КОММЕНТАРИИ
Правде Русской в Новгородской I летописи предшествует следующий рассказ:
„В лето 6522. Ярославу же сущу в Новегороде и уроксм даюшу Кыеву 2 тысяіци гривен от года до года, а тыеящу в Новегороде раздаяху гридем.
И тако дааху вси князи новгородьстии, а Ярослав сего не дааше Кыеву отцу своему. И рече Володимир: «требите иуть и мосты мостите»; 7 отяше бо поити на Ярослава сыня своего, но разболеся.„В лето 6523. Хотящу ити Володимиру на Ярослава. Ярослав же, послав за море, приведе варягы, бояся отца своего; нъ бог не дтсть диаволу радости, Владимиру же разболев шуся. B ее же время бяше у него Борис; и печенегом идущим на Русь посла нротиву им Бориса, а сам боляшеть вельми, в ней же болести скончася месяца июля в 15 день; умре на Берестове... (далее следует рассказ о вокняжении в Киеве Святополка и убиении братьев Бориса и Глеба).
„В лето 6524. B Новегороде же тогда Ярослав кормяше варяг много, бояся рати. И начаша варязи насилие делати на муясатых женах. Ркоша новгородьци: „сего мы насилея не можем смотрети". И собрашася в нощь,, и сьсекоша варягы в Поромоне двсре. Ярослав же. в ту нощь на Ракоме бяше. И се слышав Ярослав разгневаея на горажаны и събра воя славны тысяшуи, обольстив я, исьсече, иже бяху варягы ты иеекле, а друзеи бежаша гз города. И абие в ту нощь ис Киева сестра Ярославьля Передь- слава присла к нему весть рекъши: „отець ти умерл, а братья ти изъбьдна". И се слышав Ярослав заутра събра Новъгородьце пзъбыток и сътвори вече на поле, и рече к ним: «Люба моя дружина, юже изъсекох вчера в безумии моем, не топерво ми их золотом окупити». И рече им: «Вратие, отець мои Володимир умерл есть, а Святополк княжит в Киеве; хощу на нь поити, потягні-те по мне». И реша ему новгородьце: «а мы княже по тоб ‘ идем». И събра вои 4 тысячи, варяг бяшеть тысяща, а новгородьчев 3, и поиде на нь. Святополк то слышав и събра бещисла множество вои нзыиде протнву его к Любцю...
(далее следует рассказ о победе Ярослава над Святополком). A Ярослав иде к Кыеву, седе на столе отца своего Володимира; нача вои делити, старостам по десяти гривен, а смердом по гривне, а новгородцем по 10 гривен всем; и отпусти их всех домовь; и дав им правду и устав списав, глаголтв тако: «по сей грамоте ходите; яко же писат вам, тако же держите».Посте этого следует текст Краткой Правды, начинающийся заголовком: „Правда Роськая". Исследователи давно обратили внимание на противоречия между рассказом летописи и текстом Правды. Стратонов, опираясь на работы Шахматова, предполагал, что только первая часть Правды (по нашей нумерации ст. 1—18) есть собственно грамота Ярослава, данная новгородцам в 1016 г. Вторая же часть Правды (ст. 19—41), начинающаяся заголовком „Правда уставлена Руськой земле...“, присоединена новгородским летописцем позднее. Греков внес в гипотезу Стратонова существенные коррективы. Он полагает, что Ярослав распространил на Новгород уже действовавшую в Киеве Русскую Правду, сделав лишь особое дополненир, каковым он считает вторую часть ст. 1: „аще будеть русин...“ и т. д. Возникновение же Правды в Киеве Грексв (с. 67) относит к глубокой древности, ссылаясь на упоминания о „законе Русском" в договоре Олега с Византией.
Ст. 1 (ср. ст. 1 Пр. Пр.[60]). Общий смысл ст. 1 ясен: 1) в случае убийства свободным мужем (муж противополагается в Kp. Пр.[61] челядину, холопу) свободного же мужа — мстят родичи мужеского пола; 2) в случае отсутствия мстителя — убийца платит 40 гривен. Сергеевич (Лекц., e. 893) полагал, что если иекому мстить, то и получать 40 гривен некому (а отсюда он заключал, что отсутствие мстителя равно отказу от мести). Ho это неверно: в тех же степенях родства остается целая группа немощных, несовершеннолетних и женских элементов (ср. ст. 2 Kp. Пр. — „оже ли себя не может мстити"), которые и обращаются к суду за назначением и взысканием выкупа. Bce же, при такой трактовке ст. 1 остается неразрешенным вопрос: кому шли на деле эти 40 гривен — потерпевшим („ближним убиенного" по Олегову договору 911 г.) как „головничество" (Пр.
Пр., ст. 5) или князю как „вира"? Пресняков (Кн. Пр., с. 255 и 262) полагал, что если „нет мстителя, то 40 гривен — князю". Стратонов (с. 16) пытался примирить обе точки зрения указанием на ст. 4 Двинской Уставной грамоты (1397), где штраф в пользу князя взыскивается в размере вознаграждения потерпевшему („а вина [т. e. вира] противу того"), и признанием, что это-то и „есть остаток седой старины", только в старииу это „предполагалось само собою" (можно указать и ближе к Р. Пр.[62] на ст. 7 Новгородского договора с немцами 1195 г.: „оже поши- бають мужеску жену, либо дчьрь, то князю 40 гривен ветхими кунами, а жене или мужьское дчери4Эгривенветхими кунами"). Ho вопрос именно в том, когда н а ч а л а с ь эта старина. B тексте ст. 1 Kp. Пр. прямого ответа на этот вопрос нет. Впоискахкоевенного ответа приходится, в виду сложности ее синтаксического состава, прежде всего, разметить знаками ее составные части. Опытов такого расчленения предложено несколько (например Пресняков, Рец., с. 159; Мейчик, Рец. с. 80; Греков, с. 67); но все они сходились на том, что расчленяли ст. 1 Kp. Пр. в первую очередь на 3 части: 1) „убьет... сынови", 2) „аще не будет... заголову"; 3) „аще будет русин... зань". Сергеевич и сделал отсюда крайний вывод — обратил эти части в отдельные статьи (в своем изд. Р. Пр.). Прч таком расчленении речь тут шла; 1) про всякого свободного убийцу и всякого свободного убитого, и месть, 2) про всякого свободного убитого и 40 гривен, 3) про некоторых („русин... словенин“) убитых и 40 гривен. Раз в двух последних случаях повторили цифру 40 гривен, значит — различие между 2 и 3-й частями заключалось в том, что 2-я часть непременным условием ставила отсутствие мстителей, тогда как 3-я часть этого условия не ставила, причем в обоих случаях убийца оставался жив. Пресняков и заключал (Кн. Пр., с. 255), что 2 и 3-я части „не связаны друг с другом", так как 3-ю часть нельзя подвести под оговорку „аще не будет кто мстя“, и оговорка эта относится только к общей 1-й части; и это потому, что в 3-й части перечислены люди, которых князь берет под свою защиту как не имеющих родственных мстителей на меете происшествия: дружиниики, руеин- киевлянин на чужбине в Новгороде, еловенин-новгородец иа чужбине вКиеве, купец из любого города вчѵжом городе, изгой—оторванный от общественных связей человек (Лекц., I, с. 183—185). Политическое острие в ст. 1 оказывалось в 3-й части ее, а 40-гривенная плата не оказывалась повторением: в первом, общем, случае она шла родственникам убитого „мужа“, во втором, специфическом, была вирой в пользу князя. Связь с бѵрными новгородскими событиями 1015—1016 гг., независимо от истолкований каждого' отдельного общественного термина „русин.. ■ словенин", уже не только у Преснякова (Лекц., с. 13 и ел.), а и у Макси- мейко (On., с. 18 и сл.), Мейчика (Рец., с. 80) сказывалась в том, что вира в 40 гривен распространялась теперь на изгоя и словенина (в Новгороде, которому и была дана эта Правда), приближала их к княжим дружинникам и др., кто уже пользовался княжой защитой. Греков (с. 68) полагает, что 3-я часть и является дополнением, которое вписал Ярослав, распространяя в 1016 г. Правду Русскую на Новгород (см. выше). Сличение ет. 1 по Kp. и Пр. Пр. позволяет предложить и другое объяснение этой статьи. Ст. 1 Пр. Пр. скомпанована составителем из ст. 1 Kp. Пр., которая принята за основу, и ст. ст. 19—20 Kp. Пр., где за огнищанина (княжа мужа) п тиуна княжа назначена 80-гривенная вира. При этом 1-я часть („убиеть... еынови") осталась структурно неизмененной; во 2-й части („аще не бу, деть... за голову") оказалась 80-гривеннаявиранаместе40гривенКр.