Проблема бедности и пути ее решения
Прогрессивное налогообложение доходов, а также налоги на имущество и наследство сокращают масштабы экономического неравенства со стороны богачей, но этого мало. Нужны еще и способы смягчения этого неравенства со стороны бедняков, т.е.
способы, позволяющие несколько улучшить условия жизни беднейших граждан.Решение этой задачи чрезвычайно актуально сейчас для России, где многие (примерно 3/4 населения) живут крайне бедно.
Во времена планово-командной системы говорить о том, что в нашей стране есть бедные, было запрещено. В последние же годы эта
чгема выплеснулась на страницы печати, и стало казаться, что нищета пришла в российскую жизнь вместе с экономическими реформами.
На самом деле это не так. В 1989 году, до начала рыночных реформ, у 75% россиян средний доход в месяц на одного члена семьи был меньше 100 руб., в том числе у 33% — меньше 70 руб. в месяц. Даже при искусственно заниженных государственных розничных ценах (13 коп. за батон хлеба, 2 руб. за 1 кг мяса и 5 коп. за проезд на метро) это означало, что каждый третий в стране уже тогда жил крайне бедно. Реформы 1990-х гг. и сопровождавший их экономический кризис 1992—1998 гг. лишь обострили проблему бедности и привлекли к ней внимание общественности.
Дать четкое определение бедности совсем непросто. Во всяком случае в России оно пока не устоялось. А например, в США семья считается бедной в том случае, если ее доход менее чем в 3 раза превосходит стоимость минимального продовольственного набора, т.е. того объема продуктов, который необходим, чтобы люди не умирали и не заболевали от голода.
Помощь беднейшим гражданам осуществляется, как правило, в форме различного рода программ социальной поддержки. Их основным элементом обычно служат различные формы трансфертов — денежных и материальных пособий беднякам.
Трансферт — денежная сумма, передаваемая государством беднейшим гражданам для повышения уровня их жизни и формируемая за счет средств, изъятых с помощью налогов у более состоятельных граждан.
Реализация программ социальной поддержки является одной из сложнейших задач государства. Примером может служить опыт Швеции, являющейся «чемпионом» социальной поддержки: здесь на такие программы расходуется более '/з валового продукта страны (т.е. общей стоимости произведенных в стране за год конечных товаров и услуг).
К сожалению, шведам пришлось довольно болезненно ощутить, что столь масштабная социальная поддержка — вещь опасная. Проявилось это в последствиях троякого рода:
1) многие шведы потеряли интерес к труду, научившись «выбивать» социальные пособия в размере, позволяющем им неплохо существовать не ударяя палец о палец;
2) в страну хлынул поток иностранных эмигрантов, понявших, что в Швеции они без особых усилий достигнут куда более высокого уровня жизни, чем в своей стране, где им приходилось трудиться не разгибаясь за куда меньшие деньги;
3) для поддержания столь высоких социальных трат государствуй пришлось ввести крайне высокие налоги, а это подорвало заинтересованность в развитии деятельности у шведских фирм, и экономика страны «вдруг» оказалась в кризисном состоянии.
C аналогичными проблемами сталкиваются и другие страны. Например, голландцы сейчас горько сетуют, что чрезмерно развитая система социальной поддержки развратила нацию, подорвала трудовую мораль, которой она славилась издавна и которая восхищала еще Петра I.
Хотели как лучше...
Об этой проблеме — развращающем воздействии на бедняков мер социальной поддержки — хорошо написал давно живущий в США замечательный русский поэт Наум Коржавин.
Его поразил сам механизм выдачи матерям-одиночкам вэлферов (так — от англ, слова wealth — богатство — американцы называют денежные пособия беднякам). Механизм выдачи вэлферов устроен так, что денежная сумма возрастает по мере увеличения числа детей в семье. Например, в Калифорнии мать-одиночка с двумя детьми получает на протяжении 10—15 лет до 16 тыс.
дол. в год. Но на эту помощь женщина может рассчитывать лишь до тех пор, пока не выйдет замуж.Тогда она лишается права на такую помощь.
О том, к чему это приводит, и написал Наум Коржавин: «первым забил тревогу насчет таких социальных программ один негритянский мыслитель, написавший труд под названием „Роль вэлферов в развале негритянской семьи"». Тревожиться действительно есть о чем.
Женщина не выходит замуж, а получает возможность выбирать и содержать партнеров на средства налогоплательщиков. Кощун-
^ственно, но такие матери получают возможность вести паразитический и безнравственный образ жизни. Те, кто придумал эту гуманную программу, исходили из абстракгной идеи, не представляя реальных людей, реальных детей, для которых старались.
