Глава I ПЛАВНЫЕ И НОСОВЫЕ СОНАНТЫ

Приступая к исследованию а, необходимо прежде всего уточнить границы этой проблемы; здесь мы сразу же сталкиваемся с вопросом о плавных и носовых сонантах, ибо тот, кто допускает наличие этих фонем в праязыке, должен будет рассматривать большой ряд гласных в исторические периоды развития этого языка как поздние образования, не имеющие таким образом прямого отношения к проблеме а.

Гипотеза о носовых сонантах была предложена и развита Бругманом (см. „Studien", IX, стр. 287 и сл.). В той же работе (стр. 325) он затронул попутно и вопрос о плавных сонантах — понятии, существованием которого мы обязаны, видимо, Остгофу.

§ 1. Плавные сонанты

В индоевропейском праязыке плавный или плавные, если принять, что их было два, существовали в двух состояниях: не только как согласные, но и как сонанты. Это значит, что они могли нести на себе слоговое ударение и были способны образовывать слог. Как известно, в исторические времена такая картина наблюдалась в санскрите. Все заставляет думать, что плавные сонанты возникли лишь в результате ослабления, благодаря которому а, предшествующее плавному, оказывалось вытесненным; это не мешает, как мы увидим ниже, трактовать их точно так же, как і и и.

Прежде всего, несомненно, ч.з древнеиндийскому г[35] в зенд- ском соответствует почти регулярно особая фонема, явно очень близкая гласной г, а именно ёгё; таким образом, в существовании индоиранского г теперь вряд ли кто усомнится. Правда, древнеперсидский не представляет нам подобных данных, за исключением akunavam = скр. akrnavam. Наряду с скр. krta, зенд. кёгё1а он имеет karta, которое никоим образом нельзя объяснить неточностями письма, ибо греческая транскрипция дает нам а?, например в ap$t'fo; = CKp. rgipya, зенд. evezWya „сокол"[36]. Имена, содержащие ’Арта-, являются менее доказательными, поскольку зенд. asha само восходит к *arta, вопреки скр.

Учитывая согласие санскрита и зендского, мы вынуждены сделать вывод, что персидский смешал фонемы разного происхождения, и в этом мы видим один из наиболее ярких примеров общей тенденции арийских языков к монотонии в области вокализма; иранский в этом отношении явно превосходит санскрит, но в недрах самого иранского древнеперсидский пошел гораздо дальше зендского [1].

Арийскому г во всех европейских языках соответствует согласный г (или согласный 1), которому сопутствует отчетливо артикулируемый гласный. Но характер этого гласного в некоторых из языков таков, что фонетическую группу с этим гласным нельзя просто возводить к сочетанию а + г—напротив, все говорит за то, что он является анаптиктическим звуком, появившимся позже.

Таким образом, индоевропейскому и арийскому г соответствует:

в греческом: ар, аХ; ра, Ха

в латинском: or, ul (ol)

в готском: aur, ul.

Славянский и литовский не сохранили положительных свидетельств о г. Можно только сказать, что литовский часто заменял его сочетаниями ir, il.

Переходим теперь к перечислению отдельных случаев.

1. КОРНЕВОЙ СЛОГ

Принятый здесь порядок рассмотрения тех случаев, где появляется г, основывается на новой классификации корней, которая сможет получить свое обоснование только впоследствии, однако это ни в коей мере не повлияет на понимание изложенного.

Мы будем заниматься лишь корнями, содержащими е. Любой корень, который в европейских языках содержит е, способен вытеснить это е и принять, таким образом, более слабую форму, конечно, при условии, что возникающие в результате такого вытеснения сочетания звуков удобопроизносимы.

К корням, содержащим е, следует отнести также корни с дифтонгами ei, ей, которые обычно дают в их ослабленной форме, лишенной е: kei, sreu, deik, bheugh (ki, sru, dik, bhugh).

і и u в этих корнях, так же как плавный и носовой таких корней, как derk и bhendh, можно назвать сонантными коэффициентами. Они поддерживают вокализм корня.

1. Корни, завершающиеся сонантным коэффициентом*:

kei (ki), sreu (sru), bher (bhr), men (mn).

2. Корни, содержащие сонантный коэффициент с последующими согласными:

deik(dik), bheugh(bhugh), derk(drk), bhendh(bhndh).

3. Корни без сонантного коэффициента с конечным согласным:

pet(pt), sek(sk), sed(zd).

Мы не рассматриваем здесь корни с конечным е, такие, как греч. fts, 8є, є.

В слабой форме, в зависимости от того, что находится в начале присоединяемого суффикса—согласный или гласный,— корни типа А уподобляются корням типа В или корням типа С.

