§ 2. Развитие взаимоотношений Франции и Германских государств в XVII в.

Завершение гражданских войн во Франции ознаменовалось окончательным объединением различных её частей в единое национальное государство. Ho Франш-Конте, Артуа, мелкие провинции на севере, входившие в состав французского королевства в период средневековья, оставались во владениях Габсбургов как наследников «бургундского государства», что означало для Франции незавершенность объединения национальных территорий и развитие франко-габсбургских противоречий.

закрепили за собой титул императоров Священной Римской империи на

58

протяжении двухсот лет .

Bo второй половине XVI - начале ХѴП вв. германские земли,

57 ~

разделенные по вероисповеданию , оказались в полосе тяжелейшего политического кризиса, вызванного этим противостоянием^{[172] [173] [174]. Австрийские Габсбурги делали отчаянные попытки преодолеть расчленение Германии и стать центром ее объединения[175] [176], что явно не отвечало внешним политическим целям Франции.}

Франция направляет все свои усилия на то, чтобы занять ведущую роль в Западной Европе. Первым шагом в этом направлении должно было стать ее доминирующее влияние на германские княжества.

Французские правители ХѴП в, исходя из опыта франко-габсбургского противостояния в XVI веке, когда всякое стремление Франции к расширению территории инициировало создание враждебных коалиций, а также учитывая неустойчивость международных отношений, стали проявлять заинтересованность в создании определенных внешнеполитических порм.

Такой «нормативный» характер был заложен в доктрине «естественных

~ 62 границ» и «европейского равновесия» .

Доктрина «естественных границ» стала играть значительную роль во

6^

внешней политике Франции ХѴП в. ^ Воплощение идей «естественных границ» и «европейского равновесия» в жизнь связывают с именем французского короля Генриха IV (1589-1610)^{[177] [178]}, сознававшего, что Франция после окончания гражданских распрей в борьбе за европейскую гегемонию еще не собрала силы для агрессивной политики. И поэтому он исходил из того, «что страна, население которой говорит по-испански, должна оставаться во владении Испании, а страна, где население говорит по- немецки, должна принадлежать Германии. Ho те земли, в которых население говорит по-французски, должны принадлежать мне»^[179]. Конечно, поборником «естественных границ» короля сделали современники^{[180] [181] и последующие}

Γ7

авторы . Однако некоторые современники приписывали Генриху IV более широкие планы. Трудно приписать эти устремления только одному королю: возможно, они являлись плодом желаний ряда современников и самого короля. Д‘Обинье описывает последние замыслы Генриха как стремление надеть императорскую корону: «Согласие народов, которое можно считать гласом Божьим, казалось, сулило ему Божье благословенье. Нации забывали свою ненависть и хотели срыть пограничные столбы из-за любви к Генриху. Немцы вооружались подобно французам, чтобы сражаться подобно им же. И все это для того, чтобы создать христианского императора, который своей угрозой мог бы остановить турок, преобразовать Италию, укротить Испанию, вновь завоевать Европу и заставить трепетать вселенную» .^[182]

Более грандиозный план в своих мемуарах приписываетГенриху IV его главный помощник Сюлли^{[183] [184]. Его план, развивавший по существу идеи, высказанные Пьером Дюбуа в начале XIV века (см. с. 4), был проектом военно-политического союза западноевропейских государств, который должен был быть образован в форме «христианской республики», всегда миролюбивой по отношению к христианским государствам и всегда воинствующей по отношению к «неверным».}

Сюлли считал, что захватить можно лишь то, что можно сохранить. Могущественное государство имеет свои границы - перейдя их, оно вызывает против себя объединенные силы врагов и завистников, поэтому «каждый король Франции скорее должен думать о том, чтобы приобрести друзей и союзников, крепко связанных с ним общностью интересов, а это самая надежная связь , - чем навлечь на себя неутолимую ненависть и

70

вражду проектами, превосходящими его собственные силы» . Поэтому Сюлли определил территории, где должны пройти границы, достигнув которых Франция вернула бы былую славу: Савойю, Франш-Контэ, Лотарингию, Геннегуа, Артуа, Нидерланды^[185].

