FIDES PUBLICA РИМСКИХ МАГИСТРАТОВ В V-III ВВ. ДО Н.Э. И ПРОИСХОЖДЕНИЕ ПОСТОЯННОГО ПРЕТОРСКОГО ЭДИКТА

Известный историк II в. до н.э. Полибий, рассказывая об особенностях римского государственного устройства, позволивших Риму стать сильнейшей державой во всем Средиземноморье, особо останавливается на таком религиозном, по его мнению, институте, как римская fides.

Polyb. VI. 56. 6-15: «Однако важнейшее преимущество римского государства состоит, как мне кажется, в воззрениях римлян на богов. 7. То самое, что осуждается у всех других народов, именно богобо- язнь, у римлян составляет основу государства. 8. И в самом деле, она у них облекается в столь грозные формы и в такой мере проходит в частную и государственную жизнь, что невозможно идти дальше в этом отношении. 9. Многие могут находить такое поведение нелепым, а я думаю, что римляне имели в виду толпу. Правда, будь возможно организовать государство из мудрецов, конечно, не было бы нужды в подобном образе действий; (11) но так как всякая толпа легкомысленна и преисполнена нечестивых вожделений, неразумных стремлений, духа насилия, то только и остается обуздывать ее таинственными ужасами и грозными зрелищами. 12. Поэтому мне кажется, что древние намеренно и с расчетом внушали толпе такого рода понятия о богах, о преисподней, напротив, нынешнее поколение, отвергая эти понятия, действует слепо и безрассудно. 13. Поэтому-то у эллинов, не говоря уже о прочем, люди, ведающие общественное достояние, не способны исполнить данное обязательство даже в том случае, если им доверяется один талант, и хотя бы при этом было 10 поручителей, наложено было столько же печатей и присутствовало вдвое больше свидетелей. 14. Напротив, у римлян обязательство достаточно обеспечивается верностью клятве, хотя бы магистраты и послы имели в своем распоряжении большие суммы. 15. Потом, если у прочих наро

дов редки честные люди, для которых общественное достояние неприкосновенно, то у римлян, наоборот, редки случаи изобличения в хищении»'.

Итак, Полибий отмечает, что мощной основой римской государственности является именно чрезвычайная набожность, религиозность римлян, которой пронизаны буквально все их государственно-правовые институты. В качестве примера он приводит роль сакральной клятвы государственных должностных лиц тать? ката’ ТУ оркоу (дословно:              «верность клятве»), что в латинском эквиваленте соответствует

понятию iusiurandum fidei[825]. Полибий отмечает, что если у греков и прочих народов никакое количество поручителей, печатей и свидетелей не удерживает государственных мужей от хищения государственных средств, то римлянам достаточно лишь клятвы верности, чтобы всякое обязательство магистрата было исполнено, а любая казна оставалась в сохранности.

Удивительно, что многие греки (Dionys. II. 75. 4; Plut. Numa. 16.              1)

отмечали, что институт доверия клятве сохранял жизненную силу и действенность у римлян на протяжении многих веков и этический долг чести оставался самым надежным инструментом регулирования как частных, так и государственных отношений. Возникновение сакральноправового института римской fides традиция относит еще к концу VIII в. до н.э. (Dionys. И. 75; Liv. I. 21), причем Ливий подчеркивает, что «верность и клятва... стали управлять государством»[826]. О римской fides архаического периода написано достаточно, однако основной и наиболее важной остается книга итальянского юриста Л. Ломбарди[827]. Также достаточно подробно архаическая fides описана другим итальянским исследователем - Р. Фьори[828]. Полную историографию о римской fides можно найти в статье Л. Фашионе[829].

Здесь необходимо вспомнить некоторые специфически римские определения fides. Так, Цицерон пишет, что fides является основой юстиции и понимает ее как «истинность и незыблемость слов и договоров», так как fides так названа от того, что «сказанное делается»[830]. В другом месте Цицерон обращает внимание на то, что fides называется именно та часть римской юстиции, которая связана с почитанием богов[831].

