Глава 1. Если ты такой умный, почему ты такой бедный? Основные уроки рыночной эффективности

Он с детских лет мечтал о том, Чтоб на родной земле Жил человек своим трудом И не был в кабале.

Сергей Михалков «В музее В.И. Ленина»

Речь в данной главе пойдет очевидным образом не о той кабале, которую Владимир Ильич имел, по версии Сергея Владимировича Михалкова, в виду.

Рискнем предположить, что почти каждый преподаватель экономических или управленческих дисциплин так или иначе сталкивался с вынесенным в заголовок вопросом, редко задаваемым вслух, но неявно всегда присутствующим. И эта старая американская шутка требует ответа, даже несмотря на то, что студенчество из чувства такта или инстинкта самосохранения обычно воздерживается от постановки этого вопроса напрямую.

Попытка установить связь между умностью и богатством выводит нас на несравненно более широкую проблему поиска источника человеческого богатства (или, в терминах современных финансов, прироста благосостояния инвестора). Не имея в виду повторять или пересказывать идеи великих философов и экономистов последних трех столетий, сосредоточимся на финансовых аспектах проблемы. Для этого нам будет необходимо ввести

несколько понятий, прочно утвердившихся в экономической науке, однако весьма часто страдающих от вольной интерпретации.

Определим понятие информационной эффективности рынка, или просто рыночной эффективности (финансовая теория использует и другие виды эффективности - операционную и распределительную, однако мы сосредоточимся на наиболее значимой в контексте рассматриваемой проблемы). Мы говорим, что рынок эффективен, если цена актива (финансового или реального) на этом рынке полностью совпадает с его (актива) внутренней или фундаментальной стоимостью.

Упреждая упрек в том, что мы определили одно неизвестное понятие через другие, оговоримся, что намеренно стараемся избежать погружения читателя в дебри финансово-экономической семантики, по странному стечению обстоятельств относимые в отечестве нашем к экономической науке.

Под рыночной ценой актива будем понимать ту цену, за которую актив

может быть продан независимому, информированному и действующему без

принуждения покупателю. Под внутренней или фундаментальной

стоимостью или ценностью будет пониматься стоимостной показатель,

обусловленный суммарными чистыми денежными потоками от

использования актива, приведенными к нынешнему моменту времени (в

финансах эта процедура называется дисконтированием). Очевидно, что

приведение будущих денежных потоков к сегодняшнему моменту времени

будет иметь следствием уменьшение их ценности относительно номинальной

стоимости. Столь же очевидным в глазах рационального инвестора должно

выглядеть уменьшение сегодняшней ценности будущего денежного потока в

результате неопределенности, связанной с его получением. Несложно

догадаться, что детерминированными будут лишь сегодняшние оттоки;

ожидаемые притоки будут всегда носить вероятностный характер. И чем

выше уровень неопределенности, связанный с извлечением будущих

15

денежных потоков, тем ниже их сегодняшняя ценность (вопрос о том, насколько ниже, относится к числу самых непростых в современных финансах и должен быть рассмотрен отдельно).

Приведем несложный пример (более искушенные читатели могут безбедно его пропустить). Предположим условно, что у вас завелись инвестиционные 50 тыс. рублей, на которые сразу же объявилось два претендента: ваша мама, которой необходимы средства, чтобы сделать недешевый подарок на неожиданно и срочно случившуюся свадьбу единственной племянницы, и ваш же сосед, который возит челночным образом элитные итальянские галстуки из Турции и которому столь же срочно нужно пополнить оборотные средства. Срок возврата кредита в обоих случаях - один год, обеспечение - честное слово.

Попробуем проиллюстрировать логику ваших рассуждений как

разумного и рационального инвестора.

безусловно, заслуживает предпочтения и ее запрос рассматривается первым.

