§ 4.1.3. Классификация неукрепленных поселений.

Как уже отмечалось выше, сведения о неукрепленных поселениях окрестностей Кисловодска базируются, в основном, на собранном на поверхности подъемном материале. Подобных местонахождений керамики, широко

датирующейся в рамках I тыс.

Опираясь на топографический принцип деления неукрепленных поселений, можно выделить четыре их класса: поселения на мысах, плато, склонах и речных террасах. При этом 46 памятников из 131 относится к первому выделенному классу, 13 - ко второму, 47 - к третьему и 25 к четвертому.

Пространственное размещение этих классов неукрепленных поселений с наглядностью демонстрирует, что поселения на речных террасах приурочены к широкой долине р. Подкумок, у которой имеются высокие берега (особенно с левой стороны реки). Мысовые поселения и поселения на склонах, составляющие подавляющее большинство рассматриваемых памятников (93 из 131), равномерно распределены по всей территории Кисловодской котловины, а вот поселения на плато лежат по ее периметру.

Представляется весьма примечательным распределение поселений по абсолютной высоте расположения памятника, обусловленное, как и в случае с укрепленными поселениями, особенностями геологического строения

рассматриваемого региона. Так, большинство поселений на мысах (40 из 46) и на склонах (34 из 47) находятся в том же диапазоне, что и большинство мысовых укреплений на абсолютной высоте от 900 до 1500 м. 13 поселений на склонах занимают высоты менее 900 м. При этом три поселения обнаружены на максимальных высотах более 1600 м (Аликоновское 15, Верхнеберезовское 1 и Верхнеэшкаконское 1), два из которых относятся к мысовым. Последнее из перечисленных обнаружено на узком плато на абсолютной высоте около 1830 м. Остальные поселения на плато находятся в диапазоне абсолютных высот от 900 до 1500 м, где найдено 10 из 12 подобных памятников; два из них занимают абсолютные высоты более 1500 м (поселения Правоберезовское 8 и 9).

Поскольку, как говорилось выше, подавляющая часть рассматриваемых неукрепленных поселений была обнаружена в ходе сбора подъемного материала, который велся несистематически, весьма сложно определить границы этого вида памятников, поэтому данные об их площади не рассматриваются. Следует упомянуть несколько поселений, на которых проводились топографические работы и были зафиксированы ареалы застройки. Это, прежде всего, наибольшее по площади поселение I тыс. н.э. в Кисловодской котловине - Зубчихинское 3, - расположенное на плато в верховьях р. Березовой (кат. № 146). Здесь на площади 3,8 га было зафиксировано не менее 47 каменных строений, сохранившихся в виде развалов, собран богатый подъемный материал, установлена мощность культурного слоя и слоя разрушения памятника около 1,0 м. Гораздо меньшим выглядит поселение Медовое Правобережное 1 в балке р. Аликоновки, где на площади около 0,2 га было зафиксировано девять построек прямоугольной формы шириной от 4,5 до 10 м и длиной от 6 до 20 м (кат. № 130). Примечательно, что в обоих случаях поселения сопровождались участками земледелия в виде наделов с межевыми стенками/валами, аналогичных широко известным «кельтским полям» Северо-Западной Европы (Борисов, Коробов, 2013. С. 138-142).

Приведенными примерами не исчерпывается ряд открытых поселений, на которых прослеживаются следы каменных строений. Подобные сооружения

отмечались исследователями на поселениях Аликоновское 14 и 15, Боргустанское

2, Верхнеберезовское 1, Верхнеольховское 2, Верхнеэшкаконское 1, Высокогорное 1, Горное Эхо, Десять Пещер, Джагинское 5, Замковое 3, КабанГора 1, Катыхинское 2, Кич-Малка 1, Конзавод 1, 2, 5, 6; Конхуторское 1, 3, 4; Крымушкинская Балка 1, Мирный 4, 5, 6, 8; Мокрая Балка 3 и 5, Острый Курган 3, Острый Мыс 1, Перепрыжка 1, Правоберезовское 2, 6, 8, Чабарня 2. Однако в большинстве случаев речь идет о неясных выходах камней на поверхности или в обрывах, зачастую уничтоженных современной инфраструктурой (дороги, лесопосадки).

