§ 12. Общий обзор изменений вокализма, вызванных

словоизменением

ПРЕДВАРИТЕЛЬНЫЕ ЗАМЕЧАНИЯ

1. Форма суффиксов

Мы займемся рассмотрением только первичных суффиксов.

Основной закон корней состоял в том, что они должны были включать в себя группу ax+Z.

Исключение. Суффикс -nt (активное причастие в презенсе) не имеет ах. Формы, анализ которых не приводит к бесспорным выводам, таят в себе, может быть, и другие, не поддающиеся учету исключения.

В зависимости от того, следует ли за аг или не следует другая фонема, суффиксы распределяются по двум обширным классам.

В первом случае их формула совпадает с формулами корневых слогов. Важнейшими суффиксами этого класса являются -ахп, -maiii, -waxn, -ajin, -axr, -taxr, -axs, -yaxs, -waxs, -axi, -taxi, -naxi, -axu, -taxu, -naxu -yaxA и т. д. Такие основы, как sa^-maiii или ma1A-ta1r, представляют собой сочетание двух совершенно подобных друг другу ячеек. И все же параллелизм этих суффиксов и корней не абсолютен. Он ограничивается законом, почти полностью исключающим возможность появления в суффиксах каких-либо иных фонем, кроме t, s и сонантов.

Второй класс суффиксов—это те суффиксы, которые оканчиваются на аг (чередующееся, как и во всех других случаях, с а2). Среди прочих сюда относятся суффиксы: -ах, -tax, -nax, -шах, -уах, -walf -гах.

2. Что мы имеем в виду, говоря об изменениях вокализма, вызванных словоизменением?

Корень может претерпеть изменение лишь двоякого рода: его аг может быть вытеснено или преобразовано в а2, этим же двум изменениям подвержены и суффиксы.

Праязыковые изменения вокализма сводятся, таким образом: 1) к случаям вытеснения или преобразования корневого аи 2) к случаям вытеснения или преобразования суффиксального аг.

Но чтобы постигнуть явления в их внутренней связи, деление слогов на корневые и суффиксальные мало пригодно.

Слоги в положении перед суффиксом—это слоги, непосредственно предшествующие ему. Само собой разумеется, что в первичном слоге это могут быть только корни.

Слоги в положении перед окончанием это: 1) корни без суффикса; 2) суффиксы.

Если бы термин слог не был в той или иной степени освящен обычаем, мы бы охотно предпочли ему термин ячейка (cellule) или морфологическая единица (unite morphologique), потому что большое число корней и суффиксов, например staxA-, рахгд- (§ 14), -уахА, а, может быть, и kaxi-, -naxu и т. д., двусложны. Итак, постараемся четко определить, что именно мы понимаем под словами „елог“ или „ячейка"; это—группа фонем в неослабленном состоянии, естественным центром которой является одно и то же сц.

Мы предполагаем изучить изменение вокализма в первичном слове (вытеснения и преобразования а), вызванное словоизменением. Эта задача, кроме единственного сомнительного исключения (стр. 501), не распространяется ни на одно изменение, которым подвержены слоги в положении перед суффиксом, зато она охватывает почти всю совокупность тех изменений, которые происходят в слогах в положении перед окончанием.

Мы не говорим всю совокупность, потому что в некоторых основах-корнях, каковы, например, скр. mfdh или (afva-)ytig, наблюдается устойчивое ослабление во всех падежах склонения. Совершенно очевидно, что это ослабление не находится в зависимости от флексии.

Поскольку о причине изменения ах в а2 в слогах в положении перед окончанием известно почти столь же мало, сколь и о причине такого же изменения в прочих слогах, мы не можем утверждать с такой же уверенностью, как в том случае, когда дело идет об утрате а, что такое изменение зависит от флексии. Тем не менее, чередование, которое наблюдается между обоими а и происходит по образцу чередования в окончаниях, побудило нас включить появление а2 в положении перед окончанием в группу явлений, вызываемых словоизменением.

ГЛАГОЛЬНОЕ СЛОВОИЗМЕНЕНИЕ

1. ВЫТЕСНЕНИЕ а

Строение корней и суффиксов (см. выше) обусловливает как для имен, так и для глаголов существование двух главнейших типов основ. Первый тип—это, когда аг заканчивает собой основу, второй—когда за аг следуют одна или две фонемы.

Глагольные основы первого типа: г ах і k ах- (Xsfns-), гіка,- (Xml-), г а л і ksy ах- (Xsn|gt;s-), s р а к у ах- (pafya-), grpsk ах- (Ра охе-).