Кроме программы помощи для матерей-одиночек есть еще 75 социальных программ, в том числе для вполне трудоспособных мужчин и женщин, попадающих в трудное положение. Они во множестве случаев втайне от социальных служб подрабатывают, продолжая получать помощь.
Социальные программы предусматривают выплату наличных денег, выдачу талонов на питание, полностью или частично оплаченное жилье, бесплатное отопление, установку кондиционера, завтраки для детей, питание младенцам, медицинское обслуживание. Но социалисты все кричат: «Надо выдирать, выдирать, выдирать у капиталистов, все должны помогать голодным! А если не помогаете, то вы враг бедных, враг детей, враг бесплатных завтраков!»[14]
Как сказал один консервативный экономист, «я против бесплатных завтраков, я хочу, чтобы родители зарабатывали достаточно, чтобы платить за завтраки своих детей. Ведь бесплатных завтраков не бывает, за них непременно кто-то платит».
Надо сказать, что на те же грабли наступила и Россия. Во многих российских деревнях, например, детей рожают для заработка, и живут они в неполных семьях на попечении бабушек. Это связано вовсе не с крахом института брака и не с тем, что на Руси перевелись любящие своих детей матери. Дело в другом.
Существующая система социальных трансфертов построена так, что рожать ребенка выгоднее всего матери-одиночке — она получает большее пособие. А затем женщина отказывается от ребенка, и опеку над ним оформляет бабушка. В этом случае пособие на ребенка оказывается существенно больше, чем в том случае, если бы такое пособие получала сама мать.
Результат тот же, что и в США: система социальной поддержки беднейших разрушает семью — основу общества.
В конце концов властям США пришлось — вопреки сильному общественному сопротивлению — сломать эту систему и ввести ограничение на число лет, в течение которых семья может получать социальный трансферт.
По сей день все развитые страны мира постоянно продолжают совершенствовать свои системы социальной поддержки малоимущих. Они пытаются найти ту грань, за которую эта поддержка не должна выходить, чтобы не подрывать основу основ экономики — стремление людей работать, поскольку только так можно обеспечить себе и своим близким достойное и комфортное существование.
Чтобы решить эту задачу, необходимо бороться с бедностью не только и, может быть, даже не столько за счет социальных пособий (трансфертов), сколько за счет помощи беднейшим гражданам в увеличении их заработанных, а не дарованных государством доходов.
Наиболее результативным в решении данной задачи является создание всем гражданам равных стартовых условий. Это означает, что успех каждого в его жизненной карьере должен определяться только врожденными способностями, но никакие социальные условия не должны мешать гражданам стартовать в равных условиях.
Практически это означает необходимость решения следующих задач:
• запрещение какой-либо дискриминации по расовым, социальным или иным признакам;
• создание всем детям нормальных условий для развития (это затрагивает проблемы питания, воспитания, медицинского обслуживания, среднего и высшего образования), т.е. обеспечение условий для работы «социального лифта»;
• расширение возможностей найти работу даже для тех, кто одарен природой наименее щедро.
Такая помощь беднейшим гражданам требует больших усилий со стороны государства. Постепенно подобная деятельность развертывается и в нашей стране.
Экономисты и социологи постоянно пытаются напоминать правительству: если с различиями в объемах собственности, в том числе передаваемой по наследству, люди, как показывают исследования, способны смириться, то с отсутствием в стране механизмов «социального лифта» они мириться не желают. При этом вряд ли многие даже слышали этот термин, введенный в научный оборот выдающимся русским ученым-социологом Питиримом Сорокиным, но интуитивно суть его понимают очень хорошо.
«Социальный лифт» — способы, позволяющие человеку подниматься вверх в общественном положении и благосостоянии. Какими могут быть эти способы? Перечень их не очень велик (рис. 9.5).
Рис. 9.5. Шесть видов «социального лифта»1
Вот что отмечает известный российский экономист, профессор Евгений Ясин: «В советское время, надо сказать, „социальный лифт“ работал. Прежде всего он поддерживался демократичной системой образования, которая пополняла средние слои новыми людьми независимо от их происхождения и достатка. Далее, правда, возникали фильтры, отсеивавшие непослушных и недостаточно гибких. Но все же карьеру можно было сделать при известной гибкости, поднявшись по партийно-комсомольской и советской иерархии, по хозяйственной линии, через науку и искусство.
