§ 4.1.2. Особенности укрепленных поселений разных классов.

На сегодняшний день в окрестностях Кисловодска известно 153 укрепленных поселений I тыс. н.э., из которых 6 расположено на останцах, 98 на мысах со скальными обрывами, 21 на мысах с признаками искусственного эскарпирования, а также 28 на возвышенностях и холмах (рис.

Характерно распределение разного типа укреплений в зависимости от абсолютной высоты, занимаемой памятниками. Так, останцовые укрепления (рис. 127, 1) расположены, в целом, в нижней части котловины - абсолютная высота их колеблется от 840 (Горное Эхо, кат. № 118) до 1170 м (Центральное Эшкаконское, кат. № 96). Мысовые укрепления (рис. 127, 2) в большинстве своем занимают высоты от 900 до 1300 м над уровнем моря. К этому диапазону относятся 78 из 118 памятников данного класса. При этом, имеются укрепления, расположенные как на минимальной абсолютной высоте до 900 м (17 памятников), так и на максимальной свыше 1400 м (15 памятников), где отсутствуют укрепления других выделенных классов. Укрепления же третьего класса занимают некоторые холмы-возвышенности (рис. 127, 4, 5) в нижней части котловины (1 памятник расположены на высоте менее 800 м и 5 - в диапазоне от 900 до 1100 м), но в большинстве своем лежат в верхней ее части: 22 из 28 укреплений найдены на высоте от 1100 до 1400 м.

Очевидные различия в особенностях расположения памятников на разной высоте обусловлены геологическим строением Кисловодской котловины, в нижней части которой вдоль долины реки Подкумок располагаются выходы скал из песчаника, превращающихся со временем в выветренные останцы, а верхняя часть ее является ровно наклоненным плоскогорьем (куэстой), сложенным осадочными породами известняка и доломита, которое прорезают каньоны основных притоков правого берега Подкумка (Эшкакона, Аликоновки, Березовой,

Кабардинки).

Не менее интересным представляется тот факт, что укрепленные поселения на мысах обнаружены на высоте не более 1550 м (лишь один памятник лежит на большей высоте в 1880 м - укрепление Карсунка 3 (кат. № 53), что согласуется с гипотезой Г.Е. Афанасьева об основной зоне размещения аланских укреплений на высоте в 900-1500 м как в своеобразном климатическом оазисе (Афанасьев и др., 2004. С. 80). Именно на этих высотах (1000-1500 м) в окрестностях Кисловодска расположены горные черноземы, дающие хорошую возможность получать сельскохозяйственную продукцию в непосредственной близости от поселения. Для местных горных черноземов характерна высокая гумусированность профиля, их бонитет (экономическая ценность) варьирует в зависимости от запасов гумуса в пределах 61-100 баллов. В высокогорной части региона от уровня в 1500 м до линии вечных снегов около 3000 м преобладают горно-луговые почвы, содержащие от 10 до 20 % гумуса (Шеуджен, 2001. С. 40). Данный тип почв, по этнографическим сведениям, служил в основном для пастбищного скотоводства (Калоев, 1981. С. 36).

Представляется интересным проанализировать различие разных типов укреплений по площади памятника. Следует сразу оговориться, что площадь рассчитывалась по рельефу местности и границам видимых на поверхности архитектурных сооружений. Поскольку практически ни один памятник не подвергался раскопкам или геофизическому обследованию широкими площадями, данные о площади памятника носят несколько условный характер. Тем не менее, очевидно, что при хорошей сохранности фортификационных, жилых и хозяйственных сооружений из камня, наблюдаемых на поверхности большинства памятников (рис. 128, 1, 2), мы вправе судить об их размерах по границам ареала каменных развалин архитектурных сооружений.

на аэрофотоснимках и космосъемке, которая также использовалась для расчета площади памятника. В 44 случаях были проведены более детальные топографические работы на укрепленных поселениях и составлены

инструментальные топографические планы с помощью теодолитной и тахеометрической съемки.

Если мы обратимся к распределению укрепленных поселений по занимаемой ими площади, становится очевидной разница между выделенными типами (Диаграмма 1). Так, все укрепления на холмах и большинство укреплений на мысах (112 из 153 памятников) имеют площадь памятника менее 0,5 га. 19 мысовых укреплений и четыре укрепления на мысах с эскарпированными склонами имеют площадь от 0,5 до 1,0 га; 10 мысовых и два эскарпированных укрепления - от 1,0 до 3,8 га. Лишь два мысовых укрепления имеют площадь более 10 га (Указатель и Уллу-Дорбунла - кат. №№ 66 и 106). Но здесь следует отметить, что по упоминаемому выше мнению автора раскопок Указателя - В.Б. Ковалевской - к эпохе раннего Средневековья относится лишь расположенная на самом краю мыса так называемая цитадель площадью около 1100 кв. м, а остальная территория была заселена в более позднее время (Ковалевская, 2005. С. 125, 129). То же можно сказать и об укреплении Уллу-Дорбунла - площадь раннесредневекового поселения здесь минимальна и составляет по уровню первой стены около 500 кв. м, а по уровню второй - не более 2700 кв. м (Коробов, 2013г. С. 130). Если мы примем во внимание данные корректировки, то практически все мысовые укрепления (88 из 98) имеют площадь менее 1 га.

Очевидно, что укрепления на останцах имеют в среднем большую площадь, чем остальные: из шести памятников одно обладает сравнительно малой площадью примерно в 0,2 га (Первомайское 1, кат. № 56), два относятся к средним памятникам с площадью 0,6 и 0,8 га (Кугульское и Клин-Яр, кат. №№ 75 и 169), два обладают большой площадью в 1,0 и 1,3 га (Центральное Эшкаконское и Горное Эхо, кат. № 96 и 118), а одно имеет огромную площадь в 13,5 га (Рим-

Гора, кат. № 86 - рис. 127, Г). В последнем случае следует отметить, что основные слои заселения, обнаруженные на Рим-Горе, относятся к более позднему времени - X-XII вв. Тем не менее, на памятнике были найдены материалы, относящиеся к VI-IX вв., а рядом с городищем известно несколько захоронений в катакомбах VIII-IX вв.

Если рассматривать средние значения площади памятников по выделенным группам, то становится очевидной существенная разница между мысовыми укреплениями обоих видов, обладающими в среднем площадью около 0,5 га и останцовыми, с одной стороны (среднее значение площади 2,0 га), и укреплениями на холмах, с другой (0,16 га в среднем) (Диаграмма 1). Данное соотношение несколько меняется, если мы исключим из рассмотрения останцовое укрепление на Рим-Горе как самое крупное в котловине. Тогда средняя площадь останцовых укреплений также не превышает 1,0 га, но по-прежнему примерно в два раза больше площади укреплений на скальных мысах и мысах с эскарпированными склонами (Диаграмма 2).

Еще один важный фактор, демонстрирующий разницу выделенных типов укреплений - это степень близости к источникам воды. Из карт, отражающих пространственное распространение укрепленных поселений, становится очевидным, что подавляющее большинство памятников располагается по долинам основных рек, русла которых вряд ли претерпели серьезные изменения за последние две тысячи лет. Однако, как уже отмечалось исследователями (Афанасьев и др., 2004. С. 65), часть укреплений находится вдалеке от речной сети, занимая отроги Боргустанского и Джинальского хребтов. Напрашивается очевидный вывод о существовании системы водоснабжения из родников помимо речной воды. Для исследования этого вопроса я провел картографирование современных родников, используя топографические карты масштаба 1: 25 000, исправленные по современным спутниковым данным. Кроме большего количества информации о родниках (данные карты гораздо лучше отражают топографическую ситуацию, чем использованные для создания векторных слоев

ГИС карты масштаба 1: 100 000), они имеют более точную пространственную привязку. В случае корректно выполненных работ по геотрансформированию растровой картографической информации, точность нанесения точечных объектов составляет 10-15 м на местности, что сопоставимо с точностью навигационных приемников GPS.

