ПОЯВЛЕНИЕ ФОНЕМЫ «2

Сначала мы подвергнем рассмотрению распределение ах и а2 в таких суффиксах, как -an, -аг, -tar, was и т. д., которые способны вытеснять а, как только появляются ослабляющие его факторы, и которые не содержат в себе никакого иного а, кроме закономерного для сильных падежей.

Предварительно нужно отметить, что один и тот же суффикс может принимать или не принимать а2. Суффикс -tar имен деятелей принимает а2\ суффикс -tar имен родства повсюду сохраняет ах. Здесь нас интересует лишь первый случай; что касается второго случая, то его рассмотрение полностью относится к главе о вытеснении а.

Формы, в которых сразу становится очевидным, что суффикс принимает а2,— это винительный единственного числа и именительный множественного и двойственного числа. Когда одна из названных форм содержит в себе фонему а2У то можно быть уверенным, что она налицо и в двух остальных[257].

Остается выяснить, и это тот вопрос, рассмотрением которого мы займемся, приводит ли появление а2 в вышеназванных формах к его наличию в трех других сильных падежах, а именно в именительном, местном и звательном единственного числа.

1. Именительный. О количестве а см. ниже, стр. 494. Сначала выясним его качество. Бругман установил, что скр. dataram передано в греческом через 8сотора и никоим образом не через 8(отт|ра. После этого нет ни малейших оснований считать, что греческий эквивалент скр. data будет скорее 8(отт|р, чем 8сотсор. Лат. dator, как нам представляется, разом решает вопрос. Хотя Бругман не говорит по этому поводу ничего определенного и окончательного, он далек от того, чтобы подвергнуть сомнению первичность лат. dator, поскольку он использует эту форму для объяснения долготы в вин. datorem (первоначально *datorem). А раз так, то флексия Stoxnqp является не чем иным, как разновидностью флексий уаатт)р и ттатчдр, разновидностью, вместе с которой 7) именительного оказалось перенесенным в некоторые другие падежи[258].
   Придется допустить класс имен деятеля без а2У который представлен в санскрите только единственным словом gamstar (вин. gamstaram). В основах с носовым при греч.: имеем лат. hi-em-s. Не является ли это признаком флексии, которая на почве греческого дала бы в именительном              и в

винительном 5(t6va? Это маловероятно. Кто знает, не является ли е в hiems следствием ассимиляции — наподобие той, которая наблюдается в bene от bonus? Она могла произойти, например, в винительном *hiomem, во множественном числе *hiomes. Таково же, возможно, происхождение е в juvenis, ср. скр. ytivanam. Flamonium при наличии flamen[259] могло бы повести к заключению, что винительным был *flamonem, *flamonem; впрочем, эта форма удовлетворительно разъясняется аналогией с matrimonium и т. д.[260]. Что касается основ на -was, то Бругман с достаточным основанием считает, что греч. єі8аgt;; (древний вин. *єі8оаа) является прямым продолжением первичной формы.

Таким образом, нет ни малейших данных в пользу того, что гласная окраска именительного когда-нибудь отличалась от такой же окраски винительного.

Что касается количества а в именительном, то ныне господствует мнение, согласно которому в основах с плавным, носовым и свистящим оно было долгим уже в праязыке. Система гласных, таким образом, увеличивается на две фонемы: йх и а2—долгие фонемы, встречающиеся совершенно спорадически и ограниченно, насколько можно судить по данной форме флексии, тогда как прочие а долгие восходят к сочетанию двух а кратких.

Вопрос о том, появлялся ли s после слога с долгим гласным, был предметом оживленных дебатов. Первым усомнился в этом Шерер и усмотрел в удлинении гласного особый способ отмечать именительный. Но и те, кто допускает появление s и приписывает удлинение гласного механическому воздействию со стороны свистящего, не пришли к единому мнению относительно времени, когда этот s должен был исчезнуть.

Что касается этого последнего пункта, то мы позволим себе только привлечь внимание к параллели между sakha(i) и ЛдтсЬ (см.