Пр. иобуеловлена она одновременно отсутствием мстителей („ащели небудет кто его метя") и убийством дружинника и тиуна („аще будет княжь мужь или тиуна княжа"); 3-я часть осталась структурно почти в прежнем виде. Если с этими наблюдениями над текстом ст. 1 Пр. Пр. вернуться к распутыванию текста в Kp. Пр., то получим: а) признание мести и точное указание мстителей в 1-й части; б) во 2-й части — двустороннее обусловливание „40 гривен заголову" посредством двух „аще“ („аіце не будет кто мстяй... аще будет руеин...“), по образцу Пр. Пр. („аще будет княжь муж...“), и в) в 3-й части — „аще изгой... зань". Это значило бы, чтопервоначальная основа текста ст. 1 Kp. Пр. была в первых двух ее частях и предусматривала тот случай, когда у „русина... мечника" не будет мстителя и князьвозь- мет с убийцы 40 гривен за убитого; а к этой основе было сделано в 1015—1016 гг. новое добавление о новгородцах—изгое и словенине. Такое расчленение позволяет думать что 40 гривен — не всегда вира и уплачиваются они князю за убийство тех, кто перечислен во 2-й и 3-й частях статьи, только если у убитого не осталось родни. — Формула „убиеть мужь мужа, то мьстить брату брата, или сынови отца, любо отцю сына или брату чаду любо сестрину сынови" с самого начала имела в виду не всеобщее ограничение кровавой мести, а точно названную во 2-й части статьи группу, которую в первую очередь князь брал под защиту своего суда. Что касается круга до пущенных здесь мстителей, то следует предполагать, что в Kp. Пр. первоначально было, как и во всех вписках Пр. Пр., не „сестрину", а „бра- тню сынови"; эта замена произведена значительно позднее переписчиком, когда древнее значение слова „братучада" как двоюродного брата уже было утрачено. Мысль, что перечень этот только примерный, оспаривается (Максимейко, On., с. 17) ссылкой на точность перечня(тогда как, ср.,например, в договорах с греками: „ближиии убиенного"). — „Русин" толкуется трояко: 1) варяго-русс, тот самый, что в Олеговом походе 970 г. шел на „паволо- читых" парусах, а словене — на „кропинных" (Греков, с. 68; также Карамзин, Богдановский и мн. др.); 2) киевлянин, так как Русской землей звалась преимущественно Южная Русь, а варяги в Р. Пр. так и называются варягами (Ланге, с. 58 и 102; Максимейко, On., e. 18 и сл.; Пресняков, Лекіи, с. 183 и сл., и др.); 3) русский вообще, в отличие от дружинника (Мей- чик, Рец., с. 80). — Лучший социологический комментарий к слову „изгой*— у Грекова: изгой „упомянут в Р. Пр. в качестве одного из осколков давно разбитого родового строя", в качестве „полноправного члена нового, повидимому, городского общества" (ими населена особая улица в Новгороде), но равноправие это — „вынужденная компромиссная мера в целях успокоения общественного движения... 1015 г.“. Этих городских изгоев и имеет ввидуР-Пр. (с.І46исл.). Обширнаялитература обизгоях (указана у Mpo- чек-Дроздовского, Чт. I, 1886, с. 40 и сл.) имеет дело с изгоями не городскими, а сельскими, и для понимания ст. 1 Р. Пр., имеет лишь то косвенное значение, что ликвидировала первоначальное понимание изгоя как иностранца определенной национальности Оаапример латыша — у Карамзина). Филологическое объяснение слова изгой: uss—gauja (готск.) — из- гнанникизволости, выходец; xzhajati (иллирийск.) — выходить, hoja — путешествие, пришлец, иностранец; izgois (латышск.) — вышедший; „гоить"— жить, изгой — не имеющий жизни, „животов", бедняк. Древнее определение в Церковном уставе кн. Всеволода: „изгои трои: попов сын грамоте не умеет, холоп из холопства выкупится, купец одолжает" — только подтверждает это филологическое объяснение на конкретных примерах ив эпохи феодального общества. — „Словении" противопоставляется русину и толкуется в прямой зависимости от толкования русина: 1) славянин вообще, туземец; 2) „словенин" — новгородец(„Словенский“ конецвНовгороде; противоположение словене—поляне в Лавр.[63] 944 г); „распространение гарантий" Ярославовой грамоты 1016 г. на русина и словеннна — „дело явно новгородское" и „обусловлено сближением новгородского боярства с городскими общинами Новгорода против засилья заморских варягов", против „самоуправства дружины в ее столкновениях с населением" (Пресняков, Лекц., с. 132—133). По мнению Грекова (с. 68), словенину, кроме национальных, „присущи и социальные черты", иначе не понять его сопоставление в Kp. Пр. с изгоем: „не разумеется ли под словенином представитель массы, населяющей деревню, т. e. смерд?..." Ср. также понимание русина как горожанина в списках Пушк.* и Kap.[64] групп. — „40 гривен по- ложити за нь“: термина „вира" ст. 1 Kp. Пр. не знает; впервые, в форме „вирное", он является в ст. 19 Kp. Пр. (так называемой Пр. Яр.1), применительно к цифре в 80 гривен, установленной за княжого мужа (огнищанина). Ho 80 гривен — это удвоение 40 гривен, двойная вира, потому что „полувирьем[65] (ст. 27 Пр. Пр.) названа цифра в 20 гривен. Значит, вира — это и есть 40 гривен (ср. ст. 5 Пр. Пр.). B Повести Временных Лет (Лавр. 996 г.) записано предание о введении вир Владимиром Святославичем ^на оружие, и на кони*. Гетц построил на этой записи представление о введении уголовных кар и штрафов именно Владимиром Святославичем, а отсутствие упоминания виры в Др. Пр.г (ст. ет. 1—18) счел признаком до-Владимирова происхождения этой 1-й части Kp. Пр. Ho ни в Kp., ни в Пр. Пр. нет ничего, что подтверждало бы эту теорию. 0 происхождении самой цифры 40 судить твердо нет данных. По аналогии с Англией, Данией, Швецией и Норвегией, где только и встречается эта цифра как высшая в качестве орудия карательной власти конунгов, скорее приходится думать, что и на русской почве она княжеского происхождения, а не взята из народной практики выкупа от мести. Щепкин (Варяжская вира) собрал фактический материал о системе выкупов в Англии и Скандинавских странах; в Англии эта цнфра упоминается еще в самом конце IX в. (ср. прим. к ст. 20 Kp. Пр).Ст. 2 (ср. ст. 30 Kp. Пр. и ст. ет. 29—30 Пр. Пр.). Обычное понимание слов „аще ли не может" — если обиженный не может представить свидетеля. Словами „взяти ему" ясно выражено, что 3 гривны берет за обиду потерпевший. Пресняков, сравнивая ст. 2 Kp. Пр. со ст. 30 Пр. Пр., видел и здесь продажу („3 гривны") и частное вознаграждение („а летцю мзда*) и объяснил эту „двойственность вознаграждения* позднейшим влиянием Пр. Пр. (Кн. Пр., с. 264, Лекц., с. 214).
Ст. ст. 3—10 (ср. ст. ст. 25, 23, 27, 28, 67, 24 и 31 Пр. Пр.) представляют как бы устав o5 обидах и увечьях, составленный применительно к ст. 2. Еще Попов (с. 21 и сл.) так определил смысл этой ї-й статьи: „если кто обидит другого, то обиженный мстит; если же не может мстить, TO взять ему денежное вознаграждение. За этим [в ст. ст. 3—10] следует исчисление частных случаев, причем если „говорится просто «за обиду» столько-то гривен, то годразумеваются слова «взяти ему*“.— Попытка считать (в ст. 2) слова „ему за обиду" лишними (Рожкон, с. 75; Влад,- Буд., Xp., прим. 7; Щепкин, с. 94) несостоятельна, так как основана на их отсутствии в Татищевских списках XVIII в. Несостоятельно и мненне Щепкина о том, что если „составитель сознательно занес (в ст. 2) возможность получения пострадавшим у p о к а за обиду в 3 гривны, то это еще не исключает права понимать во всех остальных статьях Kp. Пр. ■об обидах выкупы в 3 и 12 гривен как уголовные пени князю*. Для такого понимания в тексте ст. ст. 3—10 нет никаких оснований. Поскольку всюду, как и в ст. 2, подразумевается присуждение платы за обиду княжим судом, обидчик должен был уплатить и судебные пошлины i(cp. ст. 4l Kp. Пр., где эти пошлины приблизительно равны сумме частного вознаграждения; ср. также ст. 7 Новгородского договора с немцами 1195 г.). Если же Др. Пр. (ст. ст. 1—18) действительно отражает Уставную грамоту, данную Ярославом Новгороду по случаю политических событий 1015—1016 г., то выдвижение в ней на первый план таксы частных выкупов, а не таксы княжих штрафов, отвечало бы именно требованиям политического момента.
