<<
>>

Тема 5 ГОСУДАРСТВЕННАЯ ВЛАСТЬ В РИМСКОЙ РЕСПУБЛИКЕ. РИМСКИЕ РЕСПУБЛИКАНСКИЕ МАГИСТРАТУРЫ

Формирование римской магистратской системы — довольно сложная проблема. Традиционная версия, разделяемая до середины XIX в. историографией, выглядит примерно следующим образом: началом в создании новой магистратской'системы была замена царской власти годичной властью двух консулов, переход к которой и считался римлянами актом установления Республики.

Главным отличием новой власти от власти рекса была ее кратковременность (1 год) и коллегиальность, ставшие гарантиями от единоличного правления, а возможность временного восстановления последнего была связана с введением временной чрезвычайной власти, заключавшейся в назначении единоличного магистрата (диктатора) на срок 60 дней (позднее — 6 месяцев), причем первая диктатура появилась почти сразу после переворота (в 501 г. до н. э. — Liv., II, 18) или же в близкое к этой дате время. В 451 г. до н. э. с целью создания свода законов были избраны децемвиры для составления законов, decemviri legibus scribundis, которые пытались узурпировать власть, а их свержение стало фактически новой революцией.

К 444 г. относится начало первой демократизации высшей власти, когда была введена должность военных трибунов с консуляр- ной властью (tribuni militum consulare potestate), которые чередовались с консулами вплоть до принятия закона Лициния-Секстия (Liv., IV, 3-6). С 366 г. до н. э. консульская система была восстановлена (Liv., VIII, 1), причем новым правилом стал паритет патрициев и плебеев. В начале Республики также была зафиксирована должность помощников консулов, квесторов, ведавших судебными и финансовыми делами. Второй магистратурой, имевшей особое значение, стал созданный в ходе сословной борьбы народный трибунат, традиционная датировка которого —494 г. до н. э. (Liv., II, 21-27), что создало известную систему политического дуализма, поскольку трибуны стали лидерами плебеев в сословной борьбе.

Итак, если первый период представляет собой консульскую республику с фактически неограниченной властью высших магистратов с империем, то с середины V в. до н. э. консульская власть постепенно ограничивается и ряд ее функций передается другим должностным лицам при оставлении за консулами значительных властных полномочий.

Появление цензуры в 433 г. до н. э. привело к передаче новым магистратам функций, связанных с учетом населения и проведением ценза, с середины V в. до н. э. выборной стала должность квестора, а введение претуры с 366 г. до н. э. повлекло за собой передачу судебных функций новым магистратам.

Если с IV в. до н. э. картина развития магистратской системы становится более засвидетельствованной источниками, то ранний период вызывает споры среди исследователей. Итальянский исследователь Ф. де Мартино приводит широкий спектр мнений относительно первоначальной высшей власти в Римской республике, выделяя три основные точки зрения, представляющие собой альтернативу господствующей в традиции версии. Первой из них является мнение, что вслед за свержением царской власти Римом управляли диктаторы (В. Ине, Э. Корнеманн, К.Ю. Белох), вторая точка зрения —это тезис о неравной коллегиальности и существовании двух консулов (или преторов), один из которых был выше, чем другой (praetor maximus) (И. В. Нетушил, С. И. Ковалев, Г. Вейзенберг и др.) и третья — мнение о наличии трех преторов в коллегии во главе с praetor maximus (Г. де Санктис). К вопросу о количестве магистратов добавляется вопрос об их терминологическом обозначении.

Если большинство источников именуют этих (высших) магистратов консулами, то словарь Феста указывает, что первоначально консулы именовались преторами, а Дион Кассий именует первых консулов strategoi, что обычно обозначает именно преторов. В Законах XII таблиц упоминается претор, что, возможно, дает основание считать, что так назывались высшие должностные лица Республики того времени[57]. Сам термин consul предполагает коллегиальность магистратуры, тогда как в случае с термином praetor эта идея отсутствует.

Принятие данной точки зрения несколько меняет взгляд на реформу Лициния-Секстия, которая предполагает дополнение старших преторов младшим[58].

Спорен и термин praetor maximus, который может обозначать как самостоятельного магистрата, так и диктатора, претора или консула. Еще одним важным понятием раннереспубликанского времени является понятие magister populi, видимо, служившее для обозначения диктатора[59].

Таким образом, картина высших магистратур в ранней республике оказывается весьма непростой. Наиболее вероятной все же видится традиционная версия, но с рядом дополнений. Надо полагать, что основной властью была консульская, причем на первом этапе консулы могли именоваться преторами (примерно до середины V в. до н. э.). Маловероятной оказывается гипотеза диктатуры, которая, видимо, существовала как чрезвычайная власть, подстраховывавшая основную. Теория «третьего претора» все же противоречит традиции. Особой проблемой остается появление именно двух высших магистратов, обзор причин их появления представляет С. И. Ковалев: стремление ослабить единоличную власть, наличие городского ополчения из двух легионов, существование «старших» и «младших» центурий, руководство переворотом со стороны двух патрицианских родов[60]. Вместе с тем, даже принимая традиционную версию, можно обратить внимание на то, что для первых веков Республики характерен плюрализм высшей власти. Так, с 444 по 366 г. кроме консулов избирались военные трибуны, наделенные консулярной властью (tribuni militura consulare potestate), в ранний период —диктаторы, которые появились как параллельно, так и вместо консулов.

Вторая проблема — происхождение народного трибуната и трибуната с консулярной властью. Если традиция источников обычно считает трибунат результатом сословной борьбы, то в историографии есть и другие точки зрения, согласно которым должность трибунов оказывается связанной с вождями триб, действовавшими еще в царский период, а в V в. до н. э. ставшими вождями революции, причем в первом случае трибунат более органично вписывается в систему магистратур, нежели по версии Ливия и других авторов.

В момент появления все магистратуры, кроме народных (плебейских) трибунов, были патрицианскими, и важным фактором политического развития стал доступ к ним плебеев, который осуществлялся как через специальные законы, так и просто через практику без специального декларирования. Первыми фактами такого рода были случаи вхождения плебеев в коллегии децемвиров и военных трибунов как следствие практики, однако поворотным пунктом стал закон Лициния — Секстия от 367 г., закреплявший одно консульское место за плебеями (Liv., VI, 35; VII, 1). В 339 г. по закону Публилия Филона аналогичным образом за плебеями закрепилось одно цензорское место (Liv., VIII, 12), а в 300 г. по закону Огульниев паритет был установлен в отношении высших жреческих должностей авгуров и понтификов (Liv., X, 6-9). Доступ плебеев к другим должностям происходил без специальных постановлений: в 356 г. до н. э. появился первый плебей-диктатор (Liv., VII, 17), а в 337 г. до н. э. —первый претор (Liv., VIII, 15). В таком же порядке происходил доступ плебеев к квестуре и эдилитету. Получение плебеями ius honorum было крайне важным — как для достижения ими формального равноправия, так и в смысле реального доступа плебеев к высшей власти и в сенат. Крайне важным было и еще одно обстоятельство: после принятия закона Канулея и разрешения смешанных браков патрицианско-плебейская знать уже к IV в. до н. э. стала единым целым, что во многом и обеспечило доступ плебеев к магистратурам.              v

Magistratus populi Romani — это лицо, получавшее власть от римского народа и бывшее его законным представителем. Большинство магистратов избирались большинством голосов в комици- ях. В коллегиях трибунов и квесторов на первых порах допускалась кооптация, которая исчезла уже к концу IV в. до н. э. Не выборными, а назначаемыми были интеррексы, диктаторы, начальники конницы (magister equitum) и специальные экстраординарные магистраты. Условием избрания была принадлежность к cives optimo iure, а в период ранней Республики и патрицианское происхожде- ниє.

На первых порах отсутствовали запреты на регулярное переизбрание в должности и исполнение нескольких должностей одновременно.

В 342 г. до н. э. был принят первый закон из серии годичных законов (leges annales), регламентировавших занятие высших должностей. Закон Генуция запрещал переизбрание на одну и ту же магистратуру в течение 10 лет и исполнение двух магистратур в течение одного года. В 180 г. до н. э. это правило было подтверждено законом Виллия, а кроме того, устанавливались возрастной ценз для прохождения должностей и их твердая последовательность (cursus honorum). Основными этапами карьеры были квестура, претура и консульство, между которыми устанавливался промежуток в 2 года. Минимальным возрастом для квестора был установлен возраст в 28 лет, для претора — 31 год, для консула —в 34 года.

Значение закона Виллия заключалось в фиксации иерархии должностей, которая намечалась в ходе политического развития IV—III вв. до н. э. От низшей к высшей должности иерархия выглядела следующим образом: коллегия 26 (vigintisexviratus), квестура, народный трибунат, эдилитет, претура, должность начальника конницы, консульство, диктатура и цензура. Примерно на уровне консульства находилась должность интеррекса. При прохождении должностей экстраординарные должности были необязательны. Закон Виллия был подтвержден в 80 г. до н. э. законом Корнелия Суллы, который поднял возрастную планку квестуры, претуры и консульства соответственно до 37, 40 и 43 лет.