Тем не менее, имеются сведения о 47 постройках поселения Зубчихинское

3, девяти - на поселении Медовое Правобережное 1 и по одной на поселениях Верхнеэшкаконское 1, Аликоновское 14 и 15 и Правоберезовское 2 (кат. №№ 70, 100, 103, 130, 143, 146). На поселении Зубчихинское 3 они составляют несколько ареалов, расположенных на двух уровнях (Приложение II. Табл. 118). Поселение Медовое Правобережное 1 представляет собой линейно размещенные постройки, вытянутые вдоль скального обрыва на одном из краев обширного мыса (Приложение II. Табл. 95, 1).

Большинство из построек (49 из 60) представляют собой небольшие однокамерные сооружения средними размерами 5,5 χ 6,8 м. Минимальными размерами со сторонами развала менее 5 м обладали 19 однокамерных строений (одна на поселении Аликоновское 14 и 18 на поселении Зубчихинское 3 - см. Таблица 15). Лишь у восьми построек были размеры по длине более 10 м, а ширина - от 6 до 15 м (по одной постройке на поселениях Верхнеэшкаконское 1 и Медовое Правобережное 1, шесть построек на поселении Зубчихинское 3). Таким образом, площадь развалов этих сооружений имеет широкий размах от 4,5 до почти 194 кв. м, в среднем составляя 44 кв. м, что, вероятно, является стандартным значением для жилых построек раннего и развитого Средневековья. Так, площадь подобных сооружений, прослеженная на укреплении Указатель, составляет 33-35 кв. м (Ковалевская, 2005. С. 129). Площадь менее 35 кв. м отмечена у 29 каменных развалов, более 60 кв. м - у 10 развалов.

Некоторое количество построек (11 из 60) имело по несколько помещений, прослеженных на поверхности. В половине случаев обнаруживаются следы двух помещений (постройка 1 поселения Медовое Правобережное 1, башня 1, постройки 6, 10 и 19 поселения Зубчихинское 3 - Таблица 15). Три помещения зафиксированы для трех построек (N°N° 7, 21 и 27), четыре - для постройки 12, а шесть - для построек 5 и 14 поселения Зубчихинское 3.

При этом, прослеженные внутренние размеры помещений также достаточно сильно различаются, составляя в длину от 4 до 22,5 м, в ширину - 2,6 до 18,8 м, а по площади - от 14,5 до 257,6 кв. м. Относительно небольшими площадями отличались внутренние помещения постройки 5 (от 15,2 до 94,3 кв. м). Наибольшая площадь помещений - более 100 кв. м -прослежена у построек 12, 14 и 21 поселения Зубчихинское 3. Не исключено, что они представляют собой места содержания домашнего скота.

Примечательно, что одна из двухкомнатных построек поселения Зубчихинское 1, скорее всего, представляла собой двухкамерную башню с помещениями площадью 17,9 и 25 кв. м, к которой были пристроены две каменные стенки, полностью перегораживающие небольшое мысовое пространство верхней площадки поселения. Поскольку строение почти полностью разобрано на камень, установить это можно лишь в ходе археологических раскопок. Прослеженные размеры помещений данного

Среди построек поселения Зубчихинское 3 выделяется постройка 3, расположенная севернее башни 1 на верхней площадке. Она представляет собой прямоугольное сооружение размерами 9,7 χ 14 м, внутри которого расположены крупные обломки скалы, уложенные плашмя наподобие стола (Коробов, 2012б. Рис. 6, 4). В разбитом по соседству шурфе было найдено 142 фрагмента керамики, в основном столовой, и 232 кости животных (кат. № 146), преимущественно расколотых и побывавших в огне. Возле постройки найдено большое количество подъемного материала эпохи раннего Средневековья.

