Древнейшее судопроизводство
обета перед богом о внесении части урожая, военной добычи или иной прибыли в хранилище храма этого бога рассматривалось как серьезное нарушение сакральных норм. Все обеты как магистратов, так и частных лиц сопровождались клятвой iusiurandum, и именно нарушение этой клятвы требовало дополнительного искупительного жертвоприношения. Именно на этом принципе искупительного жертвоприношения и был построен механизм действия древнейшего иска legis actio sacramento In
Введение этой формы иска традиция связывает с царем Нумой Помпилием. Наиболее подробное описание этой реформы Нумы дает Дионисий Галикарнасский в следующем отрывке (II. 75):
«1. С целью ввести правосудие относительно долговых обязательств Нума нашел средство, неизвестное никому из тех, кто установил наиболее прославленное государственное устройство. Ведь увидев, что хотя в контрактах, заключаемых публично и со свидетелями, совестливость заключавших сделки соблюдается и лишь немногие поступают несправедливо, но обязательства, заключаемые без свидетелей (а их было гораздо больше остальных), охраняются только клятвой сторон, Нума решил, что следует заняться ими более серьезно, чем прочим, и сделать их заботой почитаемых (римлянами) богов. 2. Ведь он подумал, что богини Дике (Юстиция), Фемида (Юнона), Немезида (Эквитас?), богини, называемые греками Эринии, и другие подобного рода божества предков достаточно почитаются и умилостивляются, но что богиня Верности (Фидес), величественнее и священнее которой нет ничего среди людей, еще не почитается ни государством в общественных делах, ни частными лицами.
3. В результате этих размышлений он первый среди людей соорудил храм Публичной Клятвы (Шсттеы?) и учредил жертвоприношения в ее честь, совершаемые, как и другим богам, на общественный счет. И действительно, в итоге этот общественный характер доверия и надежности со стороны государства по отношению ко всем людям со временем сделался свойствен и частным лицам. Во вся-О характере этого иска см.: Tomulescu С.St. Les origines de la procedure formulaire // Revue intemationale des droits de l'antiqute. 1973. Vol. 20. P. 355-367; Falchi G.L. L'onere della prova nella «legis actio sacramento in rem» 11 Studia et documenta historiae et iuris. 1972. Vol. 38. P. 247-276; Gioffredi C. Su Gai 4. 30 // Studia et documenta historiae et iuris. 1978. Vol. 44. P. 429-438; Kasei'M. Zur «legis actio sacramento in rem» // ZSS. 1987. Vol. 117. S. 53-84; MagdelainA. Gaius 4. 10 et 33: Naissance de la procedure formulaire // Tijdschrift voorRechtsgeschiedenis. Vol. 59. 1991. S. 239-257.
случае столь почитаемым и нерушимым делом считалось доверие, что величайшей клятвой, которую мог взять человек, была та, что давалась на основе его собственного доверия, и она была намного важнее всех свидетельств вместе взятых. И когда между одним человеком и другим происходил какой-либо спор относительно обязательства, заключенного без свидетелей, клятва каждой из сторон была достаточной для того, чтобы решить спор, и удерживала его от дальнейшего развития».
Итак, царь Нума Помпилий ввел культ Публичной Клятвы и общественные жертвоприношения в ее честь[453]. Благодаря этим мерам судебное расследование с применением клятвы стало, по словам Дионисия, самым эффективным средством разрешения судебного спора. Очевидно, что Дионисий говорит здесь об иске legis actio sacramento, историю которого мы знаем прежде всего из Институций Гая. Этот римский юрист пишет следующее о древнейшей форме сакраментального иска: «Сакраментальная форма была общей (для разрешения разнообразнейших споров); те дела, относительно которых закон не определял специальной исковой формулы, производились в сакраментальной форме.
Прежде этот иск вследствие клятвенного обещания представлял опасность высказывающему неправду... Проигравший процесс уплачивал сакраментальную сумму как наказание. Эта сумма передавалась вгосударственную казну и в обеспечение исправной уплаты представля-
686
лись претору поручители...»
