2.9 «Эта страна»
Как известно, лексическая система – наиболее чувствительная к социально-историческим изменениям часть языка, содержащая в «упакованном виде» (Мамардашвили 1993: 215–216) практически все культурные смыслы национального сознания.
«На всех словах – события печать. / Они дались не даром человеку» (Маршак) – в идеале словарь с некоторым запаздыванием и в определенной мере схематизированно фиксирует картину мира в том виде, в котором она отражена в сознании носителей определенного этнического языка.Однако самый поверхностный взгляд на дефиниционную часть словарных толкований имен «патриотической триады» свидетельствует прямо-таки о британской сдержанности русской лексикографии по части любви к родине – прагматическая составляющая здесь ни в каком виде не отражена.
Как уже отмечалось, в современной русской лексикографии у имени «родина» выделяются два основных значения: 1) родина как родная страна; и 2) родина как место рождения/происхождения кого-либо/чего-либо (см.: БТСРЯ 1998: 1125; Ожегов 1953: 628; Ожегов-Шведова 1998: 682; СРЯ 1982, т. 2: 723; ССРЛЯ 1961, т. 12: 1377; Ушаков 2000, т. 3: 1369). У «отечества» в настоящее время выделяется одно основное значение – «страна, где родился данный человек и к гражданам которой он принадлежит» (БТСРЯ 1998: 745; Ожегов 1953: 422; Ожегов-Шведова 1998: 470; СРЯ 1982, т. 2: 677; ССРЛЯ 1961, т. 8: 1369; Ушаков 2000, т. 2: 921) – и в академических словарях фиксируется с пометой «устар.» и «перен.» значение «место зарождения, возникновения/происхождения чего-либо» (СРЯ 1982, т. 2: 677; ССРЛЯ 1961, т. 8: 1369). «Отчизна» толкуется главным образом через свои синонимы «отечество» и «родина» (БТСРЯ 1998: 766; Ожегов 1953: 435; Ожегов-Шведова 1998: 483; СРЯ 1982, т. 2: 722; ССРЛЯ 1961, т. 8: 1369; Ушаков 2000, т. 2: 921) и лишь в Большом академическом словаре определяется как «страна, в которой человек родился» и «место происхождения, производства чего-либо» (ССРЛЯ 1961, т.
8: 1965).Тем не менее, прагматическая составляющая семантики родной страны присутствует в лексикографических описаниях имен родины, но только в иллюстративной части словарных статей: в речениях, создаваемых самими составителями словарей, и в приводимых цитатах.
Из иллюстративного материала, приводимого в словарях, вычитываются, с одной стороны, патриотические чувства: Любить свое Отечество; Любовь к отечеству; Любовь к отчизне; Любовь к родине; Мы любим свой язык и свою родину... Ленин; О, родина святая, какое сердце не дрожит, тебя благословляя? Жуковский; И я, как весну человечества, рожденную в трудах и в бою, пою мое отечество, республику мою! Маяковский; Не может сын глядеть спокойно На горе матери родной. Не будет гражданин достойный К отчизне холоден душой. Некрасов; Но ведь я не пейзажист только, я ведь еще гражданин, я люблю родину, народ. Чехов; Пока свободою горим, Пока сердца для чести живы, Мой друг, отчизне посвятим Души прекрасные порывы. Пушк.; Мы любим отчизну, мы сами физически сотканы из частиц ее неба, полей и рек. Леон.; Это – моя родина, моя родная земля, мое отечество, – и в жизни нет горячее, глубже и священнее чувства, чем любовь к тебе... А. Н. Толст.; В минуту унынья, о родина-мать! Я мыслью вперед улетаю. Еще суждено тебе много страдать, Но ты не погибнешь, я знаю. Некр. (БТСРЯ 1998: 745, 1125; Ожегов 1953: 422, 435; Ожегов-Шведова 1998: 470, 483, 681; СРЯ 1982, т. 2: 677, 722; т. 3: 723; ССРЛЯ, т. 8: 1695, т. 12: 1377).
С другой стороны, здесь в полной мере присутствуют вытекающие из любви к родине патриотические императивы: Служить Отечеству. Защита родного Отечества; Защищать свое отечество; Защита родины; Защищать родину; Отчизны верные сыны; Мы не защищаем тайных договоров, мы защищаем социализм, мы защищаем социалистическое отечество. Лнн; Комсомольцы, следуя за большевиками и защищая родину, совершали подвиги, не щадя своей крови. Федин; Долг требовал, чтоб я явился туда, где служба моя могла еще быть полезна отечеству.
