», в котором искаженно и тенденциозно показывалась американская вооруженная агрессия во Вьетнаме. Несмотря на критику такой деятельности Пентагона, в частности в книге сенатора Дж. У. Фулбрайта «Пропагандистская машина Пентагона» *, в телефильме Си-би-эс «Реклама Пентагона», пропагандистская деятельность военно-промышленного комплекса с помощью правительственных учреждений в 80-е годы еще больше возросла.

Большие пропагандистские усилия предпринимаются также государственным департаментом, министерствами труда, торговли, сельского хозяйства, образования, здравоохранения и социального обеспечения, Федеральной комиссией связи, Управлением гражданской авиации и другими агентствами и департаментами. Информация, распространяемая правительственными службами, специалистами в области «паблик рилейпгаз» (рекламы), предназначена в значительной части для защиты интересов большого бизнеса, оправдания действий федерального правительства в области внутренней и внешней политики. В своей информационно-пропагандистской деятельности последнее использует все методы манипуляции и дезинформации, чтобы противодействовать углубляющемуся кризису доверия. В этом активно поддерживают его и средства массовой информации, основная функция которых— защита «системы». «Телевидение совсем не заинтересовано в раскачивании лодки,— подчеркивает журналист Р. Макнил,— ему необходим статус-кво, и поэтому оно отождествляет себя с истеблишментом — на национальном или местном уровне» .

Помимо рекламы конкретных акций и программ пра-вительства, каждый американский президент, по мнению Д. Вулфолк Кросс, «продает «американский путь», который означает капитализм и парламентарную демократию. Президенты могут расходиться в деталях... но они последовательны в своей пропаганде американской системы» .

Партнерство правительства и прессы на практическом уровне основано на том, что для газет, журналов и телевидения Белый дом, как уже отмечалось,— это основной источник новостей, информации о внутренней и внешней политике государства. В свою очередь правительство заинтересовано в надежном функционировании каналов связи как с другими институтами общества, так и с широкой публикой, избирателями, особенно в канун выборов. Как отмечал политолог Ф. Рурке, «критики правительственной информационной деятельности представляют журналистов как жертв правительственной пропаганды. Однако часто сами журналисты настолько заинтересованы в получении из официального источника важных подробностей о событии или проблеме национального или международного значения, что охотно, а часто с энтузиазмом становятся соучастниками воздействия правительства на общественное мнение» .

На характере отношений Белого дома с прессой сказывается также подход американской журналистики к подаче новостей. Ее акцент на «интересность», сенсационность материалов, а не на анализ сложных экономических, социальных и политических проблем приводит к повышенному интересу к личностям и конфликтам в верхних эшелонах власти. Не довольствуясь распространяемой чиновниками информацией, репортеры стремятся узнать закулисные подробности, драматические конфликты, что часто вызывает трения между прессой и Белым домом.

Однако чаще всего источником конфликтов между администрацией и прессой служит утаивание от журналистов информации по важным вопросам, искажение фактов и намеренная дезинформация. Все администрации постоянно прибегали к этим методам в той или иной мере для сокрытия незаконных преступных действий во внутренней и внешней политике, коррупции и аморальности высоких должностных лиц. В таких случаях стремление высших государственных чиновников и всего правительства «не выносить сор из избы» для сохранения своих привилегий отодвигает на второй план рассуждения о «гласности в обществе».

Специфика деятельности органов массовой информации состоит в том, что они в большинстве случаев являются не источниками новостей, а ретрансляторами. В то же время аудитория часто склонна отождествлять собственно источники новостей с каналами их распространения, переносить часть недовольства реальной жизнью на «почтальона», приносящего плохие новости. Этим во многом объясняется падение доверия к прессе в последнее десятилетие. К тому же усилились попытки правительства переложить вину за острые проблемы на прессу, равно как и нажима на нее. Для этого используются все рычаги — от «проверок», «ограничений», «засекречивания» до преследования журналистов или отдельных органов массовой информации. В частности, администрация Никсона широко стала применять угрозы телевизионным студиям о прекращении действия лицензий на право вещания, которые периодически пересматриваются назначаемой правитель-ством Федеральной комиссией связи. Агенты ФБР неодно-кратно устраивали слежку за журналистами, участвовав-шими в подготовке критических по отношению к пра-вительству материалов. Так, слежка была организована за вашингтонским корреспондентом компании Си-би-эс Д. Шорром после подготовленного им критического теле-репортажа.

