СПОРТИВНЫЙ КОММЕНТАРИЙ КАК ЗЕРКАЛО РЕЧЕВОЙ РЕВОЛЮЦИИ

Ниже мы чуть более подробно остановимся на речи телевизионных спортивных комментаторов. Речь эта вовсе не является уникальной, она не хуже, а иногда даже лучше устных текстов, производимых телевизионными журналистами, работающими в иных жанрах.

Первое, что бросается в глаза — очевидное америка- ничанье. Стремление продемонстрировать свое владение английским языком иногда приводит к совершенно нелепым оборотам, например: Он сейчас намбер ван в мире; Теперь они снова встретятся на ворлд кап; Он совершил прекрасный кам бэк; На пресс-конференции новый коуч заявил...; Их будут судить по высшему левелу х; После победы она получила от руководства апартаменты с двумя бед-румами и т. п. Очевидно, что английский язык

1 Сознательно пишем все эти обороты не по-английски, а на кириллице, так как произношение их в речи комментаторов практически всегда следует правилам русской фонетики.

воспринимается комментаторами как более престижный. Отсутствуют даже попытки подобрать русский аналог английскому слову, последнее зачастую начинает употребляться вместо русского, которое до этого обозначало эквивалентное или близкое понятие: коуч, быстрый вингер, вратарский сэйв, Не знаю, за что судья удалил хоккеиста: за кроссчекинг или рафтинг, лузеры никому не нужны и т. п. Особенно уморительным выглядит произнесение топонимов вопреки устоявшимся нормам, регулярно приходится слышать: бегун с Джамайки, команда из Тек- саса, теперь они переедут из Кентакки во ФлОриду и т. п. Интересно при этом, что в речи тех же журналистов Париж остается Парижем, а, скажем, Рим — Римом, что, вероятно, свидетельствует о том, что французское или итальянское произношение не является столь же престижным, как английское.

Гораздо более значимой, на наш взгляд, является стилистическая недифференцированность речи, отсутствие сколько-нибудь ясной границы между литературным языком, с одной стороны, и жаргоном, арго, просторечием — с другой. Вероятно, учитывая специфику спортивных трансляций, некоторое количество соответствующих жаргонизмов допустимо, но мера, конечно, должна соблюдаться, что происходит далеко не всегда. Так, совсем недавно, наблюдая за соревнованиями по бильярду, один из авторов менее, чем за час, услышал такие, например, обороты: толстый такой своячок с винтиком; губки опять не закусили шара; он обладает маленьким вариантом размера удара; под отскоком понимается сильная сила; угадайка силы — это и есть технология русского свояка, через весь стол был легкий чужой в дыре; шарики гуляли, гуляли и сконтрились. Приводим только наиболее яркие примеры, подобных оборотов было много больше, фактически весь репортаж шел на жаргоне с редкими вкраплениями литературного языка. Заметим при этом, что ничего уникального в подобном комментировании не было.

Значительно в речи комментаторов количество единиц, относящихся к сленгу и арго: он круто выступил; разборка на финише; беспредел спортивных чиновников; он мощно попер в конце сезона; в тревоге пребывает сегодня лыжная тусовка; это его основная фишка; зарубы на ринге и др.

Если употребление в речи всех рассмотренных выше единиц еще может оправдываться теми или иными риторическими приемами, характеризоваться как языковая игра, средство оживления речи и т. п., то просторечия в речи комментаторов, конечно, недопустимы ни при каких обстоятельствах, но они (правда, в небольших количествах) присутствуют.

Небрежное отношение к языку проявляется также в неверном словоупотреблении, часто обусловленном стремлением к «красивости» при непонимании значения слова. Приводим примеры некоторых особо любимых словечек, значения которых комментаторы упорно не хотят знать. Скажем, многие из них не догадываются, что глагол идентифицировать вовсе не является синонимом глагола различать, что приводит к таким оборотам: Не идентифицирую я испанских арбитров. Постоянно приходится слышать о лихих, захватывающих (!) коллизиях матча. Использующие этот оборот, ставший практически штампом, видимо, путают коллизии (юридический по происхождению термин, означающий противоречие между законами, за пределами права имеет значение «столкновение противоположных взглядов, стремлений, интересов») с перипетиями. Особенно повезло слову харизма (и его дериватам, т. е. единицам, связанным с ним словообразовательными отношениями), которое благодаря своей неимоверной красоте стало уже почти асемантичным и означает «что-то такое хорошее», иного значения, исходя из приводимых ниже употреблений, мы вывести не можем: на поле команду выводит харизматичный вратарь; нас ждет харизматическая дуэль (!) опорных полузащитников; две самые харизматичные команды Германии; победу «Динамо» принесла невероятная харизма Дани и т. п.

