ПАДЕЖНАЯ ГРАММАТИКА

Существенное видоизменение теории трансформацион­ных грамматик, которое я собираюсь предложить, состоит не более и не менее как во введении уже упоминавшейся ин­терпретации падежных систем с помощью «концептуальных рамок», однако на этот раз такая интерпретация вводится при ясном понимании различия между глубинной и поверх­ностной структурами.

Важно понимать, что объяснительная ценность универ­сальной системы глубинных падежей заключается в их син­таксической, а не в (просто) морфологической природе. Разнообразные наборы отличных друг от друга падежей, допустимые в простом предложении, выражают понятие «тип предложения», которое, вероятно, может считаться имеющим универсальную значимость независимо от таких поверхностных.различий, как выбор подлежащего. Наборы падежей, определяющие типы предложений некоторого языка, обусловливают само собой разумеющуюся класси­фикацию глаголов этого языка (в соответствии с теми ти­пами предложений, в которых может быть употреблен каж­дый глагол), и может оказаться вполне вероятным, что мно­гие аспекты такой классификации тоже будут иметь уни­версальную значимость.

Падежные элементы, факультативно связанные с кон­кретными глаголами, в совокупности с правилами форми­рования подлежащего должны служить для объяснения разнообразных ограничений на совместную встречаемость слов в предложениях. Например, в предложении 18 подле­жащее находится в агентивном отношении к глаголу; в предложении 19 подлежащее выступает как Инструмент; а в предложении 20 наличествуют и Агенс, и Инструмент, однако только Агенс, а не Инструмент оказывается подле­жащим.

(18) John broke the window.

‘Джон разбил витрину (окно).’

(19) A hammer broke the window.

‘Молоток разбил витрину (окно).’

(20) John broke the window with a hammer.

‘Джон разбил витрину молотком.’

В силу того что подлежащие предложений 18 и 19 грам­матически различны, невозможно получить предложение, выражающее объединенный смысл этих двух предложений, путем соединения их подлежащих в одну однородную груп­пу. Так, предложение 21 неприемлемо:

(21) ’"John and a hammer broke the window.

‘Джон и молоток разбили витрину (окно).’

Сочиняться могут только такие именные группы, которые представляют один и тот же падеж. Аналогичным образом то обстоятельство, что лишь один представитель данного падежного отношения может встречаться в одном и том же простом предложении в совокупности с обобщениями, ка­сающимися выбора подлежащего, и с описанием избыточ­ности, наблюдаемой при указании падежей и семантических признаков лексем (например, избыточность между падежом «Агенс» и одушевленностью),—это обстоятельство объяс­няет неправильность предложения 22;

(22) *A hammer broke the glass with a chisel.

‘Молоток разбил стекло зубилом.’

Оно неправильно, если и молоток, и зубило интерпрети­руются как Инструменты. Но оно не может пониматься и как предложение, содержащее Агенс и Инструмент, по­скольку существительное hammer ‘молоток’ неодушевлен­ное ^[137].

Сформулировав перечисленные выше посылки, можно объяснить следующую зависимость: подлежащее активного предложения с переходным глаголом должно интерпрети­роваться как одушевленный агенс только в том случае, если в предложении представлена группа предлога with с инструментальным значением. У кажущихся исключений из этого правила обнаруживаются другие глубинные струк­туры. Одним из таких исключений представляется предло­жение 23; однако, обратив внимание на присутствие в нем слова its ‘свой’, легко заметить принципиальное отличие такого предложения от предложений 22 и 24.

(23) The car broke the window with its fender.

‘Машина разбила витрину (окно) своим крылом.’

(24) *The car broke the window with a fender.

‘Машина разбила витрину (окно) крылом.’

В предложении 24 сформулированные выше условия нару­шены; в то же время предложение 23 является перифразой предложения 25 и поэтому может интерпретироваться как предложение, имеющее ту же самую глубинную структуру, что и 25.

(25) The car’s fender broke the window.

‘Крыло машины разбило витрину (окно).’

Здесь предполагается следующая трактовка: предложе­ния 23 и 25— это безагенсные предложения, содержащие в качестве инструмента обладаемое имя (the car’s fender ‘крыло машины’). В этом случае правила выбора подлежа­щего допускают разные варианты: в качестве подлежащего может выступать либо вся именная группа, обозначающая инструмент (как в примере 25), либо им может стать только сам «обладатель», а остальная часть инструментальной груп­пы должна выступать с предлогом with (как в примере 23). При выборе второй возможности требуется, чтобы внутри инструментальной группы был оставлен «след» обладателя в виде соответствующего притяжательного местоимения. Аналогичное объяснение предлагается для таких фраз, как 26 и 27, которые тоже можно интерпретировать как имею­щие одинаковую глубинную структуру.

(26) Your speech impressed us with its brevity.

‘Ваша речь поразила нас своей краткостью.’

(27) The brevity of your speech impressed us.

‘Краткость вашей речи поразила нас.’

Поверхностный характер понятия «подлежащее пред­ложения» демонстрируется на этих примерах особенно убе­дительно, поскольку в случае подлежащего-обладателя «подлежащее» даже не является главной составляющей предложения; оно берется из состава определения, входя­щего в главную составляющую.

Таким образом, в базовой структуре предложений усматривается нечто, что можно назвать «пропозицией»,— набор отношений между глаголами и именами (или придаточ­ными предложениями, если таковые имеются), без инфор­мации о времени, отделяемый от того, что можно назвать составляющей «модальность».

Таким образом, первым глубинным правилом является правило 28 (в сокращенном виде — 28'):

(28) Предложение Модальность + Пропозиция

(28') S М + Р^[139]

Составляющая Р «развертывается» в глагол плюс одна или более падежных категорий. Последующее правило обес­печивает автоматическую реализацию всякого падежа в ви­де категориального символа NP (кроме тех случаев, когда на месте NP должно выступать придаточное предложение S). Тем самым оказывается, что падежные отношения пред­ставляются в дереве составляющих посредством доминирую­щих категориальных символов.

Развертывание пропозиционной составляющей Р можно представлять себе как список формул такого вида, который показан в 28"*, где обязательно должна быть по крайней мере одна падежная категория, и никакая падежная кате­гория не может входить в одну и ту же формулу дважды:

(28")Р V + С_а + ... +С„

Можно ли свести совокупность этих формул в более корот­кую запись, пользуясь обычными средствами объединения правил, пока неясно **. Для наших целей достаточно, что Р может быть представлено посредством любой формулы из набора, включающего V + A, V + 0 + A, V + D, V + •f О + 1 + А и т. д. (Интерпретация буквенных символов указывается ниже.)

Смыслы падежей образуют набор универсальных, воз­можно врожденных, понятий, индентифицирующих некото­рые типы суждений, которые человек способен делать о со­бытиях, происходящих вокруг него,— суждений о вещах такого рода, как ‘ кто сделал нечто’, ‘с кем нечто случилось’, ‘что подверглось некоему изменению’.