Таким образом, далеко не все постройки на поселениях, видимые на поверхности, использовались исключительно в качестве жилых. Логично предположить хозяйственный характер некоторых сооружений, хотя для подтверждения данного предположения требуются археологические раскопки. Однако и в процессе недеструктивного обследования построек, сохранившихся в виде каменных развалов, можно попытаться ответить на вопрос об их функциональных особенностях. Такое обследование в 2009 г. было проведено А.В. Борисовым на поселении Зубчихинское 3. Почвенные зондажи закладывались внутри и вне видимых на поверхности построек на различных участках поселения. Глубина зондажей составляла 35-50 см. Образец грунта отбирался из нижнего пятисантиметрового слоя на контакте с материком, представленным выходами известковистого песчаника.

Результаты изучения содержания органического углерода, подвижных фосфатов и уреазной активности в грунте из почвенных зондажей свидетельствуют о различном характере использования построек.

Так, выделяются зондажи 5, 9 и 13 (восточная часть верхней площадки, помещение 1 постройки 5 и помещение 2 постройки 7), для которых характерны высокие значения содержания и углерода, и фосфатов, и уреазной активности (Диаграмма 5). Такое сочетание признаков позволяет рассматривать эти постройки как жилые помещения, в которых, возможно, одновременно содержался скот. В определенной мере этот вывод можно распространить на зондажи 10, 11 и 12 (оба «ныхаса», пространство у стены 3), хотя отмеченная закономерность распределения химических и микробиологических свойств в них не так явно выражена.

В отличие от них, в зондажах 19 и 20 (помещения 1 и 2 постройки 19) отмечается довольно высокий уровень уреазной активности при низких значениях содержания фосфатов и органического углерода. Отсутствие обогащения грунта фосфатами не дает оснований рассматривать эти постройки как жилые помещения. Возможно их использование было связано с содержанием скота.

В отличие от зондажей 19 и 20, в зондаже 14 (помещение 1 постройки 7) грунт отличается довольно высокими значениями содержания углерода и подвижных фосфатов при низкой уреазной активности на уровне фоновых значений, что, вероятнее всего, исключает возможность содержания скота в данном помещении.

И наконец ряд зондажей, таких как 2, 3, 15, 16, 17, 18 отличается наиболее низкой обеспеченностью фосфатами и углеродом, при низкой уреазной активности. Из этих зондажей лишь два (15 и 16) заложены внутри помещений 1 и 2 крупной постройки 21. Вероятно эта постройка предназначалась для неких технических целей, либо почвенно-грунтовый слой в ней отсутствовал на момент функционирования памятника.

Таким образом, на поселении Зубчихинское 3 выделяется ряд предположительно жилых построек (№№ 5 и 7), в некоторых помещениях которых мог также содержаться скот, а также постройка 19, скорее всего служащая только для содержания скота. Низкие показатели содержания уреазы в помещениях крупной постройки 21 говорят против ее использования в качестве загона для домашних животных, хотя сама форма данного сооружения скорее всего напоминает именно такой загон. Остается непонятным высокий уровень содержания фосфатов и уреазы в зондажах 5 и 10-12, устроенных вне видимых на поверхности сооружениях и внутри кругов из камней, отнесенных нами к так называемым «ныхасам» - местам проведения общественных собраний. В последнем случае не исключено переиспользование этих сооружений в качестве загонов в новое время. Однако, несмотря на сложности в интерпретации, полученные результаты недеструктивного почвенно-археологического

обследования Зубчихинского поселения демонстрирует перспективность данного направления в археологии.

Если проанализировать степень близости к водным источникам, то расположение неукрепленных поселений дает схожую картину с укрепленными - 114 из 131 памятника лежат в пределах 1 км от родников (65 из них в пределах 500 м), а 124 - на расстоянии не более 1 км от реки (102 в пределах 500 м) (рис. 142). К поселениям, расположенным в обоих случаях вдалеке от источников водоснабжения, относятся поселение Смена, которое находится в застроенной ныне городской части Кисловодска, а также поселения Мирный 5, 7 и 8.