Мы присоединяемся к теории, согласно которой удлинение вызывается какой-то (неизвестной) причиной, но отнюдь не воздействием S, и вместе с тем не считаем, что оба эти объяснения исключают друг друга. Как можно было бы понять скр. ves, лат. vates, греч. Ze6; (наряду с зенд. kava, скр. sakha, ср. стр. 480 и сл.), если удлинение вызывалось бы s? Кроме того, существуют случаи, когда долгий гласный стоит перед взрывным. Так, именительный падеж от скр. pa2d „нога" будет иметь форму pad, например в а-pad. Если это древняя форма, то наличие в ней а долгого должно восходить еще к праязыку. Но, без сомнения, можно сослаться на аналогию с такими формами, как padam (=ябба). Приведем тут же герм, fot- *, бкото- рого, если не допустить в какой-нибудь первичной флексии наличия а долгого, полностью и совершенно необъяснимо. Но где же мог существовать а, если не в именительном падеже ед. ч.? Дор. яоgt;; подтверждает сказанное: -яо; в трито; и т. д. отражает воздействие косвенных падежей; ср. ПбА/и-Ро; из Роб;. Что касается лоб;, то это во всех смыслах темная форма, и мы видим в ней только базу для яоgt;;. Если допустить, что а в скр. napatam восходит к а2 (стр. 506), то а в именительном п. паргИ = зенд. парао (вместо *napa[t]s), равно как и о в лат. nepot-, также доказывает протяжение. То же можно сказать о лат. vox (ср. греч. оф) и vocare, которое представляет собой явно отыменное образование от *v5c-. Наконец, все такие слова, как лат. fur, греч. (pdgt;p, хЯибф, рбзф, ахlt;Ьф, яара-рЯаgt;ф, происходя от корня, содержащего е, могут найти свое объяснение лишь в растяжении именительного. Позднее долгий гласный проник во все словоизменение, даже в такие отыменные образования, как fflrari, фсорасо, хЯсоласо, которые породили прочие новообразования (ср. Ррсорасо, брсорасо, бсорасо, vcojudco, лсотсюраї, трсоласо, тр(о%асо, сгтрюфасо).

2. Местный. Здесь очевидна пермутация. В санскрите мы -находим dataram и datari, uksanam и ukSSni, kSami и k§Smas (= греч. x^ovs;). Такая же замена обнаруживается и в готском auhsin = uk§ani (стр. 479) при auhsan и auhsans = uksanam, uksa- nas. И. Шмидт сопоставил эту германскую парадигму с лат. homo hominis homonem (архаич. лат.), и эта параллель все более и более подтверждается в отношении именительного и винительного. Что касается косвенных падежей, то здесь трудно допустить, чтобы і ( = е) в homin- соответствовало і ( = е) в auhsin. Латинский гласный, видимо, скорее всего является чисто анаптиктическим, и форма hominis происходит от *homnis (ср. стр. 349 и умбр, nomne и т. д.). Греч. atFsi скорее может восходить к основе ai’Foor- (вин. п. aidj), чем к *аіТо = лат. aevum.
3. Звательный. Бругман („Stud.“, IX, стр. 370) определяет dataxr как прототип скр. datar. Но эта форма может восходить также к dflta2r, и, если в греческом им. п. Scox+p оторван от Scoxopa (стр. 493), то и зват. аamp;тер, на котором настаивает Бругман, не имеет ничего общего со словами на -хсор; да и сам Бругман позднее признал (KZ, XXIV, стр. 92), что качество а не поддается определению (8lt;Ьтор со своей стороны мог быть вторичным по отношению к *8lt;Ьтєр), и вследствие этого он пишет применительно к основам на -was: widwa2s или widwa^. Та же неопределенность существует и в отношении основ с НОСОВЫМ, и в отношении основ на і и и сильного склонения (sakhe, Адтої; стр. 482). Ниже (стр. 497) мы остановимся на обстоятельствах, которые говорят в пользу ах. И все же появление ах в основах, о которых мы говорим, с достоверностью может быть доказано в отношении лишь одной формы, а именно формы местного падежа.

Вот все, относящееся к пермутации а2: аг в слогах перед окончанием, сохраняющих а лишь в сильных падежах. Но само собой понятно, что в тех из этих слогов, в которых выпадение а невозможно, также имеет место пермутация совершенно иного характера: пермутация вынужденная (forcee), если позволительно назвать ее таким образом.

В основах-корнях вынужденная пермутация — явление частое. Так, ах в лат. pedis, греч. тге86;, скр. padas при compodem, тто8а, pSdam (Brugmann, ,,Stud.“, IX, стр. 369) вполне сопоставимо с в [261]аоаєао;. Зато местный, бесспорно, давал paxdi в результате свободной пермутации.

Рассмотрим теперь пермутацию а2:аг в основах, у которых все падежи являются сильными, иначе говоря, в парокситонных основах (стр. 486). Формы сравнительной степени на -yas, имеющие а2 в именительном падеже (лат. suavior) и в винительном (скр. vasyamsam, отражающем древнее *vasyasam, греч. Y]8t(o-*Y]8toa), в косвенных падежах санскрита дают а краткое или, если угодно, аг\ vasyase, vasyasas, vasyasa. Совершенно очевидно, что здесь не может быть и речи о вынужденной пермутации, и таким образом мы узнаем, что родительный, дательный и творительный падежи, когда ударение позволяет им быть сильными падежами, имеют вокализм местного1.

Это помогает понять словоизменение парокситонов ср. р. на -as, которые имеют а2 в именительном—винительном и ах в остальных падежах (Brugmann, цит. раб., стр. 16 и сл.). Если бы слово среднего рода mana2s, дат. п. manaxsAi мы превратили в слово мужского рода, то имели бы в именительном mana2s, в винительном mana2sm, в дательном mana2sAi, то есть такое же словоизменение, как у форм сравнительной степени.