«религиозным утверждением». По словам Цицерона, всякое нарушение клятвы есть нарушение fides[832]. Итак, римляне понимали fides как «исполнение того, что было сказано, обещано», причем то, что было сказано в присутствии богов и людей[833]. Встает вопрос, каким образом римлянам удалось на протяжении столь долгого времени сохранять действенность сакрального института клятвы верности в области публичного права? Неужели римские магистраты, как и весь римский народ, удерживались от клятвопреступления лишь религиозно-этическими нормами, в то время как остальной мир часто пренебрегал ими?

Ключ к ответу на эти вопросы содержится в уже упомянутой фразе Ливия, который подчеркивает, что римская fides процветала «благодаря непосредственному страху перед законами и наказанием»[834]. Действительно, Законы XII таблиц говорят о весьма серьезных наказаниях за клятвопреступление. Так, из Цицерона мы узнаем, что за клятвопреступление XII таблиц определили наказание гораздо более суровое, чем за какое бы то ни было другое преступление[835]. Какого рода было это более суровое наказание, можно узнать из тех же XII таблиц. Так, несостоятельный должник мог быть казнен или продан в рабство именно за нарушение fides клятвенного обязательства (XII tab. III. 6 = Gell. XX. 1. 48-52). Далее, известна норма, согласно которой лжесвидетель сбрасывался с Тарпейской скалы[836]. Случаи применения этой санкции описаны в статье У. Винченти[837]. Принимая участие в сакральном ритуале заключения той или иной сделки, свидетели являлись гарантами клятв сторон, и их лжесвидетельство было, с точки зрения римлян, равнозначно клятвопреступлению. Именно этим объясняется необычная суровость наказания. Однако в историографии сложилось довольно устойчивое представление о том, что юридически наказанием за клятвопреступление было лишь наложение бесчестья, только несколько сужавшее правоспособность гражданина.

Однако попытаемся разобраться, о каком позоре и о какой божественной каре может идти речь, учитывая к тому же, что мы рассматриваем право Рима V—Ш вв. до н.э., а не времени творчества Цицерона и Тацита. В XII таблицах есть норма о наказании свидетеля или весовщика за отказ дать свидетельские показания, что почти равнозначно клятвопреступлению[840]. Законы предусматривали в таких случаях санкцию NROBUS INIESTABILISQUE ESTO. Согласно римским юристам эпохи принципата, лицо, подвергнутое этой санкции, лишалось права дачи свидетельских показаний и составления завещания. Практически это означало почти полное лишение гражданских прав, ни одна юридически значимая сделка (например, манципация), заключенная таким лицом, не могла быть признана законной18. Но значение этой санкции в Законах XII таблиц было качественно иным, о чем свидетельствует Псевдо- Акроний14, согласно которому термином intestabiles periuri в XII таблицах обозначались лица, посвященные в жертву тому богу, именем которого они поклялись. Таким образом, данная санкция весьма близка по значению древнейшей сакральной санкции sacer esto, о значении которой написано достаточно много20. Обычно эту санкцию однозначно связывают с принесением преступника в жертву богам - для древнейшего периода или с безнаказанным убийством его всяким гражданином - в период ранней Республики. В случае ложной клятвы именем Юпитера следовало приносить ему в жертву голову клятвопреступника. Ведь в архаическом Риме достаточно часто использовались клятвы типа iuro per caput meum. Были употребимы и клятвы именем сына. Такого рода клятвы можно найти в «Энеиде» Вергилия21. Объясняя в своем комментарии к «Энеиде» Вергилия значение клятвы Аскания, Сервий подчеркивает, что клятва головой сына издревле была в употреблении у римлян, лишь понтификам было запрещено клясться своими детьми22.

lust. Inst. II. 10. 6: пес is, quern leges iubent improbum intestabilemque esse, possunt in numero testium adhiberi (

). Cp.

