XI. С. И. Тургенев Дрезден. 7 авг. 1826.
Как мне совестно, что я по сие время к вам не писал, и как мне больно, что и от вас ни с дороги, ни из Москвы ни строчки не получил, так что я не знаю, ни где вы, ни что вы делаете.
Мы как будто забыли друг друга, и я начинаю беспокоиться за вас: извините мне это, утешьте длинным и скорым письмом. Мы будем его ожидать с нетерпением. Получили ли вы мою записку в две страницы чрез Жихарева 25 июня из Мариенбада?Мое здоровье идет хорошо. Воды мариенбадские мне помогли, но после поездки во Францбрук, во время шторма, жар расстроил меня; я ослабел и эта слабость осталась и до сих пор. Но мало-помалу проходит, хотя я никакого лекарства не принимаю, кроме ванн, едва теплых. Главное же лекарство: брат1 и Пушкин2. Жуковский также на днях будет сюда и у нас жить. Не достает вас, но как быть! Всякую минуту чувствую разлуку; но утешаюсь, беспрестанно думая и говоря о вас.— Мы здесь остаемся на зиму. Квартира удалась прекрасная, спокойная, просторная и зимою будет теплая, имея двойные окошки.
Простите, любезный друг; оставляю место Елене Григорьевне и брату3. Не знаю, дошла ли до вас моя благодарность, почтеннейший Петр Яковлевич. Здесь только узнал я все, что было, от брата и чем мы все вам обязаны. Нет дня, когда бы не призывал я на вас благословений Божиих 8а вашу благословенную дружбу к брату. Об одном жалею: не могу дать знать о том, что вы для нас сделали4, брату Нlt;иколаюgt;.
Публикуется с оригинала, хранящегося в ГБЛ, ф. 103, п. 1032, ед. хр. 66.
- А. И. Тургенев.
- Так в оригинале. Вероятно, следует читать «Пушкины», т. е. Елена Григорьевна Пушкина и ее дочь Ольга, на квартире которых в Дрездене жил С. И. Тургенев и одно время Чаадаев. См. примеч. 1 к № 46.
- Далее рукой А. И. Тургенева.
- См. примеч. 1 к № 46. С. И. Тургенев имеет в виду уход за ним Чаадаева во время болезни, постигшей его в Дрездене в 1825 г. Братья С. И. Тургенева действительно очень высоко ценили участие к пему Чаадаева. 4 ноября 1836 г., в самый разгар обрушившихся на Чаадаева репрессий, А. И. Тургенев в письме к П. А. Вяземскому кысал: «Я никогда не забуду, что когда брат мой
Сережа приехал в Дрезден в ужасно расстроенном здоровье, то один он (Чаадаев.- В. С.) ухаживал за ним в болезни его до той поры, пока другой ангел-хранитель, в лице Пушкиной, не принял участия в его положении и в болезни брата. (...) Я не забуду никогда, чем обязан Чаадаеву в это время. Вот что изъясняет мою о нем заботливость. Теперь он для меня только страдалец, и его несчастне сливается в сердце моем с благодарностью за брата, уже вознагражденного за бедствия этой жизни» (OA. Т. III. СПб., 1899. С. 351).