Для выяснения оптимальных путей достижения источников водоснабжения с неукрепленных поселений использовался тот же описанный выше набор процедур, что и для укреплений. В результате была построена карта ареалов вокруг поселений с учетом энергетических затрат на преодоление расстояния, эквивалентного 1 км движения по непересеченной местности (рис. 143). В рамках выделенных ареалов были построены карты наиболее удобных путей к родникам (рис. 144) и рекам (рис. 145). В первом случае 55 поселений не имели удобного подхода к родниковой воде (обозначены желтым на рис. 144). Во втором подобных поселений, расположенных вдали от удобного подхода к реке, насчитывается 24 (они обозначены желтым цветом на рис. 145). 18 из них не имеют также удобного подхода к родникам и являются, таким образом, проблемными в плане водоснабжения. Это поселения Смена, Ясли 2, Крымушкинская Балка 1, Малый Клин-яр 1, Директорская Горка, Солдатская Балка 2, Татарка, Красные Камни, Острый Курган 2, Зубчихинское 5, Кабаногорское Кольцо 1, Мирный 4-9 и Конзавод 6. Большинство из них является местами сбора подъемного материала в окрестностях одноименных укреплений и может маркировать, таким образом, зону их хозяйственной деятельности. Лишь в некоторых случаях речь может идти о достоверных местах обитания, на которых обнаружены следы построек (Крымушкинская Балка 1, Мирное 7 и 8; кат. №№ 21, 28 и 29), отсутствие очевидного в настоящий момент водоснабжения которых требует дополнительного объяснения.

Как уже упоминалось выше, большинство анализируемых поселений (90 из 131) было обнаружено в процессе разведочных работ Кисловодского отряда ИА РАН. Практически вся имеющаяся у нас информации о поселениях базируется на несистематическом сборе подъемного материала, обнаруживаемого в норах грызунов на задернованной поверхности памятника, в обнажениях, осыпях и на распаханных участках. Имеется лишь несколько случаев шурфовок на поселениях, однако известно также несколько раскопанных построек эпохи раннего Средневековья.

Мысовые поселения характеризуются относительно большим количеством обнаруженного на памятнике подъемного материала: известны керамические фрагменты с 30 памятников из 46. При этом на 18 из них найдено менее 10 черепков, большее количество керамики было собрано на 12 поселениях. Большое количество подъемного материала было собрано систематическим способом по квадратам 10 х 10 м на поселении Боргустанское 4 (95 ф-тов), прилегающее к укреплению Боргустанское 10 (кат. № 15). Еще 172 фрагмента были обнаружены в двух шурфах глубиной около 0,2 м, разбитых на этом поселении.

Наибольшее количество подъемного материала эпохи раннего Средневековья - 98 керамических фрагментов, - а также многочисленные металлические предметы зафиксированы при детальном обследовании поселения Мосейкин Мыс 3, на котором также проводилась шурфовка, позволившая определить приблизительные границы памятника. Данное поселение находится с напольной стороны от укрепления Мосейкин Мыс 1 (кат. № 141). В шурфах обнаружен культурный слой мощностью около 0,4 м, однако не все материалы из него относятся к эпохе раннего Средневековья. Так, среди огромного количества керамики, найденной в шурфе 2 размерами 2 χ 2 м и глубиной менее 0,5 м (1045 ф-тов) 435 фрагментов можно отнести к кобанской культуре, а 610 - к эпохе раннего Средневековья. Еще большее количество керамики - 790 ф-тов - было найдено в двух шурфах на поселении Кич-Малка 1, прилегающем к одноименному укреплению (кат. № 180). Здесь в шурфе 2, находящемся на склоновой площадке, был зафиксирован культурный слой мощностью около 1,5 м, насыщенный костями животных и керамическими фрагментами, о чем уже говорилось выше. На других поселениях данной группы культурный слой фиксировался дважды - мощность его была около 0,3 м (Верхнеольховское 2) и 0,3-0,6 м (Эшкаконское 5).