Проведенная работа по нанесению родников в виде точечного слоя ГИС привела к тому, что на фрагменте карты, используемом для анализа, появилось 2300 подобных объектов (это практически в пять раз больше, чем использовалось ранее в работе с картами, оцифрованными в Центре исследования экстремальных ситуаций). В дальнейшем проводился пространственный анализ для того, чтоб понять, насколько далеко от них расположены изучаемые памятники эпохи раннего средневековья.

Возникает закономерный вопрос: адекватно ли расположение родниковой воды в настоящий момент может отражать средневековые реалии? Ведь для родников свойственны изменения, когда одни из них со временем пересыхают, а другие начинают действовать. Данная проблема должна стать отдельным полем деятельности для специалистов, прежде всего в области инженерной геологии. Однако пространственный анализ дает основания полагать, что современное распространение родников похоже на то, которое наблюдалось в I тыс. н.э. Действительно, если обратиться к карте средневековых поселений, становится очевидным, что в тех местах, где нет современных родников (например, на западных отрогах Джинальского хребта - рис. 129), нет и памятников эпохи раннего Средневековья. И напротив, практически везде, где есть данные памятники, есть и современные родники.

ГИС дает нам в руки мощный инструмент для пространственного анализа, с помощью которого легко ответить на элементарный вопрос: какое количество укреплений находится вблизи от родников и рек? Предположим, что наиболее удобное расположение источника водоснабжения должно находиться в пределах 1 км, что представляется весьма разумным. В.П. Кобычев, например, пишет о расстоянии в несколько сот метров как очень большом при водоснабжении горных кавказских поселений (Кобычев, 1982. С. 37). Если принять за основу данное расстояние, то из 153 анализируемых укреплений 140 находятся в этих пределах от ближайшего родника, причем более половины из них (82 укрепления) даже в пределах 500 м. Если принять расстояние в 1 км от реки как оптимальное для получения воды оттуда, то подобных укреплений будет 143 (121 из них находится на расстоянии не более 500 м от реки).

Таким образом, представляется очевидным, что в эпоху раннего Средневековья население, проживавшее на укрепленных поселениях, легко могло решить проблему водоснабжения, используя воду из находящихся поблизости родников и рек. Насколько доступными были эти источники воды, учитывая сложность рельефа Кисловодской котловины? Ответом на этот вопрос может послужить моделирование кратчайших путей до источника, проделанное с помощью процедуры Cost Weighted Analysis модуля Spatial Analyst. Данная процедура помогает рассчитывать энергетические затраты на преодоление расстояния по местности, учитывая крутизну и направление склона. Для моделирования кратчайших путей сначала строилась модель расстояний от укреплений и поселений с помощью процедуры Straight Line Distance модуля Spatial Analyst, при этом делалось ограничение окружности в 1000 м (рис. 130). Затем на основе растрового слоя с данными о рельефе, созданном на основе информации радарной космической системы ASTER с шагом в 15 м, был создан слой рельефа, классифицированный по степени крутизны (процедура Slope модуля 3D-Analyst) (рис. 131) (об этом подробнее говориться в Главе 4). Данный слой, переклассифицированный с помощью процедуры Reclassify модуля 3D- Analyst на 10 классов рельефа по степени крутизны (рис. 132), использовался в качестве основы для создания модели энергетических затрат при движении по рельефу местности (Cost Weighted Distance). На полученной в итоге карте (рис. 133) обозначена зона вокруг поселения, эквивалентная прохождению расстояния в 1 км при движении по ровной местности. Очевидно, что в зависимости от

крутизны рельефа границы данного ареала лежат на разном удалении от поселения. Одновременно с данным слоем создавался аналитический слой

направления движения от поселения с учетом рельефа местности (Cost Weighted Direction), в котором учитывается разная стоимостная оценка энергетических затрат при движении вверх или вниз по склонам. Затем два этих слоя - Cost Distance и Cost Direction - анализировались на предмет построения кратчайших путей до родников и до реки.

Результат анализа убедительно демонстрирует, что большинство укреплений (рис. 134) имеет удобный маршрут до родника в радиусе одного километра, однако число их значительно меньше того, которое было определено в ходе обычного анализа без учета движения по рельефу (95 из 153 укрепленных поселений). 58 укреплений не имеют удобных подходов к родникам в радиусе 1 км - они обозначены желтым цветом на рис. 134.

Подавляющее большинство укреплений имеют более или менее удобные подходы к речной воде, о чем свидетельствует анализ кратчайших путей к речной сети, представленный на рис. 135. Имеется 20 укрепленных поселений, в окрестностях которых нет удобных маршрутов до реки, большинство из них расположены на отрогах Боргустанского и Джинальского хребтов в северовосточной части Кисловодской котловины (обозначены желтым цветом на рис. 135). Среди этих укреплений имеется десять, которые не имели также удобных походов к родникам (Боргустанское 4 и 5, Аланская Крепость, Подкумское 1, Карсунка 2, Малый Клин-яр 1, Левоберезовское 5, Кабаногорское Кольцо 1, Малое Седло 1, Верхнеольховское 1; кат. №№ 8, 11, 22, 31, 54, 76, 134, 157, 166 и 176). Отсутствие очевидных сегодня источников водоснабжения в ближайших окрестностях данных укрепленных поселений может объясняться их функциональными особенностями (например, использованием в качестве наблюдательных пунктов, а не мест обитания) либо изменениями водного баланса в течение последнего тысячелетия.

Не менее интересно рассмотреть степень обзора с укреплений разных типов, моделирование которого осуществляется с помощью анализа видимости.

Данная процедура, включенная в стандартный пакет пространственного ГИС- анализа, позволяет создавать карту обзора местности с одной или нескольких точек в зависимости от особенностей рельефа. Мною использовался анализ видимости как с отдельных памятников, так и с групп поселений разных типов; при этом в анализ вносились некоторые коррективы - использовались данные об абсолютной высоте памятника, взятые с топографических карт масштаба 1: 25 000, предполагалась высота стояния наблюдателя в 5 м над уровнем моделируемой поверхности, что составляет приблизительный уровень второго этажа постройки башенного типа; обзор ограничивался радиусом в 10 км, что было установлено экспериментальным путем (Коробов, 2006б). Методика проведения анализа видимости излагается более подробно в Главе 2.

Проведенный анализ показывает высокую степень обзора с укрепленных поселений Кисловодской котловины, что предполагает значительный визуальный контроль над изучаемой территорией (рис. 136^[8]). Так, если расставить

наблюдателей на все укрепленные поселения Кисловодской котловины, то им одновременно откроется обзор территории площадью 71650 га, что составляет чуть менее половины площади анализируемого окна карты (157700 га), заведомо большего по своим размерам, чем изучаемый микрорегион. Если учесть, что площадь последнего колеблется около 115600 га (1156 кв. км), то укрепленные поселения визуально контролируют 62% данной территории.

Однако, степень обзора с отдельных укреплений сильно различается, от 466 га (Кич-Малка 1, кат. № 180) до 13747 га (Красивый Курган, кат. № 79). Среднее значение площади обозреваемой территории составляет 4182 га. При этом, с останцовых укреплений обозревается в среднем 6028 га (5085 га без учета Рим- Горы), с мысовых - 3415 га, с мысовых с эскарпированными склонами - 4429 га, а с укреплений на холмах - 6181 га (Диаграмма 3 и 4). Очевидна существенная разница в степени обзора с укреплений выделенных типов, что может являться свидетельством их функциональных особенностей, а также пространственного расположения - большая степень обзора характерна для укрепленных поселений, расположенных в центре котловины (останцовые) и на высоких хребтах по ее периметру (на холмах), а меньшая - для мысовых укреплений разных типов, занимающих практически все пространство котловины.