Пушк.; Защита отечества есть священный долг каждого гражданина СССР. Конституция СССР; Ломоносов страстно любил науку, но думал и заботился исключительно о том, что нужно было для блага его родины. Он хотел служить не чистой науке, а только отечеству. Черныш.; Где бы, мой друг, ни остановился твой взгляд, всюду увидишь ты дорогие сердцу матери-Родины могилы погибших в сражениях бойцов. Шолох. (БТСРЯ 1998: 745, 1125; Ожегов 1953: 422; 435; Ожегов-Шведова 1998: 470, 483; 681; СРЯ 1982, т. 2: 677, 722; т. 3: 723; ССРЛЯ, т. 8: 1695, т. 12: 1377; Ушаков 2000, т. 2: 921).Совершенно естественно, во всей полноте признаков патриотическое чувство воспроизводится в словарных статьях «патриот» и «патриотизм»: это и «любовь к родине, преданность своему отечеству, своему народу» (БТСРЯ 1998: 787; Ожегов 1953: 447; Ожегов-Шведова 1998: 496; СРЯ 1982, т. 3: 32), и «готовность к любым жертвам и подвигам во имя интересов своей Родины» (Ожегов 1953: 447; Ушаков 2000, т. 3: 68; ССРЛЯ, т. 9: 279). С пометой устар. в Большом академическом словаре приводятся слова «отечестволюбец» и «отечестволюбие» (ССРЛЯ, т. 8: 1369), а в словаре Владимира Даля в качестве синонимов патриота фигурируют «отчизнолюбец» и «отчизник» (Даль 1998, т. 2: 724).
Синонимические словари русского языка фиксируют, прежде всего, патриотическую триаду «родина, отечество, отчизна», которую продолжают «родная страна/сторона», «отчий край/край отцов», «родной край», «родное пепелище», «колыбель» (см.: *Абрамов; Александрова 1986: 471; Евгеньева 2001, т. 2: 379), а в качестве антонима приводится «чужбина» (*Абрамов).
«Чужбина» – это полный (и по дейктической, предметной, и по прагматической, оценочно-императивной составляющим) антоним родины: чужая страна, где нам плохо и которую мы не любим. Однако последние два десятилетия стали свидетелями появления частичного антонима родины: «этой страны» – своей страны, которую мы не любим: «В последние годы в русском языковом обиходе стали иногда использоваться словосочетания “эта страна” и “этот народ” в тех случаях, когда раньше употреблялись только словосочетания “наша страна” и “наш народ”» (Сигал).
Как любовь «встроена» в семантику родины, так и не-любовь (безразличие, равнодушие, если не ненависть) «встроена» в семантику «этой страны».Кто-то приписывает появление подобного смысла у вполне невинного свободного словосочетания ставшей прецедентной фразе небезызвестного ваучерного приватизатора и высокогонорарного «писателя» середины 90-х годов прошлого века А.Коха «Эта страна заслужила свою судьбу». Кто-то возводит его порождение к полемике огоньковских либералов-западников с окопавшимися в «Нашем современнике» консерваторами-русофилами середины 80-х: «Выражения типа “в этой стране” появились в нашем обиходе при Горбачеве, то есть в период крушения разложившейся общественной системы, когда у правящей элиты, согласно меткому определению популярного тогда анекдота, больше не осталось патронов» (Кузнецов); «Герои же книги Владимира Бондаренко борются с растлевающим влиянием на умы русских людей перевертышей, так умеющих служить и нашим и “вашим”, называющих Родину “этой страной”, а нас “этим народом”» (Ямщиков); «Простейший тест на интеллигентность. Если человек говорит “эта страна” про эту страну, то он наш. А если говорит “наша страна”, или, например, сейчас “Россия” то это настоящий красно-коричневый национал-патриотический фашист и слободское быдло» (Чаты в Интернете). О масштабности подобного употребления этого речения говорит тот факт, что на него обратил внимание даже Святейший Патриарх Алексий в своей речи на общем годичном собрании Российской академии образования: «Нередко приходится слышать, как наши сограждане говорят о России: “эта страна”. Меня это коробит. Понятно, что данное выражение является калькой англоязычного фразеологизма, однако для соотечественников, объединенных общей любовью к России, гораздо естественнее говорить о своем Отечестве как о “нашей стране”» (http://www.mospat.ru/text/news/id/6781.html). И, конечно, «эта страна» – дежурная тема обсуждений политизированных Интернет-чатов. В любом случае, семантические возможности создания этого речения, которое считается калькой с английского this country, содержатся уже в лексической системе русского языка, где местоимение «этот» «служит для выражения эмоционального отношения к определяемому предмету, явлению» (СРЯ 1984, . Следует заметить, что, по всем признакам, в 19-м веке для иностранца в разговоре с русским человеком было некорректным назвать Россию даже «вашей страной», а не «родиной»: «О, за этим не должно быть остановки; вы видите вокруг себя такое невежество, извините, что я так отзываюсь о вашей стране, о вашей родине, – поправил он свой англицизм: – но я сам в ней родился и вырос, считаю ее своею, потому не церемонюсь, – вы видите в ней турецкое невежество, японскую беспомощность» (Чернышевский). Употребление речения «эта страна» вместо родины коробит не одного Патриарха: любой русскоговорящий, не лишенный чувства языка, чувствует здесь что-то противоестественное и, по меньшей мере, неуместное: «Свою Родину называть “этой страной” – все равно, что свою мать называть “этой бабой”» (Чаты в Интернете); «”Эта