B тех же мемуарах мы находим конкретные планы в отношении Германии: «Германии оставить прежние ее вольности в избрании своих императоров и римских королей; понизовые земли освободить от испанского порабощения и создать из них сильную республику, присоединив к ним, если будет нужно, несколько провинций, отторгнутых от Германии»^[186].

B реальности в отношении германских земель Генрих IV

q~,

придерживался политики, завещанной ему XVI веком ^J. Его уполномоченный Бонгар заверил немецких протестантских князей, что переход Генриха из протестантизма в католицизм не должен их смущать^{[187] [188]: дружественное отношение короля к немецким князьям остается неизменным, как и его желание быть по-прежнему защитником «исконной немецкой свободы»[189]. C завидной настойчивостью французская дипломатия продолжала действовать в Германии. Так, французское правительство, используя Вестфальский кризис[190] [191], старалось оторвать католических князей}

77

Германии от Габсбургов и создать новую антигабсбургскую коалицию .

Однако в 1599 г. Франции не удалось создать союз германских князей, несмотря на то, что весной 1599 г. на состоявшемся объединенном

₇п

Фриубергском совещании были достигнуты договоренности по ряду вопросов: финансирование турецкой войны, принудительные коллективные санкции против испанских войск. Эти решения остались нереализованными ввиду резкого обострения конфессиональных и династических противоречий среди князей и участников совещания^{[192] [193].}

B 1609 г. появилась новая перспектива для действий в форме поддеряски протестантских князей в Юлих-Клевском кризисе^{[194] [195]. Интересы Франции и Австрийских Г абсбургов (поддерживаемых Испанией) к герцогству Юлия - Клевскому определялись его важным расположением на Рейне, вблизи Нидерландов, и французское правительство всеми силами противодействовало намерениям австрийских Габсбургов утвердиться на}

Рейне . Генрих IV готовился к большой войне с Габсбургами “, строя грандиозные планы переустройства Европы: «Подчинить себе Милан, Монферрат, Геную и Неаполь; отдать герцогу Савойскому большую часть миланских и монферратских земель в обмен на графство Ниццы и Савойи; объединить в одно королевство Пьемонт и области Милана, добиться признания герцога Савойского королем Альпийским и после отделения Савойи от Пьемонта возвести крепость на границах этих королевств, оставив за собой доступ в Италию. Для выполнения этого великого замысла он полагал отправиться во Фландрию, положить конец беспорядкам, вспыхнувшим в Клеве и Жюлье после смерти герцога Клевского, разжечь войну в Германии, но не с тем, чтобы овладеть землями за Рейном, а с тем, чтобы отвлечь своих врагов от своего замысла. Затем аппетит его разыгрался: помимо своих итальянских планов, он решил напасть на Фландрию, помышлял он и о том, чтобы сделать Рейн границей Франции, возведя на нем

83

три или четыре крепости» .

После смерти 14 мая 1610 г. Генриха IV отношение правительства Марии Медичи к задуманной войне с Габсбургами определялось двумя соображениями: 1) было чрезвычайно важно разорвать союз Филиппа Ш, испанского короля, с французской аристократией, превратив Испанию из врага в союзника королевства; 2) война не была возможна по финансовым соображениям.

84

политическим соображениям . Поэтому военные действия были сведены к минимуму: французская армия взяла Юлих и передала его протестантским князьям^{[196] [197] [198] [199]. B период 1610-1620 гг. были, по словам советского историка А.Д. Люблинской, налицо отдельные элементы будущей агрессии, и не в отношениях с Габсбургами, воевать с которыми Франция была в это время неспособна, а с малыми государствами (Савойей, итальянскими и немецкими княжествами)[200].}

Активными продолжателями политики Генриха IV в отношении Габсбургов, германских земель и Священной Римской империи стали кардиналы Ришелье (1585-1642)^[201] и Мазарини (1602-1661)^[202], являвшиеся также поборниками идей «естественных границ» и «европейского равновесия»^{[203] [204].}