Так, общая площадь, обозреваемая с останцовых укреплений, равняется 25052 га, что составляет около 22% площади анализируемой территории (рис. 137). При этом, наибольшая степень обзора характерна для останцовых укреплений Рим-Гора (кат. № 86), Первомайское 1 (кат. № 56) и Клин-Яр (кат. № 75) - 10741, 9109 и 7265 га соответственно. Самый маленький обзор имеют находящиеся в глубине речных долин укрепления Центральное Эшкаконское (кат. № 96) и Горное Эхо (кат. № 118) - 1062 и 2499 га. Степень обзора с Кугульского укрепления (кат. № 169) несколько выше средних значений - 5492 га.

Общая обозреваемая площадь с мысовых укреплений выше останцовых почти в три раза (рис. 138) - она составляет 59918 га или 52% площади анализируемой территории Кисловодской котловины. Однако здесь следует оговориться, что данный тип памятников является доминирующим (98 из 153 укрепленных поселений), а его пространственное распределение по котловине носит равномерный характер. Отсюда высокая степень совокупного обзора с данных памятников, тогда как средние значения площади обозреваемой территории наименьшие, поскольку с большинства подобных укреплений (79 из 98) обозревается территория площадью менее 5000 га.

Близкая картина получена для моделирования обзора территории с мысовых укреплений с эскарпированными склонами (рис. 139). Для этих памятников, находящихся в основном в северной части Кисловодской котловины, примыкающей к долине р. Подкумок, моделируется совокупный обзор местности площадью 36064 га или 31% анализируемой территории. Однако средние значения величины обзора с отдельных памятников этой категории выше, чем с укреплений, расположенных на скальных мысах (4429 га), при том, что таких укреплений известно всего 21. Половина подобных укреплений имеет обзор свыше 5000 га, а одно (Дарьинское 1, кат. № 16) входит в число четырех укрепленных поселений с наиболее высокой степенью обзора территории (10638 га). Таким образом, очевидна приуроченность мысовых укреплений со следами искусственного эскарпирования к участкам рельефа, открытым для обозревания окрестностей.

Данная тенденция наиболее хорошо прослеживается при анализе видимости с укреплений, находящихся на холмах (рис. 140). В совокупности с 28 этих укреплений обозревается территория в 45850 га, что составляет 40% площади Кисловодской котловины. При этом, отдельные памятники также демонстрируют высокую степень обзора местности. В среднем она составляет 6181 га, наименьшее значение наблюдается для укрепления Боргустанские Горы 1 (кат. № 1, 1163 га), наибольшие - для упоминаемого выше укрепления Красивый Курган (кат. № 79, 13474 га) и Боргустанское 9 (кат. № 4, 10871 га). В целом же примерно две трети подобных памятников (17 из 28) имеют хороший обзор окружающей территории площадью более 5000 га. Таким образом, не исключено, что высокая степень обзора составляет функциональную особенность укреплений, расположенных на холмах и возвышенностях, игравших роль своеобразных наблюдательных постов. Мы вернемся к данному вопросу ниже.

Рассмотрим теперь элементы фортификации, данные о застройке, культурном слое и подъемном материале, присутствующие на памятниках разных типов (Таблица 14). Эти данные, как уже упоминалось выше, в основном составлены по визуальным наблюдениям и могут рассматриваться лишь как предварительные.

Практически на всех памятниках зафиксированы остатки построек на поверхности укрепленных останцов. Проведенные обмеры видимых на поверхности развалов, а также обобщенные опубликованные сведения результатов археологических раскопок свидетельствуют о присутствии каменных стен, построек башенообразного типа и прямоугольных каменных строений, иногда включающих несколько помещений. Для останцовых укреплений характерно присутствие каменных башен (в 4 случаях из 5) и каменных стен (в

трех случаях), а также отсутствие рва (прослежен на Кугульском укреплении), земляного вала (прослежен на Рим-Горе) и эскарпов. При этом, учитывая отсутствие сведений о застройке Рим-Горы, по наибольшему количеству построек выделяется останцовое укрепление на Горном Эхе. Нам доступны лишь самые обобщенные сведения о каменных сооружениях этого памятника, где в процессе раскопок и детальных топографических работ были нанесены на план около 10 башен и не менее 20 построек. Автором раскопок предполагается существования около 70-80 построек на городище (Аржанцева, 2007. С. 77, 80).

Другие останцовые крепости не отличаются большим количеством видимых на поверхности строений - прослежено две поперечные стены с башнями на укреплении Клин-Яр и по две башни без стен на укреплениях Кугульское и Центральное Эшкаконское. Одна поперечная стена, возможно, с башней, зафиксирована на Горном Эхе. На всех памятниках прослеживаются развалины каменных построек, однако количество их не может быть определено без специальных исследований.

Данные о размерах каменных развалов (Таблица 15) имеются лишь для Центрального Эшкаконского укрепления - прослеживаемые на поверхности развалы двух каменных сооружений башенообразного типа составляют 5,0 χ 5,5 и 6,0 χ 9,0 м, высота от 0,5 до 1,8 м. На данном памятнике был обнаружен уникальный колодец глубиной около 14 м, располагавшийся внутри башенного помещения и идущий до водоносных слоев. К сожалению, подобное сооружение было выявлено в ходе грабительских раскопок местных жителей. Это первый известный случай существования специального сооружения для получения воды внутри помещения башни. Он находит аналогии в кавказской этнографии позднесредневекового периода - есть сведения о подобной организации водоснабжения внутри некоторых ингушских башен (Виноградов, Чахкиев, 1984. С. 108).

представленные на поверхности в виде развалов каменных оснований построек, позволяют уверенно говорить о достаточно интенсивной жизни на этих укрепленных поселениях, а также предполагать относительно большую концентрацию населения на некоторых останцах (Рим-Гора, Горное Эхо, Центральное Эшкаконское). По мнению И.А. Аржанцевой, которая вела раскопки на Горном Эхо, число обитателей данного городища в VI-VIII вв. реконструируется в пределах 300-400 человек (Аржанцева, 2007. С. 80).

Предварительные наблюдения над сооружениями 90 из 98 мысовых укреплений, которые обследовались в ходе рекогносцировки и более детальных работ, состоят в следующем. Примерно в половине случаев на мысовых укреплениях зафиксировано присутствие развалин одиночной башни (52 укрепления, в четырех случаях предполагается присутствие башни), в четверти - каменной заградительной стены (27 случаев). 15 памятников содержат следы двух-трех каменных башен; четыре башни зафиксированы на укреплении Зубчихинское 1 (кат. № 145), пять - на укреплении Конхуторское 1 (кат. № 128) и шесть - на укреплении Кич-Малка 1 (кат. № 180). При этом 16 укреплений из 90 представляют собой одиночные башни без других следов присутствия каких-либо фортификационных или жилых построек (Таблица 14). Можно было бы предположить сторожевой характер подобных укреплений, однако практически во всех случаях рядом с ними обнаруживаются находки подъемного материала, иногда прослеживаются участки земледелия в виде межевых стен или находок керамики в почвенных разрезах (Правобережные Эшкаконские 4 и 5, кат. № 95, 99). Таким образом, представляется оправданным рассматривать данные поселения в виде небольших жилых поселков, предположительно состоящих из одной семьи.