Во множественном числе и в двойственном числе (слабое склонение) основы, окситонные и парокситонные, которые не могут отбросить а перед начальными согласными окончаний, получали, в соответствии с правилом, ах\ греч. /xhsa-at, opsa-pi свидетельствуют об этом столь же хорошо, как и индийские винительные padas, usasas (=padgs, uSasns); cp. padas, u§amp;sas.

Предвосхищая то, что будет сказано ниже о звательном, итог предшествующего рассмотрения может быть сформулирован следующим образом: в именном склонении предшествующие окончанию слоги, в которых за ах следует фонема, допускающая изменение ах в а2У обнаруживают это изменение 1) в именительном всех трех чисел, 2) в винительном единственного числа, 3) в именительном—винительном единственного числа среднего рода, когда он сохраняет а. Повсюду в других положениях а, если он не вытеснен, может быть лишь рефлексом ах.

Мена между обоими а в основах, оканчивающихся на а, была рассмотрена выше, на стр. 382 и сл. В падежах, которые для таких основ, как uksan, являются сильными, наблюдается поразительный параллелизм между двумя классами суффиксов:

Ед. ч. им. uks-S2n ср. yuk-ta2-s вин. uks-a2n-m              yuk-ta2-m

места, uks-axii-i              yuk-tax-i

Мн. ч. им. uks-a2n-axS yuk-ta2-axS.

Остается звательный ед. ч. Мы уже видели, что гласный этого падежа не поддается прямому определению для таких основ, как uksan (стр. 495). Однако Бругман на основании зват. yiiktax делает вывод в пользу гипотезы dataxr (liksaxn), и мы присоединяемся к его мнению, однако не столь убежденные его доводами, о которых мы незамедлительно выскажемся, а единственно потому, что местный падеж подтверждает симметрию обоих приведенных выше парадигм.

Бругман убежден, что мена между а, и а2 объясняется акцентуацией, и в частности, что ах ь зват. yuktax, воспринимаемый им как ослабление, зависит от отступления тона в этом падеже. Но местный, который не разделяет со звательным этой особенности ударения, обнаруживает совершенно тождественный вокализм. Наконец, где доказательство, что акцентуация, которую мы сейчас имеем в виду, оказывает какое-либо влияние на а2? Насчитывается столько же а2 после ударения, как и под ударением, и к тому же оба а находятся сотни раз в одних и тех же условиях относительно ударения, показывая тем самым, что они, насколько мы знаем, не зависят от этого фактора. Это обнаруживается с полной ясностью при просмотре, например, приводимого ниже перечня суффиксов; ведь один и тот же суффикс при одном и том же ударении может в известных условиях принимать а2, а в других—сохранять ах. Итак, как мы отметили на стр. 421 и сл., мы видим в ах первичный и нисколько не ослабленный гласный, а в а2 — модификацию этого гласного. И насколько бесспорно, что мы обнаруживаем повсюду три разновидности: а2, ах и а нулевое, настолько же, по нашему мнению, было бы ошибочным полагать, что они составляют как бы шкалу из трех ступеней и что at является промежуточным этапом между а2 и а нулевым.

Бругман говорит (,,Stud.“, IX, стр. 371): «все сомнения, которые могли бы возникнуть относительно нашего права рассматривать е в звательном падеже как ослабление, рассеиваются фактом наличия основ на -а», и он приводит затем примеры в звательном падеже: vujx'fa, zeno, amba. Это и есть тот непостижимый параллелизм основ на -а с основами на -а, (а2), который подтверждается также в местном и о котором мы уже говорили на стр..385. Ему нельзя придавать большого значения, пока эта загадка не будет разрешена.

Мы видели, каким образом, если в основе есть а2, эта фонема чередуется сй! в различных падежах склонения. Остается установить или, вернее, зарегистрировать (ибо в этом распределении невозможно уловить какую-либо закономерность), каковы эти основы, и каковы те основы, которые повсюду удерживают аг.

Ради краткости мы пишем, например: суффикс -а2п, что означает: разновидность суффикса -ахп, допускающего а2.

1. Слог перед окончанием принимает а2.

Основы-корни. Наиболее существенные из них это pa2d „нога, ступня": скр. pSdam, греч. тто8а(В г u g mann, ,,Stud.“, IX, стр. 368); wa2k „голос": скр. vamp;cam (ср. стр. 484), греч. Fotra. Относительно лат. vocem см. стр. 494. В греч. (род. п. роlt;0gt;