Агентив (А) — падеж обычно одушевленного инициато­ра действия идентифицируемого с глаголом ⁸¹.

Инструменталис (I) — падеж неодушевленной силы или предмета, который включен в действие или состояние, называемое глаголом, в качестве его причины³².

Датив (D) — падеж одушевленного существа, которое затрагивается состоянием или действием, называ­емым глаголом.

сенала порождающих грамматик: фигурные, круглые и квадратные скобки, позволяющие, например, записать пять правил:

1) х Y + А; 2) X Y + Z + А; 3) X W + В; 4) XW + + Z + В; 5) X С — в одно:

— Прим. перев.

⁸¹ Спасительная оговорка «обычно» отражает мое понимание того факта, что в некоторых случаях контексты, требующие, по-моему, агенса, заполняются «неодушевленными» существительными типа robot ‘робот’ или существительными, обозначающими «объединения людей» вроде nation ‘нация’. Поскольку в настоящий момент я не знаю, как следует поступать с такими вещами, я просто предполагаю для всех агенсов, что они являются «одушевленными».

³² Пол Постал напомнил мне о существовании предложений типа(і):

(i) I rapped him on the head with a snake.

‘Я похлопал его по голове змеей.*

Требование «неодушевленности» инструментальной NP является тре­бованием интерпретировать предложение (і) таким образом, как будто в его глубинной структуре есть нечто, эквивалентное выражению with the body of a snake ‘телом змеи*. Аргументом в поддержку такой позиции может служить существование языков, в которых в данном контексте является обязательным упоминание некоторого корня со значением ‘тело’, а также отмеченная у Лакоффа неприемлемость предложений типа (ii):

(ii) *John broke the window with himself.

‘Джон разбил витрину собою.*

Фактипгив (F) — падеж предмета или существа, кото­рое возникает в результате действия или состо­яния, называемого глаголом, или которое пони­мается как часть значения глагола.

Локатив (L) — падеж, которым характеризуется место­положение или пространственная ориентация действия или состояния, называемого глаголом.

Объектив (О) — семантически наиболее нейтральный падеж, падеж чего-либо, что может быть обозна­чено существительным, роль которого в действии или состоянии, которое идентифицируется гла­голом, определяется семантической интерпре­тацией самого глагола. Естественно, этот падеж бывает только у названий вещей, которые затра­гиваются состоянием или действием, идентифи­цируемым глаголом ³³. Объектив не надо путать ни с понятием прямого дополнения, ни с именем поверхностного падежа, являющимся просто си­нонимом для аккузатива.

Наверняка нам понадобятся и другие падежи. В даль­нейшем мы будем по мере необходимости предлагать допол­нения к приведенному списку.

Важно отметить, что ни один из этих падежей нельзя интерпретировать как прямое соответствие поверхностно­синтаксическим отношениям «подлежащее» и «прямое до­полнение» в каком-либо конкретном языке [140]. Так, слово John ‘Джон’ — это А как в предложении 29, так и в пред­ложении 30, the key ‘ключ’ — это I как в предложении 31, так и в предложениях 32 и 33, a John ‘Джон’ — это Бив предложении 34, и в предложениях 35 и 36 и, наконец, Chicago ‘Чикаго’ — это L и в 37, и в 38.

(29) John opened the door.

‘Джон открыл дверь.’

(30) The door was opened by John.

‘Дверь была открыта Джоном.’

(31) The key opened the door.

‘Ключ открыл дверь.’

(32) John opened the door with the key.

‘Джон открыл дверь ключом.’

(33) John used the key to open the door.

‘Джон воспользовался ключом, чтобы открыть дверь.’

(34) John believed that he would win.

‘Джон верил, что он выиграет.’

(35) We persuaded John that he would win.

‘Мы убедили Джона, что он выиграет.’

(36) It was apparent to John that he would win. ‘Джону было очевидно то, что он выиграет.’

(37) Chicago is windy.

букв. ‘Чикаго ветрен.’ [т. е. ‘Чикаго — ветреный город.’]

(38) It is-windy in Chicago.

‘В Чикаго ветрено.’

В список падежей включен локатив L, но нет ничего по­хожего на такой падеж, который можно было бы назвать «дирекционалом» (направительным падежом). Как отме­чалось выше, существуют факты, свидетельствующие о том, что локативные и направительные значения не проти­востоят друг другу, а являются лишь поверхностными раз­личиями, обусловленными либо структурой фразы, либо характером глагола, управляющего существительным. В примере, предложенном Барбарой Холл (см. предложе­ние 39), по употреблению местоименного слова-замести­теля there ‘там’ видно, что сочетания to the store ‘в мага­зин’ и at the store ‘в магазине’ представляют собой варианты одной и той же сущности, обусловленные характером гла­гола, обозначающего движение или недвижение ³⁴.

(39) She took him to the store and left him there.

‘Она повела его в магазин и оставила его там.*

Я указал ранее, что А и D — это ‘одушевленные^[141] участники деятельности, называемой соответствующим гла­голом, и предложил также, чтобы глаголы выбирались* в соответствии с имеющимися в предложении падежными окружениями; в дальнейшем я буду называть такие окру­жения «падежными рамками». Тогда возникают следующие два выбора лексических единиц: выбор существительных и выбор глаголов. Признаки существительных, требуемые

В наших терминах это значило бы, что либо надо усматривать разницу между падежом L в качестве составляющей, входящей в Р, и падежом L в качестве составляющей, входящей в М, либо считать, что имеется два элемента L внутри Р, различающихся по степени их сочетаемости с глаголами. Падеж L со строгими ограничениями на сочетаемость употребляется с глаголами keep ‘держать*, put ‘класть* / ‘ставить* и leave ‘оставлять’, но не с polish ‘полировать*, wash ‘мыть* и build ‘строить’; падеж L со слабыми ограничениями сочетается с глаголами типа polish, wash и build, но не с believe ‘верить*, know ‘знать* и want ‘хотеть’.

Однако, как бы ни интерпретировать это различие, второй, или «внешний», элемент L оказывается в ряде отношений похожим по своим сочетаемостным свойствам на падеж, который можно было бы назвать бенефактивом (В). Падеж В также связан с сочетаемостью глаголов- предикатов в том смысле, что некоторые предикаты не могут иметь при себе обстоятельства-бенефактива (*Не is tall for you ‘*Он высок вам); однако, возможно, что это ограничение в данном случае относится не столько к зависимостям, непосредственно связанным с глаголом, сколько к отношениям зависимости между падежами. В действительности ока­зывается, что глаголы, при которых допустимы такие определители, как «внешний L» и В,— это в точности те же самые глаголы, при которых бывает агенс. Я не представляю себе, как можно формулировать такие зависимости, но это надо делать так, чтобы и второй тип L и В могли появляться только в тех предложениях, где есть А.