Однако обоснованность направления столь значительной для пенсионерки

суммы на облагодетельствование вашей кузины для вас сомнительна, что

имеет следствием рассмотрение маминого запроса с чисто рыночной

позиции. Заложив в ожидаемую от операции доходность прогнозную

инфляцию в размере 6% и добавив 2% на покрытие прочих независящих от

матери рисков, вы попросите, помимо возмещения основной суммы долга в

50 000 руб. еще и процентов в размере 50 000*0.08 = 4 000 руб. Маму

подобные условия вполне устраивают: в банке было бы намного дороже; у

нее хорошая пенсия (18 000 руб.) и крепкое для ее лет здоровье. Так как ни

одна мать, находясь в здравом уме, не обманет своего ребенка в деньгах,

кредитный риск (риск дефолта, то есть неисполнения обязательств) операции

минимален. В этом плане ставка по кредиту маме выступает аналогом часто

используемой в финансах безрисковой ставки доходности. В природе таковая

в чистом виде не существует, а суррогатом ее обычно выступает доходность

по самым краткосрочным долговым обязательствам Дяди Сэма

16

(правительства США). С безрисковой ставкой доходность по кредиту маме роднит еще и то обстоятельство, что в естественных условиях мать по определению одна и риск здесь невозможно снизить путем диверсификации, выдав 50 матерям по тысяче рублей.

Введение в рассмотрение заявленного выше соседа-коммерсанта заметно осложняет ситуацию: очевидно, он должен предложить больше, чем мамины 8% годовых, так как вкладывается в свой достаточно рисковый бизнес. Представляя скорость оборачиваемости соседских активов и учитывая необеспеченный характер кредита, вы вряд ли согласитесь на сопоставимые 10-20% годовых. Но сосед продолжает наращивать предложение по ставке и, в конечном счете, при ожидаемой доходности, например, в 60% годовых, вы соглашаетесь, справедливо рассудив, что нескромно дорогой подарок от тетушки-пенсионерки невесту лишь смутит.

Таким образом, через год вы ожидаете получить от соседа 50 000*(1+0.60) = 80 000 руб., в том числе 50 000*0.60 = 30 000 руб. процентов. В этих 60 процентах ожидаемой от сделки доходности отражены все соседские предпринимательские риски, как характерные для всего челночного бизнеса, так и индивидуальные, специфические для конкретного соседа.

В соответствии с основами современной портфельной теории, вы

могли бы уменьшить риск кредитования, выдав не одному соседу 50 000

руб., а десяти соседям-челнокам по 5 000 руб. В таком случае, даже если из

десяти соседей один, например, просто обанкротится и исчезнет на

бескрайних просторах страны, а другой проявит недозволенную традициями

страны-производителя итальянских галстуков пылкость к местным дамам и

будет там за это зарэзан, оставшиеся восемь заемщиков, выполнив свои

обязательства, обеспечат вам требуемую доходность. Однако в этом случае

требуемый уровень доходности рационального инвестора должен будет

снизиться, так как специфические риски в значительной степени будут

устранены и доходность должна теперь отражать только риски, общие для

17

всех коммерсантов (например, резкое изменение популярности итальянских галстуков, удорожание или падение турецкой валюты, изменение условий перевозки грузов через границу и т.п.). В зависимости от эффективности диверсификации рисков (соседей) требуемая доходность может существенно снизиться и если вы будете упорно настаивать на своих 60%, челноки могут подыскать альтернативные источники финансирования.

Предположим, однако, для простоты, что в финансовом плане вы с соседом друг для друга безальтернативны, платой за что и выступает требуемая доходность в 60% годовых.

Возвращаясь к основной идее рассматриваемого примера, мы видим, что различные ожидаемые через год суммы - 54 000 руб. и 80 000 руб. - имеют одну и ту же текущую (сегодняшнюю) стоимость, равную 50 000 руб. Исходя из очевидным образом одинаковой оценки ожидаемой рублевой инфляции, можно указать единственную причину столь существенного различия - уровень рисковости инвестиции.