Были проведены обмеры внешних размеров каменных развалов 89 башеннообразных построек (Таблица 15). Лишь шесть из них имеют размеры менее 5 X 5 м и соответствующую площадь менее 30 кв. м., что говорит об условности их отнесения к постройкам башенного типа. Остальные сооружения делятся на две примерно равные группы - небольшие башни со сторонами от 5 до 10 м (41 башня) и крупные постройки более 10 м длины и ширины (39 башен). Таким образом, средние размеры развалов башеннообразных построек в Кисловодской котловине составляют 8,8 χ 9,8 м, а грубо рассчитанная средняя площадь их - 95,9 кв. м. Здесь следует учитывать, что обмеры проводились на видимых на поверхности развалах, а сами сооружения имеют меньшие размеры основания. Однако из сведений кавказской этнографии известны размеры оснований позднесредневековых башен Балкарии, Осетии, Ингушетии, Чечни. Так, боевые башни горной Чечни имеют основание размерами около 5 χ 5 м, жилые - около 7 X 8 и 8,5 χ 9 м (Марковин, 1980. С. 192, 199, 212, 213, 221, 224). Имеются примеры и меньших в основании башенных построек размерами около 3 χ 4 м (Марковин, 1980. С. 187, 205). Для башенных сооружений Ингушетии В.И. Марковин приводит следующие параметры оснований: жилые башни имеют стандартные размеры 9 χ 8 м, боевые - 6 χ 5 м с небольшими отклонениями (Марковин, 1982. С. 31). С этим утверждением не согласен А.М. Калдани, приводящий свои расчеты параметров основания боевых башен в Чечне и Ингушетии, имеющих в среднем размеры 4,4 χ 4,9 м (Калдани, 1986. С. 12). Близкие размеры оснований башен приводятся в работах, посвященных анализу архитектурных сооружений Чечни, Ингушетии, Северной Осетии и Балкарии (Крупнов, 1971. С. 71; Гольдштейн, 1975. С. 10, 34; Джандиери, Лежава, 1976. С. 14-15; Сулименко, 1997. С. 95-135; Батчаев, 2006.С. 36-45).

В.Х. Тменов в своей обстоятельной монографии посвящает отдельный раздел математическим основам башенного строительства в позднем Средневековье и приходит к следующим выводам (Тменов, 1996. С. 184-222). Проанализировав данные о 216 боевых и 51 жилой башни Осетии, Грузии, Чечни, Балкарии и Карачая, он демонстрирует устойчивую закономерность в распределении площади основания боевых башен Северной Осетии в диапазоне от 20 до 39 кв. м (78,62%) и близкую, но не идентичную, картину распределения площадей основания боевых башен в Южной Осетии (66,66% наблюдений лежат в диапазоне от 30 до 39 кв. м) и Чечни (61,91% в диапазоне от 20 до 29 кв. м). В среднем площади оснований боевых башен Северной Осетии составляют 31,44 кв. м, жилых - 63,41 кв. м. Наиболее миниатюрными автор признает боевые башни Чечни, где площадь основания имеет в среднем 22,5 кв. м, наиболее массивными - башни Грузии с основанием в 45,65 кв. м (Тменов, 1996. С. 188. Таблица 5).

Если принять во внимание имеющиеся сведения о позднесредневековых башенных постройках на Северном Кавказе, то можно осторожно предположить, что существование двух основных стандартов построек в виде башен - более миниатюрного, служащего, прежде всего, оборонительным целям, и более массивного, совмещающего жилые и оборонительные функции - закладывается уже в эпоху раннего Средневековья. Так, 39 руинированных построек башенного типа на укреплениях Кисловодской котловины имели размеры каменного развала менее 70 кв. м, а 47 построек - от 70 до 390 кв. м. Разумеется, более основательные выводы можно будет сделать лишь при тщательном изучении архитектурных особенностей этих сооружений в процессе их раскопок.

Высота описываемых сооружений как правило невелика и примерно в половине случаев находится в диапазоне между 1 и 2 м (34 из 68 развалов башен с прослеженной высотой). 20 развалов имели высоту менее 1 м, 14 - 2 м и более. Здесь следует иметь в виду, что в большинстве случаев мы имеем дело с постройками, разобранными на камень в течение XIX-XX вв. (эти работы продолжаются и поныне и были нами остановлены, например, на укреплении Левоберезовское 3, кат. № 135). Поэтому вычислить первоначальную высоту башен не представляется возможным. Однако, если принять во внимание хорошо сохранившиеся развалы подобных построек на укреплении Боргустанское 4 (кат. № 8) (башня № 1, высотой до 4,5 м) или на укреплении Левоберезовское 3 (башни №№ 1 и 2, высотой 2,9 и 4,8 м), то становится очевидным, что перед нами многоэтажные сооружения, высота которых могла быть более 5 м. Из данных северокавказской этнографии известно, что наибольшей высотой отличались боевые башни вайнахов - они достигали 15-25 м в высоту, тогда как жилые башни

В большинстве случаев визуально прослеживаются остатки однокамерных башен. Иногда удается проследить внутренние размеры помещений. Так, например, помещение башни на укреплении Аликоновское 16 (кат. № 101) имело размеры примерно 3 χ 4 м, тогда как размеры развала составляли 6 χ 7 м; аналогичный размер внутреннего помещения прослежен для башни 4 на укреплении Конхуторское 1 (кат. № 128), представленной каменным развалом размерами 5 χ 6 м. Помещение башни на укреплении Нарт-Башинское (кат. № 104) имело размеры 6 χ 6,5 м при размерах каменного развала сооружения около

9 χ 9 м (Таблица 15). Следует отметить, что близкие по размерам помещения жилых башен приводятся А.Ф. Гольдштейном - согласно его исследованию, средняя площадь помещений каждого этажа составляет 35-45 кв. м и редко достигает 60-70 кв. м (Гольдштейн, 1975. С. 13). В.Х. Тменов называет гораздо меньшие параметры площадей внутренних помещений боевых башен - в Северной Осетии они составляют в большинстве случаев до 10 кв. м (59,31% и от

10 до 19 кв. м (36,55%). Большинство жилых башен Северной Осетии представляют собой помещения большей площади - 20-29 и 30-39 кв. м (34,14 и 24,89% соответственно), но есть и большие по площади помещения, достигающие 40-49 и более кв. м. Последние размеры характерны для жилых башен Чечни, где сооружения с подобной площадью составляют 60%. Средние значения площади помещений первых этажей боевых башен Северной Осетии составляет 10,32 кв. м, жилых - 36,53 кв. м (Тменов, 1996. С. 189).

Помимо однокамерных, имеется 13 башен с прослеженными двумя (Боргустанское 4, Аланская Крепость, Эшкаконское 21, Правобережное Эшкаконское 3, Указатель, Конхуторское 1, Зубчихинское 1, Кабардинское 2, Лермонтовская Скала 1, Кич-Малка 1 и 3; кат. №№ 8, 22, 71, 97, 106, 128, 145, 149, 172, 180, 182) и два случая - с тремя помещениями (Указатель, Левоберезовское 4, кат. №№ 106, 136) (Таблица 15). В тех редких случаях, когда удается проследить внутренние размеры помещений, они, как правило, небольшие по площади и имеют размеры от 3 χ 3 до 4 χ 8 м и соответствующую площадь от 10 до 30 кв. м. Несколько большие размеры прослежены у помещений 1 и 2 башни 1 укрепления Кабардинское 2 (9,5 χ 7 и 5,5 χ 7,0 м), однако в этом случае учитываются внешние, а не внутренние размеры помещений. Большей площадью также обладали помещения 1 башни 3 и помещение 2 башни 5 укрепления Кич-Малка 1 (3,9 χ 9,0 и 10,8 χ 5,5 м) и два помещения внутри башни на укреплении Кич-Малка 3 (13,5 χ 8 и 12,5 χ 6 м). Вероятно, подобные размеры внутреннего пространства построек площадью от 35 до 108 кв. м могут говорить об их жилом характере по аналогии с приведенными выше сведениями о жилых башнях Северной Осетии (Тменов, 1996. С. 188. Таблица 5).

На укрепленных мысовых поселениях зачастую имеются поперечные каменные стены, отгораживающие площадку укрепления с напольной стороны. В 23 случаях прослежено присутствие поперечной стены с каменной башней, еще в 14 случаях - поперечные стены без башен. 17 поселений имели мысовые пространства, отгороженные с напольной стороны крупными многокамерными постройками. Всего же каменные поперечные стены обнаружены примерно на половине изученных памятников - 46 из 90 укреплений на скальных мысах с прослеженными элементами фортификации.

