Предмет и задачи теории; предварительные понятия.
Задача семантической теории некоторого языка состоит, по нашему мнению, в том, чтобы объяснить, каким образом значение предложения с данной синтаксической структурой выводится из точно описанных значений его частей.
Семантическое описание компонентов предложения выполняется в терминах семантических признаков. Предложение содержит как обязательные, так и факультативные части; все факультативные части и некоторые обязательные вносят свой вклад в значение целого 36.3§ Это допущение явствует из того, как Катц критикует другого автора, который, рассматривая проблему грамматической неправильности, учитывает различие способностей понимания у разных носителей языка (Katz, 1964а, р. 415).
30 Об отношении обязательности к осмысленности см. § 4.1 и особенно сноску 94. Семантическая теория не должна охватывать более узкий круг фактов, чем грамматика. Следовательно, предметом нашей теории должно быть именно предложение. В той мере, в какой правила введения местоимений, эллипсиса и т. д. обращаются к контексту за пределами предложения, соответственно должна расширяться и сфера семантической теории. Однако мы не требуем, чтобы семантическая теория обеспечивала, например, разрешение неоднозначности слова jack: 1) ‘домкрат*, 2) ‘металлический шар (для специальной игры в шары)* — в предложении I realized we had no jack. ‘Я понял, что у нас нет домкрата/шара.* путем обращения к соседнему предложению, со-
Грамматика, которая описывает синтаксическую структуру предложений, должна, конечно, принадлежать к определенному классу. Излагаемая ниже семантическая теория опирается на грамматику, предложенную в известной работе Н. Хомского (Chomsky, 1965). Грамматика этого типа состоит из двух компонентов: базового и трансформационного. Базовый компонент, или просто база, порождает глубинные структуры предложений, в которых применяются трансформации (все они обязательные); в результате получаются поверхностные структуры предложений [39].
База в свою очередь состоит из категориального компонента, который порождает претерминальные цепочки, и словаря (который Хомский называет «лексиконом»), содержащего лексические единицы. Лексическая единица — это тройка (Р, G, р), где Р —- это множество фонологических признаков, G — множество синтаксических признаков и р — множество семантических признаков. Отношения между G и р обсуждаются Хомским лишь в предварительном порядке; мы вернемся к этому вопросу в главе 4.Мы предположим иное разграничение между лексиконом и категориальным компонентом (§ 3.42). Однако, следуя Хомскому, мы принимаем следующий важный принцип: применение трансформаций не изменяет смысла предложения [40], так что правила семантического компонента, которые строят семантическую интерпретацию предложения, должны применяться только к его глубинной структуре.
Поскольку категориальный компонент не содержит правил элиминации, вывод (=деривационная история) предло- женин (в том виде, в каком он отражен в размеченной скобочной записи его НС-структуры) свободен от неоднозначностей вплоть до начала лексического заполнения. Неоднозначность выражений типа (9) (см. выше) связана с тем, что некоторые узлы дерева помечены не полно, и является, вообще говоря, свойством поверхностной структуры39. Однако мы хотим пойти дальше: заполненная глубинная структура также должна быть свободна от неоднозначностей. Следовательно, лексические единицы не должны вносить неоднозначность, и поэтому мы требуем, чтобы в компоненте (X лексической единицы, то есть во множестве ее семантических признаков, не было дизъюнкций. Тогда полисемичное или омонимичное слово (типа ball ‘мяч’Лбал’) будет представлено в нашей теории столькими словарными статьями, сколько у него разных значений; в таком слове наша теория усматривает несколько разных лексических единиц.
Предположим, что у нас имеется претерминальная цепочка с узлом «существительное». Соответствующее «лексическое правило» заменяет «существительное» не дизъюнкцией множеств признаков, как в (28), а либо одним множеством признаков — как в (29 і), либо другим — как в (29 ii).
(28) существительное
| +объект | +событие | |
| +круглый | ^деятельность | |
| 'мяч' | 'бал' |
39 Катц и Постал (Katz — Postal, 1964, p. 24) предложили ввести термин «сентоид» для обозначения цепочки формативов с единственным структурным описанием, а термин «предложение» оставить за самой цепочкой — вне зависимости от приписанной ей структуры. Однако такое словоупотребление кажется мне крайне неудачным, поскольку цепочки без структурных описаний (то есть продукты «слабо порождающих» грамматик) имеют для лингвистики лишь периферийный интерес. Кажется предпочтительнее сохранить обычный термин «предложение» за цепочкой с приписанной ей структурой, а для обозначения цепочки, рассматриваемой вне связи с каким-либо структурным описанием, придумать специальный термин (если он кому- нибудь понадобится)*
ball ball
| +объект | +событие | |
| +круглый | +деятельность | |
| 'мяч' | 'бал' |
Как было сказано выше (§ 2.1), установление того, какой именно из свободных от дизъюнкций наборов семантических признаков, связанных с полисемичной цепочкой фонем, заполняет данный узел конкретной глубинной структуры, является фактом речевой деятельности слушающего (и, стало быть, не рассматривается в нашей теории).