Достаточно сложным является вопрос о классификации магистратур в зависимости от различных параметров, что помогает понять концепцию магистратской власти. Основные принципы деления магистратур обозначены С. И. Ковалевым в его «Истории Рима». Автор указывает, что римские магистратуры делились на ординарные и экстраординарные, курульные и некурульные, патрицианские и плебейские, с империем и без империя, старшие и младшие5. Деление на ординарные и экстраординарные должности предполагает, что первая категория магистратов избиралась регулярно и на определенный срок, а вторая — в зависимости от ситуации.

на различные сроки и при чрезвычайных обстоятельствах. К ординарным принадлежали цензоры, консулы, преторы, народные трибуны и квесторы, а также члены постоянных комиссий (например, коллегия 26), к экстраординарным — диктаторы, начальники конницы, интеррексы, децемвиры, члены различного рода экстраординарных комиссий. Наличие широкой системы экстраординарной власти указывает на крайнюю сложность внешней и внутренней ситуации, в которой оказывалось римское государство.

Второе принципиальное деление —это деление на патрицианские и плебейские магистратуры, а отсюда и разделение на магистратуры курульные и некурульные, что было крайне значимо для римлян. Ранняя Республика знала деление на патрицианские магистратуры (консулы и квесторы) и плебейские (плебейский трибунат и эдилитет). Патрицианскими магистратурами были на момент своего появления также цензура, гіретура, курульный (патрицианский) эдилитет, а также экстраординарные должности интеррекса, диктатора и начальника конницы. Отличал магистратуры по существу принцип выборов, когда патрицианские должности (если они были выборными) проходили через центуриатные комиции, а плебейские — через concilia plebis6. С доступом плебеев к высшим должностям и принятием законов Публилия Филона и Гортензия (соответственно 339 и 287 гг.) различие в принципе выборов практически стерлось. Низших магистратов-квесторов, стали выбирать на трибутных комициях, а свой плебейский характер сохранили только трибунат и плебейский эдилитет.

На базе этого разделения, а также при создании сложной иерархической системы важным разделением было деление на курульные и некурульные должности, и хотя внешним признаком было только наличие курульного кресла, в этом разделении имелся важный иерархический смысл.

Курульными магистратами были цензоры, консулы, преторы, диктаторы, децемвиры, военные трибуны с консулярной властью и курульные эдилы, остальные магистраты считались некурульными, что ставило их в более низкое и подчиненное положение. Вероятно, в наследовании царского атрибута заключался и особый смысл, согласно которому курульные должностные лица оказывались как бы наследниками царского положения.

Третье деление —это деление на магистратов с империем (cuin imperio) и без империя (sine imperio). Империй имели консулы, диктаторы, децемвиры, трибуны с консулярной властью и преторы. Принципиальную особенность imperium составляли военное командование и все связанные с ним функции: набор войск, формирование легионов и вспомогательных войск, ведение военных действий, юрисдикция в отношении солдат и офицеров, право на получение овации и триумфа. Имея военный характер, imperium также предполагал гражданскую юрисдикцию, как личную, так и через другие судебные инстанции. Обладатель imperium имел широкие права криминальной юрисдикции (заключение в тюрьму, присуждение к телесным наказаниям и даже смертной казни). Магистраты с imperium проводили также ауспиции и были наделены правом созыва центуриатных комиций. Наконец, созыв сената был почти исключительно прерогативой именно магистрата с импе- рием.

Проблема магистратского imperium представляется достаточно сложной. С одной стороны, существует концепция, идущая от Т. Моммзена, относительно происхождения власти магистратов непосредственно от царской власти, когда ограничение было не внутренним, а внешним (годичность и коллегиальность). С другой стороны, в римских магистратах видели представителей суверенного народа, и в этом смысле они смыкались с выборной властью в государствах Нового времени. Так или иначе, но в магистратских полномочиях республиканского Рима можно видеть эволюцию от одного принципа к другому, хотя полной реализации второго принципа не происходит. Вместе с тем ограничение высшей власти с- imperium было следствием развития других органов власти (рост значения комиций, эволюция власти сената и, наконец, появление новых магистратских должностей). Империй магистратов тем не менее не превратился в чисто .исполнительную власть, подчиненную коллегиальным органам и сохранял сильную степень независимости от них. Отражением восприятия римлянами именно этой особенности магистратской власти является определение Полибием и Цицероном монархического элемента как одного из трех составляющих элементов государственного строя (Polyb., VI, 12; Cic., De re p., I, 45; 69; 46, 70).

Деление магистратов на maiores и minores (старших и младших) было связано со сложной системой субординации, исходящей из того, что, во-первых, практическьцвсе магистраты получали власть не через назначение друг другом, а через выборы народом, а во- вторых, из того, что они должны были образовывать вертикаль исполнительной власти. К magistrates maiores относились цензоры и все магистраты с империем, а к magistrates minores — квесторы, эдилы, члены коллегии 26. Особое положение имели народные трибуны, причем это положение затрудняет их отнесение к той или иной категории. Более подробно мы остановимся на этом ниже.

Правило par maiorve potestas заключалось в субординации и интерцессии (первое означало подчинение низших магистратов высшим, а второе —право вето против действия других должностных лиц). Если субординация выражалась в выполнении приказов вышестоящих органов, то интерцессия была наложением запрета на действия младшего или равного по рангу лица и могла быть направлена против магистратского постановления или решения по конкретному поводу. Вместе с тем принцип выборности выражался, в частности, в том, что вышестоящий магистрат не мог по своей воле сместить магистрата, стоящего ниже по иерархической лестнице. Последнее, правда, компенсировалось тем, что магистрат, не подчинившийся интерцессии вышестоящего лица, подвергался уголовному преследованию.

Особенностью римской интерцессии было право меньшинства коллегии кассировать решение, принятое остальными его членами, причем особое место занимала интерцессия народного трибуна, действовавшая против любого магистрата или магистратов и даже против сената в целом.

Римские магистратуры были безвозмездны, а деньги из казны давали только на государственные расходы, следствием чего было то, что бесплатные магистратуры лишали должности людей, не имевших стоящего за ними капитала, тем более, что некоторые (например, эдилитет) требовали расходов, затруднительных даже для состоятельного человека. Неоплачиваемость магистратур и большие предвыборные траты были фактором, в немалой степени способствовавшим коррупции властей, особенно в эпоху поздней Республики. В политическом словаре понятие honos, обозначающее магистратуру, обычно связывалось с представлениями exislimatio («оценка»), gloria («слава»), laus («похвала»), а весь комплекс магистратур именовался cursus honorum.

В отношениях магистратов помимо чисто правовых действовали политические и личностные факторы, причем в обычной ситуации нормальным явлением было все же взаимодействие властей, а в периоды кризиса межведомственные конфликты усиливались и власти стремились присвоить себе чрезвычайные полномочия. В руках сильного консула или диктатора остальные власти часто оказывались, по сути дела, звеньями единой управленческой системы, а цензура в руках Катона Старшего, трибунат в руках Гракхов, иретура в руках Катона Младшего и даже эдилитет в руках Юлия Цезаря, не говоря уже о консульстве или диктатуре, оставались сильным самодовлеющим фактором римской политики.

Особая проблема — это проблема подотчетности магистратов и их смещение и привлечение к ответственности за нарушения. Своеобразие Рима состояло в том, что отчеты магистратов во время пребывания в должности были частыми, но республиканская система не практиковала смещение с должности до ее окончания, что обычно было связано с революционным актом, причем именно этим объясняются частые судебные преследования именно после снятия магистратуры и стремление крупных лидеров любым путем сохранить магистратскую неприкосновенность, имевшую не только политическую, но и религиозную сущность.

Естественно, вокруг римского магистрата должны были сложиться как группа лиц, участвовавших в выработке решений, так и определенные корпорации обслуживающего персонала. Вокруг магистрата, как правило, существовал consilium, состоящий из его родственников, друзей, политических союзников и других близких ему лиц, в том числе и вольноотпущенников, советом которых он пользовался. Особенность республиканского consilium — его неофи-. циальный характер: решение принимал сам магистрат, однако выработка решения происходила коллегиально. При Империи такой consilium, из которого вырос consilium principis, постепенно превратился в альтернативу сенату. Другой категорией персонала, обслуживающего магистрата, были так называемые officiales, представлявшие достаточно замкнутые корпорации. Officiales набирались магистратами и находились в их подчинении, однако, учитывая профессиональный фактор, магистраты обычно прибегали к услугам одних и тех же лиц. Наиболее значимыми из них были объединения ликторов (почетной свиты-охраны магистратов), количество которых зависело от ранга должностного лица, объединения писцов (scribae), посыльных (viatores), глашатаев (praecones). Некоторые Функции, например функции падучей, выполняли клиенты, либерты и рабы. Таким образом, формирование магистратского аппарата соединяло в себе личный персонал богатого римского нобиля и специальные государственные корпорации.

Знаки отличия магистратов восходили к царскому периоду. В литературе обычно указывается на их этрусское происхождение. Курульных магистратов отличало курульное кресло из слоновой кости (sella curulis), жезл (scipio eburneus) и особая одежда. У магистратов с империем были ликторы с фасциями и топорами. Облачение триумфатора напоминало облачение царя: пестро расшитая тога, туника, расшитая пальмовидными фигурами, золотой венок.