И конечно, регулярно мы слышим: Необходимы коорди- нальные меры.

Непереносимые трудности для спортивных журналистов представляют паронимы (слова с похожим звучанием, но разным значением). Вновь приводим лишь наиболее яркие примеры: звезды продемонстрировали недюжую скромность (вместо — недюжинную); не хватает последнего паса для плодовитой атаки (вместо — плодотворной)I; французы привезли очень равный состав (вместо —ровный); кроме того злопамятного случая...

Особенно заметны ошибки при употреблении фразеологизмов, постоянно приходится слышать: он внес огромную лепту в победу; они вернулись в родные пенаты; тихим сапом приблизился он к обогнавшим его гонщикам и т. п. Наверное, это излишне, но всё же коротко прокомментируем данные весьма частотные ошибки. Лепта — мелкая монета, она не может быть огромной. Пенаты — боги домашнего очага, В них вернуться невозможно, только К ним. Сапа — особого рода траншея для скрытного приближения к позициям противника, сап — заразная болезнь у лошадей.

Большие сложности вызывают этнонимы. Ладно еще, если жители Гаити называются почему-то гайтинцами, для нас это всё же далеко и экзотично. Готовы даже закрыть глаза на то, что граждан Индии правильно называть индийцами, индусы же — это люди, исповедующие индуизм, а Индия, кстати, многоконфессиональная страна, поэтому фраза Xдогнал индуса звучит не менее странно, чем X догнал католика. Но не можем понять, почему спортсменки из Китая упорно именуются китайками (китайка — сорт яблок), а также столь замечательное именование, как следующее: Румынцу удалось оторваться от основной группы.

Ошибок в управлении коснемся лишь очень коротко, хотя количество их огромно. Это, к сожалению, общая тенденция современной русской речи. Примеры тут практически бесчисленны, подобные ошибки многократно встречаются практически в любом репортаже, приведем лишь несколько наиболее ярких примеров, не останавливаясь на их анализе и комментарии: я восхищен тому вниманию, которое уделяется детскому хоккею; я любуюсь за их ходом; мы не надеялись о таком триумфе; обратите внимание за результатами; подозрения об использовании допинга; в этом подоплека к матчу; получился ему хороший прием; он призывает от своих футболистов...; «Воднику» есть, над чем порадоваться; она расстроилась проигрышу; о том, как готовятся спортсмены, выясняла наш корреспондент; они оказались не очень довольны победе; на радость переполненной арены...

Из грамматических ошибок наиболее частотны, наверное, те, что связаны с употреблением деепричастных оборотов. С последними совсем беда:

Уступая после первого дня команде Израиля 0:2, россиянам сегодня нужно было совершить маленькое чудо;

Возвращаясь к заброшенной шайбе, создается такое впечатление, что та игра продолжается;

Являясь действующей рекордсменкой мира, ей не нужно было отбираться на этот чемпионат;

Глядя на состав, возникает сомнение...

Количество подобных примеров можно без какого- либо труда увеличить в десятки раз.

Тавтология и плеоназм (избыточность) также нередки на спортивных каналах. Многократно приходилось слышать: Прямую трансляцию этого матча смотрите в прямом эфире на нашем канале. Видимо, даже не считаются за ошибки все эти бесконечные периоды времени (чего еще бывают периоды?), дальнейшие последствия (бывают предыдущие?), главные приоритеты (что такое приоритет?), первая прима и др.