Сакральный характер этого иска блестяще продемонстрировал в своем исследовании еще П. Санторо[454]. Действительно, сама этимология слова sacramentum («обещание жертвоприношения»)[455] указывает на
ТО, что данный иск связан с принесением клятвенного обещания совершить жертвоприношение богу в случае проигрыша иска. Однако в классическом праве термин sacramentum изменил свое первоначальное значение и понимался как определенный судебный штраф, вносимый истцом и ответчиком в качестве залоговой суммы обеспечения своих судебных притязаний.
Гай (Inst. IV. 14) говорите денежной форме сакраментального залога, однако у него речь идет об иске периода Законов XII таблиц. Варрон (L. L. V. 180) также пишет о денежной форме штрафа, однако он отмечает, что регламентировалась сумма sacramentum не только законами, но и непосредственно понтификами, сам штраф он называет также sacrum, т.е. жертвоприношением. Выше мы уже упоминали, что в царском Риме именно понтифики являлись в сакральных делах верховными судьями, а эрарий, т.е. государственная казна, находился в храме Сатурна. Поэтому связь рассматриваемого иска с искупительными жертвоприношениями достаточно очевидна. Эта связь не совсем стерлась в памяти римлян даже эпохи классического права, о чем свидетельствует определение искового залога у Феста (Р. 468 L.):
«Sacramentum называется медь, которая выплачивается соответственно наказанию либо ответчиком, либо истцом. Среди тех, кто между собой судится, в одних делах (уплачивается) 50 ассов, в других - 500... Однако словом sacramentum эта медь стала называться потому, что из- за недостатка казны и из-за многочисленности общественных жертво-
г 689
приношений использовалась в богослужениях»
Фест, подобно Варрону, также указывает на применение этих штрафов в архаическом Риме в качестве общественных жертвоприношений, но жертвоприношения в виде денег трудно себе представить.
Действительно, из Цицерона и Геллия известно, что первоначально, т.е. в царский период, исковый штраф взимался не деньгами, а в виде овец и быков[456], которые, как известно, были наиболее часто используемы дляжертвоприношений". Вообще традиция приписывает введение подобного рода штрафов, заменивших в ряде случаев смертную казнь, легендарному царю-основателю Рима Ромулу (Cic. De rep. II. 16), что свидетельствует об их глубокой архаичности.
Известно, что как в царском, так и в республиканском Риме откупщики общественных пастбищ и пашен при заключении договора mancipium691 с римским народом давали клятву именем Геркулеса, в качестве залога (praedia) внося свое имущество (т.е. скот или зерно)692. Нарушение этой клятвы требовало искупительного жертвоприношения или штрафа, который использовался понтификами или
эдилами на жертвенные пиры, на строительство храмов и другие
693
сакральные нужды
, « »,
30 . « » ).
Ср. С/с. De rep. И. 60; Dionys. X. 50. 2.
- Подробнее о характере mancipium см. ниже, 3.2.5.
- Plant. Bach. 666: decimam partem ei (Herculi) dedit { ( )
); Stich. 233: decimam partem Hercuii polluceam (
)-, Cic. Verr. 4.103: Agros populo Romano ex parte decima... vectigalis fuisse (
);
Ps. Ascon. Verr. P. 130: Aratores frumenti decimam dare populi Romani solent (
); Cic. De nat. deor. III. 88: Neque Herculi quisquam decumam vovit umquam si sapiens factus esset... (
...); Macr. Sat. III. 6. 11: «Ma- surius Sabinus... Marcus inquit Octavius Herrenus... instituit mercaturam, et bene re gesta decimam Herculi profanavit» (
); Varr.'
L. L. VI. 54: Hinc fana nominata, quod pontifices in sacrando fati sint finem; hinc profanum, «
quod est ante fanum aAAunctum fano; hinc profanatum quid in sacrificio atque Herculi decuma
apellataab eo est quod sacrificio quodam fanatur, id estut fani legJI fit.
.. .Etiam lt;nuncgt; fit quod 'praetor urblt;angt;us quottannis facit, cum Herculi immolat publice iuveneam (
« », it.
; « » ,
). Cm.
также Plut R. q. 18; Fest Decima. P. 63 L.
