VII. Н. И. Тургенев Флоренция 12/24 апреля 1825.
Первым чувством моим, оставив Рим, было раскаяние. Я сожалел, что расстался с Вами, почтенный друг; что не прибавил к незабвенным дням с Вами проведенным, еще нескольких. Они прошли.
Но все благое хорошо не только в настоящем, но и в будущем. Рим, единственный Рим, сделался для меня еще дороже с тех пор, как я посмотрел на него вместе с Вами. От души благодарю Вас за эту встречу. Я согласился бы еще долго таскаться по свету, если бы от времени до времени можно было иметь такое утешительное отдохновение. Пожалуйста, не думай-» те, что я говорю вздор. Право, я Вас очень, очень люблц и уважаю. Чем более кто любит человечество вообще, тот тем менее необходимо должен любить людей в отдельности,— ибо люди в отдельности редко являются нам в достоинстве человека. Но зато, если уж из сих людей полюбишь кого-нибудь, то это сильно и навсегда!Вскарабкавшись, как Вы видели, на кабриолет, я поехал с дилижансом [67]. Путешествие ни мало меня не утомило. День сидел я в кабриолете, смотрел на горы, на поля — и вправду есть на что посмотреть! — Ночью садился в карету, и так как большая часть пассажиров остались по дороге, то я мог довольно спокойно спать. В Lorett смотрел церковь. В Анконе обедал и осмотрел все главное. Оттуда выехали мы по вечеру. Море было такой тихой прелести, какой я, кажется, никогда не видывал. Солнце заходило. Наступила прекрасная ночь. Вечер всегда имеет что-то торжественное. Голова и душа как-то раскрываются. Говорят, что у слепых недостаток зрения вознаграждается усилением других чувств. Не от того ли и мысли зрячего делаются сильнее ночью, когда он пе видит обыкновенными и должен смотреть душевными глазами? Многие предприятия обдумываются ночью. Это, может быть, не только для тайны, но и для того, что человек, в темноте, лучше размышлять может.
Ночью в понедельник мы были в Болоньи. Мой желудок, так же как и я сам, только путешествовал, не делая впрочем ничего.
Римский завтрак я благополучно привез в Болонью. В Болоньи провел два дня с половиною. Тамошняя галерея доставила мне огромное наслаждение. Картин немного и смотреть на них можно так покойно, как у себя дома. Если Вы там будете, не забудьте взглянуть на картину Доменикина, мучение св. Агнесы. Тут вправо есть одна фигура, женщина в синей мантии с fichu [68] на голове, подле старухи. Если это не совершенство, то нет совершенства в мире.— Сюда я приехал четвертого дня к обеду. Живу у M-me Humbert. Обедаю дома за table d'Hote [69] и желудок мой опомнился и делает свое дело хорошо. Черткова нашел еще здесь. Сегодня он поехал. Погенполь сказывал мне, что отправил Вам вчера два письма в Римскую миссию.Писем из России здесь не нашел. Но нашел у Vieus- seux С.-Пlt;етерgt;бlt;ургскgt;ие ведомости. Читал их, и это чтение оставило во мне неприятное впечатление. В четверг, т. е. через 4 дня, еду отсюда в Геную. А потом в Милан. Поездку в Венгрию я отложил. Не достанет времени. Из Милана поеду в Вену; оттуда в Прагу, и 15 июня буду в Кlt;арлсgt;баде. Но как бы мне узнать, что Вы намерены делать? Когда Вы решитесь ехать из Рима, то нельзя ли написать ко мне, например, в Милан, poste restante? * Я полагаю выехать из Милана 20 мая. Я не смею думать, чтобы видеть Вас в Кlt;арлсgt;баде. Это было бы слишком много. Но кто знает? Может быть, хотя в конце июля Вы туда будете? А, право, для здоровья Вам хорошо бы там побывать. Если братец Ваш так захлопочется, что не пришлет к сроку денег, то Вы можете располагать 5000 рублями у здешнего банкира Бори. На эту сумму я имею у него кредитив и на всякий случай скажу ему, чтобы он по Вашему требованию заплатил их Вам. Боюсь только, что Вам этой суммы будет недостаточно. Но до Кlt;арлсgt;бада ею доехать можно.— Иванова я здесь не нашел. Чертков сказывал мне, что он поехал провести лето в Швейцарию, так как здесь лето ему вредно.— Теперь я ходил по саду Pitti. Вы в эту минуту, вероятно, на Monte Pincio. Виды здесь хороши. Но один Рим единственный и его виды! — Прощайте! В Милане найду ли письмо Ваше? — Преданный Вам
Н. Тургенев.
СП 1. С. 353-355. Ответное письмо Чаадаева неизвестно.