(это слово вторично и корень его—см- СТР- 487, сноска 2), tttioS, йшс!gt;. Может вызвать сомнение, представляет ли а в скр. ар „вода" atа или а2. Мы решаем в пользу аха исходя из трех соображений: 1) если бы а в Sp-am было рефлексом а2, мы должны были бы, согласно правилу, иметь в дательном р-ё, 2) вероятно родство с греч. ’Ат- (стр. 352) и 3) в таких сложных словах, как dvipa, anflpa, начальное а в ар слилось с предшествовавшими і и и, что не могло бы произойти с а,. Среди сложных слов мы имеем в греческом, например, BsMepo'famp;v, ’Io-yffiv, винительный падеж которых первично должен оыл бы дать -lt;pova. Часть индийских слов, образованных с участием vah, sah и т. д., имеет в винительном формы -vah-am, -sah-am. Слабая форма существует, например, для anad-vah-am, которое дает anad-uh- (стр. 484; относительно именительного см. стр. 340, там же прим.). Для -sah (=sa2h) слабая форма должна была бы быть *sah-, так как сочетание согласных sgh недопустимо. Так вот, в „Ригведе" можно встретить всегда лишь сильные падежи этих основ; исключение составляет только основа anadvah. Чередование -vah- и -uh-, -sah- и sah таким образом было утрачено и, тем не менее, форму с долгим гласным не решались переносить в слабые падежи.

Существует всего один-два таких примера, как satra-sah-e. Формы именительного падежа имеют долгое a (havya-vat и т. д.). Поскольку слог тут закрытый, долгий гласный появился или вследствие аналогического расширения или вследствие растяжения формы именительного падежа (см. стр. 494).

Суффиксы.

1. -а2п. Этот суффикс часто встречается во всех языках индоевропейской семьи.
2. -а2ш. Суффикс -а2ш вскрывается в ghi-am, греч. ц-ыу (зенд. zyao, лат. hiems; ср. стр. 479) и в ghs-am: греч.

им. п. мн. ч. скр. kSam-as. (Brugmann, „Stud.“, IX, стр. 308).

3. -а2г. Скр. dv-Sr-as[262] (им. п. мн. ч.). Сильная форма вновь возникла в слав, dvoru, лит. dvaras, лат. fores (Brugmann, цит. раб., стр. 395). Сюда же можно отнести и swasa2r, скр. вин. п. svasaram, лат. soror, лит. sesu, ирл. siur (ср. athir), греч. І'ор-є;[263].
4. -ma2n. Этот суффикс известен в греческом, латинском, германском и арийском. Было бы интересно выяснить, почему в греческом древний винительный на -jxova и вторичный винительный на -}Atigt;va в точности распределяются между парокситонными и окситональными основами.
5. -wa2n. Этот суффикс, частый в санскрите, вскрывается с большей или меньшей достоверностью в греч. TTlCOV, TTSTTCOV, amp;]Нр1Х- xtovs; и ifhmxEcov, хотя, может быть, и нельзя безоговорочно идентифицировать -tttuov с скр. patvan, как это делает Фик.
6. -ta2r. Имена деятеля.
7. -a2s. Скр. им. п. мн. ч. u§as-as, зенд. ushaorth-em, греч. Tjco;, лат. aurora; греч. аі8аgt;;. Затем все слова среднего рода на -as. См. стр. 495 и сл.
8. -ma2s, по-видимому, налицо в инд. pumas, вин. п. pumamsam вместо *pumasam. Ср. стр. 340, там же прим., стр. 484, там же прим., стр. 483).
9. -ya2s—суффикс сравнительной степени (Brugmann, KZ, XXIV, стр. 54 и сл. и 98).
10. -wa2s—суффикс причастия прошедшего времени. (Brugmann, цит. раб., стр. 69 и сл.).

К этому первому ряду присоединяются, как мы видели, суффиксы, оканчивающиеся на a (-a, -ta, -та и т. д.), которые, все без исключения, получают а2.

2. Слог перед окончанием не терпит а2.

Основы-корни. хтєЕ; *tsv6; (первоначально родительный должен был быть **xnvolt;;, *xxavolt;;), vsxs;* vs*poE, ятгре; (там же), лат. пех и т. д. В сложных словах: скр. vrtra-han(-am), rti-Sah(-am) рядом с rti-Sah(-am).

Когда основа-корень не может ни принять а2, ни отбросить а (например, скр. spag, spagam, spage, греч. зтт?-хє^), естественно, нельзя с полной уверенностью ответить на вопрос, не принадлежит ли она к типу dvis (стр. 484).

Суффиксы.

1. -ахп. Некоторые санскритские основы, такие, как vr§an, вин. п. vrSanam. В греческом мы находим apasv- (возможно, идентичное vr§an), xspgv-, аіgt;хЬ-, lt;ppsv-. Иногда эти слова обобщают 7) именительного, откуда              -y)vo;,              -у\ж. Суффикс -ахп

без а2 отсутствует в германском.