Глагольные основы второго типа:

а)              Простой или удвоенный корень: а х s- (?а-), а х i- (st-), b h axA- (lt;pa-), raxigh- (leh-), kaxAs-(fSs-), bh axbhaxr-(bibhar-).

б)              Корень + суффикс. Мы полагаем, что показатели 5-го и 9-го глагольных классов -naxu и -пахА не в большей мере суффиксы в подлинном значении этого слова, чем -nax-g в yunagmi (см. гл. VI). Но это безразлично для флексии, и мы вправе объединить здесь все эти формы: s t г п а х и-[224] (strno-), р г n ах а- (ргпа-), у и naxg- (yunag-), righyaxA- (lihyS.-, оптатив).

Вытеснение а в слогах перед окончанием восходит к двум совершенно различным источникам: качеству начальной фонемы окончания и ударению. Смотря по тому, какой из этих источников преобладает, создается два вида флексий, к которым мы позволим себе применить следующие обозначения: слабая и сильная индоевропейские флексии. В сильной флексии, единственной, какую допускает глагол, вытеснение а обусловливается ударением.

Ныне, после блистательного открытия Вернера, считается общепризнанным, что индийская акцентуация может быть сочтена— особенно в глагольных формах — почти абсолютно точным отражением праязыковой акцентуации. Противоречие, отмечавшееся между греческим глагольным ударением и таким же ударением в санскрите и германском, находит свое разрешение в теории Вакернагеля, который в греческом глагольном ударении видит, как известно, частный случай энклизы. В соответствии с вытекающими из этой теории выводами греческие инфинитивы и причастия не подчиняются действию закона, обязательного для финитных глагольных форм, и их ударение совпадает с ударением соответствующих форм в санскрите.

О том, что ударение в свою очередь является главнейшим фактором, воздействующим на деградацию флексии, было сказано впервые Бенфеем; в последнее время этот вопрос был подробно освещен в работах Остгофа и Бругмана, и отныне большинство лингвистов считает этот факт не подлежащим сомнению.

Мы попытаемся свести к возможно более простым основаниям

1. результаты смещения ударения и 2) сами смещения ударения.

Не существует других парокситонных глагольных основ, кроме таких, как raxikax-[225], где ударение, как это явствует из закона I (см. ниже), не имеет значения. Таким образом, подобными основами можно пренебречь и вывести правило, условно сочтя все основы окситонными.

Нижеследующие правила относятся к сильной флексии в целом, независимо от того, именная она или глагольная.

Медиум

гіках-ША

rikax-SA

rikax-tA

rikax-maxdha

rikax-dhwa

rikax-ntA

rikax-wadha

Актив

rikax-m

rikax-s

rikax-t

rikax-max

rikax-tax

rikax-nt

rikax-wa

rikax-tam

rikax-taam

pjjnA-mA

P?nA-sA

P?nA-tA

pjjnA-majdha

prnA-dhwaj

ppi-otA

pjnA-wadha

1. Заканчивающее собой основу и несущее на себе тон ах никоим образом не может выпасть.
2. Если этому не препятствует закон I, всякое окончание, способное принять на себя ударение (то есть образующее слог), перетягивает на себя тон предшествующей окончанию ячейки.
3. Утратив ударение, ах в предшествующей окончанию ячейке сразу же выпадает.

Высказанное в законе II подразумевает некую гипотезу, к которой мы и прибегнем, чтобы объяснить перенос ударения; дело в том, что окончания, обычно именуемые вторичными, являются, на наш взгляд, самыми что ни на есть первичными. Индоевропейская форма этих окончаний все еще не определена с одинаковой степенью достоверности для всех лиц. Но что касается окончаний единственного числа актива, то в их отношении не может возникнуть ни малейших сомнений, и их-то мы, главным образом, и имели в виду, выдвигая свою гипотезу.

Актив:              -ш -s -t; -тах              -tax              -nt; -wa              -tarn -taam

Медиум1: -щА? -sa -tA; -ma^ha -dhwax -ntA; -wadha —              —

Сочетание этих окончаний с основами raxik-, prnaxA-, rikax- (данных примеров достаточно) даст в соответствии с вышесказанным следующее:

Медиум

Актив

pjna1A-m

PinaxA-s

p^naxA-t

p?nA-mai

pjnA-tai

PU1-#!

p^nA-wa

p^nA-tam

p^nA-taam

В императиве 2-е и 3-є лицо единственного числа медиума (скр. dvikSva, prniSva; dvi§tamp;m, prnitSm и т.д.) отвечают правилу. 3-є лицо актива—форма сильная (скр. dveStu, prnStu)— как будто вступает в противоречие с тем, что было сказано нами относительно „окончаний, образующих слог". Но здесь мы имеем дело с „первичными" окончаниями.