Формой шантажа работников прессы является расследование их финансовых счетов агентами налогового управления. Как известно, ошибка в уплате федеральных налогов грозит судебным преследованием вплоть до тюремного заключения, поэтому даже угроза такого расследования может выбить человека из колеи. Агенты налогового управления расследовали состояние с уплатой налогов репортеров и редакторов газеты «Ньюсдэй», после того как она поместила материал о незаконном использовании государственных средств Б. Ребозо, финансистом и промышленником, близким другом Никсона, замешанным позже в уотергейтском скандале.

Одной из форм давления, довольно важной для профессиональной деятельности журналиста, является лишение его доступа к неофициальным источникам информации — к участию в конфиденциальных встречах с руководящими сотрудниками администрации, в закрытых пресс-конфе-ренциях президента и государственного секретаря, в зару-бежных поездках государственных лидеров. Корреспондент не только лишается важных сведений, от которых зависит его профессиональная квалификация и конкурен-тоспособность, но он может потерять поддержку руководства своей телекомпании и газеты, которые предпочитают скорее заменить его, чем идти на конфликт с Белым домом. К этим методам прибегали в администрации Джонсона и Никсона, да и сейчас угроза или возможность таких действий оказывает влияние на поведение пресс-корпуса при Белом доме.

Наиболее откровенная характеристика давления правительственных организаций, и в особенности Белого до-ма, на прессу содержится в секретной переписке ведущих сотрудников Белого дома, ставшей достоянием обществен-ности в связи с расследованием уотергейтского скандала в ноябре — декабре 1973 г. Из этой переписки явствует, что руководитель аппарата Белого дома Б. Холдеман направил усилия многих сотрудников на массированные действия против органов массовой информации. По его мнению, следовало мобилизовать «молчаливое большинство», чтобы оно «бомбардировало письмами» журналы и телесети для изменения их политики. Особое давление следовало оказать на Эн-би-си, «Тайм», «Ньюсуик», «Лайф», «Нью-Йорк тайме», «Вашингтон пост». Был разработан подробный план такого давления:

Начать официальный контроль за передачами телесетей с помощью Федеральной комиссии связи, и, если он подтвердит «необъективность передач», тогда будет законное юридическое право для официальных протестов через указанную комиссию.

Расследовать нарушения антитрестовского законодательства различными органами массовой информации. Будет эффективна даже возможная угроза антитрестовских акций.

Использовать Налоговое управление, чтобы заглянуть в дела наиболее интересующих организаций. Одна лишь угроза такого расследования поможет изменить их отношение.

Дополнительнее меры включали также подготовку вы-ступлений известных публицистов, писателей и профессоров журналистики с обвинением, некоторых органов массовой информации в необъективности. Предполагалась ор-ганизация выступлений конгрессменов с такой же критикой, подготовка соответствующих телефильмов

Руководители ряда органов массовой информации, к ко-торым применяли такие методы давления, как, например, руководитель службы новостей телекомпании Си-би-эс Ф. Френдли, признали, что в результате этих мер журналисты снижали остроту критики правительства.

В целом сокрытие администрацией важной информации и различные формы давления на журналистов дают ей возможность значительного воздействия на общественное мнение, особенно в период кризисных событий.

Деятельность правительства по формированию общественного мнения в выгодном ему направлении давала неоднозначные результаты. Некоторые акции, проводимые с помощью прессы, приводили к росту популярности прави-тельственных лидеров и их политики, другие не достигали большого эффекта, третьи вызывали обратную реакцию — рост недоверия и неодобрения со стороны различных кругов населения. И хотя отношение общественности к важным аспектам внутренней и внешней политики являлось в значительной мере отражением манипулятивной деятельности правительства с активной помощью прессы или в обход нее, в то же время взгляды населения фор-мировались также под влиянием личного опыта людей, массовых демократических движенией и леволиберальных органов прессы, чей голос не удалось полностью заглушить монополизированным конгломератам индустрии образов.

Рассмотрим несколько подробнее взаимоотношения прессы с нынешней вашингтонской администрацией.