Ст. 3. (ср. ст. ст. 25, 26 и 31 Пр. Пр.). Ведров (с. 110—111), сравнивая Р. Пр. с Lex Salica, отметил своеобразный взгляд Правды на значение удара палкою как на выражение крайнего презрения к потерпевшему, тогда как Lex Salica sa удар палкой назначал 3 солида, а за рану мечем— 62Ѵг солида. Попытка (Максимейко, 0n., с. 27 и 29) объяснить это ,заботливое отношение к праву личной неприкосновенности" и к ,позорящему моменту" новгородским происхождением Kp. Пр. и ссылаться при этом на Новгородский договор с немцами 1195 г. („оже мужа свяжут без вины, то 12 гривен за сором старых кун; оже ударят мужа оружием любо колом, то 6 гривен за рану, старые") встретила возражение (Мейчик, Рец., с. 82), что именно Новгородский договор и не различает удара оружием от удара колом и что „повышенное чувство чести" есть принадлежность дружинной среды (также: Ключевский, Курс, с. 293; Пресняков, Кн. Пр., с. 263). Да и сам Максимейко в другой связи (Сб. ст., посв. Влад.-Буд.„ с. 385) указал на переживание ст. 3 Kp. Пр. в литовско-русском шляхетском праве XV-XVI вв.: „боярнн М. Янович напал на Андрея Чеха «и почал его бити кордом — тыльем». Суд... постановил... «за бойьбезчестье шляхетское водлуг обычая —12 рублев грошей*.—Фраза „аще сего- не постигнуть, то платитн ему то ту конець* обычно сопоставляется сост. 2 („ту конець"), и отсюда ее понимание со,времен Эверса (с. 322): „если кто, обидев другого таким образом, убежит и не будет настигнут в учиненной за ним погоне, то таковойдолженплатить.иделодолжнокон- читься"; таким образом личная месть ограничивалась здесь (в отличие от ст. 2) „местом совершения преступления", и „после суда не допускается уже выбора между денежным наказанием и личным* (Влад.-Буд., Xp., прим. 7 и 8). Это толкование вызывает недоумение: здесь имеется в виду публично нанесенное оскорбление (ср. „чашею, рогом* со ст. 6 Пр. Пр.— „в сваде или в пиру явлено*) открыто вывывающего характера, и с этим не вяжется представление о поспешном бегстве оскорбителя. Так и понял, вероятно, ситуацию составитель Пр. Пр. в ст. 26, поставивший ответный удар в зависимость только от степени выдержки оскорбленного, а не от поведения оскорбителя, потому что последний безусловно подразумевается налицо. Более вероятным поэтому является толкование И. Беляева (Лекц., с. 231), оопост.івляв.шего ст. 3 Kp. Пр. со ст. 5 Олегова (и ст. 14 Игорева) договора с греками: „аще ли ударить мечем или бьет кацем любо ссудом, за то ударение или убьение да вдаст литр 5 серебра по закону русскому; аще ли будет неимовит тако ство- ривый, да вдасть елико можеть и да соиметь с себе и ты самые порты своя, в них же ходять, а о проче да роте ходить своею верою, яко нпкако же иному помощи ему, да пребывает тяжа оттоле невзискаема о сем" lcp. „ту конець*]- Bo всяком случае, для обоих толкований текст испорчен.
Ст. ст. 5 и 6 (ср. ст. 27 Пр. Пр.) трактуют, повидимому, один случай ранения обнаженным мечом, только с разным исходом, и разделение на 2: статьи здесь принимается не всеми комментаторами. Гетц (I, с. 168) принимает ѳто разделение, но полагает, что ст. б, говоря только о выкупе, подразумевает возможность мести, а ст. 6, говоря только о меети, подразумевает возможность денежного вознаграждения: иначе отпадала бы альтернатива мести и денежного выкупа, проводимая в ст. ст. 3—9. Возможная здесь порча текста или доведенный до крайности лаконизм понуждает так или иначе его восполнять: Богдановский (с. 15), и И. Беляев (Лекц., с. 281) к руке в ст. 5 добавляли и ногу, а денежное вознаграждение по ст. 6 Богдановский предполагал в 3 гривны в случае отказа детей от мести. Ланге (с. 144 и 145) изменял обычную пунктуацию: „аже ли утнегь руку... то 40 гривен, аще будет нога цела; или начнет храмати, тогда чада смирять*, и полагал, что 40 гривен, если обиженный не мог за себя мстить, платилось при потере руки, когда целой оставалась нога; но когда, кроме руки, повреждена была и нога, так что потерявший руку начинал еще и хромать, тогда чада „смиряли виновного*, т. e. мстили за изувеченного (раз сам он уже не в состоянии был мстить). Таким образом разрешение здесь не только личной, а и семейной мести связана' с 40-гривенным выкупом, как в ст. 1. Косвенным подтверждением того, что слова „чада смирять* означают месть, является такое же исчезновение ст. 6 из ст. 27 Пр. Пр., вышедшей из ст. 5, какое имеет место с альтернативой мести в ст. 2 Kp. Пр. при переходе ее в ст. 29 Пр. Пр. Последнее соображение все же нельзя считать решающим для понимания глагола „смирять". Пресняков (Рец., с. 164) предпочитал вариант Apx. cn.:[66] „чадь" = домочадцы, а „смирять* = примирять, и сопоставлял с законом Этельберта: „если сломят бедро, то bot в 12 шил., а если начнет хромать, то друзья решат*.
Ст. 8 (ср. ст. 67 Пр- Пр.). Европейские аналогии см. у Гетца (I, 79).
Ст. 9 (ср. ст. 24 Пр. Пр.). Владимирский-Буданов (Xp., прим. 13) предполагает здесь „покушение* на преступление; Сергеевич—„угрозу" (Лекц., с. 363). Ho и покушение и угроза здесь одинаково есть оскорбление.
Ст. 10 (ср. ст. 31 Пр. Пр.). Гетц (I, с. 81), сопоставляя со ст. 2 Kp. Пр., где 1 видок, приписывал 2 видоков в ст. 10 византийскому влиянию (ср. Беляев, Лекц., с. 232) и считал ст. 10 „позднейшим наслоением*. Ср. возражения Дьяконова (Гец., с- 5) и Филиппова (Гец., с. 181):‘ ст. 2 имеет в виду не непременно 1 видока, а необходимость свидетельских показаний вообще. „Колбяг* — иностранец; национальная принадлежность остается спорной; наиболее вероятно скандинавы: в Византии в составе наемных войск Koolr.iyyci— всегда рядом с Bipayyoi (Шахматов, Др. судьбы, с. 48—49).
Ст. 11 (ср. ст. 32 Пр. Пр.). Смысл статьи понятен. Ho возникает вопрос* почему здесь говорится об укрывательстве челядина только у варяга и колбяга? Калачов (Предв. св., с. 48) видел здесь запись „практическога случая". Гетц (I, с. 126) считает варяга и колбяга попавшими сюда из ст. 10 по ошибке переписчика, иначе они фигурировали бы и в ст. 16, которая является дополнением к ст. 11. Максимейко(Оп., c.l4 n сл.)усматривает в этом признак новгородского происхождения Др. Пр. и подчеркивает глаголы „выведут" и „изымати" (между тем, в ст- 16—„поятн“) вак указывающие на „изолированность" варяжской „колонии" в Новгороде {почему в ст. 13 п говорится „в своем миру*, т. e. у своих земляков, туземцев, а не у иностранцев).
Ст. 12 (ср. ст. 33 Пр. Пр.). Норманисты это положение считали заимствованием из ютландских законов, где имеются сходные постановления; когда было доказано позднейшее составление этих законов сравнительно с Р. Пр., они стали утверждать общность происхождения нормы Р. Пр. и ютландских законов из древнпх германских правд (Погодин, с. 382; Карамзин, т. II, о. 32 н прим. 9l)- Ключевский, найдя сходную статью в Законе судном людем („аіце кто без повеления на чужем коне ездит, да ся тепет по три краты*, т. e. наказывается тремя ударами) указывал на заимствование ст. 12 из византийского права (Курс, с. 257). несмотря на существенное расхождение в оценке преступления. Ho естественнее объяснить сходство в законодательных нормах сходством переживаемого исторического этапа и обычностью случая (Филиппов, Учебник, с. 91; Ланге, с. 292). См. также прим- к ст. 14 Kp. Пр. Содержание ст. 12 толкуют как незаконное присвоение вещи, караемое наравне с татьбою (Влад--Буд., Обз., с- 309).
Ст. 13 (ср. ст. 34 Пр. Пр.). „Свой мир“ обычно понимается как своя обіцнна, противополагаемая другим городским или сельским общинам. Иное понимание у Макспмейко (см. выше прим. к ст. 11 Kp. Пр.). Вся статья в целом толкуется двояко: 1) она разрешает хозяину пропавшей вещи, при обнаружении ее в своей общпне, без особых формальностей взять ее {Калачов, Предв- св., с. 211; Влад.-Буд., Xp., прим. 40 к Пр. Пр.); 2) она устанавливает только право хозяина взять свою пропавшую вещь, процедуру же возвращения этой пропавшей вещи определяет ст. 14. Развивая первое толкование, противополагают ст. 13, как случай, целиком разрешаемый в пределах общины, ст. 14, когда иск вывел за ее пределы (Дю- шернуа, с. 173; Мейчик, Рец., с. 21); этим подчеркивается право общины разрешать по обычаям „в своем миру" все воцросы, не выходящие за ее пределы. См. также прим. к ст. 33 Kp. Пр. и к ст. 78 Пр. Пр.