Ришелье в 1629 г. так определял задачи своей внешней политики: «наша единственная, непременная задача - ограничить рост могущества Испании, при этом Франция должна заботиться об укреплении своего внутриполитического положения и о проникновении во все сопредельные страны с тем, чтобы защищать их от испанского диктата, когда тому представится случай. Мы должны подумать об укреплении обороны Меца и о том, чтобы добраться до Страсбурга для обретения выхода в пределы Германии. Ho этого можно будет достичь в течение долгого времени,

~ - ~ 90

проявляя величаишую сдержанность их деиствия, осмотрительно и таино» . B 1633 г. в записке, составленной для Людовика XIII, он писал, «что можно нечувствительно расширить пределы Франции до Рейна и приобрести часть Фландрии, если вследствие всеобщего восстания или очевидного упадка испанских дел весною представиться к этому случай»^{[205] [206]. B его «политическом завещании» содержится такая фраза: «Цель моего пребывания у власти заключается в том, чтобы возвратить Галлии границы, предназначенные ей природой, вернуть галлам короля-галла, поставить на место Галлии Францию и повсюду, где была древняя Галлия, установить}

92

новую» .

Ришелье, как и его предшественники в XV-XVI вв., старался юридически обосновать свои притязания. B 1633 г. была опубликована книга адвоката Жана де Кассана «Исследования о правах короля и короны Франции», в которой рассматривались права французского короля на территории, принадлежавшие Франции, но захваченные иностранными государствами. B этом исследовании автор доказывал, что Франции принадлежат по праву не только Кастилия, Арагон, Португалия, Наварра, Сицилия и Неаполь, Милан, Пьемонт, Савойя, Ницца, Лотарингия,

пт

Нидерланды, но и вся Германия и императорская власть . A в 1634 г. появился анонимный памфлет под заглавием «Каково наиболее верное средство для того, чтобы присоединить к Франции герцогство Лотарингское и Бар», в котором говорилось, что «император не имеет никаких прав на территорию, лежащую по левую строну Рейна, так как эта река в течение 500 лет служила границей Франции. Права императора покоятся на узурпации»^{[207] [208]. B этом же ключе написана другая работа «Исторический взгляд на генеалогию лотарингского дома, с картой древнего королевства Австризия, истинного и первоначального наследства французской короны», принадлежащая перу Шантеро-Лефевра. Автор доказывал, что древние франки завоевали Галлию, то есть огромное пространство, расположенное между океаном и Средиземным морем и ограниченное рекой Рейн, Пиренейскими горами и Альпами. Это пространство издавна известно под названием Галлии беггов, кельтов и аквитан. Шантеро-Лефевр уверял, что мир Европы будет обеспечен, если Франция получит все эти земли. B противном случае Европа будет по-прежнему под ударами того, кто, захватив территории и государства франко-галльской короны, пытается}

похитить остальные, стремится поработить христианских государей и создать пятую монархию с намерением поглотить весь Запад⁹³.

Внешнеполитическая деятельность Ришелье совпала с глубочайшим кризисом, охватившим Священную Римскую империю и проявившимся в Тридцатилетней войне (1618-1648 гг.)^{[209] [210], переросшей из внутригерманского противостояния в общеевропейский конфликт. При этом германская и имперская политика кардинала Ришелье, а после и Мазарини проводилась с учетом того, что средневековая имперская идея, стержнем которой являлось представление о сумме государств во главе с императором, стала постепенно трансформироваться в представление о многовариантности государств, обладающих собственным суверенитетом, бюрократическим аппаратом, складывающимся на национальном, территориальном и династическом уровне. Эта тенденция в своем развитии тесным образом оказалась связанной с Реформацией, способствовавшей формированию блоков и групп государств на основе конфессионального единства, создавая противостояние имперскодинастической государственности Габсбургов[211]. Ha проведение имперской политики кардинала также повлияли взгляды, распространенные тогда во Франции, согласно которым Священная Римская империя представляла собой аристократическое государство, суверенитет которого осуществлялся}

рейхстагом. Император являлся лишь руководителем этой аристократии и

- 98

сюзереном князеи империи .