страна” говорить также некрасиво, как выражаться матом прилюдно» (Чаты в Интернете); «Говоря “эта страна”, и при этом живя в ней, вы ставите себя как минимум в глупое положение» (Чаты в Интернете). Говорить «эта страна» в адрес родины – это приблизительно то же самое, что говорить «он/она» в отношении присутствующего третьего лица – нарушение норм общения и речевого этикета. Употребляя выражение «эта страна» там, где должны стоять слова «моя/наша страна», говорящий смотрит на эту страну «уже совсем со стороны», дистанцируется от неё, не считает её своей и уходит во «внутреннюю эмиграцию». Тогда уж «если говоришь ЭТА СТРАНА, то и о себе надо говорить в третьем лице единственного числа ЭТОТ (как в фильме “Двухсотлетний человек”) “ЭТОТ полюбил, ЭТОТ хочет спать, передайте ЭТОМУ соль”» (Чаты в Интернете). «Эта страна» в приложении к своей стране – скорее всего, семантическая калька с английского, вернее британского, выражения this country (см.: Тер-Минасова 2000: 178). Калька в том смысле, что это пословный и, тем самым, уже неадекватный перевод фразеологизма, поскольку если в английском языке this country стилистически нейтральный оборот (см.: *Сигал), то в русском «эта страна» приобретает совершенно очевидные отрицательные коннотации: «В современном русском языке, как я вижу, выражение “эта страна” употребляется исключительно в уничижительном смысле» (Чаты в Интернете); «“Эта страна” большинством носителей русского языка не воспринимается нейтрально» (Чаты в Интернете). Тем самым, человек, употребляющий “эта страна” вместо «моя/наша страна», либо от последней по каким-то соображениям дистанцируется, либо просто, недоучив английский, пытается «продемонстрировать свою приобщенность к западной цивилизации» (*Сигал) – «образованность» свою желает показать. Как уже отмечалось, положительное эмоциональное отношение к своей стране «встроено» в семантику имен родины, поэтому вне каких-то маргинальных и специализированных контекстов выражения «*Я ненавижу родину», «*Мне наплевать на отчизну» звучат достаточно противоречиво – оставим в стороне печеринское патологическое, но, тем не менее, последовательное для ренегата «Как сладостно отчизну ненавидеть, / И жадно ждать ее уничтоженья». В то же самое время в отрицательно-оценочные контексты вполне органично вписывается «эта страна»: «А реформы конца восьмидесятых-девяностых так постыдно провалились в первую очередь потому, что проведены они были неталантливо, не творчески, а пошло и бездарно и зачастую с настоящей ненавистью к “этой стране”» (АиФ 2008, № 8); «Был анекдот про объявление на заборе: Пропала собака. Болонка. Сука. Падло! Как же я ненавижу эту страну!!!» (Чаты в Интернете). Это, однако, не означает, что по-русски о своей стране никогда и ни при каких обстоятельствах нельзя сказать «эта страна». Русская «странная любовь» к отчизне, как известно, амбивалентна, включает и отрицательные чувства, направленные на «частности»: неприемлемые для говорящего стороны «любимого сообщества» (Сандомирская 2001: 3) при принятии родины в целом: «”В этой стране” я и сам часто употребляю, когда мне хочется дистанцироваться от того, что мне не нравится» (Чаты в Интернете). Называние родины «этой страной» может быть также и приемом поэтического отстранения, когда на свою страну смотрят, «как души смотрят с высоты на ими брошенное тело» (Тютчев): «А если когда-нибудь в этой стране / Воздвигнуть задумают памятник мне, / Согласье на это даю торжество…» (Ахматова). Если принять существование в русской лингвокультуре представлений о двух «больших родинах» (см.: Воркачев 2007б: 20–22): гражданской, отождествляемой преимущественно с государством в целом, и этнической – очаге культуры и среде обитания народа, то в употреблении речения «эта страна» можно усмотреть свидетельство своего рода «расщепленности» патриотического сознания. Для носителей доминирующего в русской культуре этнического патриотического сознания, в котором связь с родиной представляется нерасторжимой, «кровной», долг родине – неоплатным, а перемена страны пребывания равнозначна измене, «этой страной» называется власть и её институты: «Милые мои, патриарх, президент и его хозяева, таможня, ГАИ, патрули милиции, “крутые”, ОВИР, прокуратура – это “эта” страна. А вот русская глубинка, хранящая доброту и истоки – это моя, наша страна» (Чаты в Интернете). В свою очередь для носителей пока что миноритетного гражданского патриотического сознания «эта страна» означается преимущественно «этот народ», который неплохо бы поменять, и его психологию. Таким образом, в русской лексикографии в дефиниционной части словарных статей представлена лишь предметная составляющая семантики имен родины, а прагматическая составляющая вынесена в иллюстративную часть. О значимости идеи патриотизма для русской лингвокультуры говорит присутствие в лексической системе русского языка «патриотической триады» «родина-отечество-отчизна» и однословных синонимов патриотизма «отечестволюбие» и «отчизнолюбие». Появление выражения «эта страна», расширяющего смысловой ряд имен родины и в то же самое время функционирующего как их прагмоантоним, представляется свидетельством общего кризиса русской идеи патриотизма конца 20 века.