Говоря об отдельных магистратурах, имеет смысл выделить три ветви ординарной власти: магистраты с империем, цензура и народный трибунат. Первая из них выполняла управленческие функции, вторая — комплектующие, а третья играла роль контрольного органа.

Консулы были первыми и главными магистратами Республики. Они ежегодно избирались на центуриатных комициях под предводительством консула, диктатора или интеррекса, были ма- гистратами-эпонимами и имели царские инсигнии (курульное кресло, претексту, военный плащ (paludamentum) и 12 ликторов). Имена консулов записывались в специальные списки-фасты. Консулы ежегодно вступали в должность 1 марта (позднее —1 января).

Консулы были равноправными, имели равную власть (par potes- tas) и право интерцессии друг против друга. Во время пребывания в должности консулы делили полномочия в зависимости от ситуации. Если они находились в Риме, то выполняли функции управления как совместно, так и чередуясь ежемесячно. В случае войны один консул мог отправиться на войну, а другой оставался в Риме. Вместе с тем оба консула могли находиться на войне либо во главе объединенного войска, либо во главе собственной армии. В качестве военных руководителей общины консулы оказывались главнокомандующими римской армией, а военные полномочия консулов давали им практически неограниченную власть в армии и за пределами городской черты. Вплоть до Пунических войн крупные армии обычно всегда возглавляли консулы или диктаторы, позднее военное командование стало весьма широко осуществляться проконсулами и пропреторами.

До 366 г. до н. э. консулами были только патриции, после закона Лициния — Секстия одно консульское место стало резервироваться за плебеями. Теоретически место консула за патрициями не закреплялось, но случаев появления двух консулов-плебеев при Республике почти нет. Если консул умирал или был смещен досрочно, то второй консул должен был провести выборы коллеги, который именовался консулом-суффектом, а если второй консул не мог этого сделать, римляне прибегали к власти диктатора или ин- террекса, что четко указывало на континуитет между царской и консульской властью. Назначение диктатора или интеррекса было обязательным и в том случае, если ни один из консулов не имел физической возможности провести выборы.

По-видимому, следует признать правоту мнения школы Т. Моммзена о том, что власть консула была универсальной и не ограничивалась конкретными функциями, давая ему право вмешиваться во все сферы государственной жизни, как бы сочетая полномочия президента и главы исполнительной власти, причем от президента консула отличала степень подчиненности коллегиальным органам, а от главы исполнительной власти — независимая выборность и возможность законодательной и судебной деятельности. Кроме высшего командования консулы наделялись высшим правом ауспиций, частично сохраняя функции царя как представителя общины перед богами, что, правда, ограничивалось и ростом значения великого понтифика, и появлением специального царя для священнодействий (rex sacrorum). В отличие от царского времени выборные жрецы приобретали все большую степень независимости от высшего магистрата.

В качестве магистратов, управляющих гражданскими делами в Риме, консулы имели право созывать комиции (ius agendi cum рор- ulo) и сенат (ius agendi cum patribus), в которых они играли роль председателей комиций и сената и во многом руководили их деятельностью. Хотя это право имели и другие магистраты, ius agendi консулов было наивысшим, и прочие магистраты (кроме цензоров и трибунов) могли созывать народ только с согласия консулов или по их поручению. Консул мог председательствовать в любом типе комиций: куриатных, центуриатных и трибутных. В Риме действовала и консульская юрисдикция, причем право провокации действовало только в границах померия и прекращалось за его пределами. Особое значение имела консульская интерцессия, бывшая самой сильной после трибунской.

При том, что власть консула всегда была велика, можно заметить ее эволюцию. В первой половине V в. до н. э. консулы по существу, хотя и временно, сохраняли царские полномочия: были предводителями ополчения, председателями сената и комиций, имели высшее право ауспиций, фактически всю полноту гражданского управления, гражданской юрисдикции и цензовые функции. Консолидация сената и патрициев в борьбе с плебеями вела к консолидации сената вокруг консулов. Ограничение консульской власти было связано только с трибунами, во многом стоящими за рамками официальной системы.

Ограничение консульской власти произошло в IV в. до н. э. и продолжалось до начала III в. до н. э., когда из компетенции консулов были изъяты функции ценза и lectio senatus, значительная часть юрисдикции и надзор за порядком в городе, что было связано с появлением цензуры, претуры и эдилитета, а также с увеличением общины, ростом значения коллегиальных органов и усложнением дел в общине. Политическое развитие III-II вв. до н. э. указывает на подчинение консулов сенату, превращение их в большей степени в исполнительную власть со значительной долей автономии, а также в спикеров сената и глав исполнительной власти. Показателем отсутствия всеобъемлющей власти консулов служит senatus consul- tum ultimum — «крайнее решение сената», которое особым образом давало консулам по сути дела диктаторские полномочия, которых у них не было.

Заморские войны, особенно конца II — начала I в. до н. э., привели к некоторому вытеснению консулов из военной и провинциальной сферы управления, а закон Корнелия Суллы от 80 г. фактически запретил консулам вести военные действия за пределами Италии. Этот закон соблюдался достаточно жестко, и в действительности все основные войны 70-40-х годов I в. велись проконсулами или должностными лицами с чрезвычайными полномочиями. Сохраняя высшее положение в государстве, преимущественное право управления в Италии, соответствующий престиж и традицию, консулы оказывались только элементом, хотя и важным, управленческой структуры. Попытки превратить консульство в диктаторскую власть встречаются в I в. до н. э. как в плане длительного удержания консульства за одним лицом (консульства Мария в 104-100 гг., а затем и в 87 г.; консульства Цинны в 87-84 гг., консульства Карбона в 85, 84 и 82 гг. до н. э.), так и в плане придания консулам по сути дела диктаторских полномочий. Реакцией на эти действия стал закон Суллы от 80 г. до н. э. Начиная с Суллы римские диктаторы и принцепсы (вначале Сулла, а затем Помпей, Юлий Цезарь, Август и его ближайшие преемники) использовали консульство как один из компонентов власти, либо занимая его сами, либо контролируя процесс выборов.

Со времен Цезаря обозначилась еще одна тенденция, когда ординарные консулы стали слагать с себя власть раньше положенного срока, передавая ее другим консулам, именуемым суффектами, причем в течение одного года могло появиться от 2 до 6 суффектов. При этом одновременно действующих консулов всегда оставалось двое.

Если принимать версию традиции, то с 367 г. до н. э. (Liv., VI, 42) в Риме была создана новая магистратура, сохранившая название прежней высшей государственной должности, но изменившая статус и частично смысл. Сначала в Риме был только один претор, считавшийся коллегой консулов. Только с 242 г. до н. э. появился второй претор, после чего речь могла идти уже о самостоятельной коллегии. Число преторов постоянно росло. В 227 г. до н. э. после захвата Сицилии и Сардинии появились два новых претора, ставшие первыми наместниками этих провинций. В 197 г. до н. э. были избраны еще два претора в связи с образованием двух испанских провинций (Hispania citerior и Hispania ulterior), и общее количество преторов выросло до 6. Сулла увеличил их число до 8, а Цезарь — до 16.

В отличие от консульской коллегии в преторской коллегии существовало четкое разделение. У первых преторов, городского (praetor urbanus) и иностранного (praetor peregrinus), на первый план выступали судебные функции, и именно организация претуры приводит к развитию римского суда и частного права. Одновременно с этим оба претора имели imperium, равно как и консулы, однако империй преторов был ниже, нежели империй консулов. Преторы командовали армиями меньших размеров или находились под командованием консулов. О том, что преторам часто поручались чрезвычайно важные военные задачи, говорит, к примеру, то, что ранг претора имел Красе, командовавший армией против Спартака. В ряде случаев претор, особенно городской, мог созывать комиции и сенат или замещать консула во время его отъезда из Рима.

В области судопроизводства функции претора включали первичный разбор дел, допуск сторон к процессу, назначение судей и дачу им формул для ведения дел, а также председательство в судебных комиссиях или личное осуществление судебных полномочий. Наконец, преторы играли значительную роль в развитии права, издавая свои эдикты. Как высшая судебная власть претор отвечал за исполнение судебных приговоров.

Уже с начала существования претуры как коллегии можно увидеть разделение функций между praetor urbanus и praetor peregri- nus. Первый разбирал дела между гражданами, второй —между гражданами и перегринами.

Остальные преторы играли вначале роль провинциальных наместников, сочетая управленческие, судебные и военные функции. Однако к концу второй половины II в. до н. э. в связи с ростом числа провинций, а также и с развитием промагистратской власти преторов сменили промагистраты, проконсулы и пропреторы, становившиеся наместниками провинций. По законам Суллы преторы, как и консулы, должны были находиться в Риме в течение всего года, если не получали специального поручения от высших властей.

Другое изменение было связано с развитием судебной системы. Если в IV и даже в III вв. до н. э. претор часто выступал в качестве прямого судьи, то во II—I вв. до н. э. эти функции стали выполнять другие лица (например, duumviri perduellionis), специальные судебные комиссии (quaestiones) или же выборные судьи, а роль претора сводилась к координации их действий и исполнению судебных приговоров, причем именно это обстоятельство во многом и стало причиной ограничения коллегии функциями суда. Наконец, преторы устраивали всевозможные игры. В целом, аналогично случаю с консулами, заметно ограничение претуры по преимуществу гражданскими функциями и превращение ее в городскую и италийскую магистратуру.