Попутно заметим, что проведенная операция в финансах носит названия математического дисконтирования, или просто дисконтирования (в отличие от торгового и вексельного дисконтирования), и выражается формулой:

PV = FV/(1+r), (1.1)

где PV- текущая или дисконтированная стоимость (50 000 руб. в нашем случае), FV- будущая стоимость (в нашем случае 54 000 руб. и 80 000 руб. соответственно), r - процентная ставка или ставка дисконтирования (в нашем случае 8% и 60% соответственно).

Возвращаясь к фундаментальной стоимости доходного актива можно заметить, что если денежные потоки от его использования предполагаются не единовременными, а распределенными по времени, то эта самая стоимость (обозначенная, как PVA) составит:

PVA^r_n = — + -—-+••• +

^п 1+г (1+г)²

(1+г)^п’

⁴ (1.2)

где A_i - ожидаемые денежные притоки от использования актива.

При этом в реальной жизни трудно вообразить рядовых инвесторов или начинающих предпринимателей, корпящих над дисконтированием денежных потоков - это, как правило, удел профессиональных аналитиков. Рынок действует скорее стихийно; в краткосрочной перспективе он может отклоняться в своих оценках от фундаментальной стоимости, в среднесрочной и долгосрочной, по мере поступления релевантной информации - приближается к ней. То, насколько быстро восстанавливается соответствие между рыночной ценой и фундаментальной стоимостью актива и определяет уровень информационной эффективности рынка. На абсолютно эффективном рынке вся релевантная информация мгновенно отражается в рыночных ценах активов. Другое дело, что на практике даже финансовые рынки, не говоря уже о рынках реальных активов (то есть продуктовых рынках), не являются абсолютно эффективными.

Вернемся теперь к вопросу об источниках инвестиционного счастья. Вооружившись введенными выше понятиями, нетрудно сформулировать суть успеха инвестиционного решения: необходимо всего лишь купить фундаментально недооцененный актив (реальный или финансовый), или создать таковой, пока другие до этого не додумались.

Дьявол, как водится, кроется в деталях. В условиях цивилизованных

финансовых рынков, где участники реально опасаются получения весьма

весомых тюремных сроков за операции, основанные на использовании

инсайдерской (то есть внутренней, доступной лишь ограниченному кругу

лиц в силу их служебного положения) информации, индивидуальных

специфических преимуществ в использовании финансовых активов

существовать не должно. Безусловно, отдельным участникам удается купить

существенно недооцененные финансовые активы, и их пример вдохновляет

19

на финансовые спекуляции тысячи других. Однако, как будет показано в последующих главах, даже разовая крупная удача подобного рода - удел немногих, а многократная удача на рынке - явление абсолютно исключительное.

Не отягощая читателя основами теории вероятностей, которая, насколько может судить автор, служит слабым аргументом против рискованных инвестиций, попробуем задаться несколькими вопросами, ориентированными на житейскую логику:

