Концепция «естественных границ», став в ходе Великой Французской революции одной из основных во внешней политике Франции, развивалась не только в теориях и высказываниях политических деятелей.
Концепция осуществлялась непосредственно на практике. Это осуществление было возложено на французские вооруженные силы, которые в процессе реализации доктрины стали играть большую роль как во внешних, так и во внутренних делах Французской республики. Поэтому необходимо рассмотреть, что представляли из себя вооруженные силы Французской республики, а также дать анализ их основных противников - германских вооруженных сил. Начавшаяся Французская революция привела к тому, что вооруженные силы Франции в кротчайший срок прошли путь от старой королевской армии[423] до армии нового образца. Это изменение происходило в качественном и количественном отношениях.
Первые годы революции негативно сказалась на состоянии вооруженных сил Франции. K сентябрю 1789 г. 16 тысяч солдат дезертировали из войск и записались в национальную гвардию, а к 1 октября 1790 г. в войсках не хватало уже 30 тысяч человек[424] [425]. Дезертирство, эмиграция, «волчьи билеты» в совокупности расшатывали армию, уменьшая ее численность, которая к началу 1791 г. доходила до 180 000 человек, в июле того же года эта цифра упала до 133 000 человек[426]. Законодательное собрание Франции пыталось улучшить положение в вооруженных силах[427] [428]. B апреле 1792 r., когда была объявлена война Австрии, регулярная французская армия насчитывала в своих рядах 135 00 человек при наличии национальной гвардии в 10 00 человек3. A на 27 июня 1792 r., согласно докладу члена Законодательного собрания Дюбайе, под ружьем находилось 175 тысяч человек, на четырех фронтах (Северном, Центральном, Рейнском и Южном) было 90 600 человек, до норм военного времени не хватало 27 тысяч человек[429].
Пополнение волонтерских полков шло все хуже и хуже, и оно не могло компенсировать некомплект армии, поэтому положение не улучшалось[430]. Конвент с целью улучшения ситуации, сложившейся с количественным составом армии, 24 февраля 1793 г. принял декрет, согласно которому «Все французские граждане от 18 до 40-летнего возраста, холостые и бездетные вдовцы, находятся в состоянии постоянной реквизиции, до момента, как будет собрано 300 тысяч человек нового набора. B случае, если добровольная запись не даст количества людей, назначенных для каждой коммуны, граждане обязаны пополнить это число неукоснительно»[431]. Ho с принятием этого декрета положение не улучшилось[432]. После прихода к власти 2 июня 1793 г. якобинцев - монтаньяров мероприятия по укреплению армии приняли более жесткий характер[433]. Были приняты меры по реальному увеличению вооруженных сил: 23 августа 1793 г. был издан декрет о всеобщей мобилизации, заместительство было запрещено. Первый призыв сразу дал около 450 тысяч человек, и в конце 1793 г. армия насчитывала 642 тысяч человек. Декрет от 12 февраля 1794 г. давал право ревизии всего того, что было необходимо для армии, и тем самым решал вопрос обеспечения армии[434]. K весне 1794 года в армии было уже около 870 000 человек, и вскоре её численность превысила миллион солдат[435] [436]. Одновременно якобинцы, используя революционную прессу, военные праздники и музыку, культ «мучеников свободы» и 13
высокохудожественные республиканские символы J, пытались сформировать солдат и офицеров нового типа, людей новой эпохи, армию, слившуюся в единое целое, которая была бы охвачена порывом искреннего энтузиазма.
Меры якобинцев в отношении армии дали быстрый положительный эффект. Если будущий наполеоновский генерал Гувьон Сен-Сир писал в 1792 r.: «Войско, находившееся под ружьем, не составляло еще армии; толпы людей, как бы они ни были многочисленны, бессильны, если в них нет дисциплины»[437], то другой наполеоновский генерал Жан Сульт писал о солдатах и офицерах французской армии 1794 г.