Не станем подробно останавливаться и на других ошибках: нарушении орфоэпических норм, правил грамматики, принципов построения русского предложения и др. Делаем это не потому, что тут всё в порядке, но потому, что все они укладываются в общую тенденцию, о которой уже было сказано выше и сказано, на наш взгляд, достаточно. Теперь же хотим коснуться такой метафизической категории, как чувство языка. Чувство это вряд ли возможно хоть как-то формализовать, но оно, безусловно, существует и позволяет сами «неправильности» превращать в языковые шедевры (примеры подобных превращений многочисленны в текстах, скажем, Н. В. Гоголя и А. П. Платонова, к счастью для отечественной словесности, не только у них). Только полным отсутствием этого чувства, как и внимания к принципам бытия родного языка, можем объяснить такие, например, обороты: Он растерянно машет головой; Мяч запутался в ногах у защитника; Защитник уже стоял на земле опорными ногами; Она не заблудилась в этой снежной каше; Итальянцам надо заполнить вакансии, образовавшиеся после уезда наших волейболистов; Счет боя совсем сравнялся — 10:7; Вратарь уже лежал на коленях; Если веер английской атаки раскроется, этим ветром можно быть сдутым с поля; Такого не ожидали самые отъявленные оптимисты и т.

Особенно ярко отсутствие чувства языка проявляется, когда комментаторы обращаются к словообразованию, тут появляются такие, например, шедевры: спусковичка (от скоростной спуск), спринтерша, евролижный (от европейская лига), лыжегоночный, румынец, медалеемкий, медаледобытчик, выбив мяча, отдыхание, свежефиниши- ровавший, запрыг, открывание, переплыв (существительное), обезмячить и др. Правда, должны заметить, что последние примеры внушают и определенный оптимизм. Всё же речь идет о языковом творчестве, о попытках, пусть корявых, но использовать потенциал языковой системы, сказать что-либо новое, свое.

Заметим, что некоторые из приведенных словообразовательных продуктов свидетельствуют о характерной тенденции в речи спортивных комментаторов (возможно, она отражает и сдвиги в функционировании русского языка вообще, хотя не возьмемся это утверждать): очевидное предпочтение номинативных конструкций глагольным. Например: Ему надо было сделать подкидку шайбы; У него хорошее открывание; Вратарь произвел выбив мяча; Тренер должен постоянно делать подсказы; Защитник произвел забегание по флангу и др. Подобная тенденция была раньше характерна для научного и официально-делового стилей, публицистический предпочитал более динамичные глагольные конструкции. Это очередное свидетельство размывания границ между стилями?

Низкая культура речи теснейшим образом связана с, мягко говоря, не очень высоким общим уровнем культуры говорящих, демонстрирующих иногда дремучее невежество, которое они не только не считают нужным скрывать, но порой даже бравируют им. Приведем лишь несколько примеров.

Чепиков увлекается философией, на этот чемпионат он привез с собой книги Хабермаса, Фуко и Дерриды. Вы знаете таких философов? Я слышу о них впервые!

Во время трансляции по общенациональному каналу финала Чемпионата мира по футболу комментатор, высказав некую сентенцию, закончил ее следующими словами: «А тот, кто с этим не согласен, пусть, как говорил Остап Бендер, первым бросит в меня камень». Обратим внимание, что речь шла о самой рейтинговой программе, подобные матчи смотрят даже те, кто не особо интересуется спортом. Руководство телевидения абы кому такие репортажи не доверяет. Выходит, дирекция канала полагает, что журналист, не подозревающий, что авторство приведенного выше прецедентного высказывания принадлежит отнюдь не Остапу Бендеру, вполне достоин высокой чести.

В отчете о баскетбольном матче было сказано буквально следующее: Исход игры своей гениальной левой десницей решил все тот же Хилл. У нас остаются большие сомнения в том, что десница может быть гениальной, но уж левой она не может быть никак.