Ст. 14 (ср. ст. 35 Пр. Пр., см. прим. к ст. 13 Kp. Пр.). „Свод — виндикация — есть процесс' по искам вещным* (Влад.-Буд., Xp., прим. 18). Существо его ясно: „иди на свод, где еси взял*, т. e. „собственник, найдя во владении лица свою вещь, должен итти с владельцем вещи к тому, у кого последний ее получил. При наличности Одних условий, OH идет « ним до третьего свода, при наличности других — до конца свода"; ср. со ст. ст. 35, 36 и 38 Пр. Пр. (Филиппов, Сб. ст., посв. Влад.-Буд., с. 4). Сравнительное изучение процесса виндикации по Р. Пр. и варварским правдам приводит к выводу, что процесс свода Р. Пр. представляет более древнюю форму вещного иска, чем аналогичный процесс intertiatio Салической и Рипуарской правд: intertiatio — акт в судебном процессе, символически повторяющий те же действия иска и передачи в руки пропавшей вѳщи, какие в чистом и первоначальном виде сохранились в своде (Фи- ляппов, Сб. ст., посв. Влад.-Буд., с. 4). Большая архаичность норм Р. Пр. «провергает теорию заимствований норманистов. Гетцу (I, с. 131—137), пытавшемуся возродить эту теорию, основательно возражаюг Дьяконов (Рец., с. 239) и Филиппов (Из иностр. отз., с. 320 и 326). Конец статьи толкуется так: „а не пойдет, то пусть представит поручителя в том, что в течении пяти дней явится на свод или возвратит украденное*.
Ст. 15. Господствует мнение, что здесь речь идет о взыскании долга (Влад.-Буд., Xp., прим. 19), как и в ст. 47 Пр. Пр., которая излагает тот же самый вопрос, но в более ясной и законченной форме. Однако Максимейко (On., с. 30—31) сомневается в правильности этого мнения: „рассматриваемая статья..., повидимому, имеет тот же смысл, что и ст. ст. 14 и 16, я относится к тому же предмету. Если ст. ст. 14 и 16 определяют порядок виндикации опознанных вещей, то ст. 15 определяет способ взыскания „прочего", т. e. того, что пропало вместе с опознанной вещью, но чего нет налицо". Существенно, что „проче*, „проце", в котором обычно видят намек на долг, в такой жѳ форме встречается еще в ст. 83 Пр. Пр. („а в проце князю поточитіГ) и в форме „прок" в ст. ст. 36, 39, 55 и 64 Пр. Пр., где имеет значение „остаток" (Срезневскнй). Ст. 35 Бр. Пр., касающаяся того зке вопроса, что и ст. 14 Kp. Пр., в сравнении с последней, имеет продолжение, которое следует рассматривать как соответствующее ст. 15 Kp. Пр.; в словах ст. 35 Ep. Пр. „а что погибло будеть с нимь (т. e. с пропавшим предметом), то же ему начнеть платити* мозкно видеть разрешение вопроса о тех пропавших вместе с конем и одеждой вещах, о каких естественно гоьорить и в ст. 15, следующей за статьей о своде (ст. 14). Взаимное замещение „прока" и „что погибло с ним* встречаем и в последующих статьях Пр. Пр. (ст. ст. 36, 37 и 39). — „Ити ему на извод" значит— „известися истцу перед судьями, отстоять свои требования, доказать им правоту как и чем бы то ни было; следовательно, «извод» есть общее понятие судебного доказания* (Мрочек- Дроздовский, Чт., 1917, с. 94). — „12 человек* толкуются трояко: как судьи (Эверс, с. 333; Мрочек-Дроздовский, Чт., 1917, с. 94), как свидетели, удостоверяющие факт сделки (Ланге, с. 217), как одновременно и свидетели сделки и судьи (Влад.-Буд., Xp., прим. 19). Гетц в указании на 12 судей видит свидетельство об общинном суде, отличном от княжеского, появившегося ко времени Пр. Яр. (т. I, с. 1761.
Ст. 16 (ср. ст. 38 Пр. Гір.) раскрывает картину свода (ср. ст. 14 Kp. Пр. и ст. ст. 36 и 38 Ep. Пр.). Ланге говорит: „нужно полагать, что такой закон Ярослава, будучи выгодным для истцов как избавлявший их от ли онего труда, был крайне обременительным для людей, случайно попавших в чужое для них дело и обязанных, в качестве третьих сводных лиц, поневоле производить о нем расследование*. Желанием оградить этих третьих случайных лиц Ланге и объясняет вменение истцам в обязанность итти до конца свода (ср. ст. 36 Пр. Пр.).
Ст. 17 (ср. ст. 65 Пр. Пр.). Текст Kp. Пр. в несохранившейся, но бывшей в руках В. H. Татищева Ростовской летописи, даетчтение: „то холопа не яти-“ B таком случае господин, полностью использовав право неприкосновенности жилища, платил высшее вознаграждение потерпевшему за тяжкое оскорбление (ср. ст. ст. 3, 4 и 8 Kp. Пр.;, рискуя в дальнейшем потерять ходопа-оскорбителя в организованном „свободным мужем" избиении его (ср. ст. ст. 2 и 3 Kp- Пр.) Ак.[67] и Apx. списки Kp. Пр. дают, однако, чтение „пояти*, т. e. господин укрывает своего холопа, но его „берут, и господин платит за него 12 гривен; а затем холоп оказывается на свободе, и ударенный вновь хватает его и убивает (бить = убить): очевидно, переписчик совершенно н“ понимал того, что писал* (Сергеевич, Др.„ с. ll4). Максимейко (On., с. 84) возражает против толкования „бить = убить*, навязанного ст. 65 Пр. Пр.: альтернатива — или выдать холопа, или уплатить 12 гривен — „не имела бы никакого смысла, если бы хозяин рисковал, уплативши штраф, сверх того возможностью лишиться своего раба", Бить — это телесное наказание. „Пояти* — это „мера понуждения ответчика к денежному удовлетворению потерпевшего" („да* = „чтобы"). Однако Мейчик (Ж- M- H. Пр., 1917, май, с. 43) читает: „не яти“, так как „если бы можно было и в этом случае проникнуть в дом господина, то незачем было ждать последующего нахождения холопа для личного наказания*.
Ст. 18. По мнению большинства, в этой статье идет речь о порче чужой вещи (возможно, и умышленно) человеком, не имеющим к этой вещи никакого отношения (Влад.-Буд., Xp., прим. 22). Ho есть мнение, что статья говорит именно о предметах, данных в ссуду или на подержание, и получивший их должен возвратить эти вещи хозяину в том виде, в каком они были получены. Статья эта приведена в Пушк. сп.[68] Пр. Пр., в конце текста Р. Пр. и помещена среди русских статей также в „Законе судном людем" в других списках Пушк. гр. и списках Кар. гр. Гетц (I, с. 200) полагает, что статья эта является позднейшей вставкой и перешла иа Закона судного людем в один из списков Пр. Пр-, а оттуда в Kp. Пр.