2. -ахг. Скр. n-аг, вин. п. пагат=греч. avlpa. Ср. сабин, пего. Кроме того, налицо atd-sp, amp;F-sp-, amvd-lp-, Ха-тгхо+р* аlt;ро8рlt;їgt;; irxt5(ov (Гес.).
3. -ma^. Греч. Tiotjjisv-, Tiodjxsv-, Xtjxsv- и т. д. Балто-славян- ский (kamen-, akmen-) утратил -ma2n и знает только -тахп. Это явление, обратное тому, которое имело место как в германском, так и в санскрите[264].
4. -taxr. Имена родства[265] и имена деятеля (см. стр. 493 и сл.).
5. waxr. Это суффикс, который следует допустить для devar, вин. п. devaram. В действительности, греч. 8агр- имеет в корне а; таким образом, этот корень не может выступать в виде dAiw (см. стр. 465). Об этом слове ср. Brugmann, ,,Stud.“, IX, стр. 391.
6. -aAs. Мы привели на стр. 483 скр. bhiy-as(-am). Основы на -a2s, образуя второй элемент сложного слова, отказываются от а2: скр. su-manas-am, греч. єо-jjlsvyi;, av-atSTjc, лат. degener. Такие прилагательные, как греч.              скр.              tavas,              ведут              себя точно

так же.

В санскрите нет ничего равноценного греческому правилу, требующему, чтобы ттатєр-, lt;Ыр-, уаатгр- и т. д. давали в сложных словах so-ттатор-, av+vop-, яоїХо-усЕатор-,— явление, противоположное тому, которое мы только что видели у основ на -as. Правило слов среднего рода на -jxa, аналогичное по видимости приведенному выше, имеет, возможно, совсем иной характер. К тому же совершенно очевидно, ЧТО TTYjJXa МОГЛО дать a-TT7]JJ.0V- лишь в ту пору, когда в первом слове еще было п, если не в именительном— винительном, то, по крайней мере, в косвенных падежах[266]. Но объединение обеих этих форм могло быть даже первичным. Если допустить, что интересующие нас слова среднего рода происходят от основ на -та2п, а не -та^ (вопрос, который никак не может быть решен), ТО -TT7jJX0V- является правильной формой мужского рода к irrjjxa. Санскрит говорит в пользу этой гипотезы: dvi-ganman-am : ganma = а-тггцхоу-а : тт^/ха2.

Нет надобности указывать на блестящее подтверждение теории о фонеме а2, которое смог извлечь из этих различных суффиксов Бругман. Среди индийских основ на -аг растягивают а:

1. имена деятеля, 2) слова dvar и svasar; в греко-италийском основы на -аг, которые принимают о, суть: 1) имена деятеля,
2. основы, соответствующие dvar и svasar. Арийский дает нам u§asam при sumanasam; в греко-италийском мы находим ausos- и ebjxevsa-, degener-.

Мы воздержимся от какой-либо гипотезы относительно слов женского рода на -а. природы их суффикса и их флексии3.

Чтобы закончить этот обзор, мы рассмотрим еще два вида склонения, в которых, вопреки обычному правилу, перекрещиваются явления, связанные как со словоизменением, так и со словообразованием.

1. Склонение некоторых основ на и

В санскрите gnu (встречающееся лишь в сложных словах) и слово среднего рода dru явно находятся в таком же отношении к ganu и daru, как snu к sSnu. В сильных формах а — это а2\ см. стр. 381. Что касается слабых форм, то в греческом мы находим              гсрб-ри,              в              готском—knussjan, kn-iv-ar

tr-iv-a.

Правило индийской грамматики относительно snu требует, чтобы эта форма заменялась формой sanu (которая также может иметь полное склонение) в косвенных падежах" всех трех чисел (плюс винительный мн. ч.). См. Ben fey, Vollst. Gramm., стр. 315.

Первичное склонение, в соответствии с этим указанием, могло быть таким: им.-вин. da2r-u, дат. dr-ajW-Ai и т. д. Это не более, чем возможность; но если предположить, что дело действительно обстояло так, то мы бы столкнулись в индоевропейском словоизменении с настолько необычной парадигмой, что вынуждены были бы подвергнуть ее исследованию и попытаться ее объяснить.

Представив себе склонение da2r-u, dr-axw-Ai, нельзя, соблюдая правдоподобие, предположить две основы различного образования; такая гипотеза, разрешив вопрос наиболее простым образом, вместе с тем не смогла бы объяснить постоянное чередование обеих форм.

Задача состоит в том, чтобы найти способ объединить da2ru- и draxu- в одном первичном типе, не прибегая к помощи других модификаций, кроме тех, которые вызываются словоизменением. Исходя из парокситонной основы dar-axu, это невозможно; ударение, падающее на корень, никогда не перемещается на суффикс (стр. 485). Предположим, в таком случае, в качестве первичной основы *dar-axii: dr-axw-Ai вместо *dar-aAw-Ai (см. стр. 515). В именительном — винительном da2r-u мы видим, что ударение отступило на корень, где оно поддержало а. Весь вопрос заключается в том, чтобы выяснить, можно ли объяснить это попятное движение ударения. Нам кажется, что можно. В силу правила, которое мы привели на стр. 491, именительный — винительный слова среднего рода * dar-au должен дать *dar-ti. Но \ и \1 в конце слова не принимают на себя ударения (стр. 472 и сл.). Таким образом, ударение было вынуждено отступить назад, на корневой слог.