Как уже отмечалось выше, органы буржуазных средств массовой информации в своем отношении с нею отражают в конечном счете позицию правящих кругов. Не может не сказаться на этом отношении и поддержка, оказываемая правительству большим бизнесом.

Следует отметить, что поддержка политики администрации со стороны правящей элиты и прессы была далеко не монолитной. Несмотря на все льготы, которые администрация предоставила большому бизнесу, более умеренные его круги сознавали, что демонтаж социальных программ или их сокращение имеют свои пределы и что «рейганомика» уже вызвала социальное брожение, чреватое негативными последствиями для системы в долгосрочном плане. Кроме того, у некоторых представителей большого бизнеса, заинтересованных в развитии международной тор-говли, в том числе с социалистическими странами, внеш-неполитические акции, усиливавшие бесперспективную конфронтацию с Советским Союзом и опасность войны, вы-зывали беспокойство.

Взгляды трезвомыслящих кругов бизнеса периодически доводились до сведения общественности (например, во время сессий Американо-советского торгово-экономического совета), отражались они и в позициях ряда журналистов и органов прессы, что проявилось, в частности, в критическом освещении на страницах ведущих газет и в телевизионных новостях политики администрации в Ливане и в Сальвадоре . Это способствовало в значительной мере формированию негативной оценки политики администрации в указанныхрегионах. Например, весной 1984 г., по данным опросов Гэллапа, лишь 28% опрошенных одобряли политику в отношении Ливана и 29 % — в Центральной Америке .

Когда готовилась агрессия против Гренады, администрация, стремясь обеспечить ее поддержку с учетом приближавшихся выборов, решила не допустить к ее осве-щению журналистов. Все новости об агрессии исходили только из правительственных источников; по окончании операции с ее оправданием выступил сам президент, под-державший лживую версию о превращении острова в со-ветско-кубинскую военную базу и создавшейся опасности для жизни находившихся там американцев. Другой инфор-мации и интерпретации происшедшего не допускалось. Оп-рос Харриса, проведенный через месяц после начала аг-рессии, показал, что 54% опрошенных согласились с тем, что президент и военные имеют право не допускать прессу для освещения таких событий, как вторжение на Гренаду. В то же время 63% считали, что «с соблюдением должных норм секретности журналисты должны были быть допущены на Гренаду, чтобы затем сообщить о происходившем» 6.

Если при освещении агрессии против Гренады админи-страции удалось обойтись без посредников из лагеря прессы, то правительственные акции в отношении Никарагуа не удавалось проводить полностью под покровом секретности. Так, определенную роль сыграла пресса в разоблачении роли ЦРУ % минировании никарагуанских портов, что отразилось и в общественном мнении — 67% опрошенных осудили участие США в этой акции.

Накануне и после встречи на высшем уровне в Женеве в американской прессе появилось немало объективных материалов, отражающих обеспокоенность реалистической части правящих кругов по поводу неконтролируемой гонки вооружений и усиления опасности ядерной войны. Многие органы прессы, особенно либерально-центристской, выска-зывались в пользу встречи лидеров СССР и США, приветствовали ее результаты. Положительную оценку получили возросшее понимание позиций друг друга в результате откровенного обмена мнениями, совместное заявление о том, что ядернаявойна не должна быть развязана, что в ней не будет победителей и что две страны не будут стремиться к достижению военного превосходства, а также другие договоренности. Достаточно широко были представлены в прессе позиции Советской страны на переговорах и точка зрения зарубежных лидеров на результаты женевской встречи.

Говоря об отношениях прессы и американской администрации, нельзя не подчеркнуть, что при проведении основных внешнеполитических акций правительство США чаще всего пользуется поддержкой буржуазных органов массовой информации. Это имело место и во время иранского кризиса, и при освещении событий в Афганистане, и при оценке программы милитаризации космоса. Буржуазная пресса с готовностью поддерживает антисоветские измышления того или иного государственного деятеля.