Примечательно, что на мысовых поселениях имеются следы построек, которые зафиксированы в 16 случаях. На остальных мысах достоверная информация о наличие построек у нас отсутствует, но нет также и достоверной информации и об их отсутствии. Таким образом, явный жилой характер имеет около половины рассматриваемых поселений на мысах, прежде всего, поселения со следами застройки, выходами культурного слоя и большим количеством подъемного материала в шурфах. Однако большинство из них прилегает к укрепленным поселениям, занимающим края скальных мысов, которые подробно рассматривались выше. Подъемный материал, собранный на напольной стороне мысовых пространств, скорее всего попадал на эту территорию, использовавшуюся в качестве пахотных угодий, вместе с удобрениями, что было установлено в ходе наших почвенно-археологических исследований. Подобные угодья в виде участков с межевыми стенками были найдены возле поселения Медовое Правобережное 1 (кат. № 130) (Борисов, Коробов, 2013. С. 141-142).

К мысовым неукрепленным поселениям, расположенным отдельно от известных укреплений, таким образом, относится всего семь памятников: Крымушкинская Балка 1, Аликоновское 14 и 15, Медовое Правобережное 1, Правоберезовское 2, Кабан-гора и Кабардинское Мысовое 1 (кат. №№ 21, 100, 103, 130, 143, 158, 179). Все они характеризуются присутствием развалов каменных строений и значительного количества подъемного материала, в некоторых случаях также находками керамики в шурфах (121 ф-т на пос. Медовое Правобережное 1).

Поселения, расположенные на плато, не являются характерными для Кисловодской котловины, они зафиксированы лишь в 13 случаях. Примерно половина из них имеет следы фундаментов построек на поверхности. При этом поселения Зубчихинское 3, Правоберезовское 8 и Боргустанское 2 характеризуются большим количеством видимых на поверхности остатков сооружений: найдено до нескольких десятков западин или фундаментов домов (Коробов, 2012б. С. 200-211), а также значительным количеством подъемного материала. На семи других поселениях обнаружено менее 10 фрагментов керамики, еще на трех подъемный материал не обнаружен. Культурный слой мощностью до 0,5 м прослежен на поселении Высокогорное 1, там же Я.Б. Березиным найдены западины от прямоугольных в плане заглубленных построек. На поселении Зубчихинское 3 в одном из шурфов глубина залегания материка составляла около 1 м. Однако следует признать, что большинство выделяемых в данный класс поселений скорее всего не являлись местами постоянного обитания, а, так же как и в случае с мысовыми поселениями, представляют собой следы хозяйственной активности близлежащих укрепленных поселений. Поэтому в качестве неукрепленных поселений на плато были выделены Боргустанское 2, Верхнеэшкаконское 1 и Зубчихинское 3 (кат. №№ 9, 70 и 146). В последнем случае не исключено, что мы имеем дело с укреплением, занимавшем верхнюю площадку, и обширным поселением, прилегающим к нему снизу, однако практически полностью разобранные на камень постройки не позволяют однозначно отнести данный памятник к укреплениям.

Из рассматриваемых классов поселений весьма интересным является третий, объединяющий поселения на склонах. Как правило, это склоны мысов или останцов, занимаемых соответствующими по типу укрепленными поселениями. Лишь 15 из 47 поселений не имеют этой пространственной приуроченности к укреплениям. Уместно предположить, что подъемный материал, обнаруживаемый на склоне, является продуктом жизнедеятельности, протекавшей на расположенном выше укреплении - осколки керамической посуды в данном случае просто мусор, сброшенный вниз. Однако, археологические находки окрестностей Кисловодска, а также данные кавказской этнографии противоречат этому утверждению. Так, на 7 из 43 склоновых поселениях обнаружены постройки (почти все эти поселения - Острый Мыс 1, Десять Пещер, Мокрая Балка 3 и 5, Перепрыжка 1 - сопровождали укрепления; вне зависимости от близлежащих укреплений найдены постройки на поселении Горное Эхо и Правоберезовском 6). Лишь на 7 поселениях данного класса отсутствие различимых на поверхности построек может быть достоверно зафиксировано. При осмотре обнажений на склонах нередко обнаруживается присутствие культурного слоя: он отмечен в 15 случаях, причем мощность слоя существенно больше, чем у описанных выше поселений на мысах и плато. Так, на 12 памятниках присутствует культурный слой 0,5 м и более (Кугульское 2, Смена, Тупой Мыс, Глухая Балка 1, Мокрая Балка 3, Перепрыжка 1, Султанное), причем