Сам ритуал судебного процесса в форме legis actio sacramento в архаическую эпоху также имел подчеркнуто сакральный, формализованный характер. Гай дает следующее описание этого ритуала:
«При вещных исках виндицировались движимости и одушевленные предметы, которые только можно было доставить в суд, перед претором следующим образом. Тот, кто виндицировал, держал прут; затем схватывал вещь, например раба, и произносил следующее: "Я утвер
ждаю, что этот раб, согласно приведенному основанию, мой по квирит- скому праву, и вот я налагаю на тебя мой прут", причем он клал на раба прут. Ответчик произносил также слова и делал то же самое. После того как оба виндицировали, претор провозглашал: "Отпустите этого
раба". Стороны повиновались. Виндицировавший истец спрашивал противника, а этот в свою очередь спрашивал первого следующим образом: "Прошу тебя сказать, на каком основании ты виндицировал?",
тот отвечал: "Я доказал мое право, как наложил прут", тогда тот, кто
первый' виндицировал, произносил: "На случай, если ты незаконно
виндицировал, я вызываю тебя на представление сакраментальной суммы в 500 ассов". Противник также говорил: "Равным образом и я
/- „ 6ІИ тебя »
. (и)
: Liv. XXXVIII. 35. 5 (189 г. до н.э.):
. (6)
; Plut. Sull. 35:
; Plut. Cras. 12: ...
. См. также Liv. X. 11. 9 (298 г. до н.э.); X. 13. 14 (298 г. до н.э.); X. 23. 11-13 (295 г.
до н.э.); X. 47.4; Ovid.
Fast. V. 279-294.694 Gai. Inst. IV. 16: Si in rem agebatur, mobilia quidem et mouentia, quae modo in ius ad-
ferri adduciue possent, in iure uindictur ad hunc modum: qui uindicabat, /estucam tenebat; deinde ipsam rem adprehendebat, ueluti hominem, et ita dicebat: HVXC EGO HOMIXEM EX IVRE QVIRITIVM MEVM ESSE AIO SECVNDVM SVAM CAVSAM. SLCVT D1XI, ECCE ТЮІ, VINDICTAM IXPOSVL et simul homini festucam inponebat, aduersarius eadem similiter dicebat et faciebat, cum uterque uindicasset, praetor dicebat: MITHiE AMBO HOMXEM illi mittebant. qui prior uindica (uerat, ita aduersarium et mrsuspost is alterum interroga) bat: POSTVLO, AXNE DICAS, QVA EX CAVSA VINDICAVERIS? ilk respondebat: ivs PEREGI, SICVT VINDICTAM INPOSVI. deinde qui prior uindicauerat, dicebat: QVANDO TV INIVRIA VINDICAAST! D AERIS SACRAMENTO ТЕ PROVOCO, aduersarius quoque dicebat: SMDJTERET EGO ТЕ.
Торжественные формулы, произносимые истцом, ответчиком и самим претором, составлялись понтификами в той же манере, как и всякий другой религиозный ритуал, именно поэтому даже сохранившиеся во времена Гая исковые формулы имели столь ярко выраженный ритуальный характер, сопровождавшийся актом наложения виндикты, имеющим безусловно сакральное происхождение. До введения института преторов роль судьи выполнял сам царь или понтифик, а в период ранней Республики также и консулы. Но следует отметить, что Гай, описывая ритуал legis actio sacramento in rent, демонстрирует случай судебного спора между двумя частными лицами. В древнейшем же Риме этот иск в полной мере использовался и в публичных договорах, например между откупщиком и всем римским народом в лице народного собрания или сената. Фест пишет о такого рода судебном процессе следующее:
«Resecrare означает освобождать от религиозной клятвы, особенно когда должник просил на комициях народ именем богов, чтобы он от этого судебного иска был освобожден и магистрат приказывал его освободить от сакрального посвящения»[457].
Таким образом, Фест указывает, что освобождение ответчика (reus) от клятвы в сакраментальном судопроизводстве происходило на народном собрании по решению магистрата и назывался этот юридический ритуал resecratio, т.е. «освобождение от религиозного обязательства».