«Приказ о комиссарах»
Будучи командующим 18-й армией, Кюхлер получил «приказ о комиссарах» непосредственно от главного командования сухопутных сил одновременно с «прика-зом о поддержании дисциплины», изданным фон Брау- хичем.
Он передал «приказ о комиссарах» командирам, которые были ему подчинены. Он заявил, что не мог этот приказ ни задержать, ни игнорировать. В марте Кюхлер присутствовал на совещании у фюрера в Бер-лине и знал, что предстоит война идеологий, которая должна будет продолжаться до окончательного уничтожения противника. Кюхлер был против приказа, потому что он претил ему и противоречил его взглядам на методы ведения войны.«Находясь между Сциллой и Харибдой, — заявил Кюхлер, — я должен был искать выхода. С одной сто роны, я не хотел, чтобы на меня смотрели как на недисциплинированного командира, ибо совершенно ясно, что пошли бы разговоры, что командующий не выполнил приказа. С другой же стороны, я все-таки хотел выразить собственное мнение по поводу этого приказа, которое сводилось к тому, что приказ выполнять не следует. В таком положении я находился».
Кюхлер показал далее, что он заявил протест фон Леебу, однако в интересах ОКХ он сделал под присягой заявление для передачи Международному военному трибуналу, в котором утверждал:
«Я никогда не держал этого приказа в руках; поступал ли он когда-нибудь в мой штаб — я не знаю; были ли мои командиры войск информированы о нем и каким путем — этого я не могу сказать... с моим тогдашним начальником — главнокомандующим генерал- фельдмаршалом фон Леебом я встречался несколько раз на поле битвы. Мы никогда не говорили с ним о приказе, касавшемся специальных мероприятий против политических комиссаров».
Нет никакой возможности совместить эти два высказывания. Кюхлер объясняет противоречие тем, что в то время, когда он давал показания под присягой, он якобы еще не знал, что речь идет о «приказе о комиссарах» и что только документы восстановили в его памяти все обстоятельства.
Трибунал уверен, что Кюхлер точно знал, о каком приказе он говорил, давая показания под присягой. Этот факт, естественно, уменьшает достоверность его показаний.Но, даже если и считать правдивым его заявление о том, что он не одобрял этот приказ, остается фак* том —беспристрастным, суровым и неопровержимым — то, что он передал приказ и что приказ выполнялся под-чиненными ему частями 18-й армии, которые много раз докладывали о произведенных ими казнях комиссаров. Кюхлер должен был знать об этих донесениях, хотя он и утверждает, что ничего не знал. Трибунал не может поверить, что члены его штаба не обратили внимание Кюхлера на эти донесения, если он действительно вы-сказывался против приказа. Это был приказ, преступ-ность которого была совершенно очевидна с первого взгляда, и тот факт, что Кюхлер «находился между Сциллой и Харибдой» или что он не хотел, чтобы на него смотрели как на недисциплинированного команди-ра, если бы он не стал выполнять приказ, не может служить оправданием инкриминируемых ему преступ-лений, однако может рассматриваться как смягчающее обстоятельство.