Весьма примечательным кажется количество находимого на склонах подъемного материала, хотя данный факт, очевидно, объясняется

топографическими особенностями памятников. На 18 поселениях из 47 найдено менее 10 керамических фрагментов, еще на 18 - по 10 и более черепков. Наибольшее количество подъемного материала (51 ф-т) найдено на детально обследованном поселении Глухая Балка 2 (Коробов, 2002*. С. 7-15), на котором предварительно выделено три зоны обитания по выходам культурного слоя и интенсивности встреченного подъемного материала. Помимо сбора подъемного материала, на поселении Глухая Балка 2 была произведена зачистка обнажения культурного слоя шириной 2,0 м и глубиной 1,0 м_з из которой происходят кости животных и 45 фрагментов керамики эпохи раннего Средневековья. Мощные выходы культурного слоя, насыщенные керамикой и костями животных, прослеживаются на склонах, занятых поселениями Теплушка 1-3.

Таким образом, мне представляется вероятным жилой характер большинства поселений, расположенных на склонах. К таковым гипотетически отнесено 32 из 43 памятников. По-видимому, иные от жилых функции отражают 11 поселений на склонах, где отсутствуют следы культурного слоя, видимых на поверхности или в обнажениях построек и где обнаружено малое количество подъемного материала на небольшой площади (Катыхинское 5, Спящая Красавица, Дачно-Березовское 1, Зубчихинское 1, 5 и 6, Левоберезовское 5, Митькин Кутан 3, Воровские Балки 1, Конхуторское 5 и 7). Четыре из них - Спящая Красавица, Зубчихинское 1, Левоберезовское 5, Воровские Балки 1 - сопровождают укрепленные поселения и могут являться следами мусорных свалок - сброшенных с укреплений остатков жизнедеятельности. Однако в последнем случае керамика найдена на искусственной террасе, на склоне рядом с укреплением Воровские Балки 5 (Коробов, 2001*. С. 54). Подобные случаи нахождения небольшого количества керамики эпохи раннего Средневековья на террасированных склонах поблизости от укреплений отмечаются также в виде поселений Конхуторское 5 и 7. Находка на поселении Зубчихинское 5 помимо керамики железной крицы (Коробов, 2001*. С. 50) может говорить в пользу производственного характера данного поселения, к тому же расположенного вдали от источников водоснабжения (см. выше).

Интересно отметить, что в четырех случаях (Малый Клин-Яр, Солдатская Балка, Мосейкин Мыс, Кабаногорское Кольцо) укрепленные поселения сопровождались поселениями и на мысовой части, и по склонам, что может отражать комплексный характер заселения и использования данных ландшафтов. Попытка максимально рационального освоения неудобных для хозяйственной деятельности склоновых участков в виде устройства на них поселков неоднократно отмечалась в кавказоведческой литературе (Кобычев, 1982. С. 23). Так, З.А. Никольская приводит разрез простейшего жилища аварцев типа пещеры, устроенной на склоне (Никольская, 1947. С. 155. Рис. 1) (рис. 146). Подобным образом устроенные на склонах поселки, где крыша нижнего дома служит полом для верхнего, до сих пор бытуют в Нагорном Дагестане и в других уголках Северного Кавказа (Никольская, 1947. Рис. 12; Кобычев, 1982. С. 36, 38). Возможно, устройство поселения на склонах также соответствовало более рациональному использованию хозяйственной территории раннесредневековым населением, хотя количество подобных поселений адекватно количеству поселков, обнаруженных на вершинах удобных для сельскохозяйственной деятельности мысов.