В самом деле, в типе В, как только исчезает е, сонантный коэффициент по необходимости принимает функцию гласного, поскольку он оказывается между двумя согласными. Это как раз то, что происходит с корнями типа А, когда они принимают суффикс, начинающийся согласным: mg-to.

Но если суффикс начинается гласным, сонантный коэффициент корней будет иметь качество согласного, и те же самые корни будут во всех отношениях походить на корни типа С; так, є-ттл-6-jjurjV подобно г-а%-о-у.

Для той специальной цели, которую мы поставили себе в данной главе, из всего того, что было сказано выше, мы извлекаем следующие выгоды: мы знаем теперь, где следует ожидать появления плавных сонантов, присутствуя, если можно так выразиться, при самом их образовании; действительно, само по себе сравнение инд. г с греч. ар имеет лишь малое значение, если не видеть, как это ар возникло, и если существует вероятность того, что это ар является обычным ar. Всюду, где е нормально выпадает, в частности всюду, где появляются і или и аутофтон- гического характера, должны закономерно существовать или же существовали плавные сонанты, если определенное положение согласных [в слове] вынуждало их функционировать в качестве гласных.

А. ГЛАГОЛЬНЫЕ ОБРАЗОВАНИЯ

Тематический аорист. Часто говорят, что это время по форме полностью совпадает с имперфектом шестого глагольного класса древнеиндийских грамматистов. Остается выяснить, восходит ли этот шестой класс к индоевропейскому периоду, что бесспорно в отношении нашего аориста, но отнюдь не столь же достоверно по отношению к презенсу.

Как бы то ни было, этот аорист требует вытеснения е или а в арийских языках. Вследствие этого корни типов А и С (см. выше) дают в греческом вполне регулярно:

тгеї:              e-irl-o-jitjV              тг?т:              s-ttt-o-jxtjv

(е)угр:              (є)ур-є-хо              аеу:              e-s)(-o-v

1. оетт:              f-oiT-o-v
2. оетт:              ivl-OTT-s[37]

Императивы и гу{lt;тс побудили Курциуса принять в этих двух аористах метатезу в корне[38]. Остгоф в своей работе „Das

Verbum in der Nominalcomposition" (стр. 340) заявил, что он не может согласиться с этим мнением Курдиуса относительно таких презенсов, как yipojiou, jxEjjlvo), исходя из убеждения в том, что деградация корня в данном случае является абсолютно нормальной. Как же тогда согласовать метатезу с вокализмом основ lt;зр; атте, jtto? Эти императивы возникают по аналогии с ftl;, єс.

Удивительно, что в санскрите этот аорист образуется лишь от корней типа В: формы типа є-тгт-є-то ему неизвестны; единственным следом такого аориста в нем, пожалуй, можно считать 3-є л. мн. ч. kranta, которое наряду с akrata (3-є л. мн. ч.) является, по-видимому, тематической формой; с этим следовало бы сравнить в дальнейшем то, что имеет отношение к носовым в окончаниях [З][39].

Зато примеры с корнями типа В многочисленны: rohatijaru- hat; vardhati|avrdhat и т. д. В греческом ущ образует 1lt;рэуov, отщ—laxtpv, а также:

Sspxojxat образует I-8pax-o-v (скр. adrgam) тгєрдо)              „              є-ттрад-o-v

TxepSo)              „              є-тгар8-о-у

хзртга)              „              тартт-ш-jjtsfta

єхратгоу от хрзтго) происходит из exnrov, но здесь в сонант преобразуется плавный, предшествующий е.

Тематический аорист с удвоением. Мы не уверены, что каузативные аористы санскрита непосредственно сопоставимы с греческими аористами с удвоением. Но в древнеиндийском есть другие аористы, менее многочисленные, которые точно совпадают с греческими формами; здесь а (е) неизменно устраняется.

Корни типов А и С:

скр. sac: a-sa-gc-a-t[40] греч. asu: є-атг-г-adat pat: a-pa-pt-a-t              хг\\              k-xk-x\-s-то

lt;pev: e-Tcs-yv-o-v xsjjl: e-xs-Tjji-o-v

Корни типа В с і или и в качестве сонантного коэффициента:

скр. tve§: a-ti-tvi§-a-nta греч. тшй: тгє-іий-з-айаі

тггой: тге-тшй-г-айоц

И наконец, корни типа В с плавным в качестве сонантного коэффициента:

скр. darh: a-da-drh-a-nta греч. терітіте-тартг-е-то

Часть этих санскритских форм Дельбрюк относит к плюсквамперфекту; но если можно согласиться безусловно с его подходом к формам без тематического гласного типа a?abhartana, то указанные выше формы мы все же склонны считать аористами.