- если покупается финансовый актив, который, по мнению конкретного

инвестора, рынком недооценен, то кто-то этот актив должен продать (по этой

самой фундаментально заниженной цене). Очевидно, что этот продавец

расстанется с активом лишь в случае, если в его оценке актив переоценен

(рыночная цена актива завышена относительно фундаментальной

стоимости). Вопрос: на чем основана уверенность покупателя в том, что его

информация об активе точнее, чем информация продавца? Если покупатель

положился на советы и технологии многочисленных экспертов, которые

вполне бескорыстно (с телеэкранов) или на возмездной основе помогают с

выбором объектов финансового инвестирования, то что мешало продавцу

актива опереться на те же самые рекомендации? Наконец, что помешало

самим экспертам обогатиться на основе применения своего эксклюзивного

знания? Нам могут возразить: у экспертов нет денег для инвестирования, а

продавцу актива вдруг срочно понадобилась ликвидность (денежные

средства). Однако и эти аргументы предназначены лишь для самоуспокоения

тех, кто, рискуя своими деньгами, полагается на чужой ум. Эксперты,

уверенные в качестве своих прогнозов, могут либо спекулировать на заемные

деньги либо осуществить другие хорошо известные им (на то они и

эксперты) операции типа коротких продаж. Что до вдруг проклюнувшейся у

держателя финансового актива резкой потребности в ликвидности, то может

означать это только одно: он нашел лучшее приложение своим деньгам. Но

это обстоятельство одновременно означает и переоцененность актива, от

20

которого его держатель избавляется: не может быть финансового актива, который нехорош для одного владельца и одновременно хорош по той же цене для другого. Просто кто-то из них недостаточно хорошо информирован (мы здесь не рассматриваем ситуации, когда происходит, например, скупка акций для формирования контрольного пакета: они нечасты и быстро отыгрываются в цене).

- для реального актива ситуация более неоднозначная: в отличие от активов финансовых, реальные могут нести в себе потенциал дополнительной выгоды, обусловленной конкурентными преимуществами владельца в эксплуатации именно данного актива. Другими словами, в отличие от рынка финансового, рынок реальных активов в принципе не может быть абсолютно эффективным. Однако и здесь не следует переоценивать степень неэффективности рынка: за редкими исключениями, обусловленными действительно инновационным характером предлагаемых решений (примеры у всех на слуху - от Apple до KFC), в большинстве случаев ваши потенциальные конкуренты уже присматривались к данному активу или проекту, но почему-то от него отказались. Вопрос: почему другие потенциальные инвесторы отказались от вложения средств в актив или проект? Вариантов ответа немного: либо их оценки денежных потоков от использования данного актива, либо их оценки рисковости инвестирования в данный актив отличаются от ваших. И здесь прежде, чем расставаться с деньгами, необходимо снова дать исчерпывающий ответ самому себе на следующий вопрос: какие основания есть у меня полагать, что мои оценки более точны по сравнению с оценками всех прочих потенциальных инвесторов? Если рациональное объяснение более высокой точности собственных оценок имеется (варианты «я просто умнее остальных» или «я просто лучше чувствую рынок» не проходят) - действуйте.

Остается еще один популярный аргумент: у меня просто есть деньги.

Наличие денег - вещь, безусловно, полезная и приятная. Но даже на рынке

инвестиций в реальные активы наличие денег само по себе не составляет

21

конкурентного преимущества: на все проекты с хорошим потенциальным доходом и приемлемыми рисками деньги на рынке удивительно быстро находятся. Громко стенают на нехватку средств в основном те, вкладываться в чей бизнес на ровном месте охотников нет, а рискнуть чужими за свой интерес хочется. На финансовом же рынке ситуация еще проще: конкурировать за недооцененные активы вам приходится с рыночными акулами, которые не только обладают гигантскими фондами, но и способны подтолкнуть рыночные котировки в нужном им направлении.

Таким образом, просто попытка задать себе неудобные вопросы и дать на них рациональные ответы должна остановить разумного человека от крайне рискового вложения своих денег (более детальный экскурс в анализ приемлемого соотношения рисковости и доходности представлен в последующих главах). Однако вместе с этим уйдет и иллюзорная надежда на быстрое обогащение. Автор осознает, что утраченные иллюзии относятся к числу самых тяжких потерь. Рассуждения о том, что эти надежды основывалась исключительно на информационной асимметрии, то есть неравном доступе к релевантной для принятия инвестиционного решения информации, не смягчат горечь утраты. Тем более, что, как настойчиво твердит молва (и реклама) «кто-то ведь выигрывает»!

Попробуем сформулировать и обосновать несколько базовых уроков рыночной эффективности, которые должны позволить читателю, чувствующему в себе неуемное желание и силы испытать себя во взаимоотношениях с недружелюбным конкурентным рынком (финансовым или продуктовым), не искушать при этом судьбу неприемлемым уровнем риска.