Таким образом, интерпретация различия между предложениями iii

и iv

iii* II demeure к Paris*

‘Он остается в Париже*'

iv. II travail le к Paris.

‘Он работает в Париже*’_? при которой в первом предложении усматривается ‘прямое дополне­ние*, а во втором — ‘косвенное дополнение’, может быть связана про­сто с тем фактом, что подлежащее предложения iv — это на самом деле А. Наличием А объясняется и выбор конкретного глагола, и наличие ‘внешнего L*. См. в этой связи замечания Базеля (В a z е 1 1, 1949, р. 10) по поводу рецензии Гугенхейма (Gougenhelm) на книгу Воег. French syntax.

* Имеется в виду «выбор» (selection) лексических единиц из лек­сикона на этапе введения лексики в НС-структуру.— Прим. перев,

тем или иным падежом, задаются обязательными правила­ми такого типа, как, например, следующее правило, которое показывает, что всякое N в составе группы, имеющей падеж А или D, должно содержать признак [+ одушевленный] (вспомним оговорку в сноске 30):

N [+одушевленный]/^А’°[Х Y]

Чтобы учесть в самом общем виде признаки лексических единиц, связанные с конкретными падежами, мы можем воспользоваться правилом, которое приписывает каждому существительному помету, идентифицирующую то падеж­ное отношение, в которое вступает это существительное с остальной частью предложения. Такое правило могло бы приписывать, к примеру, всякому существительному, над которым доминирует падеж L, признак [+локатив]. Так как абстрактные существительные вроде слова idea ‘идея’ не могут быть главами групп, реализующих падеж L, они бу­дут получать признак [— локатив] ^[142].

Вставление глаголов, с другой стороны, зависит от кон­кретного набора падежей, «падежной рамки» *, представ­ленной в данном предложении ^зв. Так, глагол run ‘бежать’

может быть вставлен в рамку [______ А], глагол sad ‘(быть)

грустным’ — в рамку [_____ D], глаголы типа remove ‘уби­

рать* и open ‘открывать’ — в рамку [ О + А], глаго­лы типа murder ‘убивать* и terrorize ‘терроризировать* (то есть глаголы, требующие «одушевленного субъекта» и

«одушевленного объекта») — в рамку [_______ D+A),_ глаго­

лы типа give ‘давать’ — в рамку [ O+D+А] и т. д.

Сокращенные формулировки, называемые «рамочными признаками», должны задавать в словарных статьях глаго­лов множество падежных рамок, в которые может быть вставлен данный глагол. Эти рамочные признаки естествен­но определяют некоторую классификацию глаголов в дан­ном языке.

Такая классификация достаточно сложна не только из- за разнообразия падежных окружений, возможных внутри Р, но еще и из-за того, что многие глаголы могут выступать в более чем одном определенном падежном окружении. Этот последний факт может быть отражен в предлагаемой запи­си явным образом, если в выражениях, характеризующих рамочные признаки, допустить факультативные представ­ления падежей.

Так, если рассмотреть уже известный пример — глагол open ‘открывать’, то мы увидим, что этот глагол может вы­ступать и в контексте [______ О], как в предложении 40; и

в контексте [ О + А], как в предложении 41; и в кон­тексте [ О + I], как в 42; и, наконец, в контексте

[ О + I + AJ, как в 43:

(40) The door opened.

‘Дверь открылась.'

(41) John opened the door.

‘Джон открыл дверь/

(42) The wind opened the door.

‘Ветер открыл дверь/

(43) John opened the door with a chisel.

‘Джон открыл дверь стамеской/

В наиболее простом представлении этого набора возможно­стей для указания того, какие элементы факультативны, используются круглые скобки. Тем самым оказывается возможным записать рамочный признак для open в виде 44:

(44) + [ 0(1) (А)]^[143]

Другими глаголами с тем же рамочным признаком яв­ляются turn ‘поворачивать(ся)’, move ‘двигать(ся)’, rotate ‘вращать(ся)’ и bend ‘сгибать(ся)’.

Для глагола kill ‘убивать’ надо указать, употребляя привычные термины, что у него бывает одушевленный объект и одушевленный или неодушевленный субъект и что при одушевленном субъекте может быть еще одновременно группа со значением инструмента. Другими словами, ра­мочный признак для kill должен показывать, что при этом глаголе может быть либо Инструменталис, либо Агенс, либо оба эти падежа. Если ввести запись с пересекающими­ся скобками для указания на то, что в предложении дол­жен быть выбран хотя бы один элемент из пары, стоящей в таких скобках, тогда рамочный признак для kill может быть записан в виде выражения 45.

(45) + [ D(IJA)]

С другой стороны, глагол murder ‘убивать’ относится к числу глаголов, требующих Агенса. Рамочный признак такого глагола не совпадает ни с 44, ни с 45, поскольку эле­мент А в нем обязателен. Этот рамочный признак приводит­ся в 46.

(46) + [ D (I) А]

Для классификации глаголов в соответствии с их окру­жением имеет значение не только простой набор падежей в составе Р Поскольку один из падежей может быть реали­зован в виде S (придаточного предложения), глаголы можно классифицировать также на том основании, является ли элемент О предложением. Мы условимся в дальнейшем ин­терпретировать символ О в рамочных признаках как NP (именную группу), а символ S — как элемент О, который реализуется как придаточное предложение S.

Рамочный признак + [_______ S] характеризует такие

глаголы, как true ‘верно, что’, interesting ‘интересно, что’ и т. д.; признак + [ S + D] объединяет такие гла­

голы, как want ‘хотеть’ и expect ‘ожидать’; глаголы типа say ‘сказать’, predict ‘предсказывать’ и cause ‘заставлять,

побуждать’ выступают в рамке [_______ S + А], а глаголы

типа force ‘заставлять, принуждать’ и persuade ‘убеждать’ могут вставляться в рамку [ S + D + А]^[144].

Глаголы отличаются друг от друга не только конкрет­ными падежными рамками, в которые они могут вставлять­ся, но и своими трансформационными свойствами. К наи­более важным свойствам относятся: (а) выбор той или иной NP на роль поверхностного подлежащего или поверхност­ного дополнения во всех тех случаях, когда этот выбор осуществляется не по общему правилу; (б) выбор предло­гов для каждого падежного элемента в том случае, если этот выбор определяется скорее идиосинкретическими свой­ствами глагола, чем общим правилом, и (в) другие особые трансформационные признаки, такие, как, например, вы­бор конкретного комплементайзера (that, -ing, for — to и т. д.)[145] для глаголов, управляющих придаточными допол­нительными, и некоторые более поздние трансформации с участием этих элементов.