Перфект. Индоевропейский перфект дает ослабление корня в формах множественного и двойственного числа актива и во всех формах медиума. См., в частности, Бругман, „Stud." IX, стр. 314. Этот способ образования полностью сохранился в арийских языках.

Корни типа А и С:

скр. sar: sar-sr-us pat: pa-pt-ds

Перед суффиксами, начинающимися с согласного, некоторые корни на г не принимают связующего і, ив этом случае мы имеем г, например в ca-kr-ma. То же связующее і у корней типа С дает такие формы, как pa-pt-ima[41].

Переходя к корням типа В, мы можем сразу же сопоставить с санскритом готский:

bhaugh: скр. bu-bhug-ima гот. bug-um и с г:

vart:              скр. va-vrt-ima              гот. vaur^-um

Ср. гот. baug=bubho?a, var'p=vavarta.

В греческом форма единственного числа постепенно распространилась и на множественное число; в нескольких пережитках первоначального состояния множественного числа актива (см.

Curt і us, Verb., II, стр.

Корни типа А:

оттер: є-отгар-таї тгєр: тгє-тгар-ріуос

dep:              Se-Sap-psvoC отеІ:е-атаІ-ріаі

фбєр: е-србар-раї; ср. е-ффор-а

pep: ei-pap-xat и e-pjipa-таі (Гес.); ср. І-ррор-а

Излишне говорить, что є-фОар-раї относится к фбєр так же, как е-ooo-pat—к оео.

Италийские языки слишком унифицировали глагольную флексию, чтобы можно было найти в них чередование слабых форм с сильными. Однако весьма вероятно, что такие дублеты, как verto — vorto, происходят из этого источника. Не следует придавать большого значения образованиям типа pepuli от pello, perculi от percello—здесь вполне может иметь место то же ослабление гласного корня, что и в detineo, colligo, с той лишь разницей, что влияние 1 сказалось на тембре: и вместо і.

Умбрский имеет наряду с императивом k u vert и футурум предварительный vurtus (произносилось, несомненно, как vor- tus), образованный из слабой основы перфекта. В памятниках латинской письменности встречается covertu и covortus. Если бы мы могли быть уверены в том, что форма covortuso была перфектом (см. Breal, Tables Eugubines, стр. 361), ей не было бы цены. Но не следует упускать из виду, что на италийской почве vort- представляет как va2rt-, так и vjt-, так что все эти формы могли иметь в качестве исходной единственное число перфекта, а не множественное число перфекта; но это не делает их менее значительными. Другие примеры: persnimu, pepur- kurent.

Презенс. Во втором и третьем глагольных классах в презенсе и имперфекте корень сохраняет свой нормальный вид лишь в трех лицах единственного числа актива; двойственное и множественное число актива, а также все формы медиума устраняют а: так, в санскрите (ограничимся лишь корнями типа А) имеем:

е —i-mas;              kar—kr-thas (вед.)

ho—amp;u-hu-mds par—pi-ppmas.

В греческом irijt-Trla-jtev точно соответствует pl-pr-mas; действительно, эта форма не имеет отношения к корню тгХа, который является, по-видимому, метатесой nsl, иначе дорийцы говорили бы тпрптХаць. Общегреческое Г| указывает, наоборот, на то, что mjXTrXirjjJU — позднее преобразование *щрптзХри=скр. piparmi[42].

Корень lt;psp принимает форму щ-ура- (в irtcppavat), которая соответствует скр. bi-bhr- (bibhrmas). Многочисленные следы є, например в lt;ppslt;; (Си г t і и s, „Studien", VIII, стр. 328 и сл.), могут служить надежным доказательством того, что корнем было lt;рер, а не lt;рра.

В других образованиях презенса языки Европы сохранили лишь весьма недостоверные следыг и потому не представляют для нас большого интереса. Упомянем только лат. po(r)sco, эквивалентное скр. prcchami. Если корень здесь prak, то г возникло так же, как в expairov из тргтао. Для сравнения этих двух презенсов нужно исходить из того, что posco восходит непосредственно к индоевропейской форме и потому свободно от воздействия со стороны других глагольных форм; в таком предположении всегда есть доля риска, так как италийские диалекты имеют обыкновение выравнивать вокализм корня и распространять одну и ту же форму на всю парадигму. Но в случае с posco, несомненно, была обобщена именно форма презенса. С теми же оговорками можно сближать horreo и torreo (последний глагол только в непереходном значении) и санскритские презенсы hrSyati и trSyati2; эти два корня имеют е в греческих неослабленных формах %врао;, Tepaojxat.