Кардинал Ришелье, следуя традициям Франциска I, Генриха II и Генриха IV, поддерживая протестантские княжества, ведя борьбу с Габсбургами, стремился восстановить выборность императора" и перетянуть на свою сторону и католическое духовенство^{[212] [213] [214]. При этом он сталкивался с тем, что позиции германских князей на протяжении всей Тридцатилетней войны были неоднозначны и часто изменялись. Для большинства главным было сохранение старой имперской конституции, гарантировавшей территориальные привилегии и право определения религии для основных подданных[215]. Конечно, в европейском масштабе германские князья представляли собой военную и политическую силу невысокого ранга и могли осуществлять свои планы только при поддержке крупных иностранных государств. И они были готовы для достижения своих планов заменить власть Габсбургов на подчинение Швеции или Франции. Так сделал ландграф Гессен-Кассельский в 1632 r., признав верховенство шведского}

короля, а Максимилиан Баварский готов был способствовать планам Франции^[216].

Итогом внешнеполитической деятельности кардинала Ришелье стал Вестфальский мир 1648 года^[217]. Хотя кардинал не дожил до своего торжества, завершил начатое им дело его преемник кардинал Мазарини. И если Ришелье начал осуществление идей «естественных границ» и «европейского равновесия», подведя правовое обоснование под свои действия, то Мазарини в тяжелейших условиях внутриполитической борьбы во Франции удалось успешно завершить Тридцатилетнюю войну, оформив ее результаты мирными условиями в Оснабрюне и Мюнстере (1648 г.)^{[218] [219], а позже - заключив Пиренейский договор с Испанией (1659 г.)103. B результате подписания этих договоров требование «естественных границ» стало воплощаться в жизнь (см. приложение № 5)[220]. Одновременно с заключением Вестфальского мира (см. приложение № 6) Франция получила возможность установить «европейское равновесие» в Европе благодаря тому, что данный мир закрепил политический полицентризм в империи[221]. Это означало, что самый опасный из противников Франции - Империя - фактически перестала существовать.}

Кардинал Мазарини проводил также политику, направленную на создание прочного барьера возможным будущим поползновениям Габсбургов. Его план состоял в том, чтобы создать цепь союзников в Германии, первую очередь которой составили бы в центре курфюрст Бранденбургский, герцоги Брауншвейгский и Люксембургский, ландграф Гессен-Кассельский; другие земли срослись бы с лигой в направлении от Висмара до Бремена и далее к Мюнстеру, Дюссельдорфу, Кельну и Майнцу, чтобы закончиться у Гейдельберга. Лига должна была включить в свой состав четырех курфюрстов из восьми, все наиболее населенные государства Германии и влиятельных представителей обеих религий, в частности курфюрстов Бранденбургского и Майнцского и находиться под протекторатом Людовика XIV. Это план поддерживался Швецией^[222], тем более что в самих германских землях шел процесс такого же объединения^[223] и Мазарини пытался руководить им.

До весны 1657 г. все переговоры об образовании единого союза немецких князей ни к чему не привели и не вышли из подготовительной стадии. Мазарини успел за это время заключить только отдельные соглашения с пфальцграфом Нейбургским и договор с пфальцграфом Бранденбургским^[224].

Когда в апреле 1657 г. умер император Фердинанд III, то все стороны

поставили вопрос о союзах в зависимость от исхода выборов. B первую

очередь такая постановка вопроса отвечала интересам французского двора,

представители которого задумывались над тем, чтобы лишить австрийских

Габсбургов императорской короны. И хотя Мазарини не удалось провести

кандидатуру Людовика XIV из-за противодействия курфюрстов^{[225] [226] [227], итогом}

этой борьбы за императорский трон стало подписание императором

Леопольдом капитуляций, составленных при участии французской

дипломатии, обязывающих строго соблюдать установления Вестфальского

11 ^

мира, в том числе не вступать в войну между Испанией и Францией “.