Если признать реальность предположенного нами индоевропейского склонения da2ru draxwAi и достоверность предшествующего объяснения da2ru, то мы получаем право и на уточнение первоначальной формы среднего рода от такого прилагательного, как mrdii-s, которое должно было бы быть mradu. Эта форма была слишком подвержена воздействию аналогии, чтобы удержаться.

Та же гипотеза позволяет установить для склонения слова paku (pecus) среднего рода именительный — винительный ра^-и, дательный pa^-w-Ai. Мы принимаем pakwAi, а не pakawAi, потому что существуют признаки в пользу того, что это слово изменялось по сильному склонению. Рядом с санскритским прилагательным drav-ya мы имеем pagv-ya, а вед. род. п. м. р. pagu-s неизменно имеет форму pagvas (ср. dros, snos). Впрочем, сильное склонение ничего не меняет в вопросе об ударении. Вот доводы, которые могли бы подкрепить допущение такой же изменчивости ударения, какую мы наблюдали в трех предыдущих словах среднего рода. Винительный среднего рода скр. ради дважды встречается в текстах (см. Bohtl. — Roth); первый раз это

парокситон, такой же, как гот. faihu, второй раз—окситон. Далее следует указать на отмеченный Бругманом („Stud.", IX, стр. 383) параллелизм окситона мужского рода радй-s с drti-s, 8р5-; и формой мужского рода зенд. zhnu. Это обстоятельство укрепляет связь слова среднего рода ради с группой таких слов, как dSru, ?anu, samp;nu. Им.-вин. paxkxu является парокситоном по той же причине, что и da2rute В форме дательного paxkwAi и в форме мужского рода paxktji-s корневое а существует лишь потому, как говорит Бругман, что ркй- было бы непроизносимо (зенд. fshu возникло в результате вторичных изменений); ср. стр. 344 и сл.

Скр. герундивы gatvd, grutvd при инфинитивах gantum, grotum принадлежат, на первый взгляд, к той же категории явлений, которую мы только что рассмотрели. В действительности, это не так. Объяснение, предложенное нами для ddru и опирающееся на конечное и, неприменимо к gantum. Кроме того, было бы необходимо, чтобы ведийские инфинитивы на -tave имели редуцированный корень и ударение на суффиксе, но известно, что в действительности имеет место обратное (gantave). Приходится ограничиться мнением Барта (MSL, II, стр. 238), а именно, что герундив на -tva не восходит к основе инфинитива. Но даже если бы удалось найти способ установления связи между этими двумя формами, осталась бы необходимость объяснить такие ведийские герундивы, как kjtvi.

2. Разносклоняемые слова А. СЛОВА СРЕДНЕГО РОДА

Уже давно Шерер высказал предположение, что индийская парадигма таких слов среднего рода, как aksi, в которой чередуются суффиксы -і и -ап, должна непосредственно восходить к праязыку. И, действительно, в родственных языках эти слова предстают перед нами то как основы на -і, то как основы на -ап. Остгоф (цит. раб., стр. 7) присоединился к мнению Шерера. Но слова на -i, -ап являются лишь ветвью более обширной группы слов, тесное единство которой бесспорно.

В склонении этих слов, которые могут быть названы разносклоняемыми словами среднего рода, используются две различ-

ные основы[267]. Первая из них образована с помощью суффикса -ап; она окситонна; корень в ней ослаблен.

Эта первая основа используется при образовании всех тех падежей, окончание которых начинается с гласного. Эта основа принимает сильную флексию.

Вторая основа несет ударение на корне, представленном полной формой. Как правило, эта основа должна быть, видимо, лишена суффикса. Когда же он в ней налицо, то это или і или, возможно, какой-нибудь элемент, содержащий г, но никогда не и и не п. Впрочем, это, возможно, не только суффикс; в нем допустимо усматривать эвфоническое добавление, возникшее с самого начала в силу необходимости из-за встречи нескольких согласных в падежах множественного числа (asth-i-bhis и т. д.).

Эту вторую основу принимают те падежи, окончание которых начинается с согласного, и кроме того, именительный—винительный ед. ч., в этом отношении приближающийся к ним (стр. 491). Иными словами, это—средние падежи санскритской грамматики, а также слабые падежи слабой флексии.

Рассмотрение разновидностей корневого вокализма, о которых мы только что говорили, входит в главу о словообразовании, поскольку они находятся в соответствии с чередованием обоих суффиксов. Было бы правильнее рассмотреть склонение разносклоняемых слов в § 13. Но так как чередование суффиксов в свою очередь связано с чередованием падежей, нам показалось естественным объединить исследование этого склонения с исследованием фактов, относящихся к словоизменению.

Почти все разносклоняемые слова среднего рода обозначают части тела.

1. й ряд:              основа именительного — винительного лишена

суффикса.