так: «Офицеры подавали пример преданности: с ранцами за спиной они принимали участие в раздачах, как и солдаты, и получали как рядовые свое обмундирование со складов. Никто, однако, не жаловался на трудности и не отвлекал свое внимание от службы, которая одна была предметом соревнования... Что касается солдат, здесь то же самоотречение. Завоеватели Голландии переходили замерзшие реки и заливы при 17 градусах мороза босыми и в лохмотьях, и это в то время, когда они находились в самой богатой стране Европы. Перед ними были все соблазны, но дисциплина соблюдалась неукоснительно. Никогда армии не были столь послушными и исполненными такого пыла. Это была эпоха, когда я видел больше всего добродетелей среди воинов»14 [438]. После смены режима 27 июля 1794 r., несмотря на то, что армия продолжала одерживать победы, её внутреннее состояние стало серьезно ухудшаться. Прежде всего, сократилась численность войск, к концу 1795 г. в составе французских войск было всего 440 071 человек, вместо 758 229 человек по спискам. Эти потери были вызваны не боевыми действиями и не болезнями, а, в первую очередь, повальным дезертирством, охватившим войска в период термидорианского Конвента и Директории[439]. Главная причина этого колоссального дезертирства крылась в ужасающем материальном положении солдат и офицеров при постоянном сокращении военных расходов[440] [441]. Дивизионный генерал Александр Бертье писал в Париж генералу
Кларку о состоянии Итальянской армии: « Я нашел все в полной
18
дезорганизации, я еще никогда не видел столь разваленную армию» . A
капитан Бернье из той же армии писал военному министру: «Уже пятый день как армия получает только хлеб, за исключением вчерашнего дня, когда мы получили унцию мяса. Если бы это было только временным явлением, мы бы не жаловались, но это случается слишком часто, и мы заболеваем»[442]. Подобное положение было и в других армиях. Будущий наполеоновский генерал Мармон так описывал жизнь командиров Рейнской армии в 1795 r.: «Судьба офицеров была ужасной; ассигнаций больше никто не принимает, и потому всем офицерам, от лейтенанта до генерала, выплачивают восемь франков серебром в месяц - ровно 5 су в день»[443].
Еще недавно рассматриваемые как «лучшие граждане», солдаты и в особенности офицеры превратились в отверженных, которым отказывали в самом элементарном. Вот как об этом пишет суб-лейтенант французской армии в 1796 г : «Едва вы покидаете военный лагерь, чтобы отдохнуть на квартирах, или, победив в одном месте, вы направляетесь в другой конец страны, как вместо уважения со стороны граждан вы испытываете только унижение и даже оскорбления. Можно все терпеть, но не публичное презрение. Hac помещают в самые плохие, самые отвратительные места. Можно ли давать право аристократам унижать нас?»[444] Директория не выполняла и материальных обещаний,данных войскам в эпоху якобинской диктатуры[445]. Bce это приводило к тому, что в армии то и дело вспыхивали бунты[446].
Одновременно менялось и умонастроение армии. Несомненно, П год Республики (1793 г. — В.Б.) оставил в её рядах глубокий отпечаток, в армии была жива враждебность к «бывшим» и священникам и ненависть к королевской власти. Ho пламя больше не поддерживалось, и революционный энтузиазм мало-помалу угас: солдаты, сочувствовавшие лозунгам, выдвигавшимся во время якобинской диктатуры, не могли уследить за политикой, проводимой Директорией, и с энтузиазмом принять концепции нотаблей. По мере того как постепенно усиливался разрыв между режимом и армией, увеличивалось и презрение ко всему гражданскому; именно тогда появилось прозвище «шпак», получившее широкое употребление в начале империи Наполеона. Сам характер военной организации способствовал сохранению демократический настроений, ибо, несмотря на демократическую практику выборов офицеров и присяжных военных судов, для достижения более высокого чина не требовалось больших знаний - их заменяли сообразительность и, главное, храбрость. Простой солдат, если он был храбр, лелеял надежду быстро достигнуть высших чинов. Ho это не могло не поощрять честолюбия и духа и авантюризма. Национальное чувство, бывшее до сих пор опорой армии, теперь воспринималось по- новому.
