ОБСТОЯТЕЛЬСТВЕННЫЕ КОНСТРУКЦИИ И ИХ ИНТЕРПРЕТАЦИЯ
Некоторые предварительные наблюдения могут послужить основой для рассмотрения речеактовых обстоятельственных конструкций. Первое из них, особо выделяемое Бёром и Ликаном (Воёг — Lycan 1980), состоит в том, что обстоятельственные конструкции вносят вклад в значение высказывания (utterance).
Произнесение предложений, представленных в (29), означает больше, чем произнесение соответствующих предложений из (30):(29) a) Frankly, the chances are slim. ‘Откровенно говоря, шансы
минимальны’.
b) Confidentially, Nina will be away next year. ‘Говоря между нами, Нины в следующем году здесь не будет’.
c) I'll be at home all day, in case you need me. ‘Я буду дома целый день на тот случай, если я тебе понадоблюсь’.
d) What time is it, because I don't have a watch. ‘Скажите, который час, потому что у меня нет часов’.
(30) a) The chances are slim. ‘Шансы минимальны’.
b) Nina will be away next year. ‘Нины в следующем году здесь не будет’.
c) Г11 be at home all day. ‘Я целый день буду дома’.
d) What time is it? ‘Который час?’.
Впрочем, глагол say ‘говорить’ характеризуется существенной неоднозначностью, он может означать ‘произносить (какие-либо слова или звуки)’ и выполнять речевой акт определенного типа. Аналогичная неоднозначность наблюдается и в отношении ранее употребленного слова высказывание (utterance). В некотором смысле (и мне хотелось бы считать его верным, то есть соответствующим фактам) обстоятельственные конструкции в (29) вносят вклад в значение высказывания, но не в содержание квалифицируемого ими речевого акта, представленного приведенными предложениями в
(30) (ср. обсуждавшиеся ранее кванторы). Речевой акт вопроса в (30d) состоит из What time is it? с характерной инверсией порядка слов. Однако обстоятельственная конструкция в этом случае не является частью вопроса как такового — она используется для обозначения причины, по которой говорящий задает вопрос, и для обоснования этого вопроса.
Подобно кванторам и сентенциональным составляющим с wenn* рассмотренным ранее, эти обстоятельственные конструкции находятся, видимо, вне области действия речевого акта, и можно сказать, что модифицируемый ими речевой акт находится в области их действия. Если данные обстоятельственные конструкции располагаются вне области действия модифицируемого речевого акта* то почему бы им не оказаться в области действия какого-либо другого речевого акта? И действительно, некоторые из них вполне могут выступать в такой позиции. Например:
(31) John has been acting very strangely recently, because have you noticed how he has been filing his teeth? ‘Джон вел себя очень странно в последнее время, потому что ты, наверное* заметил, как он скрежетал зубами?’ (ср. L і b е г m а п 1973).
(32) Gloria will have to go, because who can put up with incidents like that one? ‘Глории придется уехать, потому что кто будет мириться с инцидентами, подобными этому?’
(33) Are you tired of living? Because, sonsider the alternative. ‘Ты устал от жизни? Потому как подумай о другой возможности’.
(34) Is that the one Mercedes wished on you? Because, if so, now it can be told (What can? It doesn‘t suit you) ‘Это то, что Мерседес хотела видеть на тебе? Потому что, если так, та теперь можно сказать (Что можно? Он тебе не идет)’ (Bonnett — Bonnett 1982, 100).
В (31) и (32) утверждение модифицируется вопросом. Вопрос же в свою очередь подразумевает некоторое утверждение (или по крайней мере, суждение), однако, способом, не отличающимся от обычного, не-вставленного и не-обстоятельственного употребления подобных вопросов. Вопросы в (33) и (34) модифицируются посредством предположительного совета (suggestion) и утверждения соответственно10. Предположительный совет имеет форму императива, как это и могло бы быть, если бы он не являлся частью обстоятельственной конструкции. Составляющая со значением причины в (32) функционирует в данном тексте как утверждение.
Мы можем задаться вопросом, почему другие типы обстоятельственных конструкций не могут выступать как полноправные речевые акты.