Использование скобок в записи рамочных признаков наряду с трансформационным введением подлежащих дает возможность сократить число семантических толкований в словаре. Вся информация, связанная с конкретными па­дежными отношениями, представленными в составляющей Р, должна даваться при семантической интерпретации этой составляющей Р, что позволяет исключить ее из толкований глаголов. Как мы видели в случае глаголов с признаком 44, некоторые соотносящиеся между собой переходные и непе­реходные глаголы не обязательно должны получать отдель­ные толкования. Эта особенность может быть продемонст­рирована еще и на примере английского глагола cook ‘ва­риться)’, ‘готовить(ся)’. Рамочный признак этого глагола должен выглядеть, по-видимому, примерно как

(47) + [ О (А)],

а идиосинкретический трансформационный признак этого глагола состоит в том, что если в предложении есть А и если О — это какая-либо NP, типичная для данного гла­гола (то есть нечто вроде food ‘пища* или meal ‘еда’), то элемент О может быть опущен. Толкование этого глагола состоит всего лишь в идентификации определенной дея­тельности, направленной на достижение определенного ре­зультата по отношению к объекту, обозначаемому элемен­том О. Иначе говоря, одна и та же словарная статья годится для характеристики употребления глагола cook во всех трех предложениях 48—50.

(48) Mother is cooking the potatoes.

‘Мать готовит картошку.’

(49) The potatoes are cooking.

‘Картошка готовится.’

(50) Mother is cooking.

‘Мать готовит.’

Вместо того чтобы выделять у этого глагола три разных значения, нам достаточно будет сказать, что имеется не­сколько возможных для него падежных рамок и что этот глагол относится к глаголам с «элиминируемым объектом». Тот факт, что падеж А бывает только у одушевленных су­ществительных, а для падежа О одушевленность безраз­лична, служит объяснением того, что если мы можем понять предложение 49 неоднозначно *, то это происходит потому, что мы можем допустить нарушение грамматических требо­ваний в случаях «олицетворений» такого типа, с которыми мы познакомились еще в детском саду; неоднозначность же предложения 50 на самом деле обусловливается тем, что нам известен диапазон видов деятельности, существующих в человеческих обществах.

Пример с глаголом cook показывает, что, приняв пред­лагаемое описание, уже не нужно включать в словарь так много подзначений для отдельных единиц, как это было бы необходимо в грамматике, основанной на различии «подле­жащее/дополнение» ^[146]. Теперь мы покажем, что тот же са-

мый гибкий аппарат позволяет сократить количество сло­варных статей для целых классов глаголов, поскольку те­перь можно достаточно убедительно доказать, что некото­рые синтаксически разные слова на самом деле семанти­чески тождественны (в той части их значения, которая неза­висима от того, что привносится в нее соответствующими падежами). Так, это может быть справедливо для глаголов типа like ‘любить* и please ‘нравиться' — пример, который приходит в голову прежде всего. Эти слова можно описы­вать как синонимы; каждое из них имеет рамочный приз- знак + [____________ О_ + D1, а различаются они лишь призна­

ками выбора подлежащего. В действительности глагол like ‘любить* в ходе своего исторического развития прошел через такое состояние, когда у него был тот же самый при­знак выбора подлежащего, что сейчас у please.

У глагола show ‘показывать*, входящего в другой класс примеров, может быть тоже самое семантическое представ­ление, что и у глагола see ‘видеть*, с тем лишь существен­ным отличием, что рамочный признак у show содержит па­деж А, которого нет у see. Аналогичным образом соотно­сятся между собой, по-видимому, глаголы kill ‘убивать* и die ‘умирать*.

(51) see (+ [ О + Dl) vs. show (4-І О +

D +А])

‘варить(ся)’ оправданно постольку, поскольку семантическая харак­теристика глаголов также не меняется во всех рассмотренных случаях их употребления. (Мы должны различать семантическую характеристику глагола и семантическую интерпретацию содержащего его предложе­ния. Во втором случае принимаются во внимание и все другие состав­ляющие предложения, и те семантические роли, которые они играют в соответствии со своими падежами.) Во всех языках, в которых такое ус­ловие удовлетворяется, уместно и представление факультативных паде­жей* Вероятно, в некоторых языках может оказаться, что наличие или отсутствие одного из «необязательных» падежей будет сказываться на

глаголе. Если у глаголов типа [ О (A)j появление А обусловливает

не такую форму, какая была бы при отсутствии этого падежа (что раз­личает «переходное» и «непереходное» употребления одного и того же глагола), или же если при отсутствии А требуется некий дополнитель­ный элемент (например, какая-нибудь «возвратная» морфема), излишний при эксплицитно выраженном А, то такие факты могут бьггь описаны с помощью трансформаций — см. Н a s h і ш о t о, 1966. (Расширив диапазон поверхностных вариантов глагола, встречающихся в этих условиях, так, чтобы между ними допускались отношения супплетив- ности, мы смогли бы, по-видимому, интерпретировать даже различные лексемы в примерах типа 51—53 как поверхностную лексическую ва­риативность.)

D]) us. kill (+[

D(I)A1)

(52) die (+1.

Мы рассмотрели случаи синонимии, при которых ра­мочные признаки были тождественны, а признаки выбора подлежащего — различны, и другие случаи синонимии, при которых уже сами рамочные признаки различались на­личием или отсутствием некоторой падежной категории. Те­перь мы можем обратиться к примерам синонимии, в кото­рых обнаруживается различие в выборе того или иного падежа.

Напомним, что и А, и D являются одушевленными. У некоторых глаголов толкования могут содержать указа­ния об одушевленности существительных, стоящих в этих падежах, безотносительно к тому, является ли «источни­ком» одушевленности падеж А или падеж D. Иными слова­ми, семантическое представление некоторых глаголов мо­жет характеризовать определенное отношение или процесс, предполагающий наличие обязательно одушевленного участника действия или состояния, называемого глаголом. Отношение между глаголами hear ‘слышать’ и listen ‘слу­шать’ и между обязательно одушевленной NP, называю­щей действующее лицо, одинаково в обоих случаях; разли­чие в семантической интерпретации пропозиционных со­ставляющих Р, содержащих эти глаголы, обусловливается значениями, привносимыми соответствующими падежами и тем обстоятельством, что hear выступает в падежной рам­ке [ О___________ + D], a listen — в падежной рамке [___________

О + А]. Если в случае listen отношение между глаголом и именной группой понимается таким образом, что для лица, характеризуемого падежом А, предполагается активное участие в действии, то этот факт — следствие наличия па­дежа А, а не особого значения у listen. То же самое разли­чие можно наблюдать у глаголов see ‘видеть’ и know‘знать’, с одной стороны, и look ‘смотреть’ и learn ‘узнавать’, с дру­гой стороны.