Состав армии не обновлялся со времен всенародного ополчения,'да и завоевательная война оторвала армии от Франции, поэтому солдаты мало- помалу обособились от остальной части народа. Расположенная в чужих странах армия, неизбежно превратившаяся в профессиональную, теперь смотрела лишь на своих генералов. Преданность нации медленно уступала место верности начальнику, а вскоре духу грабежа. Bo времена якобинской диктатуры было сделано все для сохранения и укрепления связи армии с народом; во время Директории старались заставить солдата забыть, что он является также и гражданином. Сен-Жюст сказал в своей речи 12 февраля 1793 года, что победы можно ждать только в результате развития в армии республиканского духа[447] [448] [449]. A Бонапарт накануне своей итальянской кампании заявил в прокламации от 27 марта 1796 года: «Солдаты, вы раздеты и плохо накормлены. Я поведу вас в самые плодородные равнины мира. B вашей власти будут богатые провинции и большие города, вы найдете там почет, славу и богатство». Патриотизм лишается своего республиканского и гуманного содержания, рождается национализм. Гражданское чувство и революционный энтузиазм сменяются презрением ко всему иностранному и жаждой военной славы, национальным тщеславием23. B период 1794-1799 годов численный состав французской армии
26
менялся .
Люди, стоявшие у власти в период режима Директории, понимали что от состояния вооруженных сил зависит их существование. Организацией французской армии занималось восстановленное военное министерство, перед которым была поставлена задача реорганизовать армию согласно ранее принятым декретам и регламентам и завершить переорганизацию французских войск[450].
Несмотря на неэффективную деятельность военного министерства и, как следствие, резкое падение численности войск, а также плохое материальное положение солдат и офицеров, боевые качества тех, кто
ло
оставался под знаменами в армии, не падали, а, скорее, улучшались .
Командный состав французской армии также претерпевал изменения в ходе революции. Если дворяне, не исключая наиболее знатных, по-разному восприняли в начале революции и подчас активно поддерживали происходившие социально-политические перемены, то с углублением революционного процесса, вследствие радикальных мероприятий, проведенных якобинцами, высшие слои дворянства вольно или невольно оказались в лагере контрреволюции. K этим слоям принадлежали почти все из 1142 высших офицеров, состоявших на действительной службе накануне революции. Из 11 маршалов один был принцем, пятеро - герцогами, четверо - маркизами и один - графом. Из 196 генерал-лейтенантов только 9 были [451] нетитулованными дворянами, а остальные являлись герцогами, маркизами, графами. Наконец даже не входившие в число высших офицеров 109 полковников были практически все из родового дворянства: 9 принцев, 5 герцогов, 25 маркизов, 12 виконтов, 7 баронов и только 6 нетитулованных дворян.
Подавляющее большинство генералов эмигрировало, другие ушли в отставку, третьи оставались на своих постах, но в любую минуту готовы были пойти на сделку с врагом. «Без сомнения, среди бывших дворян могут встречаться настоящие санкюлоты, но речь идет не о личностях, надо полностью очистить армии и если мы хотим избежать измены, нужно полностью отстранить от армий привилегированную касту», - провозглашал Дюэш в сентябре 1793 г. с трибуны Конвента.
Выбирая между изменой и незнанием, якобинское правительство не колебалось. Ha все высшие посты оно решительно выдвигало талантливых людей, хотя подчас и не имевших большого боевого опыта. Буквально за один-два года командование французской армии неузнаваемо переменилось. Если еще в начале 1793 r., когда старая армия, хотя уже и сильно изменилась, но продолжала существовать, только 14 из находившихся на службе тогда 195 генералов начали свой послужной список со звания рядового или унтер- офицера, то к концу года их уже было несколько десятков, а в конечном итоге за все время революционных войн их число достигнет 171.