D. 28. 1. 26; Porphyrio ad Ног. Sat. II. 3. 181: Antiqui eos, quos in testimonium dimitti nolebant, intestabiles uocabant (

intestabiles)-, Ulp. D. 28. 1. 18.              1:              Intestabilis sit, ergo nec testa-

mentum facere poterit, nec ad testamentum adhiberi (              intestabilis,

)¦

}9Pseudoacr. schol. in Horat. serm. II. 3. 181. Текстом, выше, 3.2.3.1.

20. Albanese . «Sacer esto» //BIDR. N 91. 1988. P. 145-179; SabbatucciB. Sacer// Studi e materiali di storia delle religioni. N 23. 1951-1952.              P.              94              ss.; Santalucia B. Alle

origini del processo penale romano 11 IURA. N 35. 1984.              P.              47              ss.;              VociP. Diritto sacrale

romano in eta arcaic gt;// SDHI. XIX. Roma, 1953. P. 38-103; GarofaloL. Sulla condizione di «homo sacer» in etaarcaica// SDHI. 56. 1990. P. 233 ss.

21. Verg. Aen. IX. 298: Per caput hoc iuro, per quod pater solebat (

); IV. 357: Testor utrum caput (

). Ср.: Silius, 8. 357; Serv. Ad Aen. II. 457; IV. 703: «Sacrum iussa fero» Euripides Alcestin Diti sacratum habuisse crinem dicit, quod poeta transtulit ad Didonem. «Corpore solvo» id est animam tuam, quia ait supra «nexos resolveret artus» («

, », ,

« », ,

, « »),

22. Serv. Ad Aen. IX. 298: «Per quod pater solebat» alii volunt pro «ante», quia absens est Aeneas: sed iurare possumus etiam per absentis filii caput, alii ad causam religionis

Общее запрещение клясться именем своих детей, вероятно, связано с законом Брута 509 г. до н.э., который запретил приносить детей в жертву23. Далее, возможно говорить и о связи с законом Петелия 313 г. до н.э., который заменил capitis poena в отношении несостоятельного должника nexus на бесчестье (infamia) и конфискацию имущества (proscriptio bonorum)24.

trahunt, quae praecepit, ut filii imitentur in religionibus rebus suos parentes: ut nunc etsi imitatio sit iusiurandi, ut dicat... «iuro per caput meum», sicut praesens filius per suum caput iurare consueverat... fidem suarn confirmare cupiebat. Alii volunt ideo dictum «ante», quia pontificibus per liberos iurare non licebat, sed per deos tantummodo, ut sit «ante» antequam pontifex esset Aeneas, ergo «ante» aut temporis est aut ordinis («

A См.:              . . Обязательственное право в архаическом Риме (VI-TV вв. до н.э.).

М., 1994. С. 179-182.

Итак, первая причина авторитета и долговечности римской fides состоит в том, что именно верность обещаниям и клятве, прямое соответствие между словом и делом считались римлянами главным, «священнейшим правом» как в государственном, так и в частном праве. Во- вторых, целый ряд законов с суровыми санкциями поддерживал институт римской fides. Обычной санкцией за нарушение клятвы верности римскими магистратами была смертная казнь. Полибий, в частности, называет именно эту форму наказания для кандидатов в магистраты, уличенных в подкупе избирателей25. К тому же Плиний Младший прямо говорит, что в приносимой в день выборов клятве вновь избранный консул прямо обрекал себя и свой дом на гнев богов в случае сознательного нарушения клятвы26. В архаическом Риме такая форма посвящения означала обречение себя на смерть.

