Характер и система XII таблиц: две наиболее близкие модели этой системы
Что касается предполагаемого порядка изложения законов публичного права, то здесь следует вновь опереться на уже упомянутое в первой главе классическое определение Ульпиана:
«Публичное право состоит из права священнодействий, права жре-
75
цов и права магистратов» .
В этом фрагменте Ульпиана на первом месте стоит ius sacrum, на втором - ius sacerdotium, на третьем - ius magistratuum. Однако Ульпиан дает модель классического времени, и как таковая она не может служить образцом для реконструкции децемвирального свода. Гораздо более важен для нас отрывок из Авсония:
«Из трех частей состоит все то право, которое трижды по четыре таблицы санкционировали как сакральное, как частное и как общее для народа»76.
Здесь Авсоний свидетельствует о том, что XII таблиц состояли из трех разделов по четыре таблицы в каждом. Один раздел касался сакрального, другой - публичного и третий - частного права. Конечно,
Augustin. De civ. Dei. II. 16: ...ab Atheniensibus mutuarentur leges Solonis, quas tamen non ut fuerunt accepemnt, sed meliores et emendatiores facere conati sunt (...от
( )
)¦
75 Ulp. D. 1. 1. 1.2: Publicum ius in sacris, in sacerdotibus, in magistratibus consistit.
Auson. Idyll. 11. 61-62: Ius triplex, tabulae quod ter sanxere quatemae, sacrum, priuatum, populi commune quod usquam est
автор мог прибегнуть к такому делению, чтобы лишний раз подчеркнуть всеобщую в мире трехчленность, чему и посвящено его произведение, однако ясно, что он считал эти три области права равноценными по месту, занимаемому ими в децемвиральном кодексе.
Что касается соотношения публичного и частного права вообще в архаическом праве, то мы уже обращали внимание на тот факт, что согласно Дионисию в древнем своде Нумы Помпилия законы о земельной собственности и обязательствах (частное право) размещены после норм о жрецах (публичное право).
Примерно такой же порядок изложения находим мы и в описании Плутарха и Аристотеля законов Солона. Вообще из самых разнообразных источников хорошо известно, что законы Солона касались отнюдь не только частного права. Ведь Солон заложил основы афинских законов о жертвоприношениях и празднествах, об ареопаге и архонтах, об имущественном цензе и гражданских правах[599]. Было бы весьма странно и труднообъяснимо, если бы децемвиры, использовав лишь те нормы греческого свода, которые касались частного права, совершенно оставили без внимания наиболее известные и прославленные в средиземноморском мире V в. до н.э. нормы о государственном устройстве.Однако вернемся к системе Законов XII таблиц. Как уже отмечалось, в классической модели Ульпиана на первом месте стояло право жертвоприношений, затем право жрецов и наконец право магистратов. Любопытно, что такой же порядок изложения законов публичного права мы находим в трактате Цицерона De legibus. В историографии господствует мнение, что трактаты De republica и De legibus являются всего лишь более или менее удачной компиляцией трудов греческих философов, и прежде всего Платона[600]. Действительно, сам Цицерон в трактате «О законах4) пишет, что в форме изложения своих мыслей (диалог)
следует Платону, однако здесь же и отмечает, что на этом их сходство с Платоном в теории государства кончается:
«Ведь ничто в такой степени не отличается от высказываний Платона, как сказанное тобою ранее или именно это введение, касающееся богов. Мне кажется, ты подражаешь ему только в одном - в особенно-
79
стях изложения» .
Цицерон сам подчеркивает, что его подражание Платону касалось лишь формы, но отнюдь не содержания. На мой взгляд, лишь исследователь, недостаточно ясно представляющий себе характер римского архаического права, может утверждать, что модель своих идеальных законов Цицерон искал у греческих философов. Ведь этот автор известен своим преклонением перед законами и обычаями предков. Вообще, он относил именно к архаической эпохе идеал римского государственного устройства.
По собственному признанию, свой свод «идеальных» законов Цицерон писал нарочито архаизированным языком, для большего авторитета подражая языку Законов XII таблиц:«Ведь законы, Квинт, составлены в определенных выражениях, хотя и не таких старых, в каких написаны древние XII таблиц и священные законы, но все же - дабы они имели больший авторитет - в немного более старинных, чем те, в каких ведется наша беседа. Итак, этот способ изложения в сочетании с краткостью я и применю, если смогу. Законы будут приведены мною не полностью (ведь это было бы бесконечным), но будет изложена только их сущность и содержащаяся в них мысль»80.
Далее следует еще раз подчеркнуть, что, по словам Цицерона, все греческое законодательство до смешного примитивно по сравнению с римскими Законами XII таблиц:
«Оттого-то знание права и доставит вам радость и удовольствие, что вы увидите, насколько наши предки оказались выше всех народов государственной мудростью; достаточно сравнить наши законы с их Ликур- гом, Драконтом, Солоном. Нельзя даже поверить, насколько беспорядочно - прямо-таки до смешного - все право, кроме нашего. Об этом я
' Cic. De leg. II. 7. 17: Nihil enim tam dissimile quam uel ea quae ante dixisti, uel hoc ip-
siun de deis exordium. Vnum illud milii uideris imitari, orationis genus.