Традиция зафиксировала проведение ценза и общей переписи населения еще со времен Сервия Туллия. При Республике эти функции перешли к консулам, а с 443 г. до н. э. были переданы специальным магистратам-цензорам (Liv., IV, 8), избираемым сроком на 5 лет. В 434 г. до н. э. диктатор Мамерк Эмилий провел закон об ограничении цензуры полутора годами (Liv., IV, 24), тогда как в течение трех с половиной лет Рим обходился без цензоров. В отличие от консульских цензорские довыборы не практиковались, и в случае смерти или отставки одного из цензоров второй должен был оставить должность. На протяжении почти столетия цензуру занимали только патриции. В 351 г. до н. э. цензором впервые стал плебей (Liv., VII, 22), а по закону Публилия Филона от 339 г. до н. э. (Liv., VIII, 12) один из цензоров обязательно должен был быть плебеем. В 265 г. до н. э. переизбрание в цензоры одного и того же лица было запрещено, хотя оно не практиковалось и ранее. С III в. до н. э. было установлено правило, согласно которому должности цензора могли занимать только консуляры, и цензура была превращена в summus honos, вершину карьеры римлянина, а цен- зории, т. е. сенаторы, занимавшие в свое время должность цензора, считались сенаторами высшего ранга.

Цензоры избирались центуриатными комициями под председательством консулов. Затем принимался закон о цензорской власти (lex de potestate censoria), после чего цензоры вступали в должность. Цензоры принадлежали к magistratus maiores, имевшим, как и консулы, соответствующие ауспиции. Империя у цензоров не было, и в этом смысле они не могли заменить консулов. В отличие от консулов цензоры не могли заниматься в комициях законодательной деятельностью и были лишены гражданской и уголовной юрисдикции. Вместе с тем в отличие от консулов цензоры имели вполне определенные функции и в их рамках были независимы в своих действиях, не подчиняясь даже трибунской интерцессии. Цензоры имели курульное кресло, тогу-претексту с пурпурной каймой.

Основной функцией цензоров было производство переписи населения, а также проведение всаднического ценза (recognitio equitum) и ревизия списков сената (lectio senatus). К этим функциям цензо-- ров примыкал общий надзор за нравами (regimen morum). Наконец, цензоры имели и ряд финансовых функций. После опубликования эдикта на Марсовом поле собиралось contio из отцов семейств, каждый из них должен был сообщить свое имя, возраст, данные о подвластных лицах, месте жительства и имуществе. При проведении ценза мобилизовывались практически все магистраты, а также кураторы триб и большое число писцов.

На ценз были обязаны являться все граждане. Человек, не явившийся на ценз, считался incensus и попадал в число эрариев. Цензоры составляли списки по трибам и центуриям, а также списки лиц, подлежащих военной службе. Цензоры никоим образом не были статистами-переписчиками: они производили ревизию списков путем включения новых членов и перевода граждан из одной трибы или центурии в другую. Каждый акт ценза заканчивался очистительным обрядом и молитвами за новую общину граждан, без чего ценз считался недействительным[61].

Детальный разбор римских цензов дан в монографии 51. Ю. Забо- ровского «Очерки по истории аграрных отношений в Римской республике» (Львов, 1985), где анализируются цензовая процедура, цензорские права, данные римских цензов и их достоверность, а также возможности различного рода нарушений. Согласно мнению автора, главной функцией ценза было прежде всего определение суммы налогов и числа военнообязанных, тогда как с переходом к добровольной военной службе и фактическому упразднению налогов с римских граждан смысл цензов начинает утрачиваться[62]. Тем не менее особое значение имел факт внесения человека в цензовые списки, фиксировавший его принадлежность к римскому гражданству, что делало фупкции цензоров особенно важными[63].

В связи с общей переписью населения важнейшей обязанностью цензоров было проведение lectio senatus и recognitio equitum, причем возможности цензоров были весьма велики.

Не имея криминальной юрисдикции, цензоры контролировали нравственность граждан. Эта функция называлась cura morum или сига legum et morum, будучи своеобразным судом чести римлян, и касалась проступков, не наказуемых в уголовном порядке, но неприемлемых с точки зрения римской морали (непочтение к родителям, пьянство, роскошь, моральная распущенность, дурное отношение к детям и рабам и т. п.). Воздействие цензоров было различным: оно включало замечание (notatio), имевшее огромное моральное значение, или ущемление прав (исключение из сената или всаднического сословия, перевод в менее престижную трибу или центурию, лишение прав гражданства). Кроме конкретных наказаний цензоры могли издавать общие эдикты, например, эдикты против роскоши. Среди прочих действий цензоров источники упоминают и очистительные обряды (lustrum).

Другие функции цензоров —это функции финансовые. В этом качестве от лица государства цензоры заключали договрры на откуп различного рода функций, как, например, сбор налогов с государственных земель, сбор налогов с провинций, распределяли подряды на строительство дорог, построек и акведуков, будучи в этих сделках представителями римского государства. Цензорам же принадлежал верховный контроль за ведением крупных общественных работ, в частности они руководили строительством больших дорог (Фламиниевой, Аппиевой, и др.). Цензоры участвовали и в строительстве храмов.

Цензорская власть была безапелляционной, а распоряжения цензоров могли отменить только новые цензоры. На распоряжение цензоров не распространялись ни вето трибунов, ни решение сената, ни даже постановление народного собрания. Закон предусматривал наличие обязательного консенсуса между цензорами и правомочность решения только в случае его одобрения обоими магистратами.

Большая и независимая власть цензоров становилась как бы дополнением и в какой-то степени противовесом власти магистратов с империем. Яркими страницами в истории римской цензуры стали цензуры Аппия Клавдия (312-308 гг. до н. э.), Катона Старшего (184 г. до н. э.), Геллия и Лентула (70 г.). Поскольку цензура была механизмом ограничения власти магистрата с imperium, диктаторы I в. до н. э. пошли по пути ее подчинения. Так, в 80 г. до н. э. Сулла отменил цензуру, которая была восстановлена в консульство Помпея и Красса в 70 г. до н. э. По другому пути пошли Цезарь и Август, которые взяли себе цензорские полномочия, постепенно ставшие прерогативой императоров.

Третьим элементом системы власти был народный (или плебейский) трибунат. Традиция сохранила сведения о том, что в 494 г. до н. э., после сецессии плебеев, были избраны два народных трибуна — Гай Лициний и Луций Альбин, кооптировавшие затем трех помощников (Liv., II, 33). Под 471 г. до н. э. Ливий сообщает, что трибунов стало пятеро и что все они впервые стали избираться на трибутных комициях (Liv., III, 55-56). Так или иначе, но, по версии Ливия и других авторов, трибунат сформировался в начале V в. до н. э. как революционная магистратура и на протяжении длительного времени как бы противостоял официальным магистратам. Крупный исследователь права и истории раннего Рима Э. Гьерстад рассматривает различные датировки трибуната, которые колеблются от 494/3 гг. до 425 г. до н. э. и указывает, что многие исследователи считают сообщения о революционности трибуната анахронизмом. По его мнению, сецессия плебеев была вполне мирной колонизацией, предпринятой по инициативе Сервия Туллия, доверившего трибунам раздел земли[64]. По всей вероятности, возникновение трибуната действительно тесным образом связано с организацией триб и их предводителями, которые были представителями царя. Вместе с тем с обострением борьбы между патрициями и плебеями трибуны все же неизбежно становились лидерами в борьбе за его права.

Особенностью трибуната было то, что он фактически оказывался контрольным органом римской демократии и в этом смысле несколько выделялся из общей системы магистратур на протяжении всего периода борьбы патрициев против плебеев в V-IV вв. до н. э. Трибуны были лидерами плебса и в этом смысле долгое время оставались особыми плебейскими должностными лицами, лишь несколько позже вписавшимися в общую государственнополитическую систему. Трибуны избирались на concilia plebis, и собственно трибуном мог быть только плебей. На ранних этапах встречается кооптация в трибунскую коллегию (например, Liv., III, 64-65), но позднее это прекратилось. На concilia plebis председательствовал трибун. Народные трибуны избирались сроком на один год (выборы происходили летом) и вступали в должность 10 декабря. В отношении трибунов закон Виллия, видимо, не действовал, и особенно в период сословной борьбы итерации были часты, как, например, в случае с выборами Лициния и Секстия (с 376 по 367 г. до н. э.). Позднее, с середины II в. до н. э., регулярные итерации прекратились, так что переизбрание Тиберия Гракха рассматривалось едва ли не как нарушение закона многими современниками, более поздними авторами и исследователями Нового и Новейшего времени, хотя ситуация в отношении этого вопроса остается неясной.

Народные трибуны не имели imperium, не были курульными магистратами, а власть их действовала только в черте города и в радиусе полутора миль от города. Важнейшим фактором власти трибуна была его священная неприкосновенность (sacrosanc.titas), защищавшая его, наверно, больше, чем любого другого магистрата.