Чтобы лучше понять механизм действия римской fides magistratus, необходимо вспомнить некоторые важнейшие элементы ритуала выборов римских магистратов. Прежде всего всякий кандидат на должность консула, претора или иной курульной магистратуры по римским обычаям в течение трех недель до выборов совершал так называемую ambitio, т.е. обход Форума и других публичных мест скопления римских граждан с целью убедить их голосовать за свою кандидатуру27. Причем, согласно Цицерону, кандидату по воз-

25. Polyb. VI. 56. 4: CTTi[ieiov 5ё хойто- пара pev КархлАстоц бюра фСГЕрМ? 5I66VTE? A,apPavouoi ха? apxamp;q, пара 5ё 'Pcopaioi? Oavaxo? ест гсері таи-'Ч-; Jtpocmpov (

)¦

26. Plin. Paneg. Tr. 64. 3: Quin etiam sedens stanti praeiit ius iurandum, et ille iurauit, expressit explanauitque uerba quibus caput suum domum suam, si scienter fefellisset, deorum irae conse taret (

)¦

22 Varr. L. L. V. 28: amnis id flumen quod circuit aliquod: nam ab ambitu amnis... ab eo qui populum candidatus circum it, ambit, et qui aliter facit, indagabili ex ambitu causam dicit (

« »... , , , ,

)-, Paul.

:!!• I н

і I

exc. Festi. P. 15 F.: Ambitus... ex quo etiam honoris ambitus dici coeptus est a circumeudo supplicandoque. Ambitio est ipsa actio ambientis (              «              »...

« »,

ambitio

449

можности необходимо было привлечь различными обещаниями всех присутствующих на Форуме граждан28. Цицерон подчеркивает, что каждого гражданина надо было знать по имени29. Главным ритуалом в этом акте ambitio или petitio было пожатие рук всех встретившихся римских граждан - prensatio30. Как известно из Ливия и других ис-

28 Cic. Comm. pet. 44: homines enim non modo promitti sibi, praesertim quod a candidate petant, sed etiam large atque honorifice promitti volunt (

).

9 Cic. Comm. pet. 41-42: Dicendum est de ilia altera parte petitionis, quae in populari ratione versatur. Ea desiderat nomenclationem, blanditiam, assiduitatem, benignitatem, rumorem, spem in re publica. 42. Primum [id] quod facis, ut homines noris, significa, ut appareat; et auge, ut quotidia melius fiat. Nihil mihi tarn populare neque tarn gratum videtur (

.42.              ,              ,

)¦

Cic. AdAtt. I. 1. 1: Petitionis nostrae... huius modi ratio est... prensatunus P. Galba. ,..ut opinio est hominum, non aliena rationi nostrae fuit illius haec praepropera prensatio. nam ill! ita negant vulgo ut mihi se debere dicant... nos autem initium              prensandi              facere

cogitaramus... in campo comitiis tribuniciis a. d. XVI Kai.              Sext (

(

) ...

...              15              )-,

Cic. De orat. I. 112: Equidem cum peterem magistratum, solebam in prensando dimittere a me Scaevolam... (

...); Plut. Marc. 14. 2:

каї yap ёво? fjv xoi? ЦЕХюгкп xf|v'apxryv jtapaKaXeiv Kai              6eAto0a9ai              хоі)?              тгоАлха?,

ev ipaxicp mxiovxa? ei? xfiv ayopav aveu xixamp;vo?... (

...);

Liv. III. 35.              1-2:              decemuiris              creandis in trinum nundinum indicta sunt, tanta exarsit

ambitio, ut primores quoque ciuitatis /metu, credo, ne tanti possessio imperii, uacuo ab se relicto loco, haud satis dignis pateret/ prensarent homines, honorem summa ope a se im- pugnatum ab ea plebe, cum qua contenderant, suppliciter petentes (

(дословно - стали жать людям руки),

); Val.