В результате, в качестве бесспорных самостоятельно существующих мест обитания были выделены поселения Горное Эхо и Теплушка 1-3 (кат. №№ 88, 90, 92, 117). Остальные поселения на склонах рассматриваются в совокупности с прилегающими к ним укреплениями.

Последним из рассматриваемых классов неукрепленных поселений являются поселения, расположенные на речной террасе Подкумка. Большинство из этих памятников (21 из 25) было обнаружено в процессе работ Кисловодского археологического отряда ИА РАН осенью 2000 г. (Коробов, 2000*. С. 14-19, 2327, 32-35).

Характерной особенностью данных поселений является безусловная приуроченность большинства из них к первой террасе левого берега Подкумка в его среднем течении. Лишь два памятника - Очистное 1 и Куян-Балка 1 - расположены на правом берегу реки, а еще три - Боргустанское 1, Мирный 2 и 3 - находятся не на первой террасе, а выше, на абсолютной высоте 925-955 м. Часть поселений была открыта нашими предшественниками (Очистное 1, Комбинат Стройматериалов, Левоподкумское 2, Промзона 2), они в настоящее время практически полностью застроены и непригодны для дальнейших исследований. Имеющиеся в своде памятников Кисловодской котловины сведения позволяют отнести эти поселения к эпохе раннего Средневековья, что подкрепляется обнаруженным в 1996 г. подъемным материалом на поселении Левоподкумское 2, в частности ручкой кувшина аланской культуры (Коробов, 1996*. С. 20. Рис. 167168).

Остальные поселения, открытые в 2000 г. Кисловодским отрядом, весьма однотипны по своим особенностям. Все они занимают обширные мысы на первой террасе реки, многие сопровождаются видимыми на поверхности фундаментами построек из речной гальки (9 из 17 находящихся на первой террасе поселений) и распространенным на весьма широкой площади подъемным материалом (все 17 поселений). При этом, количество обнаруженной керамики в 5 случаях из 17 равнялось 10 фрагментам и более, доходя до 34 (Мирный 4) и 39 (Джагинское 5). На последнем поселении также достоверно зафиксированы выходы культурного слоя мощностью до 0,4 м.

Примечательно, что данный класс поселений отстоит достаточно далеко от укреплений первого и второго класса (на останцах и на мысах). В трех случаях поселения на речной террасе, очевидно, сопровождают укрепления - это Левоподкумское 2, расположенное у одноименного укрепленного поселения, а также поселения Мирный 5-7 и Джагинское 5, находящиеся возле укреплений Подкумское 1 и 2. Остальные укрепления, не считая памятника Мирный 1, лежат на дистанции от этих поселений не менее 1200 м. При обследовании отмечалось, что поселения зачастую не имеют выраженных границ между собой - ими могут служить лишь небольшие балки, отделяющие соседние мысы - поэтому разделение данного массива памятников на серию отдельных поселений весьма условно. Речь в данном случае идет о 17 поселениях, расположенных непрерывной цепочкой на первой террасе Подкумка от пос. Мирный в Предгорном районе Ставропольского края до аула Джага в Малокарачаевском районе Карачаево-Черкесской Республики (на расстоянии 6,8 км от крайних точек, где зафиксировано присутствие подъемного материала).

Не вызывает больших сомнений жилой характер большинства упомянутых памятников. К таковым я гипотетически отношу 23 из 25 поселений на речных террасах. Лишь два из них - Боргустанское 1 и Мирный 3 - носит, очевидно, следы нежилой деятельности, связанной с хозяйством, что отмечается в малом количестве подъемного материала и небольшой площади его распространения, отсутствии следов построек и выраженного культурного слоя.