Социальный состав нового командного состава стал совершенно иным. Если 20 апреля 1792 г. на службе оставалось 135 генералов и только 18 из них не являлись представителями бывшего привилегированного сословия, то уже в январе 1793 г. на службе было 139 дворян и 63 не дворян. Наконец после якобинской чистки армии к 1 января 1794 года на высших командных постах оставалось 62 дворянина и 275 выходцев из третьего сословия.
Отстранения, разжалования производились без проволочек. Если за 30 лет старого порядка (с 1759 по 1789 гг.) было только 11 случаев разжалования генералов, а отстранения от службы вообще не практиковались, то только за 1793 г. было разжаловано 59 генералов и отстранено 275, а за 1794 г. - соответственно 54 и 77. Всего за время республиканского правления 1792-1799 гг. было отстранено от должности
29
420 генералов и разжаловано 167 . C головокружительной быстротой следовали производства , аресты, суды и снова производства[452] [453]. B результате сильных встрясок командных кадров произошел переворот в социальном составе высших офицеров: до 22 % от общего числа военных приходилось на дворян, 78 % -на остальные слои общества. Из 1139 генералов революции и империи, профессии родителей которых удалось установить, выделяются следующие группы: военные - 167, чиновники - 230 , коммерсанты, фабриканты - 279, буржуа и собственники - 92, юристы - 115, свободные профессии - 79 , ремесленники, рабочие, слуги - 87[454]. Именно эти генералы, используя созданную ими новую тактику боя32, одерживали победы над своими противниками. 32 Тактика французских революционных войск сложилась в ходе войн с коалицией. Наспех собранные войска не было времени обучать сложной системе лпиейной тактики в той степени совершенства, какая требовалась движением в линейных построениях. Bce попытки померяться силами с противником в линейном построении оканчивались полным поражением, несмотря на численное превосходство французов. Стала необходимой новая система тактики. Американская революция показала, какие преимущества можно извлечь при стрельбе из стрелковой цепи их даже с плохо обученными войсками из рассыпного строя. Французы усвоили этот способ и поддерживали стрелковую цепь глубокими колоннами, в которых небольшой беспорядок приносил не так много вреда, пока масса держалась сплоченно. B таком построении французы бросали свои превосходящие численностью войска на противника п оказывались обыкновенно победителями. Это новое построение давало возможность им сражаться на пересеченной местности, в деревнях и лесах, где они находили прикрытие от неприятельского огня и где линейное построение противника неизменно приходило в беспорядок. Отсутствие у французов палаток н полевых пекарен заставляло пх располагаться бивуаком под открытым небом и жить тем, что давала им окружающая местность — таким путем оии достигли подвижности, неизвестной их противникам, обремененным палатками и всякого, рода обозами. Начиная с 1795 r., эта новая система приняла определенную форму, представлявшую собой сочетание рассыпного строя с густыми колоннами. Впоследствии прибавилось построение в линию, хотя и не для всей армии, как это было до сих пор, а лишь для отдельных батальонов, которые развертывались в линию, как только обстановка, казалось, требовала этого. Когда дивизия встречалась с неприятелем, стрелковые цепи авангарда занимали оборонительную позицию, а авангард служил для них резервом, пока не подходила дивизия. Затем бригады образовывали две линии резерва, находившиеся друг от друга на неопределенных интервалах, имея все батальоны в колонне: для противодействия прорывам боевого строя имелись кавалерия н резерв. Боевая линия не должна была быть, как прежде, обязательно прямой и непрерывной; она могла изгибаться по всем направлениям, как того требовала местность, так как теперь не выбирали больше обнаженных гладких равнин для поля сражения - наоборот, французы предпочитали пересеченную местность, на которой стрелки образовывали цепь впереди всей боевой линии. Если батальоны первой линии развертывались, то они скоро превращались в стрелковые цепи; батальоны же второй линии всегда оставались в колоннах и обыкновенно с большим успехом атаковывали тонкие линии противника. Таким образом, тактическое боевое построение французской армии постепенно свелось к построению в две линии, каждая из которых состояла из батальонов в сомкнутых колонах, расположенных в шахматном порядке со стрелковыми цепями впереди и компактным резервом в тылу.