точников, священный ритуал пожатия рук был основным и единственным в обязательстве fides31. Причем из того же Ливия ясно, что нарушение святости рукопожатия еще и в III в. до н.э. считалось страшным преступлением32. Соответственно, стремясь обрести fides римского народа для получения искомой магистратуры, кандидат в магистраты раздавал десятки, если не сотни обещаний будущей по-

Мах. VII. 5. 2: P. autem Scipio Nasica... cum aedilitatem curulem adulescens peteret manumque cuiusdam rustico opere duratam more candidatorum tenacius adprehendisset, ioci gratia interrogauit eum num manibus solitus esset ambulare... (

)¦

31 Liv. I. 21. 4—5: et soli Fidei solemne instituit. ad id sacrarium flamines bigis curru arcuato vehi iussit manuque ad digitos usque involuta rem divinam facere, significantes fidem tutandam sedemque eius etiam in dexteris sacratam esse. (5) Multa alia sacrificia locaque sacris faciendis, quae Argeos pontifices vocant, dedicavit {

• ©

); Plin. N. h. XI. 250-251: inest et aliis partibus quaedam religio, sicut in dextera: osculis aversa adpetitur, in fide porrigitur (

V              і

). Cp. Cic. Pro Flacc. 103: mea dextera ilia, mea fides, mea promissa...; Phil. 11.5: dexterae, quae fidei testes esse solebant; Verg. Aen. VII. 235: fata per Aeneae iuro dextramque potentem... (

...); Cic. Epist. VII. 5. 3: in manum tuam istam et victoria et fide praestantem... ( ^ , ...).

32Liv. XXIII. 9 2-5: 'per ego te' inquit, 'fili... precor quaesoque ne ante oculos patris facere et pati omnia infanda uelis'. 3. paucae horae sunt intra-quas iurantes per quidquid deorum est, dextrae dextras iungentes, fidem obstrinximus, ut sacratas fide manus, digressi a conloquio, extemplo in eum armaremus? 4. ab hospitali mensa surgis... ut earn ipsam mensam cruentares hospitis sanguine?.. 5. sed sit nihil sancti, non fides, non religio, non »              pietas;              audeantur              infanda, si non pemiciem nobis cum scelere ferunt (

. 3.

? 4.

?¦¦ 5.              ,

мощи. Причем Цицерон предостерегал кандидатов от дачи заведомо неисполнимых обещаний33. Всякий кандидат на высшие магистратские должности еще перед выборами выступал перед народом с общей программой обещаний римскому народу.

Если народ на комициях избирал данного кандидата, то он тут же приносил клятву верности Юпитеру и другим богам, которую вслед за ним повторял весь римский народ34. Тогда же он, как правило, публиковал так называемый эдикт, что-то вроде современной предвыборной программы действий магистрата. По крайней мере, хорошо известен так называемый постоянный преторский эдикт, в котором только что избранный претор подробно излагал свои основные принципы в разборе судебных дел35. В республиканский период нечто подобное, несомненно, публиковал и консул, так как, по словам того же Цицерона, его прямым долгом было блюсти свою fides в соблюдении законов и определении прав36. Затем в течение пяти

дней после своего избрания магистрат обязан был присягнуть на верность законам37.

Вступив в должность, магистрат получал от римского народа право представлять перед богами и внешним миром интересы государства и римских граждан. Это было не что иное, как договор между римским народом и магистратом, называвшийся fides populi или fides publica. Нарушение fides publica, ущемляющее интересы народа, обычно не проходило безнаказанно для магистрата. Известны случаи, когда нарушение fides магистрата вело к возмущению плебса, как это было во время сецессии 495-494 гг. до н.э. или во время борьбы плебеев за составление законов38.

/ ’

37Liv. XXXI. 50. 7-9: С. Ualerius Flaccus, quern praesentem creauerant, quia flamen Dialis erat iurare in leges non poterat; magistratum autem plus quinque dies, nisi qui iuras- set in leges, non licebat gerere (

), 200 г. до н.э.; Plin. Paneg. 65: In rostris quoque simili relig- ione ipse te legibus subiecisti, legibus, Caesar, quas nemo principi scripsit. Sed tu nihil amplius uis tibi licere quam nobis: sic fit, ut nos tibi plus uelimus. Quod ego nunc primum audio, nunc primum disco; non est princeps super leges sed leges super principem, idem- que Caesari consuli quod ceteris non licet. 2. Iurat in leges attendentibus dis nam cui magis quam Caesari attendant? Iurat obseruantibus his quibus idem iurandum est... Itaque et abiturus consulatu iurasti te nihil contra leges fecisse. Magnum hoc erat cum promitteres, maius postquam praestitisti (              [              ]