Б. ИМЕННЫЕ ОБРАЗОВАНИЯ

В арийских языках причастие прошедшего времени пассива

на -ta регулярно отбрасывает корневое а, если только это возможно, то есть если корень принадлежит типу А или В (см. стр. 310). Так, в санскрите уо дает yu-ta, в зендском dar дает dere-ta и т. д. Последней форме в точности соответствует греч. 8ар-то или 8ра-то от Sspw; аналогично атгартб; от атгзр, хартб; от *sp, (иар-):рйартоlt;; от фФер.

В срерхбс, dt-іерхтос и других сходных прилагательных следует видеть поздние образования. Ограничимся одним примером из сотни других: так, наряду с древним тгш-ті-lt;;=скр. buddhi появляется ttsamp;jk, образованное по аналогии с Trsuftojiat.

Корнем атгартоу „канат" является атгзр, как видно из атгзТра.

В ;5Хаатоlt;;=скр. vrddha также вполне закономерно выступает Ха; но так как это причастие утратило свой презенс, то здесь мы лишены основного средства проверки, а именно е в родственных формах.

Латинский имеет pulsus от pello, vulsus от vello, perculsus от per-cello, sepultus от sepelio.

Фик отождествляет curtus, которое, видимо, восходит к *сог- tus, с греч. хартб;.

Лат. pro-cul живо напоминает др.-инд. vi-pra-krS-ta „удаленный, отдаленный", pra-kr§-fa „длинный, большой (о расстоянии)"; в этом случае его следовало бы возводить к какому-то падежу от основы *proculsto-[43]. При этом recello и procello близки по значению скр. kar§, но поскольку verro приближается к нему в еще большей степени, то все это вместе оказывается довольно сомнительным.

Древнее слово forctus уже сравнивали с скр. drdha от darh (см. Corssen, Ausspr., I[44], стр. 101).

Этимологию porta a portando принять трудно; по-видимому, porta—причастие от корня per (откуда греч. пєіро, Siajxnspi;), эквивалентное греческой форме *ттlt;хртт).

Готский имеет причастия ^aurft(a)-s, daurst(a)-s, faurht(a)-s, handu-vaurht(a)-s, skuld(a)-s.

Присоединение суффикса -ti точно так же делает неизбежным устранение корневого а (е). Приведем только те случаи, где при этом возникает г:

Особенно много примеров дают индоевропейские языки в Азии: скр. bhr-ti, зенд. bere-ti от корня bhar и т. д.

В греческом имеем хар-зг; от xsp. Гесихий приводит ауарріс• aftpoietc (ударение, по-видимому, искаженное), которое должно восходить к *а'уарзі-с— от ауеЕрю.—зтаХ-зк—от зтгХ— является поздним образованием.

Готский образует: от bairan—ga-baur?(i)-s, от tairan—ga- taur?(i)-s; аналогично образованы tgt;aurft(i)-s, fra-vaurht(i)-s.

Лат. fors (основа for-ti-) от fero совпадает с скр. bhrti; mors эквивалентно скр. mrti; впрочем, презенс morior и греч. рротос показывают, что о проходит через весь корень, так что здесь нужна известная осторожность.

Слово sors вместо *sorti-s, по-видимому, имеет тот же корень ser, который дал начало exsero, desero, praesertim 2. Возможно, первоначально оно было просто синонимом exsertum.

Если наречия на -tim образуются, как думают, от именных основ на -ti, то следует привести здесь умбр. trah-vor!i=trans- versim; ср. covertu.

Суффикс -и по правилу требует ослабления корня. За пределами арийских языков возникшее таким образом г точно отражается в готском прилагательном

ftaursus (корень fters)=CKp. tr§6.

В меньшей степени мы настаиваем на греческих прилагательных

(JpaSd; =скр. mrdli[45] nXaxv; =скр. pfthu

Литовское platus заставляет думать, что Ха в тгХахи; является исконным, ибо в этом языке в качестве рефлекса f следовало бы ожидать il. Во всяком случае, было бы неплохо найти формы с е, параллельные тгХахи;, ррайис[46].

Когда корни типа А и В употребляются без суффикса, как именные основы, они утрачивают свое а (в языках Европы — е). В этой форме они часто входят в составные слова:

скр. bhed: pur-bhid darg: sam-drg.

Таково в греческом наречие Ьтго-8ра(х) от Sspx. Ср. как по форме, так и по функции скр. 3-pfk ,,mixtim“.