Более половины укреплений с поперечными стенами перекрывались одной каменной стеной, однако поскольку мысовые укрепления зачастую располагаются на нескольких площадках на разных уровнях, то число поперечных стен на ряде памятников доходит до шести. При этом случаи присутствия нескольких поперечных каменных стен на верхней мысовой площадке относительно редки - две стены прослежены на Указателе, Аликоновском 15, Мосейкином Мысу 1 (кат. №№ 102, 106, 141), четыре стены - на Уллу-Дорбунле (кат. № 66).

Примечательно, что два из четырех перечисленных памятников (Указатель и Уллу-Дорбунла) имеют явные следы обитания в X-XII вв., еще на одном (Мосейкин Мыс 1) встречены находки этого времени, в частности фрагменты керамики и наконечник стрелы (Приложение II. Табл. 106, 10). Таким образом, следует согласиться с мнением В.Б. Ковалевской, что многочастные укрепления, представляющие собой несколько рядов каменных стен, перегораживающих мысовые пространства, являются поздним видом фортификации, относящимся к эпохе развитого Средневековья (Ковалевская, 2005. С. 129-130).

Помимо поперечных стен, отгораживающих мысовые пространства, на подобных укреплениях часто встречаются невысокие каменные стенки, перегораживающие удобные подходы на площадки по пологим склонам. Такие сооружения встречены на 15 укреплениях, в основном, изученных в ходе более детальных разведочных работ. На первый взгляд, подобные стенки не имеют фортификационного значения и могут быть, скорее, предназначены для отгораживания пространства для содержания домашних животных. Однако в некоторых случаях (Зубчихинское 1, Кич-Малка 1, Мосейкин Мыс 2 - кат. №№ 142, 145, 180) наблюдаются качественно сделанные стены с кладкой из подработанных каменных блоков, иногда достигающие высоты в человеческий рост. Подобные сооружения вполне пригодны для укрытия от стрел и камней при нападении небольшого коллектива без использования специальной осадной техники.

Искусственно сделанные рвы встречаются на скальных мысовых укреплениях примерно в четверти случаев - они достоверно зафиксированы на 26 укреплениях и предположительно еще на одном (Кабаногорское Кольцо 1, кат. № 157). Судя по скромным размерам, подобные сооружения зачастую не имели фортификационного значения и представляли собой, скорее, выборку верхнего слоя каменной скалы для строительства крепостных сооружений. В некоторых случаях в качестве рвов использовались естественные трещины в скале, и тогда отгороженное природой пространство представляло собой неприступную крепость (Малый Клин-Яр 1, Теплушкинское 2, Кич-Малка 2, кат. №№ 76, 91, 181).

Жилой характер примерно половины укреплений на мысах (47 из 90) подтверждается присутствием остатков видимых на поверхности построек. Однако потенциально число памятников с постройками могло быть и больше - нами в нескольких случаях достоверно зафиксировано присутствие каменных

сооружений, незаметных на поверхности, при проведении шурфовок. Развалы каменных стен обнаружены в шурфах на укреплениях Мосейкин Мыс 2, Подкумское 3 и 7, Правоберезовское 2, Уллу-Дорбунла, Беловодское 1 (кат. №№ 47, 48, 66, 142, 144, 147).

На 19 укреплениях прослеживаются следы застройки, но количество построек не установлено (Таблица 14). Еще на 20 укреплениях зафиксировано присутствие от одного до трех каменных строений. И лишь на семи укреплениях число видимых на поверхности построек составляло от четырех до двенадцати (Конхуторское 1, Левоберезовское 4, Мосейкин Мыс 2, Правоберезовские 2 и 5, Тупой Мыс, Кич-Малка 1; кат. №№ 128, 130, 136, 142, 144, 148, 155, 180).

Постройки на площадках укреплений представляют собой задернованные развалы каменных фундаментов или цоколей, иногда прослеживается их прямоугольная в плане форма и небольшие размеры (от 3 до 5 м ширины и от 5 до 7 м длины), зачастую видны лишь бесформенные всхолмления. Из 85 прослеженных на поверхности каменных развалов построек большинство (58 построек) представляло собой, скорее всего, небольшие однокамерные сооружения площадью от 1 до 181 кв. м (Таблица 15). При этом не учитываются сведения о площади построек на городище Уллу-Дорбунла, которые, повидимому, относятся к более позднему периоду, а также обобщенные данные о постройках на мысу Указатель, приводимые в публикации В.Б. Ковалевской (Ковалевская, 2005. С. 129). Минимальная площадь каменных развалов построек до 10 кв. м прослежена на девяти постройках пяти укреплений, причем четыре самые маленькие постройки №№ 4-7 зафиксированы на нижней площадке укрепления Мосейкин Мыс 2 (кат. № 142) и, скорее всего, не являются архитектурными сооружениями. Их площади составляют от 1 до 4 кв. м. Еще пять небольших построек площадью от 5,3 до 9,3 кв. м найдены на укреплении Мосейкин Мыс 2 (постр. № 8, 7,6 кв. м) и на укреплениях Конхуторское 1, Татарка, Беловодское 1 и Правоберезовское 5 (кат. №№ 128, 140, 147, 148). Они вряд ли несут жилые функции и скорее могут являться хозяйственными постройками.

Более достоверно жилой или хозяйственный характер можно предположить для построек площадью от 10 до 60 кв. м, к которым относится большинство известных нам каменных развалов (40 из 58). И лишь 9 из них обладали большей площадью - от 60 до 181 кв. м. Это постройки на укреплениях Левобережное Эшкаконское 2, Ниязбековское, Теплушкинское 2, Правобережное Эшкаконское 3, Левоберезовское 1 и 5, Татарка, Кабардинское 2 и Кич-Малка 1 (кат. №№ 73, 87, 91, 97, 134, 137, 140, 149, 180). В этом случае, судя по площади каменного развала, скорее всего, речь идет о многокомнатных сооружениях. Хотя в одном случае прослежен внутренний размер помещения постройки на укреплении Правобережное Эшкаконское 3, который составлял 2,5 χ 8,6 м при размерах развала 6 χ 11 м. В этом случае площадь развала троекратно превышает площадь помещения однокомнатной постройки.

11 многокомнатных сооружений прослежены на восьми укреплениях, причем на 10 из них зафиксировано по два помещения в постройках (Подкумское 7, Нарт-Башинское, Водопадное, Мосейкин Мыс 2, Правоберезовское 2 и 5, Кич- Малка 1 - кат. №№ 48, 104, 105, 142, 144, 148, 180), и лишь в одном случае - достоверно найдено четыре внутренних помещения постройки 2 на средней площадке укрепления Зубчихинское 1 (кат. № 145). Данная постройка

располагалась длинной стороной на краю скального обрыва, ее внешняя стена вполне могла играть роль фортификационного сооружения для наблюдения и обстрела дороги, следы которой были зафиксированы ниже по склону. Зафиксированные внутренние размеры помещений постройки составляли 6,0 χ 6,0; 5,2 χ 5,5; 3,8 χ 5,0 и 4,0 χ 4,0 м, что вполне сопоставимо с размерами помещений как боевых, так и жилых башен, известных по кавказской этнографии (см. выше).

Двухкамерные постройки также имели в основном небольшие по площади помещения, редко превышающие 35 кв. м. Подобная площадь зафиксирована для 17 из 20 помещений. Более крупные размеры помещений - от 36 до 67 кв. м - зафиксированы в трех случаях - для двух помещений постройки с укрепления Подкумское 7 (кат. № 48) и помещения № 1 постройки № 3 укрепления Кич-

Малка 1 (кат. № 180). В первом случае предполагается совмещение

оборонительного и жилого характера сооружения, поскольку данная постройка непосредственно примыкает к башне 3. Во втором не исключено, что данная постройка, равно как и постройка 4, служила для содержания скота (см. Главу 5). Здесь же следует подчеркнуть, что функциональное назначение построек может лишь осторожно предполагаться, для более детальных выводов необходимо проведение археологических раскопок.