(53) see, know (+[ О + D]) vs. look, learn (+

[______________ О_ + A])

Только что упомянутые факты подводят к рассмотре­нию тех свойств английских глаголов, с которыми Лакофф (L а к о f f, 1966) связывает термины ‘стативный’ и ‘не- стативный’. Напрашивается следующий вопрос: являются ли эти признаки у Лакоффа элементарными различитель­

но

йымй признаками словарных статей глаголов или они сво­димы к тем понятиям, которые я наметил в общих чер­тах в предыдущем изложении? Лакофф отмечает, что «истинное» повелительное наклонение, формы длительного вида, совместное употребление с бенефактивными (В) груп­пами и замена на do so ‘сделать то же самое’ допускаются только у «нестативных» глаголов. В его работе предлагает­ся сначала приписать глаголам признаки «стативный/не- стативный», а затем уже устанавливать, что бенефактивные именные группы могут допускаться только при нестатив­ных глаголах (иными словами, ну^кно гарантировать, что присутствие бенефактивных групп будет допускать отбор только нестативных глаголов), что трансформация образо­вания императива будет применима только в том случае, если глагол «нестативный», и т. д. Предпочитаемое мною решение имплицитно представлено в предыдущем изложе­нии. Трансформация, отвечающая за образование «истин­ных» императивов, может применяться только к предложе­ниям, содержащим А; соответственно наличие в предло­жении падежа В (и «внешних» L) также зависит от присут­ствия падежа А. Длительный вид может быть выбран толь­ко в связи с определенной падежной рамкой, например с такой, которая содержит А. К глаголам не нужно добавлять никаких специальных признаков, показывающих статив- ность, поскольку если предложенная нами трактовка пра­вильна, то в таких предложениях будут так или иначе вы­ступать только те глаголы, которые встречаются в пропо- зиционных составляющих, содержащих падеж А ^[147].

3.5. Поверхностные явления

Резюмируем предыдущее изложение. Глубинная струк­тура (пропозиционного компонента) всякого простого пред­ложения представляет собой построение, состоящее из гла­гола плюс некоторое количество именных групп, которые находятся в специальных помеченных отношениях (паде­жах) ко всему предложению. Эти отношения, трактуемые как категории [148], включают такие понятия, как Агентив, Инструменталис, Объектив, Фактитив, Локатив, Бенефак- тив и, возможно, некоторые другие. Сложные предложения строятся с помощью рекурсии через посредство категори­ального символа «Предложение», подчиняемого в НС-струк- туре символу падежной категории «Объектив». Глаголы подразделяются на классы в зависимости от тех падежных окружений, в которых они могут выступать, а семантиче­ская характеристика глаголов соотносит их либо ау специ­фическими падежными элементами в окружении глаголов, либо с элементами с определенными признаками (типа оду­шевленности), вводимыми как обязательное сопровождение конкретных падежей.

В этом разделе будут рассмотрены некоторые способы превращения глубинных структур (предлагаемых в настоя­щей статье) в поверхностные представления предложений. Сюда относятся механизмы выбора тех эксплицитных средств, с помощью которых выражаются падежи (суппле­тивные формы, аффиксация, добавление предлогов или по­слелогов), средства «регистрации» некоторых элементов в глаголе, формирование подлежащего, формирование пря­мого дополнения, линейное упорядочение словоформ, номи- нализация.

Система поверхностных падежей может соотноситься с набором глубинных падежей разными способами. Два глу­бинных падежа могут представляться в поверхностной структуре одинаково, как, например, прямые дополнения типа D и О, которые во многих языках представляются «ви­нительным» падежом (решающим фактором при этом может быть то, что на каком-то шаге трансформационного вывода они окажутся непосредственно следующими за глаголом). А и D также могут выражаться одной и той же поверхност­ной формой, где решающим фактором оказывается ассоции­рующаяся с этими падежами одушевленность. Или же по­верхностная форма падежного элемента может определять­ся идиосинкретическими свойствами управляющего им слова.

Правила для английских предлогов могут выглядеть примерно следующим образом: предлогом для выражения падежа А является by; предлог для падежа I — тоже by ё случае, если 6 предложении нет А, а в противном слу­чае — with; предлоги для О и F — обычно нулевые; пред­лог для В — for; предлог для D — обычно to; предлоги для L и Т (обозначение времени) либо семантически непус­ты (и тогда они выбираются свободно, через словарь), либо их выбор зависит от конкретного существительного [on the street ‘на улице’, at the corner ‘на углу (=пересечение двух улиц)’, in the corner‘в углу (комнаты)’, on Monday ‘в поне­дельник*, at noon ‘в полдень’, in the afternoon ‘днем’], У некоторых конкретных глаголов могут быть специфичес­кие требования на выбор предлогов, приводящие к исклю­чениям из перечисленных обобщений ^[149].

Расположение предлога перед существительным может быть обеспечено либо правилом подстановки, развертываю­щим символ падежа в сочетание Prep + NP (Предлог + NP), либо тем, что предлог входит в NP в качестве обяза­тельной составляющей. Я предпочитаю первое, хотя при­чины выбора того или иного из этих решений не особенно ясны. «Универсальный» характер базовых правил сохра­няется, если предположить, что и предлоги, и послелоги, и падежные аффиксы независимо от того, являются ли они семантически релевантными или нет, представляют собой на самом деле реализации одного и того же глубинного элемента — скажем, элемента К (от Kasus ‘падеж’). Тогда можно считать, что для всех символов падежей действует правило подстановки, развертывающее их в сочетание К+ NP.

В каждом английском предложении, по крайней мере с формальной точки зрения, есть поверхностное подлежащее. Для большинства комбинаций падежей существует «предпо­чтительный», или «немаркированный», вариант выбора под­лежащего, а для некоторых комбинаций падежей разных вариантов выбора подлежащего практически даже и нет — подлежащее определено однозначно. В общем случае выбор «немаркированного» подлежащего происходит, скорее все­го, по следующему правилу:

(54) Если имеется падеж А, то он и становится подле­жащим; если его нет, но есть падеж I, то подлежа­щим становится этот I; во всех прочих случаях подлежащее — это О.

Предположим, например, что базовым представлением определенного предложения является структура 55 [150]:

(Б5)

S

Поскольку в этом предложении имеется только одна па­дежная категория, она обязательно выносится вперед (и тем самым становится непосредственно подчиненной кате­гории S), где к ней затем должна быть применена трансфор­мация элиминации предлога у подлежащего. Иными слова­ми, на некотором шаге вывода данное предложение прини­мает вид 56:

Правило элиминации предлога убирает предлог и стирает метку падежа. После применения этого правила предло­жение выглядит уже так, как показано на схеме 57:

(57)

S

Окончательная поверхностная форма предложения, пред­ставленная на схеме 58, получается в результате слияния показателя времени с глаголом:

(58)

S

d |\|

. door ^ opened

'дверь открылась'

У всякой базовой конфигурации, содержащей А, нужно различать «нормальный» и «ненормальный» ^[151] выбор под­лежащего. Выбор в качестве подлежащего падежа А в соот­ветствии с правилом, предложенным в правиле 54, не вле­чет за собой никакой модификации глагола. Изменения, наблюдаемые при переходе от схемы 59 к схеме 60, отра­жают действие правила выноса подлежащего в начальную позицию; при переходе от 60 к 61 происходит элиминация предлога у подлежащего, а переход от 61 к 62 показывает, как работает третье правило — элиминация предлога у прямого дополнения ^[152]. Окончательная поверхностная структура предложения с глубинной структурой 59 пред­ставлена на схеме 63 (схемы 59, 60 см. на с. 422; схемы 61, 62 — на с. 423; а схему 63 — на с. 424).