Заголовок: „Правда уставлена Русскойземли...*. — Если принять
за достоверное рассказ ст. 2 Пр. Пр., то весь состав Kp. Пр. можно разделить этим заголовком на 2 части, обозначенные в этом рассказе: 1) то, как с у д и л Ярослав, записано в ст. ст. 1 —18; 2) то, что у с т а в и л и, отказавшись от убиения за убийство, Ярпславичи по смерти отца в дополнение к действовавшей при нем Пр. Р., записано в ст. ст. 19—43 (кроме ст. 42, отмеченной как „урок Ярославль"). Тогда протограф Kp. Пр., в целом, должен быть отнесен к моменту съе=да 3 князей и их советников, а ст. ст. 19— 43 (так называемая Пр. Яр.) явились бы памятником не отдельным, а дополнительным к так называемой Др. Пр. (ет. ст. 1 —18). Однако Ланге (с. 6—9 и 103 —104) понял слова ст. 2 Пр. Пр. „п а к и совокупишася", как указание на вторичный съезд Ярославичей, на котором, после смерти Ярослава, и было принято постановление об отмене убиения за убийство; наоборот, постановления ст. ст. 19—43 Kp. Пр., среди которых нет упоминания об отмене убиения, были приняты Ярославичами на первом съезде, при жизни Ярослава, что-де явствует из выражений < т. 42: „то ти урок Ярославль* и „се покон вирный", в ст. 9 Пр. Пр. естественно замененных выражением: „а се покони вирнни были при Ярославе*. Ланге опирался на выписку Татищева из недошедшей до нас летописи (1035 г.): „проспша Новгородци да дасть [Ярослав] им грамоту, како судити и дани давати, иже первая [т. e. ст. ст. 1—18 Kp. Пр.] им неукромна: он же повеле сыновом «воим Изяславу и Святославу созвати люди переднии от киевлян, новго- родцов и иных городов, написав, даде им грамоты, како судити и дани давати, заповедав *o всем градом тако судити и не преступати". Ho независимо от того, что „паки“ не всегді значит опять (Олегов договор 911 г.: „аще украдет русин что-либо у крестьянина, и пакы христьянин у Русин", т. e. „в свою очередь"), и независимо от того, что „паки" в ст. 2 Пр. Пр., в смысле указания на повторный съезд, не имеет смысла, так как в тексте о первом съезде нет и помину, — самый состав съезда в заголовке делаетвесьмасомнительнымотнесение его к 1035 г.: 1) он не соответствует приведенному летописному рассказу; 2) Коонячко и Чюдин действуют в 1068—1072 гг. при Ярославичах, и мало вероятно, чтобы они же при Ярославе, за 33—37 лет до того, занимали то же самое руководящее положение, какое прнписано им в ст. 2 Пр. Пр. по смерти Ярослава; 3) сами Ярославичи в 1035 г., в возрасте 11—15 лет, могли быть лишь марионеточными фигурами на предполагаемом Ланге съезде, а отсутствие в заголовке имени самого Ярослава, только что объединившего в руках своих всю власть после смерти Мстислава и якобы и исполнявшего в данном случае просьбу новгорощев, было бы необъяснимо. Допущение такого разрыва между рассказом ст.2 Hp. Пр. и заголовком к ст. ст. 19— 43 Kp. Пр., в сущности, логически вело к разрыву и Kp. Пр. на две отдельные части: Др. Пр. и Пр. Яр. — вывод, к которому и пришел Сергеевич (предисл. к изд. Р. Пр. 1904 г.), не возвращаясь, правда, в теории двух съездов, а разделив Kp. Пр. на две редакции—1 и II, по признаку палеографическому (внешний вид заголовка, как будто выдававший такое же отношение к тексту и летописца, сознательно занесшего в Новг. л. [69] „два совершенно различных памятника"). Переворот в истории текста Р. Пр., произведенный Сергеевичем, основан был, главным образом, на заголовке к ст. 19 сл. Kp. Пр., и этот последний выдвинулся на первый план в дальнейшем изучении Правды (Голубовский, K- У. И., с. 60 и сл.; Гетц, II, с. 248 н сл.; Влад.-Вуд., К. У. П., X, 1912, с. 7; Пресняков, Рец., ¢. 157; Махгашейво, On., с. 33; Стратовов, с. 28). ГолубовсхиЁ, возражая Сергеевичу, пытался доказывать, что в протографе Kp- Пр. на месте данного заголовка была особая статья, по содержанию сходная со ст. 2 Пр. Пр., но текст ее в том списке, который находился в руках у переписчика дошедших списков Kp. Пр., был поврежден; попытка же восстановить этот текст была неудачной: переписчик исковеркал его вставкой слов „Правда уставлеиа Русской Земли, егда“ на место исчезнувших слов „по Ярославе же паки" и „отложиша... уставиша". Против текстологической конструкции Голубовского (она принята Дьяконовым, Оч., с. 43), однако, говорит упоминание в заголовке Чюдпна (исчезнувшего в ст. 2 Пр. Пр.) и ненужность в тексте Kp- Ilp. якобы утраченных порчею слов: „по Ярославе же тіаки“, если это была действительно статья об отмене местп (а не повествование об отмене). Гетц (II, с- 248) также неудачно пытался доказать, чго заголовок этот является позднейшей припиской — домыслом переписчика (ср. замечания Влад.-Буд., Рѳц. и Преснякова, Рец-). Наконец, Макси- мейко (0n., с. 33), следуя за Дювернуа (с. 150) и Беляевым (Лекц., с. 236), противополагал статьи 1—18, как Правду Новгородскую, статьям 19—43, как Правд© Киевской, и именно в заголовке считал упоминание „Русской земли" киевским признаком, так как Русской землей по преимуществу называлась в древности Южная Русь; подлинность же заголовка доказывал наличностью „оговорки* в ст. 42 (,то ти урок Ярославль"): она нужна была именно потому, что все прочее, следующее за заголовком, кроме ет. 42, Ярославу не принадлежало. Ряд исследователей (Ключевский, I, с. 278; Пресняков, Лекц., с. 215; Павлов-Сильванский. с. 459), подходя к так называемой Пр. Яр. со стороны анализа ее содержания в целом, отмечали ее внутреннее единство как „таксы княжих доходов* (Пресняков), как „уложения о наказаниях, касающегося специально княжеской дружины и княжеских доменов*, как „самообороны князей* от покушений со стороны населения, настолько трудной, что для введения 80-гривенной виры потребовалось придать ей вес „княжеской круговой порукой* (Павлов-Сильванский). При этом Пресняков, видя основное отличие Др. Pp. [ст. ст. 1—18] в том, что она не знает вир и продаж, отмечал, что Пр. Яр. „трактует уголовные штрафы как существующие и не содержит никаких указаний на то, что устанавливает их вновь*: этот „успех княжеской власти* Пресняков относил ко времени „установления организации княжеско-дружинного строя* при Владимире и Ярославе, а не ко времени „ослабления княжой власти* при Ярославичах.
Ст. ст. 19—27 |cp. ст. ст. 3—8 Пр. Пр., ст. 38 Kp. Пр., ст. 40 Пр. Пр. и ст. ст. 11—17 Пр. IIp.). Эти статьи объединены и местом действия и предметом княжой защиты: это — население княжеского домена, расположенного вне городских стен. K этому „уложенню* примыкает и ст. 28, таксирующая покушения на домениальный скот (Романов). Нет препятствий отнести эти нормы ко времени Ярослава, если относить слово „уставлена”, в заголовке, не к нормам, а лишь к их записи (а ст. 23, в которой усматривают такое препятствие, скорее свидетельствует о том, что Изяслав еще до съезда Ярославичей, при назначении виры за своего конюха, исходил из готовой цифры в 80 гривен за всякого огнищанина).
Ст. 19. Еще Соловьевым (с. 221) было предложено понимание огнищанина как „домочадца княжеского" (а не владельца собственного дома, как у Эверса , -с- 365, и др.) и, в частности, старшего члена княжеской дружнны (в отличие от гридина — младшего дружинника), „княжа мужа*; огнищанин — новгородский термин, замещаемый на юге боярином (Полн. собр. русев, летоп., III, с. 14; I, с. 161). Такое повышениесоциального вні- чения термина, однако, — явление вторичное; первоначально огнищанин — вообще член дома своего вождя, член огнища (domesticus). C ним рядом стоял „родственный по смыслу* термин гридь „с преобладанием военного значения*, а не принадлежности к двору „и хозяйству* (Пресняков, Кн. Пр., с. 230 н 241). Павлов-Снльванский (с. 453 исл., а зл ним ГетщІІ, c.21) считал, что в ст. ст. 19—21 под огнищанином разумеется и опущенный в Пр. Яр. грндь, а 80-гривенная вира охраняла „неприкосновенность" „двора князяивместе с тем и всех лиц.принадлежащнх к этому огнищу*. Максимейко (0n., 52) возражал против отожествления огнищанина и гридя н объяснял отсутствие в Пр. Яр. гридя (как и мечника) тем, что его убийство уже было предусмотрено в ет. 1 Др. Пр. Ho это неубедительно: 1) мечник, на ряду с огнищанином, упомянут в ст. 33 Kp. Пр. с одинаковым размером штрафа за их убийство; 2) при различении гридина и огнищанина необъясним пропуск огнищанина в ст. 1. — Сочетание: „убиють... в обиду", переводят: ,убьють несправедливо" (Эверс), „за обиду" (т. e. открыто, в форме местя — Богдановский), „злоумышленно" (Чебышев- Дмитриев), „умышленно* (Влад.-Буд.), „в разбое без всякой свады, для наживы" (Сергеевич), „простое убийство без каких-либо дальнейших отягчающих обстоятельств" (без умысла — Гетц), „с целью обиды по злобе*, „іп injuriam", „injuriae faciendae causa", „єїс 6'Pptv* „обидяй* (Мей- чнк), „по вражде, в схватке, в ссоре" (Щепкин). Необходимо сопо- ставнть с разбоем в ст. 20. Составитель Пр. Пр. отнес убийство в обиду к убийству скорее „в сваде* (ст. 6), чем „без вины на разбое без свады* (как думал Сергеевич—по признаку освобождения людей от платежа за такогоубийцувст. 7Пр.Пр.). — „Алюдемненадобе* — отмена круговой ответственности общины за убийство „в обиду", если убийца был известен и налицо. — Двойную плату, 80 гривен, считают штрафом в пользу князя. Пресняков видел здесь не „двойную виру", а 40 + 49 „т. e. виру и головщину", которые обе шли князю (Лекц., I, с. 216); впрочем, в Кн. Пр. (с. 265) он допускал и отдельное головничество сверх 80 гривен. „Такая «княжая защита» — общеисторическое явление у всех европейских народов* (там же, с. 185). По Салической Правде за убийство человека, состоящего in truste dominica (антрустионы), взималось 600 солидов, вместо 200, взимавшихся за свободного франка (Павлов- Сильванский, с. 851). — O подъездном — вероятно добавка к первоначальному тексту, которую можно бы выделить и в отдельную статью; она явственно врезалась в логически стройное изложение ст. ст. 19—21.