После избрания Леопольда императором вновь стал актуальным вопрос об организации союза германских князей. Французская дипломатия рассматривала теперь будущий союз не только как гарант Вестфальского мира, но и как гарант выполнения капитуляций.

Рейнская лига была создана менее чем через месяц после имперских

і j ^

выборов 14 августа 1658 г. Подписав соглашение во Франкфурте, все члены лиги отправились в Майнц, где подписали соглашение с представителями Франции 15 августа 1658 г. B рейнский союз вошли архиепископ Майнца, Кельна и Трира, герцог Брауншвейгский, ландграф Гессен-Кассельский, пфальцграф Нейберг, а также шведский король как герцог Бремена и Вердена и владелец Висмара. Главой союза был назначен майнцский курфюрст, Франция становилась протектором союза. Официальная цель союза заключалась в сохранении Вестфальского мира и совместной обороне членов союза в случае нападения, для чего участники были обязаны предоставлять деньги и солдат для защиты союза^{[228] [229]. Договор заключался на три года, но 13 августа 1661 г. он был продлен еще на такой же срок. За это время в его составе появились новые члены:в 1659 г. - ландграфГессен-Дармштадта, в феврале 1660 г. - герцог Вюртебурга, в июне -граф Вальдик и пфальцграф Лимбург. B январе 1661 г.к лиге присоединился мюнстерский епископ, а в октябре 1661 г.-трирский курфюрст1Ь.}

Создание Рейнской лиги открывало для Франции возможность свободного вмешательства в дела империи под предлогом защиты интересов своих союзников и формировало оплот для защиты восточной французской границы. Лига также поставила императора Леопольда перед

необходимостью уживаться с французским влиянием в Империи и свела до минимума оставшиеся противоречия после войны между католическими и протестантскими князьями в Империи. Поэтому Рейнский союз существовал, пока интересы Франции и рейнских князей в основном совпадали.

Мазарини мог теперь спокойно навязывать'своим соседям любые идеи «естественных границ» при сохранении «европейского равновесия». Эту политику он передал в наследство Людовику XIV (1643-1715)^[230]. Международная обстановка в первой половине правления Людовика XlV (с 1661 по 1683 гг.) была чрезвычайно благоприятной для Франции: ее исконные враги немецкие и испанские Габсбурги были ослаблены и унижены; после образования Рейнской лиги Франция навязывала свою волю большей части германских земель^[231]. И даже после распада Рейнского союза в 1668 г. Франция с успехом привязывала к себе немецких князей, осуществляя с их помощью собственные политические задачи, направленные против империи. Так, накануне войны с Голландией, начавшейся в 1672 r., Людовик XIV за сравнительно небольшую сумму в 11 тысяч талеров обеспечил себе помощь армии кельнского курфюрста, насчитывавшей 18 тыс. человек, а за 3 тысячи талеров мюнстерский епископ предоставил 19 тыс. солдат. B общей сложности за вторую половину XVII в. Франция истратила на поддержание союза с немецкими князьями более 137 млн. ливров^[232].

Главным принципом международных отношений во второй половине XVII и начала ХѴПІ вв. была защита равновесия сил (его гарантом были Франция и Швеция), достигнутых в результате вестфальских соглашений 1648 г. Ho этот принцип постоянно нарушался основным гарантом системы - самой Францией в лице главного проводника ее внешней политики Людовика XlV^[233], что проистекало из его внешнеполитической концепции: мир - временное состояние общества, это лишь более или менее большой интервал между войнами. Сила - надежное и единственное средство решения межгосударственных конфликтов. Цель войны - завоевание новых территорий^[234].