Если заметить, что глагол give ‘давать’ относится к глаго-

Past give 0 the books to my brother by John Прош, 'дать' 'книги' 'для' 'мой' 'брат' 'пос- 'Джон'

вр. родст­

вом'

К NP

(62)

S

лам, которые, имея А в качестве подлежащего, допускают в качестве прямого дополнения либо О, либо D, то как аль­тернативный поверхностный вариант для глубинной струк­туры 59 может быть указана структура 64 (предполагается, что элиминация падежных меток происходит тогда, когда уже «элиминированы» нулевые К-элементы).

s

(64)

books

книги'

John

'Джон

ту

моему

brother

брату

Как указывалось в обобщении 54 (пригодном для англий­ского языка), при «нормальном» выборе подлежащего в предложениях, содержащих А, им оказывается А. Глагол give допускает также в качестве подлежащего либо О, ли­бо D, но при том условии, чтобы этот «ненормальный» выбор был «зарегистрирован» в глаголе. Такая «регистрация» «не­нормального» подлежащего осуществляется посредством приписывания глаголу признака [-[-passive] ([-[-пассив­ный]). Приписывание этого признака сопровождается сле­дующими тремя эффектами: глагол теряет свойство элими­нировать предлог при прямом дополнении, он теряет свою способность притягивать показатель времени (при том, что становится обязательным автоматическое включение вспо­могательного глагола be в составляющую М), а позиция глагола должна быть заполнена теперь особой «пассив­ной» формой (то есть given). Последовательность струк­тур 65—68 отражает последовательность шагов вывода

(65)

S

предложения в случае выбора падежа О в качестве под­лежащего, а последовательность 69—73 показывает, что происходит, когда в качестве подлежащего выбран падеж D.

Мы видели, что в тех случаях, когда в предложении представлена только одна падежная категория, поверхно-

s

167)

s

the books were given to my brother by John_#

'книги были даны моему брату Джоном'

to my brother Past give 0 the books by John

(73)

№

стным подлежащим должна становиться подчиненная ей NP. Примеры 59—73 показывают нам, как быть с предло­жениями, содержащими более одной падежной категории: в них либо один заранее предопределенный падеж может представить кандидата на роль подлежащего, не вызы­вая при этом никаких изменений в глаголе, либо это же могут сделать другие падежи, при том условии, однако,

что «памятка» об этом факте будет присоединена к глаголу.

Для большинства глаголов, «управляющих» более чем одной падежной категорией, та из них, которой предписы­вается быть подлежащим, задается самим глаголом. Из гла­голов, которые могут выступать в рамке [ О + D],

глаголы please ‘доставлять удовольствие[153], belong ‘принад­лежать’, interesting ‘(быть) интересным* и другие «выби­рают» в качестве подлежащего падеж О, а глаголы like ‘любить’, want ‘хотеть’, think ‘думать’ наряду с другими глаголами — падеж D ^[154].

Иногда подлежащие создаются не путем передвижения одного из падежных элементов в позицию «подлежащего», а путем копирования некоторого элемента и помещения в эту позицию полученной копии. По-видимому, такая ситуация является следствием позиционного определения понятия «подлежащее» в английском языке и обусловлена исполь­зованием элементов, сугубо формально признаваемых под­лежащими ^[155].

Копирование с последующей заменой на местоименное слово может быть проиллюстрировано на примере придаточ-

ных предложений с союзом that ‘что*. «Глагол» true ‘верно’ выступает в падежной рамке [ S], то есть в синтакси­

ческой структуре со следующей конфигурацией:

(74) Р

(75) 8

(76)

Поскольку здесь есть только один падежный элемент, под­лежащим по необходимости становится именно он. В дан­ном случае требуется также, чтобы для введения придаточ­ного предложения наличествовал элемент that. При помощи трансформации образования подлежащего-копии из 75 вы­водится 76 (см. с. 431).

В структуре 76 производится либо элиминирование вто­рого экземпляра придаточного предложения, что приводит к структуре 77, либо замещение местоимением первого эк­земпляра, что дает нам 78.

ер.

(78)

S

177)

Глаголы, обозначающие метеорологические условия, имеют рамочный признак + [ L1. Взяв в__________________________ качестве_ при­

мера слово hot ‘жарко’, выступающее в такой рамке, мы можем построить предложение, глубинная структура кото­рого представлена на схеме 79. Из 79 посредством образова­ния подлежащего-копии получаем 80. В результате' элими­нации второго экземпляра падежного элемента L (и эли­минации предлога при подлежащем) структура 80 преоб­разуется в структуру 81; в то же время, если первый экзем­пляр падежного элемента L заменяется соответствующим местоимением (в данном контексте — it), то в результате получается структура 82 ⁴®.

Pres

Наст.

вр.

При определенных условиях первый экземпляр падежно­го элемента может быть замещен эксплетивным местоимен­ным наречием there. Падежная рамка [ О + L] может

быть заполнена «пустым» глаголом (то есть нулевой лексе­мой). В таком случае (то есть в случае безглагольного пред­ложения) может потребоваться введение элемента be ‘быть’

/\

s

d N

the studio Pres hot in the studio S

в составляющую М, что мы уже видели, во-первых, в случае глаголов, являющихся на самом деле прилагательными, а во-вторых, в случае глаголов, которые были модифици­рованы посредством добавления к ним признака [+ пас­сив]. Для безглагольных предложений типа [ О + L]

в качестве «нормального» подлежащего обычно выбирается

О. Тогда из структуры 83 мы получаем сначала структуру 84, а затем в конце концов структуру 85,

(84'

0 many toys Pres

К NP

d N

(83)

.Pres 9 (3 many toys in the box.

Наст. 'много' 'игруш- 'в' ,

вр. к_И' 'коробка'

(86*

S

Другой альтернативой является выбор в качестве под­лежащего второго экземпляра падежного элемента L. Тогда из структуры 83 можно получить структуру 86.