C годами, однако, советская номенклатура все больше замыкалась внутри самой себя, на сети личных связей, на принципе „Ты мне - я тебе“. В СССР сложилась своеобразная аристократия, напоминавшая феодальную, где были свои правила продвижения родственников, „приличных44 браков и т.п.»[15] [16]. C началом рыночных реформ в 1990-е гг. «социальный лифт» начал работать хуже. Главной бедой стало практическое исчезновение бесплатного образования, что закрыло дорогу в лучшие университеты страны для детей из малообеспеченных семей. Соответственно одна из главных задач современной экономической политики российского государства — создание условий для нового запуска общедоступного образовательного «социального лифта». Он должен давать возможность подняться по социальной лестнице и уровню благосостояния не только детям из богатых семей «новых русских», но и всем одаренным ребятам, где бы они ни жили и каковы бы ни были доходы их родителей. Некоторые шаги в этом направлении государство уже пытается делать. Наша страна сейчас ищет свою модель социальной политики. Это дело чрезвычайно трудное, поскольку масштабы помощи беднейшим гражданам надо расширять очень существенно. Однако реально получить для этого денежные средства можно только за счет их концентрации, что предполагает отказ от сохранения доставшихся нам от социализма бесплатных благ для всех, даже хорошо зарабатывающих, граждан. Такая возможность получения для граждан благ (жилья, коммунальных услуг, здравоохранения, высшего образования) полностью или почти полностью бесплатно обходится государству в огромные суммы, которые как раз и можно было бы использовать для помощи беднейшим, нуждающимся в ней особенно. Надо отметить, что приучить людей, даже имеющих ныне вполне приличные доходы, полностью оплачивать то, что они десятилетиями привыкли получать бесплатно (медицинские услуги) или по мизерной цене (электроэнергия, газ), не так-то просто. Многие россияне имеют слишком мизерные доходы, чтобы оплачивать такие расходы самим, и потому государство никак не решится на серьезные шаги в этой области и соответственно не может начать крупные программы помощи беднейшим гражданам. Сегодня в России масштаб социальных программ, направленных на поддержку бедных семей, крайне ограничен — это преимущественно небольшие социальные выплаты, производимые в пользу семей с особенно низкими доходами. В эту же категорию попадают и так называемые социальные пенсии, выплачиваемые, например, инвалидам с детства, т.е. людям, которые в силу врожденных или полученных в раннем детстве физических или умственных дефектов не способны заработать себе на жизнь. ЭКОНОМИКА В ФОРМУЛАХ И ГРАФИКАХ (дополнительный материал к лекциям и рефератам) В норме минимальная заработная плата, которую обычно получают неквалифицированные работники, выполняющие самую простейшую работу, должна быть даже несколько выше прожиточного минимума, т.е. оплата труда должна быть построена так, как это показано на рис. 9.6. Рис. 9.6. Структура системы заработной платы Для оценки масштабов неравенства доходов используется метод построения кривой Лоренца. Эта кривая позволяет увидеть, насколько реальное распределение доходов страны между семьями отличается от абсолютного равенства и абсолютного неравенства. Для ее построения нужны данные о том, какая часть семей получила ту или иную долю общего дохода страны. Кривая Лоренца строится на основе данных таблицы, в которой доли полученных доходов даны нарастающим итогом. Так, если в таблице указано, что 60% семей получили 27,7% доходов, то это значит, что в эти 27,7% вошли доходы и 20% беднейших семей, и 20% семей с более высокими доходами, и 20% семей со средними доходами. Соответственно 73,3% всей суммы доходов достались 40% наиболее богатых семей. Рисунок 9.7 описывает именно такое распределение доходов. Эта кривая несколько напоминает лук, где прямая линия — тетива, а лежащая ниже кривая (собственно, и называемая кривой Лоренца) — Кис. У.7. Вид кривом Лоренца слегка согнутый корпус. Тетива такого «лука Лоренца» — это вариант абсолютного равенства доходов семей. Оно бы достигалось в стране, где 20% семей получали бы 20% общей суммы семейных доходов, 40% семей — 40% доходов и т.д. Напротив, если бы корпус лука был прямым, прикреплен к тетиве только с одной стороны (на рисунке сверху) и свисал вертикально вниз, то это соответствовало бы ситуации абсолютного неравенства в распределении доходов. Так выглядела бы кривая Лоренца в стране, где 1% богатейших семей получали бы 100% всех доходов. На рисунке 9.8 верхняя линия (диагональ) обозначает вариант абсолютно равномерного распределения доходов, нижняя линия — исходное распределение доходов в действительности до уплаты налогов, а пунктирная линия — распределение доходов после уплаты прогрессивного и потому выравнивающего налога на доходы. Рис. 9.8. Изменения в распределении доходов под влиянием прогрессивного налогообложения На рисунке видно, что введение прогрессивного налогообложения приближает фактическое распределение доходов к линии абсолютного равенства.