Урок первый. Перед тем, как втянуться в финансовую или

хозяйственную сделку, не пожалейте времени на то, чтобы оценить степень

(уровень) информационной эффективности рынка, на котором Вы

планируете совершить (совершать) операции. Зачастую для этого нет

необходимости быть профессионалом в конкретной предметной области

22

(хотя это никогда не мешает), достаточно здравого смысла и интуиции. При этом следует строго следовать презумпции рыночной эффективности, признавая тот или иной сегмент рынка информационно неэффективным только при наличии веских, объективно верифицируемых аргументов.

Примером высокоэффективного в информационном плане рынка может служить рынок наличной валюты: если вам предложат купить доллары США по 30 рублей (на момент написания главы курс был примерно 60), вы сразу заподозрите подвох. Вы быстро сообразите, что эти доллары, вероятно, напечатали добровольные помощники Дяди Сэма и попытка их использовать может с немалой вероятностью повлечь крупные неприятности с законом, или что доллары подлинные, но их совсем недавно украли и вам нужно бежать также быстро, как и продавцу, чтобы не попасть в его сообщники. Примеры информационно неэффективного рынка найти заметно труднее. Бытовым примером может служить торговля старинными монетками между шестилетками: дети в принципе не способны оценить реальную ценность подобных объектов, и древнеримская монета ценой в тысячи долларов, найденная в коробках покойного деда, может быть продана рублей за 50 (целое мороженое!). В мире взрослом подобные примеры найти заметно труднее, и большинство таковых будет наблюдаться на рынке продуктовых инноваций, по определению информационно неэффективном. Финансовые инновации здесь не в счет: автор полностью разделяет приписываемое Полу Волкеру (Paul Volcker) высказывание относительно того, что единственной с 80-х годов финансовой инновацией является изобретение банкомата.

В более сложных случаях, если вы испытываете сомнения относительно степени эффективности рынка, смело следуйте презумпции его высокой эффективности.

Второй урок рыночной эффективности проясняет, зачем нужен первый: на информационно эффективном рынке сделки, сулящие

абнормальную выгоду, как правило, таят в себе риски и угрозы, зачастую невидные невооруженным глазом.

Начнем с примера вполне очевидного: вам предложили купить квартиру за полцены от среднерыночной в данном сегменте. Вы должны сразу заподозрить неладное: рынок жилой недвижимости весьма эффективен информационно, и лишь какие-то экстраординарные обстоятельства, которые должны быть выявлены и проверены, заставят продавца снизить цену вдвое. Если не покупаться на сладкие речи о том, что такому хорошему человеку (вариант - молодой семье) ничего не жалко (вы же не сливы на колхозном рынке покупаете), то разумно изучить доступную информацию о прежних владельцах/жильцах. В самом простом случае, изучая домовую книгу и общаясь с соседями, вы выясните, что непутевая мать-кукушка, благополучно лишенная родительских прав, умело выписав детей в приют и выписавшись сама, желает быстро получить, сколько дадут, чтобы продолжить пить горькую. Если вы, ослепленные низкой ценой, своевременно не откажетесь от сделки, то будьте уверены: радетели ущемленных прав несовершеннолетних появятся быстрее, чем Вы склонны были ожидать. Отсудить что-либо у вороватой матери вряд ли получится. Не помешает также заручиться расположением участковых - врача и полицейского - чтобы убедиться, что прежние обитатели квартиры не отправились доживать свои годы в лепрозорий, туберкулезный диспансер и т.п. Даже если вы не удосужились потратить время и средства на подобные проверки, будьте уверены: на эффективном рынке потенциальные покупатели этого же актива у вас подобной ошибки не сделают.

Обратите внимание, что даже на рынке жилой недвижимости вы

можете заключить достаточно выгодную сделку, но она будет носить

случайный характер и вероятность ее будет невелика. Например, в условиях

экономического спада отечественный рынок недвижимости не столько

снижает цены, сколько просто замирает. При низкой ликвидности рынка у

вас появляется шанс с большой выгодой приобрести жилой актив. Другое

24

дело, что в условиях спада весьма непросто быстро мобилизовать необходимый объем денежных средств.