Стратегия и тактика XVIll века эпохи Фридриха Великого Стратегия и тактика революционной эпохи Система комплектования Вербовка, рекрутнроваипя Конскрипция Способ снабжения армии Исключительно магазинная система, до крайности стесняющая свободу движения и действий армий Реквизиции, дающие полную свободу действий Маневрирование Расположение и движение вместе Расположение и движение врозь Подготовка сражений Путем тактического маневрирования Путем стратегического маневрирования Бой — сражение Ha открытой местности Ha любой местности Боевой порядок Сплоченный, механический, гибкий и неподвижный
Новой революционной французской армии противостояли военные силы коалиции европейских стран, основу которых составляли вооруженные
^9
силы Священной Римской Империи .
K концу XVIII века единого германского государства по-прежнему не было. Единственным объединяющим всех немцев государственным образованием была «Священная Римская империя германской нации», которая представляла собой пестрый конгломерат множества
^ 33
государственных образований . Несмотря на различность устройства и размеров, германские земли имели общую черту - милитаризм. Милитаризм германских государств в конце ХѴШ в. выразился в существовании постоянных армий, составляющих значительный процент по отношению к общей численности населения, о чем говорят следующие данные (табл. I)34:
Таблица №1 [455] [456] [457] [458] | Г осударство | Численность населения | Контингент армии в тыс.чел. | B % к численности населения |
| Пруссия | 5 млн. | 200 | 4 |
| Саксония | 2 млн. | 25-30 | ΰ |
| Г анновер | 800 тыс. | 20 | 2J |
| Г ессен-Кассель | 400 тыс. | M | 3^ |
| Ангальт-Цербет | 20 тыс. | 2 | тдо |
| Г ильдбургхаузен | 15 тыс. | 1Л | 7,3 |
| Германия в целом | 20 млн. | 625 | 2Д |
O роли военных при дворах германских правителей говорят следующие факторы: придворный штат небольшого по размерам Пфальца состоял из 1 800 человек, являвшихся привилегированными нахлебниками двора^5. B дополнение к придворным должностям существовали военные должности, представлявшие собой чистейшую синекуру. Так, по государственному календарю 1767 г. значились: один генерал- фельдмаршал и один генерал-фельдцейхмейстер, 9 генерал-лейтенантов и 10 генерал- майоров, то есть 21 генерал при 5,5 тыс. солдат[459] [460] [461] [462]. Для вюртембергской армии, состоявшей всего лишь из 5 600 человек и едва превышавшей по размерам один полк, существовал штат, предусматривавший двух генерал- лейтенантов и восемь генерал-майоров. Два-три сторожевых суденышка на Рейне считались курпфальцским флотом и возглавлялись «гросс- адмиралом». B Баварии в XVIII веке четвертую часть 18-ти тысячной армии составляли офицеры. B 1777 г. при общем доходе баварского бюджета 4500 тыс. гульденов бюджет двора составлял 729 тыс., а военный бюджет - 1165 тыс. гульденов; неудивительно, что к концу XVIII века Бавария имела 37
дефицит государственного бюджета, выразившийся в 1030 тыс. гульденов .
Наиболее значительными в военном отношении (за исключением
38 39
Пруссии и Австрии) были курфюршества Саксонии и Баварии .
B менее крупных землях (в Ганновере, Вюртемберге, Бадене и т.д.) постоянные армии сложились позднее, хотя их население еще в XVlI в. обязывалось к несению «добровольной» военной службы[463] [464] [465]. Непосредственное участие всех имперских земель в военных действиях против революционной Франции определилось 23 ноября 1792 г. в
Регенсбурге, когда французская армия Кюстина вторгалась на территорию Империи, подвергая разорению владения имперских князей. Ha сейме рассматривался вопрос об объявлении имперской войны, которую официально начали только 22 марта 1793 г. с выставления тройного военного контингента, то есть с учетом того, что имперским решением 1631 г. численность имперских войск определялась в 40 000 человек, а империя должна была выставить 120 000 человек. Ho в действительности такой цифры достичь не удалось, так как Австрия, Пруссия, Гессен-Дармштадт и
I
Гессен-Кассель уже имели свои войска на театре военных действий, поэтому их представители полагали, что уже выставили свои военные контингенты. Руководство Ганновера также считало, что выставило свой контингент, так как ганноверская армия находилась в распоряжении Англии и состояла на жаловании англичан.