1. Греч, oog- лат. aus в aus-culto. Основа косвенных падежей оamp;ат-, то есть *ooa-v-. Она дала гот. auso ausins. Двойная первичная акцентуация объясняет различающуюся трактовку s в auso и в др.-в.-нем. 5га. Именительный— винительный, видимо, колеблется между двумя образованиями, так как, наряду с ous, лат. auris, лит. ausls и дв. ч. слав. u§i заставляют предположить ousi. С другой стороны, слав, ucho должно бы восходить к ousas.
2. JlaV os=CKp. as (и asya), дат. as-n-ё (первично, возможно, 2sne?)
3. Скр. gTrS-n-e восходит к * krAs-n-^i, которое предполагает в именительном— винительном krdxAs, быть может, сохраненное греческим в хатахрад и, несомненно, в хра(а)-ат-(од); слог храа- заимствован из именительного — винительного, так как точным соответствием girS-n-as могло бы быть лишь *хораатод.
4. Слово со значением „сердце" должно было иметь вид kaxrd, дат. п. k?d-n-Aj, что хорошо разъясняет греч. x?jp или, скорее, xVjp (см. Brugmann, „Stud.", IX, стр. 296), гот. hairto hairtins, лат. сог и т. д. Ср. скр. h?df и h4rdi.
5. Скр. dos, дат. п. do§-n-e „рука от плеча до кисти".
6. Лат. jfls „сок, навар". Санскрит обнаруживает основу yus-an, употребляемую только в косвенных падежах.
7. Скр. v4r „вода" наряду с vari; основа на -ап по-видимому, была утрачена.

2. й ряд: именительный — винительный образуется с помощью элемента, содержащего г. Когда г является гласным, он порождает следующий за ним g2 или, чаще, зубной, по-видимому, t (ср. стр. 328). Эти добавления, вероятно, те же самые, что и в -k§i-t, -kr-t (стр. 484) и -dhr-k (в именительном сложных слов с dhar). Производные asra (санскрит) и udra (индоевропейский) хорошо показывают, что звук, следующий за г, не существен.

1. Скр. ?s-j-g, дат. п. as-n-e. Греч, cap, є?ар (,,Grdz.“, стр. 400). Что касается а в лат. s-an-gu-i-s, san-ies (ср. стр. 328), то он, по-видимому, анап- тиктический (ср. гл. VI). Мы должны предположить для индоевропейского им.-вин. п. axS-?-g2, дат. n. s-п-а'і. В санскрите а было восстановлено в косвенных падежах по аналогии с именительным — винительным. Что касается латыш, assins, то его а, без сомнения, вторично. В свете всего предшествующего мы рассматриваем лат. assir, assaratum как чуждые этой группе слов. Мюллер (ad. Fest. s. v. assaratum) считает их, к тому же, словами финикийского происхождения.
2. Вед. ah-ar, дат. п. ah-n-e (возможно, вместо * ahne).
3. Вед. fldh-ar (позднее udhas), дат. п. udh-n-e (первично fldhne?); греч. оЗд-ар, ood-ax-og; лат. flb-er и Oufens; др.-в.-нем. at-er (ср. р.).
4. Лат. fem-ur fem-in-is. Ваничек в своем греко-латинском этимологическом словаре цитирует нижеследующий, весьма существенный отрывок из Присциана (VI, 52): dicitur tamen et hoc femen feminis, cujus nominativus raro in usu est. Быть может, здесь имеет место общность корня с скр. bhami- sas, bhasad.
5. Греч, урт-ар yjrc-ax-og; зенд. yakare (зендско-пехлевийский словарь); скр. yak-?-t yak-n-ё; лат. jec-ur jec-in-or-is, jocinoris; лит. jekna. Можно полагать, что первичными формами были: yaxAk-?-t, дат. п. удк-п-д'і, что разъясняет а долгий в зендском и греческом. Однако надо признать, что е в литовском и латинском говорит не в пользу этого; мы бы ждали в них а.
6. Греч, об-сор 6'6-ax-og (в); др.-сакс, watar, гот. vato vatins; лат. u-n-da; лит. va-n-dti; слав, voda; скр. udan, употребляемое только в косвенных падежах (им.-вин. ddaka). Заключение: и.-е. wa2d-f(-t), дат. п. ud-n-д'і. Носовой в латинском и литовском явно эпентетический.
7. Греч, ax-dgt;p ax-ax-og; скр. gak-?-t gak-n-e (лат. stercus). Эти формы разъясняются лишь первичным словоизменением: saxk-^-t, дат. п. sk-n-д'і.

3. й ряд: основа именительного—винительного образуется при помощи конечного і. — В соответствии с тем, что мы видели выше (стр. 402, 403, 404), о в словах oaas, oaxlov, оо; должен быть рефлексом о. Что касается деградации корневого вокализма, то эти примеры не относятся к числу вполне удовлетворительных. Корень здесь остается неизменным.