Большая часть „первичных" форм может развиться из „вторичных" с помощью элемента і, как предполагает Фр. Мюллер:

1. Относительно греч. -оо, -то и т. д. см. стр. 393 и сл.
2. Как говорилось на стр. 337 и сл., мы предполагаем, что raikm перед начальным гласным следующего за ним слова во фразе было, очевидно, односложным; вообще говоря, m 1-го лица создавало слог лишь в случае крайней необходимости.
3. Или rikmaxdha, rikwadha?
4. Вследствие вторичного преобразования -па- дало -пА-; см.
   стр. 462 и сл.

-ш-і-ша-і(?), -s-i-sA-i, -t-i-tA-i, -nt-i-ntA-i, -mas-i -madha-i, -was-i -wadha-i (может быть, s в -mas-i и -was-і восходит к древнему dh, преобразованному в конце слова в -s и сохранившемуся в медиуме благодаря последующему а?). Бергень (MSL, III, стр. 105) обращает наше внимание на то, что обе пары санскритских окончаний медиума -dhvam -dhve и -ram -re свидетельствуют в пользу иного, и он предполагает, что носовой в -dhvam и -ram был добавлен позднее. И поскольку греч. -аде подтверждает со своей стороны форму -dhwax, эта гипотеза в высшей степени правдоподобна. Наш перечень таким образом увеличивается еще на два случая. Мы не знаем также, не образовалось ли -tu в dveStu, prnatu путем добавления -и, подобно тому, как -ti образовалось в результате добавления -і.

Теперь возникает вопрос, почему при том, что в raikm-i и формах того же рода были добавлены і и и, ударение все же не перешло, согласно правилу, на окончание? На это можно найти два ответа. В эпоху, когда было добавлено i(u), окончание могло перестать перетягивать на себя ударение. Во-вторых, весьма существенно отметить и то, что за гласным окончания, то есть і или и, по крайней мере в четырех рассматриваемых нами формах (dveSmi, dvek§i, dve§ti, dve§tu), не следует никакой другой фонемы. Некоторые признаки побуждают считать, что і и и произносились в этих условиях очень ослабленно, и это делало их неспособными принять на себя ударение[226]. Это подтверждается именной флексией для местного падежа, например в uksani, datari и т.д., а, возможно, и для именительного падежа среднего рода, каков ради (род. п. pagvas); см. стр. 502. Здесь нам заметят, пожалуй, что другая форма императива, а именно

2. е лицо, например dvi^hi, prnihi и т.д., вступает в противоречие с гипотезой этого рода. На это прежде всего можно ответить, что в этих императивах часто обнаруживается сильная основа. Так, в санскрите находим: gadhi, gagadhi, bodhi (от bodh), gahahi, приводимые Бенфеем („Or. u. Occ.“, I, стр. 303), grbhnahi, prinahi (Ludwig, „Wiener Sitzungsber.“, LV, стр. 149); в греческом; [kjOt, xXvjth, adjx-moOi, 8(8lt;ойі, іХт)йі (Curtius, Verb., II, стр. 35). Во-вторых, думая о почти факультативном характере окончания -dhi, задаешься вопросом, не является ли оно по своему происхождению свободной частицей, позднее агглютинировавшей к основе.

Остается рассмотреть различные парадигмы, в которых выступает действительная или только кажущаяся аномалия.

1. Сильные формы 3-го класса имели в праязыке, как мы считаем, два ударения: одно, падающее на корень, другое—на его повтор (см. конец § 13). Перенос ударения в скр. piprmas при piparti, таким образом, только кажущийся.
2. Такие сигматические аористы, как a^aissam, имеют в достаточной мере нарушенный вокализм. Оканчивающиеся на согласный корни ослабляются в медиуме[227], например: avikSmahi при асеётаЫ. Это дает нам право предположить, что названное время первоначально везде и всюду располагало набором чередующихся сильных и слабых форм, что отнюдь не является неожиданным, принимая во внимание строение его основы. Формы множественного и двойственного числа актива так же, как и медиум, для некоторых корней претерпели, таким образом, метаплазм. Акцентуация не менее искажена, чем вокализм (Benfey, Vollst. Gramm., стр. 389). В греческом, как и в санскрите, возобладали сильные формы (стр. 417).
3. 2-е лицо и 3-є лицо единственного числа перфекта кажутся плохо согласующимися с нашей теорией, поскольку -ta (скр. -tha) и -а могли принимать на себя ударение. Но и корневое а—также не сц, а а2. Это, я полагаю, весьма важное обстоятельство, хотя определить подлинное его значение и затруднительно. Как установлено, правила, которые можно вывести для перемещений ударения и для выпадения а, часто оказываются нарушенными, когда это а появляется в форме а2. Ср. конец § 13.
4. Оптатив на -уа1А. Изменяясь по формам, как ргпахА-( это глагольное время должно было дать во множественном числе: (*rikyA-ma), rikyA-ma, в медиуме:              (*rikyA-tA), rikyA-tA. Но группа уА не может существовать. Она изменяется в Ї уже с праязыкового периода, совершенно так же, как гА изменяется в ї (см. стр. 462 и гл. VI). Все формы, не принадлежащие к единственному числу актива, имели в праязыке, таким образом, Ї. Для медиума Бенфей установил этот факт в своей работе „Ueber die Entstehung etc. des indog. Optat."[228].

