§ 1. Иителект и воля
Со школьной скамьи мы привыкли к низкой оценке средневековья. Мы привыкли видеть в нем только дурное. Прежде всего - умственный застой, период жизни человечества, который должен быть совершенно вычеркнут, как не способствующий прогрессу, а только его задерживающий.
Затем средневековье представляется периодом жестокости, эпохой инквизиции с ее кострами.
Только в блестящую эпоху Возрождения происходит восход солнца. Только тогда мертвую иконопись заменяет продолжающаяся и в настоящее время живопись и вместо бесплодной словесной схоластики встает истинная наука, ведущая к разгадке мироздания. И вот иа вопрос, какая эпоха в жизни человечества является наихудшей, всегда готов ответ: эпоха средневековья.Нет большего заблуждения! Истина здесь перевернута вверх ногами. Правильный ответ как раз противоположный. Не худшей, а лучшей эпохой в -жизни человечества было средневековье.
Я иа себя беру трудную задачу защиты этого парадоксального тезиса, Но я предлагаю прежде всего установить тот масштаб, которым следует производить мерку. Обычно людей расценивают по уму, другие же качества относятся к второстепенным. Почему это так? Потому, что ум это только внешность души. Это то же, что расценю человека по внешнему облику, Такая расценка производится вовсе не потому, что ум - действительно самое ценное в человеке, а потому, что он наиболее заметен. Ведь именно он хорошо усматривается непосредственно в словах и действиях человека, в его творениях, в особенности в тех случаях, когда он в какой- либо узкой области выявляется, подымая человека на более высокую ступень в сравнении с другими. Верно говорит Лихтенберг: умный человек ие только иначе говорит, чем глупый, он иначе ходит, иначе сидит и т.д.
Более того, расценка обычно ведется даже не по общему характеру и широте и глубине ума, а по величине специальных интеллектуальных способностей.
Мы больше удивляемся и больше превозносим феноменального счетчика, чем рядового человека с широісим или остроумным интеллектом.Высшую оценку получают неумные люди, а умственные фокусники.
И, конечно, здесь усматривается полная аналогия с телесной красотой или даже с платьем.
Не только женщины, но и мужчины даже в пожилые годы большую часть своего вийманій полагают именно в этой преходящей внешности. А между тем ум, как и телесная красота, зависит от всяких случайностей. Именно про них можно сказать, что "они отпадают, как цветы, проходят, как тень". Ведь, малейшее поранение лица нарушает красоту, а делаемые ошибки уже заставляют сомневаться в интеллектуальной силе, и больше всего - в интеллектуальном фокусничестве, они что-то вроде фальшивых нот в игре, может быть, талантливого виртуоза.
И то, что ум далеко не первое в жизни, это можно видеть и ИЗ того, что в жизни побеждают вовсе не наиболее умные, а скорей наиболее сильные характером.
Да и в науке успех зависит не столько от силы ума, как от прилежа-ния и настойчивости.
Только ими достигается успех в том, что наиболее ценится: в специальной научной работе и в интеллектуальном фокусничестве. В то время, как простые смертные стараются в головы великих людей поместить таких-то демонов или ангелов, сами великие люди их не находят. Великий математик Гаусс утверждал прямо, что он отличается от других только тем, что он прилежен. Ньютон на вопрос, как он открыл закон всемирного тяго-тения, сказал: " я о нем постоянно думал". Если это не совсем так, то, во всяком случае, в этом много истины. Пожалуй, верно то, что гений - это колоссальное трудолюбие.
В трудах великих математиков меня всегда больше всего удивляла их трудоспособность. Я вполне могу вообразить себя открывающим сообщаемые ими истины, но никогда - совершающим их труд, неисчислимое множество неудачных попыток, затем колоссальную черновую работу, связанную с проверкой и перепиской.
Я предлагаю, на время отрешившись от культа гениальности, совершенно объективно просмотреть работу наиболее выдающихся государственных и обществен ных деятелей, и, я думаю, придется прийти к такому выводу, который едва ли найдет у многих одобрение: тоди в отношении ума различаются не так сильно, по колоссально их различие в силе воли.
Ведь существуют люди, которые могут работать по двое-трое суток подряд, ие сходя с места. Другие же ие могут просидеть и полчаса. И существует очень мало таких, которые могут работать так, как Кеплер при установке своих знаменитых законов и как Ньютон, размышляющий над законом мироздания. Я не говорю, что этими открытиями мы обязаны только их настойчивости, но я говорю, что мы обязаны больше настойчивости, чем уму. Когда стараются выявить причину успеха Наполеона, то ее ищут только в его уме, а если не находят, то относят все к случайности. Между тем, основна;* причина успеха - в воле. И то же следует сказать и о других великих людях. Приоритет остается не за бесполым разумом, а за волей - этим основным мужским началом.Поэтому прав был Дуне Скотт, выдвигавший, в противоположность рационалисту Фоме Аквинскому, приоритет воли, а ие разума. Прав и
Шопенгауэр, считавший наиболее существенным в человеке его волга, а вовсе не интеллект, находящийся в подчинении воле. Протестантство по существу уничтожает религию, выдвигая приоритет веры в сравнении с действием, которому отдает приоритет католичество. Между тем, вера, как говорит апостол Павел, без дел мертва. Чрезмерное развитие воли может быть вредным для других, но самому человеку дает все, и охраняет его от врагов, и подымает его на высоты Наполеонов и Цезарей. Но чрезмерное развитие интеллекта в ущерб воле создает несчастного, который, много зная и много-понимая, как шекспировский Гамлет, ие будет в состоянии на что-либо решиться. Люди природой предназначены для дела, и если они начинают больше думать, чем делать, они идут против природы и обычно расплачиваются за это.
Согласимся, что в настоящее время человек лучше думает. Но можем ли мы признать, что в настоящее время он лучше действует, чем в средние века? В настоящее время мы имеем умных ученых, умных администраторов, но имеем мало людей, железная воля которых не сгибалась бы в борьбе с личными или с идейными врагами.
В-настоящее время нет людей с такой волей, гак у Григория VII и Иннокентия III, старавшихся возвести над светской властью стоящую выше всякой национальности папскую власть от Бога, нет людей с волей крестоносцев, из которых только едва ли одна десятая доходит до конечной цели - до освобождения гроба Господня, нет людей с волей альбигойцев и других еретиков, предпочитавших костер отказу от своих убеждений.
Но развитие этого мужского начал а- воли- не может характеризовать только средневековье.
Это развитие воли мы находим и в эпоху Воз-рождения, в которой тоже имеет место приоритет воли над интеллектом.Полная характеристика средневековья дается единовременным развитием как мужского начала - воли, так и женского - чувства. Эпоха Возрождения была началом падения этого второго начала. Человечество лишается своего глубокого чувства, которому служила воля, человечество становится только волевым, для того, чтобы потом сделаться интеллектуальным.
Молодость сменяется зрелым возрастом для того, чтобы потом обратиться в старость.