Liv. И. 27. 1: Romanus promissa consulis fidemque senatus exspectabat, cum Ap- pius et insita superbia animo et ut collegae uanam faceret fidem, quam asperrime poterat ius de creditis pecuniis dicere (              ...

)Liv

III. 19. 1: pace parta, instare turn tribuni patribus, ut P. Ualeri fidem exsoluerent, insta^ lt;C.gt; Claudio, ut collegae deos manes fraude liberaret, agi de lege sineret (

В день вступления в должность римский магистрат обращался к богам с молитвой-просьбой о процветании римского народа. В votum nuncupatum магистрат, как правило, просил о поддержке богами и своей магистратской fides. К сожалению, в нашем распоряжении нет точного текста такого обета римского консула, даваемого при вступлении в дожность. Однако Макробий приводит текст подобного обета, даваемый диктатором в связи с военной кампанией против Карфагена. Ввиду его важности приведем этот текст полностью:

«Бог отец Юпитер и Маны, или если позволено называть вас другим именем, весь этот город Карфаген и войско, которое я считаю нужным назвать, да наполните вы стремлением к бегству, ужасом и страхом, а также тех, кто поднял оружие против легионов и войска нашего, это войско, этих врагов и этих людей, города и земли их и тех, кто в этих местах и регионах, землях и городах обитают, да из- ничтожте вы и лишите высшего света, а войско вражеское, города и земли их, которые я считаю нужным назвать, вы эти города и земли, головы и жизни их примите на заклание и в посвящение в жертву в соответствии с теми законами, по которым когда-либо максимальным образом обрекались враги на заклание в жертву. И я их в качестве замещающих отдаю и обрекаю вам в жертву ради меня, моей верности и магистратской должности, ради римского народа, войск и легионов наших, чтобы вы дозволили мне, моей верности и империю, легионам и войску нашему, которые должны участвовать в этом деле, вполне сохраниться. Если вы сделаете это так, как я думаю, считаю и полагаю, тогда пусть всякий, кто будет исполнять данный обет, где бы он его ни исполнял, пусть правильным образом принесет в жертву трех черных овец» ¦**.

( )

). Ср. Liv. XXVII. 5. 6.

39 Macr. Sat. III. 9, 11: Dis pater Veiovis Manes, sive vos quo alio nomine fas est nominare, ut omnes illam urbem Carthaginem exercitumque quem ego me sentio dicere fuga formidine terrore compleatis quique adversum legiones exercitumque nostrum arma telaque ferent, uti vos eum exercitum eos hostes eosque homines urbes agrosque eorum et qui in his locis regionibusque agris urbibusque habitant abducatis, lumine supero privetis exercitumque hostium urbes agrosque eorum quos me sentio dicere, uti vos eas urbes agrosque capita aetatesque eorum devotas consecratasque habeatis ollis legibus quibus quandoque sunt maxime hostes devoti. eosque ego vicarios pro me fide magistratuque meo pro populo Romano exercitibus legionibusque nostris do devoveo, ut me meamque fidem imperiumque legiones exercitumque nostrum qui in his rebus gerundis sunt bene salvos

Мы видим, что и в этом тексте диктаторского обета на первом месте стоит сохранение магистратской fides диктатора, а затем уже римского народа, хотя порядок мог быть и противоположным, т.е. сначала упоминается римский народ, а потом - магистратская fides40. Взамен полученной поддержки магистрат давал богам обет выделить определенную часть прибыли, полученной в ходе исполнения им своей должности, или фиксированную благодарственную жертву, как в вышеприведенном случае, т.е. трех черных овец от самого диктатора, и от каждого из выживших и победивших воинов. Исполнение религиозного обета магистрата контролировал римский сенат. Так как вообще все религиозные институты (например, ауспиции) находились под контролем сената, то он имел возможность привлечь магистрата к ответственности за неисполнение fides, данной богам. Опираясь на свое право контролировать религию, сенат мог даже инициировать отстранение магистрата от

41

ДОЛЖНОСТИ .