К сожалению, в большинстве случаев ситуация на рынке как реальных, так и финансовых активов выглядит далеко не столь прозрачной, как в описанном примере с покупкой квартиры. Однако правило остается неизменным: если у вас отсутствуют веские основания считать рынок в данный момент низкоэффективным, внимательно анализируйте детали и последствия предлагаемой вам сделки. Усилия будут вознаграждены: в конечном счете вы убедитесь, какие опасности таились в, с первого взгляда, потрясающе выгодной операции.

Блестящую иллюстрацию сформулированного выше положения предоставляют финансовые пирамиды, причем вне зависимости от конкретного знамени, под которым идет сбор средств (вследствие популярности и многообразия образований пирамидального типа они будут более детально проанализированы в отдельной главе). Достаточно задать вопросы (себе или продавцу финансового продукта): а за счет чего, собственно, обеспечивается небывалая по сравнению, скажем, с банковским депозитом, доходность? А что будет с моими деньгами, если я не найду и не уговорю еще четырех потенциальных участников расстаться с немалыми деньгами? Ответы удовлетворят вас только в случае, если вам очень хочется поверить в возможность возникновения денег ниоткуда. Но тут уже воистину нет более слепого, чем тот, кто не желает видеть.

При этом объяснения высокой доходности вложений могут носить

самый фантастический характер: Вам могут рассказать, что ваши средства

инвестируются в австрийский фондовый рынок, мексиканские тайм-шеры

или, скажем, в бинарные опционы, где выгода (доходность) составляет 70

(вариант - 700) процентов годовых. Как только вы начинаете сколько-нибудь

детально выявлять источники внезапного финансового счастья, пытаясь

найти логику в действиях остальных участников предлагаемой сделки,

энтузиазм агитаторов угасает, скучнеют их лица: вы начинаете приближаться

25

к выявлению реального риска потери всей суммы вклада. В особо интересных случаях и при наличии должной цепкости вы сумеете добраться по пирамидальной лестнице до представителей верхних слоев пирамиды и узнать массу интересных подробностей, которые, однако, в лучшем случае помогут вам в организации собственного бессовестного предприятия подобного рода. При этом наиболее частым аргументом на всех уровнях пирамиды будет следующий: «ну у вас же есть деньги, чтобы вложить».

Отсюда третий урок рыночной эффективности (он уже упоминался выше): не надейтесь, что простое наличие денег создает для вас инвестиционные возможности, недоступные другим. Имейте в виду: на рынке всегда найдутся участники с большим количеством денег и с более низкой их стоимостью (например, за счет лучшей возможности диверсификации рисков).

Четвертый урок рыночной эффективности, который можно назвать в честь авторов популярного финансового учебника Ричарда Брейли и Стюарта Майерса (Richard Brealey and Stewart Myers), звучит следующим образом: рынки не имеют памяти. Изменение цен на актив в прошлом никак не влияет на изменение цен в будущем. Как часто, завороженные многолетним ростом цен на недвижимость, финансовые активы или многомесячным падением валютного курса, подогреваемые несложными расчетами в стиле «ах если бы я купил акции Газпрома 6 лет назад ...» или «ах если бы я вложилась в доллары 3 месяца назад, сколько бы денег у меня было сейчас!» инвесторы наконец преодолевают страх расставания со сбережениями и бросаются в волны спекулятивных покупок как раз перед началом противоположного рыночного цикла!

Пятый урок рыночной эффективности можно охарактеризовать как неромантический: не следует испытывать нерыночной, сентиментальной привязанности к конкретным доходным активам. Результатом почти всегда

выступает весомая потеря потенциальной выгоды: рынок прозревает быстрее, чем мог ожидать владелец актива.