Ст. 20. „Или убийца не ищуть" = „и если убийцу не ищуть” (Влад.- Буд., Xp., прим. 4; Максимейко, On., с. 70; ср. ст. ст. 2, 10 и 17 Kp. Пр.); также понято и в ст. 3 Пр. Пр. (для объяснения варианта Apx. сп. „изыщут" — см. ст. 77 Пр. Пр., также П. Беляев, Ж. М. Ю., X, 1899, с. 81). Если так, то и смысл слова „разбой* удовлетворительно разъясняется тем, что подразумевается неизбежное исчезновение и неизвестность убийцы; тогда убийство „в обиду* (ст. 19) отличалось бы от разбоя подразумеваемой известностью и наличностью убийцы, отчего и „людем ненадобе*.—„Вирное*= вира. Вира — старше Пр. Яр., старше, может быть, и покона вирного, приписываемого Ярославу (ст. 42 Kp. Пр.): „живяше же Володимер в страсе божьи, и умножишася разбоеве, и реша епископи Володимеру: се умно- жишася разбойници, почто не казниши их? Он же рече им: боюся греха. Они же реша ему: ты поставлен еси от бога на казнь злым, а добрым на милованье; достоить ти казнити разбойника, но со испытом. Володимер же отверг виры, нача казнити разбойникы, и реша епископи и с-тарци: рать многа; оже вира, то на оружьи и на коних буди. И рече Володимер: тако буди. И живяше Володимер по устроенью отню и дедню" (Лавр. 996 г.; ср. Ключевский, Б. Дума, прил. II; Шахматов, Говыек., с. 569—570; не исключено, что ѳта летописная запись в Древнейшем киевском своде 1039 г. только переносит во Владимирово прошлое дискуссии о введении княжих вир именно при Ярославе, имевшие место до 1039 г., ибо Др. Пр. термина вира не знает). Что касается самого термина „вира*, то еще
Соловьев (с. 232) отрицал его происхождение от герм, wehrgeld (Эверс, •с. 366); Филиппов (Рец., с. 207) указал на понятие выкупа мести в индо-европейском пра-языке: герм, were, индусск. vaira. русск. вира с основным смыслом „цена мужа*; готск- wair, лат. vir, др.-индусск. ѵіга = муж. Созвучие с вервьк> вело у переписчиков к сближению терминов: в Kp. Пр. „вирное* — „в ней же вири“, в Пр. Пр. „вервьная* — „в ней же верви"; обоюдная ассимвляция шла и дальше: „вина" — „виньное*. — „Вири"
^варнант Apx. сп. „верней*), — испорченное слово, следует — верви, как в ст. 3 Пр. Пр.—-Слово „вервь", известное только Р. Пр., сопоставляют: 1) с лат. urvum, лятовск. vire, ст.-нордск. hverfi, герм, warf — деревня, •округ; 2) с южнослав. вервью (веревка = linea, lignage, линия родства), -семейной общиной (задругой), вр’вник — родственник; 3) с англ. гаре, гол- ландск. reep — судебный округ, от корня rep, гар = верейка, которою ограждались места древннх сходов; отсюда места собраний у северо-германских племен — Vebond = „священные узы". B Р. Пр. у верви нет никаких признаков кровного родства (Энгельс, с. 42): это — уже сосадская община. Обязанность верви искать преступника исторически связана с круговой порукой в защите своих членов от покушений извне, сохранившейся в Р. Пр. в виде права откупать своего сочлена от виры, что, в виду громадностЯ цифры виры (Лепшов, с. 184: 80 гр. = 23 кобылицы = 40 коров = 80 стогов = 400 баранов), равносильно выкупу его от конфискации и закабаления; для вервн это обращало уплату виры в рассроченный платеж („коликО лет* в ст. 4 Пр. Пр-) с периодическими наездами вирника и обязанностью его содержать и обеспечивать его передвижение (ст. 42 Kp. Пр.); сама вервь при этом обращалась в податную ячейку, а вира — в окладной сбор, параллельный даяи (ср. Мстиславову грамоту 1130 г. в издании Влад.- Буд., Xp., с. 131; Устав кн.* Святослава 1137 г., там же, с. 255; грамоту Гостислава Мстиславича 1150 r., там же, с. 257; Пресняков, Лекц., с. 205)- Ст. 20 Kp. Пр. близка к началу этого процесса в истории вервн и вирЫ и связывается с фискальным мотивом летописной легенды о Владимире: „оже вира, то на оружии и на конех буди"; но уже к концу XI в. летопи- сец, вспоминая о древних князьях, мог сказать: „не сбираху много имения, ни творимых вир, ни продаж воскладаху на люди, но оже будяше правая вира, и ту возма даяше дружине на оружие" (Новг. л., с. 2).
Ст. 21 (ср. ст. 40 Пр. Пр. и ст. 38 Kp. Пр.). Ст. 21 толкуется двояко. 1) Большинство исследователей видят здесь разрешение расправы с огнй- щанином (все равно крупным землевладельцем-рабовладельцем или с княжим мужем старшей дружины), застигнутым за ограблением чужой клети или кражей скотины. 2) Другиэ (Романов, с. 30; Пресняков, Кн. Пр., •с. 241; Ііаі лов-Сильванский, с. 458; Греков) — вооруженный грабеж натер- ритории княжой усадьбы, при котором жертвою пал огнищанин, а вооруженный грабитель убивается, без суда, на месте. При этой трактовке статьи 21 статья 38 Kp. Пр. имеет в*виду иной случай: любой дворохозяин может безнаказанно убить на территории своего двора грабителя, еще никого не убившего, но способного оказать, очевидно, вооруженное сопротивление; как только он этой способности лишен (связан), убийство его нака- зуется, как самоуправство, княжой продажей. B обоих случаях подразумевается расправа без суда, но в первом случае — на княжем дворе — расправа с грабителем предписывается, а во втором случае — на частновладельческом дворе — немедленная расправа только допускается; в нервом случае на первом месте — охрана княжого хозяйства, двора с его личным составом; во втором случае на первом месте — охрана княжой прерогативы посредством штрафа („платнти"). Первое толкование (грабитель—огнищанин) опирается на ст. 40 Пр. Пр., которая, однако, явственно сшита из ст. 21 Kp. Пр. („во пса место", „которая татба" из „коровьей татбы"), и ст. 38 Kp. Пр. (со слов: „аже ли..." до конца) и механически отбрасывает огнищанпна, ничего, таким образом, не разъясняя в ст. 21. Kp. Пр. Это толкование не разъясняет также ни указанного сейчас противоречия между ст. ст. 21 и 38, ни полного отказа от прерогативы княжого суда над огнищанииом-вором и одновременно отстаивания этой прерогативы во всех прочих случаях (см. Дьяконов, Он., с. £3); вместе с тем, оно пренебрегает явственным единством ст. ст. 19—21, предметом которых неизменно является убнйство огнищанина. — „А тоже покон и тивуницу"—добавка, как н оподъездном в ст. 19. Трактовать ли здесь тиуна с судебно-административными или хозяйственно-распорядительными функциями, — в одинаковой мере мало вероятно появление этой властной фигуры в чужой клети с целью воровства.
Ст. 28 (ср. ст. 12 Пр. Пр.). Ст. 12 Пр. Пр. заменяет „старого конюха" позднейшим термнном „конюший тиун“, т. e. княжой муж, заведывавший ’ княжим конским хозяйством. Следует предполагать, что эпизод ѳтот имел место до съезда Ярославичей и, следовательно, Изяслав в своем домене оперировал уже существовавшей вирой в 80 гривен.
Ст. 24. Платы 12 гривен й др. в ст. ст. 24—27 — не виры (ср. 20 гри вен, „полувирье", в ст. ст.27 и 88 Пр. Пр.), а „уроки за истребление собственности" (Влад.-Буд., Xp., прим. 6). Есть две попытки понять различие между сельским и ратайным старостами: 1) с помоіцью аналогии ст. 28 Kp. Пр., где имеется параллелизм княжого и смердьего коня (Гетц, II, с. 65): княжой сельский староста в княжом селе н крестьянский (смердий) староста в деревне „свободных людей" (но ратайный указывает на функцию, а не социальное положение, Пресняков, Рец., с. 164); 2) с помощью позднейшей аналогии литовско-русского права XVI в. (Максимейко, On.> с. І27исл.): сельский — это позднейший„атаман“. „старец" для сбора дани, ратайный — тивун в имениях литовских князей, ведавший барщинными полевымн работами.