Первой функцией трибуна было ius auxilii, т. е. ходатайство по делам отдельных плебеев и помощь любому обратившемуся кЧіему гражданину. Важным фактором, связанным с ius auxilii, было и то. что двери дома трибуна всегда были открыты и любой нуждавшийся находился под его защитой. Вместе с тем трибуны были защитниками сословия плебеев в целом. Из функции защитников народа выросла трибунская интерцессия, ставшая наивысшей по отношению к интерцессии других Магистратов. Трибунская интерцессия действовала против любого должностного лица, в том числе консулов, самих трибунов и даже против решения сената. Интерцессия не имела силы только против решения цензора и диктатора, а магистрат, игнорировавший трибунское вето, подлежал наказанию.

Наряду с запретительной функцией трибунов у них имелось и ius agendi cum populo, т. e. право собирать народное собрание и предлагать законопроекты. При всей действовавшей субординации никто не имел права помешать народному трибуну созывать народное собрание, а несколько позже трибуны получили и ius agendi cum patribus. Прежде всего от трибунов исходили аграрные законы, предложения о равноправии плебеев и другие меры по демократизации римского строя, а также контроль за налогами и военной добычей. Народные трибуны могли применять и меры принуждения: привлечение к судебной ответственности, арест, денежный штраф, запреты на награды и даже предложение смертной казни.

В историческом плане трибунат был особой магистратурой, и на протяжении V-IV вв. до н. э. трибуны были лидерами плебса в борьбе за равноправие, претендуя на положение органов контроля над властями, и большинство законов, изменивших римское общество в IV в. до н. э., было проведено трибунами.

Особое значение трибунат приобрел в период с 494 по 366 г., т. е. от возникновения трибуната до принятия законов Лициния- Секстия, после чего лидерами плебейского движения становятся скорее плебейские консулы, которые тоже в значительной своей части вышли из трибунских родов. Трибунат начал вписываться в общую систему римских магистратур, что было связано с доступом плебеев к патрицианским должностям.

С конца IV и примерно до середины II в. до н. э. сенат и магистраты в основном ставят трибунов под свой контроль, используя трибунат во внутрисенатской борьбе и для контроля над народным собранием. Особое положение трибуната усилилось в конце II века до н. э., когда в руках Гракхов, Сатурнина, Сульпиция и Клодия он превратился в важный орган борьбы за народные права, орган оппозиции сенату и правовое прикрытие движения популяров.

Во времена диктатуры Суллы полномочия трибунов были значительно сокращены. Диктатор запретил им проводить законы в народном собрании без санкции сената, ограничил право интерцессии и запретил бывшим трибунам занимать курульные должности (Caes., В. С., I, 7; Арр., В. С., I, 100; Liv., Epit., 89), Цезарь, Аппи- ан и Ливий называют действия диктатора практическим лишением народных трибунов их власти. В 70 г. до н. э. власть была восстановлена в консульство Помпея и Красса. Упадок трибуната, который все более подчинялся авторитарной власти, отмечен в конце I в. до н. э. Однако особое положение трибуната и его связь с римской демократией стали основой власти принцепса — начиная с Цезаря носитель высшей власти брал на себя функции как бы постоянного трибуна (tribunicia potestas)11.

Восприятие трибуната позднереспубликанской традицией сочетало в себе признание его контрольным органом римской политической системы, защищавшим интересы народа и связанного с ним особыми узами, неким началом, сдерживающим народные волнения, и вместе с тем органом революции и мятежа (см.: Cic., De leg., Ill, 10, 23-11, 26).

Видимо, одновременно с трибунами появились их помощники, плебейские эдилы (aediles plebis) — два человека, которые первоначально были хранителями плебейских храмов Цереры, Либера и Л иберы, подчинялись трибунам и постепенно превратились в независимую магистратуру. В 367 г. до н. э. патриции создали свою магистратуру курульных эдилов (Liv., VI, 42). В 366 г. до н. э. доступ к курульному эдилитету получили и плебеи (Liv., VII, 1). Две группы эдилов так и не объединились в одну коллегию, но весьма активно сотрудничали. В последующее время их функции сблизились. Должность курульного эдила была более престижной и доступной представителям обоих сословий, а плебейским эдилом мог стать только плебей. Функции эдилов были достаточно разнообразны. Это cura urbis (надзор за порядком в городе), регулирование распределения продовольствия, надзор за правопорядком. В сига urbis входили также надзор за благоустройством города, на-

  \

11 Детальное исследование развития трибунской власти от начала до времени принципата см.: Михайловский Ф. А. Трибунская власть в политической системе принципата: Дис. на соиск. учен. степ. канд. ист. наук. М., 1985.

блюдение за городскими храмами и постройками и состоянием дорог. Плебейские эдилы охраняли храмы Цереры, Либера и Либеры, причем в первом их них хранились решения сената (Liv., III, 55). Другой функцией эдилов была функция полицейская, и в плане полицейского управления эдилы обладали определенной юрисдикцией и также, как преторы, издавали эдикты, в основном касавшиеся правил поведения в общественных местах. Еще одной функцией эдилов был надзор за рынком, греческие авторы называют их agoranomoi. Ливий сообщает, что эдилы контролировали цены на рынке, привлекали к суду ростовщиков в случаях нарушения ими законов (Liv., X, 23), брали пени со скотовладельцев и привлекали к суду за владение слишком большими угодьями на государственной земле (Liv., X, 13). В отдельных случаях эдилы даже выполняли решения сената по религиозным вопросам (Liv., IV, 30).

Важной функцией эдила было проведение раздач привозного хлеба. После завоевания Сицилии Рим стал активно ввозить хлеб, прежде всего из Сицилии, а затем из Африки и Египта. Сам процесс сбора хлеба для Рима зависел от провинциальных наместников, его погрузкой и выгрузкой ведал квестор римского порта Остии, а непосредственной раздачей римскому населению — эдилы. В 44 г. до н. э. Цезарь учредил должность специальных «хлебных эдилов» (aediles caereales), которые занимались исключительно этим вопросом.

Наконец, в круг обязанностей эдилов входила cura ludorum — устройство общественных игр (Liv., XXIII, 31) и общественных празднеств. Довольно часто эдилам приходилось тратить на это собственные деньги, причем немалые. Поскольку эдилитет был одной из первых ступеней политической карьеры, он превращался в способ конкуренции между богатыми аристократическими семьями, бороться с которыми было достаточно трудно более бедным и незнатным кандидатам. Римский народ, особенно в последние десятилетия Республики, придавал роскоши игр огромное значение.

Квесторы появились довольно рано. Очень вероятно их появление в царский период в качестве лиц, расследовавших уголовные преступления (термин quaestor происходит от глагола quaeror «спрашивать, расследовать»). Вероятно, эту функцию они выполняли при ранней Республике, одновременно они занимались охраной эрария. После 421 г. до н. э. к двум квесторам были добавлены еще два военных квестора, и с этого момента должность стала доступна плебеям (Liv., IV, 43). В 246 г. до н. э. появились 4 новых квестора для административной деятельности в Италии. С завоеванием провинций число квесторов выросло: Сулла довел их число до 20 (Тас., Ann., XI, 22), а Юлий Цезарь —до 40 (Dio Cass., 43, 47). Квесторы были magistratus minores и не являлись курульными магистратами. Функции квесторов отличались, и их распределение происходило либо но жребию, либо по решению сената, либо через специальное назначение (extra sortem).

Квесторы делились на три группы, причем это деление отражало историческое развитие их появления. Два городских квестора (quaestores urbani) заведовали государственной казной — эрарием Сатурна, где под надзором находились деньги, военные знамена и государственные архивы, они разбирали конфликты между государством и его должниками. Чисто уголовные функции, не связанные с финансами, стали постепенно исчезать и переходить к так называемым quaestores parricidii.

Появившиеся в 421 г. до н. э. новые квесторы имели военные функции. Каждый военачальник с imperium имел квестора, управлявшего войсковой казной и ведавшего продажей военной добычи. Квестор оказывался крайне важным лицом в римской армии, часто он был заместителем командующего или получал под свое начало часть войска (quaestor pro praetore). Квестор был помощником командующего и в решении правовых вопросов, касавшихся солдат и офицеров, а его место (квесторий) находилось рядом с преторием (местом командующего). После покорения Италии появилось 4 новых квестора, ведавших управлением и особенно сбором налогов в разных частях Италии. Один из них находился в римской гавани Остии, второй —в Кампании, третий —в Циспаданской Галлии, видимо, в Аримине, а четвертый — в Лилибее в Сицилии. С сицилийским квестором появляется новая категория квесторов — квесторы провинциальные, к которым относились и квесторы, добавленные Суллой и Цезарем, причем в провинциях они играли ту же роль при наместниках, что и преторы при консулах в Риме. Некоторые новые квесторы были военными квесторами. Особое значение имел квестор Остии, осуществлявший контроль над портом и приемом хлеба, привозимого в Рим из Сицилии, Африки и Египта.

С квестуры римляне обычно начинали государственную карьеру, однако на некоторые важные военные должности отбирали уже опытных люден. Увеличение числа квесторов имело принципиальное значение с точки зрения развития аппарата имперского государства, что приспосабливало его к управлению провинциями. Динамикаг'развития квестуры показывает постепенный переход от небольшого государства, занимающего часть центральной Италии, к государству Италийскому и имперскому.