Помимо каменных сооружений, на некоторых укреплениях прослежены крупные западины, иногда состоящие из двух помещений. Это три западины на западной окраине укрепленного поселения Кич-Малка 1 и по одной на укреплениях Зубчихинское 1 и Правоберезовское 5. Назначение этих сооружений непонятно - они могут представлять собой следы добывания грунта или камня, места содержания скота или заглубленные хозяйственные сооружения. Западины не отличаются стандартностью размеров, их площадь колеблется от 25 до 123 кв. м, а глубина - от 0,7 до 1,9 м (Таблица 15). Для выяснения особенностей этих сооружений также требуются дополнительные полевые работы.

К сожалению, мы мало что можем сказать об известной нам мощности культурного слоя на укрепленных мысовых поселениях. В подавляющем большинстве случаев (75 из 98) у нас не имеется информации о культурном слое на подобных памятниках. Наши полевые наблюдения говорят о чрезвычайно плохой сохранности культурных слоев на памятниках данного типа, которые вымываются и выдуваются в ходе эрозионных процессов. В тех немногочисленных случаях, когда проводилась шурфовка, в большинстве шурфов под слоем дерна залегал слой горного чернозема, находящийся непосредственно на материковой скале или на тонком слое суглинка с камнями, скорее всего представляющего собой слой разрушения памятника. Глубина большинства подобных шурфов (11 памятников) не превышала таким образом 0,3-0,5 м. Несколько большей глубиной отличались шурфы на укреплениях Уллу-Дорбунла, Левоберезовское 3, Мосейкин Мыс 2 и Правоберезовское 5 (кат. №№ 66, 135, 142

Поиск культурных слоев на мысовых укреплениях следует вести на склонах под верхней площадкой - там в редких случаях сохраняются отложения серой золистой супеси, чрезвычайно насыщенной керамикой и костями животных. Так, около 1,5 м подобного слоя было прослежено на укреплениях Конхуторское 1 и Кич-Малка 1, до 1,0 м - на Указателе и на нижней площадке укрепления Подкумское 7 (кат. №№ 48, 106, 128 и 180).

Помимо накопленного культурного слоя, о постоянном обитании на занятых укреплениями скальных мысах говорит значительное количество обнаруженного здесь керамического материала и костей животных. Подъемный материал был собран на 66 из 98 памятниках. Количество его варьировалось - от единиц до полутора сотен фрагментов. В большинстве случаев было обнаружено незначительное количество керамики - до 10 фрагментов было собрано на 38 укреплениях. На 24 укреплениях найдено от 10 до 50 фрагментов, на четырех укреплениях (Подкумское 3 и 7, Левобережное Эшкаконское 2 и Зубчихинское 1; кат. №№ 47, 48, 73 и 145) - от 54 до 165.

Следует отметить, что подъемный материал на площадках укреплений как правило находится в кротовинах или местах эрозии и редко лежит на задернованной поверхности. Чаще он встречается по склонам или на нижних площадках в местах мусорных сбросов. Помимо собранной непосредственно на самих площадках керамики в приведенных подсчетах присутствует подъемный материал, найденный с напольной стороны вне пределов укреплений и относящийся, скорее всего, к бытовому мусору, попадавшему на удобряемые поля в окрестностях крепостей (Борисов, Коробов, 2013. С. 65-66).

Гораздо большее количество керамики обнаруживается при проведении шурфовок. На 17 мысовых укреплениях были заложены разведочные шурфы, в которых было найдено более 4700 фрагментов керамики, широко датирующейся в пределах I тыс. н.э. Наибольшее количество ее обнаружено в шурфах на укреплении Мосейкин Мыс 2 (1297 ф-тов), наименьшее - в шурфе на укреплении

Кич-Малка 2 (7 ф-тов). При этом, лишь на пяти укреплениях в шурфах было менее 100 фрагментов керамики, а на 15 - свыше 100. Представляется очевидным высокая интенсивность и большая продолжительность обитания на мысовых укреплениях.

Отдельную группу представляют собой мысовые укрепления с эскарпированными склонами благодаря специфическим особенностям своего устройства. Впервые подобные памятники были обнаружены на вершине Боргустанского хребта в ходе разведочных работ автора (укрепления Боргустанское 2, 3, 10, Дарьинское 1; кат. №№ 6, 7, 15, 16) (Коробов, 2010б). Это небольшие однотипные городища, устроенные на краю мыса в виде площадки со склонами, специально подработанными для увеличения крутизны, которые отгорожены с двух сторон небольшими возвышенностями и с напольной стороны - рвом (рис. 127, 3). Площадки, подобные вышеописанным, были найдены также при работе с аэрофотосъемкой долины Подкумка. К ним относятся укрепления Подкумское 4 и 12 (кат. №№ 67, 69).

Близкие, но не идентичные, площадки найдены при анализе аэрофотосъемки окрестностей городища Рим-Гора в долине р. Перепрыжки в урочище Воровские балки. Это одноименные урочищу укрепления №№ 4-6 (кат. №№ 83-85). Аналогичным выглядит укрепление Арбакол 2 на вершине водораздела левого берега р. Аликоновки (кат. № 110). Следы эскарпирования прослеживаются также на площадках укрепления Белоглинское (кат. № 153), расположенного на отрогах Джинальского хребта, и трех укреплений в окрестностях пос. Первомайский (Первомайские 2 и 4, Подкумское 6; кат. №№ 57, 59, 64).

Особым образом устроены треугольные площадки укреплений Спящая Красавица (кат. № 2) и Белый Уголь (кат. № 150). Эти памятники находятся на вершинах Боргустанского и Джинальского хребтов при въезде в Кисловодскую котловину со стороны Пятигорья; их функции в качестве наблюдательных постов X-XII вв. предполагались в свое время А.П. Руничем (1974. С. 107). Оба укрепления состоят из выделенной с помощью эскарпирования небольшой

Наконец, третья разновидность подобных укреплений располагается непосредственно на первой террасе р. Подкумок - это три укрепления на его левом берегу (Левоподкумское 1 и Подкумские 1-2, кат. №№ 24, 31, 39) и одно на правом (Долина очарования, кат. № 152). В этом случае мы также имеем дело с площадками с эскарпированными склонами, отделенными от напольной стороны рвом. Еще одна аналогичная площадка находится на левом берегу безымянного ручья - левого притока р. Подкумок, - текущего по дну урочища Косая Гора близ пос. Терезе (Дарьинское 2; кат. № 17).

Основополагающим признаком, объединяющим все перечисленные выше памятники, является наличие эскарпов на склонах мысовых площадок. Помимо эскарпов, на 13 укреплениях визуально наблюдаются рвы (по одному на 10 укреплениях и по два - на трех; Таблица 14), а также задернованные возвышенности. Скорее всего они представляют собой развалы башен,

практически не сохранившихся на поверхности в силу особенностей геологического строения Боргустанского и Джинальского хребтов, представляющих собой меловую скалу. Поскольку сооружения возводились из местного камня, он сильно разрушался, превращаясь в щебень. В некоторых случаях благодаря выходу на поверхность камней подобные сооружения условно назывались башнями (7 укреплений), при отсутствии следов явного каменного строительства - возвышенностями (7 укреплений). На площадках пяти укреплений (Дарьинское 2, Левоподкумское 1, Подкумское 1, Воровские Балки 4, Долина Очарования, Белоглинское) не было прослежено ни башен, ни возвышенностей.