Таким образом, fides магистрата означала не только права, но и определенные обязательства перед народом и богами (читай, сенатом). Неслучайно поэтому в римской публично-правовой фразеологии, осо-

siritis esse, si haec ita faxitis ut ego sciam sentiam intellegamque, tunc quisquis votum hoc faxit ubiubi faxit recte factum esto ovibus atris tribus. Tellus mater teque luppiter obtestor.

40 Varr. L. L. VI. 86: 'ubi noctu in templum censor[a] auspicaverit atque de caelo nun- tium erit, praeconi[s] sic imperato ut viros vocet: quod bonum fortunatum felix salutareque sie[ri]t populo Romano Quiritibus reique publicae populi Romani Quiritium mihique collegaeque meo, fidei magistratuique nostra, omnes Quirites, pedites armatos privatosque, curatores omnium tribuum... voca[t] inlicium hue ad me' (

41 Plut Marcell. 4:              oi              8'              miq              гжеткац              угцрофоргац              яарафи              Ааххоухе?

lt;тогgt;оgt; oicovoi)? iepetc 5i?(3efkxio"ovxo рохблра? Kai 5"oc6pvi0a? a-oxoiq yeyovsvai xa? xcov vnaxwv avayopEWJEi?. ЕЪОЪ? CXgt;? ёлеруеу F| ai)YK?aixo? erri axpatoTteSov урарраха, каЯ.огgt;оа Kai |xexa7tEpjtop?VT| хоі)? гжахог)?, onto? enaveXQovxeq fj xa%ioxa xr)v apxrjv arcEiroovxai... о 8f|po?... avayraaa? eqopooacGai xfiv imaxeiav pexa xoi) auvapxovxo? (

( )

бенно у Цицерона, довольно часто встречается выражение deum atque hominum fides[841].

По сложении должности магистрат обязан был дать римскому сенату и народу отчет о своей деятельности. Неисполнение предвыборных обещаний означало нарушение клятвы и привлечение магистрата к судебной ответственности по сложении им полномочий. Причем народ мог инициировать такое судебное разбирательство, просто отказавшись при сложении магистратом своих полномочий в ритуале произнесения им клятвы о добросовестности исполнения им своей должности повторять за ним слова его клятвы. Кроме того, от имени народа с обвинениями в нарушении fides часто выступали плебейские трибуны. От имени богов с обвинениями в нарушении fides выступал сенат по инициативе высших магистратов или жрецов. Клятвопреступление магистрата, как и всякого государственного преступника, как правило, каралось смертной казнью по решению общенародного суда либо, при наличии смягчающих обстоятельств, прощением народа, сопровождавшимся особым актом очищения от религиозной скверны клятвопреступления (resecratio. - Fest. Resecrare. P. 352-353).

fаким образом, римская fides в области государственных отношений усиливала ответственность магистратов за данные народу обещания, и здесь дело не столько в религиозной форме fides magistratus и в суровости наказания за неисполнение клятвы, сколько в отлаженности механизма контроля народа и сената за тесной взаимосвязью между сказанным и сделанным. Эта отлаженность складывалась веками благодаря не только глубокой проработанности сакральных институтов " римского публичного права, но и благодаря многовековой активной

34 Tac. Ann. I. 7. 3-4: Sex. Caesaris iuravere, aputque eos praefectus, hie annonae; mox

борьбе плебса за равноправие. В этом смысле современной государственной системе, где между предвыборными обещаниями и их исполнением часто лежит глубокая пропасть, явно не хватает римского опыта.