В безглагольных предложениях местоимением-заместите- лем для падежа L является эксплетивное (безударное) местоименное наречие there. Посредством замещения этим местоименным элементом падежа L, стоящего в позиции подлежащего, из 86 получается 87; при этом в структуре 87 уже осуществлено то вынесение второго экземпляра падежа L, которое предлагалось в сноске 46.

Вместо замещения первого экземпляра падежного элемен­та L эксплетивным there можно сохранить эту первую NP, реализующую падеж L, в качестве подлежащего. При та­ком решении потребуется обычная прономинализация по­вторяющейся NP. Кроме того, при этом решении потре­буется мена глагола: позиция глагола, до сих пор пустая, должна быть заполнена служебным глаголом have ‘иметь’^[156]. Поскольку have — это ненулевой глагол, время может включиться в него, и тогда отпадает необходимость во вве­дении вспомогательного элемента be в составляющую М. В результате выбора первого L в качестве подлежащего после применения трансформаций элиминирования пред­лога при подлежащем, вставления глагола have, элими­нирования предлога при прямом дополнении, прономина­лизации повторяющейся NP и присоединения морфемы времени возникает структура 88.

Общая установка, которой я придерживаюсь по отноше­нию к глаголу have, состоит в том, что в безглагольных пред­ложениях (то есть в таких, где составляющая V есть, но она лексически пуста) вставление глагола have обязательно при условии, что подлежащим является такая NP, которая происходит не из падежа О. Наиболее наглядно такой слу-

чай представлен употреблением пустого глагола в рамке

[ О + D]; в этом контексте подлежащим в английском

языке должен становиться падежный элемент D, что дает нам типичные предложения с глаголом have. В других языках, например во французском, встречаются контексты, где выбор подлежащего кажется произвольным — это си­туации, в которых выражение вида X a Y ‘X имеет Y* является перифразой выражения вида ⁽Y est й X^[157] ‘Y есть у Х-а’ В третьих же языках, например в эстонском, вообще нет глаголов, эквивалентных английскому have ⁴⁸.

Некоторые языки используют процессы образования подлежащего, но, кроме того, как было показано на при­мере английского языка, в них имеют место, по-видимому, и аналогичные процессы образования прямого дополнения, и в результате в поверхностной структуре та или иная именная группа оказывается более тесно связанной с гла­голом, чем другие.

Тот факт, что понятие прямого дополнения носит скорее формальный, чем чисто содержательный характер, был за­мечен еще Есперсеном. Его примеры (J espersen, 1924,

p. 162) демонстрируют наличие перифрастических отно­шений между разными структурами (типа 89 и 90) внутри одного языка и различия в оформлении содержательно оди­наковых конструкций (типа 91 и 92) в разных языках,

(89) present something to a person ‘подарить что-либо некоторому лицу’

(90) present a person with something ‘одарить некоторое лицо чем-либо’

(91) furnish someone with something ‘обеспечивать кого-либо чем-либо’

(92) fournir quelque chose й quelqu'un ‘обеспечивать что-либо кому-либо’.

Исследуя такие явления, Барбара Холл принимала од­ну из двух форм построения предложения за исходную, а другую считала производной от нее. В соответствии с ее анализом «производное подлежащее» возможно только в том случае, когда нет «глубинного подлежащего»; в то же время «производное прямое дополнение» обладает свойст­вом вытеснять исходное прямое дополнение, если оно при­сутствует в глубинной структуре, с его места и добавлять к нему предлог with. В число примеров Барбары Холл вхо­дят и пары 93—94 и 95—96.

(93) John smeared paint on the wall.

‘Джон мазал краску на стену.’

(94) John smeared the wall with paint.

‘Джон мазал стену краской.’

(95) John planted peas and corn in his garden.

‘Джон посадил горох и кукурузу в своем саду/

(96) John planted his garden with peas and corn.

‘Джон засадил свой сад горохом и кукурузой.’

Барбарой Холл были предложены и соответствующие пра­вила, обеспечивающие перемещение элемента с локативным значением (the wall и his garden в предложениях 93 и 95 соответственно) в позицию прямого дополнения и приписы­вание бывшему прямому дополнению предлога with.

Встав на точку зрения, принятую в настоящей работе, будет столь же просто считать, что и у элемента on the wall, и у элемента with paint предлоги представлены в глу­бинной структуре с самого начала (как средства выражения падежных элементов L и I), а глагол smear ‘мазать’ имеет такое синтаксическое свойство, что любой элемент, выбран­ный в качестве его «прямого дополнения», должен быть по­мещен непосредственно после него и должен утратить свой предлог. (В других языках соответствующий процесс может быть представлен как превращение исходного значения па­дежа в «аккузатив»⁴⁹.)

Во всех случаях, где имеет место процесс образования подлежащего, этот процесс заканчивается тем, что глубин-

⁴⁹ Трансформационная трактовка подлежащих и дополнений на­талкивается на некоторые семантические трудности того порядка, что выбор разных именных групп в качестве подлежащего или дополнения часто сопровождается семантическими различиями того или иного рода. Эти различия, будучи чрезвычайно тонкими, более, чем какие- либо другие, связаны с установлением «фокуса» и, скорее всего, все- таки не требуют фиксации «подлежащих» и «дополнений» еще на уровне глубинной структуры. Между двумя «фокусами» может быть крайне слабая разница, как, например, в парах і — ii и iii — iv, или же в нее может быть внесено несколько больше «познавательного содержа­ния», как, например, в парах v — vi и vii — viii: і* Mary has the children with her.

букв. ‘Мэри имеет (своих) детей с собой/

ii. The children are with Mary.

‘Дети — (вместе) с Мэри.’

iii. Не blamed the accident on John.

‘Он свалил-вину-за аварию на Джона/

iv. Не blamed John for the accident.

‘Он осудил Джона за аварию/

v. Bees are swarming in the garden.

‘Пчелы кишат в саду/

vi. The garden is swarming with bees.

‘Сад кишит пчелами/

vii. He sprayed paint on the wall.

‘Он распылял краску на стену/

viii. Не sprayed the wall with paint.

‘Он опылил стену краской/

В случае предложения vi, скорее всего, предполагается, что пчелами заполнен весь сад, тогда как для v это неверно; из предложения viii следует, что краской оказалась покрыта вся стена целиком, чего нельзя заключить из предложения vii.

Для других грамматик, пользующихся понятиями производного подлежащего и производного прямого дополнения (а для грамматик с противопоставлением подлежащего и дополнений это представляется единственно возможной альтернативой к тому, чтобы рассматривать глаголы типа spray ‘распылять; опылить’, blame ‘осуждать, сваливать вину’, open ‘открываться)’, break ‘ломаться’ как запутанные и иначе необъяснимые случаи омонимии), указанные семантические сложности оказываются столь же серьезными, как и для падежной грамматики. Поскольку «семантический эффект» соответствующих трансформаций оказывается по своей сути слишком далеким от семантических ролей самих падежных отношений и поскольку падежные отношения этими процессами не затрагиваются, я склоняюсь к тому, чтобы снова считать допустимым присутствие в грамматической теории трансформаций, влияющих на семантику (в этих очень узких пределах).