«Я тут порылся в скрижалях истории...» — сообщает другой журналист, не зная, видимо, что рыться в каменных плитах — занятие вряд ли возможное. Повезло не только библейской истории, но и отечественной. Такое, например, высказывание: «Он выступил эдаким Ярославом Мудрым нашего футбола, стараясь примирить и объединить враждующие фанатские группировки». Трудно сказать, почему в этом контексте упомянут Ярослав Мудрый. Этот правитель вообще-то, как известно хотя бы из школьных учебников, никого не объединял и не примирял. Он пришел к власти в результате жестокой междоусобной войны со своим братом, а перед смертью разделил государство между сыновьями, что привело к новой усобице. Объединителем русских земель, если уж брать фигуру, наиболее близкую по времени к Ярославу, выступил Владимир Мономах, живший почти веком позже.

«Хочется сказать устами знаменитого немецкого писателя Вольфганга Амадея Гете: “Остановись, мгновенье... ”» — заявляет другой комментатор, явно не представляя, что можно сказать что-либо словами другого человека, но никак не его устами, а также не видя, судя по всему, существенной разницы между авторами «Фауста» и «Волшебной флейты».

Завершим этот беглый анализ фразами, которые пойдут под рубрикой «Без комментария». Они прекрасны сами по себе, наши замечания могут только замутить их девственную прелесть. Скажем лишь, что они являются яркой иллюстрацией к тому, о чем говорилось выше, и демонстрируют отсутствие у говорящих чувства языка, речевой культуры и эрудиции.

Она тренируется у Савченко, который является ее мужем в том числе.

Посмотрите на работу серединной части наших танцоров.

160 кругов проедут велосипедисты, перевожу это в километры, получается 40 верст.

Он повернулся спиной, чтобы не дать повода мячу попасть ему в ту часть тела, которая сулит неприятности.

Не может мальчик разобраться, что же хочет испанский теннисист, впрочем, это девочка была.

Юля разбирается в дамах с иной точки зрения, чем мужчины.

Она предпочитает оставаться в лоне своей комфортности.

С новыми силами и другими мозгами они выйдут на второй период.

Она аборигенка по социальному происхождению.

Ее тень брезжит на фоне ханты-мансийского неба.

Лука Тони трудится не покладая ... м-м... Всего не покладая.

Ковальчук заработал красную карточку, но провинившегося стадион провожал аплодисментами, среди которых был его однофамилец.

Она прихрамывает, даже стоя на месте.

Просим понять нас правильно. Спортивные комментаторы вовсе не являются исчадиями ада. Повторим, что на фоне других телевизионных журналистов их речь, как правило, неподготовленная и требующая импровизации, вовсе не так плоха. Мы говорим о тенденциях, характерных для СМИ и общества в целом. Так, нас всегда радует речь высших чинов наших юридических ведомств. Сердце замирает от возбужденных дел, от осУжденных и наркомании. О, славные наследники Кони, Плевако, Муравьева и Александрова! Сколь повысился ваш культурный уровень и риторические способности!

И, конечно, реклама, усердствующая в употреблении сленга, активно пропагандирующая как раз отказ от какого бы то ни было напряжения. Нас призывают оттянуться со вкусом, не быть лохом, забить на цены, не тормозить — сникерснуть, объясняют, что круто, а что нет. Впрочем, о нашей рекламе так много уже говорилось, что позволим себе подробно на этом не останавливаться.

Небрежение нормой начинает носить иногда характер демонстративный, а декларируемая свобода речевого поведения выражается в отказе от каких-либо табу. Ярким (но далеко не единственным) показателем этого является беспримерное расширение зоны употребления обеденной лексики. На отечественном телевидении за последние несколько лет мы наблюдали три программы, которые доказывали допустимость, даже необходимость употребления подобных единиц в публичной речи. Любопытно, что инициатором и активным участником одной из этих передач был тогдашний министр культуры России. В другой известный кинопродюсер с пеной у рта доказывал, что в фильмах, повествующих о войне, никак нельзя обойтись без мата, ибо иначе выйдет неправдоподобно и нехудожественно.

Интересно, что ни одному из участников программы не пришло в голову спросить, как обстоит дело с художественностью и правдоподобием, например, у Л. Н. Толстого, не понаслышке знавшего, что говорят на поле боя солдаты и офицеры. Наверное, за лживость и нехудожественное™ «Севастопольские рассказы» и «Война и мир» должны отправиться в мусорную корзину, там, правда, у них будет достойная компания с «Тихим Доном», «Белой гвардией» и многими другими книгами.