Наконец, еще несколько слов различного образования, содержащих f:

скр. hfd „сердце" = лат. cord-. Греч. xapSia, xpaStr) сопоставимо с др.-инд. формой hfdi. Гот. hairto, греч. xvjp ( = хер8?См. Cur- t і us, Grdz., стр. 142) представляют неослабленную форму корня;

скр. fkSa „медведь" = греч. арххо? = лат. ursus (*orcsus);

лат. cornua во множественном числе, возможно, точно соответствует вед. gfftga; в этом случае оно должно восходить к corngua. Если это верно, то форма единственного числа не может быть первичной. Гот. haurn при том же условии должно восходить к ‘haurrtg, а склонение выравнивалось по формам именительного—винительного падежей, где гуттуральный легко выпадал[47].

Сближение греч. хратеХос с скр. tfpra, tfpala (F і ck, І3, стр. 96) остается весьма сомнительным.

Греч, xapjjapoc (ср. xapxapo;) приводит на память скр. krcchra.

Лат. furnus „печь“ восходит к fornus = cKp. ghrnS „жа°р“.

Греч. xsXatvoс „черный", возводимое к *x(s)Xaavyo-c, оказывается в ближайшем родстве с скр. кг§па, с тем же значением[48].

Греч. XaoxavtJ) „глотка" из *aXaxFav-[j] является распространением srkvan, означающей в санскрите „уголок рта"; родственная основа srakva имеет, согласно Бётлингу и Роту, общий смысл „рот; пасть; глотка"[49]. Эпентеза и в греческом слове имеет свои аналогии, к которым мы еще вернемся. У послегомеровских авторов находим также Xsoxavt7).

Л а кон. e-oXaxa „плуг", a-oXax-c „борозда" соответствуют, согласно этимологии Фика, вед. vrka „плуг".

Лат. morbus, несомненно, родственно скр. mfdh „враг, нечто враждебное", но различие основ не позволяет утверждать, что or в латинском слове является рефлексом г.

тартї]р.брюут6 xptxrjjxoptov (Гес.). Ср. скр. trtfya.

Греч, irpaoov = лат. porrum также, несомненно, содержит г.

Если отвлечься от таких обычных образований, как греческие существительные на -ot-?, куда неизбежно должен был постепенно проникнуть гласный презенса, то исключения из сформулированного закона соответствия окажутся весьма немногочисленными.

Такие случаи, как уІХуі;—grngana, merda — mjd или irepxvo?— pfgni, не принимаются нами во внимание, поскольку их основы не тождественны; наряду с nepxvo; мы находим также Ttpaxvo? (Си г t і и s, Grdz., стр. 275). 8stpa? (дор. Srjpa?) „гребень горы" сближали с скр. drSad „камень", но ошибочно, ибо Seipa? нельзя отделять от Sstpif].

Идентификация ФХІуос с bhrgu (Кун) весьма заманчива, но ее нельзя считать абсолютно надежной.

Скр. kftni, в том, что касается г, почти наверняка и очень регулярно соответствует гот. vaurms, однако греч. ©Xjxic, лат. vermis указывают на е. Форма этого слова к тому же отличается неустойчивостью в отношении консонантизма[50], так же как и в отношении корневого гласного: прочтение krimi очень часто в санскрите, и такой пример, как Xtpuvfte;- еХриубе;[51] Iloptot (Гес.), дает нам соответствующую форму греческого.

2. СУФФИКСАЛЬНЫЕ СЛОГИ

Имена родства и имена деятеля на -tar устраняют в слабых падежах суффиксальное а; суффикс редуцируется в -tr или, перед окончаниями, начинающимися на согласный, — в -tr. Отсюда:

греч. тга-тр-б;, лат. pa-tr-is; ср. скр. pi-tr-S

и с г:

греч. тга-тра-щ =скр. pi-tf-§u

(Ср. Brugmann, Zur Geschichte der stammabstufenden De- clinationen, ,Studien", IX, стр. 363 и сл.). Ср. также pujxpast, avSpaat, aaxpaai и т. д.

Если слово на -аг является первым членом составного слова, то следует ожидать слабой формы, как в инд. bhratr-varga. Возможно, что в греч. avSpa-irolo-v мы имеем, как это утверждает Бругман, последний пример образования этого рода.

В именительном—винительном ед. ч. некоторых имен среднего рода появлялся суффикс -г или -r-t, который дал скр. yakft =греч. т)тгар = лат. jecur (вероятно, вместо *jequor). Однако не все греческие имена среднего рода на -ар восходят к форме на г: ообар, например, соответствует вед. Ijdhar и его а совсем не является анаптиктическим.