Речь здесь идет строго о доходных активах, то есть активах, имеющих объективную ценность. Активы, ценные для их обладателей только вследствие эмоций, с ними связанных, разумеется не в счет. Более того, в последнем случае активы могут объективно иметь отрицательную ценность. Забавную вещественную иллюстрацию последнего положения представляет собой обитый кожей сундук, подаренный прадедом автора его прабабушке на свадьбу, сыгранную в 1907 году. За прошедшие годы сундук пережил экспроприацию экспроприаторов, претерпел несколько жестких переездов, потерял обе ручки и сильно обтерся. Полностью непрезентабельное изделие дореволюционных ремесленников уездного города Касимова имеет ценность только для Анкудинова А.Б.: в этом сундуке хранились коробки с фотографиями усатых господ и разодетых дам и из него же поштучно доставались столь редкие в скудные продовольствием 60-годы шоколадные конфеты. Ценность эта исчезнет вместе с уходом указанного автора, более того, наследникам придется заплатить некоторую сумму грузчикам за то, чтобы отнести громоздкое барахло на помойку.

В несентиментальной рыночной реальности необходимо безжалостно

избавляться по предлагаемой цене от любых потенциально доходных

активов, будь то ценные бумаги, недвижимость, семейный бизнес или

винтажный автомобиль, если у владельца есть веские основания

предполагать переоцененность актива на рынке по сравнению с его

фундаментальной ценностью. При этом, если душевную привязанность,

скажем, к акциям Архангельского ЦБК или облигациям

Нижнекамскнефтехима вообразить действительно непросто, то в отношении

материальных активов и семейных бизнесов это явление встречается весьма

часто. При этом никто не знает ценность подобных активов лучше, чем их

владелец: ему уж точно известно, когда в его руках актив принесет меньше,

27

чем за него за него можно выручить на рынке сейчас. Другое дело, что владелец зачастую переоценивает степень неэффективности рынка, рассчитывая при необходимости в будущем продать актив по столь же или более привлекательной цене. Кроме того, весьма часто владелец актива твердит, что вовсе не собирается продавать актив, а настроен использовать его для извлечения доходов в дальнейшем. Здесь кроется популярное заблуждение: фундаментальная ценность актива в руках его владельца как раз и определяется все будущими чистыми денежными потоками от его (актива) использования (см. формулу (1.2)). Если эта ценность меньше цены, которую за актив сегодня дают на эффективном рынке (неважно, по какой причине), с активом следует без колебаний расставаться: второй такой возможности, вероятнее всего, не представится.

Применительно к развитым финансовым рынкам, населенным, в том числе, весьма сложными финансовыми инструментами (основным достоинством которых является новые варианты размена рисковости на доходность) можно сформулировать еще ряд полезных уроков рыночной эффективности. Однако операции на подобных рынках - дело профессиональных спекулянтов, которые не рассматриваются автором данного издания в качестве целевой аудитории.

Еще более бесперспективными выглядят весьма популярные в отечественной экономической литературе ссылки на российскую (и даже региональную!) специфику функционирования финансовых и продуктовых рынков. Безусловно менее информационно прозрачные и эффективные, отечественные рынки демонстрируют те же базовые экономические закономерности, что и рынки стран с развитыми рыночными экономиками. В противном случае следовало бы обратиться заодно и к изучению российских особенностей проявления закона всемирного тяготения.

В заключение вернемся к преподавателю, который обладая глубокими

знаниями в области экономики или финансов, так и не смог разбогатеть. Как

28

мы постарались показать, возникновение достояния, существенно превышающего средний достаток работника любого профиля (в том числе и преподавателя), обусловлено обнаружением и успешной эксплуатацией неэффективностей на эффективных в целом рынках. Но здесь у нашего преподавателя точно такие же шансы, как, например, у врача, инженера или военного. Каждому из них может улыбнуться удача, другое дело, что на эффективных рынках она - гость редкий и чаще всего иллюзорный.