С завидным единодушием поддерживала она официальную версию об инциденте с самолетом Корейской авиалинии, вторгшемся в советское воздушное пространство со шпионской миссией. Многие журналисты оправдывали свое слепое следование официальным заявлениям завесой секретности: «материал на 100% исходил из официальных источников, а мы не проявили достаточного скептицизма в его освещении», «самые элементарные факты были сверхзасекреченными»... Пресса единодушно подогревала настроения шовинизма и антисоветизма, что способствовало принятию в конгрессе очередных военных программ. Причем это продолжалось и тогда, когда средства массовой информации разных стран — Англии, ФРГ, Японии (не говоря уже о советских публикациях и официальных заявлениях) опубликовали материалы, ставящие под сомнение или опровергающие вашингтонскую версию событий. Американскую буржуазную прессу эти «детали» уже не интересовали. Наконец в США вышла большая статья Д. Пирсона в журнале «Нейшн», где официальная американская версия подвергалась острой, аргументированной критике . По всем канонам американской журналистики это была сенсация, которую должны были бы подхватить другие издания, телевидение. Однако ничего подобного не произошло. Статья осталась гласом вопиющего в пустыне. «Нейшн» — журнал либерального направления с ограниченным тиражом; статью в нем прочли несколько десятков тысяч либералов-интеллектуалов, массовой аудитории она не достигла. Чтобы хоть как-то довести до сведения об-щественности свой материал, журнал «Нейшн» предпринял довольно необычную акцию — за свои деньги закупил рекламную полосу в газете «Нью-Йорк тайме» и опубли-ковал там изложение своей статьи, несколько расширив свою аудиторию. Однако большая пресса практически за-молчала эти факты и разоблачения, которые могли бы по-вредить администрации в предвыборный год. При этом не важно, чего здесь было больше — правительственного дав-ления на прессу, помощи, оказанной администрации со стороны корпоративных владельцев средств массовой ин-формации, или «понимания» и «сотрудничества» буржуаз-ных журналистов. Важен результат. Как этого и требовали интересы правящих кругов, «массового информирования» не состоялось.

В американской прессе не прекращается анализ отношения журналистов и органов прессы к деятельности администрации. Согласно одной точке зрения (она преобладает), средства массовой информации в целом создавали рекламу консервативной политике Рейгана и его президентским качествам, способствуя его победам на выборах 1980 и 1984 гг. Согласно другой, пресса была слишком критична к его политике и тем самым оказалась в отрыве от массы избирателей. «Никогда еще со времен X. JI.Мен-кена (журналиста и писателя первой половины XX века, критиковавшего злоупотребления властью в правительстве.—Я. Я.) такое*число репортеров не писали так много о недостатках в деятельности президента и убедили в этом столь мало избирателей»,—сетует ветеран «Нью-Йорк тайме» Дж. Рестон

Дж. Рестон ошибается. Ведь основная масса печатной продукции была в целом положительно настроенной по отношению к администрации, а критики с «восточного побережья» являли собой скорее некий обособленный «голос либералов», сохраняемый правящей элитой для поддержания концепции «плюрализма прессы». Еще в большей мере это относится к телевидению с его намеренным и ненамеренным акцентом на внешних, рассчитанных преимущественно на эмоциональное восприятие сторонах.

Журналисты действительно освещали целую вереницу промахов, мелких скандалов в Белом доме, коррупцию чиновников и т. д. «Не забыли ли мы чего-нибудь? — спрашивают авторы одной статьи, в которой делается попытка доказать остроту критики Рейгана прессой.— Да, еще прибавьте критику Рейгана в отношении важных проблем, таких, как безработица, Сальвадор, ракеты МХ, союзники; все это было отражено в новостях» .

Перечисление в статье «подвигов» прессы может быть примером того, как она освещала деятельность администра-ции. Основное место занимали скандалы, слухи, поездки, встречи президента, всякого рода анекдоты. Многие из этих репортажей раздражали Белый дом и помогали читателям и зрителям понять, что скрывается за внешним фасадом президентства. Однако в целом поверхностный и развлека-тельный подход преобладали, вопросы политики отходили на второй план. Истинные причины проблем не вскрыва-лись, «откровения» приходили, когда уже интерес к проб-леме падал. В вопросах внешней политики первая реакция на события и акции администрации была, как правило, одобряющая. Критика нередко начиналась, когда публика уже забывала о событии и его важность в глазах общест-венного мнения падала.

Подобная позиция официальной прессы достаточно выпукло характеризует ее функции в политической системе США, ее роль в распространении исходящей из истеблишмента политики и идеологии. Она органически связана с той системой «управления новостями», которая существует в стране и функционирует, опираясь на большой бизнес и пользуясь непосредственной поддержкой со стороны правящей верхушки.