Приуроченность описываемых поселений к укреплениям в виде мысов с эскарпами, носящим характер «земляных городищ», говорит в пользу отнесения данных поселений к раннему этапу существования аланской культуры в Кисловодской котловине (II-IV вв.). В одном случае подобное укрепление - Подкумское 2 - сопровождается подкурганным могильником Левоподкумский 1, на котором обнаружены захоронения в катакомбах IV в. н.э. К этому же времени относятся и материалы, происходящие из шурфа 2 на площадке укрепления, что подкрепляется радиоуглеродными датами, лежащими в пределах II-IV вв. Скорее всего, данным периодом могут датироваться и другие поселения на террасе Подкумка, на которых найден аналогичный подъемный материал, фрагменты турлука, фундаменты построек из речной гальки. Мы вернемся ниже к этому вопросу более подробно.

Исходя из вышесказанного, к самостоятельным местам обитания в виде поселений на речных террасах отнесено 15 из 25 подобных поселений (Мирный 4, 6-9, Конзавод 1-6, Джагинское 1-4; кат. №№ 27-30, 32-38, 40-43), расположенных вдали от укреплений и характеризующихся большим количеством подъемного материала, а также развалами построек в виде каменных фундаментов.

Были проанализированы особенности степени обзора местности, характерные для выделенных поселений разных типов (рис. 147). В совокупности видимой с 29 поселений оказывается территория в 32973 га (29%), что более чем в два раза меньше, чем территория, обозреваемая с укрепленных поселений. При этом, очевидно, что степень обзора существенно варьируется на памятниках, приуроченных к разным ландшафтным условиям - наибольшей в среднем видимостью обладают поселения на речных террасах (5281 га), наименьшей - поселения на склонах (1449 га). Поселения на мысах и плато имеют близкие средние показатели видимости к мысовым укреплениям (3367 и 3733 га соответственно), что также обусловлено их пространственным расположением в сходных условиях. При этом, ни одно открытое поселение не имеет высокой степени обзора, превышающей 10000 га, что характерно для некоторых укреплений, а половина из них (15 из 29) обладает минимальной видимостью менее 5000 га. Площадь обзора с остальных поселений колеблется в пределах 5000-6500 га.

В целом представляется, что деление неукрепленных поселений на классы по топографическим особенностям также принесло успешные плоды. Очевидна уникальность поселений на речных террасах. Поселения на мысах и склонах в большинстве своем являются зоной жизнедеятельности, относящейся к функционированию мысовых и останцовых укреплений. Часть поселений на плато может быть приурочена к функционированию укреплений на мысах с эскарпированными склонами. Несомненно, имеются независимые от укрепленных поселков зоны обитания, фиксируемые в виде остатков неукрепленных поселений. Однако анализ открытых поселений осложнен, поскольку далеко не все подобные памятники могут быть идентифицированы визуально, без проведения раскопок. В совокупности лишь 29 из них безусловно могут быть отнесены к ареалам проживания, поскольку на них присутствуют следы каменной архитектуры или выходы культурного слоя. Именно эти памятники фигурируют в дальнейшем анализе. Обнаруживаемый же в поле подъемный материал может

быть связан с сельскохозяйственной деятельностью вне поселений (Bintliff, 2000; Гарбузов, 2008). Он маркирует зону сельскохозяйственной активности населения эпохи раннего Средневековья, что подтверждается в ходе наших почвенноархеологических исследований следов древнего земледелия в котловине, выраженных в виде присутствия керамических находок в разрезах (Борисов, Коробов, 2013. С. 65-66, 177-183) и показателей уреазной активности

исследованных почв, постепенно уменьшающихся по мере удаления от поселений (Чернышева и др., 2014а. С. 287; 2014б. С. 252-253).

Таким образом, высказанные сорок лет назад А.П. Руничем наблюдения над топографическими особенностями раннесредневековых поселений Кисловодской котловины до сих пор остаются актуальными и могут служить основой для их изучения.