Многие князья, владения которых лежали на левом берегу Рейна, где уже находились французы, были не в состоянии исполнить свои обязанности. Выставляемое войско, составленное из небольших, различным образом устроенных клочков, было неудобно для военных действий41. B численном
IT
отношении имперские округа могли выставить следующее (табл.2):
таблица №2
Военные силы имперских округов Священной Римской империи
| | Кавалсрия | Пехота |
| Kyp- Рейн | 600 | 2707 |
| Верхняя Саксония | шІ | 2707 |
| Австрия | 25Ή | 5507 |
41 Например, контингент от Верхне-Рейнского округа был представлен войсковыми частями девяти епископов, восемнадцати князей, двадцати пяти графов и баронов, пятыо имперскими городами; войсковой контингент Франконского округа - соответственно, четырех епископов, восьми князей, дссяти графов, пяти имперских городов. Контингент Швабского округа состоял из войск четырех епископов, четырнадцати князей, двадцати трех прелатов, двадцати пяти графов и баронов и тридцати одного имперского города.
42 История воин в Европе. СПб., 1836. T. 2. С. 97.
| | Кавалерия | Пехота |
| Бургундия | 1321 | 2707 |
| Франкония | 980 | І907 |
| Бавария | 800 | І493 |
| Швабия | ШІ | 2707 |
| Верхний Рейн | 49І | 2853 |
| Вестфалия | Ϊ22Ϊ | 2707 |
| Нижняя Саксония | Ші | 2707 |
| Всего : | 11897 | 28002 |
B итоге, непосредственное участие в военных действиях против Франции приняли участие военные контингенты курфюрстов саксонского, гессенского и пфальцского - остальные использовались для прикрытия правого берега Рейна или вместо гарнизонов, а также находились в тылу войск антифранцузской коалиции[466]. Количество германских войск, начавших войну с революционной Францией, было следующим: баваро-пфальцская армия с мангеймским гарнизоном включала 20 000 человек, войска Гессена - 4 000 человек, и войско швабского округа - 4 000 человек[467].
Война с Францией стала для имперских государств полной неожиданностью, они не только не смогли в достаточной мере поставлять пополнения, но и оказались неподготовленными к тотальной войне.
Непосредственная тяжесть военных действий с Францией в конце XVIII века легла на прусские (до 1795 г.) и австрийские войска. B качественном и количественном отношениях вооруженные силы этих государств представляли следующее.
Пруссия
Образованное в XVIII веке Прусское государство достигло во второй половине столетия при короле Фридрихе II (1740-1786) наибольшего могущества. При нем прусский абсолютизм принял окончательные формы: в XVIII веке он носил черты военно-бюрократические, вследствие чего вся экономика приобрела ярко выраженный милитаристский характер, что особенно выразилось в военной системе Прусского королевства43.
K концу XVIII века прусская армия оказалась одной из самых больших в Европе. По размерам территории Пруссия в последней четверти XVIII века занимала 10-е место в Европе, по численности населения - 13-е, а по численности армии - 4-е (200 тысяч человек), уступая только таким странам, как Россия (330 тысяч человек), Франция (280 тысяч человек) и Австрия (278 тысяч человек). Постоянная армия Пруссии достигла к этому времени 4 % всей численности населения (см. таблицу № 1). [468]
B 1792 г. Пруссия имела армию[469] [470]в количестве до 171 тыс. человек л i 47
пехоты и до 41 тыс. человек конницы .
Пруссия выставила в начавшейся войне против Франции армию в количестве 30 600 человек пехоты и 11 600 человек кавалерии[471].