Достаточно значимой, хотя ниже квестуры, была и коллегия 26 —так называемый vigintisexviratus, не составлявший единой комиссии, но объединявший несколько разнородных коллегий должностных лиц, имевших одинаковый ранг. Вначале они назначались консулами, но позднее стали выборными должностными лицами. Цезарь увеличил коллегию на одного человека, но Август вернул число членов коллегии к первоначальному. Уголовные (или ночные) триумвиры (tresviri capitales nocturnae) появились в начале III в. до н. э. и назначались вначале консулами, а позднее они стали выборными должностными лицами. Tresviri capitales были помощниками преторов и квесторов в осуществлении юрисдикции, в их задачу входили инспекция тюрем, надзор за выполнением смертных приговоров, а также наблюдение за безопасностью дорог ночью и во время пожаров. Другая комиссия, triumviri monetales, ведала чеканкой монеты. Особые комиссии должны были наблюдать за состоянием дорог и стен города (quattuorviri viis in urbe purgandis, duumviri viis extra urbem purgandis). К коллегии 26 относились и децемвиры для разрешения споров (decemviri stlitibus iudicandis) в разного рода судебных делах. Наконец, четыре префекта были представителями претора для исполнения юрисдикции в разных частях Италии.

Наряду с ординарными магистратурами в Риме существовали также магистратуры экстраординарные, которые вводились в исключительных случаях, когда ординарные по какой-то причине отсутствовали или же не могли справиться с ситуацией. Формально число экстраординарных магистратов не было ограничено, хотя практика, естественно, такое ограничение допускала. Экстраординарных магистратов могли выбирать или назначать. Они не подчинялись leges annales и избирались на какой-то определенный срок или на неопределенный срок в зависимости от ситуацииДЭкстраор- динарные магистраты могли быть разделены на несколько категорий: заменявшие обычных магистратов, продолжавшие их континуитет и выполнявшие специальные функции. При систематическом обзоре магистратур можно начать с тех, которые остались в наследство Республике еще со времен царского периода: междуцари (interreges) и префекты города (praefecti urbis).

Interregnum появился со времен царского периода, а в период Республики сохранил ту же самую роль в отношении к консульской власти, как прежде к царской. Очередной интеррекс обычно проводил выборы консулов и снимал с себя полномочия. Сохранилась и должность praefectus urbis, когда при царях он был должностным лицом, заменявшим рекса в городе во время его отсутствия. Аналогичную роль praefectus urbis играл и при консулах. Префект города назначался сначала рексом, а затем — консулами, однако после появления претуры должность префекта потеряла свой смысл, хотя и не ликвидировалась, возродившись позднее в императорскую эпоху. Praefectus urbis ежегодно назначался в течение специальных feriae Latinae (латинских праздников), а также других праздников. Interregnum и префектура должны были сохранять континуитет консульского правления, но не заменять его. В других случаях консульство оказывалось недостаточным и вместо него назначались экстраординарные магистраты — диктаторы, децемвиры, военные трибуны с консулярной властью (tribuni militum consulare potestate).

Вопрос о назначении диктатора решал сенат, и одному из консулов поручалось сделать конкретное назначение, причем делалось это при соответствующих ауспициях (Liv., VIII, 16, 23; IX, 38). Требованием для самого диктатора было его нахождение в пределах ager Romanus, а акт назначения не мог быть подвергнут интерцессии ни со стороны коллеги-консула, ни со стороны трибуна. Вступив в должность, диктатор получал imperium от куриатных комиций и назначал помощника — magister equitum. Диктатор имел инсигнии обоих консулов, 24 ликтора с фасциями и топорами, причем последние не вынимались даже в черте города, и, естественно, он был курульным магистратом. Поскольку диктатура была как бы возрождением царской власти, римляне делали все возможное, чтобы ограничить ее во времени. Диктатора также называли magister peditum и magister populi. Первоначально срок диктатуры ограничивался 60 днями, позднее он увеличился до 6 месяцев, однако если диктатор выполнял свою миссию в более короткое время, то сразу слагал с себя власть.

Назначение диктатора было обусловлено рядом причин. Чаще

всего диктаторы назначались для ведения военных действий (dictator rei gerendae causa) или для подавления мятежа (dictator sedi- tionis sedandae). Например, диктатор был назначен во время мятежа Спурия Мелия в 440-439 гг. до п. э. (Liv., IV, 13-16), мятежа Марка Манлия Капитолийского (Liv., VI, 11, 14-20), во время борьбы за закон Лициния-Секстия в 368 г. до н. э. (Liv., VI, 38-41), а также в ряде других случаев. Нередко диктатор не ограничивался действиями против нарушителей, а проводил в жизнь важные законодательные акты: к таким законодательным актам относятся законы Публилия Филона 339 г. до н. э., законы Гортензия 287 г. до н. э. (Liv., Epit. 11). Иногда диктатора назначали для проведения выборов (dictator comitiorum habendorum), как в случае с интеррексом, либо для устройства праздников и игр. Существовал также и сакральный момент диктатуры. Так, в 363 г. до н. э. диктатор Тит Манлий Империоз получил должность во время эпидемии чумы для торжественного забивания священного гвоздя, что было важным для отсчета количества лет от основания города и предотвращения эпидемий (Liv., VIII, 3-5). Комментируя эти события, Ливий четко указывает, что власть диктатора стоит выше консульской власти. Зафиксированы случаи освящения храмов диктаторами. В принципе диктаторы имели одинаковый imperium независимо от функции, однако власти следили, чтобы диктатор ограничивался функциями, для осуществления которых он был назначен.

Во II в. до н. э. диктаторов не было, однако в I в. до н. э. дикта- . тура возобновилась. Диктатура Суллы, скорее всего, отличалась неопределенным временным характером. Это, правда, оспаривалось многими исследователями, считавшими, что диктатура ограничивалась полугодом, затем Сулла был консулом, а далее просто сохранял фактическое влияние и огромную всеобъемлющую власть, которая позволяла ему контролировать всю жизнь римского государства. Оформление власти Суллы представляет собой новый шаг в развитии системы военных диктатур. Экстраординарный характер придавало ей прежде всего то, что должность была впервые введена после II Пунической войны, а Плутарх и Цицерон сообщали о неограниченных полномочиях диктатора и юридическом оправдании всех его действий (Cic., De leg. agr., Ill, 5; Plut., Sulla, 35). Аппиан указывает, что диктатура не была ограничена временем, он же упоминает функции Суллы как диктатор$/для

Специальным законом Сулла освобождался от ответственности за все утвержденное и совершенное им ранее и даже добился утверждения законов, принятых в период с 88 г. до н. э., когда он был консулом и проконсулом (Plut., Sulla, 32; Арр., Ibid). Главным отличием диктатуры Суллы от прежних диктатур была ее всесторонняя компетенция и право принимать законы. Будучи тесно связанной с традиционной диктатурой, диктатура Суллы имела уже новое содержание, приобретая монархическую суть.

Завершением монархического развития диктатуры стала диктатура Юлия Цезаря. Первая принятая им в конце 49 г. до н. э. диктатура длилась всего 11 дней и была связана с консульскими выборами (Caes., В. С., Ill, 1; Plut., Caes., 37; Арр., В. С., II, 48). Однако в 48 г. он уже получил диктаторские полномочия на более длительный срок, а после сражения при Тапсе (46 г. до н. э.) — на 10 лет, что явилось переходом к новой структуре власти. Заключительным актом в правовом развитии диктатуры была передача Цезарю полномочий постоянного диктатора (dictator perpetuus), полновластного пожизненного носителя диктатуры (Арр., В. С., II, 106; Liv. Epit., 116; Suet., Iul., 76, 1; Dio, 43, 45). Именно диктатура послужила главной правовой основой абсолютной власти Цезаря. Особенность положения Цезаря заключалась еще и в том, что диктатура сочеталась с рядом почетных прав и почетных титулов (imperator и pater patriae). Диктатура Цезаря стала переломом в развитии монархических институтов, однако, будучи по природе чрезвычайной властью, позднее она была заменена преемниками Цезаря на другие правовые полномочия, прежде всего проконсульский империй и трибунскую власть. В 44 г. до н. э. по lex sacrata, предложенному Антонием, диктатура была упразднена, а позднее Август отказывался от нее, когда ему ее предлагали. Впрочем, уже и Цезарь начинал искать другие формы власти.

Помощником диктатора был начальник конницы (magister equi- tum), должность которого, по-видимому, происходит от должности tribunus celerum при царе. Начальник конницы назначался лично диктатором и был подчинен ему во всех вопросах. Magister equitum имел все права диктатора, будучи его полномочным заместителем. Из инсигний он имел претексту с пурпурной каймой, курульное кресло и 6 ликторов, а по рангу был примерно эквивалентен претору. В 217 г. до н. э., как показал случай Квинта Фабия Максима и Марка Минуция Руфа, начальник конницы мог стать реальным коллегой диктатора. Но и после этого случая старая система полного подчинения начальника конницы диктатору продолжает сохраняться.