ные падежные различия нейтрализуются, сводясь к одной и той же форме, обычно называемой «номинативом». Во всех случаях, где имеет место процесс образования прямого до­полнения, он также вызывает нейтрализацию падежных различий, сводя их к одной и той же форме, которая тра­диционно именуется «аккузативом», при том условии, что она отлична от формы, придаваемой подлежащему. Третьим процессом, приводящим к стиранию падежных- различий, имевших место в глубинной структуре, яв­ляется номинализация предложений. В число падеж­ных модификаций, возникающих при трансформациях номинализации, обычно входит то, что называется «генитивом».

Коротко упомянув выше о таких ситуациях, когда имеется узел S, над которым доминирует падежный эле­мент О, я указывал тем самым один возможный способ опи­сания в рамках падежной грамматики структуры таких предложений, в которых глагол или прилагательное высту­пает как грамматическое дополнение к некоторому слову [158]. Другой источник вывода придаточных предложений нахо­дится внутри самой NP. Правило развертывания NP может выглядеть следующим образом:

(97) NP N (S)

Если N — это обычная лексическая единица, а в примы­кающем к ней S содержится кореферентная копия того же самого имени N, то результатом является именная группа, состоящая из имени существительного, которое имеет при себе определение в виде придаточного определительного предложения. Придаточные определительные, которые са­ми по себе принимали бы форму X has Y ‘X имеет Y’, как раз и представляются одним из наиболее очевидных источ­ников генитива. Имя N в составе NP, к которой относится придаточное определительное, тождественно имени N, реа­лизующему падеж D в придаточном предложении, а глагол V — пустой. Таким образом, из структуры 98 мы полу­чаем 99 посредством элиминации повторяющегося имени, показателя времени и «пустого» глагола, а также возвраще­ния падежа D к «главной» NP.

D, присоединяясь к NP, модифицирует свой падежный показатель — в данном случае в сибилянтный суффикс. См. 100 на с. 442.

Источником «истинно посессивной» конструкции, высту­пающей в английском языке либо в форме X’s Y, либо в фор­ме Y of X, служит предложение, которое в самостоятельных употреблениях имело бы форму X has Y ‘X имеет Y’. Тот факт, что в некоторых языках встречаются случаи прии­менного D, не превращаемого в «генитив» (dem Vater sein Haus ‘дом отца’, букв, ‘отцу его дом’ — «датив обладания»), подтверждает точку зрения, согласно которой превращение падежа D в «генитив» присуще поверхностной структуре.

Для отглагольных существительных мне представляется наиболее удовлетворительной следующая интерпретация: образование существительных от глаголов, за исключением вполне продуктивных случаев,— это факт истории языка, а не его синхронного состояния. Синхронное описание дей­ствительности состоит в констатации того, что данное су­ществительное находится в некотором особом отношении с определенным глаголом (или множеством глаголов) и что одни из таких существительных могут, а другие должны выступать в составе именной группы в рамке [ S].

Иными словами, вместо того, чтобы иметь в грамматике синхронный процесс образования таких слов, как, напри­мер, лат. amor ‘любовь’, от соответствующего глагола, до­статочно отнести такое слово к классу абстрактных сущест­вительных и указать, что оно состоит в некотором опреде­ленном отношении с глаголом ато ‘любить’ ⁶⁰. Существи­тельное, состоящее в подобном специальном отношении с тем или иным глаголом, может участвовать в таком про­цессе, при котором в именную группу включаются элемен­ты, зависевшие в глубинной структуре от «исходного» гла­гола. Этот процесс часто приводит к тому, что форма зави­севших от глагола NP превращается в генитив ⁵¹. Так, на­пример, существительное amor ‘любовь’ в том случае, ког­да оно имеет в качестве определения предложение вида deus amat... ‘бог любит...’дает на поверхностном уровне словосочетание amor dei ‘любовь бога’, а когда оно опре­деляется предложением вида deum amat... ‘бога любит...’, то результатом вновь оказывается словосочетание amor dei ‘любовь к богу’. Другими словами, и D-формы и О-формы равным образом сводятся к генитиву; и тогда, есЛи в соот­ветствующем определительном придаточном предложении было только одно имя, в результате возникает потенциаль­ная неоднозначность S².

далеко не ясно. Чаще всего, если внутри данной NP есть только одно зависимое существительное, то оно и принимает форму генитива. Срав­ним неоднозначное предложение і с предложениями і і и iii.

i. My instructions were impossible to carry out.

‘Мои инструкции было невозможно выполнить/

(a) so I quit.

‘так что я и не стал делать этого*

(b) so he quit.

‘так что он и не стал делать этого*

ii. My instructions to you are to go there.

‘Мои инструкции для вас — отправляться туда/

iii. *Му your instructions are to go there.

‘*Мои ваши инструкции — отправляться туда/

Если в английском предложении, служащем источником номинализо- ванной именной группы, есть две разных NP, удовлетворяющих условиям образования генитива с предлогом of и генитива на -’s, то оказывается возможной конструкция с несколькими генитива­ми, вроде той, которую мы обнаруживаем в следующем примере Есперсена:

iv. Gainesborough’s portrait of the duchess of Devonshire.

‘Портрет (работы) Гейнсборо герцогини Девоншир/

В японском языке допускается обращение именных групп в гени­тив как в настоящих, так и в свернутых придаточных определительных предложениях. Предложение vi является перифразой предложения V; по — это послелог, который по своим функциям ближе всего к тому, что мы бы назвали генитивом:

v. Boku ga yonda zasshi.

‘Я + показатель подлежащего + читать — прош. вр. +

+ журнал’

‘Журналы, которые я читал/

vi. Boku no yonda zasshi.

⁵² Есперсен предложил считать, что неоднозначность словосоче­тания amor dei сосредоточена не столько в существительном, сколько в глаголе: существительное однозначно отождествляется с подлежащим, а глагол может неоднозначно трактоваться либо как активный, либо

На основе того, что было сказано, складывается пример­но следующее представление об универсальной грамматике: в глубинной структуре предложения во всех языках имеет­ся пропозиционное ядро, состоящее из глагола V и одной или более именных групп NP, каждая из которых нахо­дится в особом падежном отношении к ядру Р (и, следова­тельно, к глаголу V). Именно на этом самом «глубинном» уровне следует искать наиболее явные черты сходства меж­ду глубинными структурами предложений в разных язы­ках.

Правило лексического заполнения для глаголов чувст­вительно реагирует на наличие в ядре Р определенного на­бора падежей. Поскольку в падежной грамматике нет не­обходимости различать «признаки синтаксических подклас­сов»