Проводя свою политику в отношении германских земель, Людовик

XIV действовал так же, как и его предшественники, - теоретически

обосновывал свои притязания, но за одним исключением, - если раньше это

делали подданные королей, то теперь в своих рассуждениях о государстве и

монаршей власти этим занимался он сам. Рассуждая о наследственности

монаршей власти, Людовик с презрением отзывался о выборности

императора Священной Римской империи германской нацией,

противопоставляя этому наследственную власть французских королей. Он

назвал императора лишь «правителем Германской республики», получившим

это звание в результате не просто незаконной узурпации немецкими

князьями трона Карла Великого, а подмены это звания качественно другим,

поскольку носителем суверенитета вместо императора стали курфюрсты. B

соответствии с представлениями Людовика XIV о божественном

происхождении власти, это означало ликвидацию прежде всего

государственного устройства, так как устранялся ставленник Всевышнего,

являвшийся законным государем, ибо им, по мнению Людовика, мог быть

только потомок Карла Великого. Императоры же со времени кончины

прямых потомков Карла стали выбираться, причем из династий немецких

князей, не имевших ничего общего с Каролингами. Поэтому император, по

мнению Людовика, - всего лишь глава республики. Он считал, что в

результате своего личного труда Карл Великий стал императором, а его

121

законными наследниками являются только французские короли . Людовик заявлял: «Лотарингия была старинная вотчина наших предков и ее принадлежность к монархии, с которой на была так долго разлучена»^{[235] [236]. To же самое он говорил о территориях, приобретенных в Нидерландах в 1688 r.: «Эти страны исконно принадлежали королям французским», а говоря о присоединении Франш-Конте в 1678 r., Людовик явно обозначил цели своих присоединений: «эта большая, плодоносная и важная провинция, которая по своему языку и по справедливому и старинному праву должна была составлять часть королевства; приобретая ее, я открываю себе доступ в Германию и закрываю в то же время вход в нее моим врагам»'23.}

Одновременно Людовик XIV в чем-то действует по-новому в своей политике по отношению к германским землям: если предшественники воевали, руководствуясь одними теоретическими обоснованиями, то теперь военные действуют во исполнение решения парламентов Франции. Для этих целей Людовик учредил в 1679 г. Присоединительные палаты, которые должны были юридически обосновывать присоединение германских территорий. C юридической точки зрения, «присоединение» основывалось на недостаточно ясных формулировках статей Мюнстерского и Нимвегенского мирных договоров^{[237] [238], а также на традиционной концепции германского права, отражавшей сложную систему вассальных связей между феодалами[239]. Например, в случае епископств Мец, Туль и Верден, Мюнстерский договор предусматривал передачу Франции не только собственно городов, но и их округов[240]. Это понятие не раскрывается в договоре и может трактоваться по- разному, например, как «диоцез» и распространяться на всю епархию.[241] B}

результате проводимой политики «присоединения» без единого выстрела K осени 1680 г. к Франции был присоединен Нижний Эльзас, кроме

Страсбурга “ , а в Лотарингии судебный округ Понт- а- Муссон и Саарское графство^{[242] [243] [244].}

Действия французской стороны вызвали возмущение в Империи. Герцог Вюртемберг, трирский курфюрст, король Швеции направляли свои жалобы в имперский рейхстаг. Рейхстаг направил письмо французскому монарху в 1680 r., в котором говорилось, что согласно Мюнстерскому договору Франция не получила права на приобретенные земли, которыми там владел австрийский дом, то есть новые приобретения Франции не соответствовали тем статьям, на которые ссылались французские юристы^Ь0. Однако это обращение не произвело желаемого эффекта на Людовика XIV, который заметил, что намерен воспользоваться всем, что принадлежит ему согласно заключенным Мюнстерским и Нимвегенским договоренностям (см. приложение № 7)^{[245] [246]}. Угроза нашествия турок на Вену и Империю заставила

132,

признать эти присоединения в 1684 году в Регенсбурге .

K середине 80-х годов Франция и ее король Людовик XIV находились на вершине своего могущества, но, как часто бывает, именно в таких ситуациях не принимаются в расчет последствия тех или иных событий.