Видимо, это определяется их внутренними свойствами; обстоятельственные формы типа frankly ‘искренне, откровенно’ не являются сентенциональными составляющими, формы типа to make a long story short ‘короче говоря’ не содержат личной формы глагола, а формы типа in case you need me маркированы как подчиненные, которые, подобно сентенциальным составляющим с if, не могут употребляться в форме утверждения11. В связи с этим мы можем рассматривать все эти типы обстоятельственных конструкций как находящиеся вне области действия модифицируемых ими речевых актов, даже если все они не находятся явным образом в области действия какого-либо другого речевого акта. Приведенные выше случаи в корне отличаются от других спорных случаев (которые я особо рассматривать не буду) типа I regret to inform you ‘Сожалею, но должен вам сообщить’, где модифицирующая составляющая I regret to даже потенциально не входит в область действия какого-либо другого речевого акта, хотя и имеет модифицируемый ею речевой акт в своей области действия.Нам остается таким образом признать, что перформативный анализ речевых актов и обстоятельственных конструкций (или кванторов) должен представлять составляющие предложения в следующих отношениях:
(35) Перформативы и кванторы:
S
(36) Перформативы и обстоятельственные конструкции:
’свиньи имеют крылья’
Квантифицируемая группа будет поставлена в соответствие (с помощью операции понижения или, наоборот, выдвижения) позиции той переменной, которую она связывает. Обстоятельственная конструкция находится в своей поверхностно-структурной позиции и отделяется обязательной паузой, обусловленной разрывом в структуре основных составляющих. Данная обстоятельственная конструкция может помещаться в различные позиции с помощью операции смещения влево или других способов, определяющих различия в порядке слов.
Сказанное в общих чертах совпадает с точкой зрения, обсуж^ даемой в первой части работы Бёра и Ликана (Воёг — Lycan 1980). Эта точка зрения страдает тем изъяном, что в соответствии с ней обстоятельственные или какие-то иные конструкции, находящиеся вне модифицируемого речевого акта, должны получать какую-то семантическую интерпретацию, однако они не интерпретируются тем способом, каким интерпретируется содержание данного речевого высказывания. Ранее мной было показано, что другие способы перформативного анализа, а именно те, которые помещают обстоятельственные конструкции в область действия модифицируемых ими речевых актов, должны быть отброшены. Поэтому я буду считать, что если анализ первого типа является сложным, а второго — невозможным, то следует вернуться к анализу первого типа, намеченному в (35) и (36), и присмотреться внимательнее к возникающим здесь осложнениям.
Существует и третья возможность, пользующаяся популярностью у критиков различных вариантов Перформативной Гипотезы. Это анализ, который не постулирует никакой перформативной составляющей в глубинной семантико-синтаксической структуре, подвергающейся синтаксической деривации. Структура такого рода, соответствующая (36), представлена в (37):
Миттвох (Mittwoch 1980) предлагает выводить обстоятельственные конструкции как вводные слова, то есть так, как они и представлены в данной структуре. Бах и Харниш (Bach — Н а г-
(37) Обстоятельственные конструкции без перформативов:
S
n і s h 1979) предлагают считать обстоятельственную конструкцию* частью утверждаемого суждения, но интерпретируемой особым образом. В соответствии с предложением Дж. Лича (Leech 1974; 1980) должно существовать правило семантической деривации,, применяемое к обстоятельственной конструкции и превращающее эту конструкцию в модификатор того речевого акта, в котором фигурирует данное суждение. Во всех этих вариантах анализа различного рода правила служат для получения интерпретации* предусматривающей перформативную составляющую, представленную таким образом, что обстоятельственная конструкция интерпретируется как ее модификатор.
Интересно, что все стороны* независимо от занимаемых ими теоретических позиций, соглашаются с тем, что рассматриваемые обстоятельственные конструкции модифицируют речевой акт. Разногласия относятся к роли, выполняемой перформативной составляющей в синтаксической деривации, и природе репрезентации в (36). Независимо от того, является ли структура (36) исходной точкой в синтаксической деривации или нет, она выступает как конечный результат. Иными словами, во всех случаях предлагается какая-либо репрезентация перформативной составляющей, и последняя относится к обстоятельственной конструкции как модифицируемое к модификатору. Является ли эта интерпретация семантической или прагматико- семантической— вопрос, не имеющий особого значения. Обстоятельственная конструкция находится вне области действия модифицируемого ею речевого акта, однако она вносит свой вклад r значение высказывания. Остается неясным, какие именно принципы семантической интерпретации при этом используются, и этот вопрос будет рассмотрен в следующем разделе. Однако перед каждым из названных двух типов анализа стоит одна и та же проблема — каким образом должны интерпретироваться обстоятельственные конструкции, если они являются семантическими сущностями, находящимися, однако, вне языковой структуры, получающей семантическую интерпретацию.4.