30 Cic. De leg. II. 18: Sunt certa legum uerba, Quinte, neque ita prisca ut in ueteribus XII sa- cratisque legibus, et tamen, quo plus auctoritatis habeant, paulo antiquiora quam hie sermo est. Eum morem igitur cum breuitate, si potuero, consequar. Leges autem a me edentur non perfec-
tae - nam esset infinitum - sed ipsae sunmiae rerum atque sententiae.
г- 3"" —
1
не устаю твердить каждый день, противопоставляя мудрых наших со- отечественников всем прочим людям, и особенно грекам»[601].
Есть и еще один аргумент: если мы сравним порядок изложения сакрального права в первой таблице Цицерона с порядком, который мы находим в законах Нумы Помпилия согласно комментариям Дионисия Галикарнасского (II.
64-74), то обнаружим, что в целом они довольно близки друг другу. Да и в самом трактате Цицерона мы находим информацию о том, что он подражал не только стилю Законов XII таблиц, но и сакральным законам Нумы Помпилия. Более того, согласно Цицерону, они вообще мало чем отличаются от законов Нумы:«Но, как мне кажется, это установление о религиозных обрядах мало
чем отличается от законов Нумы и наших обычаев»[602].
Таким образом, мы имеем две разновременные, но довольно близкие друг к другу модели изложения законов публичного права:
- Законы Нумы Помпилия, о структуре которых мы знаем лишь из
Дионисия Галикарнасского.
- «Идеальные» законы Цицерона в трактате «О законах».
Что касается первой модели, то о ее взаимосвязи с Законами XII таблиц мы уже говорили в первой главе. Относительно же второй модели - Цицерона - необходимо отметить следующее. Законы XII таблиц на протяжении всей римской истории пользовались огромным авторитетом. Еще во времена Цицерона XII таблиц с детства выучивались римскими гражданами наизусть (Cic. de leg. II. 59). Кроме того, вплоть до эпохи Римской империи они были единственным более или менее полным сводом публичного и частного права. Поэтому разумно было бы предположить, что всякий римлянин, желающий создать нечто подобное этой римской конституции, так или иначе подражал бы XII табтицам. Думается, не избежал этого и Цицерон. В его сочинении, которое, к сожалению, тоже сохранилось далеко не полностью (до нас дошли первая, вторая и часть третьей из не менее чем шес- ти книг трактата), представлены два первых раздела его «идеальных» законов. Первый раздел посвящен праву жрецов, жертвоприношений и священнодействий, второй - праву магистратов[603].
Как уже отмечалось в первой главе (1.1), порядок изложения норм «идеальных» законов Цицерона едва ли носил случайный характер. Поэтому в качестве рабочей гипотезы можно предположить, что наиболее важная, с точки зрения римлян, часть законодательства начинала изложение не только у Цицерона, но и в Законах XII таблиц.
Как справедливо отмечает итальянский ученый Луиджи Пеллекки, порядок изложения «законов о магистратах» (leges de magistratibus), представленный в трактате Цицерона и в Законах XII таблиц, повторяется и в ряде сохранившихся на бронзовых таблицах республиканских законов, таких, как Lex repetundarum. Lex agraria. Lex Latina Tabulae Bantinae и т.д.[604] Подобного рода преемственность общей структуры законов на протяжении веков тем более вероятна, что такая система законодательства, обязательно включавшая в себя сакральное право и право магистратов, сохранилась и в более поздних сводах законов - кодексах Феодосия и Юстиниана. Причем Юстиниан, любивший апеллировать к обычаям предков и децемвиральному своду, даже и внешне подражавший им, составил свой кодекс, подобно Законам XII таблиц, из 12 книг[605], где первая книга также посвящена сакральному праву и праву магистратов.Что касается частного права, или ius populi Romani, то у Цицерона оно начинается лишь с третьей таблицы, что следует из его собственных слов:
«А о правах римского народа - так, как ты начал, ты не считаешь нужным поговорить?.. Я сделаю это вкратце, если смспу... Мы же должны о естественном праве размышлять и высказываться по своему разумению, а о правах римского народа говорить только то, что нам оставлено и передано»[606].
К сожалению, последующие книги Цицерона не сохранились, и поэтому мы не имеем возможности сопоставить порядок их изложения и содержания с порядком и содержанием имеющегося в нашем распоряжении достаточно емкого собрания фрагментов XII таблиц по частному праву.
Что касается фрагментов XII таблиц по публичному и сакральному праву, то они, наоборот, слишком немногочисленны и отрывочны, чтобы позволить нам в полной мере восстановить утраченные структуру и содержание этой части свода децемвиров. Однако кое-что в этом направлении все же можно сделать.