Политика Людовика ХІѴ,направленная против левобережных рейнских имперских территорий и городов, разрушала престиж Франции как гаранта Вестфальского мира, чем не замедлил воспользоваться император Леопольд I (1658-1705). B свое время он был вынужден смириться с территориальными захватами Людовика XIV в период с 1679 по 1681 гг., подписав Регенсбургское перемирие 1684 г. сроком на 20 лет^{[247] [248], но это не означало окончания борьбы. Леопольд I использовал и поощрял ситуацию в Империи, которая изменилась в результате политики Франции, когда защитником системы Вестфальского мира выступал габсбургский император, а Франция была нарушителем спокойствияь4. Именно тогда Леопольдом была предложена концепция имперского патриотизма, направленная на защиту и сохранение территорий к востоку от верхнего течения Рейна по так называемой Шварцвальдской линии. Эта концепция нашла воплощение в создании (при участии императора) ассоциации субъектов и округов Империи в 80-е годы XVII в.: в 1682 г. -Лаксенбургского альянса Франкского и Верхнерейнского имперских округов и императора, расширившегося в 1686 г. в Аугсбургскую лигу[249]. Создание ассоциации имперских округов[250] [251], прежде всего Франкского, Верхнерейнского и Швабского, для обороны Империи против Франции должно было стать в дальнейшем гарантией мира в германских землях и предполагало с помощью установлений имперской}

137

конституции формирование собственных военных сил ^J . Благодаря этой системе удалось организовать на Рейне успешную оборону против Франции

в Пфальцской войне (1688-1697) и в войне за испанское наследство (17001714) ^{[252] [253]}.

Итогом внешней политики Людовика XIV в германских землях стало то, что во время войны за испанское наследство антифранцузская коалиция

- - 139

пополнялась за счет присоединения к неи германских князеи , что в немалой степени определило поражение Франции в этой войне, а Австрия, подписавшая Утрехтский и Раштадтский мирные договоры^[254], добилась признания своей доминирующей силы в Империи^[255].

Kpax внешнеполитического курса Людовика XIV, направленного на установление французской гегемонии в Европе, означал то, что Франция возвращалась к свой политике «европейского равновесия» (см. приложение №8).

:fc ^ ^c ^c ^

Усилившееся к концу XVI века французское королевство в ХѴИ веке возвращается к активной внешней политике. Активизация внешнеполитической деятельности Франции была связана с продолжением решения вопросов, оставшихся с XVI века, в первую очередь вопросов внешней политики, связанных со Священной Римской империей. Необходимо было продолжать политику достижения доминирующего положения среди германских княжеств с одновременным расширением территории за счет земель по Рейну.

Начав осуществление внешнеполитического курса Франции в ХѴП веке в отношении Священной Римской империи, его проводники: короли Генрих IV, Людовик XIV, кардиналы Ришелье и Мазарини, - использовали основные методы правителей Франции XVI века: интриги и военную силу. Одновременно с использованием этих методов во внешней политике правители Франции XVII века берут на вооружение внешнеполитический метод начала XIV века, когда действиям французских королей во взаимоотношениях с соседними государствами давалось теоретическое обоснование. B результате принятия этого метода во Франции в XVII веке появляется доктрина «естественных границ», которая становится, по сути, планом действий. Ho в отличие от XIV века, когда над разработкой теории трудились только правоведы, теперь, наряду с юристами, в разработке теории принимают участие те, кто применяет эту доктрину на практике (Генрих IV, Ришелье, Людовик XIV). Вследствие этого доктрина «естественных границ» занимает ведущее место во внешнеполитическом курсе Франции XVII века.

Сделав доктрину «естественных границ» основой свой внешней политики, правители Франции XVII века прилагали максимум усилий для её выполнения. Пик этих усилий пришелся на время правления Людовика XIV. Этот король в своих взаимоотношениях с германскими княжествами соединил воедино теорию и практику, право и военную силу. Сначала его юристы добивались юридического присоединения какой-либо германской территории к Франции, а военные лишь выполняли решения суда. B результате такого метода Людовику XIV удалось подчинить своему влиянию германские княжества и частично расширить территорию Франции до «естественных границ».

Ho, столкнувшись в конце XVII - начале XVIII вв. с мощным противостоянием в Европе своим попыткам установления абсошотной гегемонии, в первую очередь, со стороны германских государств, Людовик XIV вынужден был отказаться от дальнейшего претворения в жизнь доктрины «естественных границ» .