Особой должностью, занимавшей промежуточное положение между ординарной и экстраординарной структурами власти, были военные трибуны с консулярной властью (tribuni militum consulare potestate). Впервые должность появилась в 444 г. до н. э. (Liv., IV, 7,11) и предназначалась для замены власти консулов. Происхождение этой категории трибунов не совсем ясно и, видимо, более связано с должностью предводителя триб, нежели с должностью народных трибунов. Эти трибуны избирались вместо консулов —от 3 до 8 человек — и обладали такой же властью, но меньшим социальным престижем, а вопрос, кого избирать, решал сенат. В 367 г. до н. э. после принятия законов Лициния-Секстия магистратура перестала существовать. Более сложен вопрос о причинах замены консулов трибунами, что объясняется военной ситуацией, требовавшей более дробной системы командования, стремлением передать управление в руки предводителей триб или, возможно, стремлением допустить плебеев к высшим должностям. Последнее предположение очень вероятно, так как следует буквально после закона Канулея (445 г.), разрешившего браки между патрициями и плебеями. Уже в списке трибунов 444 г. до н. э. встречается имя плебея Луция Атилия. Однако более или менее постоянно плебеи стали входить в коллегию военных трибунов с 400 г. до н. э. В целом введение этой должности было связано с предоставлением плебеям ius honorum. Замена консулов трибунами была частым явлением. Так, с 444 по 367 г. до н. э. консулы заменялись трибунами 44 раза, тогда как в остальные годы избирались консулы.

К числу экстраординарных магистратур относится и децемвират, согласно традиции введенный в 451 г. до н. э. и просуществовавший в течение всего 450 г., а затем свергнутый в 449 г. до н. э. Особенностью децемвирата было избрание вместо консулов 10 магистратов для записи законов (decemviri legibus scribundis), причем в отличие от других магистратов эта должность не допускала действия против нее права провокации (sine provocatione). Децемвиры получали всю полноту власти, их империй также не подлежал интерцессии (sine intercessione: Cic., De re p. I, 37, 62). Выборы производились центуриатными комициями. Все децемвиры имели равную власть, ежедневно меняясь на посту главы коллегии, а каждые 10 дней один из децемвиров председательствовал в суде (Liv., III, 33). Между децемвирами существовал принцип консенсуса. В 450 г. до и. э. часть децемвиров была переизбрана, однако другие оставались на своем посту. Среди них доминируют представители патрицианских фамилий, но имеются и плебеи.

В целом деятельность децемвиров сходна с деятельностью греческих законодателей-эсимнетов, а сообщения о втором децемвирате демонстрируют попытку захвата ими власти и возможного установления господства лидера децемвиров Аппия Клавдия. Протест в сенате и сецессия плебеев вызвали свержение децемвиров, оставивших о себе в традиции память и как о законодателях, создавших основы римского права, и как о лицах, пытавшихся установить тираническое правление. Исследователи иногда высказывают сомнения относительно последнего факта, однако децемвират мог быть прообразом чрезвычайных комиссий поздней Республики, а предание о децемвирском произволе занимает слишком большое место в традиции, чтобы его отвергать.

Такого рода объединениями, сходными с децемвиратом, были первый и второй триумвираты. Тема первого триумвирата детально разобрана в отечественной историографии, где подробно рассматриваются вопросы о дате его создания, целях его участников, роли каждого из членов триумвирата и характере их союза. На первом этапе триумвират представлял собой неофициальное объединение трех влиятельнейших политиков Рима —Цезаря, Помпея и Крас- са — с общей декларацией не допускать, чтобы что-либо неугодное троим совершалось в государстве, а также с конкретными целями на ближайший период. После консульства Цезаря в 59 г. до н. э., а затем предоставления ему, по закону Ватиния и сенатус- консульту, проведенному по инициативе Помпея (Арр., В. С., II, 13; Plut., Caes., 14; Pomp., 48; Cato, 33; Veil., II, 44), управления Цизальпийской и Нарбонской Галлиями и Иллириком сроком на 5 лет союз приобрел официальный характер. Принципиальным шагом в оформлении триумвирата стало Лукское соглашение 56 г. до н. э., предоставившее большинство провинций (испанские и галльские провинции и провинция Сирия) под контроль членов триумвирата[65]. Вместе с тем члены первого триумвирата имели власть не как триумвирская коллегия, а как носители других ординарных и экстраординарных полномочий, которые постепенно перешли в единоличную власть Цезаря[66].

Второй триумвират Цезаря Октавиана, Антония и Лепида отличался от первого более официальным характером, когда все трое были объявлены триумвирами для устройства государственных дел (triumviri rei publicae constituendae) сроком на 5 лет с официальным обозначением статуса. При рассмотрении второго триумвирата исследователи отмечают неограниченность власти триумвиров и то, что они стояли над всеми магистратами. От них зависело назначение магистратов и сенаторов, издание законов, установление налогов в Италии и провинциях, верховная юрисдикция без права апелляции. Триумвирам принадлежали верховное военное командование, суверенитет во внешних отношениях, право объявления войны и заключение мира. Триумвиры могли смещать магистратов и перестраивать систем)' исполнительной власти, контролировать налогообложение. Обычно триумвират считается коллегиальной военной диктатурой, столь же полновластной, как диктатура Суллы и Цезаря. Показательно, что постепенно триумвират трансформируется в дуумвират Октавиана и Антойия, а затем в единоличное правление первого, причем эта перемена не привела к изменению должности. В 36 г. до н. э. был смещен Лепид. В 33 г. до н. э. Антоний и Октавиан формально сняли с себя полномочия триумвиров, хотя реально сохранили их до победы Октавиана в 30 г. до н. э. В формально-правовом плане конец триумвирата означал конец чрезвычайной ситуации и переходного периода.

Помимо должностей с общими полномочиями возникали и экстраординарные должности, полномочия которых ограничивались какой-либо конкретной областью. Посвящение, строительство и освящение храма в Риме было важным делом как с религиозной, так и с финансовой точек зрения. Обеты от имени государства могли давать диктаторы, консулы, преторы, цензоры, они же могли заниматься и освящением храма, однако зачастую римляне прибегали к услугам специальных дуумвиров (duumviri aedibus dedi- candis), обычно выбиравшихся сенатом из числа конс.уляров. Такие же дуумвиры избирались для проведения угощения богов — лектистерния. Наконец, в критических ситуациях римляне обращались к Сивиллиным книгам, для чего выбирались специальные decemviri sacris facindis, которые устраивали также и всенародные молебствия.

Иные функции выполняли аграрные триумвиры, обычно избиравшиеся для распределения земель. В более ранний период этим занимались главные ординарные власти, консулы, преторы и народные трибуны, они же действовали и в особо важных ситуациях распределения или перераспределения земель. Около III в. до н. э. появились специальные trimviri agri dividendi, или triumviri agris dedicandis adsignandis. Особую известность эта комиссия получила после аграрной реформы Тиберия Гракха в 133 г. до н. э., причем именно в руках Гракхов комиссия приобрела особое значение. При выводе колоний всегда появлялись специально избранные triumviri coloniae deducendae, ответственные за все, что касалось новой общины.

Роль duumviri perduellionis iudicandae заключалась в вынесении приговоров по делам о крупных преступлениях уголовнополитического характера и была аналогична роли quaestores раг- ricidii. В отличие от квесторов дуумвиры выбицались в каждом конкретном случае и подчинялись решениями высшего магистрата, консула или претора. Из других должностных лиц можно отметить существование triumviri (quinqueviri) mensarii (ответственные за национальные займы), triumviri aedibus reficiendis (триумвиры для восстановления храмов), quinqueviri muris turribusque reficiendis (квинквиры для восстановления стен и башен) и др.

Как и в древности, особое значение имели жреческие коллегии, причем на центральное место выдвигались коллегии понтификов и авгуров, а глава коллегии, pontifex maximus, сохранял свое положение главы римской религии. В 300 г. до н. э. по закону бра- тьев Огульниев к 4 авгурам и 4 понтификам из патрициев были добавлены 5 авгуров и 4 понтифика из плебеев (Liv., X, 6-9). Значение понтификов особенно увеличилось после того, как в руках Юлия Цезаря соединились должности диктатора и великого понтифика, что создало основу для всеобъемлющей власти римского императора. Продолжало сохраняться и значение других коллегий— фламинов, фециалов, салиев и гаруспиков, а также жрецов курий и триб. Новым институтом, характерным для Республики, было появление rex sacrorum (царя богослужебных дел), который должен был иметь религиозные функции бывших рексов. Особенностью римской религии было то, что «волю богов мог вопрошать и любой глава фамилии, относительно своих частных дел, так же как и римский царь, жрец, впоследствии консул, главнокомандующий — относительно дел, касавшихся всего римского народа. Это было не в собственном смысле гаданием, т. е. попыткой с помощью неких приемов узнать будущее — речь шла о том, чтобы определить волю богов, дабы не противоречить ей»[67].

Сведения источников показывают происхождение imperium высших магистратов непосредственно от царской власти. Они скорее демонстрируют не столько внутреннее, сколько внешнее ограничение imperium царей. Все данные указывают на его сохранение в imperium консулов и диктаторов, о чем говорят и внешние атрибуты: курульное кресло, ликторы, одежда, институт interregnum. Значительные полномочия были заметны и в других ветвях власти, прежде всего цензуре и народном трибунате. Ограничение imperium шло и по другим линиям, а именно через введение коллегиальности и временного годичного ограничения, а также за счет усиления полисных органов власти, что влекло за собой ограничение imperium в трех направлениях: расширялись права комиций, росло значение сената, развивались другие магистратуры. В условиях военного характера Рима магистратская власть сохранила прежнее качество. Дополнительным каналом для развития магистратской власти были и экстраординарные магистратуры, которые одновременно оказывались антагонистичны республиканской системе, но вместе с тем были ее интегральной, неотъемлемой частью, а также резервом для регенерации монархической власти, которая в определенной ситуации могла возродиться уже на новом уровне. Разветвленная магистратская система также выполняла ту сложную функцию поддержания государственной жизни, которая была крайне необходима' для государства, прошедшего длительный путь от небольшой по своим размерам полисной республики до гигантской средиземноморской империи.