Во множественном и двойственном числе актива то же I появляется во всех европейских языках: лат. s-i-mus (ед. ч. s-i5-m), греч. e-1-jxev (ед. ч. e-fo]-v), слав, jad-i-mu (ед. ч. ja2di = *jadjl), гот. ber-ei-ma (форма единственного числа bereip образовалась по образцу множественного числа). Мы отсылаем читателя к уже цитированной работе Пауля (,,Beitr.“, IV, стр. 381 и сл.), хотя и не можем присоединиться к концепции этого автора, который видит в I «стяжение -уа». В санскрите мы имеем во множественном и двойственном числе актива lihyflma, lihyamp;va и т.д. Эти формы образованы по аналогии с единственным числом. Не следует упускать из виду: 1) что все языки Европы совпадают в отношении I; 2) что общая теория флексии отдает предпочтение !, а не уа; 3) что такие случаи, как pflmi pamas при греч. lt;рац( (рацєу, создают прецедент для распространения а долгого (стр. 435); 4) что в самом санскрите медиум дает нам I и что всякое расхождение между медиумом и множественным—двойственным числом актива является аномалией; 5) наконец, что зендский дает і в некоторых активных формах: Жюсти приводит daiSitem (3 л. мн.-дв. ч.), затем—fahlj fra-zahit, daidit—формы единственного числа, получившие Ї по аналогии[229].

Ведийский прекатив (Delbriick, цит. раб., стр. 196) в своей флексии точно следует за оптативом. Актив bhfl-yas-am, kri-yas- ma; медиум: mult;M§-ta и т. д.

5. Оптатив тематического спряжения. Приметой, согласно Бенфею, является -Ї долгое[230], восходящее, как мы полагаем, к -yajA примерно так же, как слабые формы, которые только что были рассмотрены. Но весьма затруднительно объяснить, в силу чего здесь могла произойти редукция -уахА в -I =*уА, если тональный элемент предшествовал примете. Флексия — единственная в своем роде. Можно было бы ожидать, что основа скр. tude (=*tuda-i) даст во множественном числе ‘tudfma’, поскольку за а следует фонема. Но нужно отметить, что это а является рефлексом а2 (стр. 380), что, как мы видели, сильно изменяет положение вещей. Итак, а сохраняется, и это имеет своим следствием больше нигде не встречающееся явление, а именно флексию без деградации при основе, которая не оканчивается на аг. По любопытному, но, несомненно, случайному совпадению, чередование в императиве древних славянских дифтонгов ё и і (nesi, nesfemu, nesfete, nesfevfe, neseta) как бы отражается в зендском barois, baroit, baraema, baraetem (медиум: baraesa, baraeta; во множественном числе снова появляется бі). Мы тщетно пытались подыскать объяснение, которое могло бы оправдать первичное различие между дифтонгом в единственном числе и дифтонгом во множественном числе или в медиуме[231].

Субъюнктив тематических глаголов. Мы не смогли составить себе окончательное мнение относительно первичной формы такого субъюнктива, как греч. lt;ркроgt;, cpsprjc и т.д. Восходит ли а в лат. ferat к сочетанию а1 + а,19 е + е? Не является ли скорее feram, feres подлинным субъюнктивом? И имеем ли мы право отделять moneat, audiat от умбрского оптатива portaia?

2. появление фонемы а2

Глагольной флексии известо преобразование аг в а2 только в двух случаях:

1. В тематическом спряжении, где это явление может быть, по-видимому, объяснено природой согласного, следующего за а (см. стр. 381).
2. В единственном числе перфекта, где преобразованное а является корневым а. 1-е лицо, может быть, сохраняло aL. См. стр. 366 и сл.

ИМЕННОЕ СЛОВОИЗМЕНЕНИЕ