Особо следует коснуться проблемы безграмотности, накатывающей могучими волнами со всех сторон. Количество безграмотных надписей в общественных местах не поддается исчислению. На протяжении нескольких месяцев москвичи на всех станциях метро могли любоваться плакатом, призывающем обращать внимание на безхозные вещи. У станции метро «Юго-Западная» одного из авторов восхитил огромный рекламный стенд, на котором лубочный царь, глядя на дымящиеся пельмени, заявлял: «Полакомлюсь, как в старь я!» Растяжка над входом в один из московских ресторанов предлагает посетителям поучаствовать в безпройгрыьиной лотерее, а плакат, приглашающий в автосервис, рекламирует высокое качество «жестяных и молярных работ». В настоящее время в вагонах московского метро размещены плакаты, широко рекламирующие подсолнечное масло «Золотая семечка».

Безграмотность, конечно, существовала всегда, но нам трудно представить, чтобы столь грубые ошибки и в таких количествах могли встречаться в публичных текстах лет 20 назад. И, уж точно, не могло быть того, что довелось одному из авторов увидеть в вечерней программе «Вести» 2-3 года назад. Новостной сюжет повествовал о том, что, кажется, в Моздоке (можем ошибаться) установлен памятник воинам, погибшим в Чечне. Когда высокое армейское начальство сняло покров с монумента, взглядам телезрителей открылась каменная плита, на которой золотыми буквами было написано: «Ни кто не забыт и ни что не забыто». Нам кажется, это тот случай, когда безграмотность превращается в прямое кощунство.

Все сказанное, а сказать можно много больше, приводит к выводу: норма как таковая умирает в речевом бытии наших соотечественников, оставаясь уделом унылых пуристов, занудно брюзжащих про опасности, угрожающие русскому языку, несмотря на бодрые рапорты настоящих лингвистов.

Должны коснуться одного постоянно звучащего аргумента противников представленной выше точки зрения: а разве когда-нибудь в прошлом речь всех носителей языка соответствовала норме? Разве СМИ прошлых лет были в этом отношении безупречны? Разве трудно найти в предшествующих эпохах множество примеров «ляпов», которые будут похлеще приведенных нами ранее? Можно вспомнить хотя бы речь руководителей нашей некогда любимой партии. Если в газетах она еще подвергалась корректировке, то радио и телевидение позволяли насладиться пассажами Хрущева, Брежнева и др. во всей полноте. Многие, возможно, еще не забыли выпускника МГУ Горбачева с его «Просил же не ложить записки, а они все ложат и ложат».

Всё это так. Более того, в XIX веке большинство населения страны было вообще неграмотным, однако вряд ли кому-то придет в голову говорить о порче языка в этом столетии.

На всё это заметим следующее. Во все времена был слой людей, пусть достаточно тонкий, которые являлись носителями того самого литературного языка, речь которых считалась образцовой, главное, была престижной. Человек, желающий считаться образованным, непременно старался овладеть литературным языком, неумение пользоваться им было неприличным, как, например, неумение пользоваться ножом и вилкой. Человек, пишущий с ошибками, стыдился этого, чувствовал себя неловко. В разные периоды истории страны отношение к владеющим литературным языком было разным, но никогда не подвергался сомнению их языковой авторитет, который мог вызывать восхищение или зависть и раздражение, но при этом и вольное или невольное стремление подражать их речи. Можно вспомнить героев М. М. Зощенко, В. В. Маяковского, М. А. Булгакова, стремящихся говорить «культурно». Конечно, речь идет о литературных произведениях, они не могут служить научным документом, но при этом весьма точно отражают определенную социокультурную тенденцию, пусть и подвергая ее комическому заострению.

Сегодня с обвальным падением престижа образования — речь идет не о получении практических навыков по зарабатыванию денег, а именно об образовании, столь ненужном нашему населению, по мнению партии и правительства,— рухнул и престиж хорошей, чистой речи. Люди, владеющие ею, вовсе не обладают для молодежи каким-либо авторитетом, и подражать им, точно, никто не собирается. Ведь и так все понятно! Забейте!