В большинстве случаев на поверхности прослеживается от одной до трех возвышенных сооружений (13 из 14 укреплений с подобными постройками). Так, например, две-три небольшие возвышенности, условно названные «башнями» или «постройками», найдены на вершинах треугольных площадок Спящая Красавица и Белый Уголь. Три возвышенности зафиксированы на площадках укреплений Боргустанское 10, Подкумское 6, Воровские Балки 6. Выделяется в этом смысле укрепление Подкумское 2, обнаруженное на аэрофотосъемке и детально обследованное нами в 2012 г. (кат. № 39). Здесь на поверхности крупной треугольной площадки площадью 1,2 га фиксируются каменные развалы не менее 10 строений округлой формы, условно названые башнями. Особенностью данного памятника является также присутствие 11 крупных западин диаметром от 9,5 до 18 м и глубиной 0,3-0,8 м. Назначение их неясно, однако, не исключено, что они представляют собой следы обитания людей и домашних животных, что следует из серии почвенных анализов, сделанных А.В. Борисовым и Е.В. Чернышевой. Исследование почвенных образцов из десяти зондажей, заложенных внутри западин, показало практически повсеместно высокий уровень уреазной активности почв и содержания активной микробной биомассы, что может служить в качестве интегрированного показателя антропогенного воздействия на почвы в связи с проживанием человека и содержанием скота (Чернышева и др., 2014а; 2014б. С. 287). Мы вернемся к этому вопросу ниже. Аналогичные три западины размерами от 7,6 χ 11,4 м до 21,8 χ 22,6 м и глубиной 0,7-1,1 м найдены на верхней площадке укрепления Воровские Балки 4 (кат. № 84), где в шурфе, устроенном в одной из них, зафиксированы следы каменных строений. В данном случае эти западины скорее всего являются следами жилых построек.

Как правило, сооружения округлой формы в виде башен или возвышенностей имеют небольшие размеры, в отличие от явных развалов каменных башен, описываемых выше. Основное их количество (33 из 38 сооружений; Таблица 15) имело диаметр менее 10 м, высота 28 из 35 развалов сооружений не превышала 1,5 м. Имеется пять крупных развалов таких строений диаметром от 11,5 до 18 м, высота их колеблется от 0,4 до 3 м (укрепления Спящая Красавица, башня 4; Боргустанское 2, возвышенность 1; Боргустанское 3, возвышенность 2; Подкумское 12, башня 1 и возвышенность на укреплении Арбакол 2).

Помимо округлых развалов строений, напоминающих башни, на восьми укреплениях площадки были перегорожены стенами или валами (укрепления Боргустанское 3, Боргустанское 10, Дарьинское 1, Левоподкумское 1, Подкумское 6, Воровские Балки 6, Арбакол 2, Белый Уголь), а в одном случае на верхней площадке укрепления Воровские Балки 4 помимо поперечной стены, отгораживающей площадку с напольной стороны, прослеживалась еще одна стена, идущая вдоль южного склона (кат. № 84). В этом плане выделяется укрепление Подкумское 2, на площадке которого вся обитаемая зона, занимающая примерно две трети площади, была огорожена невысокой каменной стенкой, имеющей ответвления вокруг упоминаемых выше западин. Данная стенка вряд ли несла какое-либо оборонительное значение и являлась, скорее всего, своего рода оградой. Однако некоторые подобные сооружения имеют весьма внушительные размеры, как, например, стена или вал на вершине укрепления Боргустанское 3, развал которой длиной 20 м, шириной 12 м и высотой 2,2 м прорезан грабительскими траншеями. Мощные валы высотой от 2,5 до 5 м отгораживали площадки укреплений Боргустанское 10 и Дарьинское 1.

Характерной особенностью значительного числа укреплений на мысах с эскарпированными склонами является присутствие рвов. Размеры их колеблются - в основном наблюдаются относительно небольшие рвы шириной от 3 до 18 м и глубиной от 1 до 6 м (укрепления Боргустанское 2 и 3, Дарьинское 1 и 2, Подкумское 1, Первомайское 2, Подкумское 4, Долина Очарования, Белоглинское). Однако имеются рвы и больших размеров - например, на укреплениях Боргустанское 10 и Левоподкумское 1 (ширина от 20 до 29 м, глубина 5 м). Самыми значительными размерами выделяется ров на укреплении Подкумское 2 длиной 170 м, ширина которого достигает в средней части 50 м, глубина - 12 м, а по дну его в настоящее время проходит проселочная дорога (кат. № 39). Не исключено, что данное сооружение представляет собой подработанное путем эскарпирования русло проходящей здесь балки.

Помимо возвышенностей, в некоторых случаях условно названных башнями, а также стен, на некоторых площадках мысовых укреплений с эскарпами и рядом с ними имеются следы небольших построек, сохранившихся в виде каменных развалов. Такие сооружения найдены в окрестностях основных площадок укреплений Подкумское 2 и Боргустанское 3, они имеются на самих площадках укреплений Подкумское 1, Воровские Балки 4 и 5. Пять подобных сооружений прослежены на укреплении Подкумское 6. Причем одно из них (постройка 1) имело достаточно крупные размеры (19 χ 20 м) и, очевидно, состояло из нескольких помещений. В остальных случаях зафиксированные размеры подобных построек невелики и составляют от 1,6 χ 4,4 до 6,2 χ 7,2 м (Таблица 15).

Как уже упоминалось выше, далеко не все строения, существовавшие на мысовых укреплениях с эскарпированными склонами, видны в настоящий момент на дневной поверхности. Практически всегда при проведении шурфовки на площадках укреплений мы находили остатки каменных сооружений, сохранившихся в виде развалов (Подкумское 2 и 4, Воровские Балки 5 и 6), а в некоторых случаях и остатки каменных стен сооружений (Боргустанское 2, Воровские Балки 4). Поэтому реальное количество существовавших на укреплениях сооружений удастся проследить только при археологических раскопках. Помимо собственно каменных сооружений могли быть и заглубленные в материковый грунт. Это наглядно демонстрирует шурф 2 на укреплении Подкумское 2, где на западной части площадки, свободной от видимой на поверхности и на аэрофотоснимке застройки, была обнаружена хозяйственная яма глубиной около 2,0 м от уровня материковой поверхности, в которой найдено 223 фрагмента керамики, 58 фрагментов глиняной обмазки, 435 костей животных, а также халцедоновая шаровидная бусина (Приложение II. Табл. 22-24). Еще одна подобная яма прослежена в грабительском шурфе на башне 7, где обнаружены многочисленные фрагменты керамики и кусок каменного терочника (кат. № 39).

Подобные следы постоянного обитания на мысовых площадках с эскарпированными склонами прослеживаются практически повсеместно. Данные о присутствии культурного слоя имеются на половине укреплений, в восьми случаях известна мощность напластований в устроенных шурфах глубиной от 0,3 до 0,8 м (Боргустанское 2 и 10, Подкумское 2 и 4, Воровские Балки 4-6, Арбакол 2 - Таблица 1). В них найдено около 1250 фрагментов керамики I тыс. н.э., наибольшее количество происходит из упоминавшихся шурфов на площадке укрепления Подкумское 2 (438 ф-тов). На всех памятниках этого типа встречается подъемный материал (кроме укрепления Арбакол 2) - причем в значительном количестве. Менее 10 фрагментов найдено на семи укреплениях, на остальных было обнаружено от 14 до 142 фрагментов керамики. Некоторые городища сопровождаются обширными открытыми поселениями с прослеживающимися на поверхности фундаментами каменных построек и большим количеством подъемного материала (например, укрепление Боргустанское 3 и прилегающее к нему поселение Боргустанское 2 - кат. № 9; поселение Боргустанское 4 возле одноименного укрепления № 10 - кат. № 15; обширная зона распространения подъемного материала возле укрепления Долина Очарования - кат. № 152).