Ст. 25 (ср. ст. 14 Пр. Пр.). Рядовника (рядовича Пр. Пр.) толкуют трояко: 1) от „рядитися" на работу по ряду, договору (Соловьев, Ланге, Греков), и тогда рядовник — не холоп, свободный (ср. ст. 110), н более низкая его оценка сравнительно с холопами-староетамн ст. 24 объясняется именно тем, что интерес к временному работнику у князя был меньшйм, чем к собственным холопам-старостам (Соловьев, с. 221); 2) от „рядити" — держать порядок, распоряжаться, надсматривать за работами (Влад.-Буд. Мрочек-Дроздовский, Пресняков), и тогда рядовник — холоп, помощник старосты-тиуна (Слово Даниила Заточника-, „не держи села близ княжа села, тиун бо его яко овнь трепетицею накладен, а рядовичи его яко искры"); 3) от „ряд" (в современном смысле), рядовой, заурядный (Сергеевич, Максимейко), н тогда рядовннками „могли быть п холопы и смерды*
(Максимейко, On., с. 130 и сл.), рядович—„не непременно раб*, а „всякий по ряду у кого-либо живущий", но здесь он раб, ибо б гривен — „цена обыкновенного раба", „простого", „рядового" раба (Сергеевич, Др., с. 105)- Преимущество первого понимания в том, что его можно поддержать документально указанием: 1) на статью о сиротьем вырядке, где речь именно о „семье рядовича*, работающей в целях „вырядка", т. e. права ухода по исполнении ряда (Греков, с. 114), и 2) на рядовичей, которые живут еще и в XV в. в Новгородской области, на княжих землях (Писцовые книги Деревской пятины, I, c.408 и сл.: а „на погосте... дворы... на великого князя жеребьевых: двор Исачко... двор Оеташко... [и т. д.]; а позеыу дают великому князю 3 гривны 4 деньги. Да те яге рядовичи пашут селищо на розъем, а дают с него оброку в волость гривну и б денег") — они именно „порядились* на великокняжеские земли из оброка. Сомнительность второго толкования в том, что в приводимом тексте Даниила Заточника рядовичи (во множ. числе!) — скорее армия рабочих, чем командная группа; а другой текст, приводимый Мрочек-Дроздовским (Чт., 1886,
с. 199 и ел.)из Новгородского договораХѴв.: „асотским ирядовичам без кня- зейвеликих наместника и без посадника не судитинигде“,вырванизкон- текста, в котором предшествует: „а кто почнет посул давати... по концом и по рядом и по стам и по улицам*, т. e. рядович здесь заведует торговым рядом (Максимейко, 0n., с. 130). Третье толкование ищет опоры только в позднем тексте XVII в. (Уложение 1649 г., гл. X), где „рядовые* старцы монастырские и кузнецы действительно „обыкновенные", заурядные, HO и не „рядовичи".
Ст. 26 (ср. ст. 16 Пр. Пр.). Сергеевич (Др.с. 186), поставивший Бопрос о предпочтительности варианта Apx. сп. Kp. Пр. (смердий холоп), не видел и сам „ничего удивительного*, если, согласно с Ак. cu., за смерда взыскивалось то же, что за холопа (ср. указанные Грековым, с. 131, варианты вПатерике Печерском: „бесы аки раби(вариант — смерды) куплении работають и древа носят на гору"; также параллелизмы: „смерды и холопы*, указанные у Юшкова, с. 20); но, приняв свое толкование рядовича как „обыкновенного княжеского холопа*, Сергеевич связал себя в толковании и ст. 26: тут не могло быть повторения княжеского холопа, значит — холоп смердий. Попытка опорочить Археографический вариант текстологическим указанием на необычность повторения предлога „в“: „в смердьи в холопе* (Павлов-Сильванский, с. 224), срывалась на отсутствии этой погрешности в Tp. и других списках Пр. Пр., поддерживавших Сергеевича. Попытка (Юшкова, с. 20) произвести подсчет вариантов в списках Пр. Пр. не удалась (большинство, в том числе старейшие Троицкий и Синодальный, оказалось за Археографический вариант—Максимейко, Про смердив, с. 3). Вопрос должен быть вынесен за пределы текста F. Пр. — на широкую базу социологической трактовки вопроса о смердах на основании всех источников (как летописных и документальных русских, так и иностранных; разбор их см. у Юшкова; ср. также Пресняков, Кн. Пр., с. 279 и сл., н Греков, с. 123 и сл.). B пределах же текста Kp. Пр. остаются б соображений против „омердьего холопа" Apx. cn.: 1) выпадение оценки княжеского холопа (раз рядович — не холоп); 2) выпадение оценки жизни смерда, ири наличии оценки княжеского коня на ряду со смердьим в ст. 28; 3) невыдержанность параллелизма в цифрах оценки смердьих и княжих людей н имущества (уравнение холопов и различение коней — 3 и 2 гривны); 4) нарушение сплошного ряда оценок княжих людей и имущества в ст. ст. 19—28, причиняемое вторжением в зтот ряд ст. 26, тогда как ст. 27, несомненно, имеет в виду рабу — кормилицу княжую, а не емердью; 5) отмеченное уже необычное повторение предлога „в*. Помимо литературы вопроса, представленной у Юшкова ср. новейшие". Рубинштейн, Максимейко (Про смердив), Чернов, Греков,, Любимов.
Ст. 27 (ср. ст. 17 Пр. Пр.). Помимо обычного понимания кормилицы Павлов-Сильванский (с. 465) предложил кормилица = управительница (от кормление — управление, ср.корма);Пресняков (Рец.,с. 154) поправлял обычное в переводах (по образу Пр. Пр.) „дядька", „кормилец* напоминанием, что здесь — „кормиличиць", т. e. сын кормилицы, молочный брат.
Ст. 28 (ср. ст. 45 Пр. Пр.). Отсутствие указания, за что положены денежные взыскания, вызывает два толкования самого правонарушения:
1) как кражи скота (большинство исследователей); 2) как умерщвления яшвотных (Максимейко, On., с. 121—125). Владимирский-Вуданов, склоняющийся к первой точке зрения, говорит, что в ст. 28 „обозначено одно частное вознаграждение, уголовный же штраф совсем пропущен, конечно, по вине составителя сборйика, а не по вине древнего права". Большее взыскание за княжого коня ыоясет найти объяснение в социальной принадлежности хозяина — княжое находит более энергичную защиту; с другой стороны, под княжим конем „иже той с пятном" можно подразумевать верхового княжого коня, боевого коня или племенного (ср. прим. к ст. 35 Пр. Пр.). Разрешение вопроса, кому принадлежит „смердий конь*: то ли зависимому смерду, работающему в княжеском хозяйстве, или смерду в широком смысле слова, связывается с решением общей проблемы о социальном облике смердов (ср. ст. ст. 26 и 33 Kp. Пр.). „Связь смерда с княжеским хозяйством обнаруживается и в том факте, что княжеские кони, повидимому, пасутся на одном лугу со смердьимн и отличаются от смердьих особым тавром „пятно" (Греков, с. 132).
Ст. 29. Ср. конец ст. 38 Пр. Пр., где 12 гривен — продажа. Владнмир- ский-Вуданов правильно считает, что и здесь также под термином „за обиду" понимается уголовный штраф, а частное вознаграждение не указано* Это ставит под сомнение устойчивость понятия „за обиду*. Ср. размер вознаграждения за смерда и холопа в ст. 26 Kp. Пр. „Ho само собою очевидно, что челядин возвращается лицем" (Влад.-Буд., Xp., прим. 8).
Ст. 30 (ср. ст. 2 Kp. Пр. и ст. 29 Пр. Пр.). Владныирский-Буданов (Xp., прим. 9) в „этом кратком повторении ст. 2“ видел доказательство того, что Пр. Яр. есть „отдельный сборник от Правды Ярослава*; Дьяконов (Оч., с. 58) считал, что сам „составитель, заметив, что это правило уже записано (в ст. 2), не ечел нужным доппсывать его вторично" и заключал, что Kp. Пр.— „труд частного лица*. Ho ст. 30 — не повторение ст. 2: 1) видок-очевидец заменен здесь „послухом*; 2), ст. 80 „уничтожила право мести за удары до синяков и крови* (Рожков, с. 91; также позднее и Влад.-Буд., К. У. П., 1912, № 10, с. 3). Однако, вместе с уничтожением мести (через умолчание о ней!), в своем настоящем виде ст. 30 уничтожала бы и всякое возмездие за побои (тоже через умолчание!); мало вероятно, чтобы это входило в намерение законодателя. Приходится признать, что перед нами „неполный текст" (Пресняков, Кн. Пр., с. 291).
Ст. 81. Слова: „то гривну и трндесят резан" — описка переписчика, вместо „три гривны и тридесят резан*, какие мы находим ниже в этой же статье. Ср. „3 гривны и 30 кун* в ст. ст. 41 и 42 Пр. Пр. Ряд исследователей (Эверс, с. 366) конкретные указания на количество воров в ст. 31 (18) и в ст. 40 (10) объясняют тем, что здесь записаны конкретные жѳ судебные решения (Сергеевич, Лекц., с. 93). Этому противоречит альтернативность перечисления предметов кражи и в ст. 40 („Аже украдуть овъцу или козу, или свннью") и в ст. 31 („А иже крадеть любо конь, любо волы или клеть") (Максимейко, On., с. 184—186).
Ст. 32. Сравнивая эту статью с аналогичною ст. 75 Пр. Пр., Владимирский-Буданов считает, что здесь указана уголовная продажа и подразумевается такого же размера частное вознаграждение. Ср. прим. к ст. ст. 71, 75 и 76 Пр. Пр.