Мы будем различать упорядоченные и неупорядоченные наборы семантических признаков. Назовем неупорядоченный набор признаков пучком, а упорядоченный набор — конфигурацией.
Для обозначения обоих типов наборов будем использовать круглые скобки, но символы признаков в пучке будут отделяться друг от друга запятыми, а в конфигурации — стрелками. Пусть а и b — семантические признаки; тогда:(30) Пучок: (а, b) = (b, а)
(31) Конфигурация: (а —*■ Ь) Ф (Ь —► а).
Предположим, что значение слова дочь разлагается на компоненты ‘женский пол’ и ‘потомок’. Всякое лицо, являющееся дочерью, одновременно является существом женского пола и потомком; поэтому мы представляем смысл ‘дочь’ в виде пучка признаков ‘женский пол’ и ‘потомок’. Предположим теперь, что значение слова стул представлено в терминах признаков ‘мебель’ и ‘сидеть’. Все, что является стулом, является и мебелью, но оно не «сидит» — «сидят» и а нем. Мы отразим это обстоятельство, объединяя признаки ‘мебель’ и ‘сидеть’ в конфигурацию [41].
Конфигурация (упорядоченный набор) признаков является для нас средством формального представления переходных глаголов, входящих в толкования тех или иных слов. Легко показать, что компонентный анализ в семантике сводился до сих пор почти исключительно к использованию пучков (неупорядоченных наборов) признаков [42].
Два (или более) пучка признаков могут в свою очередь образовывать конфигурацию. Формула (a, b —*с, d) представляет конфигурацию пучков (а, Ь) и (с, d). Следовательно, (а, Ь—* с, d) = (b, а—+ d, с) ф(с, d—* а, Ь). Условимся, что запятая связывает теснее, чем стрелка, или, иными словами, (a,b—*c, d)=((a, b)—*(c, d))=£(a, (b—*c), d).
Целью § 3.2 является исследование образования значений сложных выражений (то есть выражений, состоящих из многих слов). Наш основной тезис заключается в том, что семантические структуры как сложных, так и простых выражений представимы, по существу, в одном и том же виде, а именно в терминах пучков и конфигураций семантических признаков. Другими словами, семантические структуры слов имеют тот же общий вид, что и семантические структуры предложений (см.
также § 3.441). Этим и обеспечивается возможность свободно вводить новые слова в язык L, объясняя их значения при помощи выражений, построенных из слов языка L. Конечно, конкретное сложное выражение, если оно не тавтологично [43], содержит в своей семантической структуре больше признаков, чем любая из его составляющих; но вид этих структур, как они представлены в теории, один и тот же и для простых, и для сложных выражений.Пусть два выражения образуют некоторую грамматическую конструкцию. Назовем образование пучка признаков соединением. Пусть М — слово с семантическими признаками (a-*-b), а N — слово с признаками (c-+d), и пусть MN — конструкция[44]; тогда, если семантическая структура конструкции MN описывается выражением, скажем (a, c-+b-*-d), то MN — конструкция с соединением. Другими словами, в значении каждой составляющей имеется хотя бы один признак, который в значении всей
конструкции входит в некоторый пучок. Будем говорить, что MN — конструкция с полным соединением, если все признаки всех составляющих образуют единый пучок, то есть М (a, b) + N(c, d)=MN (а, b, с, d).
Конструкция, в которой признаки составляющих не образуют нового пучка,— это конструкция без соединения. В следующих формулах приведены примеры некоторых конструкций без соединения:
(32) (i) M(a->6) + N(c) = MN(a — Ь-* с)
(ii) М(а—► ft) + N (с —► d) = MN (а —*b—*с—*d)
(iii) M(a, b) -f-N (с, d) = MN (a, b —► c, d).
В § 3.22 мы обратимся к классификации конструкций без соединения.
В теории КФ все конструкции представлены в виде конструкций без соединения, но фактически они рассматриваются как конструкции с соединением. Мы надеемся избежать некоторых недостатков подхода КФ благодаря различению пучков и конфигураций.
3.2.