Таким образом, налицо характерные отличия двух разновидностей укреплений на мысах - с одной стороны, имеются каменные крепости, устроенные на краю скальных обрывов, представляющих собой естественные укрепления; с другой - присутствуют элементы фортификации, характерные для так называемых «земляных городищ» Центрального Предкавказья - рвы, эскарпы, валы. Причем подобные городища не единичны в Кисловодской котловине и ее окрестностях. Напротив, они, скорее, составляют здесь периферию распространения подобных памятников, располагающихся севернее котловины, на стыке предгорий и степи. Небольшие укрепления в виде мысов с эскарпированными склонами, валами и рвами были зафиксированы нами в глубине балки Аслан возле пос. Красновосточный на р. Куме (Коробов, 2013*. С. 55-56), на краю мыса в балке Соколова в 5,5 км к северу от пос. Новоборгустанского, в окрестностях горы Джуцы (Коробов, 2012*. С. 93-95). Следует наконец упомянуть о подвергавшихся раскопкам подобных памятниках в окрестностях Пятигорска, прежде всего о городище Энергетик (Березин, Швырева, 2007). Таким образом, представляется обоснованным связать данную группу укреплений на мысах с эскарпированными склонами с так называемыми «земляными городищами» раннего этапа аланской культуры II-IV вв. (Arzhantseva et al., 2000. P. 247-248; Габуев, Малашев, 2009. С. 144-146). Мы вернемся к этому вопросу ниже.

Несколько разнородной представляется группа укреплений, занимающих вершины холмов-возвышенностей (рис. 127, 4, 5). Следует отметить, что среди 28 памятников этого класса три (холмы Орленок, Острый Курган и Красивый Курган, кат. №№ 79, 119, 151) отнесены к ним условно. Все они представляют собой вершины естественных возвышенностей, имеющих искусственно подработанные склоны в виде эскарпа. Других элементов фортификации на этих пунктах обнаружено не было. При осмотре этих возвышенностей также не был найден и подъемный материал, однако следы человеческой деятельности по подработке склонов в сочетании с хорошими обзорными характеристиками дают возможность предположить использование этих холмов в качестве наблюдательных пунктов. О назначении этих возвышенностей в качестве сторожевых постов писал А.П. Рунич, который предполагал передачу дымового или светового сигнала тревоги с укрепления Спящая Красавица на возвышенность Острый Курган возле урочища Митькин Кутан, потом на аналогичную возвышенность Красивый Курган возле Рим-Горы и далее, оповещая таким образом все население Кисловодской котловины о появлении врага (Рунич, 1974. С. 108).

Прочие укрепления на холмах представляют собой холм-форпост с эскарпированными слонами в глубине Боргустанского хребта (Боргустанские Горы 1, кат. № 1), отдельно расположенные возвышенности (башни?),

находящиеся на южном краю Боргустанского хребта (Боргустанские 1, 5-9, 11-12, кат. №№ 3-5, 10-14), под ним и под Дарьинским хребтом (Мирный 2, Дарьинское 3; кат. № 18, 26). Подобные возвышенности занимают вершины холмов и мысов балок в окрестностях пос. Терезе и Первомайский (Терезинские 1-6, Первомайские 3 и 5; кат. №№ 45, 46, 55, 58, 60-63). Не исключено, что часть из них является курганными насыпями, однако само топографическое расположение

Выделяются три укрепления в Воровских балках, где на отдельно стоящих холмах расположено по две возвышенности/башни (Воровские Балки 1-3, кат. №№ 80-82). По две башни зафиксированы также на вершинах холмов в верховьях р. Ольховки и Кабардинки (Верхнеольховское 1, Высокогорное 1; кат. №№ 176, 178), одна башня - на вершине водораздельного холма над урочищем Эчкиваш на р. Аликоновке (Эчкивашское, кат. № 129).

Данные памятники имеют ряд серьезных отличий от описанных выше. Особенно характерны однотипные укрепления, которые выявлены автором в 2000-2005 гг. на южной оконечности Боргустанского хребта (Коробов, 2010б). Они представляют собой небольшие холмообразные возвышенности, которые возникли в результате сооружения небольших рвов, отделяющих край мыса. Возможно, что возвышенности появились в ходе перемещения грунта при сооружении рвов. Однако, в грабительской яме, устроенной в одном из таких холмов (рис. 128, 3, 4), видны остатки каменных кладок. Так что не исключено, что данные сооружения представляют собой небольшие каменные башни, разрушившиеся практически полностью из-за хрупкости меловых пород, из которых они были сооружены. Примечательно, что почти все эти памятники устроены не на самом краю хребта, а в глубине балок, что делает данные укрепления менее заметными со стороны, и ограничивает обзор с них лишь узким сектором, направленным в южную сторону. На этих памятниках отсутствуют явные следы обитания, встречается мало подъемного материала. Нет явных следов обитания и на близких по типу укреплениях в районе Первомайского и Терезе. Они прослеживаются в форме построек только возле укрепления Первомайское 3 и Высокогорное 1, однако количество сооружений невозможно установить в ходе одних лишь рекогносцировочных работ.

В некоторых случаях на укреплениях на холмах прослеживаются руины каменных сооружений башенного типа. Достоверно фиксируются башни на укреплениях Боргустанское 1, Мирный 2, Терезинское 6, Воровские Балки 2, Эчкивашское, Верхнеольховское 1 и Высокогорное 1. Размеры каменных развалов как правило невелики и в большинстве случаев имеют диаметр 4,0-9,3 м, а по высоте не превышают 1,5 м. Задернованные возвышенности, которые могут скрывать каменные кладки башен (как это стало очевидным при осмотре грабительской ямы в подобном сооружении на укреплении Боргустанское 1 - рис. 128, 3, 4), имеют более крупные размеры. В большинстве случаев (15 из 18) диаметр возвышенностей составлял более 10 м и достигал 30 м (Боргустанское 1). В половине случаев высота их превышала 2 м и достигала 7 м (Боргустанское 7). В круглоплановой башне укрепления Эчкиваш прослеживаются внутренние размеры помещения диаметром 4 м, что сопоставимо с размерами помещений каменных сооружений мысовых укреплений, описанных выше. На укреплении Воровские Балки 2 обнаружена западина диаметром 14,5 м и глубиной 0,5 м.

Особняком стоит форпост возле пос. Боргустанские Горы, обнаруженный при анализе аэрофотосъемки. Данный естественный холм высотой в 16 м с подработанными при помощи эскарпов склонами сопровождался поселением с большим количеством подъемного материала и выходами культурного слоя серого золистого цвета мощностью до 1 м, что говорит о высокой интенсивности обитания. Подобные форпосты широко известны в Центральном Предкавказье и неоднократно описаны в литературе (Деген-Ковалевский, 1935. С. 12-13; Иессен, 1941. С. 24; Кузнецов, 1962. С. 81-82; Чеченов, 1971. С. 205). Они сопровождают так называемые «земляные городища» раннего этапа аланской культуры, что в нашем случае прекрасно подтверждается обнаруженными фрагментами керамики (кат. № 1).

Помимо вышеописанного укрепления, подъемный материал в ощутимом количестве (10-25 фрагментов) был найден на укреплениях Боргустанское 1 и 8, Первомайское 3, Воровские Балки 2, Верхнеольховское 1. Имеются материалы из шурфов, устроенных на площадках холмов Воровские Балки 1 и 2 возле возвышенностей. В них соответственно найдено 72 и 37 фрагментов от сосудов I тыс. н.э. На других поселениях подъемный материал, как правило, присутствует в относительно небольшом количестве. Таким образом, явные следы более или менее постоянного обитания фиксируются на семи укреплениях: Боргустанские Горы 1, Первомайское 3, Воровские Балки 1-3, Верхнеольховское 1 и Высокогорное 1. Остальные - 14 из 21 укрепления на холмах - не имеют явных следов постоянного обитания. Весьма вероятно их использование в качестве небольших наблюдательных постов. Косвенными признаками подобной интерпретации этих укреплений является относительная удаленность расположения источников воды (например, от укрепления Боргустанское 5), а также высокая степень обзора, о чем говорилось выше.