Ст. 33 (ср. ст. 78 Пр. Пр.). Ср. „мука" в ст. ст. 85 и 87, где так названо нспытанне железом, и дополнительные статьи к Карамз. сп. о муке где мукой названы и арест и наказанпе кнутом. Макеимейко (On., с. 173) приводит сличение Прохпрона с переводами в Законе судном: eapitali poenae subjacent=raaBHeti муце повивнн суть, sine tormentis fides non habe- tur = без мук не веровати ему, gladio leritur = мечем мучптся. Значит, речь не вообще о наснлии или увечье, а о самочинных действиях судебно-процессуального характера. — Видеть ли в „княжем слове" указание на личный суд князя или княжеский суд вообще, можно считать удачным предположение Рубинштейна, что ст. 33 политически направлена против народного суда. Еслп бы ст. 33 охватывала все население, то это было бы равносильно отменевсякогонародного суда. Ho смерды — несомненно не городское население, и это переносит место действия ст. 33 в туже обстановку, какую имеет в виду домениальная часть Пр. Яр. (ст. ст. 19—28). Есть поэтому мнение, что речь в ст. 33 идет не о „государственном*, а о „до- меннальном* суде князя (Максимейко, Про смердив, с. l5; Греков) „как хозяина перечисленных в ст. 33 людей*. B науке имеются разногласия о характере зависимости смердов от князя и о масштабах процесса „окня- жения" земли и феодализации смердов (см.: Пресняков, Лекц., с. 192; Кн. Пр., с. 293; Юшков, с. 20 и сл.; Рубинштейн, с. 55 и сл.; Греков, с. 125 и сл.) Bo всяком случае, ст- 33 стоит на пути именно этого процесса — распространения особой княжой защиты с кн> жого двора-огнища на все элементы, группировавшиеся вокруг этого двора и притягиваемые к нему системою княжих повинностей н даней. Как иллюстрацию к ст. 33 нередко приводят летописный рассказ (Лавр., 1071 г., с. 170) об усмирении Яном Вышатичем восстанпя смердов в Белозерье, а требование волхвов представить их на суд кн. Святослава — как ссылку на „княжое слово" (см. указанные сочпнения, по-разному трактующие и этот вопрос).
Ст. 34 (ср. ст. 72 Пр. Пр.). Сергеевич и др., читая ст. 34 вместе со ст. 35, указывают, что, на ряду с частным вознаграждением („за обиду") и в случае нарушения межи и в случае кражи лодьи одинаково полагался штраф в пользу князя — продажа (Лекц., с. 77). Сергеевичу возражает
Мрочек-Дроздовский (Рец., с. 6), указывающий, что при нарушении межи или при порче межевого знака обязательность выплаты, кроме частного вознаграждения и .продажи", еще не доказана. Вллдимирский-Буданов считает. что термин ,за обиду", обычно понимавшийся как частное вознаграждение потерпевшему, в так называемой Пр. Яр. стал, несомненно, уже означать уголовный штраф, что подтверждается высокой цифрой взыскания в данной статье (Рец. К. У. И., 1911, № 3). См. также об „обидах" в прим. к ст. 23 Kp. Пр.
Ст. 35 (ср. ст. 79 Пр.Пр.).Здесь впервые упоминается „продажа* как уголовный штраф, ясно отличаемый от частного вознаграждения: „за лодью платити 30 резан, а продажи 60 резан". „Продажею называются все уголовные денежные взыскания, кроме штрафа за смертоубийство. Величина продажи постоянна: 12 гривен, 3 гривны и 60 кун" (Влад.-Буд., Xp. прим. 15). Ср. прим. к ст. 34 Kp. Пр.
Ст. 36 (ср. ст. 81 Пр. Пр,)- Разногласия существуют по вопросу: считать ли уток, гусей, журавлей и лебедзй за диких птиц или за домашних? Большинство, вслед за Татищевым, Болтиным и Карамзиным, считает их дикими. Ho ряд исследователей (Стратонов, с. 25; Греков, с. 29) считают домашнею птицею в княжэскоч хозяйстве. См. ст. 37.
Ст. 37. Ланге (с. 203—204), опираясь на текст ст- 81 Пр. Пр., читает вместо „чюжь пес", „в чьем перевесе* и толкует ст. 37, совместно со ст.ст.35 и 36, так: „за похищение какой бы то ни было из поименованных птиц определялись различные частные вознаграждения; продаж же только две: 60 резан, если птица похищена не из перевеса, и 3 гривны, если она украдена из перевеса*. Он считает, „что Правда постоянно почти в частном выражает общее ито,чтосказано о краже ястреба или соколаиз перевеса, сказано лишь примерно" и относится и ко всякой другой дикой птице; равно как и ястреб и сокол могли быть выкрадены и не из перевеса, если они были приручены. Ср. прим. к ст. 36 и прим. к ст. 81 Пр. Пр.
Ст. 38 (ср. ст. 40 Пр. Пр.) допускает расправу с вором лишь в случае необходимой обороны. Слова: „товеети его на княжь двор"—указание на фактическое действие княжого суда и его место. Ср. прим. к ст. 21 Kp. Пр.
Ст. 39 (см. прим. к ст. 82 Пр. Пр.)
Ст. 40. Слова: „а их будет 10 едину овьцу крале"—дают повод некоторым исследователям считать, что статья фиксирует „частное решение, данное по случаю кражи, в которой было 10 воров"; см. прим. к ст. 31 Kf. Пр.; ср. также со ст. 42 Пр. Пр. Последние слова: „а кто изымал, тому 10 резан" — Калачовым („Гусская Пргвда по 4 спискам“)иВладимипским- Будановым (Xp., с. 34) отнесены к следующей статье. Сергеевич (Р. Пр., изд. 2, с. 6) связывает их, как и в настоящем издании, с конкретной разновидностью кражи, ибо сумма вознаграждения лицу, содействовавшему поимке преступников, непостоянна и зависит от стоимости украденного.
Ст. 41 устанавливает нормы доходов самого князя, должностных лиц княжзского суда и церкви от продаж. Чтение „а от гривны" считают испорченным и заменяют чтением; „а от 3 гривен" (Влад.-Буд., Xp., прим. 20). Таким образом статья в двух своих частях указывает, кому сколько шло применительно к 2 типичным продажам: в 3 гривны и в 12 гривен. Принятое в других изданиях чтение „в девятину* — результат описки: правильное чтение дано во второй части статьи: »в десятину 2 гривни*. Десятина — отчисление в пользу церкви от всех доходов князя, однако десятина не всегда 10-я часть, в данном случае она составляет 5-ю часть от поступлений князю. Bo второй части статьи непонятен пропуск дохода мечнику. — „Емец", который получает 70 кун, — не мечник, так как врядли одно и то же должностное лицо одновременно могло быть обозначено разными терминами. Некоторые исследователи отожествляют емца с тем лицом, которому по ст. 40 полагалось вознаграждение за поимку вора: „а кто изымал тому 10 резан"; в других изданиях (Влад.-Буд., Калачов) эта фраза, отнесенная у нас как заключительная к ст. 40, поставлена в начале ст. 41. Владимирский-Буданов (Xp., прим. 20) полагает, что „70 кун* емцу — цифра неисправная; в то же время он считает, что .при номинальной З-гривенной продаже взыскивалось не ровно 3 гривны, а несколько- больше: 3 гривны и 30 кун“, то же соответственно и при 12-гри- венной продаяге.
Ст. 42 (ср. ст. ст. 9 и 10 Пр. Пр.) является особым уставом князя Ярослава Владимировича, действовавшим и при его сыновьях. Стратонов с. 25—29) полагает, что текст зтой статьи является Трамотой Ярослава данной новгородцам в 1036 г., как об этом сказано в летописн: „по сей грамоте дань дадите". Ho ст. 42 устанавливает сборы с населения (не только новгородского) вервн в пользу должностных лиц княжеского суда определяет размер „корма* им. Чтение Ак. I cn.: '„поклон вирный" — следует исправить по Apx. I cn.: „покон вирный" = устав вирный. Впрочем, Максимейко (0n., с. 211) принимает чтение: „поклон вирный", разъясняя, на основании памятников западнорусского права, термин „поклон" как натуральные и денежные сборы. — Вирник — княжое должностное лицо, по мнению одних ученых, — сборщик вир, по мнению других, — судья, вообще лицо, отправлявшее административно-судебные функции на местах в верви, куда выезжал на определенный (недельный) срок. — „А вирнику 60 гривен и 10 резан и 12 вевериц* разъсняется путем сопоставления со ст.ст. 9 и 10 Пр. Пр.; цифра „60“ описка, следует: „8*.— „Апереди ссадная гривна" — сбор при въезде вирника. — Сергеевич ошибочно прочитал ?„до недели же" как „дондели же* и дал толкование, что княжеские должностные лица могли кормиться за счет населения бессрочно до тех пор, пока не соберут виру (P- Пр., e. 7).
Ст. 43 (ср. ст. 97 Пр. Пр.) устанавливает сбор с населения в пользу „мостников* — княжеских должностных лиц, ведавших постройкой и починкой мостов или мостовых в городах.