1. Скр. ak§-i, дат. п. akS-g-ё К Голая основа появляется в an-ak$ „слепой“, им. п. апак. Форма на -і дает греч. оаає, лит. akls и слав. оСі (дв. ч.у, иначе в гот. augo augins, где еще заметна акцентуация основы на -ап.
2. Скр. asth-i, дат. п. asth-n-e[268]. Греч, оаті-vog, oaT-e(y)o-v (ср. h?d-aya), лат. os ossis (в арх. лат.—ossu). Такие формы, как ocrrpeov „устрица", заставляют предполагать наряду с конечным г и конечное -і. См. Curtius, Grdz., стр. 209.
3. Скр. dadh-i, дат. п. dadh-n-e. Др.-прусск. dad ап не имеет здесь большого значения; это слово среднего рода на -a. (Leskien, Decl., стр. 64).
4. Скр. sakth-i, дат. п. sakth-п-ё. Гален сообщает слово 1'хтар (то rijg yuvaixog atfioTov), употребленное, как он говорит, Гиппократом, но в дальнейшем изъятое, по-видимому, вполне обосновано критикой текста («jam diu evanuit»; см. L о beck, Paralip., стр. 206). Эта форма, однако, очень хорошо согласовалась бы с sakth-i. Следует ли сопоставлять t?6g, ia%iov, ta%i? (Гесихий).
5. Бенфей (скр.-англ. словарь) сопоставляет скр. angi и лат. inguen. Но лат. слово, не говоря уже о других предложенных разъяснениях (см. J. Schmidt, Voc., I, стр. 81), сближают также с скр. gaghana.

Б. СЛОВА МУЖСКОГО И ЖЕНСКОГО РОДА

Мы обнаруживаем здесь основу на -ап и основу без суффикса. Эта последняя может принимать конечное і. Только основа на -ап парокситонна и содержит в себе полный корень, тогда как вторая основа — краткая и ослабленная. Эти две основы распре* деляются таким образом, что „сильные" падежи слов мужского рода соответствуют „очень слабым" падежам (плюс местн. п. ед. ч.) слов среднего рода и что „средние" и „очень слабые" падежи слов мужского рода представляют собой подобие „средним" падежам среднего рода. Склоняясь по нормам среднего рода, рап- than, pathi должно было бы, несомненно, дать: им. п. panthi, дат. п. pathne (твор. п. мн. ч. panthibhis). Больше того, равнозначные формы path и path + і, в противоположность тому, что имеет место в словах среднего рода, обычно используются в склонении одного и того же слова, причем первая — перед гласными, вторая — перед согласными.

Для скр. panthan существует полная парадигма: panthan-as, path-ё, path-i-bhis. Форма pathin является фикцией грамматистов[269] (см. Bohtl.—Roth); path, pathi вместо pnth, pnthi; ср. стр. 324. Лат. ponti-, слав, p^ti восстанавливают в форме на і вокализм основы на -ап и указывают нам на то, что корневое а в panthan представляет собой а2. Тот же корень дает гот. finfja, faпф. По образцу panthan склоняется также manthan.

„Очень слабые" падежи скр. рй§-ап (здесь основа на -ап окси- тонна) могут быть образованы из основы рШgt;. Вопадева допускает форму рй§ только для местного падежа ед. ч. (Benfey, Vollst. Gramm., стр. 316).

Другие примеры могут быть лишь предположительными. Среди них греч. a$-(ov, которое противостоит лат. ax-i-s, слав, osi; скр. naktan и nakti (можно было ожидать обратного: *naktan и *nakti; ср. лит. naktis) с греч. vuxx- и гот. naht-. Троякая форма обнаруживается также в греч. /єр-, ущ- (вместо * XsPt_) и * X?P0V (в 8oa/spa!v(o от 8uaxspagt;v). В зендском х^Ьарап „ночь" дает в им. п. Xshapa, в вин. п. xshapan-em, но в род. п. xshap-б (Spiegel, Gramm., стр. 155); санскрит устранил *k§apan, обобщив к§ар.

Быть может, pati „господин, учитель" также не чуждо этой группе слов, и это разъяснило бы patnt, iroxvta. Лит. pats предлагает нам форму без і, и в расхождении, существующем между ударением скр. pati и гот. -fadi-, также, видимо, что-то кроется. Склонение этого слова полно всяческих странностей. В зендском есть только им. п. paiti. Ср. также IloastSawv.

Опираясь лишь на догадку, мы приписываем возникновение древнеиндийской основы naptar (которая в „Ригведе" никогда не появляется в сильных падежах) включению -г-, подобного г в yak-r-t и т. д., в слабые падежи мн. ч. napat таким образом, мы имеем nap-t-r-bhis вместо naptbhis.

Нужно соблюдать осторожность при рассмотрении этого широкого скрещивания суффиксов. Мы находимся в излюбленной сфере той школы, которая усиленно занималась попытками свести их друг к другу. И все же мы полагаем, что набор приведенных примеров не оставляет сомнения в том, что смена различных основ регламентировалась строго закрепленным порядком и с учетом равноценности некоторых из них, каковы ак§ и akS + і, в противоположность akS + an.