Источники

Аппиан Александрийский. Гражданские войны / Пер. с греч. иод ред. С. А. Жебелева и О. О. Крюгера. Л., 1935.

Гай Саллюстий Крисп. Соч. / Пер. с лат. В. О. Горенштейна. М., 1981. Диодор Сицилийский. Историческая библиотека. В 6 ч. /Пер. с греч. И. Алексеева. СПб., 1774-1775.

Ливий Тит. Римская история от основания города. В 3 т. / Пер. с лат. под ред. Е. С. Голубцовой, М. Л. Гаспарова, Г. С. Кнабе, В. М. Смирина. М., 1989-1993.

Плутарх. Сравнительные жизнеописания. В 3 т. / Под ред. С. П. Маркиша, С. И. Соболевского и М. Е. Грабарь-Пассек. М., 1961— 1964.

Полибий. Всеобщая история. В 3 т. / Пер. с греч. Ф. Г. Мищенко. 2-е изд. под ред. А.Я.Тыжова. Л., 1994.

Цицерон Марк Туллий. Диалоги: «О государстве», «О законах». В 2 т./ Пер. с лат. под ред. И. Н. Веселовского, В. О. Горенштейна и С. Л. Утченко. М., 1966.

Цицерон Марк Туллий. Письма. В 3 т. / Пер. с лат. В. О. Горенштейна. М.; Л., 1949-1951.

Цицерон Марк Туллий. Речи. В 2 т. / Пер. с лат. под ред. И. Н. Веселовского, В. О. Горенштейна и М. Е. Грабарь-Пассек. 2-е изд. М., 1993.

Хрестоматия по истории Древнего мира. В 3 т. / Под ред. В. В. Струве. Т. 3. М., 1953.

Хрестоматия по истории Древнего мира / Под ред. В. Г. Боруховича. Саратов, 1973.

Хрестоматия по истории древнего Рима. В 3 т. / Под ред. С. Л. Утченко. Т. 3. М., 1962.

Литература

Бартошек М. Римское право (понятия, определение, термины). М., 1989.

Беликов А. П. Римское частное право. Ставрополь,. 1985.

Грималь П. Цицерон. М., 1991.

Дементьева В. В. Магистратура диктатора в ранней Римской республике (V—III вв. до н. э.). Ярославль, 1996.

Заборовский Я. Ю. Очерки по истории аграрных отношений в Римской республике. Львов, 1985.

Игнатенко А. В. Древний Рим: От военной демократии к военной диктатуре. Свердловск, 1988.

История древнего Рима. 3-є изд. / Под ред. В. И. Кузшцина. М., 1994.

Кнабе Г. С. Древний Рим — история и повседневность. М.,              1986.

Ковалев С. И. История Рима. 2-е изд. / Под ред. Э. Д. Фролова.              JI.,

1986.

Кузищин В. И. Римское рабовладельческое поместье II в. до н. э. — I в. н. э. М., 1973.

Машкин II. А. История древнего Рима. 3-є изд. М., 1969.

Машкин Н. А. Принципат Августа. М.; JI., 1949.

Михайловский Ф. А. Трибунская власть в политической системе принципата: Дис. на соиск. учен. степ. канд. ист. наук. М., 1985.

Моммзен Т. История Рима. В 5 т. СПб., 1993-1995.

Нечай Ф. М. Образование Римского государства. Минск, 1972.

Сергеенко М. Е. Жизнь древнего Рима. Очерки быта. М.; Л., 1964.

Утченко С. Л. Идейно-политическая борьба в Риме накануне падения республики. М., 1952.

Утченко С. Л. Кризис и падение Римской республики. М., 1965.

Утченко С. Л. Политические учения древнего Рима. М., 1977.

Федорова Е. В. Латинская эпиграфика. М., 1969.

Чекапова Н. В. Система триумвирата в политической жизни Рима при переходе от Республики к Империи: Дис. на соиск. учен. степ. канд. ист. наук. Л., 1988.

Штаерман Е¦ М. Римское право // Культура древнего Рима. В 2 т. / Под ред. Е. С. Голубцовой. Т. 1. М., 1985. С. 210-247.

Штаерман Е. М. От гражданина к подданному // Там же. С. 22-106.

Штаерман Е. М. Социальные основы религии древнего Рима. М., 1977.

Методические указания к теме

Тема магистратур Римской ребпублики, как никакая другая, показывает функционирование римского государства, ту сложную государственную структуру, которую римляне создали и которая имела большое значение для развития государственности в Средние века, Новое и Новейшее время.

При рассмотрении темы особое значение приобретает проблема происхождения магистратур и становления верховной консульской власти. Говоря о первом периоде, можно считать Рим консульской республикой, сохранявшей черты царского времени с его сильной

авторитарной властью. Вместе с тем постепенно происходит развитие коллегиальной системы управления и прежде всего власти сената, которая с течением времени подчиняет себе магистратскую систему.

К III в. до н. э. относятся создание определенной иерархии магистратур, из которой выросла сложная политическая система, а также проведение четкого деления на ординарные и экстраординарные должности и курульные и некурульные магистратуры. Среди конкретных проблем формирования магистратур особое внимание следует уделить вопросам происхождения консульской и претор- ской власти, военного трибуната с консулярной властью и народного трибуната, а также концепции римской магистратуры, сочетанию в ней «царской» и представительной функций, т. е. генетической связи магистратуры с царской властью и вместе с тем ее положению представителя римского народа —она избиралась последним и выполняла его волю. Представляет интерес и суборди- ~ национный момент: сочетание определенной подчиненности магистратов, неизбежной в правильно организованном государстве, и их относительной независимости друг от друга в силу самостоятельного избрания народом. Правовые отношения оказались теснейшим образом связаны с политической жизнью, когда политическая ситуация либо жестко подчиняла магистратов сенату и народу, либо, наоборот, давала им возможность большей самостоятельности, а кризис правовых основ Республики привел к превращению магистратской власти (в разных ее формах) в монархическую, которая затем трансформировала коллегиальные органы в свой управленческий аппарат.

Из отдельных ветвей власти особое значение имели три: консулы, цензоры и народные трибуны, первые из которых были высшей исполнительной властью, вторые контролировали состав общины, а третьи были как бы контрольным механизмом римской демократии. Говоря о римских магистратах, можно отметить особое значение экстраординарных структур, причиной существования которых было то крайне сложное положение, в котором находился Рим. В I в. до н. э. наряду с развитием республиканских магистратур и наиболее детальной разработкой их функций имеет место попытка превращения их в особые должности, дававшие уже малоограниченную, а затем и неограниченную власть4; Этапами этого пути можно считать консульскую власть Мария и Цинны

и диктатуру Суллы, с которой начинается окончательный выход за пределы обычной магистратской власти. Новый этап знаменовали чрезвычайные полномочия Помпея, первый триумвират, диктатура Цезаря и, наконец, второй триумвират, который перерос в монархическую власть.

Особо следует отметить сакральные функции высших магистратов, тесно связанные с выполнением государственных обязанностей, а также самостоятельные функции жрецов. Особенностью Рима было тесное слияние жреческих и магистратских функций, а «послужные» списки римских политиков показывают, что практически все они совмещали государственные и жреческие должности, хотя, естественно, практика и личные способности допускали определенную «специализацию».

Рассматривая систему магистратур в Риме, можно понять не только систему государственной власти, но и другие сферы жизнедеятельности римского общества: военную организацию, вопросы защиты нрав личности, комплектование римской общины, судебную систему и охрану общественного порядка, вопросы, связанные с вмешательством государства в экономическую, финансовую сферы и частную жизнь римлян.

<< | >>
Источник: Егоров А. Б.. Римское государство и право. Царский период и эпоха Республики: Учебное пособие. — СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та,2006.-173 с.. 2006

Еще по теме Тема 5 ГОСУДАРСТВЕННАЯ ВЛАСТЬ В РИМСКОЙ РЕСПУБЛИКЕ. РИМСКИЕ РЕСПУБЛИКАНСКИЕ МАГИСТРАТУРЫ:

- Административное право зарубежных стран - Гражданское право зарубежных стран - Европейское право - Жилищное право Р. Казахстан - Зарубежное конституционное право - Исламское право - История государства и права Германии - История государства и права зарубежных стран - История государства и права Р. Беларусь - История государства и права США - История политических и правовых учений - Криминалистика - Криминалистическая методика - Криминалистическая тактика - Криминалистическая техника - Криминальная сексология - Криминология - Международное право - Римское право - Сравнительное право - Сравнительное правоведение - Судебная медицина - Теория государства и права - Трудовое право зарубежных стран - Уголовное право зарубежных стран - Уголовный процесс зарубежных стран - Философия права - Юридическая конфликтология - Юридическая логика - Юридическая психология - Юридическая техника - Юридическая этика -